Восьмидесятник (СИ) [Elza Mavka] (fb2) читать онлайн

========== 1. ==========

Женя никогда не думал, что на свободе будет сложнее, чем в колонии. Три года семь месяцев отсидки, вымоленное, долгожданное освобождение по восьмидесятой статье. А пойти некуда. Никто не ждет.

Женя за месяц до освобождения, как только подал документы в суд, написал заявление на отращивание волос. Начальник отряда разрешил. Тогда же у него началась гонка – так на жаргоне называли состояние страха и эйфории перед освобождением, когда не можешь ни спать толком, ни есть, становишься похожим на призрак, тень самого себя.

Суд постановил, что Евгения Александровича Николаева можно освободить: нарушений режима за ним не числилось, процессуальные издержки погашены, а плюс ко всему он заслужил поощрение в штабе, где работал уборщиком.

Когда Женя освобождался, ему даже надеть было нечего. До ужаса не хотелось уходить на свободу в тюремной черной робе. Если в гражданской одежде у него и был шанс остаться неузнанным, то в робе от него люди точно будут шарахаться. Хорошо хоть, на КПП* вошли в положение и выдали кое-что из одежды: спортивные штаны, кеды, футболку. Одежда слишком легкая для конца весны на Северном Урале, но лучше так, чем роба.

Восемьсот рублей на билет до Екатеринбурга.

Уезжать пришлось с местного вокзала: обшарпанное пустое здание с железными сиденьями у стен. Единственное достоинство вокзала – крыша над головой. Можно спрятаться от дождя и ветра. Хотя нет, есть еще одно: отсюда можно уехать. И подальше.

Правда, посидеть внутри вокзала Жене не пришлось. В день освобождения он из колонии вышел не один. Еще четверо счастливчиков, даже более удачливых, чем он, потому что денег у них оказалось больше – то ли прислал кто-то из близких, то ли заработали, трудоустроившись официально. Факт в том, что они начали пить, едва добрались до ближайшего магазина. И к вечеру, когда должен был подойти поезд, набрались основательно. Женя держался подальше, ждал на перроне, хоть и было холодно, а по временам начинал накрапывать холодный, противный майский дождь.

В вагоне их досматривала полиция. На Женю почти и не обратили внимания, да что он – тихий, трезвый, усталый. Завалился спать, едва устроился на своем месте. Общий вагон – это вам даже не плацкарт, здесь не устроиться с удобствами. Зато тем товарищам, что напились, основательно не повезло – бухло у них изъяли, и каждого вывели в тамбур для серьезного разговора.

Женя сложил руки на груди, стараясь собрать тепло. Место ему досталось у окна, а рядом села дородная тетка с баулами. В другое время Женю бы передернуло от такого соседства, но теперь он был даже благодарен судьбе за эту пышущую жаром, одетую во что-то мягкое и шерстяное тетеньку. Женя незаметно отодвинулся от окна и притулился под плечом у тетки, делая вид, что он во сне сменил позу. Было хорошо. Хоть бы она ехала до Ёбурга**.

Только вот снова не повезло: разморенный сном и теплом Женя проснулся посреди ночи, потому что источник тепла исчез. Они стояли в Серове. Место тетки занял тощий мужик в кожанке, и Женя разочарованно откинул голову назад, на спинку сиденья. Только бы не заболеть. Городок, где ему пришлось отбывать срок наказания, находился на самом севере области. Тепла там отродясь не водилось, зато зимой морозы стояли такие, что кости трещали. Заболеть в этом царстве холода – раз плюнуть. Женя все время удивлялся, как он до сих пор не подхватил пневмонию или, еще того хуже, туберкулез. Заразных там полно, условия для болезни отменные.

В Ёбурге было ощутимо теплее. В первые мгновения на перроне Женя просто потерялся: куда идти? Что делать? Он не решался подойти к людям и спросить их – слишком свежи еще были воспоминания об унижениях и лишениях, перенесенных в исправительной колонии. Да что спросить, даже посмотреть в глаза людям было трудно. Вот некоторые могли, те, кто в колонии был на положении мужика. А такому опущеннику и петуху, как Женя, людям в глаза смотреть стыдно.

Потоптавшись рядом с вагоном несколько минут, Женя решился пойти за толпой вниз, в переход. Эта толпа вынесла его в здание вокзала, оттуда – на привокзальную площадь. Женя давно не был в Ёбурге. Хорошо хоть, сердобольная медсестра баба Клава объяснила, как добраться до центра социальной службы. Там ему обещали выделить койко-место в общежитии и подыскать работу. На это все Женя очень рассчитывал: если работу он не найдет, ему придется вернуться в колонию, отбывать срок до конца. Таково условие восьмидесятой статьи: тебя отпускают раньше положенного, ты работаешь и отстегиваешь государству кровно заработанные деревянные.

Все зависело от того, как быстро он найдет работу. Ему бы только найти, а там Женя все сделает, лишь бы удержаться. Он прекрасно помнил, как вернулся со свободы их бывший дневальный на отряде: работу не нашел и все. Загремел обратно.

Женя дошел до остановки, дождался троллейбуса и поехал в центр. При нем всего-то и было, что файлик с документами и несколько бумажных десяток. Он смотрел в окно троллейбуса, все еще не чувствуя себя свободным. Трудно было осознать, что больше не нужно опускать глаза в пол, складывать руки за спиной и здороваться с каждым встречным-поперечным гражданским человеком. Следить, как бы случайно не задеть кого-нибудь.

В старом обшарпанном здании социальной службы, окруженном куцыми елочками, с пустыми, похожими на больничные, коридорами, Женю встретила плотная кураторша с ярко-красными губами.

– Николаев Евгений Александрович, двенадцатого мая тысяча девятьсот девяносто третьего года рождения.

Кураторша махнула ему рукой, чтобы тот сел. Порылась в стопке с папками, достала его личное дело. Женя прочел на бейджике, висевшем у нее на груди: «Механошина Ольга Владимировна».

– Так, так… сто пятьдесят восьмая***? – Она вскинула на него голубые глаза. – Что украл?

Женя потупил глаза.

– Ноутбуки. Приятель подбил…

– Да-да, все время у вас приятели. А вы ни в чем не виноваты, – брезгливо обобщила Ольга Владимировна, поджимая густо накрашенные губы.

– Я виноват, – ответил Женя. – Я не отрицаю.

Ольга Владимировна еще раз вскинула на него недоверчивый взгляд и углубилась в чтение его личного дела. Женя поначалу робел, но потом принялся исподтишка рассматривать кабинет. Ничего особенного: беленые стены, полки с кучей бумажных серых папок-скоросшивателей. Стол, старый компьютер, принтер на подоконнике, пожелтевшие от времени жалюзи. Довольно удручающее зрелище.

– Так, – повторила Ольга Владимировна, хлопнув папкой по столу. – Расскажи мне лучше сам, что умеешь, где учился, кто есть из родственников.

Женя сложил задрожавшие руки на коленях.

– Родственников нет. Девять классов закончил в интернате здесь. Одиннадцать – в прошлом году в колонии. Еще две корочки есть из ПТУ: автослесаря и кочегара.

Ольга Владимировна внимательно слушала.

– Права есть?

– Права есть, – подтвердил Женя и для убедительности кивнул. У него и правда были права – успел получить в тот краткий год между восемнадцатью и девятнадцатью годами, когда его посадили.

– Ничего тебе обещать не могу, – сказала Ольга Владимировна, складывая локти на столе. – Работы сейчас нет. – Женя при этих словах застыл и, кажется, даже дышать перестал, так они его напугали. – Могу посоветовать сходить на биржу труда или поискать самому – через интернет, по объявлениям. Если нужны будут рекомендации, пусть звонят сюда, – Ольга Владимировна протянула ему визитку.

Женя взял визитку и спрятал в файл к документам. Ольга Владимировна смотрела на него так, словно ожидала, что вот сейчас он встанет и уйдет. Испытывая неловкость, Женя спросил:

– А как с жильем?

– Ах да. Жилье будет. Поезжай вот сюда, обратись к коменданту. Тебе выделят место.

Она не слишком разборчиво написала на розовом стикере адрес и передала Жене. На этом они распрощались. Выйдя на улицу, Женя с облегчением выдохнул. Он с удовольствием обошелся бы без этой Ольги Владимировны, но она была его куратором, и каждую неделю Женя обязан был отчитываться перед ней о том, как идут его дела.

В общежитие Женя пошел пешком, хотя находилось оно далеко – почти полгорода нужно пройти. Денег оставалось совсем немного, а ведь еще есть на что-то надо. И Женя шел по улицам города, когда-то знакомого и любимого, а теперь едва узнаваемого. До общежития добрался к обеду, а там пришлось ждать еще полтора часа на вахте: комендант отсутствовал. Вахтерша сверлила недобрым взглядом, обстановка была подавляющей: стены темные, заляпанные жирными пятнами, пол холодный, каменный. Страшно было подумать, что его ждет в комнате, еще страшнее – с кем поселят. Несколько раз мимо Жени проходили мужики в низко надвинутых на лоб кепках, в спортивках или джинсах. На него не смотрели.

Комендантом оказался мужик поджарый, средних лет. Лицо у него было круглое, глаза узкие и темные, они выдавали в нем то ли татарина, то ли еще какого представителя тюркской национальности.

– Ты кто? – спросил комендант, быстрым шагом проходя мимо.

– Евгений Николаев, меня к вам из социальной службы…

Комендант перебил его, окинул Женю внимательным взглядом, руки не подал.

– Мест нет. Если согласен спать на полу, выделю матрац.

Куда было деваться Жене? Он согласно кивнул. Крыша над головой есть – и ладно.

– На работу устроен? – снова спросил комендант и покачал головой на Женино «нет». – Никаких пьянок. Не вернешься к полуночи – никто не впустит. Соблюдать чистоту и порядок, вот тебе все правила.

Женя понятливо кивнул.

– Пошли тогда. Будем оформляться.

После долгого изучения комендантом документов Жени и регистрации в книге жильцов, его наконец определили в комнату пятьсот тридцать семь на пятом этаже. Женя получил у кастелянши матрац, одеяло, подушку, посеревшее от времени и стирок белье и пошел заселяться.

В комнате уже жили пять человек. На месте пока были двое, и Женя, точно так же, как комендант получасом ранее, сразу определил, что все они – опущенники. Казалось, от них даже запах особый исходит, по которому можно было определить, кто ты по тюремному социальному статусу. Опущенники редко когда трепетно следили за чистотой и гигиеной, постоянно возясь в грязной работе. Таких на зоне называли грачами. У Жени там был приятель – ну, как приятель, скорее, просто чувак, с которым можно по-человечески переброситься парой слов, – так вот он работал на свиноферме. Воняло от него будь здоров, навозом и всякой гадостью, и только что родившихся поросят этот приятель любил как родных детей. Разве что не спал с ними, начальство не разрешало, и грудью не кормил.

– Привет, – вежливо поздоровался Женя, открыв дверь.

Комната была прямоугольная и длинная. Одно окно занимало противоположную от двери стену, грязное, с облупившейся на рамах краской, подоконник был завален всяким хламом. Занавесок не было. Вдоль стен стояли железные кровати. На полу уже лежал матрац кого-то из жильцов. Обои выцвели, по углам отклеились, пол был застелен старым линолеумом. Справа от Жени стоял шкаф с покосившейся дверью, слева – грязный стол, весь в крошках и следах от кружек. Вот, пожалуй, и все.

– Здорово, – отозвались жильцы, и Женя пригляделся к ним.

Оба были худые и какие-то болезненные. Один лежал на дальней кровати, покашливая. Второй читал журнал, сидя по-турецки на кровати, ближайшей к Жене.

– Евгений, можно Женя.

Женя прошел чуть вперед. Обувь здесь снимать было не принято, очевидно.

– Падай сюда, – хрипло сказал тот, что кашлял, и махнул рукой на кусок пола у окна. – Я Ваня.

