Annotation
Настала пора выбрать себе будущего супруга. О любви речи идти не может, но смогу ли я выбрать хорошего человека, которого смогу хотя бы уважать, ведь он станет не только моим мужем, но и отцом наших детей? Начато 09.05.2017. Продка от 21.05.2017. Не забывайте оставлять комментарии и отзывы.
Katsurini
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Katsurini
Смирись или борись!
Глава 1
С самого утра день не задался!
Во-первых, встала я не с той ноги, потому что наступила на какой-то острый шип. Рана кровила, хотелось выть на весь мир. Но нельзя. Это только в сказках царевне положено капризничать, кричать. Жаль, я магией исцеления не обладаю. Но и тревожить лекаря по пустякам не стоит. Тихонько прокралась в лекарский огород, сорвала листок подорожника и приложила к пятке. И только наступила на больное место, стараясь скрыть повреждение, как произошло во-вторых.
Меня нашла девушка-помощница.
- Тебя, Русана, батенька кличет, - притормозила она, пробегая мимо.
- А где он?
- У себя в приёмной.
- Благодарю, Зорька, - и я, стараясь не хромать, поспешила на встречу.
Батенька нетерпеливо ходил по залу, диктуя писарю указ.
Увидев меня, стража отворила двери:
- Царевна прибыла, царь-батюшка! - доложили они, пропуская меня внутрь.
- Иди, - махнул рукой отец писарю.
Тот удалился. Родитель дождался, когда за ним закроются двери, щёлкнул пальцами, накладывая полог тишины.
- Здравствуй, батюшка! - я поклонилась отцу. - Ты звал?
- Да, дочка, звал. Сегодня прошёл как раз месяц. Ты готова?
Что-то мне нехорошо стало. Вот и кончилась моя свобода!
- Да, батюшка, - не посмела перечить я. С рождения меня готовили к этому. По любви царевны замуж не выходят. И мой долг принять благо державы выше своего собственного.
- Портреты должны были доставить. Ступай на капище - твой выход.
- Но я не смогу охватить все королевства, все царства, княжества, - робко молвила я.
- Поэтому я уже отобрал для тебя всего лишь десяток. Иди, готовься!
Сглотнула. Во рту стало очень сухо. Первое впечатление самое сильное. Мне нужно много сил, дабы сделать всё правильно.
- Хорошо, батюшка! - склонилась я в поклоне и поспешила на выход.
Полог тишины тут же развеялся, возвращая привычный гомон дворца.
Вновь вздохнула, стараясь не наступать на больную пятку. Ох, страшно-то как!
Знала, что этот миг наступит, но что так скоро, не ожидала. Время летит, никуда не деться!
Удастся ли у меня задуманное? Сразу десять человек увидеть. Конечно, предки мои со мною будут, даруют мне силушку, нужно лишь поверить в себя.
Я вышла на двор, сняла сапоги, наступила на Землю-Матушку, вдыхая полной грудью. Земля дарила тепло, как и Солнышко. Выбрать, как же порою сложно. Иногда проще просто смириться с тем, что тебе выбора не дают. А вот самой принять решения, взять судьбу в свои руки - это сложно. На это нужна сила воли.
Пока шла, представляла, как родная земля дарит силушку, каждый шаг отдавался трепетом по мере приближения к капищу, что на горе предки соорудили, поставив чуры Предков. К моему приходу должно быть всё подготовлено. Десяток выбранных батюшкой женихов, лики которых нарисованы живописцами. И пусть даже правды нет в тех ликах в угоду правителям, но на то живо и пишут, вкладывая частичку того образа, что видят. Я считаю, сумею, раньше ведь выходило.
У входа на капище меня встретили две девушки с распущенными космами. Поклонилися Предкам ещё раз, кивнули мне, мол, готово всё да ушли.
Посреди капища костёр горел. Пора! У меня не так уж и много времени, лишь пока догорит последний уголёк.
Принялась раздеваться, ведь одежда мешать сподобится моим чарам. А при обращении с силушкою Земли-Матушки ничего не должно быть лишнего, лишь то, с чем народилася.
Сняла не только одежонку, но и бусы, серьги, кокошник, накосник. Расплела волосы, дабы легче общаться с природою было. Вдохнула воздух, пропитанный силушкою, тепло костра. Пропустила чрез себя. Ощутила покалывание ладоней.
Дымка немного развеялась, показывая лик первого жениха. Тёмные волосы, глаза зелёные, прямой нос, хищный взгляд. На плечах шкура волка. От одного вида страх сковывал колени. Я закрыла глаза, стараясь смахнуть наваждение. Ладони оказались влажными. Кто это такой?
Постаралась быстрее переключиться на другого.
Времени не много. Женихи откроют подарок отца одновременно и как долго останутся в пределах рисунка, было не известно. Стоило поторопиться.
Второй показался даже красив и смазлив. Молод. Где-то моего возраста. Портрет мог писаться много лет назад, но это не мешало мне настроиться на человека.
Мужчина, которого увидела, мазнул взглядом по портрету и переключил внимание. Мокрые светлые волосы ему доходили до плеч, серые глаза казались усталыми, широкие скулы устрашали. Я невольно залюбовалась голым рельефным мокрым торсом, по которому стекали капельки воды.
С трудом удалось оторваться и закрыть глаза, хотя они уже начинали жечь, прерывая связь с моим изображением. Смазливый, слишком смазливый. Батюшка учил не глядеть на внешнюю красоту. Обычно за ней ничего нет, кроме корысти.
Остальные же мужчины были явно старше меня, даже на портретах. А некоторые даже в отцы мне годились. И вот как это называется? "Выбирай, дочка, старичка себе или вот, один-два молодых я тебе дал. Совесть моя чиста".
Все женихи были разные: блондины, брюнеты, с каштановыми волосами, с рыжими и даже седыми. Варьировался и цвет глаз: от чёрных до светло-голубых.
Два жениха я застала на поле боя. Приказ отца открыть портрет именно сегодня выполнили безупречно, независимо от того, хотел ли возможный жених лицезреть возможную невесту или нет.
Один напугал меня до дрожи в коленках. Другой так глянул прямо в глаза, что меня выкинуло из картины. И я вяло рухнула на колени, не в силах посмотреть ещё двоих.
Неужели меня засекли? Не может быть! Но костёр догорал, а попробовать перенестись в пространстве чревато невозвратом. Остаться навсегда в картине очень не хотелось. Поэтому я просто посмотрела на творения кистей великих живописцев. Один чернявый был широкоплечий, а в гордой осанке чувствовалась власть, которой он привык пользоваться. Глаза переданы до того правдоподобно, что казалось, что следят за тобою. Возможность схожего дара я не рассматривала. Этот дар считался женским и слабеньким. Но обладай подобным, станешь скрывать его. Кому понравится, что за ним могут следить через нарисованный лик?
Но дар проявлялся столь слабо, что даже сильный маг постороннего присутствия не замечал.
Ещё один портрет показывал светловолосого голубоглазого юношу с лёгкой пробивающейся щетиной на щеках. Красив. Неужто тоже правитель какой? Я отложила оба портрета и отправилась одеваться. Дрожь в ногах прошла.
Костёр почти догорел, а вот вокруг уже стемнело. Как долго я чаровала! Надо поспешить, а то одеваться придётся наощупь.
Оделась, поклонилась Предкам, поблагодарила за возможность воспользоваться своим даром. Костёр и погас.
Пока спускалась, думала о том, что все женихи были представителями человеческого роду, во всяком случае внешне. Но на турнирах наверняка будут и представители других племён, отличающиеся от нас не только внутренне или другой ипостасью, но и внешне. И хоть человек по определению сильнее того же псоглавца*, но слабее полкана*. Некоторые доходят до абсурда и пытаются заключить неравный брак с сфинксами, сирин или алконостом, естественно, связь такая невозможна обычным способом, лишь с помощью чар. Один мой предок и насоздавал все эти виды, скрещивая человека и разных существ. И когда естественным путём не выходило, в дело шла волшба.
Но последние триста лет мы придерживались традиций не отдавать невест на сторону человекоподобным, лишь чистым людям, без примесей. Хотя, кто ж уследит. Батюшка вот следит, да разве все подданные наместники не могут скрыть какую ветвь?
Царевичи брали в жёны тоже чистокровных дочерей рода человеческого, но кровь периодически обновлялась у других родов наших меньших братьев.
- Русана, батюшка ждёт тебя, - окликнула меня другая помощница, спешащая домой. На сегодня её обязанности во дворце закончились.
- Благодарю, Мара, до завтра!
- Не, завтра придёт Настя, я завтра дома.
