Одноглазый пересмешник [Рафаэль Алоизиус Лафферти] (fb2) читать постранично, страница - 4

издевательская гримаса выглядела даже карикатурнее, чем при жизни.

— Это неправда, неправда… — словно в трансе, повторяла Фрэнси Джек. — Как некстати!

— Птица — что с ней? — с неуместным любопытством воскликнул Элвин Гарви. — Она будто высмеивает, издевается! Это уж точно правда.

— Коронер решит, что правда, а что нет, — мрачно заявил Пол Крадзеш. — А вот и он!.. Не припомню такой оперативности, и как только успел?

Коронер засуетился вокруг стоящего мертвеца — как-то странно, словно пародируя привычную процедуру.

— Совсем окоченел, — констатировал он. — Тело застыло так быстро и так хорошо сбалансировано, что не падает. Ага, палец всё ещё на спусковом крючке. Осторожно, не заходите спереди. Редкий случай, но в своей практике я наблюдал такое дважды.

— Ложь, — заявил мёртвый Тобиас Ангус чуть более приятным голосом, чем обычно. — Такого не происходило ни разу. Да и на этот раз не произошло… О, друзья мои, зачем эти сердитые, неприязненные взгляды? Разве вы хотели моей смерти? Неужели и правда не понимаете, какие возможности и парадоксы открываются в рамках условного времени? И только для бесконечно малых царств и обществ! В свете его преимуществ остальное выглядит ничтожным. О, сколь же бесценными окажутся они для нас!

— Ты нам надоел, Тобиас! — сердито воскликнул Пол Крадзеш. — Опротивел своими розыгрышами. Ты же в самом деле умер! Да и коронер тут был!

— А теперь его тут нет, — рассмеялся Тоби Ангус. — Нельзя нормально сказать «он тут был», потому что в условном непрошедшем нет грамматических времён. Но и уверять вас, что моя смерть иллюзия, я не стану. Она бесспорный факт условного времени и первый примечательный побочный эффект миниатюрного космического полёта и возвращения.

Нет, Фрэнси, разумеется, у меня не всё в порядке. Вот, фингал под глазом. Когда космический корабль-пуля вернулся, его мягкая посадка оказалась не такой уж мягкой. Подбили мне глаз, как видите.

— Я тебя ненавижу, Тоби, — процедил Пол. — Зачем тебе всё это понадобилось?

— А радость открытия, а драматический эффект? Как не позабавиться, когда проводишь такой ценный эксперимент?.. Ах, как заливается эта птица! Теперь её песня близка к совершенству. Что за неподражаемые издёвка и высокомерие! И какая пламенная вера! Небольшая встряска, а сколько пользы! О да! Теперь в её голосе звучит та самая капелька иронии. Смейся, птичка, смейся, и не забывай верить. Кому-кому, а одноглазой птице не обойтись в этом мире без истинной веры.

Пересмешник, что продолжал распевать на ветке, лишился глаза от пули, когда та пролетала то ли туда, то ли обратно. Зато теперь у него появилась новая песня, которая производила впечатление, даже если не нравилась.

— Наше реактивное желе, как вы его безграмотно называете, теперь начнёт реагировать поразительно, — сказал Большой Тоби. — Оно стало нацией виртуозов, которые изобретают на атомных скоростях. Дайте им любую проблему, и они решат её. Долговременные последствия всего этого безграничны.

— Как же мы тебя ненавидим, Тоби, — прорычал Люциус Кокберн.

— Ну, это понятно… Сам ли народец совершил эти космические чудеса или нет, совершенно необходимо, чтобы он считал себя их творцом. Высшие взлёты истории — вот что даёт мотивацию.

— Трудно принять факт, что даже пыль способна изобретать, — грустно сказала Фрэнси Джек. — Тем не менее, мы извлечём из этого выгоду. Теперь наш активатор идеален. Однако полностью его принять смогут только люди новой породы. Когда-нибудь, возможно, они и появятся.

— Когда-нибудь, сегодня, сию же минуту! — упивался своим успехом Тобиас Ангус. — О, самые многообещающие студенты могут быть выбраны хоть сейчас. Я поставил перед царством такую задачу, и избранные уже меня ждут.

* * *

Студенты, которые теперь учатся мотивировать и наделять мифологией крошечные мазки, невидимые даже с помощью микроскопа, чтобы добиться от них изобретательности и максимальной отдачи, — странный народ. Как же иначе, ведь они работают со сверхмалыми сообществами левшей, больше волков, нежели овец, приближенными к фантастической сути вещей. А те, кто прочёл «Новую физику для средней школы» Тобиаса Ангуса и попал под её очарование, совершили в этой сфере настоящий прорыв.

Они собрали и проанализировали чудовищное количество мыслительного материала с молекулярного и ещё более мелких планов бытия, причудливость и фантастичность которого не поддаются описанию. Формы их мифологии невозможно постичь в геометрии человеческих представлений. Они совершенно иные.

У этого блестящего братства не от мира сего имеются свои собственные боги и герои, а его символ-талисман — одноглазый пересмешник.

Перевод — Н. Минакеева

Примечания

1

Каиниты — потомки Каина, см. далее Иавал, Иувал, Тувалкаин. Упоминаются в Ветхом завете, Бытие 4:20–22: «Ада родила Иавала: он был отец живущих в шатрах со