Второй оказался Радиком, но участия в разговоре не принимал, уткнувшись в свой журнал. Женя разложил на полу матрац, заправил белье. Живот уже сводило от голода, а любопытный взгляд Вани раздражал.

– Где сидел? – спросил Ваня, являя собой образец бестактности.

Женя бросил на него взгляд. Худой, бледный, щеки впали, и на них лихорадочный румянец. Туберкулезник? Женя назвал колонию. Ваня понятливо кивнул.

– Я на Сосьве**** сидел, – поделился Ваня, улыбнувшись. Передних зубов у него не хватало. – Два два восемь*****.

Зубы – первое, что отваливается, когда попадаешь в систему. Хотя нет, первым отваливается чувство собственного достоинства.

– Где здесь ближайший магазин?

Ваня с удовольствием поделился:

– За углом налево Пятерочка.

– А ключи от комнаты где взять?

– У нас в комнате все время кто-то есть. А если нет, оставляем на вахте, там спросишь.

Женя понятливо кивнул. Пятерочка нашлась без труда. Женя пересчитал остатки денег в кармане. Сидеть придется на хлебе и воде, причем на воде из-под крана. Да и хлеб покупать… самый дешевый.

Нужно срочно найти работу. Перекусив куском хлеба и запив его водой из пластикового стаканчика, Женя отправился на поиски.

Комментарий к 1.

*КПП - контрольно-пропускной пункт

**Ёбург - Екатеринбург

***Ст. 158 УК РФ, кража

****Сосьва - исправительная колония строгого режима, п. Сосьва

*****Ст. 228 УК РФ, хранение и распространение наркотиков

========== 2. ==========

День ото дня положение становилось все хуже. Есть было нечего, деньги почти закончились, работа так и не нашлась. Женя сходил на биржу труда, но вакансии, предлагаемые там, не подходили: либо он ничего не умел, либо мешала судимость. Женя пытался скрывать этот постыдный факт, но любому хоть сколько-нибудь сообразительному потенциальному работодателю не составляло труда пробить его имя в базе данных и узнать правду.

По истечении двух недель Женя почти отчаялся. Ольга Владимировна оставалась равнодушной, делала какие-то пометки в его личном деле и молчала. В общежитие через день приходил куратор из полиции, чтобы узнать, как продвигается дело. Дело никак не продвигалось.

Женя чувствовал, что еще немного, и он сдастся. У него не было ни друзей, ни поддержки, никаких связей, чтобы найти работу. Либо он умрет с голоду, либо… О втором варианте думать не хотелось, но мысли сами то и дело останавливались на нем. Ваня, уходя в ночь куда-то, предложил Жене подработку в клубе. Какого рода эта подработка, Женя знал заранее. Наверняка торговля наркотиками или еще что-то в этом роде. В России у бывшего уголовника два пути: на кладбище или обратно в криминал. Бывали, конечно, исключения, например, если есть кто-то, кому ты не безразличен. Но Женя, как и многие другие сироты, никого такого не имел. Вышел из школы-интерната или детского дома – и предоставлен сам себе. Ничего не знаешь и не умеешь, кроме того бесполезного, чему в школе учат. Как следствие, находишь таких же как ты молодых идиотов. Пьянки, гулянки, первая драка, пятнадцать суток обезьянника. Первая доза, первая кража, и вот ты – первоход* на малолетке**. Никому не нужен, никому не дорог. Попал в систему.

Таким как Женя на малолетке не выжить, самим собой не остаться. Тихому, спокойному парню, к тому же недурному собой, быстро укажут его место. Место у параши. Заткнут рот хуем. Опустят.

Подавляющее большинство парней прошли через это на малолетке, законы там суровые, гораздо жестче даже, чем в исправительных колониях для совершеннолетних. В воспитательных лагерях у ребят еще бушуют гормоны, контроль над собой они почти теряют. Женя вышел с малолетки, пообещав себе, что больше никогда.

Только куда деваться семнадцатилетнему пацану без образования, без денег опять же? Женя тогда как-то прибился к автомастерской на окраине города. Его взял к себе член местной ОПГ***. Женя на него работал, временами воровал, но когда их накрыли, оказался виноватым за всех. И срок получил большой – четыре с лишним года не шутки. За это время многое на воле изменилось, но главное осталось неизменным – он по-прежнему никому не был нужен. Еще немного, и ему придется пойти с Ваней.

Чтобы избавиться от ненужных мыслей, Женя почти не сидел в общаге. Утром, едва умывшись и глотнув воды, он уходил искать работу. Приходил поздно вечером, уставший, голодный, отчаявшийся. Сразу ложился на свой матрац, накрывался с головой одеялом, сворачивался в позу эмбриона и засыпал. Или пытался заснуть. Эту привычку – спать, свернувшись в клубок, он приобрел на малолетке. Так как будто сохранялись те крохи себя и тепла, которые из него выбивали день за днем. А накрываться с головой одеялом ему посоветовал Ваня – в темноте из всех щелей выползали тараканы, и какой-нибудь отчаявшийся рыжий усатый товарищ мог залезть в ухо или еще куда. Сначала Женя тяжело засыпал, представляя себе эту картину.

Первую неделю Женю не оставляла надежда. «Еще чуть-чуть, еще немного! Что-то обязательно найдется!» – думал он, осматривая обклеенные объявлениями столбы и стены. Но ничего не находилось, и спустя несколько дней Женя уже просто так слонялся по городу, лишь бы не идти в общагу. Удерживая себя от рокового шага.

Временами ему казалось, что от одного раза ничего не будет. Сходит с Ваней, подзаработает денег, хоть поест как человек. А потом с новыми силами возьмется за поиски работы. Но времени оставалось все меньше, и Женя понимал: ему стоит только один раз оступиться. Больше он не поднимется, так и останется в этом болоте, снова сядет, снова станет петухом на зоне.

Эта мысль была особенно горькой. Во второй его срок, в колонии общего режима, он сразу признал себя опущенником, еще в карантине****. Никто не стал бы заставлять его давать в зад или сосать, колония оказалась красной*****, за этим делом контора****** строго следила. Только куда было деваться Жене, у которого ни денег, ничего? Чтобы заработать, он давал в жопу. И снова будет, если вернется.

– Да ёб твою…

Женя остановился на узкой улице с односторонним движением под деревом. К обочине прибилась черная Лада Приора. У открытого капота стоял мужик в рубашке и при галстуке, он раздраженно тыкал в телефон и матерился. В конце концов мужик сунул телефон в карман, оглядел машину безнадежным взглядом и полез под капот, матерясь на чем свет стоит.

– Может, помощь нужна? – Вообще Женя избегал сам начинать разговор с незнакомыми людьми, но мужик выглядел уж больно расстроенным.

Тот высунулся из-под капота и недоверчиво оглядел Женю. Женя его понимал: на месте мужика он бы и сам себе не доверял. Все в той же футболке, в тех же спортивках, худой, осунувшийся, наверняка не слишком хорошо пахнущий, Женя скорее походил на бомжа, чем на человека, которому можно доверить свою машину.

Однако мужик не стал брезговать, отойдя на пару шагов.

– Нужна. Иди сюда, надо ремень поменять, лопнул. Я бы сам, но рука…

Он раздраженно посмотрел на свою руку. Под рубашкой угадывались бинты. Женя кивнул.

– Я знаю, что делать. Запаска есть?

– Есть. – Они обошли Приору, чтобы мужик мог открыть багажник.

Женя с удовольствием повозился с машиной, вспоминая давние навыки. Жаль, что все так быстро закончилось.

– Ну вот, – сказал он спустя несколько минут, отходя и вытирая руки ветошью. – Готово.

Мужик довольно кивнул, сел за руль, проверил движок, потом захлопнул капот. Посмотрел на Женю, протянул руку.

– Игорь, – представился мужик, и Женя, поколебавшись, пожал протянутую ладонь и назвал свое имя. – Давай хоть денег дам. Ты меня выручил.

Женя не стал отказываться, и в его руках тут же оказалась новенькая пятихатка, вынутая из кожаного кошелька. Он так и остался стоять на обочине, не веря в удачу, когда Игорь сел в Приору. Но Игорь не уехал. Он сидел в машине, сосредоточенно глядя на Женю, потом открыл окно и подозвал к себе.

– Может, подвезти тебя? – спросил он, внимательнее оглядывая Женин непрезентабельный фасад.

– Да нет, не нужно… Я тут, рядом. – Они и правда были не так уж далеко от общаги. Всего несколько кварталов. Жене туда вовсе не хотелось.

– Ну, смотри, я мог бы помочь. – Игорь уже потянулся к кнопке стеклоподъемника и почти закрыл окно, когда Женя неразборчиво пробормотал свою просьбу. – Что? – переспросил он, снова опустив окно.

– Работа нужна очень, – повторил Женя, теребя в руках купюру и опуская взгляд на дорогу.

– Ммм, – протянул Игорь и кивнул, отворачиваясь. – А что умеешь?

Женя посмотрел на капот Приоры.

– Вот это умею. Тачки ремонтировать.

– Ладно, – Игорь потянулся к бардачку и вынул оттуда визитку. – Позвони завтра, я скажу, куда подъехать.

Женя взял визитку. На ней значилось: Бондарев Игорь Михайлович, ИП «Поехали!». Он в отчаянии поднял глаза.

– У меня телефона нет…

Игорь, если и удивился, не показал этого.

– Тогда приходи в половине девятого утра по адресу, – он кивнул на визитку. – Не опаздывай, это единственное время, когда я смогу тебя принять.

Женя благодарно улыбнулся. Приора тронулась с места и исчезла за ближайшим поворотом, а Женя все смотрел ей вслед, не веря в свою удачу.

Первое, что он сделал – привел себя в порядок. Наконец купил зубную щетку и пасту, мыло, маленькое полотенце, чтобы можно было принять нормальный душ. На радостях съел пирожок с мясом за двадцать пять рублей, обещая себе, что больше таких трат не позволит, пока на руках не будут нормальные деньги. Вернувшись в общагу, он даже постирал под раковиной футболку, чтобы завтра выглядеть получше.

Соседи по комнате смотрели подозрительно. Ваня еще раз предложил пойти с ним в ночь, но Женя, преисполненный новых надежд, снова отказался. Его беспокоило только одно: лишь бы Игорь не отказал ему, когда узнает о сроке. Эта мысль не давала Жене спать полночи, и проснулся он рано, наверняка еще не было и шести часов утра, все спали, кроме Радика. Радик работал дворником на вокзале и уходил засветло.

В восемь утра Женя уже стоял у входа в небольшой офис ИП «Поехали!». Офис находился в районе вокзала, на первом этаже жилого дома. Дверь еще была закрыта, к ней вела трехступенчатая лестница, светлая и с перилами. Она казалась Жене лестницей в рай.

В двадцать минут девятого на парковке у дома остановилась знакомая Жене Приора, и из нее вышел Игорь в строгой рубашке, черных джинсах и темных очках. Он посмотрел на мнущегося у лестницы Женю.

– Здорово. Пойдем.

Женя тоже вежливо поздоровался, поднимаясь следом за Игорем. Игорь открыл офис своим ключом, прошел внутрь, открывая жалюзи на окнах и впуская утренний свет. Здесь было чисто, просторно и пахло свежим ремонтом. Женя робко оглядел ламинат у себя под ногами, светлые стены, новую мебель и технику. Он стоял в приемной: стол с компьютером и мягким креслом, шкаф с папками, кулер с водой и черный кожаный диванчик для посетителей. Из приемной вели две двери. Одну из них Игорь открыл и махнул Жене рукой, чтобы тот шел за ним.

Кабинет Игоря был по-спартански прост. Все то же самое, что в приемной: обычный письменный стол, абсолютно пустой, мягкое кресло, шкаф, только закрытый. Вместо диванчика напротив стола стояли два стула с мягкими сиденьями.

Игорь раздвинул жалюзи, открыл окно на проветривание и сел в кресло, жестом указав Жене на стул. Потом достал из сумки ноутбук.

