Царь! Вы были неправы
Царь! Вы были неправыК 100-летию Февральской революции Политика / Первая полоса
Эта строчка из стихов Цветаевой вполне могла бы служить эпиграфом ко всей Великой русской революции, начиная с 1905 и кончая февралём 1917-го. Тотальная неправота Николая II по всем статьям, по каждому пункту многократно описывалась множеством очевидцев и исследователей эпохи. Он был неправ в целом и частностях, он был амбивалентен на западный манер и противоречив чисто по-русски. Заслуженно получил от народа прозвище Кровавый и был заклеймён либералами за реакционность. При этом вполне резонно считался многими сторонниками традиционных ценностей неправым, потому что недостаточно прав в своей политической ориентации, недостаточно консервативен. Он вступил в страшную для России войну, ставшую мировой, был виновен в революционных процессах, приведших к войне гражданской. И, казалось бы, современная Россия, по мировоззрению в своём большинстве левая, должна проклясть его, но вот проходит очередной опрос общественного мнения, и народ, определяя своё отношение к политикам прошлого, ставит его высоко, наравне со Сталиным. Страшный и величественный путь: от виновного во всех смертных грехах – к святому страстотерпцу. Продолжение темы на стр. 4, 5, 16, 17, 18, 19 (обратно)
Кто он?
Кто он? Книжный ряд / Первая полоса / Книга недели
Владлен Логинов. Ленин в 1917 году. На грани возможного. - М.: Алгоритм. - 2016 576 с. 1500 экз. По мнению наших ведущих историков, особенно тех, кто занимается советским периодом отечественной истории, автор этой книги – Владлен Логинов – является лучшим биографом В.И. Ленина на сегодняшний день. Такие оценки уже сами по себе много значат. И читатели смогут в этом убедиться сами, ознакомившись с исследованием столичного историка. В своей книге, которая читается с большим интересом, он приводит разнообразный фактический материал, касающийся личности и деятельности большевистского вождя. Здесь переписка Ленина, партийные документы, свидетельства его соратников и врагов, секретные архивы Охранного отделения, статьи в русских и зарубежных изданиях. Всё это нужно автору, чтобы ответить на волнующий многих вопрос, кто был этот человек? Какие цели ставил перед собой? Как их достигал? Портрет В.И. Ленина (а его за минувшие четверть века основательно исказили), который рисует Логинов, это портрет жестокого прагматика и волевого руководителя. Его сила заключалась в том, что он чутко реагировал на любое изменение ситуации в России и блестяще использовал возникающие обстоятельства для достижения своих целей. Автор книги показывает это на примерах революционного 1917 года, который стал триумфом Владимира Ленина как политика и человека. (обратно)
Всё те же грабли?
Всё те же грабли? Колумнисты ЛГ / Очевидец Болдырев Юрий Теги: Россия , революция , Гражданская война
Произошло ли за сто лет примирение между белыми и красными, объединение перед лицом внешних вызовов и угроз? Ответить непросто. Сами революции, как известно, были почти бескровны. Но затем – гражданская война. Откуда такие масштабы и ожесточение сторон? В том числе из-за провоцирования внешней интервенции: одна из сторон обратилась за поддержкой в решении внутрироссийской проблемы к внешним «союзникам» – историческим конкурентам и противникам. Аналогично спустя три четверти века, сначала при разрушении страны в 1991-м (беловежский сговор – первый звонок о содеянном Бушу), а затем и во время переворота сентября-октября 1993-го Ельцин и его команда обратились за поддержкой и помощью к США. Лишь в Совете Федерации в 1994 году мы увидели подписанный сразу после переворота указ «Вопросы соглашений о разделе продукции». Это была расплата за поддержку узурпатора – предоставление Западу возможности прибрать к своим рукам все наши природные ресурсы оптом. Тогда же, в 1994-м, только назначенный руководителем Госкомимущества В.П. Полеванов рискнул изгнать американских «советников» – агентов ЦРУ, помогавших передавать наши стратегические оборонные предприятия НАТО. За что сразу поплатился должностью. Позднее, когда я работал в Счётной палате, мы выявили предательскую сделку по сдаче оружейного урана (да ещё и за бесценок – несопоставимо дешевле, чем стоит его произвести вновь) всё тому же конкуренту-противнику. То есть всё то же провоцирование интервенции, хотя на этом этапе (взятие под контроль и разоружение) в ещё сравнительно мирных формах. Революции – следствие нерешения проблем эволюционно. Сопоставим ряд проблем, стоявших перед страной сто лет назад, с сегодняшним положением дел: – промышленное и научно-технологическое отставание. Было в основном преодолено. Но сейчас мы вновь откатились до положения чуть ли не «отстали навсегда»; – закостенелость и немотивированность высших слоёв и властной группировки на развитие. Вся верхушка век назад была заменена, но через три четверти века опять разложилась и дошла до предательства. Механизмы самоочищения созданы не были. Сейчас же об эффективности для страны управленческого слоя даже и заикаться неприлично – вся система ценностей, образ жизни, мотивированность и результаты «трудов» налицо; – засилье иностранного капитала, не заинтересованного в развитии России. Сто лет назад с этим было покончено, казалось, навсегда. Но снова «приватизация», да ещё и в руки «стратегических инвесторов» (читай – тех, от засилья кого избавлялись век назад) – неизменная цель нынешней власти; – дисбаланс собственности – дворянское и кулаческое землевладение и крестьянское безземелье (да ещё и кабала – расплата за «выкуп» земли после отмены крепостного права). Ныне – вновь не редкость частные латифундии и, как следствие, походы бесправных фермеров на Москву; – вопиющее социальное неравенство, сословное общество – бесправие большинства населения. И теперь по долларовым миллиардерам мы среди чемпионов, при средней зарплате работающих – существенно ниже, чем, например, в Китае; плюс полная безнаказанность приближённых к власти; – ростовщичество, о котором писал ещё Достоевский, приобрело невиданные масштабы и власть над людьми. Эти проблемы надо видеть во всей остроте, признавать и объединяться для разрешения. С кем объединяться? Со всеми, кто за свою страну и ради этого готов на компромиссы, кто против обращения за помощью к внешним силам, кто против хозяйничанья на нашей земле иностранцев и тем, кстати, провоцирования новой интервенции. (обратно)
Потешное войско против бундесвера
Потешное войско против бундесвера Политика / События и мнения / Странноведение Попов Вадим