- Понятно, - я улыбнулась. Каждая семья помогает нам, присылая каждый день кого-то из своих детей. Девушки во дворце порядок поддерживают, отроки чинят или строят, ежели надо. А малыши по мелочи выполняют поручения царской семьи. Матушка следит за всем в доме, да пришедшим с утра задания раздаёт. Батюшка разбирает тяжбы людские да вот ведёт дела царства и присматривает за остальными царствами, княжествами да королевствами.
Царевны да царевичи учатся разным нужным наукам, пока не войдут в пору, а там уж за свадебку. Наследный царевич остаётся при батюшке, остальным отец надел даёт среди подчинённых царств, коль наместник смуту начинает сеять. Всегда найдутся недовольные.
Я прошла в столовую, где собрались родные за огромным столом. Поклонилась, привествуя всех.
- Садись, дочка. Рассказывай, - велел батюшка, установив полог тишины за пределами помещения.
Я окинула стол с родителями, сидящими рядом во главе, троих братьев, по праву руку от батюшки, сестёр - по леву. Из сестёр я оставалась самой старшей. Подрастает ещё Льдинка, в пору через лето войдёт и две маленьких сестрички. Ещё одна старшая сестра три лета назад замуж вышла. Братья же пока все при батюшке оставались. Как третий сын войдёт в пору да женится, тогда отец устроит состязание меж сыновьями за трон. Кто проявит больше смекалки да умений разных, тот и сядет на его трон. Остальным даст наделы.
- Всех я не успела просмотреть.
- Отчего же? - поинтересовался отец, нанизывая на вилку салат. На ужин полагалось лёгкое что-то - овощи и плоды.
- Один из женихов ударил больно, выкинув обратно. То ли от его волшбы, то ли он забрал у меня всё, что было в загашнике, но сил не осталось на последних двух.
- Присмотрела кого?
Я подошла к батюшке, вставшего из-за стола, отошла с ним к другому пустому столу и положила на него портреты тех, кто приглянулся. Двое.
- Какой нанёс атаку?
Пересмотрела оставшиеся холсты, нашла того.
Отец положил его к понравившимся двум.
- И кого не успела?
Выложила и их. Отец и их положил к отобранным. Разложил всех пятерых.
- Закрой глаза, - велел отец.
Послушалась.
- Открывай!
На столе лежали перевёрнутые одинаковые холсты.
- Выбирай!
Вздохнула и ткнула на первого попавшегося. Отец перевернул карточку. На меня глядели голубые глаза мага.
- Нет! - сказала я возмущённо.
- Ладно, скажешь во время турнира свой ответ. Тогда и решим, как вывести его в победители.
Отец больше ничего не сказал. Да и карточки оставил, как были. Я уже отворачивалась, когда голубые глаза будто впились в душу. И я совершила вольность, ударила кулачком по изображённому лицу.
Лишь после этого ушла за стол к домочадцам трапезничать.
Беседу вели неспешную, мама рассказывала, что следует заказать к турниру, какой наряд мне сшить. В традициях ли наших или по жениху глядеть будем?
- Сперва по нашим пусть женятся, а на своей земле,ежели хочет, пусть жених свои обряды проводит, - задумчиво молвил царь.
- А ежели у них совсем дикие обычаи? - уточнила матушка.
- Явно оскорбить жену он не посмеет. Да и против своего народа не пойдёт. Поэтому придётся просто смириться.
Я грустно вздохнула. Вот как можно, не зная, выбрать совершенно чужого человека? А потом пойти в ним детей делать?
Конечно, меня воспитывали в знании, что по любви не будет. И вообще, любовь - это временное чувства для простолюдинов. Это пока девка на гулянки бегали, может себе позволить о любви думать. А как замуж соберётся, то родители выберут наиболее подходящего. Мнение будущей невесты может браться в расчёт, а может и нет.
А потому важнее уважение и дружба между супругами.
Матушка мне всегда говорила, что женщине несложно очаровать мужчину. Но этот интерес нужно поддерживать всю жизнь. А ежели мужчина тобой грезит, то и относиться будет иначе - пылинки сдувать...
Поэтому, следующее, что надо было сделать, прийти ещё раз к женихам. Во сне. Это сложнее. И получится только ежели портрет лежит неподалёку от нужного мужчины.
Во сне можно позволить такие вольности, которые вживую не посмеешь сделать, тем самым выдав свои желания и отношение.
Во время сна можно многое увидеть, ведь время там течёт по-другому. Но прежде уснуть надо, проснуться, вновь уснуть.
Братья и сёстры обсуждали вначале предстоящее торжество, а затем уже свои трудности.
Я же в миске своей ковырялась, поглядывая на стол у стены. Что за напасть? Неужто чары колдуна? Такое влияние могло быть. Но как? Он успел пометить меня? Или тоже проникает через своё изображение? Значит, надо предупредить отца, но наедине.
Разговор с батюшкой удовлетворения ежели и принёс, то лишь чуть. Он внял моей просьбе, правда, потребовались объяснения и доводы.
- Я просто не могла его выбрать...
- Судьба порою зло шутит.
- Но зачем ты его выбрал?
- Потому что сильный колдун вкупе с нашими способностями - это хорошо.
- Да, но... Ты хочешь, дабы я его выбрала? - я погрустнела. Совсем остаться без выбора не хотелось.
- Я такого не говорил. Ты по-прежнему можешь выбрать кого-то из этой пятёрки. Любого. Я и слова не скажу. Но не списывай его со счетов только лишь потому, что он тебе не понравился или вышиб тебя. Некоторые люди поступили бы так же, ежели бы застали тебя за подслушиванием, а некоторые могли и казнить, не разбираясь, правда ли ты царевна.
- Да, но...
- Магия - скрытое воздействие. Но ежели тебя обнаружили, будь готова к тому, что без наказания не уйдёшь.
Я лишь грустно вздохнула.
- А совсем выкинуть его из женихов ты не можешь?
- Даже ежели не учитывать наш интерес - такой поступок будет очень глупым. Мы ведь не хотим мести... Вспомни сказ о спящей царевне. Там не пригласили одну из фей. Да, сказ закончился хорошо для принцессы, потому что в покровителях у неё была фея. Но то сказ. Там многое приукрашено, что-то усилено. Поэтому нельзя быть таким беспечным. А врага лучше знать в лицо и держать близко.
- Он может оказаться врагом? И... - я не могла поверить, что отец может пойти на такой политический ход и породниться с врагом.
- Ты же знаешь, что я не поступлю так со своими детьми. Я тебе дал даже больший выбор, чем ты хотела. Но к колдуну больше не суйся. Поняла меня?
Я кивнула. Всё поняла. И знаю, что в случае чего, отец подведёт меня сам к решению о том, что нужно выбрать именно того или иного человека, но это будут интриги. Я буду считать, что сама так выбрала. И даже обрадуюсь, раскусив отца.
Примечания по главе:
Псоглавец - человек с головой пса.
Полкан* - получеловек, полуконь (кентавр).
Глава 2
Пробовать навести сон я не стала сегодня. Это требует много сил, которых у меня не осталось. Поэтому разделась, совершила вечерние омовения, оделась в ночную рубаху да легла, тут же унёсшись в страну грёз.
Проснулась я в холодном поту. Какое-то время просто лежала, силясь понять, почему мне так неприятно. Выяснилось, причиной тому являлся сон. Ввела себя в состояние осознанного сна и вернулась в предыдущее сновидение.
В полумраке отсветов свечей разобрать что-либо было невозможно. Вот только звуки были странные. Кто-то стонал. Но не тревожно, просто необычно. Я пошла на свет, желая увидеть воочию исток непонятного.
И увидела. Замерла, не в силах пошевелиться. Мужчина и женщина предавались... Как бы это сказать... Вседозволенности...
И хотя лиц обоих рассмотреть не удалось, и я приблизительно понимала, что к чему... Со стороны выглядело не очень.
Матушка говорила, что очаровать мужа можно лишь так, даря взаимные ласки, ублажая его и научившись получать удовольствие самой. Но сейчас, увидев пару вот так, мне казалось это действо мерзким.
Меня вдруг увидели. Мужчина разорвал слияние с той женщиной, которая была под ним с закинутыми на его плечи ногами.
- Теперь твоя очередь, - он сделал движение головой в приглашающем жесте.
Вот это и стало для меня кошмаром, от которого я проснулась.
Сон убегал, будто песок сквозь пальцы. И хоть во сне я всех видела, запомнить лица я не смогла. И сейчас уже всё подёрнулось дымкой. Я сжалась в комочек. Смогу ли я переступить через себя?
О великой любви я не смела даже мечтать. Не к этому меня готовили. Но чем ближе замужество, тем страшнее тот миг, когда придётся лечь под супруга. Как сильно я могу узнать его за то недолгое время, что осталось до союза? При этом я даже не сделала выбора.
