Братья с Левса [Александр Карапанчев] (fb2) читать постранично, страница - 3

виднелись разноцветные внутренности, сочилась сукровица, испуская вонь. Из кранов лилась чудесная жидкость, в чей состав входил и свинец, и арсеник, и ртуть. Кислородные пилюли и питьевую воду доставляли с другого конца Левса, но и там уже не в силах выполнять лихорадочные заказы.

А вот и пристань.

За ней дымили ворконские заводы, построенные поближе к транспортным путям. Мы обнаружили, что девственно-алый цвет океана — это иллюзия: он был блестящим, пепельно-синим, покрытый нефтяной пленкой, которая и давала эти сочные цветовые эффекты. Ведь в основном на кораблях привозилась нефть, как же не пролить немножко? Голая каменистая земля не имела никакой растительности, за исключением двух карликовых деревьев, плачущих под скафандрами.

В воздухе разносился скрип кранов, свистели гудки, ревели сирены, совсем заглушая шум прибоя. Кроме нефти, пахло стиральными препаратами, сточными трубами, гнилыми водорослями, самоубийством.

Мы рассмотрели ландшафт и не найдя, чего бы похвалить, подняли головы: «Ах, какое здесь синее небо!». «Прошу вас, — прошептал пион. — Не говорите больше о синем цвете — птица и змея страдают слепотой на синий цвет!». Впрочем, небо было серым, как зимой на Земле, низким, удушливым, тоже страдающим слепотой на синий цвет. Мы полетели к Воркону. Шум и испарения пристани догнали нас, плавно вписавшись и в городскую среду. Мы летели над левсианским мегаполисом.

Под нами высились дальнобойные трубы, неустанно извергающие дым и сажу, грандиозные агломераты внушительных жилых зданий, чьи миллиарды окон были похожи на пчелиные соты, магистрали, пересекающиеся на различных уровнях и под сюрреалистическими углами, магистрали, залитые автомобильным цунами. Воркон дышал с присвистом, кашлял, плевался, содрогался от желудочной боли, ежеминутные инфаркты сотрясали его уврежденное сердце, члены сковывались, непоправимо росли диоптрии и слуховая неполноценность, страдали все органы чувств. Индустрия, транспорт, коммуникационная сеть давили на левсианца, вытесняя его с собственной планеты… Амфибия пошла на посадку. Слышалось, как в каналах клокочат мутные токсичные потоки, как легкие города трепещут рыбой, выброшенной на землю, а почва исчезает под громадным весом железобетонных и пластмассовых голиафов. Мы печально вглядывались в эту картину, потому что она почти напоминала Землю, оставшуюся за гипербарьером.

Ловко маневрируя, машина влилась в русло лихорадочной магистрали. Левсианские автомобили отличались большим разнообразием, чем наши. Да и могут ли черепаха и подсолнух, слон и одуванчик ездить в одинаковых автомобилях? Над асфальтовыми лентами фланировал целый калейдоскоп аэропланов. На перекрестке стояли регулировщики — осьминоги в антигравитационных гидрокабинах. Головоногие ловко орудовали щупальцами, иногда выпуская чернильное облако, чтобы передохнуть. Техническая помощь увозила поврежденные аппараты вместе с их водителями. Шум был невообразимым. Нам уже было известно из предыдущих посещений, что большинство граждан страдают сенсорными недугами: летучие мыши глохли, собаки теряли утонченный нюх, орлы слепли. И хотя все левсианцы общались между собой с помощью телепатии, все равно они должны были телепатировать не нормальным голосом, а криком и воплями, даже классический любовный шепот исчезал.

Мы выехали на один из самых главных и красивых бульваров. Он был сравнительно узким — с девятью полотнами для автомобилей и тремя для пешеходов. Когда-то через него текла быстрая речушка с берегами, облицованными камнем красивого бордового цвета.

Но постепенно речка замедлила свой бег, перестала отражать небо и, наконец, превратилась в какую-то кашицу. Тогда ее замостили плитами, чтобы расширить бульвар, и проложили метро.

Станции на этом участке неизвестно по какой причине назвали «Ароматными».

По всему бульвару тянулись полоски земли, покрытые травой и деревьями, которые выглядели гипсовыми. Пион сказал, что в Центральной части Воркона почти нет других деревьев, кроме этих.

Но сейчас не было слышно шума проносящихся автомобилей, грузовиков и летательных аппаратов. На почтительном расстоянии от деревьев толпились левсианцы. Все стояли в ожидании редкостного зрелища.

Что за калейдоскоп лиц! Сон! Карнавал! Природа словно показала все, на что способна именно на этом месте. Здесь были и самые большие, и самые ничтожные твари и растения — достойные граждане мегаполиса: своры рыжих волков, совы в черных очках, антилопы-альбиносы, побритые львы и кабаны, жирафы с шеями, похожими на пышные клумбы, потому что на них расположились любопытствующие цветы, ежи с выпавшими иглами, леопарды аскетического вида, безголосые жеребцы, различные породы собак, страусы на искусственных ногах, клубки змей.

Там же возвышались деревья, стоящие отдельно или группами.

На их ветвях висели хмурые лемуры, меняли свою одежду хамелеоны, гнездились птицы, ползали гусеницы.

На хоботах слонов, как