– Так, значит, умеешь машины ремонтировать?

Женя кивнул. Голос куда-то пропал. Руки снова дрожали: от беспокойства с утра он ничего не смог съесть, голод давал о себе знать.

– Образование какое-нибудь?

Пришлось откашляться.

– Одиннадцать классов школы и… корочка автослесаря есть. ПТУ закончил.

– С собой?

Женя не без внутреннего напряжения протянул удостоверение автослесаря. Стоит только взглянуть на слово «казенное», сразу становится понятно, откуда Женя такой появился.

Игорь никак это не прокомментировал.

– Права есть?

– Есть.

– Категория?

– В.

Игорь покачал головой.

– Жаль. Можно было бы на автобус посадить. Будешь на D1 учиться?

У Жени в горле пересохло. Откуда у него деньги на учебу? Видимо, отчаяние крупными буквами было написано на Женином лице, потому что Игорь вздохнул и задумчиво провел ладонью по своим коротким темно-русым волосам.

– Так, ладно. Для тебя у меня есть только одна вакансия. Я руковожу пассажирскими и грузовыми перевозками по Уралу и чуть дальше. Машины нужно мыть и убирать. Иногда, по мелочи – ремонтировать. Если согласен, начнешь сегодня же.

– Согласен, – хрипло ответил Женя. Еще бы он не был.

– Хорошо. Тогда подожди в приемной, Лида тебя оформит, потом поедем на твое рабочее место.

Женя кивнул, поднимаясь. Да хоть к черту на рога он поедет, лишь бы на работу взяли. Игорь уже открыл крышку ноутбука, но отвлекся на Женю, задержав того у двери.

– За что сидел?

– За кражу, – тихо ответил Женя.

– Какой был срок? Давно освободился?

– Две недели как. Срок был… четыре года и месяц. Я по восьмидесятке вышел.

Игорь кивнул понимающе. Потом спросил еще:

– Деньги есть?

– Нет, – мотнул головой Женя.

– Тогда как оформишься, попроси у Лиды, чтобы тебе аванс начислили. И ешь нормально, силы тебе понадобятся.

Женя бледно улыбнулся, соглашаясь. В приемной уже звонко стучала каблучками молодая девушка по имени Лида, русоволосая и сероглазая. При виде Жени она округлила глаза и губы.

– Вы кто?

– Евгений Николаев, – ответил Женя, доставая файлик с документами. – Мне сказали у вас оформиться на должность… мойщика машин.

– Ааа, – протянула Лида, крутанувшись в своем кресле к шкафу и достав оттуда одну из толстых папок. – Присядьте, я вам договор составлю.

Оформила она его быстро. К тому моменту, как из кабинета вышел Игорь, Женя уже поставил свою кривую подпись на двух экземплярах договора, его трудовая книжка перекочевала в стол Лиды.

– Доброе утро, Игорь Михайлович, – почтительно поздоровалась Лида.

– Доброе, Лида. Вы закончили?

– Да, – хором ответили Лида и Женя.

– Ну, тогда пойдем.

Ехать было недалеко, как сказал Игорь, но потом ему нужно было попасть на другой конец города, поэтому они сели в Приору. По дороге Игорь продолжил расспросы:

– А живешь ты где?

Женя пожал плечом.

– В общежитии место выделили.

– И как, нормально?

– Нормально.

Парковка автобусов действительно оказалась недалеко, за Северным автовокзалом.

– Так, твои будут вот тут. – Игорь показал на табличку у длинного ряда белых Мерседесов Спринтер. Потом повел его дальше, к выходу с парковки, где оказался павильон мойки. – Работаешь здесь. После прибытия водитель пригоняет тебе машину, ты моешь.

Игорь показал на длинные шланги, регуляторы воды, губки и прочее добро.

– Внутри тоже всегда проверяй. Сейчас животных разрешили перевозить, такой бардак… Короче, проверяй полностью. Рабочий день у тебя начинается в семь утра. Большинство автобусов уезжает в десять, но есть и ночные рейсы, поэтому с семи и до семи ты на работе. Я буду приходить, контролировать.

Женя кивал. Потом пошел рассказ о том, где брать чистящие средства, список водителей, условия работы. Напоследок, перед самым выходом, Игорь спросил:

– Ты аванс взял?

Женя замялся.

– Забыл… – Он и правда забыл, слишком велика была его радость.

– Хорошо. Тогда сейчас сбегаешь к Лиде, она тебе даст, я ей позвоню. Потом вернешься и начнешь работать.

Женя кивнул. Так он и сделал.

***

Жизнь его постепенно налаживалась. Зарплата была не слишком велика: пятнадцать тысяч всего, но Женя получал премии, если вдруг приходилось что-то чинить и задерживаться сверхурочно. Он бы ради Игоря и бесплатно задерживался, но деньги ему действительно были нужны. Отчисления государству шли без перебоев. Работал он со сменщиком: два дня Женя, два дня – некто по имени Рустик.

Первая зарплата ушла на покупку одежды, продуктов и кое-чего из средств личной гигиены. Только позже Женя понял, что продукты лучше не покупать в большом количестве: воровали в общаге отменно, комар носа не подточит.

Работа оказалась хоть и выматывающей, но зато спокойной: водители загоняли автобусы и уходили по своим делам. Женя мыл, чистил, драил. Пару раз к нему заезжал Игорь, проследить, как идут дела, нет ли нареканий. Женя перед ним робел и мялся.

Можно было, конечно, потратить заработанные деньги на съем хорошего жилья, но у Жени вдруг появилась другая цель. Он складывал все, что оставалось от заработка, на появившуюся у него вскоре карточку, чтобы со временем получить возможность выучиться на водителя автобуса. Может быть, тогда Игорь возьмет его к себе и даст возможность перевозить пассажиров или грузы. Он знал уже из разговоров водителей, что перевозки пока осуществляются по шести направлениям: Челябинск, Уфа, Казань, Москва, Барнаул и Омск. Поговаривали, что Игорь хочет открыть направление Екатеринбург-Тюмень, но это пока были только слухи. Но если действительно правда, Женя мог бы стать водителем.

Водителям жилось получше. Зарплаты у них были больше, они путешествовали, видели новые места, а в городах, куда приезжали, им выделялось жилье и средства на питание. Женя с удовольствием выбрался бы из этого города хоть на время. К сожалению, пока ему было нельзя: еще четыре месяца он не имел права уехать из города, потому что его свободу ограничивала восьмидесятая статья. Но Женя все равно надеялся, что со временем у него будет такая возможность.

Комментарий к 2.

*первоход - тот, кто сидит в первый раз

**малолетка - жарг. воспитательная колония для несовершеннолетних преступников

***ОПГ - организованная преступная группировка

****в карантине содержатся только поступившие в колонию заключенные, за ними ведется наблюдение, их воспитывают и объясняют основные правила поведения в лагере

*****красная зона - зона, в которой правит администрация

******контора - жарг. начальство

========== 3. ==========

В начале августа комната номер пятьсот тридцать семь лишилась двух жильцов, и Женя, наконец, перебрался на настоящую кровать. На Ванину. Ваня закончил именно так, как ожидалось – его снова посадили. После ареста полиция перетрясла всю комнату и вещи жильцов. Женя стыдился самого себя, но был рад. Рад, что его не посадили, что в свое время он не поддался на уговоры и не пошел торговать наркотой.

Радик женился и съехал к своей женщине. Про него, в отличие от Вани, соседи говорили много и задорно. Жена его работала диспетчером на том же вокзале, была старше Радика лет на двадцать и выглядела, по рассказам, как танк. Но несмотря на зубоскальство и натужное презрение, которое выказывали Радику, Женя прекрасно понимал, что ему завидуют. Потому что втайне каждый освободившийся из колонии опущенник мечтал именно о такой женщине: полуматери-полулюбовнице, которая станет кормить, одевать, обстирывать, заботиться. А главное – удержит от сомнительных компаний, вечно пьяных дружков и мокрых дел. Взамен же потребует всего ничего: штамп в паспорте для статуса и секса время от времени. Опущенники – народ подчиняющийся, любящий чужую власть. Поэтому не нужны им никакие прекрасные принцессы из сказок и трепетные девы. Только нормальные русские бабы, только хардкор. Женя улыбался про себя этим мыслям.

Он до сих пор помнил, как в двенадцатом классе вечерней школы при колонии им с одноклассниками ставили фильм «Калина красная», снятый по повести Шукшина. Вот это, пожалуй, наиболее типичный вариант развития событий для бывшего зэка. Только найдешь девушку, только устроишься, начнешь новую жизнь, как обязательно все пойдет под откос. Женя этого очень боялся.

Ему тоже нужно было за что-то зацепиться. Или кого-то.

К концу августа у Жени скопилась сумма, достаточная для того, чтобы начать обучение. Он освоился на новой работе, даже по-приятельски разговаривал с водителями и выглядел гораздо лучше, чем в самом начале лета. В его гардеробе появилось несколько новых футболок, джинсы и кроссовки. И питался он теперь хорошо, набрал в весе.

Лето для компании по перевозкам оказалось горячей порой. Люди заспешили куда-то, ездили отдыхать, в гости, на каникулы. Игорь запустил дополнительные рейсы и порой сам садился за руль, Женя теперь видел его чаще. В отличие от других водителей, Игорь не уходил из павильона, оставался внутри и следил за Женей. Женя поначалу думал, что тот ему не доверяет, поэтому присматривает. Но оказалось, что все не совсем так.

– Держи.

Это было во второй, кажется, раз, в середине июля. Игорь пригнал Спринтер, дождался, когда Женя приведет его в порядок, и достал из салона пакет с пирожками и водой. Женя попытался отказаться, но тот только раздраженно повысил голос.

– Держи, кому говорю. Ты же весь день на работе, ел хоть что-нибудь?

И Жене пришлось разделить этот перекус с Игорем. Они устроились на пластиковых стульях у стены павильона, с наслаждением жуя пирожки и запивая водой.

– Как тебе тут? Сбежать не надумал?

Женя бросил косой взгляд на Игоря. Интересно, сколько ему лет? Выглядит на сорок или больше. Волосы у него русые и короткие. За жаркие полтора месяца он успел основательно загореть, и руки у него потемнели, как и лицо. И еще он похудел немного с той самой первой встречи. Привлекательный мужик.

– Нормально. А должен?

Игорь посмотрел на него и чуть улыбнулся.

– Просто интересно. Вашему брату быстро надоедает рутина. Тянет на приключения.

Женя ощетинился.

– Меня не тянет.

И правда не тянуло. Временами, конечно, накатывала такая тоска от одиночества, что хоть вой. Но это проходило.

– Ну-ну, не дуйся, – Игорь улыбнулся еще шире, доел пирожок и встал, хлопнув Женю по плечу. – До встречи.

Женя вскочил, чувствуя там, где прикоснулась к нему рука Игоря, жар как от ожога. Ему хотелось сказать еще что-то, возразить, объяснить, что он не такой, он не хочет снова воровать, но Игорь уже сел в автобус и завел мотор. Женя проводил его взглядом.

Игорь больше не затрагивал тему Жениного тюремного прошлого, почувствовав, что ему это не нравится. Зато они говорили о многом другом – о работе, о Екатеринбурге, о любимых местах. Игорь рассказал, как начал дело.

– Это было в начале двухтысячных. Тогда все пошло на лад, не то чтобы хорошо, но можно было двигаться. У меня в то время дядя сидел в городской думе, он мне помог. С нынешним мэром у него тоже подвязки, – Игорь помолчал, а Женя не стал уточнять, про нынешнего мэра ходило много слухов, самых разных. Они снова жевали пирожки после рабочего дня, на улице сгущались сумерки, и стало прохладнее. – Я купил свою первую Газель и поехал по челябинской трассе возить пассажиров. Сначала нелегально, потом оформил ИП. Через год у меня было три Газели и грабительский кредит в Уралсибе. Еще через год я с этим кредитом рассчитался, а потом все пошло по накатанной.