"Не можешь изменить ситуацию - измени своё отношение к ней," - говорит моя матушка.
Постаралась отринуть все мысли и просто заснуть. Удалось не сразу.
А оказалась я там, где меньше всего хотела.
Вновь в этом сне. Только обнажённая женщина была уже другой под ним. И хоть лица его не видела, но знала - тот самый мужчина. Тот же полумрак. Те же резкие движения.
Чуть другие стоны. А потом он и эту выгнал.
Сам же отвернулся к стене. Сейчас мне уже было без разницы, никаких чувств не одолевало. Просто молча наблюдала каменным изваянием. И уже собиралась выйти из сна, как увидела, что женщина взяла нож, спрятала в полы своей одежды и направилась в сторону любовника. Нож блеснул в её руке. И мне бы промолчать. Может, он вполне заслужил такой расправы. Но я не могла так поступить. Не удар в спину!
"Нож!" - выкрикнула мысленно, выдавая себя, когда женщина занесла тот для удара.
Мужчина обернулся. Удар блокировал. А женщину вдруг отбросило к другой стене. Казалось, что сейчас он её убьёт. И я дальше точно не хотела смотреть. Вот только не смогла выйти из сна, продолжая его видеть, пусть и не во всех деталях. Женщина сползла по стене. Что он говорил, я не слышала. Женщина встала, скривившись, с полу, подобрала нож, валявшийся рядом и бочком вышла. Вот только когда проходила мимо меня нож опустился резко мне на лицо.
И от этого ужаса я проснулась.
Ощупала лицо. Вроде бы порядок. Да и ничего не болит. Вот только сердце готово из груди выскочить. Что это было? На сон это вовсе не похоже. Неужели я подключилась к своему изображению сама того не желая? А предупреждение? Этот мужчина его слышал?
Раз у него мой портрет, значит, один из женихов. Который только? А хочу ли я это знать? Ведь то, что видела - мне по душе не пришлось. Я не собираюсь делить своего мужа с другими женщинами. Смогу ли удержать подле себя? Ведь понятие верности во многих странах требуется лишь от жены, как понимаю, это из-за возможности выносить и родить. Муж должен быть уверен, что все дети - его, в то время как сам природой для этого не создан. И может на сторону ходить.
Я вздохнула, закрывая глаза и стараясь совладать с эмоциями. У меня всё получится. Нужно лишь очаровать мужа. Как? Матушка считает, что в постели.
Как она рассказывала, у отца тоже были другие. Она и пользовалась своим даром, дабы подглядеть, что он в постели с ними вытворяет, дабы быть не хуже, а может, и лучше. Смогу ли вот так проникать да наблюдать? Просто смотреть? Как матушка так хладнокровно смогла видеть отца с другими? Знать, что он принадлежит им, а потом касается этими же руками, телом и своим мужским достоинством тебя.
Меня стошнило. Благо, успела горшок какой-то подсунуть.
Отринуть чувства! Оставить лишь холодный разум. Той женщине нравилось слияние. Значит, бояться его не стоит. Но чем же он ей не угодил, что она попыталась его убить? Неужели ненавидит и при этом идёт на такую тесную связь? Пытается отомстить таким образом, подобраться поближе к жертве? А почувствовала ли она что-то, почему испортила портрет? И кто этот жених? Я узнаю лишь в двух случаях: увижу эту любовницу или жених предъявит повреждённый портрет. И что тогда? Как это знание повлияет на мой выбор?
Вздохнула. Не знаю. Не хочу об этом пока думать. Никто никого этой ночью не убил, вот и славненько.
Пожалуй, пойду пройдусь.
Я достала простую сорочку, сарафан, вплела в волосы ленту. Волосы пришлось сложить вдвое. Не хочу привлекать внимания длинной косой. А так хоть немного кажется толстой, пусть и коротковатой.
На небосклоне начало светать. Солнышко окрасило кромку леса в золотистые тона. Красиво. Скоро совсем встанет.
Спустилась в стряпчую и взяла корзину с лучшей репой царства. Попробую продать. Отец не обрадуется, ведь репу любит, но, буду надеяться, что пока он встанет, я уже вернусь.
Вышла Зорька навстречу.
- Здравствуй, Русана. Куда путь держишь?
- Да вот, хочу попытать счастья на рынке.
- Репой? - усмехнулась она. - Да кому она нужна.
- А чем же?
- Вот, возьми сорочинское пшено*. В наших краях редкость.
А я отметила, что хитра девица, ох хитра. Отец любит репу да не жалует сорочинское пшено. А вот хинийцы* дарили батюшке. Не откажешь же послам принять их дар. А куда девать? Так найдём, кому продать, только тихонечко, дабы хинийцы не углядели.
Я поблагодарила помощницу да отправилась грузить мешок с зерном на телегу. А для прикрытия ещё настоящего пшена навалила.
Извозчик не удивился, а может, не признал во мне царевну.
- Новенькая? А раньше торг вела? - спросил дедок. - Как звать?
- Руся, - представилась сокращённо. - Нет, впервые.
- Ничего сложного здесь нет, - сказал он, трогая поводья. Лошадка тронулась с места. - Выкрикиваешь название своего товара, расхваливая его. А как подходит кто, уже не кричишь, просто отвечаешь на вопросы покупателя, не забывая нахваливать. Поняла?
- Да, дедушка. Попробую.
На рынке в такую рань яблоку негде было упасть. Пришлось вставать у самого краю. Дедушка помог мне спустить мешки с телеги да уехал. Я немного растерялась. Каждый перекрикивал другого, расхваливая товар, а у меня и голос-то пропал. Похоже, надо почаще выходить в люди. Развернула мешки с меркой, пытаясь совладать с собою.
Вздохнула глубоко и закричала:
- Пшено, лучшее на Руси пшено! Сорочинское пшено! - и так зычно вышло, что все остальные вдруг замолчали, чем я и воспользовалась: - Одна мерка на пробу задарма, при покупке от двух!
Тут же ко мне выстроилась очередь, а местные торговцы ожили и старались заглушить меня. А я уж замолчала, отпуская товар первому покупателю.
- Сколько берёшь, девица, за одну мерку пшена? - спросил первый покупатель, мужчина в плаще с капюшоном, скрывающем его лицо. Выговор у него, правда, не местный был. Иноземец? А где ж тогда нашему языку научился?
- Одну ногату*, - назвала цену.
- А мерку на пробу?
- Да, дам одну лишнюю. Сколько хотите?
- Десять.
- А какое пшено? Обычное или сорочинское? - решила уточнить, а то вдруг не то насыплю.
- Обычное.
- Хорошо. Есть куда насыпать?
Мне протянули холщовый мешок. Странный такой, с рунами. И мне бы насторожиться, зачем простому покупателю мешок для еды с магическими письменами, да прочитать их. Так нет, стала просто отмерять сорочинское пшено. Отмерив положенное, удивилась, что дно даже на половину не заполнилось, в то время, как у меня полмешка как не бывало. Покупатель, правда, ни слова не сказал, просто отсчитал три куны*.
- А у меня сдачи нет, - возразила я. - Тогда с вас две куны, - и третью шкурку просто не взяла. Заметила на руке у покупателя рисунок скорпия*. Сарацин?
В ответ послышалось сарацинское ругательство. И чем он не доволен? Я ведь ему цену сбавила. И на меня накинули тот самый мешок с рунами. Сработал оберег. И мешок просто вспыхнул ярким пламенем, не причиняя мне вреда. Да осыпался прахом. Я же как завороженная глядела на сие действо, не в силах пошевелиться.
Переполох на рынке поднялся. Бабы заголосили, мол, девок наших воруют. Мужики окружили покупателя и рукава закатывают. Бить будут!
- Да я ничего... Ненароком вышло... - оправдывался сарацин, а потом кинул пригоршню какого-то порошка наземь и исчез в возникшем дыму.
Я же испугаться тогда не успела, а сейчас ноги так и подкосились. Это меня чуть было не похитили в гарем? Ох, батюшки!
- Девонька, ты как? - спросили защитники.
- Цела, добры молодцы. Благодарствую, - встала, поклонилась им в пояс.
- Глянь, краса какая, может, пойдёшь за меня замуж? - спросил один здоровяк, милый на лицо, с русой бородой да усами да серыми очами.
А я очи долу и опустила.
- Не серчай, добрый молодец! Хорош ты, да не по мне, - отвечала ему. Не могу на иных заглядываться, окромя тех пятерых, что батюшка выбрал. Вголос, правда, не сказала сего.
- Ладно, девица-красавица, кричи, коль в беде окажешься - придём на выручку, - не осерчал мужик, да и остальных увёл, позволив вздохнуть вольно.