Минобороны России напугало общественность Германии Выступая в Госдуме, Сергей Шойгу сообщил, что на территории молодёжного парка «Патриот» в рамках программы патриотического воспитания будет построена копия здания Рейхстага, воссоздана партизанская деревня, осуществлена реконструкция линии фронта времён Великой Отечественной войны с окопами и блиндажами... Реакция из Германии на новость о планах «штурмовать Рейхстаг» последовала незамедлительно. Немецкие СМИ, в частности «Бильд» и «Дойче Велле», обнародовали высказывания политиков, а также суждения «экспертов по России». Реакция оказалась в диапазоне от дипломатично-неприязненной до эмоционально-брезгливой. «Россия в очередной раз хочет продемонстрировать своё доминирующее военное положение», – сказал бывший министр обороны Германии Йозеф Юнг. «Мороз по коже», – заключил глава московского представительства «Фонда Фридриха Наумана» Юлиус фон Фрайтаг-Лорингхофен. Последний позволил себе высказаться от лица всех соотечественников: «Для нас, немцев, растущая милитаризация общества в России и самоидентификация россиян только с военными периодами истории страны очень тревожна. Потому что это напоминает нам о нашей собственной истории и о том, повторения чего мы не хотим допустить никогда в будущем». Господин Фрайтаг-Лорингхофен представляет организацию, которая распространяет в России либеральные ценности, именует себя «Школой Свободы» и «Хранителем Грааля либерализма». Трудно сказать, на основании какого опыта сформировались его представления о «самоидентификации россиян». Проявим снисходительность – иностранцу в России не так легко сориентироваться. Однако намёк, что наша страна идёт по пути нацистской Германии, это даже не бестактность, а настоящее оскорбление. Тем более что исходит оно от немца, представителя нации, которой следовало бы помнить о своей исторической вине по отношению к СССР и России. Вообще этот сюжет с реакцией немецких политиков и «экспертов» на инициативу Минобороны – хороший повод задуматься о взаимоотношениях наших стран, очередное напоминание, что Россия в лице объединённой Германии получила не только важного экономического партнёра, но и последовательного политического оппонента. Откровенная враждебность немецких СМИ в адрес нашей страны и её президента, роль Германии в украинском кризисе и многие другие недружественные проявления заставляют задуматься: не пора ли использовать в отношении современной немецкой политики определение «реваншизм»? Итак, немцы недовольны, что наши дети, играя в «Зарницу», будут штурмовать декорацию Рейхстага. Но обратите внимание: недовольство выражается на фоне новостей, что в Литву прибыло несколько десятков единиц германской военной техники, что там будут находиться 450 солдат бундесвера. «Штерн» комментирует информацию о размещении натовских батальонов в Прибалтике: «Таким путём НАТО намерено укрепить восточный фланг и устрашить Россию». Австрийский портал «oe24.at» даёт свою оценку: «Впервые после окончания Второй мировой войны немецкие танки переброшены к российской границе». (обратно)
Фотоглас № 8-9
Фотоглас № 8-9 Фотоглас
Нанобурёнки среди разрухи
Нанобурёнки среди разрухи Политика / ПолитЭкономия / Продолжение темы Воеводина Татьяна
Начинать подъём животноводства надо не с коров, а с людей В «ЛГ» (№ 4, 2017) была опубликована статья «Поднятая целина-2» о проблемах земледелия в России, подготовленная учёными-аграриями из Воронежа. Статья вызвала большой интерес и споры на сайте газеты. В продолжение разговора – заметки об отрасли, где по-прежнему сохраняется немало проблем.
«Бедняки и батраки в кругу народов» Думаю, надо нам перестать приходить в восторг от своего зернового экспорта. Да, в минувшем году собрали хороший урожай. Да, Россия стала крупнейшим экспортёром зерна. В минувшем июле стало известно, что Россия вытеснила США с позиции лидера. Меж тем при чуть более углублённом взгляде на зерновой экспорт – это не столь уж радостно. Нечего умиляться вслед за либералами: при советской-де власти зерно закупали, а теперь – продаём. Либералов понимаю: им надо без устали доказывать преимущество либерализма над «совком». А кто станет вникать и разбираться, что в те времена ввозили всё больше фуражное зерно для скота, добирая до оптимальной нормы. Это было разумнее, чем ввозить мясо – продукт второго передела. Так что один из истоков зернового «изобилия» в постсоветский период – в разгроме животноводства. Ведь именно скотина – главный потребитель зерна, а животноводство сегодня не дошло даже до советского уровня. В последнее время достигнут рост свиноводства, птицеводства, а вот крупного рогатого скота – меньше, чем до революции: не только августовской 1991-го, но и Октябрьской 1917-го. Поэтому нашим ориентиром должно быть развитие животноводства, а не экспорт зерна. Зерно – база пищевого производства. Из него «сделаны» и мясо, и молоко, и яйца. Для полной продовольственной самодостаточности нужно производить примерно тонну зерна на человека, т.е. 146 млн. тонн (есть мнение, что при современных агротехнологиях можно и меньше, но нам надёжнее ориентироваться на старые нормы по причине более низких технологий). Если бы мы этого достигли и вывозили излишки – тогда я бы тоже порадовалась, но пока – увы. России нужно в первую очередь решать внутренние задачи – достичь полной продовольственной самодостаточности, не потеряв в качестве. «Вся наша экономическая политика должна исходить из помышления о потребностях внутреннего рынка», – писал Л.А. Тихомиров в брошюре «Вопросы экономической политики» (1899 г.). Эта мысль – на все времена. Либералы, понятно, восхваляют экспорт зерна. В 2011 году Е. Ясин, научный руководитель ВШЭ, писал: «Наши сельхозпродукты, прежде всего зерно, вполне могут стать альтернативой нефти и газу». Неизменна мысль либералов: наша экономика основана на экспорте сырья. И в помощь энергоносителям на всякий случай хорошо бы, по мысли Ясина, иметь и другое сырьё – зерно. Это уже было. С конца 80-х годов ХIX века правительство России поощряло вывоз зерна. Даже лозунг был: «Не доедим, но вывезем!» – его приписывали министру финансов Вышнеградскому, который, скорее всего, просто пошутил. Да, политика поощрения вывоза зерна, вероятно, решала какие-то задачи, но обедняла крестьянство и усугубляла сельхозкризис, что «работало» и на революцию 1905 года. Сто лет назад публицист Михаил Меньшиков писал, что, вывозя хлеб, Россия так и останется тёмным бедняком и батраком в кругу народов. Кстати, уже тогда выявилось противоречие между великодержавным статусом России и её ролью поставщика сырья и импортёра промышленной продукции. Эти две роли несовместимы. Или ты великая держава, или ты сырьевой придаток. Сегодня тот же выбор.