Женя был благодарным слушателем. Рядом с Игорем ему было спокойно, мирно как-то, и уходить в общагу совсем не хотелось. Время двигалось к восьми, он и так уже задержался, но не хотел напоминать.

– Родители жены еще помогли очень. Отец Оксаны сидел тогда в прокуратуре, сейчас он в городском суде.

– У тебя жена есть? – очнулся Женя и даже чуть отодвинулся от Игоря.

Игорь наклонился, опираясь локтями о колени, и посмотрел на Женю серьезно и грустно через плечо.

– Была. Мы в разводе. И дети есть, двое, сын и дочь.

– Ааа… – протянул Женя, сдерживая любопытство. Бередить рану, если вдруг таковая имелась, он не хотел. Игорь сам ответил на невысказанный вопрос.

– Ей не нравилось, что я все время в разъездах. А тогда дело только поднималось, я все время был в дороге, сам возил. Меня неделями дома не было, дети маленькие, ей трудно пришлось. Поэтому разошлись.

Женя молчал. Да, жены, они такие. В колонии жены бросали каждого первого, особенно если срок от трех лет. Тогда в загсе без согласия мужа разводили. Не хотел бы Женя оказаться на месте брошенного мужа, хотя ему, честно говоря, и не светило. Женщин он боялся. Тех, кто постарше, воспринимал как воспитательниц или учительниц – их нужно слушаться, подчиняться во всем. Такие у него не вызывали сложных эмоций, а тем более желания. Девушки моложе вводили Женю в ступор, что с ними делать, он не знал. Опыта общения с ними у него не было, и они вызывали в Жене скорее страх, чем интерес.

Иногда Женя думал, что всему виной его первый срок на малолетке. Он, как и все парни в его возрасте, мечтал о сексе, но получил его совсем не в том виде, которого ожидал. В итоге – такая вот изломанная сексуальность, и интерес… интерес у него вызывали вовсе не мягкие и округлые женские формы.

– У тебя есть здесь кто-нибудь? – Задумавшись, Женя едва не пропустил вопрос. Игорь смотрел в белый бок Спринтера и крутил в ладонях бутылку воды.

– Нет никого.

Игорь помолчал немного.

– А родители… с ними что?

Говорить об этом не хотелось. Женя старался не вспоминать, но ответить искренностью на искренность сидящего рядом мужчины было важно. Да и помнил он мало что: белую стенку печи, лужу крови и бледную руку в этой луже.

– Мне было четыре, когда батя мать зарубил топором. Он пьяный домой пришел, что-то ему не понравилось. Его потом посадили, а меня бабушка забрала.

Игорь молчал, ожидая продолжения, и все так же смотрел на Спринтер. Женя поежился, становилось холодно, а он не захватил с собой ничего теплого.

– Потом он вышел и меня забрал. Мы недолго вместе прожили, он умер через два года, я восьмой класс закончил. Меня снова взяла к себе бабушка, но справляться со мной ей было трудно, она уже старенькая была. И она меня сдала в интернат. А потом тоже умерла.

– Дааа, – протянул Игорь, взглянув на Женю. – Не слишком многообещающее было начало.

Радуясь, что в голосе Игоря не слышно жалости, Женя пожал плечами.

– Выжил же как-то.

– Как-то, – повторил Игорь. – Шансов тебе почти не оставили. Ладно, поздно уже, давай собираться. Я тебя довезу.

***

Такие беседы вошли у них в привычку за лето. Женя и сам не заметил, как вся его жизнь сосредоточилась на работе и на таких вот вечерних разговорах с пирожками. Он приходил на мойку рано утром, не к семи, как было оговорено, а к половине седьмого, а то и вовсе к шести, потому что поднимался рано, чтобы не видеть своих соседей и других жильцов общежития. Умывался, одевался и уходил. А возвращался поздно, задерживаясь на работе или просто в каком-нибудь сквере. Случалось и такое, что Женя ночевал на мойке. В углу павильона стояло старое сиденье отечественной легковушки. Неудобное ложе, но гораздо лучше, чем скрипучая железная кровать в комнате общежития.

Потому что здесь было уединение. Бесценное сокровище для того, кто всю жизнь провел в толпе. Интернат был той же общагой. Мечтать об уединении в колонии было просто смешно.

Женя принес в павильон новый плед, купленный в Ашане за двести рублей, скатывал под голову толстовку, укрывался и лежал в темноте, прислушиваясь к гулу машин на улице. И думал о многом.

О том, например, что человек не может всю жизнь прожить один. Как бы ни был он плох и безнадежен, ему нужен кто-то, кто был бы рядом. На кого можно положиться. Рассказать о важном. У Жени никогда таких близких не было: одноклассники давно потерялись, а считать друзьями товарищей по колонии? Они продадут при первой возможности.

Единственным человеком, кто вызывал у Жени безоговорочное доверие, стал Игорь. Игорю было нетрудно сделаться центром всей Жениной жизни. Он был добр, понимал с полуслова, сочувствовал. Он помог с работой, поверил, выслушал. Он знал о Жене больше, чем та же социальная служба, владевшая его личнымделом на десятки страниц. Он был в достаточной степени привлекательным мужчиной, чтобы стать центром и эротических фантазий Жени тоже.

В первый раз Женя отдрочил, представляя Игоря своим любовником, в этой самой мойке, свернувшись на неудобном сиденье. Женя никогда не знал ласки, поэтому и представлял себе все сквозь прошлый опыт: жесткие руки Игоря на бедрах крепко держат, чтобы не вырывался, пока сам он берет его сзади. Женя прерывисто дышал, закрывая глаза, сжимал свой стояк и кончал, прикусывая плед – тихо и молча. Молчать было важно, этому его еще в колонии научили: болезненный трах в закутках барака всегда происходил быстро и без лишних слов. Всего лишь возможность выпустить напряжение для зэков. Для Жени – очередное мучение. Потому что дрочить нельзя, нельзя показывать слабость и то, что тебе хорошо, что у тебя встал.

Женя никогда всерьез не думал о возможности замутить с кем-то, а тем более с Игорем. Игорь оказался натуралом, что к лучшему, потому что исключало возможность мечтать о нем. Женя и не мечтал, только ночами фантазировал о сексе, когда оставался наедине с собой, а еще ждал – их тихих бесед, встреч.

В конце августа Женя решился спросить у одного из водителей, Юрия Андреевича, серьезного такого взрослого мужика за пятьдесят, где можно получить категорию D1.

– А что, собрался на Спринтер пересесть? – спросил Юрий Андреевич, посмотрев на Женю с одобрением.

Женя кивнул.

– Думаю вот. Может, Игорь Михайлович возьмет.

– Возьмет. Ты хороший парень, ответственный. Так, давай запиши, что ли, куда-нибудь.

Жене некуда было записать. Телефоном он так и не обзавелся, а носить с собой ручку и блокнот не был приучен. Юрий Андреевич покачал головой, но достал из салона свой блокнот, вырвал оттуда листок и аккуратно, печатными буквами написал название и адрес автошколы.

– Там подешевле, чем в других, у меня зять недавно закончил. Можно в рассрочку платить.

– А долго учиться? – спросил Женя, пряча листок в заднем кармане джинсов.

– Три месяца.

Юрий Андреевич попрощался, сел за руль и выехал на парковку. Женя остался стоять, прикидывая в уме время. Если начать учебу с сентября, то можно к декабрю получить водительское удостоверение. К этому моменту истечет и срок его наказания, и он сможет выезжать за пределы города и области. Если, конечно, Игорь возьмет его в водители.

Как оказалось, Игорь был совсем не против. Он уже почти не садился на автобусы, и их вечерние посиделки прекратились. Женя скучал. Игорь появился в мойке через пару дней после разговора с Юрием Андреевичем. Приехал он на своей Приоре, после рабочего дня.

– Женя? Ты где?

Женя высунулся из угла с моющими средствами, где наводил порядок в конце рабочего дня. Расплылся в улыбке, видя по-деловому одетого и серьезного Игоря.

– Здесь.

– Здравствуй. – Игорь как всегда пожал ему руку, не обращая внимания на то, что она грязная.

– Добрый вечер.

– Я слышал, ты собрался категорию поменять? – без лишних слов начал Игорь. – Хочешь за руль автобуса?

– Ну, вообще-то… Если возьмешь. – Женя избегал смотреть на Игоря, стесняясь собственного желания.

– Конечно, возьму, что за сомнения. Ты уже был в автошколе?

– Вчера был, – обнадеженный обещанием Игоря, Женя посмотрел на него. В глазах Игоря читалось то же одобрение, что и в глазах Юрия Андреевича, но доставляло оно гораздо больше радости. – С первой недели сентября начну ходить.

– Молодец, – довольно сказал Игорь и положил руку на плечо Жени, чуть сжимая его. – Я, собственно, приехал спросить, не нужно ли чего? Обучение – дорогое удовольствие, а ты всего три месяца работаешь. Еще и государству платишь.

Женя смутился. По нему, конечно, сразу видно, что он нищета и едва ли не на улице живет. Ясно, почему Игорь жалеет и хочет помочь. Не к месту и не вовремя проснулась гордость, которой Женя отродясь в себе не замечал.

– Не нужно. Я с рассрочкой платить договорился.

Игорь отпустил его плечо и чуть отодвинулся.

– Ну, смотри сам. Только если что понадобится, говори, хорошо? Ты здесь не один.

Женю жаром обдало от этого «ты не один». Он кивнул, избегая смотреть Игорю в глаза. И совсем уж растерялся от следующего вопроса:

– Телефон купил?

– Нет…

– А если что случится с тобой? Как я узнаю?

Женя молчал. Очевидное «нет денег» так и не сорвалось с языка.

– Привезу тебе мой старый. Все равно без дела лежит. И давай собирайся скорей – отвезу тебя домой.

Женя попытался отказаться. Он две ночи провел в общаге с осточертевшими пьяными соседями. Сегодня он хотел остаться здесь, на мойке, и сейчас, после прикосновения Игоря, ему более чем когда-либо требовалось уединение. Женя даже в подростковом возрасте так быстро не возбуждался. Лишь бы Игорь не заметил… Но Игорь не заметил, на все возражения Жени не обращая внимания, и настоял, чтобы тот закрыл мойку. Пришлось подчиниться.

В машине Женя совсем поплыл, слишком хорошо в Приоре пахло Игорем. Немного древесным одеколоном, немного потом. Пришлось прикрыть полами толстовки пах.

– Скоро похолодает, – заметил Игорь, ведя машину аккуратно и ровно. Жене нравилась его манера водить: ни одного лишнего движения, машина подчинялась как будто мысли, а не рукам. Интересно, почему он не водит какую-нибудь иномарку? Игорю подошла бы большая машина. Кроссовер. Лексус или Ниссан.

Женя кивнул на его замечание, но ничего не ответил, нахохлился на пассажирском сиденье и следил из-под ресниц за крупными ладонями на руле.

– У тебя одежда теплая есть? – Игорь получил в ответ многозначительное молчание. – А на что покупать будешь, если все деньги на учебу отдашь?

На самом деле Женя уже думал об этом. Не такая уж большая проблема, если знаешь, где покупать. Экономмаркетов в Ёбурге полно. Пусть качество не лучшее, но зато очень дешево. Найдет что-нибудь. Игорь, в очередной раз оставшись без ответа, предложил:

– У меня полно старой одежды, лежит на даче. Может, приедешь…

– Останови здесь, дальше не надо, – перебив, попросил Женя, когда до общаги остался квартал.

Игорь остановил машину и нахмурился.

– Я тебя обидел?

– Нет, – напряженным тоном ответил Женя. – Просто не надо, чтобы тебя там видели. Эта общага полна зэков, они могут… ну… то есть просто не надо тебе светиться.

Это же зэки, пусть и бывшие. Мало ли что. Игорю не нужны проблемы. Женя хотел по-быстрому попрощаться и выйти, но Игорь остановил его, схватив за рукав.