Пыл торг вести растеряла, да взялся за гуж, не говори, что не дюж. Уже без прежнего задору хвалила товар. Подходили мало. Но к обеду весь товар ушёл. Сложила все шкурки в один мешок, а мелочь в узелок завязала. А тут знакомый дедок и пожаловал.
- Доброго дня, Руся, домой подбросить тебя? - спросил, не слезая с уже пустой телеги.
- Доброго дня, дедушка! Будь добр, коль не затруднит!
- Садись, красавица!
Просить дважды не пришлось. Пока ехали, со стариком вели беседу. За время торга некогда было продохнуть да послушать, о чём народ судачит. Решила у старика выпытать. Он, правда, про свою внучку сказывал. Красавица, уже в пору вошла. Вот жениха ей и приглядывает.
- А коль ей не мил окажется?
- Другого найдём. Добрых молодцев хватает.
Я и пожаловалась, как меня сегодня чуть не украли, да как защитник замуж звал.
- Чего ж не согласилася? Не мил?
- Не могу. Батюшка не одобрит.
- Так мил же тебе?
- Всё одно. Нельзя мне на иных глядеть.
Дед ничего не сказал.
- Дедушка, а какие слухи витают?
- Да про царску дочку молва судачит. Женихов из разных краёв наедет скоро. Ристать* будут.
Уж к царскому терему подъехал. Я ему хотела кунью мордку отдать, так не взял. Поблагодарила его да пошла в терем.
А там уж переполох. Такой, будто пожар.
- Что случилось?
- Царская дочка пропала! - ответил пробегающий мимо мальчишка.
- Которая? - решила уточнить, о мне речь идёт или нет.
- Русана.
- Так вот она я!
Неужто Зорька не сказала, что уехала на рынок? Хотя, влетит от отца. А что делать, всё равно признаться нужно. В политике хитрить можно, а семью обманывать нет.
- Нашлась! - крикнул на весь терем мальчонка. Другие тоже подхватили. Донося до всех остальных радостную весть.
К отцу я явилась с повинной головой. Он отослал всех из приёмных покоев, где восседал за столом с ворохом бумаг.
- Ну и где пропадало дитя непутёвое. Сама явилась, знать, сама и ушла. Предупредить не могла, что взбрело прогулятся?
- Прости, батюшка. Думала, не разрешишь выйти в град, на ярмарку.
- Что приобрела? - деловито поинтересовался он.
- Не приобретала я, торг вела.
- Успешно?
Я высыпала тушки куниц, служивших нам деньгами. Вдруг узрела это "богатство", и грусть такая взяла. Это ж сколько надо было убить животных? И ради чего? Дабы мену вести?
Отец окинул безразличным взглядом деньги.
- Ладно, цену труду ты знаешь. А теперь давай обсудим твой сломанный оберег.
Заметил. И хоть скрывать происшествие не собиралась, но не надеялась, что так быстро узнает сам. Но наблюдательный, не чета мне. Я вот скорпия заметила, а выводы не сделала.
- На меня напали.
- Кто?
- Покупатель. Я не видела его, он прятался под плащом. Но когда расплачивался, заметила скорпия на руке. И выговор отличался от нашего. Меня пытались похитить.
- И?
Я растерялась. Что отец ещё желает услышать? Может быть, что ещё заметила. Но ведь больше ничего. Хотя...
- У него мешок был с рунами. А как сыпала в него зерно, то не прибавлялось, будто дна там не бывало. И когда мешок накинул на меня, а защита вспыхнула, за меня вступились местные мужики. Хотели побить сарацина. Да только он использовал какой-то порошок, создающий клубы дыма. То ли скрылся просто, то ли перенёсся куда-то.
- Значит, сарацин, - задумался отец. - Что ещё было?
- Ну, мне так подумалось, что сарацин, отчего - не знаю. Скорпий ведь не только их знак. Но про сарацина я решила ещё до скорпия. Он ещё ругнулся.
- Вспоминай, что сказал, - велел батюшка.
Я закрыла очи, представила себя на рынке и начала передавать наше общение с самого начала. На ругани я запнулась. Молвить просто так опасно. Тогда на мне защита ещё была, а сейчас - нет.
- Я могу попробовать записать, - нашла выход из положения. Наша азбука включала все возможные звуки.
- Пиши, - отец протянул мне лист и уголёк. - Да руны на мешке не забудь. Ещё и скорпия постарайся передать.
Рисовала и писала закрытыми очами.
Батюшка изучил мои сведения и вынес приговор:
- Из дома - никуда. И вообще, пока не обновим тебе оберег - из своих покоев не высовывайся. Девчонок попрошу, чтоб тебе еду носили.
- Но как же... - хотела спросить про учёбу.
- Тебя пытались похитить не как девицу, а царску дочку. Насильно б выдали замуж, а из меня верёвки б вили. Был ли похититель женихом - не знаю. И ты знаешь, что я не пойду против своего народа. Да, ты люба мне, но их много, а ты - одна. Я не могу ими пренебречь в угоду тебе. И переговоров бы просто не было. Поэтому сиди дома и не высовывайся. А лучше... - он задумался. Затем молвил: - В башню тебя заточу. На ней защита хорошая, никто, кроме родичей туда не проникнет и пронести ничего не выйдет.
И я понимала, что он серьёзно опасается за мою жизнь. Но вот так, в башню, считай, в темницу заточить, как злодея... Это слишком.
- Надолго? - осипшим голосом спросила я.
- До конца ристанья, когда выберешь себе жениха. Тогда твоя безопасность - это его забота и добрые или нет отношения с ним.
Так меня заточили в башню.
Примечания по главе:
сорочинское пшено* - рис.
хинийцы* - китайцы.
скорпий* (Даль)- скорпион.
ристать* (Даль) - гарцевать на коне, упражняться в каких-либо телодвижениях, бороться, драться, прыгать, бегать, лазить и т.д. Ристанье* - турнир.
Ногата* (Даль) - мелкая монета древней Руси, четыре на куну.
Куна*(Даль) или кунья мордка старинный денежный знак - мех- вмещает четыре ногаты.
1 гривна = 80 кунъ = 20 ногатъ=50 резанъ
1 ногата = 2,5 резан = 1/4 куны
1 куна= 4 ногаты
Глава 3
Женихи:
Алан - бритт - http://samlib.ru/img/c/chiba_u_k/otbor/mythbusting-viking-culture-rollo.jpg
Джервас - тевтонец - http://samlib.ru/img/c/chiba_u_k/otbor/ow5qrj25aj-14173.png
Эдгар - индеец - http://samlib.ru/img/c/chiba_u_k/otbor/i6.jpg
Грегор - кельт - http://samlib.ru/img/c/chiba_u_k/otbor/24beard.jpg
Пока коротала время в башне, читала разные книги да придумывала испытания для женихов. В поле, неподалёку от царского терема мастерили разные снаряды. Так отсеются те, кто совсем обленился да сноровку потерял. Конечно, снаряды не должны были убить или покалечить охочих до моей руки, но и не скинуть с полосы препятствий всячески я просто не могла. Поэтому мы с батюшкой обсуждали снаряды, риски. Я и сама довольно неплохо ездила верхом да могла не только танцевать. Поэтому первой вызвалась преодолеть полосу. Отец был против:
- Мы не можем рисковать. Жених набьёт себе пару синяков - ничего страшного. А девице не положено!
- Засиделась я тут. Не могу больше.
- Это риск. Представь, что будет, коль тебя-таки похитят накануне турнира.
- То ты объявишь победителем того, кто вернёт меня в целости и сохранности.
- Но ты забываешь одну вещь! - возразил родитель.
- Какую?
- Что, ежели это и будет задумка похитителя?
Отец был прав, как всегда. От досады я готова была кусать локти. Конечно, я не совсем сидела взаперти. Мне позволялось выходить на балкон, сидеть под открытым небом, наслаждаться тёплыми солнечными лучиками. Но... Правда, засиделась я.
- Батюшка, позволь мне принять участие в поединке, - просила я. - Да и приглядеться к женихам поближе не помешает.
Царь вздохнул.
- Или ты хочешь, дабы я со своей высоты разглядывала маленьких человечков? Что я там увижу?
- А кто поручится за твою честь? Нравы у женихов далеки от совершенства. Сиди уж!
На глаза навернулись слёзы. Так не честно. Знаю, сама виновата в заточении, но уже отсидела достаточно в одиночестве, за вышивкой да чтением. Пора и косточки размять.
- Ладно, уговорила. Я пришлю Зорьку. Но учти, рисковать своей кровью я не могу. Ты ведь понимаешь?
Я понимала, что отец задумал. Обменять нас телами. Но уже одно упоминание о воле заставляло в моей душе петь соловушкам.
- Береги свою честь, точнее честь Зорьки. Девке потом ещё замуж выходить, - предостерёг отец.