Коровы и люди Зерно и шире – продукция полеводства – должны пойти на развитие производства мяса и молока. Это второй передел – более сложный и капиталоёмкий продукт. Животноводство технологически и организационно сложнее полеводства: вырастить трудно и сбыть по приличной цене не всегда получается. Особенно трудно выращивать коров – и на мясо, и на молоко. Своего молока в стране не хватает. Министр Ткачёв сказал недавно, что производится 30 млн. тонн молока, а нужно ещё минимум 8 млн. Даже если статистика достоверна и нет патриотических приписок (а они встречаются) – всё равно недостаёт много. Россияне не потребляют молочных продуктов столько, сколько нужно по нормам. Когда у нас что-то идёт не так – призывают государство. Такой уж мы народ – «государственные жители», по определению Андрея Платонова. Государство не устраняется от проблемы. В Минсельхозе была разработана программа развития племенного молочного животноводства. Я с ней ознакомилась. Мне кажется, самое неправильное – это накупить породистых коров, что не раз делалось без особого успеха. Ещё лет десять назад выделялся один миллиард долларов на развитие племенного животноводства. И всё не слава Богу. Я даже не про легендарные распилы – я про существо дела. Вообще проблему животноводства деньгами не зальёшь. Деньги нужны, но просто «выехать» на деньгах не получится. Порода играет большую роль, когда исчерпаны другие средства увеличения производства. У нас явно не исчерпаны. Правильное кормление, содержание, ветеринарное обслуживание – всё это на средней ферме гораздо хуже, чем десятилетия назад. Поэтому надо начинать со специалистов и работников. А дать высокие технологии и породистую скотину тем работникам, которые есть сейчас, – провальное дело. Некоторое время назад имела случай убедиться. Прочитали мы на одном из сельхозпорталов, что выставлено на продажу молочное хозяйство близ моей родины – Коломны, на берегу Оки. Коровки, пишут, породистые, молоко дают высшей категории… Договорились – поехали. Тем более что мечтаю когда-нибудь вернуться в родные места. К тому же руководительница нашего ростовского хозяйства – по специальности зоотехник с успешным опытом руководства молочными хозяйствами. Проезжаем деревню с названием Лисьи Норы – и вот у цели. Директор – сравнительно молодой, местный, коломенский. Учился даже в Голландии полгода: параллельно работа у фермера и учёба в сельхозколледже. Тогда, в эпоху идиллических отношений с Западом, нам предоставляли кредиты на рыночные реформы, потом за счёт них принимали у себя наших практикантов, платя своим учителям, тем самым и наших подучивая, и возвращая денежки. В эту волну и попал Сергей. По возвращении учился в Балашихинском заочном сельхозвузе. Теперь рулит… Хозяйство взяли на себя банкиры-«инвесторы», т.е. пришлые собственники. Скупили «паи», на которые был разделён колхоз, и овладели хозяйством. Всё по закону: народ сам отдал. «Инвесторы» нацелились на хозяйство, поскольку оно было одним из приличных. Едем смотреть. По описанию-то оно хоть куда: 1300 га земли, около 700 голов скота. Даже бычков продают. Но описание описанием, а реальность – м-да… «Всё в прошлом» – как на известной картине. «Инвесторы» от своих банкирских прибытков даже совковые полуразвалившиеся фермы не починили. Коровы – неплохие, чёрно-пёстрые с голштинской примесью. Но содержатся в грязи. Кормят их вроде досыта, но, как сказала наша специалистка, корм плохо нарезан, рацион не сбалансирован. Работают 140 человек – чрезмерно для такого поголовья. Директор гордится, что доярки все – русские. Но доярки по виду очень неухоженные. Единственное современное оборудование – охлаждаемые ёмкости для молока. Остальное – почти антиквариат. Директор Сергей вдохновенно вещал, что дают молоко высшей категории. Какая уж высшая – когда грязь и кормят кое-как? Выживает хозяйство, вероятно, продажей тёлочек – это возможно. Я вкрадчиво поинтересовалась: зачем решили продать хозяйство? Это, оказывается, непрофильный актив. Ну-ну!.. И в это хозяйство везти нанотёлочек из Дании–Голландии? Да куры смеяться будут, не говоря о коровах. А такое случается. Интернет полнится историями, вроде «трупы элитных американских коров плавают в реках», «хождение по му-у-укам», «коровий концлагерь». Начинать надо с простого: с кормов, содержания, рационов, компьютерного учёта. Наша руководительница на прошлой работе этими мерами подняла удойность почти вдвое. Вот когда все простые меры будут исчерпаны, когда трудящиеся научатся уважать свою работу, а руководители подлинно руководить – тогда можно привозить что-то необыкновенное. Вообще главное в современном сельском хозяйстве – руководители. Есть хороший руководитель – дело идёт. Найти такого – очень небанальная задача, пока это штучные люди. Дальнейший подъём сельского хозяйства, на мой взгляд, упирается не в деньги, а в управление. Надо браться за восстановление преемственности руководителей хозяйств. Советские давно разбежались или вымерли. Эффективным животноводам далеко за 60. Так что начинать надо не с коров, а с людей. (обратно)
Судьба „бунтующего капитала“
Судьба „бунтующего капитала“ Политика / Настоящее прошлое / Век Революции Жукова Людмила
От 1905 года – к 1917-му Рассуждая о причинах русской революции, по сути, начавшейся ещё в 1905 году, как правило, забывают о роли купцов и промышленников – важнейшем государствообразующем сословии России. Кем были эти люди? Как складывались их отношения с властью? Ярчайший представитель сословия – Савва Морозов – не дожил до 17-го, погиб трагически и таинственно в 1905-м. Его называли в российском обществе «купецким воеводой» – за то, что сплотил промышленников и торговцев в требовании к власти допустить их к участию в управлении страной; «социальным феноменом» – за щедрую помощь большевикам и резкие требования к правительству об улучшении условий труда и быта рабочих, всеобщее обучение, равноправие; «лидером бунтующего капитала» – за протест против иностранного засилья в русской промышленности и банковском деле. «Мы, купцы, торговые люди, веками Россию на своих плечах несли и теперь несём. Мы – фундамент жизни закладываем. Сами вместо кирпичей ложимся… Теперь нам этажи строить! Позвольте нам свободы действий!» В этих эмоциональных словах литературного героя М. Горького, миллионщика Маякина, списанного с Саввы Морозова, содержится высокая оценка роли своего сословия, но ещё и недовольство его бесправным положением. В чём же, собственно, суть претензий к власти? Купцов, «выбившихся в