Отражение в зеркале. Роман [Светлана Петровна Колесникова-Лескова] (fb2) читать постранично, страница - 3

Аня обняла дерево и рассмеялась, вспомнив дразнилку, которой их когда-то донимали пацаны в школе и на улице. За что и бывали частенько биты до крови рослым не по годам Петром. – Жених и невеста замесили тесто, а тесто упало, невеста пропала,  – тихонько пропела она. – «Невеста» вот она, никуда не пропала, – А «жених»… Где-то он теперь…

Немного посидев на пригорочке возле дерева, она легко поднялась и двинулась дальше по знакомой тропке через пустырь.

– Странно, – размышляла она, – и что за срочность? Я и так приехала бы через три дня, как раз ко Дню Победы.

Но брат зачем-то поторопил ее, уговорив приехать именно сегодня, дескать, чтобы успеть повидаться. А сам даже не встретил. И почему «успеть»? Куда это он собрался интересно… И ведь не признался, как она ни допытывалась. Впрочем, это было так похоже на него – из всего делать тайну.

  Знала бы она, что на сей раз ожидало ее, и что скрыл от нее брат. Скрыл из благих, конечно же, помышлений.

Улыбаясь во весь рот в предвкушении радостной встречи с дедом, братом и Петровной, Аня вышла из перелеска. Быстро свернув на свою улочку, она непроизвольно остановилась, увидев странную толпу вдали.

– Это не у нашего ли дома?

Теперь она уже почти бежала. Непонятно откуда взявшееся дурное предчувствие холодной удавкой перехватило ей горло.

Стоящие у настежь распахнутых ворот люди молча расступились перед ней. Аня прошла по дорожке меж цветущих кустов сирени к дому. Дверь в него была широко распахнута и подперта обломком красного кирпича. Внутри были видны снующие туда-сюда женщины, а на улице, перед самым крыльцом, под нестерпимо благоухающим кустом белой махровой сирени стоял гроб. У его изголовья на табурете сидел брат, отмахиваясь от мух сломанной веткой. Вокруг стояли люди.

Одна из соседок вдруг суетливо подскочила к Анне, и цепко ухватив ее за руку, повела к изножью гроба, шепча на ухо: «деточка, надо тебе подержаться за дедушкины ноги. Ох… Царство ему небесное… Так надо, – крепко сжала она Анину руку, когда та попыталась вырваться, – это чтоб не снился тебе покойник».

Увидев растерянное лицо Ани, брат резко поднялся, оттолкнул рьяную соседку, тихо сказав ей что-то сквозь зубы, и усадил дрожащую, бледную до синевы сестру на табурет у изголовья. А она больше ничего не чувствовала, ничего не слышала, ничего не понимала. И только удивлялась тому, что глаза ее отмечают каждую несущественную мелочь – соринку на щеке деда, венчик у него на лбу, обломанную ветку, воробья скачущего вдали по дорожке, муравья ползущего по красной обивке. Не было мыслей, не было чувств, а после совсем ничего не стало.

Последнее, что она еще помнила – прорезавший тишину тонкий вой Петровны, с которой довелось доживать свой век ее деду, да еще мучительный истошный крик: «дедуууусенькааа»…

Ее собственный крик.

***

Вероника отодвинула тетрадь и откинулась на спинку стула пытаясь унять сердцебиение, настолько ярким было воспоминание.

– Что это я так разволновалась… Ведь давно это было… Смотри-ка,  даже руки дрожат. Нужно успокоиться, – прошептала она. Глубоко подышав и пройдясь по комнате, подошла к зеркалу. – Боже мой, где же та девочка с точеной фигуркой, темными полукружьями бровей над серо-зелеными глазами? С такой искренней и открытой улыбкой, что никто не мог оставаться к ней равнодушным – все улыбались в ответ.

  В зеркале отразилось бледное лицо уже довольно немолодой, светловолосой с проседью женщины. Просвещенные родители дали ей имя Вероника в честь почитаемой ими святой.

По преданию, святая Вероника подала платок Иисусу Христу, несущему свой крест на Голгофу. Слившись с толпой иудеев, она неотступно шла вслед за ним, и сердце ее разрывалось от горя при виде его мучений. Когда пал он под тяжестью креста, переполненная жалостью и сочувствием, подбежала она к нему, напоила, отерла своим платком пот и кровь с его лица. И на платке чудесным образом запечатлелся Его лик. Нике посчастливилось увидеть Плат Вероники, когда вместе с театром она была на гастролях в Италии и посетила собор Святого Петра. В это время, в пятую воскресную вечерю Великого Поста, единственный раз в году, Плат Вероники был вынут из колонны, где хранился, и выставлен для всеобщего обозрения на высокой лоджии Столпа Святой Вероники.

– А теперь, день почитания святой отмечается еще и как профессиональный праздник – День фотографа. Надо же, как это, однако, дерзко – сравнивать фотографию с нерукотворным ликом Христа – icona vera, – «истинным изображением». Только вопрос-то весь в том, истинное ли изображение видим мы на фото? – тихо произнесла Вероника, продолжая задумчиво изучать свое отражение в зеркале.

Ей невольно вспомнились слова Лиса, обращенные к Маленькому принцу  – «Зорко одно лишь сердце, самого главного глазами не увидишь».

– А что же я вижу сейчас? – пристально вглядывалась она в свои глаза, пытливо глядящие на нее из зеркала. – Себя? Только где же главное – мои мысли, чувства, моя душа? В зеркальном