– Так что насчет одежды? Давай в субботу. У тебя как раз выходной. Приедешь, выберешь что надо.

В Жене боролись два противоположных желания: увидеть Игореву дачу и побыть с ним наедине и удовлетворить свою новоявленную гордость.

– Ладно, – неуверенно ответил он и тут же сбежал, хлопнув дверцей в раздражении.

========== 4. ==========

В полдевятого утра следующего дня Женя стал обладателем старенькой черной Нокии с кнопочками, а также прилагающимся к ней зарядным устройством и SIM-картой, купленной Игорем специально для него. Поговорить толком не удалось: Женя был занят машиной одного из водителей, вернувшегося с ночного рейса. А Игорь спешил на работу, так что не стал выслушивать благодарное бормотание. Сказал только, что позвонит в пятницу, чтобы уточнить время выезда.

В свободные от работы минуты Женя разбирался с телефоном. Не то чтобы это было так уж сложно, но очень увлекательно: никогда у него не было своего мобильника. Женя поставил на вызов мелодию из стандартных – в названии значилось «К Элизе» Бетховена. Звонить ему было некому, а в списке контактов оказался один номер, подписанный «Игорь Бондарев».

Еще телефоном можно было фотографировать, и Женя с полчаса развлекался, снимая со всех ракурсов сизого голубя, гуляющего в луже у павильона. Голубь совсем не боялся, подпускал человека близко и заглядывал черным глазом в объектив.

Пятница и суббота были у Жени выходными. В пятницу Женя вышел из общаги как всегда рано, наскоро перекусив макаронами. Съездил к Механошиной отметиться. Она не держала его долго, только спросила, как продвигаются дела и не собирается ли Женя увольняться. Женя ответил, что нет, не собирается, наоборот даже, ждет повышения. В глазах Ольги Владимировны вроде бы сверкнуло любопытство, но так же быстро исчезло. В общагу Женя пошел пешком, по пути заглянул в магазин канцтоваров и купил блокнот и ручку – понадобится, когда начнется учеба. Уже на следующей неделе. Эта мысль заставила улыбнуться.

Первая часть учебы должна быть теоретической, потом будет практика. Женя немного волновался, он давно не сидел за рулем. Может быть, попросить Игоря разрешить ему поводить Спринтер – хотя бы по парковке? Понимая, что не решится на такую наглость, Женя отвлекся на книжный. В общагу не хотелось, погода стояла солнечная и теплая. Можно было бы посидеть в парке. Почитать что-нибудь. В последний раз Женя держал в руках книгу, когда учился в вечерней школе. Кажется, это были рассказы Шаламова. Безрадостное чтение.

Он вошел в магазин, в растерянности остановившись напротив полки с книгами. Из школьной программы читать ничего не хотелось, уж слишком там все тяжелое и грустное. Точно не Кинга и не Донцову. Страшилок и криминала ему в жизни хватает. Женя прошел мимо стеллажей с русской классикой.

Александр Дюма. «Три мушкетера». В воспоминаниях шевельнулось что-то яркое – голубые плащи, шпаги, шляпы с пером, глубокий голос Боярского. Женя улыбался, покупая книгу, и потом до вечера сидел в маленьком сквере, отвлекаясь только на перекус в ближайшей забегаловке. Когда вечером зазвонил телефон, он едва не выронил книгу, настолько увлекся, что забыл обо всем.

– Да?

– Здравствуй, Женя. Я по поводу поездки на дачу. Заеду за тобой в десять?

Женя хотел было согласиться, но в последний момент передумал.

– Хорошо, только… давай не к общаге. Давай там, где ты меня в прошлый раз высадил, на остановке.

Игорь помолчал. Потом спросил насмешливо:

– Ты всерьез думаешь, что я могу пострадать просто потому, что подвожу тебя до дома? Или есть другая причина?

Женя не понял про другую причину, но твердо ответил:

– Это же зэки. Мало ли что.

– Ты тоже сидел.

– Я… – Женя замолчал. Что он мог сказать? Я не такой, как они? Я изменился? Херня. Но отвечать ему не пришлось, потому что Игорь покладисто сказал:

– Хорошо, в десять на остановке. Не опаздывай, – и отключился.

Утром он ничем не выказал своего недовольства. Но тему поднял снова.

– Чего ты боишься?

Женя промолчал. Истинную причину было стыдно произнести даже про себя. Никогда бы он не признался Игорю, что был петухом на зоне. Бывшие зэки легко могли принять мужика, постоянно подвозившего Женю до общаги, за его хахаля. Тогда Жене точно несдобровать.

– Ничего. Там воров много. Ограбят на раз-два.

Игорь промолчал. Сначала они ехали в полной тишине, потом он включил радио.

– Ты музыку слушаешь?

Женя кивнул, но поскольку развивать эту тему не спешил, Игорь предположил сам, улыбаясь уголком губ.

– Рэп, наверное? Или шансон?

Зэки любили рэп. Жесткое обнажение, маты, грубость, присущая дну жизни. Те, кто понежнее, предпочитали шансон. Женя считал, что в жизни и так слишком много плохого, чтобы еще и слушать об этом.

– Нет, – Женя покачал головой, тоже улыбаясь. – Больше рок, иногда попсу.

– Рок? – Игорь бросил на него заинтересованный взгляд. – Наверное, что-то современное и иностранное? – Женя пожал плечами – правда. – А «Машину времени» слушал когда-нибудь?

На Женино отрицательное мотание головой Игорь достал из внутреннего кармана флэшку и вставил ее в магнитолу. Из динамиков послышалась незнакомая Жене музыка.

– Послушай. Это Макаревич, «Пока горит свеча». Тебе понравится.

Женя слушал, и ему правда нравилось. Он вслушивался в слова, такие грустные и в то же время жизнеутверждающие, отвечающие внутреннему состоянию Жени. Он не мог не улыбаться – Игорь принялся подпевать припеву, не очень мелодично и невпопад. За окном светило последнее августовское солнце, слепило глаза, в машине звучала музыка, Игорь напевал рядом, и Женя чувствовал себя таким счастливым, впервые за много-много лет. Может быть, он был счастлив, когда была жива мать, но то время он не помнил.

За одной песней последовала вторая, потом третья. Они доехали до дачи Игоря в Верх-Исетском районе слишком быстро. Игорь остановил машину у ворот небольшого участка. Дом был одноэтажный, добротный, бревенчатый. На крытое крыльцо вела деревянная лестница, в доме пахло деревом. Женя смущенно мялся у порога.

– Разувайся и проходи. Вещи на чердаке, наверное.

Чувствовалось, что жилище это мужское. Не было здесь ни обилия посуды, ни скатертей и ковриков, ничего. Жесткие табуретки, деревянный стол, шкаф. Первая комната, она же прихожая и кухня, была полупуста. В правом ближнем углу стояли удочки. Женя снял кроссовки и прошел дальше. Вторая комната – спальня. Друг напротив друга стояли односпальная железная кровать и диван. По стенам висели оленьи рога. Отсюда на чердак вела приставная лестница.

– Держи, – из люка высунулся Игорь с коробкой.

Женя поспешно потянулся за ней, поднявшись на ступеньку лестницы. Спустил одну коробку, потом вторую, третью. Их было четыре – пыльные, тяжелые. Игорь спустился следом и принялся открывать коробки, не обращая внимания на смущенного Женю.

– Так. Здесь спортивная одежда. Ну-ка примерь. Думаю, тебе подойдет.

Женя взял в руки серые спортивные штаны и приложил к себе. Игорь был его выше всего на несколько сантиметров, так что размер у них – по крайней мере, несколько лет назад, – был одинаковый.

– Не-не, так не пойдет, – сказал Игорь, увидев такую «примерку». – Надевай. Вдруг мало?

– Да нет, не мало… – Женя начал спорить, но Игорь не стал слушать возражения. Пришлось примерять, хотя смысла в этом не было никакого: и на глаз было видно, что все впору.

Женя раздевался чуть в стороне, позади Игоря. Смущенно садился на диван в одних семейках и спешно натягивал на себя то штаны, то футболки. Потом они перешли к костюмам и рубашкам. В Игоре угадывался аккуратный хозяин: одежда была в хорошем состоянии.

– Такое мне не надо, – категорично заявил Женя, когда увидел пиджаки и классические брюки. – Куда я такое надену?

Игорь обернулся и посмотрел на него, полуголого, вертящего в руках рубашку.

– Как куда? На свидание. Неужели ты все еще не завел девушку? – В голосе Игоря сквозило любопытство. Женя покраснел и отложил строгие вещи подальше.

– У меня нет времени на девушку. И денег тоже. – Получилось немного грубее, чем он планировал, но Игорь хотя бы отвернулся.

– Ничего. Со временем все получится. Но хотя бы один такой костюм тебе нужно иметь. На всякий случай. Давай примерим.

Женя примерил, ему самому стало любопытно. Все было довольно мятое. Без ремня брюки спадали с узких бедер. Посмотреть на себя со стороны не было никакой возможности – зеркала здесь не имелось, но Игорь одобрительно кивал головой. Потом достал свой телефон и сфотографировал Женю, чтобы показать ему тоже. Выглядел Женя и впрямь неплохо.

– Отгладить – и в ЗАГС, – прокомментировал Игорь, открывая следующую коробку. – Вот.

Они наконец добрались до того, ради чего приехали, и Женя вздохнул с облегчением.

– Кожанка. – Игорь протянул черную кожаную куртку Жене. Потом достал пуховик.

Женя перемерил все и забрал минимум – только куртки, пару штанов.

– Не похоже, чтобы это были старые вещи, – сказал он, когда все было уложено в нашедшийся на кухне желтый магнитовский пакет.

Игорь закрыл дачу на ключ и спустился вниз. Уже в машине объяснил:

– На самом деле они не старые. Ну, то есть, старые, конечно – по времени. Но я их почти не носил. Как сложил, когда от жены съехал семь лет назад, так и остались лежать.

Женя чувствовал смущение. Как поблагодарить Игоря, он не знал, одного «спасибо» казалось мало. Они распрощались на той же остановке, где встретились.

Со следующей недели начались занятия в автошколе. Работе они практически не мешали, потому что начинались поздно – все условия для работающих людей. Учились одни мужики, в группе их оказалось десять человек. Инструктором по теории был маленький шустрый мужичок лет под шестьдесят, разговорчивый и любящий анекдоты про баб за рулем. Женя держался от других в стороне, но учился прилежно. Занятий не пропускал.

Благодаря автошколе у него появилось дополнительное занятие. Летом он отчаянно скучал в выходные, бесцельно слоняясь по городу. Теперь он учил правила, сидя в парках и скверах, а когда зарядили дожди, присмотрел ближайший торговый центр и учил там.

Еще он взялся за книги. То, что началось так случайно, стало настоящим увлечением. Женя раньше был равнодушен к чтению. Его не увлекали Пушкин и Лермонтов, была скучна русская литература. А тут вдруг, наткнувшись на Дюма, Женя понял, что ему нравятся приключения. После «Трех мушкетеров» был «Граф Монте-Кристо», потом – «Таинственный остров» Жюля Верна, «Двадцать тысяч лье под водой», Стругацкие. Жене было жаль тратить деньги на книги, и он записался в ближайшую к общаге библиотеку.

Было странно идти туда в первый раз: Женя ощущал себя великовозрастным детиной среди малолеток. Но все оказалось не так страшно. Посетителями библиотеки в основном были вовсе не дети, а старые люди: седовласые бабульки, предпочитающие любовные романы, а также – и смех и грех – седовласые старички, тоже предпочитающие любовные романы. И еще газеты. Женя со временем привык ходить туда без стеснения и даже познакомился с постоянной читательницей – местной бомжихой Людмилой.

Так что Женю часто можно было увидеть на работе читающим в свободные минуты. В сентябре Игоря он почти не видел, очень скучал и ждал, когда же наконец закончится обучение. Может быть, тогда они станут видеться чаще.

