Нерлих Г. ... а Ганг течет дальше [Гюнтер Нерлих] (fb2) читать постранично, страница - 3

— мыс Коморин — находится, как и столица Абиссинии Аддис-Абеба, на восьмом градусе северной широты. Тропическую Индию можно объехать, имея при себе лишь легкий летний багаж, а тот, кто не собирается подниматься на Гималаи или возвращаться в наши широты глубокой зимой, может смело оставить дома свитер и теплое пальто.

Взятый самолетом с первых же минут темп не оставлял времени для глубоких размышлений. Вылетев с берлинского аэродрома Шенефельд, первую остановку мы сделали в Праге. Здесь нас ожидал четырехмоторный суперконстелейшн авиакомпании «Эйр Индиа Интернэшнл». Широкий размах крыльев и комфортабельные помещения самолета внушали доверие. Ему предстояло быстро и спокойно перенести нас по воздуху за 8 тысяч километров в Бомбей, став на ближайшие 20 с лишним часов нашим домом, столовой, читальней и клубом.

Знакомство с Индией началось уже в самолете со стюардессы — стройной смуглой красавицы из Пенджаба. По достоинству, с которым она держалась, можно было судить об изменениях, происшедших в древнем Бхарате^[2] за последние годы. В начале полета она обратилась к пассажирам с приветствием и до прибытия к месту назначения опекала нас: знакомила с библиотекой, раздавала иллюстрированные журналы на различных языках взрослым и плюшевых медвежат — детям. Над Миланом на высоте 3 тысяч метров нам подали ужин: суп, шницель с овощами и жареным картофелем и компот. Можно было заказать себе пиво, вино, шампанское и даже настоящее английское виски, так как самолет летел из Лондона. В таких условиях начинаешь забывать высоту и дальность, тем более что расстояние до Бомбея сокращалось с каждым часом на 500 километров.

В дороге, когда под нами проплывала Греция, я познакомился с первым пилотом самолета, индийцем из Мадраса, и немедленно засыпал его вопросами. Он отвечал серьезно, но с легким юмором:

— Посмотрите на меня, если верить статистике, я уже больше не существую, так как в настоящее время средняя продолжительность жизни индийца — 25 лет, а мне уже исполнилось 37. Но надеюсь, это не последний мой полет. Что касается жизни в Индии, то в отличие от ряда стран она весьма многообразна и многоукладна. В Дели, например, жизнь совсем иная, чем, скажем, в деревне на берегу Ганга, а жителей Гималаев и Южной Индии разделяют не только тысячи километров: они живут еще и в разных мирах.

Такое вступление предвещало интересную беседу. Но вдруг сильный порыв ветра потряс самолет. На передней стенке кабины зажглась надпись: «Просьба всем прикрепиться к сиденью». Пассажиры заняли свои места и застегнули ремни, а мой индийский друг поспешил в кабину пилота: самолет попал в грозовую тучу. Мы поднялись на 7 тысяч метров и спокойно продолжали полет, а гроза осталась под нами. Благодаря герметической кабине большая высота совсем не ощущалась. Придав креслу из пористой резины наклонное положение, я заснул в нем, как в постели.

Когда я проснулся, часы показывали полтретьего. Мы приземлились на берегу Средиземного моря, в столице Ливана Бейруте, аэродром которого является важным узловым пунктом международных авиалиний. Пока самолет заправлялся, мы получили возможность в течение часа размяться на твердой земле, последний раз на пути в Индию. Нас обдало знойным воздухом, и выбор в ресторане между ледяным лимонадом и дымящимся кофе не составил затруднений. Впрочем, даже в прохладную погоду многие отказались бы от горького черного, как смола, напитка. Ливанская разновидность кофе, подаваемого на бейрутском аэродроме, приготовляется из двойной порции чрезвычайно крепкого мокко и вдвое меньшего, чем обычно, количества воды. Получается чересчур добротная смесь. Но этот горький экстракт составляет, конечно, достопримечательность и предмет гордости города, расположенного вблизи знаменитого местечка Мокка, по имени которого назван пряный напиток.

У входа в ресторан стояли полицейские в форме цвета хаки и неимоверно больших фуражках. Одного взгляда на их темные лица было достаточно, чтобы понять, что мы уже не в Европе.

Полетели дальше. Несмотря на позднюю осень, в четыре часа утра было светло, так как мы двигались на юго-восток, навстречу солнцу. Под нами расстилалась холмистая в расщелинах местность, без единого деревца и кустика, без всякой растительности. Это Аравийская пустыня, страшная для тех, кто заблудится в ее безводных далях. Можно было только предполагать, как безжалостно палит над ней солнце, так как на большой высоте оно теряло свой жар. Внешняя температура равнялась 8 градусам мороза, и на крыльях самолета выступил иней. Тем приятнее было ощущать тепло, которое поддерживалось в самолете и даже заставило многих снять пиджаки.

Однообразие ландшафта под нами нарушали два черных штриха, протянувшиеся по пустыне: это шоссе, по которому двигались едва различимые автомобили, а рядом с ним нефтепровод, начинающийся на нефтепромыслах Аравии и заканчивающийся у моря, где жидкое золото перекачивают в