Покорение высоты [Игорь Владимирович Сорокин] (fb2)

В праздничную ночь башня начинает светиться. Ее мягкий серебряный свет кажется живым, как будто пирамидальный тополь стоит под луной. — Я не хвастун, не честолюбец, но, ей-богу, хорошо при жизни увидеть такую постройку… — говорил Николай Васильевич Никитин, посещая свою башню. Много раз обращались к конструктору корреспонденты с одним и тем же вопросом: — Почему башня не носит вашего имени! Ведь так заведено не только у нас в России, но и во всем мире — Эйфелева башня, Шуховская! А почему эта не Никитинская! И каждый раз Николай Васильевич отвечал: «По-моему, это было бы нескромно». Но сама жизнь поправила Никитина в этой его чрезмерной скромности: все, кто участвовал в проектировании узлов башни, все, кто ее строил, ласково называли ее «Николаевна». Этой дани любви и уважения к конструктору Никитин особенно искренне и счастливо радовался. «Николаевна» бережет Москву и днем и ночью. Она разговаривает с Москвой, с близкими к ней городами, рассылая во все стороны свои телеволны.