Жизнь на двоих [Ракета] (fb2) читать постранично, страница - 37

отпуск на три месяца. Для лечения ребенка. Более того, так впечатлила свое начальство, что тебе даже выделили финансовую помощь. Целых пять тысяч долларов. На фоне того, сколько стоило лечение в Германии — слезы, но лишними эти деньги не были, отнюдь.

* * *

Ты уехала. Я осталась.

Спасалась работой, благо, на новой должности ее навалилось много. Домашнее хозяйство — уборка, стирка, глажка, готовка — все безропотно взвалили на себя Серый с Анькой.

Мы звонили тебе по очереди. С утра, первая — Анечка. Пыталась зарядить тебя позитивом, рассказывала все подряд — про дела в школе, про соревнования по танцам, про погоду, про то, что готовил вчера Сережка на ужин, и как у него пригорела гречка. Днем звонил Серый. Основная тема разговоров — грядущее поступление на физический, подготовительные курсы в университете, рассказывал и расспрашивал про преподавателей. А вечером, перед сном — я. Слушала тебя. Подробный рассказ с обилием медицинских подробностей. Выученные тобой немецкие слова. Истории других детей в клинике.

Не знаю, на чем ты там держалась. Ты потом сказала — на наших звонках. Если бы не они…

* * *

Первая Тимкина операция. Первая реанимация. Ты в первый раз — плачешь. Я смотрю на твою русую макушку в окне Skype и не знаю, что тебе сказать. Как помочь.

Начинаю беспорядочно рассказывать тебе о проблемах, свалившихся на меня на новой должности. Ты постепенно втягиваешься в разговор, переспрашиваешь, начинаешь давать советы. Я тебя поддразниваю. Слегка, но улыбаешься.

Держись, Даря, держись. Мы справимся. Должны.

* * *

Все-таки понадобилась вторая операция. Вторая реанимация. Ты уже не плачешь.

С замиранием сердца ждем контрольных исследований — УЗИ, томография. И твой звонок вечером. И одно только слово: «Живем».

Ревем, обнявшись, втроем. Живем.

* * *

Немецкие врачи задержали вас еще на месяц — реабилитация, интенсивная терапия. Ты все чаще улыбаешься. Рассказываешь, что вы с Тимкой подсели на футбол, в курсе всех матчей и интриг в «Бундеслиге». И что болеете — уже только по-спортивному — за Мюнхенскую «Баварию». Еще бы, ведь именно мюнхенские врачи подарили Тимуру вторую, полноценную жизнь. Сам Тим разговаривает на чудовищной смеси русского и немецкого — дети интуитивно быстро осваивают чужие языки — ведь им же надо как-то играть друг с другом.

* * *

И вот, наконец-то, возвращаетесь. Накануне Анечка до позднего вечера вылизывала квартиру. Серега пытался испечь торт. Первый — загубил, второй я помогла ему спасти.

В аэропорту долговязый Серый заметил вас первым.

— Дарина!!! — орет и тащит нас с Анькой за собой на буксире через толпу.

Ты. Похудевшая, осунувшаяся. Огромные счастливые глаза и Тимка на руках.

Серый грабастает вас в свои огромные длиннорукие объятья, Тим возмущенно пищит, стиснутый между вами, потом радостно перекочевывает на руки к старшему брату.

И, не выговаривая половину звуков, но громко и различимо:

— Сережа! Ты научишь меня играть в футбол?

— Да я и сам не умею, — счастливо смеется Серый. — И вообще, футбол — это не наше. Мы будем играть…

— Во что?

— В волейбол. Как мама.

— Мама? — недоверчиво переспрашиваешь ты. По привычке пытаешься ерничать: — Для вас, Сергей Викторович, я — Дарина Владимировна.

— Нет, — качает головой Серый. Серьезен. — Ты — наша мама. Даже, мама Лера?

Шмыгаю носом.

— Вот что ты наделал, изверг этакий?! — пытаясь справиться со слезами, ворчу на Серого. И, наконец-то, рядом с тобой. И твоя рука у меня на спине. — Вот смотри — довел двух пожилых женщин до слез.

— Так уж и пожилых, — хмыкает Серега. — Вон тот тип сзади так на твою задницу пялится.

— Тише, тише… — на пару с Сережкой не даем тебе дернуться и обернуться. — Малыш шутит.

К нам наконец-то прорывается Анечка, и ревем уже втроем, обнявшись.

— Ох уж эти женщины, — ворчит Серый, обращаясь к Тимке. — Вечно сырость разводят. Поехали уже домой — там торт вкусный.

— Т-о-о-о-о-о-о-рт, — радостно вопит Тим.

* * *

Мы направляемся к выходу — я, ты, Анечка между нами, Серый с Тимкой на руках. Мы идем к стеклянным раздвижным дверям. Мы выходим в ясное солнечное теплое утро. Мы возвращаемся домой.