Почему Зорька? Да потому что мы с ней станом схожи, одного росту. Вот лица разные, волосы. А издали можно даже принять меня за неё и наоборот. Но не сыграет ли эта схожесть на руку злодеям?
- Батюшка, а не примут ли Зорьку за меня? Вдруг посмеют сарацины вновь напасть? - сказала вслух о своих переживаниях.
- Так веди себя, как она. Ты ж сама хотела.
И вдруг такая дикая мысль появилась... Может мне отдать моё тело Зорьке, пусть замуж вместо меня выходит, а я и обычной девушкой проживу... А она в роскоши пусть купается.
А что - мысль дельная. Пожалуй, приберегу её про запас. А с Зорькой надо обговорить такую возможность.
Отец ушёл, а я начала мерить шагами нижний ярус башни. Здесь была столовая и гостевая в самой середине. А вот по краю башни шла лестница наверх.
Окна отсутствовали, свет давали волшебные светильники. Как же мне здесь надоело? Удрала бы прямо сейчас. Но нельзя. Быть заложницей положения - неприятно. Вот только злить родителя не следует, он и так идёт у меня на поводу.
Может, лучше будет, заменить моё тело не на Зорькино, а какого-нибудь добра молодца иль отрока? Они поменьше будут, и найти в тереме равного по размерам не составит труда.
Но царь уже покинул башню, оставляя меня наедине со своими думами. Эх, хорошая мысля приходит опосля! Так бы и полосу препятствий на себе проверила б.
Она сложна, но ежели знаешь, как часто поворачивается то или иное колесо, выскакивает очередная ловушка, то пройти, при должной сноровке, можно.
Батюшка вернулся с придворным волшебником да Зорькой лишь на следующий день, заставляя накрутить себя дальше некуда.
Я отозвала подругу да спросила, как она глядит на обмен телами навсегда.
- Я-то, Русана, не против, да только ничего не мыслю в науках, как ты. С горем пополам читать умею, как тебя изображать стану? Да и ты не привычна к обыденному труду. Каждый день от зари до зари дела мои делать. Я не против, коль так обернётся, да и замуж по отцовскому велению выйду. Но гляди, обратно дороги не будет. Коли присягну быть верной женою, то буду ею.
Мне вдруг стыдно стало. И не слова обычной дочери земледельца, а царевны. Может, и правда, будет хорошей женой кому-то из царевичей иль королевичей?
А как придворный волшебник за меня взялся, то я и попросила его об услуге.
- Создам мару* невеличку, сквозь неё не всякий увидит Зорьку.
- Благодарю, дедушка, - обняла старика в благодарность. И хоть он нам не родной был по крови, да так не считали мы.
- Но ежели полюбит тебя всем сердцем, увидит тебя всамделишнюю, - вдруг прошептал он на прощание и взмахнул руками, погружая нас с Зорькой в светящийся розовым сиянием клубы дыма.
Когда же дым развеялся, то старика уже не было. Я же поменяла место своего положения, оказавшись по другую сторону от отца. Да и на том месте где была я, по-прежнему была я. Значит, сработало?
- Батюшка? - спросила голосом Зорьки.
- Значит, всё вышло, - кивнул он своим мыслям. - Ну, Зорька, перед тобой все двери открыты. Ночевать можешь как у нас в тереме, так и у себя дома. А вот среди гостей задерживаться тебе не стоит, - давал наставления он, глядя на меня всамделишную. Или сейчас Зорька и есть я? Как-то я запуталась. Кто из нас кто.
А вот Зорька так на меня глядела, будто впервые видела. Себя-то она вот так, рядом, и правда, никогда не могла зреть. Но интерес её был чрезмерным.
- Это что?
- Фу, дочка, как не стыдно перстом указывать! - возразил царь.
- Простите, царь-батюшка... - похоже, отцом называть у неё не выходит. Ничего, привыкнет.
- Батюшка, - поправил тут же царь. - Так что ты видишь?
- Отрока. Безусого безбородого отрока с волосами до плеч и мужским станом, похожего на моего брата, правда, он младше.
- Значит, вот что ты у волшебника просила, - повернулся вновь ко мне отец. - Похоже, я вижу тебя прежнюю, а вот Зорька - нет.
Что там дедушка сказывал про то, что только тот, кто искренне меня любит, будет видеть сквозь мару и чужое тело?
Это здорово! Пожалуй, приступлю к своим обязанностям прямо сейчас.
- Чем мне заняться, царь-батюшка? - спросила у отца, кланяясь в пояс. Теперь это обязательно, иначе со стороны будет заметно такое несоответствие.
- Сходи к царице, она выдаст все указания.
- А разве на полосе препятствий она заведует?
- А что ты забыл на полосе препятствий? Твоя задача размещать прибывающих гостей. И да, не забывай, что у отрока короткие волосы. Поэтому чесать косу будешь только наедине, ночью. Звать тебя станем Зор.
- Хорошо. Я могу идти?
- Да, ступай. Защита не должна тебя задерживать, тело у тебя ведь Зорькино.
Я попробовала выйти из башни, замявшись перед выходом. Но сделала неуверенный шаг, зажмурившись.
Но сопротивления не встретила. Вздохнула с облегчением и вышла на свободу. Рядом стояли стражники. То-то они удивились, когда меня увидели. Поначалу подумала, что узрели царевну, но потом поняла, что видят отрока, который сюда не входил.
Они подобрались и почти что оголили оружие, но тут вышел отец.
- Зор, пойдём, - позвал он, и стража успокоилась. Ага, значит, испугалась, не хочется головы лишиться за недосмотр!
Отец это тоже заметил, и усмехнулся.
Мы вышли и меня перепоручили матушке.
Царица стояла и моргала, не в силах молвить и слова. Когда же совладала с чувствами, спросила:
- И как это понимать? - обратилась к мужу.
Он же поманил её к зерцалу в стене. Мне стало любопытно, что же оно покажет.
Оказалось, отрока.
- Чары? - спросила матушка.
- Это Зорька, точнее её тело. Отрок - мара, - пояснил батюшка.
- Но я же вижу Русану.
- С этим надо что-то делать. Иначе оплошности будут, - задумчиво молвил батюшка. - Велимудр! - позвал придворного волшебника.
Тот явился в клубах дыма.
- Убери условие мары. И вообще, измени её тело. Пусть это не мара будет.
- Сделать её мужеского полу?
- Да. И с косой что-то.
Кудесник зашептал что-то, меня окутал дым, а когда тот развеялся, то я почувствовала на голове лёгкость. Прикоснулась к волосам, достающим мне всего лишь до плеч. Грудь изменилась, как и чресла*.
- Что вы видите? - спросила у родителей.
- Брата Зорьки.
- И что, теперь меня никто не увидит настоящую? - стало даже обидно как-то.
- Увидит лишь тот, кто полюбит как мужчина любит женщину.
- Но я ведь теперь отрок. Значит, он должен стать мужелюбом?
- Русана, забудь о любви, - вмешался отец. - Ты не сможешь быть с любимым, зачем мучить себя и страдать? А ежели кто-то из женихов влюбится в тебя-отрока, придётся лишить его головы. Мужеложства не потерплю, ты же знаешь.
Я грустно вздохнула. Все мои чаяния отец просто уничтожил. Царевнам не положено любить.
- Всем кандидатам на роль жениха надеваешь браслет на запястье, - начала давать наставления царица. - Не важно какое. При утрате браслета жених выбывает из состязания. Имена и титулы не важны. Попытать счастье может даже простолюдин.
Твоя задача надеть всем браслеты, отвести вновь прибывшего в свободные покои, где он может отдохнуть с дороги. Еда будет выдаваться всем как у воинов, три раза в день в определённое время. Не успел - пролетел с едой. Расскажи, где можно найти харчевню или купить плоды на рынке. Провожать в град гостей ты не должен. Для этого будут бегать мальчишки, кликнешь кого, пусть проводят.
Сам же приходи на кухню в обед, поешь с домочадцами.
- Хорошо.
- Постель каждому выдадут, слуг и рабов кормить не станем в пределах града, а ночлег - в воинском стане. В условиях ристанья оговорено, что жених должен уметь всё делать сам, поэтому помогать одеваться-раздеваться нельзя!
Получив указания, мне пожелали глядеть в оба. И матушка отправила меня восвояси.
Я встречала женихов у заставы. Надевала браслет, пускала внутрь града, выпроваживала свиту. Для челяди за пределами града был разбит лагерь, дабы не мокла та под дождём в случае непогоды. А ежели кому вздумается попортить палатки, подселили к ней военных.
Женихи скрипели зубами.
Лошадей всадников отводили на городскую конюшню, где обеспечивали их кормом. Женихи, правда, пока не знали, что отношение к ним будет не лучше, чем к их слугам.