В октябре в комнату к Жене подселили еще одного жильца, юркого, неприятного парня по имени Артем. Он спал на полу, совсем как Женя когда-то, без спроса брал чужую еду и пару раз приходил в общагу совершенно невменяемым, и дело было вовсе не в алкоголе. Женя едва не переселился в павильон, понимая, что это ненадолго. Скоро наступят настоящие холода, тогда ночевать здесь будет невозможно. И Женя пользовался моментом. Он даже оставался на ночь, когда наутро должен был прийти Рустик, просто уходил раньше. Теперь это было легче сделать – будильник в телефоне всегда был под рукой.

В один из таких дней Рустик и застал его спящим на сиденье от машины в павильоне мойки. Женя спросонок не понял, что случилось, услышал только возмущенное:

– Охренеть просто! Тебе что, спать больше негде?

Рустик был общительным парнем года на четыре моложе Жени. Он учился в универе и подрабатывал таким вот способом, периодически прогуливая пары. Женя его иногда выручал, замещая, собственно, так они и познакомились: Рустик просто пришел и попросил подменить. А Жене только того и надо было.

– Да просто устал вчера сильно, – хрипло ответил Женя, плохо соображая, что соврать. – Лень было домой идти.

– Ааа, ну давай, иди тогда. Скоро моя смена.

Женя по-быстрому собрался и свалил, проклиная Рустика и себя. Как оказалось, проклинал не зря, потому что новость, что Женя спал на автомойке, быстро стала известна всем водителям, а следовательно, и начальству.

В следующую свою смену Женя по привычке заперся в павильоне, прислонился к стене и включил купленный не так давно для чтения фонарик, решив перед сном почитать. В одиннадцать в опустившиеся ворота постучали. Женя вздрогнул и затаился, выключив фонарик: никогда еще никто не приходил сюда ночью.

– Открывай, я знаю, что ты здесь, – негромкий голос Игоря заставил его покрыться мурашками. Какой стыд! – Открывай, или я сам открою. У меня ключи есть.

Женя со вздохом поднялся и снова включил фонарик. Подумаешь, выговор и несколько минут позора. Ведь не уволит же Игорь его, правда?

В свете фонарика Игорь казался бледным и встревоженным. Он оглядел место преступления – короткое ложе из сиденья, плед, свою кожаную куртку вместо подушки и «Гарри Поттера и Узника Азкабана». Женя потупился.

– Собирай вещи, поехали.

Женя совсем растерялся и испугался.

– Но я ничего… Я просто… думал, почитаю, потом домой. Правда! Я ничего плохого…

Игорь вдруг подошел совсем близко и провел по Жениным коротким волосам ладонью.

– Ко мне поехали, собирайся.

Женя не сразу осознал. Постоял несколько секунд в ступоре, все еще чувствуя теплую руку Игоря над правым ухом. Все вдруг словно сговорилось против него: темнота в павильоне, смятение от внезапного раскрытия его тайны, близость Игоря, по которому так скучал, которого давно не видел. Женя просто сделал шаг вперед и застыл, ожидая. То ли удара, то ли…

Ладонь Игоря провела медленно по уху вниз, по шее, спустилась на плечо. Потом обхватила предплечье и притянула – к большому теплому телу. Вторая рука опустилась на пояс и сжала там, но несильно. Скорее, просто давая понять, что все правильно. Женя уткнулся носом в шею Игоря, туда, где заканчивалось несколько слоев одежды: рубашка, свитер, куртка. Там так хорошо пахло Игорем, что Женя зажмурился, пытаясь остановить предательскую влагу, набежавшую на глаза. То ли от облегчения, что его не накажут, то ли просто потому, что Игорь был наконец рядом и проявлял участие, его начало трясти.

– Эй, ну что ты, – Игорь, очевидно, поняв, что происходит с парнем, прижал его еще ближе и шептал на ухо. Одна его рука осталась на талии Жени, а вторая обхватила шею, и большой палец поглаживал по тому чувствительному и нежному месту, где была граница волос. – Давай не здесь. Все дома… пойдем.

Игорь вывел вздрагивающего Женю на парковку и усадил в машину. Потом исчез на пару минут в павильоне, собрал вещи и закрыл ворота.

========== 5. ==========

Едва они отъехали от парковки автобусов, на Женю накатил приступ стыда за собственное поведение: подумать только, чуть не разрыдался на плече у работодателя, давя на жалость. Он сидел на переднем сиденье, обхватив себя руками за живот, и пытался искоса посмотреть на Игоря, не поворачивая головы. Тот вроде был сосредоточен на дороге, хмурился и молчал. В машине не играла музыка, и звуки за окном казались особенно громкими: стук по стеклу косого мелкого дождя, урчание моторов и сигналы машин.

– Давай я лучше в общагу пойду, – спустя несколько минут предложил Женя, теряясь в догадках о том, что думает о нем Игорь.

Игорь ответил не сразу.

– Что, совсем тебе там плохо?

– Нормально.

Краем глаза Женя уловил, что Игорь сильнее сжал руль.

– Ты можешь не врать мне? Не молчать, изображая из себя мученика, а просто сказать, что не так и что тебя беспокоит? – сквозь зубы спросил он, раздраженно посматривая на Женю.

От такого упрека Женя опешил. Стало обидно.

– Но я… я… это ведь не твои проблемы. Чего тебя вообще это волнует?

– Господи! – Игорь повысил голос. – А ты разве не понимаешь?..

В машине на несколько долгих, долгих минут воцарилась тишина. Женя удивленно и неверяще смотрел на Игоря, повернувшись к нему. Игорь смотрел на дорогу, даже в темноте было видно, что его челюсть плотно сжата от злости и решимости. В голове у Жени проносилось множество самых разных вопросов, он действительно не понимал. Неужели он нравится Игорю? И вся эта забота была не просто заботой сочувствующего человека, а вниманием… ну, скажем, заинтересованного мужчины? Игорь – гей? Как могло случиться, что ему понравился именно он, Женя?

Не решившись задать ни один из этих вопросов, Женя смущенно опустил голову и выдал ответ:

– Соседи вечно бухают, а кое-кто колется. Ну и в целом… Там невозможно побыть одному, даже книгу не почитать, – его голос немного дрожал.

– Завтра заберем твои вещи после работы, – спокойно кивнул Игорь.

У Жени язык не поворачивался спросить – он что, будет жить с Игорем? Хотя какая сейчас разница. Сейчас другое важно, то, что осталось невысказанным.

Приора остановилась в темном дворе на Академической. Кругом были невысокие, видавшие виды пятиэтажки.

– Сюда. – Игорь обошел машину и положил ладонь на спину Жене, направляя к ближайшему подъезду. Позади них пикнула сигнализация.

По телу Жени пробежала дрожь: оно еще помнило недавние прикосновения в павильоне. Нежные, долгожданные, приятные. Они вошли в темный подъезд и поднялись по лестнице на третий этаж. Игорь открыл тяжелую железную дверь, за ней еще одну – деревянную.

– Входи.

Женя скинул кроссовки и куртку, проходя дальше. Квартира у Игоря оказалась двухкомнатной и такой же серьезной, как ее хозяин. Широкий проход справа вел в гостиную, прямо была кухня, налево – дверь в туалет и ванную. Планировка самая обычная, обстановка простая. Женя оглянулся на Игоря и прошел в гостиную, сел на диван. Из гостиной вела еще одна дверь – наверно, в спальню, она была закрыта.

– Есть хочешь? – Игорь остановился на пороге, глядя на Женю.

Женя покачал головой, чувствуя, как натянулось между ними напряжение. Собирается Игорь сделать что-нибудь, или Жене самому придется делать первый шаг? Нет, он не решится.

– Как хочешь. Тогда дуй в душ и спать.

Игорь вошел в спальню и через несколько секунд появился с полотенцем и одеждой в руках.

– Держи.

Женя забрал вещи и скрылся за дверью в ванной. Он торопился и волновался, гадая, что его ждет сегодня ночью. Несмотря на все сомнения, он попытался подготовиться. А вдруг? Лучше так, чем получить потом порванную задницу. Не то чтобы он думал, что Игорь будет груб с ним так же, как мужики на зоне.

В гостиной его ждало разочарование: Игорь постелил ему на диване. Он как раз заправлял одеяло, когда Женя вышел в одном полотенце на бедрах.

– Я буду здесь спать?

Игорь посмотрел на него.

– Хочешь, уступлю свою кровать.

Женя покраснел, отрицательно качая головой. Пока Игорь мылся, Женя лежал на диване, укрывшись одеялом в свежем голубом пододеяльнике с цветочками. Было непривычно. Он прислушивался к звукам в ванной, и как только они затихли, прикрыл глаза, притворяясь спящим. Игорь тихо прошел мимо, щелкнул выключателем и сказал:

– Спокойной ночи.

– Спокойной, – так же тихо отозвался Женя.

Уснуть не получалось. В квартире и вообще в доме стояла вязкая, темная тишина. Где-то над головой на стене тикали часы. Из окна лился тусклый свет луны. Внутри у Жени шла битва, в которой разум безнадежно проигрывал.

«А если пойти?..» – думал он, покусывая уголок пододеяльника. В таком состоянии он точно не уснет: тело было слишком напряжено, а в голове бродило слишком много мыслей. Одна из них звучала громче остальных и никак не желала заглохнуть, требуя сейчас же пойти в постель к Игорю. Узнать наконец, каково это – отдаться любимому человеку. Даже если Игорь его выгонит, все равно лучше так, чем мучиться и дальше от безответного чувства. По крайней мере сейчас, на фоне общего возбуждения и раздражения, ему так казалось.

Женя не знал, который шел час, когда встал и открыл дверь в комнату Игоря. В полутьме видно было большое тело под одеялом, голову на подушке. Игорь лежал на спине. Женя сел на край кровати, облизнув вмиг пересохшие губы и протягивая руку к одеялу, стаскивая его куда-то вниз. Игорь спал в одних боксерах.

– Если ты думаешь, – хрипло проговорил Игорь, хватая его за руку, – что я не воспользуюсь предложением, то ошибаешься.

Женя чуть не рассмеялся от облегчения.

– Я надеюсь, что воспользуешься…

Дальше им обоим было не до смеха. Игорь приподнялся, обнимая Женю за пояс и укладывая на кровать рядом. Женя хотел спуститься вниз, потянув резинку боксеров Игоря, но ему не позволили, запечатав рот поцелуем. Это был первый поцелуй Жени, и он замер, не зная, что делать, дернулся, пытаясь вывернуться.

– Лежи тихо, – шепнул Игорь, ненадолго отрываясь от его губ, – расслабься.

Женя прислушивался к ощущениям. Его вело от горячих рук, поглаживающих по бокам, от требовательных губ, раскрывающих его рот, от влажного языка, проникающего глубоко. Ему нравилось трогать Игоря, проводить ладонями по гладкой спине, сильным мышцам, сжимать крепкие ягодицы. Женя впервые получил возможность вот так запросто прикасаться к чужому телу и ластился, нежничал, гладил.

– Давай вот так. – Игорь коленом раздвинул ему ноги и лег сверху. На Жене не было ничего из одежды, и рука Игоря легко обхватила торчащий вверх член, вырвав судорожный вздох из горла Жени, с силой погладила яички и скользнула ниже.

Женя сглотнул, запрокинул голову на подушку и выгнулся, чувствуя пальцы между ягодиц. Они нажимали, поглаживали, кружили рядом с анусом.

– Подожди… – Женя уперся ладонями в плечи Игоря, отодвигая его, и перевернулся на живот, обхватывая руками подушку.

Игорь легко поцеловал его в изгиб плеча, снова проникая рукой между ягодиц. Его палец раздвинул упругие мышцы, и Женя зарылся в подушку, удерживая стоны. Поцелуй на плече стал крепче, болезненнее: Игорь едва сдерживался, потираясь о задницу своим стояком, оставляя влажные следы смазкой на коже.

