Встань над болью своей [Всеволод Викторович Остен] (fb2) читать постранично, страница - 3

то нас называли куда обиднее: «козявками», «малявками», «недомерками». Однако еще обиднее звучало для нас прозвище «мерзавчики». Перед войной в каждом гастрономе можно было купить водку в стограммовой бутылочке. Так вот эти бутылочки и назывались «мерзавчиками».

Однако у «мерзавчиков» из шестой роты была собственная гордость. Они ни в чем не уступали курсантам других рот, а в марш-бросках неизменно были первыми Как известно, в этом виде соревнований учитывается командное время. Другими словами, суммируются лучший и худший результаты, после чего время делится пополам.

Среди «гренадеров» было немало длинноногих бегунов, обладавших широким, размашистым шагом. Но были среди них и такие, которые выдыхались на первом километре. Бежишь, бывало, по большаку, петляющему среди подмосковных рощиц, и видишь сквозь пот, заливающий глаза, привычную картину. В тени дерева лежит долговязый «гренадер», а два других уговаривают его подняться и взваливают на себя его снаряжение: винтовку, лопату, ранец и противогаз…

У нас в шестой роте таких случаев не было. Мы финишировали дружно, и разрыв между первым и последним составлял не более одной-двух минут. А это не так уж плохо, если учесть, что дистанция марш-броска равнялась 12 километрам: 750 метров мы двигались ускоренным шагом, следующие 750 метров — бегом. И так до конца, до финиша.

Сказать, что марш-броски были для нас тяжелейшим испытанием — значит не сказать ровным счетом ничего. Уставали мы смертельно, и после каждого броска два- три дня болели буквально все мышцы, а обыкновенные кирзовые сапоги казались сделанными из свинца. Ткань гимнастерок, пропитанная на груди и спине потом, становилась жесткой и ломкой, как фанера.

Но зато разденутся ребятки в бане — и любо-дорого на них посмотреть. У каждого — ни одной капельки лишнего жира, а под молодой здоровой кожей можно четко отличить все мышцы рук, ног, груди и живота. Одним словом, наглядные пособия для изучения анатомии человека!

…Паром плавно уткнулся в хлипкий дощатый причал, мы вскарабкались в кузов нашей полуторки, и шофер осторожно вывел ее на дорогу, уходящую в низкорослый смешанный лес. А спустя минуту или две мы выехали на залитую солнцем поляну, по краям которой стояло несколько жилых бараков и двухэтажный, покрытый белой штукатуркой дом с черепичной крышей. Шофер круто развернул машину и резко остановил ее у крыльца, над которым косо висела выгоревшая на солнце вывеска:

НАРКОМЛЕС УССР

КУШУГУМСКОЕ ЛЕСНИЧЕСТВО

— Штаб! Кабинет командира на первом этаже, — коротко объявил толстенький начфин и, деловито помахивая чемоданчиком, поднялся на крыльцо. Мы спрыгнули с кузова полуторки, оправили гимнастерки и пилотки и пошли следом.

2

Пересохшие от жары ступеньки жалобно скрипят под тяжелыми кирзовыми сапогами. Мы с Осиповым скатываемся с крыльца штаба и останавливаемся, оглядываясь по сторонам. Где тут вещевой склад?

Потом Осипов подзывает к себе пожилого солдата, несущего на костлявом плече десяток саперных лопат, и строго спрашивает:

— Товарищ боец! Где здесь у вас склад ОВС?

Боец совсем не по-военному пожимает плечами:

— Мабуть, там…

Он делает неопределенный жест рукой и пытается сказать что-то еще, но его прерывает отчаянный возглас за нашей спиной:

— Урра! Мерзавчики прибыли!

Мы оглядываемся и видим, как со стороны леса к нам бегут два молоденьких лейтенанта в новенькой, с иголочки комсоставской форме. Они похожи на братьев- близнецов: оба черноволосы и горбоносы, оба среднего роста, поджары и сухощавы.

— Мы не ошиблись? — кричит один из них на бегу. — Вы из МВИУ? Из шестой роты?

— Вы не ошиблись, — хмуро отвечает Осипов. Он явно не ожидал того, что и здесь, в части, его будут называть мерзавчиком.

Обмениваемся рукопожатиями и знакомимся. И я еще раз убеждаюсь, что расстановка кадров в армии тесно связана с алфавитом. Фамилии наших будущих сослуживцев начинаются на букву «Б». Один из них, более подвижный и горячий — Гога Бессаев, родом из Северной Осетии, другой, посдержаннее — одессит Борис Брезнер. Первый временно, до полного укомплектования батальона комсоставом, командует третьей ротой, а другой — четвертой.

— Вам, видимо, дадут первую и вторую роту, — уверенно говорит Брезнер. — Конечно, временно… До тех пор, пока не прибудут кадровые командиры. Но это, как говорят в штабе, вилами на воде писано…

И Брезнер и Бессаев наши однокашники, только из четвертой роты. Их выпустили из училища в один день с нами, но в батальон они прибыли на три дня раньше. Им не пришлось болтаться без дела в Днепропетровске и ждать назначения в штабе фронта. Их откомандировали в Запорожье буквально через час после появления в отделе кадров…

Мы вчетвером отправляемся на вещевой склад. Два дня — небольшой срок, но Брезнер и Бессаев уже успели основательно ознакомиться с жизнью саперного батальона, который формируется на территории Кушугумского лесничества. И им явно не