А что они хотели? Это испытания! Никаких поблажек! Военные могут переносить тяготы, значит, и жених должен быть не хуже. Они ведь представляли, на что идут. Нет? Всегда можете вернуться к себе с пустыми руками.
Я зачитывала им правила сразу, лишь потом, когда они подпишут договор кровью, надевала браслет. Знать имена не хотела. Этого не требуется.
Дабы избежать недоразумений, лошадей тоже помечала браслетом с капелькой крови владельца. Так что забрать её он сможет. А вот личные ценные вещи лучше отдать на сохранность слугам. И дело не в воровстве - у нас его не было. Просто утратил - искать не будем и бочку катить на нас не позволим. Каждый ведь судит по себе.
Так что настроение у возможных женихов падало. И срывались на мне. Я выставила щит, но эта волшба была не моей сутью, а потому давалась тяжко.
За время заточения я кое-чему научилась, но не многому. И вот теперь щиты трещали по швам, потому как брань слышалась повсеместно. Ругались, правда, не все.
Я за первый день так находилась, что на одном упрямстве продержалась до вечера и рухнула спать на сеновале, когда отвела последнюю лошадь.
Поэтому, на другой день добилась встречи с царём и испросила отца позволения взять лошадь. Теперь встречала гостей только верхом, правда, спешивалась, кланялась, соблюдала весь порядок выученных действий и только потом забиралась на коня. Благо, умела ездить по-мужски в седле.
Из пятерых выбранных отцов женихов, я повстречала пока лишь двоих.
- Здравствуйте, - голову чуть склонил, приветствуя и не слезая с лошади. - Я - Алан, - и хоть говорил он на нашем наречии, говор выдавал в нём бритта.
В очи бросались чёрные волосы, чёрные усы да порода. Потом уже карие очи. Но при этом от него разило мощью да величием. Привык повелевать, значит.
- Царским указом различия между дворянами да простолюдинами не делаем для желающих жениться на царевне, - отчеканила я. - Попрошу отдать свои ценности да регалии слуге. Тот остаётся за воротами.
Алан на мои требования возражать не стал, молча отдал оруженосцу свою мантию и королевские символы власти, оставив себе лишь броню, печатку да оружие. Подписал договор и молча проехал со мною на постоялый двор.
Король бриттов остановился, перед полосой препятствий, которую мы проезжали. Спрашивать ничего не стал, но внимательно наблюдал, как плотники сооружают последние снаряды.
Невольно возникло уважение к этому Алану. Надеюсь, до полосы препятствий он дойдёт. Да, пройти её было невозможно. Почти. Наименьшее десять женихов преодолеют, остальные отсеются на следующих испытаниях. Но это испытание было отнюдь не первое.
Без меня проводить следующего гостя было, по приказу царя, невозможно. А потому среди желающих образовалась очередь. Так я до конца дня всех не обслужу. Решила схитрить. Принимала сразу нескольких охочих до моей руки. Стражники зорко следили, чтобы условия прохождения заставы не нарушались.
Был один проныра, махнувший своему слуге и тот затерялся в толпе. Значит, решил обойти условия. Вот только он забыл, что скрепил кровью договор, в котором эти условия прописаны, пусть и большинство "женихов" читать не умело, хотя делали умный вид. Вот смеху будет, ежели слуга пройдёт хотя бы начальный отбор, а его господин - нет.
С трудом удалось сдержать улыбку.
Вторым из пятёрки стал тевтонец Джервас.
Представился коротко:
- Джервас к вашим умлугам прибыл!
Этот приехал без регалий и свиты. Одет был по-простому. Узнала его только потому, что видела ранее на портрете. Весь в кольчуге и латах, разве что шлем снял. И он в этом собирается сражаться? Ладно, поглядим, вряд ли отец одобрит разную степень защиты у противников.
Поверх тела накинута белая накидка с тёмно-синим крестом посередине и щит в руке. Поскольку оруженосца поблизости не было, пришлось пропустить в чём был. Предупредила его только об ответственности за свои вещи.
Лицо было непроницаемым и холодным. Подписал договор, получил браслет и отказался от моих дальнейших услуг.
- Прошу разрешения самому найти дорогу.
- Это надо ехать прямо, потом увидите площадку со снарядами, от неё налево будет двухъярусный путерой терем.
- Спасибо, - и просто уехал.
Я малость оторопела. Проводила его взглядом. Заселиться сам он вряд ли сможет. Не пустят даже на порог. Ну ничего, подождёт меня со следующим участником состязания.
И стала дожидаться следующего гостя.
Дальше вновь набежала толпа. Среди которых имелись лица с того десятка портретов, что выдали мне вначале.
То рыжий кельт Грегор приехал, то индеец Эдгар. Странное имя. Обычно у них природные имена - Орлиное Перо или ещё какое. Да и дивно было - приехал так быстро, а ведь до Индии Изначальной* неблизкий свет.
По правилам турнира волшбой пользоваться запрещалось. А дабы не обошли этот запрет, наш придворный кудесник на браслет накладывал блокировку сил. Это нужно было, дабы уравнять всех да исключить влияния на царевну, то бишь, меня, или членов моей семьи.
Дабы все участники прибыли вовремя, оговорено было время начала состязаний - день летнего солнцестояния. Купала. Как забавно выходит. Праздник любви, на который любить мне не полагается.
Праздник собирались сперва провести, позволить гостям немного расслабиться, увидеть их в неформальной обстановке, а ещё следовало напоить их чем-то крепким. И хоть мы спиртное не употребляли, зато в Европе вместо воды пили вино. Вообще, не представляла, как уеду куда-то далеко от дома, на чужбину.
Сердце сжали тиски. Нам не положено любить никого, кроме близких родственников и Родины старой и новой. Та, которой станет страна мужа. Супруга можно полюбить, но лучше уже после замужества, когда я сделаю холодный разумный выбор.
Время близилось к вечеру. Завтра последний приёмный день перед ристаньем. Надеюсь, приедут оставшиеся трое. Из этих двоих выбирать не хотелось. И хоть бритт произвёл на меня впечатление благородства, спешить с выводами не стоило. А немец пока лишь озадачил меня.
Примечания по главе:
мара* - иллюзия.
ЧЕРЕСЛА* (Даль) ср. мн. чресла, церк. чресла, поясница, крестец, или окружность тела над тазом.
Индия Изначальная* (India Superior) - так в старину назывались земли, являвшиеся частью Сибири, а потом отделившиеся и ставшие Новым Светом. На некоторых древних картах Индия Изначальная нарисована со стороны Камчатки, на других - она уже располагается в Северной Америке, где дублируются названия Индии Изначальной и Америки (http://ic.pics.livejournal.com/deadtitan/30030994/56738/56738_original.jpg).
Глава 4
Женихи:
Алан - бритт.
Джервас - тевтонец
Эдгар - индеец
Грегор - кельт
Молчун-дурак - русич-слуга?
Максимильян - с ёжиком на голове, седой http://samlib.ru/img/c/chiba_u_k/otbor/8-mohawk-punk-style-for-older-men.jpg
Наум - со шкурой волка - с трёхдневной щетиной http://samlib.ru/img/c/chiba_u_k/otbor/maxresdefault.jpg
Юлиус - зелёноглазый брюнет - гладковыбрит http://samlib.ru/img/c/chiba_u_k/otbor/beautiful-cute-damon-salvatore-hot-favim.com-1468792.jpg
Свен - колдун - лысый, с косой по центру, голубоглазый, бородат.
http://samlib.ru/img/c/chiba_u_k/otbor/qv9ooo1qssk.jpg
Ролан - сарацин - тёмные волосы, чёрные глаза http://samlib.ru/img/c/chiba_u_k/otbor/8861641._sy540_.jpg
За сегодня притомилась сильно, но уснуть сразу не смогла. Была липкой и себе противной. День выдался очень жаркий, а я в портках* парилась. Но баньку топить долго, а в царскую соваться не следует. Не время для простолюдинов - выделяться не стоит.
Вот я и решила воспользоваться царским озером. Ночь была светлой. Видно всё. В одежде купаться нельзя. Это девчата на людях купались в сорочках, а наедине - так раздевались. Замерла, стараясь побороть смущение. И стыдилась ведь не наготы, а того, что я - мужчина. Вдохнула побольше воздуха. Мало ли кто увидит меня сейчас, не следует давать повода задуматься над моим поведением. За эти дни я так и не привыкла к коротким волосам. Голова задиралась вверх без тяжести косы. Приходилось за этим постоянно следить.
Скинув одежду, я занырнула в озеро. Водичка в тени деревьев приятно холодила и вылезать не хотелось. Поэтому купалась я до поздней ночи, слушая песнь ночных птиц.