люди» преимущественно из крестьян, ремесленников, мещан, власть не жаловала. Даже купцы 1-й гильдии (как правило, миллионеры, владельцы заводов, приисков, рудников, банков) не могли по существующим установлениям быть назначенными губернатором, министром, членом Государственного совета при императоре и даже председателем губернского земства. Могли лишь занимать выборные должности – градоначальника или гласных в думах. А на торжественных приёмах государь прежде шёл в залу, где его ожидало дворянство, а уж после – где томилось с дарами почтенное купечество. Не им, фактическим столпам хозяйственной жизни страны, предоставлялась «зелёная улица», а иностранцам: на нефтяных промыслах в Баку – братьям Нобелям, Ротшильду и др., в строительстве первых малых электростанций – Сименсу, Гальске, Шуккерту, в угольной промышленности Донбасса или на золотых приисках Сибири – немецким бизнесменам... Великий энциклопедист и радетель за Россию Дмитрий Менделеев с тревогой предупреждал: «Всякий, проживший 60–70-е годы, чувствовал, что страна не богатела, что надвигается что-то неладное. Корень зла был экономический и связанный с ошибочною торгово-промышленной политикой, выражающейся в необдуманном таможенном тарифе (благоприятствующем импорту в Россию. – Л.Ж. ). Крепостная, в сущности, экономическая зависимость миллионов русского народа от русских помещиков уничтожилась, вместо неё наступила экономическая зависимость всего народа от иностранных капиталистов…» Купец 1-й гильдии Павел Бурышкин, издавший в эмиграции фундаментальный труд по истории третьего сословия «Москва купеческая», вспоминал: «Неприязнь между «аристократами крови» и «аристократами капитала» к концу ХIХ века переросла в хроническую вражду. Весьма сильно сказывалась в торгово-промышленных кругах Москвы непопулярность царской семьи». Попытки купцов перебежать к дворянам резко осуждались. П. Рябушинский, выходец из упрямых староверов (как и многие в сословии), запустил крылатый призыв: «Не надо гоняться за званием выродившегося дворянина!» Но у «выродившихся дворян», как будто бы упразднённых реформой 1861 г., власть осталась, к буржуазии не перешла. Действия предпринимателей в России регламентировались государством весьма сурово. Учреждённые ещё Петром Великим коллегии (министерства) имели право разрешать или запрещать строительство заводов, фабрик, открытие рудников, контролировать производство и даже сбыт товаров. Держали административную и судебную власть над заводчиками и рабочими. Но мздой и подношениями вскоре стало возможно «порешать» любой вопрос. Чтобы открыть в селе Родники при знаменитой фабрике, выпускающей ткань цвета хаки для обмундирования армии, техническое училище, владелец её, Николай Красильщиков, письменно убеждал чиновников Костромского губернского присутствия «в большей продуктивности труда грамотных рабочих сравнительно с неграмотными…», что «поспособствует улучшению материального положения рабочих, а следовательно, посодействуют общему прогрессу промышленности страны». Засилье иностранного капитала в России, тащившего за собой в Россию своих инженеров, техников, мастеров, вызывало гневный протест Саввы Морозова, внука крепостного крестьянина. На открытии знаменитой Всероссийской промышленной Нижегородской ярмарки 1896 г. в присутствии министра финансов Витте «купецкий воевода» произнёс речь: «Богато наделённой русской земле и щедро одарённому русскому народу не пристало быть данниками чужой казны и чужого народа… Россия, благодаря своим естественным богатствам, благодаря исключительной сметливости своего населения, благодаря редкой выносливости своего рабочего может и должна быть одной из первых по промышленности стран Европы». О «редкой выносливости» русского рабочего Савва Тимофеевич знал не понаслышке – знаменитая первая массовая рабочая стачка на фабрике его отца вошла в историю под названием «Морозовской», как протест против непосильных штрафов, оставлявших рабочему иногда лишь копейки на «харчи». На выпускника Московского университета 23-летнего сына фабриканта Савву Морозова произвёл огромное впечатление суд над арестованными зачинщиками, на котором старый отец, услышав крики из зала: «Изверг! Кровопийца!» – упал навзничь. Присяжные вынесли оправдательный приговор, а молодой Савва Тимофеевич, войдя после смерти отца в совет директоров, начал с того, что отменил штрафы, установил английское более производительное оборудование, начал ратовать за производство отечественного, создал систему обучения квалифицированных кадров. Эти меры позволили поднять и прибыли, и заработки рабочим, строить школы, больницы, библиотеки, театры, здания с паровым отоплением, где впервые для рабочих обустраивалось пусть и небольшое, но всё-таки отдельное жильё. На трудных участках производства снижал рабочий день, по некоторым сведениям – до 9 часов. Выстроил первую в России фабричную электростанцию. И до самого 1905 бунтарского года не было больше стачек на фабриках Саввы Тимофеевича, открыто заявлявшего, что он поддерживает стачки с экономическими требованиями рабочих, потому что «они справедливы». Действительно, не каждый мог вынести трудовой день по 14–16 часов, да на скудных харчах, чаще всего – один хлеб. И за средний нищенский заработок по стране в месяц: мужчинам – 15 рублей, женщинам, работавшим рядом, – половину от этого, малышне от 10–12 лет – лишь четверть. Такая не знавшая счастливого детства поросль и стала мощной протестной силой трёх русских революций. 1904 г. в обществе называли «петиционным». Не только учёные-экономисты, но и сами капиталисты писали коллективные петиции-письма о необходимости изменений в рабочем вопросе царю и в правительство, под которыми стояли подписи Морозова, Коновалова, Рябушинских, Крестовниковых, даже братьев Нобелей и др. Но ответом им стало 9 января, когда идущий к царю с петицией и иконами рабочий люд был встречен по приказу премьера Витте (царская семья была отправлена за город) огнём. «Кровавое воскресенье» (в эмигрантской литературе – «красное воскресенье») – общепризнанный день начала Первой русской революции, Савва Тимофеевич прокомментировал пророчески: «Революция обеспечена. Годы пропаганды не дали бы того, что достигнуто в один день. Позволив убивать себя, люди приобрели право убивать завтра». Савва Морозов, которого многие односословцы видели будущим министром промышленности, через месяц после страшного события – 9 февраля 1905 г. – составил в адрес Комитета министров «Программную записку» по решению рабочего вопроса: нужны законы, регулирующие взаимоотношения хозяев и рабочих, ограничивающие рабочий день, понуждающие решать социальные вопросы. Не побоялся сказать «об оковах, наложенных на свободный голос страны, лишённой возможности говорить о своих нуждах Верховному носителю власти…» Но много ли купцов-бунтарей следует идеям Саввы Морозова? Иван Сытин, в одиночку начавший гигантское дело ликвидации неграмотности в царской России, в первые годы советской власти отдал свои издательство и типографию народу, остался в нём, уже в Госиздате, работать консультантом «за бесплатно», и с удовлетворением писал для потомков: «Дело, которому отдал много сил в жизни, получило хорошее развитие – книга при новой власти надёжно пошла в народ». Николай Второв, называемый в мировой прессе «олигархом по-русски», сын начинавшего «мальчиком» в купеческой лавке Александра Второва. Оба сознательно боролись с иностранным засильем, скупая предприятия у зарубежных капиталистов. Успели к Первой мировой войне построить завод «Электросталь», несколько оборонных и организовать пошив обмундирования для парада в Берлине царской армии в надежде на победу: шлемы-будённовки, гимнастёрки и шинели с красными-синими «петлями-разговорами», кожаные куртки и брюки для мотоциклистов и лётчиков. Его, безвременно и нелепо погибшего в 1918-м, хоронили в общем горе и вся московская буржуазия, и стройные ряды рабочих с его заводов. Причём электростальцы высоко держали красный транспарант с надписью: «Великому организатору промышленности». Братья Шустовы, представители семьи, противопоставившей пьянству образ «культурного пития», выпускающие множество «пользительных» наливок, настоек, создавшие русский коньяк (заводы в Армении, Одессе, Молдавии), продолжили в советское время научную работу в той же отрасли. Можно назвать ещё десятки, а по стране – сотни фамилий… Но по поводу роли в будущей революции большинства своих сотоварищей по сословию Савва Морозов не обольщался: «Политиканствующий купец нарождается у нас. Не спеша и очень неумело, он ворочает рычагами своих миллионов и ждёт, что изгнившая власть Романовых свалится в руки ему, как перезревшая девка. Когда у нас вспыхнет революция, буржуазия не найдёт в себе сил для сопротивления, и её сметут, как мусор…» …Во всех трёх составах Временного правительства, ставшего во главе страны после Февраля, «министров-капиталистов» – единицы, хватит пальцев одной руки, чтобы посчитать: Гучков, Коновалов, Терещенко, Никитин… Третья революция – трудового народа – становилась неизбежной.
Если они победят
Если они победят Политика / Настоящее прошлое / Пункт сбора макулатуры Кузьмина Вера
Под впечатлением от прочитанного Столетие сразу двух русских революций для издателей – хлебный сезон. Юбилейных новинок – немерено. Лучшее из лучшего приходится даже помечать специальными наклейками, чтобы далёкие от современных литературных тенденций граждане не блуждали в потёмках, а сразу несли в кассу избранное. И не кем-нибудь избранное, а жюри престижнейших литературных конкурсов. В общем, под обложкой с огромной пометкой «финалист премии» я ожидала что-то не менее сильное, чем «Хождение по мукам» или «Тихий Дон». Но внутри оказалось вот это: «Нормы, которыми регулировалась жизнь якутских родов, были ему неизвестны, хотя при его утопических идеалах он нашёл бы немало привлекательного в том, например, что удачливый охотник обязан разделить добычу со всеми родственниками, так же должен поступить хозяин с мясом забитого быка, лошади или оленя». Нет, это не реферат в третьеразрядном вузе. И не наспех написанная монография, которую не успели вычитать. Это предлагается нам в качестве большой литературы: Леонид Юзефович, «Зимняя дорога». На четырёхстах страницах таким же суконным языком справочника рассказывается про генерала Пепеляева и анархиста Стродта. Зачем? Ну, хотя бы вот за этим: «Казалось, подтверждаются мысли Потанина о разнице между сибирским мужиком и его собратом из центральных губерний. На вопрос, почему в России крестьянин не восстал, а в Сибири восстал, ответ был готов: потому, что… он свободен, меньше заражён суевериями…» Ну и, конечно, во всей красе: бело-зелёное знамя Сибири, сибирские погоны, Сибирская автономия – ради которой стоит договариваться хоть с белыми, хоть с красными. Областничество – казалось бы, давно и прочно закопанное в политической могиле – тщательно отряхивается, подкрашивается и презентуется нам в качестве «национального бестселлера». Нет-нет, ничего личного. Всё, естественно, только с благими намерениями изучить историю и быт родной страны. Ну вот, например, знаете ли вы, как на самом деле в стране, которая заслуженно именовала себя самой читающей, относились к книгам? Не знаете? А вот Юрий Буйда знает: «Никогда не видел, чтобы в новом книжном кто-нибудь покупал не школьные учебники, а, скажем, Пушкина или там Чехова…». Герой произведения «Светом и жаром» в своём маленьком российском городке видит книги в основном на свалке. Где ж ещё. Ну, или в сараях: из них выстраивают перегородку, отделяющую мотоцикл от свиньи. Дурацкий вымысел? Рассказ попал в сборник, который так и называется: «Большая книга победителей». Своего рода хрестоматия, без пяти минут – живые классики. И, разумеется, за Юрием Буйдой следует наше всё и везде – Дмитрий Быков: «Верховный комиссар Кругловки, кавалер ордена Святой Варвары с мечами, бывший министр обороны республиканского правительства, оттеснённый на периферию интригами присланного из Москвы политолога Чувылина, почётный реставратор Военно-исторического общества и прочая, прочая, прочая, – Василий Иванович Смирнов-Шахтёрский не был чужд литературе» . Если кто не понял, намёк в «Жалобной книге» – на Игоря Стрелкова. Понятно и чем персонаж может заниматься – только с маниакальным упорством расстреливать людей. И не просто расстреливать. Он их ещё заставляет предсмертные слова писать. А кто не напишет – тех травит собаками. А как иначе, у них в Кругловке нравы такие. Суровые. Быков – он-то знает. И Сергей Беляков знает: «На камне, который «лежал у дороги в «Московский край» – у Саур-могилы – была надпись: «Проклят, проклят, проклят кто будет отбирать у запорожцев землю». Это – уже Большая История – «нон-фикшн». (То бишь на нашем варварском наречии – непридуманное, документальное.) Таким лучшим «документальным» и стала «Тень Мазепы» Сергея Белякова. 