Девушка для Данте (ЛП) [Кортни Коул] (fb2) читать постранично, страница - 2

много работает за границей и мало представляет, как воспитывать девочку. И он делает это хорошо. Но опять же, у меня есть основания полагать, что он всё ещё притворяется, что я мальчик. Просто, чтобы облегчить себе задачу. Это сделать довольно легко, потому что я ношу то самое мальчишеское имя, которое они мне изначально выбрали.

Опустив голову, я тащусь обратно в переполненный зал аэропорта Схипхол (Прим. пер.: главный аэропорт Амстердама). Утомлённые путешественники суетятся вокруг меня, и я перекидываю сумки на другое плечо, чтобы поправить лямку майки. Отвлёкшись, я врезаюсь в кого-то с такой силой, что мои сумки вылетают из рук и разлетаются по полу под ногами людей.

— Вот… — выпаливаю я прежде, чем подумать.

— Чёрт? — услужливо подсказывает мужской голос.

Подняв взгляд, я вижу самый уникальный и прекрасный оттенок синего, которым только может обладать пара глаз. Я уверена в этом. Это просто противозаконно, чтобы синий цвет был таким многогранным и мерцающим. Или он хотя бы должен иметь предупредительную табличку: «Осторожно, эти глаза могут вызвать дрожь в женских коленях».

Прежде, чем я могу остановиться, я сканирую его взглядом с головы до ног. Святая Мария! Этому парню определённо повезло с генами. Высокий, стройный, красивый. Волосы медового цвета, которые естественно блестят даже в дерьмовом свете аэропорта. Широкие плечи, стройные бёдра, длинные ноги. С золотистым загаром и блестящей белоснежной улыбкой.

Я, несомненно, смотрю на Аполлона, бога солнца. Вероятно, с открытым ртом, что заставляет меня осознать, какой идиоткой я выгляжу. Собственно, олицетворением американца в глазах иностранцев.

— Прошу прощения, — быстро говорю я, пытаясь успокоить моё бешено бьющееся сердце. — Я врезалась в тебя?

— Совсем немного, — вежливо отвечает Аполлон, пожав плечами. Даже сквозь ткань рубашки я могу видеть его сильные бицепсы. Святые обезьянки!

— Как кто-либо может врезаться в кого-то совсем немного? — спрашиваю я с нервной улыбкой, вставая на колени, чтобы собрать свои вещи.

«Пожалуйста, не дай ему почувствовать мой запах сейчас», — молча молюсь я любому богу, который меня услышит. «Уверена, что в данный момент путешествия я, вероятно, пахну как грязная подстилка хомячка».

Он опускается рядом со мной и помогает собирать содержимое моей упавшей сумки. Он пахнет как солнце. И дождь. И всё самое прекрасное, о чём я могу подумать. Я стараюсь не сжиматься, когда его пальцы подхватывают тампон и закидывают его обратно в мою сумку. Он даже не вздрагивает, а просто небрежно продолжает собирать мои вещи, будто всю жизнь имел дело со средствами женской гигиены.

— О, это довольно легко, — отвечает он. В его речи присутствует экзотический акцент, который я пока не могу идентифицировать. — По крайней мере, когда ты не смотришь, куда идёшь.

Я вскидываю голову, и он смеётся.

— Я шучу, — уверяет он, протягивая мне руку. Даже его рука изящна. Я сглатываю, когда его пальцы обвиваются вокруг моих. — Ты можешь врезаться в меня в любое время, когда захочешь.

— Спасибо, я думаю, — бормочу я.

— Я — Данте, — говорит он мне. Его глаза по-прежнему мерцают.

— Я — Риз, — со вздохом отвечаю я, уже ожидая его реакции. — Да, я знаю, что это мальчишеское имя.

— Ты не мальчик, — замечает Данте. — Скорее всего, не мальчик.

Были ли это нотки восхищения в его голосе? Наверняка нет. Я выгляжу, как потрёпанный Ши Тцу (Прим. пер.: одна из пород собак, отличающихся длинной шерстью).

— Нет, я не мальчик, — соглашаюсь я. — Я просто не уверена, знает ли об этом мой папа.

Я смотрю за спину Данте и понимаю, что он один. Он, должен быть, моего возраста, поэтому в таких обстоятельствах это немного необычно. Мои родители отправляли меня в полёт через океан как «несовершеннолетнего без сопровождения» на протяжении многих лет, но остальные родители обычно немного щепетильны в этом отношении.

— Уверен, этот факт не ускользнул от него, — усмехнувшись, говорит Данте.

Почему его глаза так сверкают? Я всегда предпочитала кареглазых. Но этот парень, безусловно, заставляет меня переосмыслить эту позицию.

— Это спорно, — вздыхаю я. Понимая, что мы мешаем плотному движению, как дамба на реке, я улыбаюсь. — Большое спасибо за помощь в сборе моих вещей. Счастливого пути!

Я поворачиваюсь на пятках и быстро шагаю, надеюсь, в другом направлении. Подтягивая мою тяжёлую сумку на плече, я борюсь с желанием обернуться и посмотреть на него. Что-то в нём меня почти завораживает.

Но я не смотрю. Я продолжаю идти, переставляя ноги. Когда я добираюсь до движущейся дорожки, то ступаю на неё и фокусирую взгляд на предметах впереди себя.

Не оглядывайся.