А как вылезла, столкнулась лицом к лицу с голым мужиком. Первым желанием было прикрыться, но я себя сдержала, даже не моргнув.
- Чем могу быть полезен? - спросила я, полностью войдя в роль.
Он стоял так близко, что я ощущала его дыхание на своей коже. Мужчина, шире меня в плечах раза в три, был наг, силён и весь в шрамах. А ещё имелся браслет. Жених, значит. По телу стекали капельки воды, как и по длинным волосам. Сегодня прибыл. Я силилась припомнить его имя, но он не называл его, в отличие от большинства других. И вообще не проронил ни слова, молча подписал договор, получил свой браслет и отправился с остальными соперниками в путевой терем.
Вот и сейчас молчал, лишь в очи глядит.
А потом наклонился да поцеловал. И отпрянуть ведь не успела. Но как только я попыталась отстраниться, отпустил.
Я была возмущена. И даже скорее не выходкой, сколько пониманием того, что целовал не меня-девушку, а какого-то отрока.
- Что вы себе позволяете? - возмутилась я. - За мужеложство полагается отсечение головы, - просветила, ежели не ведает.
Но здоровяк лишь усмехнулся, развернулся да стал одеваться.
я же схватила свой ворох мужской одежды и поспешила уйти подальше. И лишь став одеваться, поняла, что одежда мне велика. Сильно велика! Возвращаться не хотелось, а что делать? Не топать же во дворец в таком виде? Отец не поймёт!
Мужелюб сидел ко мне спиной, по-прежнему голый. А рядом лежала моя одежда. Вступать в беседу я не собиралась, поэтому просто подошла, положила его одежду, а свою взяла.
Просить прощения тоже не собиралась. Он первый перепутал, пускай и просит.
Уходить на этот раз далеко не стала. Всё ж нужно трезво оценивать, как выгляжу со стороны. Мужики себя так не ведут. Вот и я встала позади да начала одеваться.
Сказать батюшке иль не стоит? Казнит ведь? А так всё тихо-мирно отсеется поклонник да покинет нашу страну. Будь это мой земляк, пресекла б на корню подобный изврат. А со своими указами в чужие земли соваться не стоит. Да и ежели королевой стану - постепенно менять всё, а не сразу надобно. Иначе меня просто возненавидят.
Про то, что он мог видеть меня настоящую и речи быть не могло. Чары блокированы браслетом, поэтому исключено.
Одевшись, оглянулась на мужика. Так и сидит, плечи опущены. Что это с ним? Или это на свою судьбу расстроился? Помирать не хочет?
И, видно, взыграла во мне кровушка, потому как молвила:
- Коль покаешься в злодеянии, прощу тебя да никому не скажу.
Не ожидала, во второй уже раз, что меня схватят за стан да на вытянутых руках, как пушинку держать будут.
Испугалась, а виду подавать не стоит.
- Ты ж умный мужик да добрый, отпустишь? - зубы ему заговариваю.
Очей не видать, голова вниз опущена да длинные волосы загораживают.
Отпустил! Да только в воду.
- Ну, знаешь ли, дурак! - губы надула и отвернулась, решив возле него не выходить. Отплыла от берега да на другом вылезла. А там и ближе к конюшне гостей.
Шла, не оборачиваясь. Об обидчике старалась не думать. Не достоин он и ногтя моего! Да прощаю его на первый раз! Но покрывать не стану. Коль продолжит свой изврат, так батюшке пожалуюсь.
Подумала, а уж не слуга ли это того проныры, что решил обмануть всех? Попыталась вспомнить. Жаль, не поглядела тогда. Отвлекли меня. Но этот здоровяк однозначно стоял среди челяди поначалу.
Кто же он и почему молчит? Разумеет мою речь. Может, немой? Широченный в плечах да светлые, точно солнце волосы до пояса спускаются. Очи не запомнила. Одет в нашенскую одежду, по-простому, расшитую вышивкой красною. А лапищи у него, словно у Хозяина лесного! С мою голову!
Этот неосторожно возьмёт иль заденет и убить может.
Бр, смахнула видение здоровяка. Что о нём думать? Всё одно замуж за него не выйду, влюбляться мне нельзя - самой же хуже, а раз он мужелюб, то и подавно. Что он только забыл здесь? Жениться на царевне надумал? Зачем? Иль виной тому приказ господина? И вот это беспокоило. Нужно учитывать это.
Я пробралась на конюшню и легла среди лошадей. Они меня за свою привечали, даже новые, гостевые.
Легла на сено и смотрела долго во мрак потолка. Зачем мне Предки подсунули этого Молчуна-дурака? Неужели испытывают меня, смогу ли выбрать союз по расчёту и любовь? Но зачем мучить меня? Да и не собираюсь влюбляться в этого дурака.
А снился мне почему-то голубоглазый колдун, который варил какое-то зелье. Затем опустил меня в котёл с варевом. Я его видела сквозь толщу жидкости, а потом и вовсе перестала. И с этим видением пробудилась. Больно не было, из чего сделала вывод, что опустил портрет в котёл. Только что он пытался сделать? Приворот? Мне только этого и не хватает для полного счастья!
На дворе уж светало. Пора вставать. Хотя, полубессонная ночь сказывалась. Очи слипались. Полежу ещё маленько.
В следующийраз пробудилась, какхуслыала ржание лошадей да чьи-то бранные речи. Натянула на себя щиты да встала.
- Доброе утро! Что желаете? - приветливо начала я.
- Утро? Да как ты, холоп, смеешь издеваться надо мною. Царь изволил нас смотреть в боевом облачении верхом! Быстро мне коня!
- Простите? - я была поражена такой наглости. Это кто этому жениху позволил говорить таким тоном с нашими людьми? Они не рабы и не слуги!
Закрыла очи и досчитала до двадцати, стараясь унять гнев.
Но тут в конюшню вошёл бритт, поздоровался и прошёл к своей лошади. Спросил, где щётка, стал чистить. Я же не просто удивилась, а была поражена.
- Пусть слуги это делают, - взвизгнул мерзкий "женишок".
- Здесь нет слуг. Ваши слуги остались за воротами, - ответил за меня Алан.
- Как это нет? Полон двор холопов!
- И холопов нет! Все люди вольные и каждый выполняет свою задачу, - отвечал тот же бритт, вызывая во мне уважение.
- Простите, - я потрепала лошадок, с которыми спала по головке, - пойду к царице, получу задания на сегодня, - ответила спокойно.
Как бы сделать так, чтобы этот мерзкий крикун получил своё. Не мешает его проучить.
В дверях повстречала блондина, с собранными назад волосами, заплетёнными в косу. Он не обратил на меня никакого внимания, будто и не было вчерашнего вечера.
А могло ли такое присниться? Может, после разговора с батюшкой привиделось просто?
Да, пожалуй, так и буду считать, ежели не повторится подобное.
Я вздохнула и отправилась в царский терем. Скорее всего, буду вновь принимать гостей. А батюшка, похоже, решил их развлечь. Да "царевне" показать. Ну пускай!
Матушка принимала меня наедине. И первым делом, как стражникам велено было никого не впускать и за нами затворилась дверь, обняла меня.
- Русаночка, солнышко, как ты? С этими мужиками целый день. Голова небось кругом, - прошептала она, провела по коротким волосам рукой, грустно так. Тосковала и я по своей косе. - Садись, заплету косу.
- Но матушка... Что тут заплетать?
- Садись!
Она достала гребень, села на кресло, а я умостилась в её ногах. Закрыла очи от удовольствия. Давно матушка меня не чесала. Тревоги улеглись. Сейчас стало ничего не страшно.
- Всё хорошо. Я справляюсь! - не желала расстраивать царицу.
- Присмотрела кого?
- Пока бритт только приглянулся. Но остальные себя не показали.
Хотелось пожаловаться на Дурака. Очень.
- Матушка, а может кто видеть сквозь браслет?
Царица молчала, теребя мои волосы. Заплетала маленький обрубок косы, потом вновь расплетала да чесала.
- Может, - наконец сказала она. - Есть люди не от мира сего.
- Что это значит? - не поняла я.
- Их никто не понимает. Они выбиваются из народа. Люди дураками их кличут.
Значит, Молчун один из таких?
- А любить они могут? Женятся?
- Да, любить могут. Бывает и женятся.
В груди появилась радость. Значит, он не отрока целовал, а девицу?
- А почему ты спрашиваешь?
- Да так, глядит на меня один жених, будто в самую душу, - не стала говорить всего. - Не говорит ничего, я его Молчуном прозвала.
- Дочка, не заглядывайся ты на других. Самой же потом больнее будет.
- Знаю, матушка, - грустно вздохнула я. - Никогда не было, чтоб царевна замуж за простого мужика пошла.
