Святой Томас [Дин Рэй Кунц] (fb2) читать постранично, страница - 3

теперь. Пустыня передо мной напоминала сцену из раннего фильма Стивена Спилберга: далекая взлетно-посадочная полоса; взволнованные обаятельные ученые из секретной правительственной организации готовятся приветствовать делегацию добрых инопланетян и их космический корабль-носитель. Однако вместо ученых и инопланетян какой-то выродок с банджо из «Избавления» преследовал меня с самыми дурными намерениями.

В этих резких и далеко бьющих потоках света даже самые мелкие колючки растений отбрасывали длинные чернильно-черные тени. Бледная земля оказалась менее ухабистой, чем я надеялся. На такой открытой равнине найти укромное местечко не легче, чем обнаружить «Макдоналдс» с детской площадкой.

Несмотря на врожденный оптимизм и даже жизнерадостность, бывали случаи вроде этого, когда перед лицом опасности и безысходности мне казалось, что весь мир — это камера смертников и что последний прием пищи и впрямь станет для меня последним.

Я продолжал двигаться на север, вместо того чтобы повернуть обратно к шоссе, уверяя себя, что не умру в этом месте, что найду впереди убежище. Мне суждено умереть примерно в тридцати милях отсюда, в городке Пико Мундо, не сегодня, а завтра, или послезавтра, или послепослезавтра. К тому же причиной моей смерти станет не «Кадиллак Эскалейд». Мой конец будет вовсе не таким легким, вовсе не настолько быстрым и чистым. Внушив себе слабую надежду, я выпрямился на сиденье и улыбнулся в пасть теплой ночи.

Пока внедорожник нагонял меня, водитель вернулся к запрограммированным сигналам. На этот раз я узнал заглавные ноты «Карма хамелеон» группы «Калчер Клаб», солистом которой был Бой Джордж. Песня показалась мне настолько уместной, что я рассмеялся, и смех воодушевил бы меня, не прозвучи он чуточку безумно.

Я и не рассчитывал, что газовые амортизаторы, прорезиненные подножки и резиновые ручки «Большого пса» внесут столь весомый вклад в езду по бездорожью. Однако еще мне упорно казалось, что я несусь прямиком к какой-нибудь механической поломке, или столкновению с невидимым камнем, из-за которого вылечу из седла, или к гнезду гремучих змей, которые взметнутся в воздух в разгаре спаривания и, шипя, обрушатся мне на голову.

Извечный оптимизм временно отказал.

Я заметил впереди длинный, но пологий склон, ведущий к узкой ленте черноты. Огни «Эскалейда» осветили полосу более высокой земли, которая мерцала, словно мираж. Я не был уверен в том, что вижу: зрелище озадачивало не меньше, чем абстрактная картина из геометрических фигур, выполненная в бледно-бежевом и черном цветах. Однако на случай, если это то, что мне нужно, я прибавил газу.

Пришлось попетлять меж густыми зарослями пампасной травы, полумертвой от нехватки воды. Узкие пятифутовые листья, словно загнутые лезвия, наверняка были достаточно острыми, чтобы порезать меня. Многочисленные пушистые метелки раскачивались, как белые флаги капитуляции.

Преследовавший меня псих явно не состоял в клубе «Сьерра», потому что «Эскалейд» без колебаний пронесся по траве, оставив за собой просеку из сломанных и измочаленных растений. Он быстро меня нагонял.

Беспрерывно повторяющиеся характерные ноты «Карма хамелеон» и рев разогнавшегося двигателя внедорожника стали оглушающими, и я понял, что он, должно быть, совсем близко, футах в десяти позади меня. Я не посмел оглянуться.

На принятие правильного решения оставалось не больше трех-четырех секунд. Я увидел, что мои подозрения насчет местности впереди оправдались, и резко свернул вправо перед самым обрывом.

«Большой пес» вильнул, заднее колесо на миг зависло над краем бездны, прежде чем сцепиться с землей.

Переключилось ли вдруг внимание водителя на местность впереди или он по-прежнему был сосредоточен исключительно на мне — неведомо, но так или иначе масса и инерция «Эскалейда» были слишком большими, чтобы псих успел затормозить, да и до маневренности моего мотоцикла ему было далеко. Когда он пронесся мимо, меня обдало пылью и сухими ошметками пустынных растений. Большой внедорожник сорвался с края ущелья, продолжая громко сигналить «Карма хамелеон» во время своего короткого полета.

Благодаря четырехпоршневым тормозам «Большой пес» мог остановиться на долларе, а то и на десятицентовике. Я поставил его на подножку, слез и замер у обрыва. «Кэдди» летел капотом вниз, словно бомба, и его прожекторы подсвечивали конечный пункт назначения.

За тысячелетия ливневые паводки, ветра Мохаве и сейсмическая активность выточили расселину — примерно тридцати футов шириной наверху, меньше десяти — внизу и около пятидесяти футов глубиной. Рухнувший внедорожник испытал на прочность горную породу на дне расселины, и та одержала верх. Последняя нота мелодии «Калчер Клаб» прозвучала за мгновение до того, как до меня донесся звук удара. Прожекторы погасли. В неожиданно воцарившейся темноте внедорожник развалился на куски, обломки загремели по камням.

— Ого! — вырвалось у меня.