Алишер [Айгуль Шарипова] (fb2) читать постранично, страница - 2

свежей краски, и песочницы, куда редко завозили новый песок. Мамаши и дети площадку не жаловали, ибо развлечений было мало. А старики и прочий контингент захаживали редко, видимо, из-за того, что ближайший магазин был далеко. Зато здесь росло много деревьев, под ветвями которых расположилась некрашеная, но удобная скамейка и имелась урна. Здесь и любил отдыхать Назар Петрович, читал книги, газеты или просто сидел в тишине, перебирая события из жизни, как бусины на чётках. Присев на скамью, посетовал на то, что почитать ему сегодня нечего и придётся просто сидеть. Просидев около 15-ти минут, он заметил, под балконом первого этажа какое-то движение.

– Зойка, Зойка, ты? Иди сюда…

Движения прекратились. Старик снова позвал, но ему никто не ответил. Зоя была бродячей собакой, к которой он привязался. Умная, ласковая. Чувствовалась в ней какая-то независимость. Он подкармливал её, приносил сухари, сыр, кости. А она в ответ всегда слушала его монологи. Каким бы сильным ни был человек, ему иногда необходимо выговориться. А так как боевых товарищей у него почти не осталось, родных тоже, то бродячая собака стала для него личным слушателем. Ему нравилось их сотрудничество, собака ничего от него не требовала и ничего не обещала. Это было ценно. Овдовев в цветущем для мужчины возрасте, он мог жениться вновь. Да и претенденток хватало! Статный сдержанный военный с отдельной жилплощадью и без вредных привычек привлекал многих дам, но не хотел он опять удушающих семейных обязательств… На прошлой неделе по телевидению объявляли об отлове бродячих собак. И Назар Петрович начал подозревать, что и Зоя попала в эту переделку. Под балконом опять началось движение. Старик поднялся, подошёл поближе, нагнулся. Да это же ребёнок!

– Что ты тут делаешь? А ну, вылезай! – скомандовал он.

Но тот только сильнее прижался к дальней стенке.

– Вылезай, кому говорят! – повысил голос.

Тишина.

– Сейчас же подойди ко мне! – его раздражало непослушание.

Молчание. Молчал и Назар Петрович, нет у него опыта работы с детьми, молодые солдаты – это уже не дети! Но интуиция подсказала правильное решение, и уже более спокойным и тихим голосом он произнёс:

– Выходи, малой. Не обижу. Обещаю. Слово офицера даю.

Тогда к нему осторожно вылез мальчишка. Чёрные волосы спутались, местами на них налипла глина. Большие светло-карие глаза смотрели враждебно, то и дело мелькал в них огонёк страха. Он еле уловимым движением плеч попытался отряхнуть пыль с одежды, которая, несмотря на пятна, оказалась вполне добротной. Было что-то в этом движении брезгливое, говорящее о том, что неопрятность доставляет ему дискомфорт. Горбатым носом он шумно вдыхал воздух, при этом ноздри его слегка расширялись. А вот кожа, на удивление, оказалась светлой. И на вопрос о национальности мальчика однозначного ответа сразу и не подберёшь: чувствуется смешение кавказских и славянских кровей.

– Кто ты? Откуда? Почему сидишь под балконом? От кого прячешься?

Мальчик молчал.

– Отвечай, когда взрослые спрашивают!

Опять молчание. Вот ведь упрямец!

– Голодный? – решил сменить тактику Назар Петрович.

Мальчик кивнул в ответ, как-то виновато, как будто стыдясь своего голода.

– Вот незадача, и покормить-то тебя нечем… Где твои родители?

Тишина.

– Почему ты один? Почему ты прячешься?

Не отвечает.

– Ну что ж. Не хочешь – не отвечай, мне и не надо. Обещал не обижать, не обижу. Но в полицию отведу. Негоже ребёнку под балконом сидеть!

– Не надо в полицию – прошептал мальчик.

– Вот так раз! Я-то думал, ты немой, а ты говорить можешь! Давай-ка сядем на скамейку, расскажешь, откуда ты под балконом и почему не хочешь в полицию.

Но мальчик не сдвинулся с места. «Упрямый малец!», – подумал Назар Петрович.

– Чего ж ты так боишься-то? Ведь сказал – не обижу! Ну да ладно, твоё дело. Не хочешь помощи, значит, не помогу. Нельзя помочь силой. А ты, как вижу, уже самостоятельно принимаешь решения. Сколько лет-то тебе, малой?

– Тринадцать.

– У, большой! Скоро в армию. В каких войсках хочешь служить?

– Ни в каких.

– Как это так? Все мальчишки хотят воевать, служить.

– Я мира хочу.

– Хм…

Какая-то мысль зародилась в голове старика, но тут же ускользнула.

      Взглянул на часы – скоро обед, пора домой.

– Ну что, малой, в последний раз спрашиваю – помощь нужна?

Мальчик отрицательно помотал головой.

– Ну, тогда я пошёл домой. А ты как знаешь. Насильно мил не будешь, говорят.

И Назар Петрович развернулся к выходу. Но тут вспомнил о сухаре, что лежал в кармане. Третий день носит с собой кусок сыра да батон – для Зойки. Несвежее, конечно, уже, и мало совсем, но больше ему предложить нечего. Он