800 страниц объяснений, чем украинцы отличаются от русских. Видно – даже с самолёта. «Кончаются белые, зелёные, сумбурные деревни, и начинаются голые, деревянные, пополам разделённые дороги», – цитирует, например, Беляков Лидию Гинзбург. Хоть черепа пока не меряют, и на том спасибо. Впрочем, такие сложности и не нужны. Код рукопожатности очень прост. Веришь, что даже с самолёта можно увидеть отличие «свободолюбивого украинца (сибиряка, казака, «креативного класса» – нужное подчеркнуть) от суеверного, злобного ватника с рабским менталитетом? Свой. Считаешь такие цитаты полным бредом? Поздравляю, ты ватник, колорад, путинский анчоус. И не понять тебе никогда выдающейся современной культуры. Кстати, именно поэтому с таким восторгом приняли «Авиатора» Евгения Водолазкина. Он, естественно, тоже получил заслуженную премию. А как иначе? Всё, что положено для БСЛП (большого современного литературного произведения), – в наличии имеется. Сталинские лагеря – есть. Зверства – сколько угодно. «Россиякоторуюмыпотеряли» – наличествует. Жуткое настоящее – одна штука. Войны, правда, нет. Герой, как заснул в 37-м под ножом сталинского хирурга-изувера, проводившего медицинские опыты на людях, так всю войну и проспал. Только в конце 90-х проснулся. От этой странной сборной солянки наш креативный класс просто млеет. А как иначе! Это ж почти про них! Представить себя на большой войне большой страны наш креакл не может. Никак. Где-то в глубине души точно знает: не герой он ни разу. Матросовых и Космодемьянских может только осмеивать. Зато вообразить себя эдаким дореволюционным барином в вольтеровском кресле, который пеняет горничной: «Опять кофе простыл!» – сколько угодно. Жертвой тоже легко себя представить. Правда, тут важное уточнение. Если барином – всегда хочется именно побыть, то жертвой себя надо именно вообразить. Не вставая с означенного кресла. Ну, то есть – чтобы не лично сами «люди со светлыми лицами» в лагерях мучились. А такие же, как они . Что можно потом творчески переосмыслять. Под горячий кофе. Важно ведь – что они думают по этому поводу. Как они смотрят на вещи. Как они негодуют. А всё остальное – жалкий фон, не более. Большой литературы, конечно, из этого не получится. «Белая гвардия», «Пётр Первый», даже «Двенадцать стульев» могут появиться только в Большой стране. У писателя – с большим интересом к любому, даже маленькому человеку. Но в маленьких и уютных «Жан-Жаках» могут зарождаться только «большие книги». Потому, что тут главенствует единственный интерес – к себе любимым. К своим мелким, если не мелочным, проблемкам. Именно он – в основе больших связей и больших знакомств, больших дифирамбов книгам-победителям. Пока тираж у них у всех – всего шесть тысяч экземпляров. Но не дай бог – действительно победят. От редакции. Предлагаем читателям присылать свои впечатления от прочитанного для публикации в рубрике «Пункт приёма макулатуры». Промышленность нуждается в наращивании заготовок вторсырья, да и книжным магазинам будет полезно узнать, что из ими рекламируемого встречено публикой с раздражением и недоумением. (обратно)
От многосоюзия – к единому сообществу писателей
От многосоюзия – к единому сообществу писателей Литература / Литература / Навстречу съезду Зайцев Георгий
СП России необходимы структурные перемены и обновление Ещё за неделю до публикации в «ЛГ» «Обращения» к писателям России я получил от коллег из регионов письма. В них они рассказали о проекте «Обращения», который надо было подписать, а также спросили, почему я, находясь в оппозиции к И. Переверзину, а через него и к В.Н. Ганичеву, это письмо не подписал. Я им рассказал по телефону о том, что позвонил одному товарищу из «Литгазеты» и высказал свою точку зрения на это «Обращение». Во-первых, мне показалось, что оргкомитет создаётся не в недрах СП России, а как оргструктура нового союза. Как подтвердили комментарии и отзывы на статью, многие так и поняли. Во-вторых, я считал, что к В.Н. Ганичеву должен был обратиться ближний круг писателей: А. Проханов, В. Костров, С. Есин, В. Бондаренко и другие, но не с открытым письмом и с открытым забралом, а с товарищеским предложением отойти от активных дел, создав оргкомитет по проведению съезда. Причём отойти от дел, оставаясь почётным председателем СП России. А вот в случае его отказа прислушаться к друзьям – тогда уж выпалить из крупного калибра снарядом «Ультиматум»… Не случилось. И сослагательного наклонения в этой истории уже быть не может. Поэтому хочу, делая анализ, оценивая работу руководящих органов нашего Союза, не заниматься критиканством или даже критикой, а высказать свои соображения о реконструировании (я подчёркиваю это слово) деятельности СП, а не просто введения в состав его руководящих органов новых людей, в том числе и первого лица. То есть, как говорят, влить новое вино в старые мехи для создания новой союзописательской реальности, которая позволит поднять роль писателя в социуме России, войти в элитарный круг общения и взаимодействия с властью. Эта идея – не грёзы о Союзе писателей СССР. Ниже постараюсь «разжевать» её. А пока начну с кадров, ибо, как говорил генералиссимус: «Кадры решают всё!» Да, решают всё, но не определяют генеральную линию, не называют главные идеи крупных реформ, а всего лишь являются реализаторами этой линии. Нужны генераторы идей! Вот почему я отношусь к дискуссии – а кто может возглавить наш Союз? – несколько скептически. Прошёл слух, что Валерий Николаевич сказал близкому человеку: «Я готов уйти хоть завтра, только чтобы председателем не был Юрий Поляков». На сайте МСПС тут же возникла перепечатка из «Русского воскресения» с параноидальными нападками И. Переверзина на Юрия Полякова. Причём вся фактура этого интервью по срокам и датам абсолютно лживая. Ну, например, «Я собрал бюро МЛФ и уволил Полякова с должности Председателя Президиума МЛФ». Ну, во-первых, Переверзин не мог собрать бюро, так как, став председателем МЛФ на 3-й конференции в 2004 году, Поляков немедленно уволил Переверзина с должности директора МЛФ за грубые нарушения финансовой дисциплины. А ушёл Юрий с председательского поста через полтора года по собственному желанию, чтобы не разрываться между МЛФ и «ЛГ», передав полномочия сопредседателю Ф. Кузнецову, а тот, поверив лживому раскаянию, вернул Переверзина на пост директора, о чём жалел до последнего часа, считая это самой своей большой ошибкой в жизни. Кстати, будучи председателем, Поляков работал безвозмездно, поскольку свою зарплату в 500 долларов отдавал бывшему председателю МЛФ В. Огневу, испытывавшему материальные трудности. Для сравнения: Куняев и Переверзин, возглавив МЛФ, положили себе, по утверждению