сутуловатый юноша, протиснулся поближе к Маркизу и налил ему стакан грибного чая. От его одежды несло старым погребом, и когда юноша склонился над прилавком, Маркиз заметил у него на щеке россыпь белёсых прыщиков — грибков, проросших сквозь кожу.
Грибник прошептал:
— Ты Маркиз? Штукарь?
«Штукарём» Маркиз себя не считал. Но ответил:
— Да, это я.
— Я слышал, ты потерял пальто. Я видел, как Сточные его продали. В прошлый базарный день. В «Белфасте»[1]. Я видел, кто его купил.
Маркиз насторожился.
— И сколько стоят твои сведения?
Грибник облизал губы замшелым языком.
— Мне нравится одна девушка. Но она меня не замечает.
— Грибница?
— Если бы. Будь мы едины в любви и во Грибе, всё было бы просто. Нет. Она из Врановых, из Рейвенскорта[2]. Но иногда бывает здесь. Мы разговариваем. Вот как с тобой сейчас.
Маркиз не посочувствовал юноше и даже не съязвил. Он только приподнял бровь.
— Значит, она не отвечает на твои чувства. Весьма странно. Ну, а чем же я могу помочь?
Юноша сунул руку в карман дафлкота и вытащил прозрачную коробочку для бутербродов. Внутри был конверт.
— Я написал ей письмо. Стихи. Хотя не такой уж я поэт. Чтобы она знала о моей любви. Но если я сам ей отдам, она не станет читать. А вот если бы ты… у тебя, что называется, язык подвешен…
Он умолк.
— Ты полагаешь, если я вручу ей письмо, она его непременно прочтёт и оценит твою куртуазность?
Грибник недоумённо воззрился на Маркиза, потом осмотрел свой дафлкот.
— У меня куртки нет. Только вот это.
Маркиз подавил безнадёжный вздох. Девушка-грибница поставила перед ним треснутую пластиковую тарелку с дымящимся ломтиком.
Маркиз осторожно ткнул его пальцем — хорошо ли прожарился? Не дай бог остались живые споры. Идея симбиоза Маркиза Карабаса не вдохновляла — он был для этого слишком эгоистичен.
Оказалось даже довольно вкусно. Маркиз с аппетитом жевал и глотал, хотя глотать было больно.
— Так ты хочешь, чтобы я доставил ей твою эпистолу?
— Это ты о письме? О моих стихах?
— Именно.
— Ну да. И чтобы она при тебе прочла, и чтобы ты принёс мне ответ.
Маркиз смерил юношу оценивающим взглядом. Запах от него шёл затхлый, шею и щёки обсыпал грибок, волосы свисали немытыми прядями, но из-под густой чёлки смотрели внимательные голубые глаза, юноша был высок ростом и отнюдь не производил отталкивающего впечатления. Его бы отмыть, причесать да грибы с него обобрать, подумал Маркиз, был бы парень хоть куда.
— Я положил письмо в коробку, — сказал юноша. — Чтобы оно по пути не намокло.
— Весьма предусмотрительно. Теперь говори, кто купил моё пальто.
— Какой ты быстрый. А о моей возлюбленной не хочешь спросить? Её зовут Друзилла. Она самая красивая девушка в Рейвенскорте. Ты её сразу узнаешь.
— Красота, как говорится, в глазах смотрящего. Особые приметы есть?
— Я же сказал тебе: она Друзилла. Больше никого так не зовут. И у неё на руке большая красная родинка, как звёздочка.
— Вряд ли у грибника с вранницей что-то получится. С чего ты решил, что она бросит свой Рейвенскорт ради твоих подвалов? Провести жизнь среди грибов — я бы сказал, сомнительное удовольствие.
Юный грибник пожал плечами.
— Она меня полюбит. Прочитает стихи — и полюбит. — Он рассеянно поднял руку к правой щеке и стал крутить пальцами ножку маленького гриба, похожего на раскрытый зонтик. Наконец грибок оторвался и упал на прилавок. Юноша взял его, повертел ещё немного. — По рукам?
— По рукам.
— Насчёт того типа, который купил пальто, — сообщил грибник, — он ходил с палкой.
— Мало ли кто ходит с палкой, — возразил Маркиз Карабас.
— Палка была с крючком на конце, — уточнил грибник. — А сам он — вылитая жаба. Низенький и толстый. Волосы цвета гравия. Ему пальто нужно было, вот твоё и приглянулось.
Он забросил грибок в рот и стал жевать.
— Просто бесценная информация. Можешь не сомневаться, я передам твой пламенный привет прекрасной леди Друзилле в целости и сохранности, — бодро заявил Маркиз, хотя настроение у него испортилось. Он потянулся через прилавок, взял из рук грибника коробочку с письмом, сунул её во внутренний карман рубашки и пошёл прочь, думая о человеке с крючковатой палкой.
* * *
Вместо пальто Маркиз Карабас завернулся в одеяло, на манер пончо, и был от этого далеко не в восторге. Он хотел вернуть своё пальто.
«О птице по перьям не судят», — вспомнились Маркизу чьи-то слова, слышанные в детстве; кажется, так говорил его брат, а Маркиз изо всех сил старался навсегда забыть этот голос.
Палка с крюком. У человека, который купил его пальто у Сточного народа, была палка с крюком на конце.
Маркиз Карабас задумался.
Маркизу нравилось быть Маркизом. Включая его привычку, если уж идти на риск, то риск этот просчитывать дважды и трижды.
На этот
Последние комментарии
15 часов 19 минут назад
15 часов 19 минут назад
15 часов 28 минут назад
15 часов 36 минут назад
16 часов 34 минут назад
16 часов 52 минут назад