Путевая книга заключённого - Лефортовский дневник [Антон Юрьевич Мухачёв] (fb2) читать постранично, страница - 4

современного Парижа старые карты Ямало-Ненецкого округа. На старых картах стояли штампики «Совершенно секретно», и сколько не доказывал Степаныч на следствии, что картам больше 25 лет и они давно рассекречены, молодой следователь был неумолим. Штампика «Рассекречено» нет, значит официально - Госизмена.

Точка. Обморок.

С другой стороны ему всё же повезло. Ведь он познакомился с экстремистом, то есть со мной. Когда бы ещё довелось?

Степаныч отличный собеседник и самый спокойный сосед из возможных. Куча книг с журналами по истории и географии обеспечат мне нескучное время на ближайший месяц, а то и на пару. Правда, «шпион» так интересно рассказывает о Гранд Каньоне и секвойях, об Альпах и Венеции, что мне журналы и не нужны. Я закрываю глаза и путешествую вместе с ним.

В Лефортово нет логики переселения, по крайней мере я пока её не вычислил. Но  некоторые соседи появляются явно не случайно. Одного из таких «не случайных» я встретил в прошлой «хате». В ней я провёл всего 10 дней, возможно, именно из-за того, что вычислил эту «подсадную утку». Уж очень явно он грузил мой мозг воровскими принципами, обещая мне на зоне массу проблем из-за своих убеждений. Заглядывая в глубину его карих глаз, я видел страх, но ему была поставлена задача, и он её пытался выполнить, провоцируя постоянные конфликты. Стоило же мне проявить любопытство к его персоне и попросить адвоката «пробить» эту подозрительную личность, как моим новым соседом тут же стал тихий интеллектуал с «нехилой» статьёй. А я в очередной раз убедился, что тюремная система пытается достать меня в любую минуту.

Я не могу расслабиться. Это тяжело.

А страх в агентурных глазах я запомнил. Он мне понравился.

17. 04. 2010 - Сказка о вечном счастье

Нет пути к счастью.

Счастливым может быть лишь сам Путь

...

Жила на краю леса в своём доме семья счастливая. Жена, красавица, о хозяйстве заботилась, муж в лес на охоту ходил, и любили они друг друга.

Как-то раз пошёл муж пищу добывать и долго не возвращался, увлёкся погоней за зверем лесным. Жена ждала его и волновалась, ведь любила больше жизни своей и потерять боялась.

Мимо дома их проходил человек, в чёрном облачении, на посох опирающийся, да счастьем людским кормящийся. Почуял он сильные чувства, исходящие от жены-красавицы, остановился и спросил, приблизившись, в чём причина волнений её и грусти.

Поведала она о своих мыслях ему, раскрылась не таясь, что и нужно было ему, чего и добивался он. «Знаю, - говорит, - средство верное, для счастья вечного необходимое. Готов раскрыть тебе тайну сию, мудрость дать, все волнения исчезнут, и с ними и грусть, и печаль».

Хоть и счастлива была она, но желала быть всегда такой, очень боялась потерять Любовь, а потому согласилась принять от странника тайну вечного счастья. Дал он книгу ей толстую и замочек маленький: "Читай книгу эту, там скрыты знания вековые, а дверь дома своего на замочек запри, дабы не мешал никто и не отвлекал мудрость постигать. А прочитав её, ещё раз прочти, запомнишь всё лучше. Будешь жить по ней – будешь счастлива вечно".

С теми словами и ушёл старец, а Краса молодая, дверь закрыв, села мудрость древнюю изучать, глубоко в неё уйдя, с душою и сердцем.

Муж тем временем с охоты возвращался, большого оленя на плечах неся. А к дому подойдя, дверь закрытую обнаружил. Руку занёс, постучать дабы, но понял всё, ведуном будучи. Не стал он счастью вечному мешать, ибо тоже любил. Положил оленя на порог да ушёл вдаль.

24. 04. 2010 - Быт

Сидим со «шпионом» вдвоём уже третью неделю и без телевизора. Кому-то было бы скучно. Бывает, и на меня накатит тоска по МТV, но очень редко. Эдакая наркотическая без «дебилизатора». Впрочем, грех жаловаться, глядя со стороны на нашу «хату», я бы подумал, что приз «умницы и умники» точно наш. Оба арестанта погружены в книги, изучение английского и заумные разговоры по вечерам.К тому же у меня появилась редкая возможность сосредоточиться на внутренних ощущениях и на мыслях о глобальном. Порой, этого так не хватает ни на воле, ни в чересчур весёлых «хатах». И я уже несколько привык к отсутствию ТВ, так что хотел бы с ним не пересекаться как можно дольше. Информации об окружающем мире мне хватает и из поступающей прессы.

Степаныч переживает. В Ё-бурге у него осталась престарелая мама, еле ходит даже по квартире. Он жил с ней, помогал ей даже в бытовых мелочах, не говоря уже о содержании. И вот теперь ни его, ни содержания. Очень переживает. Когда перестаёт думать о маме, думает о работе. Боится, что если инфа о нём распространится по городу, то уже ни одно крупное предприятие его к себе не возьмёт. Да и квалификация у программистов теряется быстро, технологии то развиваются, а Степаныч закатан в консервную банку. И правда, есть о чём попереживать. Правда, с его здоровьем это опасно — давление скачет, сердце ёкает. Следаки на том и играют, дескать всё подпишешь, признаешь вину и раскаешься в суде,