крепко прижал к груди, сожалея, что у жены не осталось светлых детских воспоминаний.
Она росла без родительской ласки и очень страдала, в то время как я принимал заботу как должное. Отец никогда не проявлял особой нежности, но он и близко не стоял с Эвансом Кристом или Гэбриэлом, мать его, Торренсом. Мой папа хороший человек, а Бэнкс перевалило за тридцать, прежде чем она узнала, что такое настоящая отцовская любовь.
– Он гордится тобой, детка, – повторил я.
Проявлял он сентиментальность или нет, но папа никогда не отказывал в поддержке никому из нас. Нам и впрямь повезло.
Джетт подбежала, обхватила нас обеими руками, – во всяком случае, насколько могла дотянуться, – и мы все слились в объятиях. Я усмехнулся, обнимая своих девочек.
Через мгновение Бэнкс вытерла глаза и глубоко вздохнула, немного отстранившись.
Она опустила взгляд на нашу дочь.
– Поможешь мне с макияжем? – сказала Бэнкс.
Но я сразу же вмешался:
– Вообще-то, Джетт, лучше спроси у бабушки, как пересаживать каштан. А я сначала помогу маме принять душ.
– Кай… – с упреком протянула Бэнкс.
Что? Я скорчил недоуменную гримасу. А для чего еще нужны бабушки и дедушки?
* * *
– Тебе не холодно? – Бэнкс обвила меня руками, чтобы согреть теплом своего тела.
Я вдохнул свежий вечерний воздух, и дыхание паром вырвалось из рта. Я окинул взглядом покрытые снегом вечнозеленые деревья и голые черные ветви кленов, простирающиеся в ночное небо.
– Мне нравится, – ответил я. Прошел час, и мы стояли у дома родителей. – Вокруг так спокойно.
Я покосился на Бэнкс, восхищаясь тем, как быстро она привела себя в порядок. Красное блестящее платье без бретелек сногсшибательно смотрелось с темными волосами, завитыми и заколотыми на затылке. Жена выглядела великолепно.
Она и Джетт украсили свои лица, войдя в образ симпатичных клоунов с нарисованными вокруг глаз белыми ромбами, на вершинах которых были приклеены крохотные стразы.
Я накинул на жену черный плащ и завязал его, а она вынула из внутреннего кармана перчатки и натянула их.
– Холод замедляет перемещение молекул, – объяснил я. – Меньше загрязнений. Воздух становится чистым.
Как же тихо вокруг. По этой причине я больше всего любил зиму. Сквозь облака проглядывали звезды, слышался шум воды, хотя поблизости не протекало ни реки, ни ручья. Снежное одеяло, покрывавшее землю в морозную ночь, сильно приглушало все звуки, тем самым обостряя слух. Я улавливал малейший шорох, обычно и вовсе не различимый.
Это завораживало.
– Скоро повалит снег, – сказала Бэнкс. – Нам лучше поторопиться.
Да уж.
– Просто наслаждаюсь затишьем перед бурей, – поддразнил я.
И я не имел в виду снег. Мать права. Стоило семье собраться вместе, как обязательно разыгрывалась какая-нибудь драма.
Мэдс показался на крыльце дома, поправляя черный галстук, надетый в дополнение к черной рубашке и костюму, а Джетт выскочила следом и побежала прямо ко мне.
Я подхватил дочь на руки. Розовое платье и белые колготки выбрала ее мама, которая никогда в жизни не носила розового. Ни единого дня.
Дочь улыбнулась, раздвинув алые губы и показав белые зубки.
– Ночь Огня – моя любимая, – призналась Джетт, глядя на мерцающие светильники, выставленные в ряд вдоль подъездной дорожки.
Людей, пытающихся нас изменить, более чем достаточно, а тех, кто хочет, чтобы мы оставались самими собой, практически нет. Кое-кто однажды открыл мне на это глаза. Я хотел дать тебе ту же возможность.
– Ты готова зажечь свечи? – спросил я.
Она кивнула.
– Мы можем пойти пешком?
Я собирался отказать ей, понимая, что прогулка займет много времени, особенно с учетом того, что Бэнкс надела длинное платье и высокие каблуки, но…
Жена поплотнее закуталась в плащ и прощебетала:
– Конечно.
Я опустил Джетт на землю и взял за руку. Мы тронулись в путь, Джетт и Мэдс шагали между Бэнкс и мной.
Дом родителей и Святой Килиан находились на противоположных концах города, и, хотя для похода было холодновато, я не возражал против возможности еще немного насладиться вечером. Я лишь надеялся, что Бэнкс не растянет лодыжку по дороге.
Луна сияла над головой, когда мы пересекли улицу и двинулись через парк. Все больше огней озаряло наш путь.
Таково правило сегодняшнего вечера. Никакого электрического освещения.
Не то чтобы имелся закон или некое распоряжение, обязательное к исполнению, но в бликах пламени мир выглядел по-другому. Я не знал точно, кто подал пример, но все, казалось, пришли к единому мнению, что оно того стоит.
И это действительно было красиво.
В мгновение ока Ночь Огня стала традицией. Сразу после заката в день зимнего солнцестояния Тандер-Бэй заполоняли свечи, фонари, костры…
Ветерок доносил голоса – в соборе пел хор, как будто согревая морозный воздух и дремлющие корни под
Последние комментарии
15 часов 24 минут назад
23 часов 24 минут назад
1 день 14 часов назад
1 день 18 часов назад
1 день 18 часов назад
1 день 18 часов назад