переверзинского окружения, оклады в пять тысяч долларов, не говоря о прочих льготах и преференциях. Дачу Поляков построил за свой счёт, а Куняев и Переверзин получили дачи бесплатно, и за счёт Литфондаотремонтировали их. Я был в ту пору членом бюро Президиума МЛФ и за точность фактов, а вернее за их опровержение, отвечаю. Ну и никак не могу согласиться с тем, что Поляков «рвётся в председатели СП». Наоборот, С. Куняев яростно лоббирует на этот пост как раз «крепкого хозяйственника» Переверзина, фигуранта многих уголовных дел. Написал я всё это не в защиту Полякова. Отнюдь. Просто задумался, а кто кому больше нужен: Поляков Союзу или Союз знаменитому романисту, драматургу и публицисту, члену Совета по культуре при Президенте РФ, члену Общественной палаты? Поляков получает приличные гонорары за свой именно литературный труд. Мне кажется, для него это будет нырянием в некую прорубь, из которой трудно выбраться. Хотя Поляков в деловом рейтинге стоит, конечно, выше Ганичева и Переверзина. Но, будучи человеком ответственным и уже не молодым, он вряд ли отложит в сторону рукописи, договоры, замыслы и откажется от «ЛГ», где проработал 16 лет, ради того, чтобы вычищать авгиевы конюшни, оставленные предшественниками. Почему у меня такой скепсис? Я частично уже на этот вопрос ответил. Нужны не только новые кадры и председатель, но и новая политико-экономическая, социальная стратегия всего писательского сообщества, основанная на тесном взаимодействии с различными уровнями власти как здесь, в Москве, так и на местах. А иногда и конфронтация с ними. Первое, что требуется – это смелость и умение убедить власть оказывать бюджетную, политическую, где-то даже пиар-поддержку Союзу, и не только нашему. Об объединении союзов речь не веду, зная, что руководители других союзов получают неплохие зарплаты, имеют хороший престижный рейтинг, удовлетворяющий их амбиции. В обстановке «многосоюзия» надавить на власть для изменения ситуации и роли писателей и их союзов – очень сложно. Каждый – в своей лодке и гребёт, как ему выгодно. И ведь ничего не поделаешь! Тем более когда «литруки» научились манипулировать мнением своих членов, причём напринимав в союзы пишущих людей – журналистов, документалистов, пиарщиков, но не писателей, а порой просто писак. Так что же делать-то? Готовя предложения в высокие инстанции, я вдруг понял: ну вот изъяло государство (вернуло) у Международного литфонда дачи в Переделкине. А как управлять этой собственностью? Придут чиновники и – конец всему! И я предложил администрации Президента и Росимуществу создать управляющую компанию, состоящую из Межсоюзного совета писателей – законодательного органа и дирекции – органа исполнительного, ведь в посёлке проживают писатели – члены всех крупных союзов. Вот освободилась, скажем, чья-то дача. Кто будет определять, кому её дать? Чиновники не владеют никакой информацией. Справедливости не будет! И только с участием писателей могут приниматься объективные решения. Пока что эта идея не нашла поддержки у большого начальства, так как утверждается, что нет аналогии в российской жизни. Но ведь возможно решить это указом президента. Позже я экстраполировал ситуацию в Переделкине на нашу общероссийскую и пришёл вот к какому выводу: нам нужен единый общеписательский орган – Федеральный межсоюзный совет писателей России. Он будет состоять из 25–30 литераторов, поровну делегированных каждым союзом писателей. Далее избираются председатель, секретарь и аппарат в два-три человека. Хорошо бы, конечно, чтобы этот состав и его руководитель были легитимизированы Кремлём, Минкультом, а затем и Минюстом. Высокие инстанции «нет» нам не сказали. Кто не согласен, объясню: ну вот изымет государство из незаконного и недобросовестного владения собственность литфондов. И что? Передать её госорганам на продажу? Отдать по кусочкам союзам писателей? Необходимо собрать всю огромную собственность в один кулак, в её современное рыночное использование. Она, я примерно прикинул, будет приносить 450–500 миллионов рублей. В этих условиях можно хорошо материально помогать писателям, а также издавать гонорарные книги. Но даже эта финансово-экономическая функция будет не главной. Главное, что будет действовать орган, принятый властью и разговаривающий с ней от имени всех писателей России. О чём должна идти речь? Во-первых, о законодательно утверждённой профессии писатель. Сегодня ни в одном законе слово «писатель» не употребляется. Следующая цель – добиваться, чтобы деятельность писателя входила в его трудовой стаж и без отчислений в Пенсионный фонд. Он же ведь трудится дома, за рабочим столом и за роман, который писал 3–4 года, получит один раз гонорар. Один год ему для пенсии зачтут, а вот другие 2–3 и не подумают. То же самое с медицинским страхованием, с оплачиваемыми отпусками, с социальными путёвками в пансионаты и дома отдыха. Этот же межсоюзный совет будет выдвигать писателей на высокие премии, награды, гранты, творческие пособия, раскручивать новых авторов. При всём при этом союзы писателей никак и ничем не ущемляются. Они могут подавать любые предложения сами, сохраняя при этом нынешние свои функции и возможности. На самом деле это будет орган вместо обещанного президентом В.В. Путиным Фонда поддержки литературы. Другая крупная реформа должна произойти в подчинённости литературных фондов. И Российский, и Международный литфонды, захваченные Переверзиным, должны быть структурными подразделениями Федерального межсоюзного совета писателей России. Ну, никак их не поделить между несколькими союзами! И тут главное – пробить, продавить пусть небольшое бюджетное финансирование общероссийских писательских проектов. Нужно будет создавать и межсоюзные советы в областях и республиках, так как, если повысится статус нового органа, безусловно, будет повышено и внимание местных властей и элит к писательской деятельности. А уж если будет принято постановление Госдумы или указ Президента РФ о поддержке, льготах и социальной роли писателей, то, я уверен, что, скажем, Рамзан Кадыров утроит внимание к литераторам, хотя и сейчас оно более высокое, чем в других регионах. Федеральный межсоюзный писательский совет должен будет войти в состав учредителей местных литературных премий. Это поднимет их статус и роль. Обязательно нужно буквально выгрызать у власти Положение о перечислении в Литфонд России ну хотя бы всего одного процента от реализации книг русских, советских классиков, современных писателей – членов различных союзов писателей. В