– Хочу тебя…

Женя молчал, привычка не издавать ни звука не отпускала, поэтому он только покачивал бедрами навстречу пальцу, потом – двум.

– Больше не могу, – жаркий шепот на ухо пустил волну дрожи по телу Жени.

Игорь ненадолго оторвался от Жени, потянувшись к тумбочке за презервативом. Еще секундная заминка, и Женя почувствовал проникновение: горячее, плотное, болезненное и желанное. Женя глубже зарылся в подушку, одновременно подкидывая бедра вверх. Игорь вошел до конца, прижимая его тело к постели. Двинулся назад, но совсем немного, тут же снова прижимая Женю к простыне. Эти движения повторялись снова и снова, вверх и вниз, скользящие, глубокие, пронизывающие. Чем сильнее Игорь трахал его, тем сильнее Женя сжимал зубы: так было хорошо и сладко, и хотелось стонать, кричать, умолять о чем-то, но он не мог себе позволить.

– Я скоро… – шептал Игорь сзади, не отрываясь губами от гладкой кожи плеча.

Женя шумно выдохнул. Ему до смерти нужно было подрочить, но он не решался прикоснуться к себе без разрешения, из последних сил сжимая вспотевшими ладонями многострадальную подушку. Игорь простонал что-то нечленораздельное, приподнял Женины бедра, чтобы его рукам было место внизу. Одной ладонью он крепко обхватил мошонку, другой – истекающий смазкой член Жени, продолжая двигаться внутри. Женя не выдержал, простонал сквозь зубы и кончил, вздрагивая всем телом, сжимая член Игоря так крепко, что тот не мог уже двигаться. Игорь застонал следом, уронив голову между лопаток Жени и дыша прерывисто.

Спустя несколько долгих минут к Жене вернулась способность чувствовать. Он приподнял голову с подушки, повернул ее набок. Игорь все еще сжимал его руками, навалившись сверху, и невесомо целовал повлажневшую кожу на правой лопатке. Заметив Женино шевеление, он приподнялся.

– Как ты?

Женя разулыбался, прикрыв глаза.

– Хорошо…

Игорь осторожно, медленно вышел, вызвав внутри Жени сладкий спазм, отголосок испытанного оргазма. Игорь поднялся, ненадолго вышел из спальни. Женя сел в постели, нащупывая рукой влажное пятно своей спермы, не зная, что делать. Уйти на диван?

– Чего вскочил? – спросил вернувшийся Игорь, тут же заваливаясь на постель и обхватывая Женю за пояс. – Ложись.

Женя затих и замер. Было очень непривычно лежать вот так, рядом с другим человеком. С человеком, к которому тянешься всем сердцем, который теперь обнимает тебя за талию и спокойно дышит в макушку. Женя пытался задержаться наяву, зацепиться за это теплое мгновение, но не выдержал, усталость взяла свое, и он уснул.

***

От звука будильника Женя вскочил как ужаленный. Звук был громкий и незнакомый, и в первый момент Женя непонимающе озирался по сторонам. Потом рядом зашевелился Игорь, потянулся к телефону на тумбочке.

– Ммм, – простонал он и прикрыл глаза рукой, отключив будильник.

Женя бросил на него смущенный взгляд, натянув на себя одеяло.

– Который час? – откашлявшись, спросил он.

– Шесть.

– Бля. – Женя вскочил с кровати, забыв, что минуту назад стеснялся своей наготы, и выбежал в гостиную.

– В чем дело? – Игорь вышел за ним, натянув трусы и хмурясь.

– Мне в семь нужно быть на мойке.

Игорь улыбнулся.

– Успокойся. Я тебя довезу.

Женя замер с одной натянутой штаниной джинсов и другой в руках.

– Да?

– Да. Можешь не торопиться, в душ сходить. – Он подошел вплотную, поцеловал в щеку. – Там в ящичке шкафа есть новая зубная щетка. Кофе или чай?

– Чай… – Женя проводил его удивленным взглядом, стянул джинсы и пошел в ванную.

Выехали они без пятнадцати семь, Женя немного опоздал, но все равно попросил высадить его с другой стороны парковки, чтобы никто не видел их вместе. Игорь улыбался, провожая его на работу, и перед самым уходом выдал инструкции:

– В обед заеду. И вечером за твоими вещами, не забудь.

Женя кивнул, прощаясь. Потом было несколько часов, пронесшихся как одно мгновение. Ощущение было такое, как будто закинулся чем-нибудь крепким, настолько его переполняло счастье. Ему самому казалось, что он улыбается дебильно, но ничего с этой улыбкой поделать не получалось. Хорошо, что Женя не завел привычки болтать с водителями во время работы, иначе они бы точно подумали, что он двинулся.

Игорь, как обещал, заехал в обед, с большим пакетом еды из ресторана. Женя наполовину опустил ворота, они устроились на пластиковых стульях. Игорь выложил контейнеры с салатами и пюре с котлетами. Поставил на пол два стаканчика с чаем.

– Ухаживаешь, как за девочкой, – прокомментировал Женя, садясь рядом.

Игорь посмотрел на него насмешливо.

– Будь ты девочкой, я бы привез тебе цветы и конфеты. Хочешь?

Женя покачал головой, смеясь.

– Даже не знаю, радоваться или огорчаться, что я не девочка.

– Ни то ни другое. Есть надо.

Пока обедали, Женя все порывался задать волнующий его вопрос. И когда взялись за чай с сахарными пончиками, не выдержал:

– Насчет девочек. Не думал, что ты, ну… ты же женат был.

Игорь улыбнулся.

– Был. Но если говорить современным языком, то я, скорее, би. Хотя начал именно с парнем.

– Правда? – Женя не сдержал любопытства, подавшись вперед. – Как? Когда?

– В школьном лагере. – Игорь пожал плечами. – Нам было по пятнадцать, а сосед в комнате мне попался продвинутый. Потом еще несколько раз… В студенческие годы я часто бывал за границей, летом особенно. Уезжал на лето в Штаты, подрабатывать. Там набрался опыта. Мне все равно кто. Главное, чтобы человек был хороший. – Он подмигнул Жене, и тот опустил глаза.

– Странно тогда, что ты на меня запал. Я-то не слишком…

– Ничего странного, – немного резко оборвал его Игорь. – Это мы в другой раз обсудим. Сейчас мне на работу пора.

Женя вскочил, сказав, что контейнеры от еды уберет сам. Хотелось сгладить последнюю неловкость, но Игорь сделал это за него: просто коротко, но крепко поцеловал на прощание.

После работы они поехали в общежитие Жени. На проходной Женя выяснил у вахтерши, что коменданта нет на месте. Это было плохо, значит, придется вернуться, чтобы сдать белье и выселиться официально. Женя поднялся на пятый этаж, перепрыгивая через две ступеньки. В комнате обнаружил одного Артема, стеклянными глазами смотрящего в потолок со своего матраца на полу. На Женю он никакого внимания не обращал до тех пор, пока тот не выгреб со своей полки в шкафу всю одежду.

– Ты куда? – как-то вяло спросил Артем, приподнимаясь на локте и глядя, как Женя перетряхивает немногочисленные футболки и штаны на предмет случайно поселившихся там тараканов.

– Съезжаю, – коротко отозвался Женя, осматриваясь. Пакета, в котором можно бы унести вещи, не было.

Тогда он расстелил на кровати полученный недавно от Игоря пуховик и сложил внутрь свои пожитки и пару книг, застегнул молнию.

– Круто, – медленно протянул Артем. – Можно я твою койку займу?

– Можно. Постель я завтра сдам.

– Ааа. А где жить будешь?

Женя на секунду замялся, но легко соврал, не глядя на соседа:

– Снял комнату у знакомых.

Больше они не разговаривали. Женя сгреб пуховик, бросил «пока» и бегом спустился вниз по лестнице к Игорю, ждущему его у входа в общагу в машине.

– Быстро, – одобрительно заметил Игорь. – Все собрал?

– Все. – Женя закинул вещи назад, а сам сел на переднее сиденье, пристегнулся. – Только коменданта нет. Завтра надо будет еще раз зайти. Но это я уже сам: у меня завтра выходной.

Игорь кивнул, отъезжая от общаги.

========== 6. ==========

Это было странно. Целый свободный вечер наедине с Игорем и пониманием, что спать они снова будут вместе. С полчаса Женя посвятил раскладыванию своей одежды на выделенных полках в шкафу, потом осмотрел квартиру. Заметно было, что Игорь не слишком много времени проводит здесь: квартира полупустая. В спальне – только кровать, шкаф и тумбочка. В гостиной – диван, книжные полки, телевизор. Кухня выглядела более обжитой, и пока Женя осматривался, Игорь готовил ужин. В конце концов Женя тоже осел на кухне, наблюдая за Игорем.

– А я не умею готовить, – сказал он, наблюдая за четкими, красивыми движениями: Игорь разложил в форме кусочки рыбы с луком и лимоном и накрыл все это фольгой.

– Ничего удивительного, – отозвался Игорь, убирая форму в духовку и поворачиваясь. – Так, давай накроем здесь. Рыба быстро приготовится.

Женя помогал. Резал овощи, раскладывал на тарелке хлеб. В животе уже все сжималось от голода. Потом был ужин: вкусный, легкий. А после они лежали на диване, тесно прижавшись друг к другу и включив телевизор. Там показывали что-то неинтересное и русское, и Игорь, убавив звук до минимума, расспрашивал Женю о том, как тот попал на малолетку. Женя рассказывал все без утайки, избегая только темы первого изнасилования – и последующих тоже. Игорь как будто знал и чувствовал то, что осталось невысказанным, гладил Женю по спине и об этом спросил только:

– Там был твой первый раз?

Женя кивнул, тут же получив поцелуй в волосы на макушке. Они долго целовались на диване, затем перебрались в спальню. Это был первый из таких вот тихих, по-семейному уютных вечеров, продолжавшихся всю осень. Для не знавшего, что такое настоящая семья, Жени все было ново и необычно. Странно было получать ежедневные звонки от Игоря и понимать, что так и должно быть. Волнительно до дрожи отправлять ему сообщения по телефону, вместе завтракать, обедать, ужинать. Немного стыдно налаживать общий быт, делить на двоих посуду, продукты, постель.

Занимались сексом они теперь каждую ночь, и ради того, чтобы это продолжалось, Женя готов был на все. Ему нравилось, как умело обращается с его телом Игорь, как ласкает и берет его, не обращая внимания на все Женины сомнения.

Во второй половине октября в автошколе началисьпрактические занятия по вождению автобуса типа Мерседес Спринтер. Женя нервничал, волновался, но все же решился попросить Игоря потренировать его. Игорь согласился. Они катались на Спринтере за городом по выходным, когда Игорь не был занят с детьми. Пару раз Жене приходилось уходить из квартиры, потому что дети приходили к нему домой. Игорь не просил об этом, Женя сам так решил. Он выселился из общаги, закрыл абонемент в библиотеке, чтобы открыть его в другой – поближе к новому дому.

В декабре от его прошлого не осталось ничего, кроме воспоминаний. Все ниточки, связывавшие Женю с криминалом, были разорваны: срок наказания закончился, его сняли с учета в социальной службе и в полиции. Закончилось и обучение в автошколе, экзамены были успешно сданы. В одно из морозных декабрьских утр Игорь, собираясь на работу, сказал:

– Захвати с собой документы, будем тебя переоформлять на водителя.

Ездить Жене предстояло по маршруту Екатеринбург-Уфа и обратно. Игорь обычно контролировал новичков, сопровождая их в первых трех поездках, и Женя не стал исключением.

Все было довольно просто. Женя отъезжал от парковки при ТЦ Свердловск, там собирались пассажиры. Список пассажиров он получал утром от оператора, сверял его с присутствующими, собирал деньги и отъезжал. В дороге делали две остановки в придорожных кафе. Весь путь от Екатеринбурга до Уфы занимал восемь часов. Потом – ночевка в Уфе, и рано утром выезд обратно.

