Любовь с первого взгляда [Зиновий Фотиевич Рыбак] (fb2) читать постранично, страница - 4

— Что?! — взвизгнул Иван Фомич. — Уволю!!! — И голос его сорвался.

Тетя Поля вышла в приемную, попросила машинистку написать ей заявление. Вытирая руки о фартук, она твердым голосом диктовала: «Управляющему. Копия — редакции газеты. С таким грубияном, как вы, товарищ управляющий, я работать не желаю. Требую меня от занимаемого поста освободить».

Машинистка дрожала от страха, но отстукала все до конца. Тетя Поля зашла в кабинет и вручила бумагу управляющему. Посмотрели бы вы на Ивана Фомича! Он весь затрясся, как прочел написанное, но непреклонный взгляд уборщицы, железная логика заявления сделали свое дело.

— Я… Это… Что вы?.. Как так? Тетя Поля, вы меня… простите… — вымолвил, наконец, Иван Фомич. При этом управляющий был похож уже не на тигра, а скорее на мокрую курицу. Тем не менее искреннее человеческое извинение тронуло сердце тети Поли.

Уборщица взяла заявление, молча порвала его и принялась протирать чернильный прибор. Управляющий вышел, чтобы не мешать ей.

И вот теперь дела у нас идут — лучше не надо. Каким бы я ни увозил Ивана Фомича от его домашнего крыльца (всякое бывает), в конторе он — неизменно вежливый, корректный человек, внимательный, чуткий товарищ, отзывчивый и рассудительный начальник.

Я считаю так, что самое главное в работе певцов и администраторов: выдерживать тон, «не давать петуха». И будешь работать спокойно, не придется раньше времени покидать сцену.

ВЗЯТКА

Дать или не дать? — так вопрос и не ставился. Безусловно, дать, но как? С боку на бок всю ночь ворочался Спиридон Иваныч, перебирая в голове все возможные варианты исхода дела.

Когда он лег с вечера на правый бок, смежил глаза и начал дремать, — на него нахлынул какой-то муторный сон с оргвыводами. Его обсуждали на профсоюзном собрании. Председатель месткома, увеличенный в гневе своем в тысячу раз, приблизив негодующие глаза-фары к жалкой фигуре Спиридона Иваныча, гаркнул: «Тридцать лет в профсоюзе и взятки даешь?! Жертва пережитка». Затем все члены профсоюза слились в одно огненное пятно негодования, от которого Спиридон Иваныч начал неумолимо таять… Проснулся. Отдышался. Лег на левый бок.

И тут же Спиридона Иваныча снова охватил мучительный кошмар. Идет допрос. Прокурор спрашивает, Спиридон Иваныч отвечает. «Фамилия?» — «Неделькин». «Год рождения?» — «1905». «Семья?» — «Жена, четверо детей». «Зачем взятку давали??!!» Посмотрел Неделькин, а кругом видимо-невидимо милиции, и у каждого во рту свисток. Хотел Спиридон Иваныч ответить прокурору, но раздался такой оглушительный свист, что начал он на этом свисте подниматься куда-то вверх, за облака… Проснулся. Отдышался. Лег на спину.

И пригрезился Неделькину положительный сон без единого конфликта. Светит солнышко. Поют птички. Благоухают цветы. Ему, Спиридону Иванычу, навстречу идет начальник, ведающий жильем. Спокойно берет деньги. И такая могучая улыбка озаряет лицо начальника, что на этой улыбке Неделькин вместе с женой и с четырьмя детьми, как на ковре-самолете, въезжает в новую квартиру. На улыбке — в квартиру. «Располагайтесь, — говорит начальник, — сейчас посмотрим мусоропровод…».

И этот положительный сон без конфликтов так успокоил Неделькина, что утром он решил прекратить бесповоротно внутреннюю борьбу, выпил на всякий случай брома с валерианкой и, бросив жене на ходу решительное «Пошел!», направился в город. По дороге, в трамвае, еще раз проверил деньги в конверте: ровно десять сторублевок, пробежал заявление: написано со слезой. А вот коленки, когда подходил к учреждению, коленки почему-то подкашивались. Пока взобрался на второй этаж, сердце задребезжало часто и неровно. В приемной Неделькина встретила девушка, подобранная в секретарши в соответствии со всеми требованиями стандарта.

— Сегодня нет приема, — рыбьим голосом предупредила она.

— У меня… дело особое, — таинственно произнес Спиридон Иваныч, да так таинственно, что секретарша тут же спасовала и вежливо показала на дверь начальника.

Неделькин взялся за ручку, но мысль «это произойдет сейчас» оттолкнула его обратно, и он умоляюще спросил девушку:

— А может, я как-нибудь… в другой раз.

— Зачем же? Заходите, если дело особое, товарищ.

Она так ласково сказала «товарищ», что Неделькин, не задумываясь, самоотверженно взялся за ручку и одним духом открыл дверь. В глубине кабинета за столом сидел немолодой человек в очках и перебирал бумаги. Когда Спиридон Иваныч приблизился к нему, он, не отрываясь, промолвил:

— Как вы смотрите насчет чайку, Элиз? Крепкого, сладкого, горячего…

Неделькин кашлянул, стараясь придать своему кашлю самый мужской характер, и этим обозлил начальника. Он поднял голову, окинул недовольным взглядом посетителя и казенным голосом спросил:

— Грамотный?!

— Среднее образование, — робко ответил