- Ты не права. Было дело. Давно.
- Правда? И как, была ли счастлива она?
- Не знаю, дочка. Может и была, да только...
- Что, матушка?
- Мы живём не для себя, дочка. Царей не выбирают у нас. И мы с детства учим своих детей управлению царством. Не дело просто насмарку знания бросать. Простому люду многого не надо. Живёт для себя и своей семьи. А мы - для народа.
Я кивнула. Права матушка. С детства мне говорили, что интересы народа превыше всего. - Сегодня придут другие народы. Старайся не удивляться.
- Хорошо, царица-матушка. Значит, я и дальше принимаю гостей.
- Да, милая. Люди в необычных условиях теряться начинают да проявлять свои не лучшие качества. Гляди в оба да запоминай.
- Мам, а могут меня разглядеть до того, как браслет надену?
- Нет, милая.
Я кивнула своим мыслям.
- Пойду уже.
- Сперва поешь, - матушка вновь расплела мои волосы, взлохматила их. - Некогда потом будет. Это приказ!
- Хорошо, царица-матушка, - я согнулась в земном поклоне.
Позавтракав, я начала принимать желающих породниться с царём. А ведь полцарства он никому не обещал. Только дочку, разгуливающую сейчас в облике отрока, с короткими волосами, точно у девки гулящей.
И пошла нелюдь нескончаемым потоком. Кто-то из наших предков проводил опыты над зверями да людом, вот и получилось то, что получилось... Вначале псоглавые женихи пошли. С руками, ногами, телом, как у человека, но шея начиналась сразу шерстью и мордой пса. Женихов оказалось с десяток. Все в воинских латах, закрывающих тело, в зелёных сорочках до колен, серых портках да красном подобии сапог. На плечах красовалась красная накидка. Голова имела гриву или копну подобно людям курчавых волос. Да и руки выдавали более тёмную кожу, покрытую шерстью. Оставаться бесстрастной оказалось трудно.
- Здравия, дорогие гости! - я соскочила с лошади, склонилась в земном поклоне. - Рады приветствовать вас на своей земле.
Дальше зачитала им правила ристанья. Слуг у них не было, все позволили надеть на себя браслеты, сказали по-нашенски, постоянно рыча и гавкая, что затрудняло восприятие речи, что готовы сразиться за руку царевны. Пришли они пешком. Поэтому и провожать их пришлось тоже пешком, ведя лошадку за поводья.
Проводила я их вначале на постоялый двор в городе, освобождённый для нелюдей на окраине града, неподалёку от снарядов. Затем отвела к отцу. Там гарцевали женихи на лошадях перед "царевной". Я склонила перед отцом в поклоне со своими гостями, проводила их на лавки. Гости ездить верхом не умели. И кто-то молвил, мол, испытания придумали лишь для людей, раз обязательным условием поставили наездничество.
Отец, похоже, расслышал эти речи. И решил сгладить обстановку.
- Состязания начнутся послезавтра, - похоже, отец перенёс их в ввиду новых обстоятельств. - Первые состязания не рассчитаны на верховую езду. Ежели кто-то из ваших воинов дойдёт до испытания с лошадьми, то изменим их. Но вы ведь понимаете, что это борьба. Я не могу отдать дочь за того, кто не сможет взять оружие в руки и защитить её.
Псоглавцы закивали.
- Вот и славно, садитесь, поглядим, как люди могут гарцевать, развлечёмся зрелищем, - предложил царь миролюбиво.
Псоглавцы позволили проводить их к лавкам, стоящих на возвышении.
Рассадив всех, я извинилась и отправилась встречать другие народы.
Дальше пошли четверорукие люди, затем рогатые, потом полулюди-полузвери. Выделился среди которых один полкан. А во мне нарастало негодование. Они все пришли за меня биться! И ни один не подумал обо мне. Каково мне будет жить с таким полуконём или псоглавцем? Благо, улыбаться гостям не требовалось, лишь быть вежливой.
Птицы с головами людскими да грифоны явились просто посмотреть, как сами сказали. Я на ходу выдумывала новые правила, где указывалось обязательным почитание нашего царя-батюшки и его народа и уважение к другим народам. Запрещалось вступать в схватку где-либо, помимо соревнования. Пусть учатся жить мирно.
У меня же голова шла кругом от всей этой мельтешни. Не могу больше!
"Надо! - сказал внутренний голос. - Ты - царевна!"
Вздохнула, закрыла очи. Попыталась набрать как можно силы земли-Матушки, и продолжила принимать народ. Нелюдь почти закончилась, дальше шла череда людей. Прибыл мужчина со шкурой волка, странными очами. Растительности на лице почти не было.
- Наум! - коротко представился он.
Я зачитала ему указ царя да надела браслет. Потом был Максимильян с волосами седыми да уложенными ёжиком и такой же короткой бородой.
Юлиус был красавчиком с зелёными глазами и чёрными как смоль волосами. Ни бороды, ни усов. Тот самый красавчик, которого я выбрала.
- А где же царевна? Неужто не вышла нас встретить? - удивился он, казалось искренне.
- Царевну царь-батюшка в башню заточил. Она разве что с балкончика вам помашет, - отвечала я.
- Какое безобразие! - возмутился Юлиус. - Как можно?!
- Разве с царём поспоришь?
- Нужно её оттуда вызволить! - принял решение Юлиус.
- Так вызволите, как победит кто в ристанье, так свадьба будет. Тогда и выпустят царевну.
- Тогда давайте сразу приступим к состязанию!
И он оголил меч и повернулся против очереди.
Шут!
Но я улыбалась. Такое внимание было приятно, и усталость как рукой сняло.
Я ждала очередного жениха. Вот Юлиусу в лицо и дали кулаком, а когда он повис на своём обидчике, потащили ко мне.
- Свен! - представился женишок, стряхивая с себя бессознательного Юлиуса. И поглядел на меня.
Колдун! Лысый, разве что посреди скальпа коса идёт непонятного цвета. И голубые глаза!
Бородат. Широкоплеч, да с Дураком не сравнится.
Поравнялся со мною, мазнул взглядом по лицу.
"Не узнал, - сделала я вывод. - Прекрасно!"
Тут Юлиус пришёл в себя. Я зачитала указ царя и стала надевать браслеты на обоих.
Вот только на колдуне браслет не сошёлся. Он же волшебный, ему толщина руки без разницы. Даже на Дураке и то сошёлся, а у него ручища раза в два толще. Я начинала переживать. Руки дрожали.
- Позвольте мне, - подал голос колдун.
- Не позволю! - и я взглянула ему в очи. Варил меня в котле, значит! Проснулась обида. И я с силой захлопнула браслет на его запястии.
Интересно, а то, что я сама замыкаю их волшбу - это так и задумано батюшкой?
Надеюсь, больше кошмары меня мучить не будут, раз силу его запечатала.
Дальше шёл незнакомец с чёрными глазами и такими ж волосами. Такое ощущение, что мы уже встречались. Он был в перстянках*. С трудом удалось удержать лицо. Голова начинала болеть. Когда ж эти женихи закончатся?
- Ролан, - бросил насмешливо он, пока надевала браслет. И чего потешается? Не нравится мне это.
Кто там из пятёрки не прибыл ещё? Я вспоминала десяток портретов.
Надо бы этих уже отвести. Много набралось. Так ещё одного приму и всё.
Очередь ещё насчитывала человек пятьдесят.
- Отведите нас! - вклинился колдун.
Я бросила неприязненный взгляд на него.
- Объявляется перерыв! - объявил он оставшейся очереди. - Перерыв на обед!
И тронув моего коня за поводья, взобрался на своего.
- А ты чего тут указываешь? - взбеленился этот самый Ролан. И чем недоволен? Вроде ж не он пострадает от того, что ещё женихов обраслечивать буду.
- Перерыв! - сказала я. - Прошу простить и понять.
- Надолго? - спросил стоящий за заставой мужчина. Один из женихов. Надо было его принять. Он из пятёрки как раз.
- Навсегда! - добавил от себя Юлиус. Я устало улыбнулась, и ничего не оставалось, как запрыгнуть на лошадь.
Всех развлекал Юлиус, принимая на себя роль провожающего. Предполагая, для чего то или иное здание.
Моя лошадка знала путь, поэтому доверилась ей, сама же закрыла очи. Перерыв мне, и правда, не помешает.
На этот раз колдуну была благодарна. Внимательный. Это хорошо.
Примечания по главе:
перстянки* (Даль) - перчатки.
Глава 5
Последние комментарии
3 часов 24 минут назад
7 часов 44 минут назад
9 часов 30 минут назад
10 часов 44 минут назад
11 часов 50 минут назад
12 часов 59 минут назад