Охота пуще неволи (СИ) [Сергей Васильевич Панарин] (fb2) читать постранично, страница - 3

Могута, сдерживая храпящего жеребца.

- Всё, вождь, конец погоне, - вымолвил Глузд, качая седой головой. - Собаки потеряли нюх.

Следопыты и вправду виновато взвизгивали, тёрли носы о лапы, беспрестанно чихая.

- Каким зельем он их потравил? - спросил Смеян.

- Достаточно вина-перебродка поядрёнее, - ответил Глузд.

Могута молча глядел на ленточку, которая будто передавала слова Стрижанушки: "Всё, батюшка, дальше я сама".

Между тем, смеркалось. Пошёл напророченный Глуздом снежок. Холодный ветер чуть утих. Лошади устало дышали, мужики ждали решения Могуты.

Ох, Батюшка Лес! Без собак погоня теряла всякий смысл. Ни о каком походе к совам речи быть не могло: зимой на счету каждый охотник. Тем более, голова рода. А посылать кого ни попадя - совсем опозориться.

- Думаю, по весне вернутся, - пробурчал Могута, поворачивая коня к дому.

III.

- Совсем ты устала, ладушка моя, - ласково прошептал Тихоня и остановился.

- Нет, нисколечко, - Стрижана прильнула к парню, тайно радуясь отдыху.

Надо же, она совсем уж из сил выбилась, а он словно и не шёл всё это время!

Тихоня прислушался к частому девичьему дыханию, сбросил с плеча оба мешка (он почти весь путь нёс их сам, оберегая силы любимой), достал баклажку с молоком:

- Испей, да дух переведём. Скоро уже Быстра-река, Стрижана, скоро.

Девица утолила жажду и передала баклажку Тихоне. Тот сделал глоток и снова спрятал молоко в мешок.

- Я... - начала было Стрижана, но парень приложил пальцы к её устам.

- Молчи, пожалуйста, просто дыши, - проговорил он.

Дочь Могуты вновь прижалась к тёплой широкой груди Тихони. Самый родной человек в этом мире... Только ей он раскрылся, только она узнала, что Тихоня-молчальник может сказывать узелки ничуть не хуже бабки Зелёны, а волховных басней, кои знал возлюбленный, никто в её роду не помнил. А рыси - древний род; батюшка Могута, а стало быть, и она - потомки самого Вождя больших кошек, но и они, видать, не слыхивали рассказов Тихониных...

Стрижана знала о своём избраннике всё: он поведал о себе, не таясь. Потом в любви своей признался, вешний венок подарил. Вот как надо, Смеян...

Девушка вспомнила: однажды обиженный её невниманием Смеян, язва злословная, на посиделке пошутил, парни и девки рассмеялись... Аж плакать захотелось от навета позорного! А Тихоня неторопливым, казалось бы, подзатыльником, от коего ловкий Смеян так и не смог увернуться, свалил обидчика наземь.

Тихоня говорил с батюшкой, но тот был непреклонен: дочь родового головы должна войти в подобающую семью, а не приблудного добытчика ублажать. На чадовы уговоры Могута и вовсе ответил грубо:

- Веред те на язык, коли ещё раз об этом пёсьем друге заговоришь...

И однажды девица сказала Тихоне, что пойдёт за ним, куда бы ни повлекла его Доля, коей Лада-Матерь каждого при рождении жалует.

Тихоня не отговаривал, лишь заглянул в глаза Стрижаны и понял: любови их жить суждено, и если и сгинуть скоро Макошь им повелит, то только вместе...

Парень тряхнул тёмной чёлкой, закинул мешки на плечо и повёл Стрижану дальше, через бурелом к реке.

Молодые увидали ракитов куст одновременно, и им помнИлось, что давно их ждал-поджидал священный свидетель, храня торжественное безмолвие. Обойдя посолонь ракиту, Стрижана и Тихоня произнесли друг другу положенные предками обеты, парень снял с девицы бусы и повесил на склонившуюся ветвь.

- Муж ты мне, - гордо проговорила Стрижана, и от её слов разлилось в душе парня неизъяснимое тепло.

- Жена, - шепнул Тихоня.

Они постояли, обнявшись, затем поклонились раките да Быстрой-реке и пошагали дальше, крепко держась за руки.

У двух юных берёз Тихоня снова остановился:

- Ты готова пойти за мной до конца, Стрижанушка? Не раздумала ли?

Молодая жена молча расплела косу и подала суженому червоную ленту.

Супруги сели друг перед другом прямо на листья. Тихоня взял из-за пояса нож, разрезал поперёк левую ладонь, затем передал нож Стрижане. Она, не дрогнув, отворила руду на белой нежной ладошке. В первый миг стало больно, чуть слёзы из глаз не брызнули, но она сдюжила.

Тихоня и Стрижана сомкнули ладони, крепко прижав их пальцами,