В первый раз Женя нервничал и жутко радовался, что Игорь едет с ним. День был будний, пассажиров – всего семь человек, дорога не слишком хорошая, все же зима. Игорь подсказывал, хотя Женя от и до изучил свой маршрут по карте, еще и навигатор купил.

В Уфе они высадили пассажиров на проспекте. Игорь показал, как проехать на стоянку, а после они вдвоем отправились в квартиру, купленную Игорем в Зеленой роще. Квартира была однокомнатная и нежилая: здесь останавливались ненадолго водители.

– Не боишься оставлять чужим людям? – спросил Женя, когда они вошли в квартиру и отряхнулись от снега. Женя осмотрелся: по виду общежитие напоминало.

В единственной комнате стояли две тяжелые односпальные деревянные кровати, на полу лежал серый ковер. У окна – комод.

– За ней присматривает моя родственница, тетка по маминой линии. Она приходит раз в неделю, живет рядом, в соседнем подъезде. В других городах у меня договоренности с хостелами, но здесь есть Вера Алексеевна, она следит.

Кухня тоже была обставлена просто. Никаких уголков, всего-то плита, холодильник и стол с табуретками.

– А мы ничего не взяли поесть, – с запозданием вспомнил Женя, усаживаясь за стол.

Игорь кивнул, садясь напротив и достав телефон.

– Закажем сейчас что-нибудь. Пиццу будешь?

Женя кивнул и пошел в душ, пока Игорь делал заказ. Потом просто свалился на кровать, напряжение постепенно отпускало, и внутри медленно разливалось довольство собой и жизнью: редкое для Жени состояние.

– Красавец, – услышал Женя от двери и открыл глаза. Игорь смотрел на него, улыбаясь: Женя вышел в одних черных плавках и раскинулся звездой почти голым.

– А если так? – Женя перевернулся на живот и выпятил задницу, балуясь.

– Заказ сейчас привезут, не успеем… кончить, – откашлявшись, ответил Игорь.

Женя посмотрел на него через плечо.

– А если по-быстрому?

Легкие шаги, и Игорь лег рядом, положил руку на бедро, стаскивая трусы за резинку вниз.

– Эх, молодежь! Вам лишь бы торопиться…

Женя выгнулся под начавшими гладить его руками, откинул голову назад, подставляя шею поцелуям.

– Ты так говоришь, как будто сам уже… ох… – Женя схватил Игоря за руку и потянул ее к своему паху. – Кстати, сколько тебе лет?

Игорь несколько раз медленно провел по горячей плоти.

– Тридцать пять. Подожди…

Он отвлекся, чтобы достать из кармана презерватив. Женя воспользовался моментом, переворачиваясь на спину и раскидывая ноги в стороны. Хотелось так: кожа к коже, близко, и можно целоваться. Как всегда, крупная головка причинила немного боли на входе, и Женя прерывисто задышал, принимая в себя член. Секундная заминка, чтобы привыкнуть, а потом покоряющие, мощные, ровные движения, от которых так хочется стонать и двигаться навстречу. Женя все еще пытался контролировать себя во время секса, но с каждым разом это получалось все хуже, и каждый раз Игорь, вырвав из него особенно громкий стон, довольно улыбался. Эта улыбка вызывала в Жене смущение пополам с нежным, щемящим чувством, от которого хотелось говорить глупости и признаваться в любви.

– Кажется, звонят, – сказал Женя, когда они, кончив, лежали на узкой кровати. Игорь был на нем и в нем, в одежде, и Женя тихонько гладил его рукой по затылку, глядя в потолок.

Игорь, недовольно засопев, поднялся. Женя прикрылся одеялом, прислушиваясь к голосам в коридоре, потом все стихло.

Таких поездок было три. Извивающаяся лента дороги, укрытый снежной пеленой Южный Урал, урчание мотора Спринтера и Игорь рядом. А потом Женя начал ездить один. Всего за несколько первых поездок Женя понял, что это именно его, именно то, что ему было нужно. Дальняя дорога вызывала ощущение свободы, полета, природа вокруг успокаивала. Скучно становилось только в Уфе. Город большой, незнакомый. Сначала Женя вечерами сидел в квартире, читал, перекусывал пирожками или дошираком, но за неделю до Нового года решил, что неплохо бы купить подарок Игорю. Что взять, он понятия не имел.

В Уфу Женя приехал в шесть вечера. К семи он уже освободился. Недалеко от квартиры Игоря находился торговый центр «Мегаполис», и Женя пошел туда, решив, что выберет что-нибудь там. Бесцельно побродив по магазинам, Женя остановился на игре дартс – ему самому хотелось ее опробовать. Они с Игорем проводили вечера по-тихому: за просмотром телевизора или за чтением. Иногда выбирались в кино, а еще Игорь обещал после Нового года свозить его на рыбалку.

Наутро Женя пригнал Спринтер со стоянки и выписал фамилии пассажиров, которые ему выслал по телефону оператор. Они начали подтягиваться уже к половине седьмого, и Женя открыл дверь в салон, здороваясь и отмечая в бланке явившихся. На очередном пассажире он запнулся.

– Ни хуя себе.

На Женю смотрел, блестя глазами, бывший дневальный его отряда, Семён Неизвестный. Они еще на малолетке пересеклись, но тогда Семён почти сразу освободился, успел только раз Женю поиметь, когда его впервые опускали. Сколько раз это случалось между ними на отряде в колонии для совершеннолетних, Женя счет потерял.

Семён мало изменился, разве что поправился немного. На зоне они все худели, держались на одних костях. Высокий, в очках, в капюшоне, надвинутом на лоб, он казался Жене призраком из прошлого.

– Проходи и садись.

– Ты что, указывать мне вздумал, петушок? – Семён нехорошо усмехнулся, Женю передернуло, и он оглянулся на других пассажиров. – Отойдем. – Семён оттеснил Женю чуть дальше, посерьезнел и заговорил с притворным дружелюбием в голосе: – Слушай, тут дело такое. Я без бабла остался. Довези за так, а?

Женя растерялся. Семён давит на него, и Женя в своем праве, легко может избавиться от неугодного пассажира. Но получить проблему именно сейчас, да еще такую, которая неизвестно каким боком может повернуться в будущем, не хотелось.

– Ладно, – нахмурился Женя, махнув Семёну на дверь в салон. Он заплатит сам. Лишь бы все это скорее закончилось, и Семён ушел туда, откуда выполз.

Собрав со всех плату за проезд и отметив остановки, Женя сел за руль, чувствуя себя растревоженным. Он бы с удовольствием гнал до самого Екатеринбурга, не останавливаясь, лишь бы скорее избавиться от неприятного пассажира. Он время от времени смотрел в зеркало заднего вида.

Семён сел сразу позади него, иногда заглядывая вперед.

Женя считал минуты, которые, как назло, тянулись невероятно долго. На первой остановке Женя не вышел из автобуса, несмотря на то, что уже хотелось есть. В Янгантау* он высадил троих пассажиров, тоже не выходя. За двести километров до Екатеринбурга в придорожном кафе все же пришлось выйти: страшно хотелось в туалет. Женя убрал деньги в кошелек, пряча его во внутреннем кармане куртки, и запер автобус.

Когда он вышел из кабинки туалета, Семён стоял рядом.

– Слушай, – сказал он, оглядываясь на дверь, – может, ты меня выручить сможешь? Деньги нужны срочняк. Верну сразу, как появятся.

Женя вымыл руки и долго вытирал их бумажным полотенцем. Семён стоял сзади.

– У меня нет денег, – осторожно ответил Женя.

– Да ладно. Тебе только что заплатили, я видел. Да вот же…

Семён схватил Женю за отворот куртки и потянул на себя. Женя почти автоматически оттолкнул его руку.

– Охуел? Проблем хочешь? – Семён, чье лицо приобрело хищное, страшное выражение, с силой схватил куртку и рванул на себя.

Женя снова ударил, уже сильнее, куда-то в район груди. Его удар не произвел на Семёна впечатления, и Женя через мгновение задохнулся от удара в живот. Он пытался драться, борясь за себя и свою только что наладившуюся жизнь, не сдавался. На шум в туалете заглянула официантка, закричала что-то, чего Женя не расслышал: в ушах звенело от прилива адреналина и крови.

Через десять минут к кафе подъехала полиция. Женю и Семёна забрали в участок, и у Жени едва сердце не остановилось: он оставлял позади недовольных пассажиров на неизвестное время. В дороге ему позволили позвонить руководителю. Игорь выслушал молча, задал пару уточняющих вопросов и отключился. Женя едва не сорвался: надо же, а ведь только что все было хорошо!

Однако до участка их довезти не успели. В дороге они остановились: им наперерез ехала еще одна машина полиции. Ничего не понимающего Женю пересадили туда и повезли обратно к кафе, где ждали в недоумении и ярости пассажиры.

– Меня отпускают? – спросил Женя сидящего впереди офицера.

– Да. С этим мы разберемся, а ты поезжай. И больше не устраивай драк.

– Это не я…

У автобуса стояла горстка бурно обсуждавших что-то пассажиров. При виде водителя они все замолкли, расступились.

– Все в порядке! – сказал Женя, радуясь, что задержка была всего на двадцать минут. – Садитесь, поедем.

Оставшиеся два с половиной часа дороги Женя без остановки с благодарностью думал об Игоре. Наверняка тот подключил связи, вытащил его. Господи, как же он его любит! И почему Женя никогда не говорил ему об этом? Давно надо было признаться.

В его груди рос, расширялся теплый шар счастья, несмотря на все произошедшее. Он даже готов был нарушить правила и снова позвонить Игорю, но сдержался.

В Ёбурге Женя высадил людей, заехал на мойку. Пока Рустик мыл Спринтер, он названивал Игорю, но трубку тот не брал. Загнав автобус на парковку, сбегал в офис. Лида сказала, что Игорь Михайлович уехал давно и сказал, что сегодня уже не вернется. Разочарованный, Женя поехал домой на троллейбусе.

В квартире его встретила тишина и пустота. Женя наконец получил возможность посмотреть на себя и помыться. Выглядел он неважно: под правым глазом налился лиловый синяк, по правой же скуле протянулась глубокая царапина, на ней запеклась кровь.

В холодильнике его ждали сделанные руками Игоря манты. Женя разогрел их в микроволновке и без аппетита поел. В пять пришло сообщение от Игоря.

«Скоро буду, не волнуйся».

Женя потупил над телефоном, потом выдохнул. Предчувствие конца света постепенно начало отпускать его, и сразу накатила смертельная усталость. Женя отложил телефон, прислонился головой к стене, а потом пошел в спальню. Может, удастся поспать перед приездом Игоря.

***

Проснулся он от тихих шагов в гостиной. Игорь ходил по квартире осторожно, заглянул в спальню, но не вошел, видя, что Женя спит. Женя сам вышел к нему и сходу прижался, обнял, засопел в шею.

– Прости…

Игорь обнял в ответ.

– Господи, за что? Ты в порядке?

Женя промычал что-то согласное в ответ.

– Где ты был?

Они застыли посреди гостиной.

– В то кафе ездил. Надо было с твоим знакомым разобраться. И материальный ущерб хозяину…

Женя смутно припомнил звон разбившегося во время драки зеркала.

– Мне жаль, прости…

– Не нужно. Но в следующий раз, если попадется кто-то подобный, сразу мне звони, слышишь? Чтобы на остановках вас проверяла полиция. Это не шутки… – Игорь вдруг обнял крепче, почти до боли. – Я мог тебя потерять…

Женя зажмурился и пробормотал:

– Люблю тебя.

Над его ухом раздался тихий радостный смех.

– И я тебя.

И Женя почувствовал наконец, что он теперь не один. Их двое, они вместе, и что бы ни случилось, это останется неизменным. Уж он постарается.

Комментарий к 6.

*Янгантау - санаторий в республике Башкортостан