картами, включил свет, разыскал зажигалку и нашарил рукой кусок бумаги в клеточку, который ему пришлось поднести к самой лампочке.
— Муанар! — окликнул он.
— Да?
— Ты был в штурманской?
— Нет.
— При тебе в нее никто не входил?
— Никто.
Ланнек что-то проворчал, сунул бумажку в карман и спустился в кают-компанию.
— Шла бы ты спать, — сказал он жене. — Мне пора на вахту.
Механик уже ушел к машине, радист из вежливости немного задержался. Скатерть сменили, и стол был теперь покрыт зеленым бильярдным сукном: считалось, что это превращает кают-компанию в салон.
— Волнение сильное? — поинтересовалась Матильда, оставшись наедине с мужем.
— Не слишком. Но в Ла-Манше нам достанется.
— Ты говоришь так, словно тебя это радует.
— Меня? С какой стати?
— Сознайся, тебя же бесит, что я еду с вами.
— Полно тебе!
Отпирался Ланнек не очень убедительно. Он отворил одну из кают, вошел, поцеловал жену в лоб.
— Если что-нибудь понадобится, позвони.
— И явится этот парень с грязными руками?
— Я скажу, чтобы он их вымыл.
— Я лишь с трудом заставила себя есть.
— Ясно.
— Что ясно?
— Да ничего.
Или все. С чего ей взбрело отправиться с ним в рейс?
За два года брака Матильде давно пора бы привыкнуть к мужниным отлучкам: он ведь еще ходит в плавание.
И вот на тебе! Теперь, когда у него собственный пароход, когда он стал не только капитаном, но и судовладельцем, она потребовала, чтобы ее взяли в рейс.
— Спокойной ночи!
— Тебе тоже.
Оставшись один, Ланнек поскреб небритые щеки и нацедил стакан воды. Голова у него трещала. Вчера он засиделся кое с кем в руанском «Кафе де Пари», обмывая новое судно, вернее, переход его к новому владельцу.
Это был старый английский сухогруз, именовавшийся прежде «Гусирисом» и спущенный на воду лет шестьдесят назад.
«Как мне его окрестить? — задавал себе Ланнек вопрос, совершив купчую. — Гром небесный, я хочу придумать ему имя понеобычней!»
Гром небесный — это было его любимое бранное присловье.
«Назови его „Гром небесный“.
Был вечер, все подвыпили.
«Заметано!» — грохнул Ланнек кулаком по столу.
«Слабо! Пороху не хватит».
«Нет, не слабо! Хочешь, залежимся?»
Пороху у Ланнека хватило, несмотря на слезы жены и тещи.
«По-моему, в данном случае я тоже не лишена права голоса», — протестовала старуха.
Увы, стократ увы, не лишена! Ланнек и Муанар сложились и приобрели судно на пару, но наличных у них не хватило. Банк, ссужая им недостающую сумму, потребовал поручителя — лицо, чья платежеспособность не возбуждает сомнений.
А у тещи Ланнека, вдовы Питар, было два жилых дома в Кане и дача в Рива-Белла.
Ее поручительство удовлетворило банк, но на этом основании она теперь считает себя совладелицей «Грома небесного».
Почем знать, не она ли подучила дочку обосноваться на судне, чтобы приглядывать за компаньонами?
Ланнек, так и не сняв дождевик, прополаскивал себе рот, когда вошел второй помощник, молодой парижанин с усиками. Звали его г-н Жиль.
— Проясняется?
— Не очень… Хочу приготовить себе постель.
Еще одно осложнение! Матильда потребовала себе отдельную каюту. Пришлось все поставить вверх дном: ей отдать каюту Муанара, Муанара перевести на место г-на Жиля, а того — на диванчик в кают-компании.
Г-н Жиль принес матрац, белье и стал устраиваться на ночь.
— Ладно! Пойду наверх, — вздохнул Ланнек.
«Гром небесный» — хорошее судно. Вчера все единодушно признали, что таких больше не строят: сейчас слишком экономят на материалах. Даже его не по-современному тонкая труба и та нравилась Ланнеку: оригинально!
У трапа он встретил Кампуа и подмигнул ему, но тут же спохватился, обернулся и подозвал парня:
— Запомни: теперь будешь мыть руки почаще.
Челюсти у Ланнека, мужчины невысокого роста, широкие, как у всех бретонцев, глаза маленькие, лукавые.
Выйдя на палубу, он на минутку оперся о фальшборт и узнал Курвальский маяк. Впереди «Грома небесного» по Сене спускался огромный танкер; наверху, на мостике, Муанар потянул за сигнальную рукоятку — раздался долгий свисток, затем два коротких.
Они обходили танкер с левого борта.
— Кто же это мог написать? — пробурчал Ланнек, комкая в кармане клочок бумаги в клеточку.
Он мысленно перебрал вчерашних приятелей. Приятели? Ну, не совсем. Скорее люди, с которыми он не прочь выпить: Бернгейм, брокер, устроивший ему этот фрахт, помощник капитана порта, один владелец буксира, таможенный агент…
«Гром небесный! Можно ведь начать и со старой посудины. А кончить целым флотом, как Фабр или Вормс».
Ланнека подогревала не столько выпивка, сколько вся обстановка — ярко освещенное кафе, общество коллег, стук блюдечек, сообщническая улыбка официанта. Он чувствовал себя всемогущим. Его было слышно во всех концах зала, и чем дольше он разглагольствовал, тем больше воодушевлялся.
«Посудите сами! Отец у меня был простой рыбак — ловил треску. Сам я ушел в море, едва мне стукнуло пятнадцать, а теперь…»
Ланнек пожал плечами. Всегда как-то
Последние комментарии
18 часов 57 минут назад
19 часов 15 минут назад
19 часов 24 минут назад
19 часов 26 минут назад
19 часов 28 минут назад
19 часов 46 минут назад