Дариня [Айгуль Шарипова] (fb2) читать постранично, страница - 4

не получается. Тут Дарина вернулась, давай рассказывать про цветы в саду да про петуха, бабушка повела её во двор что-то показать. Я в это время от скуки стала разглядывать книги. Ожидала я там увидеть Библию, Евангелие, ну и другую подобную литературу. А на полке стояли: «Полная анатомия человека», «Сущность и Разум», «Биополе человека». Только «СлавяноАрийские Веды» вписывались в моё представление о библиотеке пожилого человека.

Тут «подружки» вернулись со двора, стали мы домой собираться. Напоследок я спросила у бабушки, не медик ли она случаем. Она в ответ только усмехнулась:

– Какой там? Всю жизнь в колхозе учётчицей проработала.

– А зачем же вам анатомия человека? спрашиваю.

Теперь уж она удивлённо:

– А как же мне людям помогать? Чтобы справиться с недугом, надо знать его в лицо, да и нельзя ограничиваться лишь физической оболочкой, глубже копать надо, для этого развиваться необходимо, изучать да применять.

На это я не знала, что ответить. Пошла она нас провожать, сама всё Дарину за ручку держит, как будто успокаивающе. Говорит мне:

– Знаю, не придёшь ко мне больше, но слова мои не забывай, дочь свою береги, и добавляет Дарине, дорогу знаешь, приходи, милая, побеседуем. Да вот только не могу я тебе пока многого открыть, мала ты ещё.

А Дариша молчит, вижу, что расставаться не хочет, но и просить не станет, совсем как взрослая себя ведёт. Сели в машину, она назад долго смотрела, пока бабушкин дом из виду не скрылся.

По причине таких странностей мы не отдали Дарину в детский сад, в поликлинику не ходим, а посещаем частного педиатра, готового к выкрутасам. Собственно она и сообщила мне о приезде в наш город главного психиатра области. Скольких трудов мне стоило добиться встречи с ним! А потом ещё уговорить мужа сходить на консультацию. Муж шумел:

– Ты думаешь, Дарина псих? Да она умнее многих! Пройдут её чудачества!

Но всё-таки я его уговорила.

Утром того дня, когда была назначена встреча, Дарина проснулась, посмотрела на меня испуганными глазами, а саму всю трясёт.

– Что случилось, малыш?

– Бабушка приходила из Осиновки, велела предупредить тебя, что дело ты опасное затеяла, чтобы не ходила к доктору. Мам, ты что болеешь? а сама чуть не плачет, за меня ведь, глупышка, боится.

Хорошо хоть отец не слышал этот разговор. Я как смогла её успокоила, заверила, что здорова и чувствую себя прекрасно. Но за завтраком меня осенило:

– Откуда ты знаешь, что бабушка в Осиновке живёт? Ведь я тебе не говорила!

В ответ она лишь плечами пожала.

И вот ранним летним утром поехали мы с ней к психиатру. По дороге Дарине опять померещились жуки да бабочки. И я окончательно убедилась в правильности своего решения.

Врач, если честно, мне не понравился. Высокий, грузный, взгляда из-за затемнённых очков не видно. Давит своим авторитетом, слова вставить не даёт. Дал направление на кучу анализов, чтобы исключить эпилепсию, опухоль и сифилис головного мозга. С Дариной особо не беседовал, а я ведь надеялась, что в разговоре с ней он сможет понять, какое у неё отклонение и как его лечить. Велел сдать анализы и прийти на повторный приём.

Через неделю все анализы были готовы, и мы уже втроём пришли на беседу. Профессор долго изучал анализы, на этот раз он весьма основательно поговорил с Дариной, расспросил её о том, что она видит и слышит. Девочка обрадовалась, что её слушают, выдала ему столько информации, что профессор, кажется, даже устал. После окончания беседы нас проводили в другой кабинет, где Дарине дали непонятные тесты и задавали много вопросов. Мы провели в клинике три часа и сильно устали. Профессор велел прийти к нему одним, без ребёнка через три дня. За это время он обещал изучить анамнез и поставить диагноз. Надо ли говорить, что эти дни мы провели как на иголках, дома была напряженная атмосфера, мы с мужем боялись смотреть друг на друга и высказывать свои мысли вслух.

Через три дня в назначенное время были на приёме. Профессор задерживался, и нервы уже не выдерживали. Но лучше бы он не пришел совсем. То, что он сказал, повергло нас в такой шок, что мы потеряли дар речи.

– Процесс последовательной смены состояний, частые галлюцинации, причем как зрительные, так и слуховые, смена настроений, а также анализ её тестов говорит о том, что у вашей дочери вялотекущая шизофрения. Если её не начать лечить немедленно, это может привести к дистрофии нейронов…

Он еще много говорил умными, научными словами. Я очень многое не поняла, я просто провалилась в вакуум, где была только одна мысль: моя дочь шизофреник. Это самое страшное, что я была готова услышать. Мы сидели, как пришибленные птенцы, сгорбленные, зажатые и боялись посмотреть друг на друга, потому что необходимо