советское время в Литфонд СССР направлялось 10 процентов от суммы начисленных писателям в издательствах гонораров. Вот это была поддержка! Я же предлагаю всего лишь процент с издательского оборота. Как директор издательского дома, могу сказать, что это экономически ни капельки не ущемит нашу фирму, а вот Литфонду, писателям поможет сильно, ведь издательств в России более семи тысяч. Есть у меня ещё одна, пожалуй, крамольная идея – сделать одну из литературных газет (только не «Общеписательскую») и какой-то «толстый» литературный журнал органами Федерального межсоюзного совета писателей. Уверен, статусность этих изданий позволит увеличивать сбор тиражей, да и повышать их эстетический и художественный рейтинг. А в отношении съезда СП России хотел бы, конечно, чтобы он прошёл демократично, с тайным голосованием и широким участием без права голоса московских писателей (им ведь не надо платить командировочные и покупать билет). Конечно, оргкомитет должен внести изменения в Устав союза в соответствии с Законом об общественных объединениях. Пишу статью, звонит И.И. Сабило из Санкт-Петербурга. Оказывается, там озабочены – кто будет председателем Союза писателей России? Первое имя, которое я ему назвал, – это Сергей Шаргунов. И услышал: «Он же депутат!» «Ну и что, – отвечаю, – можно избрать его председателем на общественных началах с сохранением депутатского статуса». Можно также убедить В.В. Володина, председателя Госдумы РФ (там сейчас строгая дисциплина), предоставить Сергею более мягкий заседательский режим. Но в этом случае будет налажена связь власти и союзов, да и рейтинг и Сергея, и писательского сообщества в Думе и в государстве только возрастёт... Есть Юрий Поляков и Юрий Козлов, Константин Скворцов. Но они постарше Сергея. Я за более молодых, по себе знаю: азарт, энергия с возрастом не увеличиваются. Кого-то ещё назвать не могу, просто не знаю. И я верю, что Межсоюзный совет поможет сблизить писателей из разных союзов, «излечить» раскол в нашем Союзе, возникший из-за поддержки В. Ганичевым, С. Куняевым И. Переверзина. О творческих аспектах деятельности нашего Союза, как, впрочем, и других, должен быть отдельный разговор. Я лишь перечислю возможные формы и мероприятия, которые мы в состоянии осуществить в рамках Союза писателей. Среди них: обсуждения книг писателей с чаепитием, публикация произведений писателей на сайте СП, изготовление и продажа электронных книг членов своего Союза, проведение литературно-музыкальных вечеров членов Союза, совещания молодых писателей по жанрам (проза, поэзия, критика, перевод, публицистика), ну и, конечно, проводить пленумы, секретариаты и другие уставные казённые мероприятия, серьёзно сократив их количество... Важно в рамках Союза организовывать и работу по обобщению опыта местных писательских организаций и его пропаганде с обязательным награждением писателей регионов дипломами и почётными грамотами. Изменить процесс приёма в члены СП России, вручать членские билеты на торжественных собраниях, скажем, в ЦДЛ, областных и республиканских театрах, предоставляя возможность выступить новым членам союзов писателей. Ну и много чего ещё можно практиковать в каждодневной деятельности штаба Союза писателей России. Но, главное, чтобы в нём ежедневно обязательно был нормальный отзывчивый сотрудник. Должны быть установлены часы приёма членов Союза председателем и секретарями, изготовлены журналы регистрации предложений, просьб, критических замечаний. Я за восемь лет лишь раз приезжал на Комсомольский, 13. Приехав, не нашёл в рабочее время ни одной живой души: членов правления, секретариата или штатного сотрудника. Больше я туда не заглядывал. А зачем? Поглядеть на голые стены и уйти восвояси?! О чём может идти речь, если председатель более 50 процентов рабочего времени – в разъездах и на различных столичных тусовках. Да и гастролирование литначальников обходится дорого кошельку Союза. А вот письменное или телефонное приглашение на чаепитие с председателем сразу полутора десятков писателей – это ведь та самая обратная связь, без которой любая организация захиреет. Я лишь чуть-чуть прикоснулся к работе аппарата и избранного руководящего состава нашего Союза. Скажете: фантазия, о чём я говорил выше. Я так не думаю. Просто это веление времени. Хотите быть Союзом – будьте любезны проявить уважение и внимание к своим членам и друг другу. Хотелось бы, чтобы штабы Союза писателей в Москве и на местах были домом для каждого писателя. А иначе роль Союза не изменится. Р.S. Когда статья была готова, я в «ЛитРоссии» прочитал материал «Тайные вечери у истомлённого отдыхом Ганичева». В ней говорится, что на должность председателя Союза писателей России С. Куняев и В. Ганичев продвигают великого раскольника и «поэта-хозяйственника» И. Переверзина. Мол, лишь он с помощью олигарха Гуцериева сможет поднять Союз на должную высоту. Мои коллеги – а это человек 15 – заявили, что если такое произойдёт, то они выйдут из Союза. Я тоже это сделаю безо всякого сомнения. Да и многие писатели последуют этому примеру. Какое же тут к чёрту повышение статуса Союза писателей России?! (обратно)
Литинформбюро № 8-9
Литинформбюро № 8-9 Литература / Литература
Литконкурс ФСБ России объявила конкурс на лучшие произведения литературы и искусства, посвящённые деятельности службы. Проведение конкурса приурочено к празднованию 100-летия создания органов безопасности страны. По результатам выбора жюри будут названы лучшие произведения, в которых на высоком художественном уровне воссоздан образ сотрудника органов безопасности, наиболее объективно отражена его деятельность. Конкурс проводится по следующим номинациям: – «Телевизионные и радиопрограммы», «Художественная литература и журналистика», «Музыкальное искусство», «Кино- и телефильмы», «Актёрская работа», «Изобразительное искусство». Заявки на участие в конкурсе принимаются до 1 октября 2017 года.
Литвстреча 3 марта в Балашихе пройдёт творческая встреча с редколлегией литературно-художественного и общественно-политического журнала «Юность». В гости к балашихинцам приедут Валерий Дударев, поэт, главный редактор журнала; Игорь Михайлов, прозаик, заместитель главного редактора; Марианна Дударева, литературовед, кандидат филологических наук, зав. отделом литературы народов России и СНГ; Андрей Шацков, поэт, член редакционного совета журнала; Генрих Палоян, заведующий отделом юмора журнала. Встреча состоится в Центральной городской библиотеке им. Ф.И. Тютчева. Начало в 17.00. Вход свободный.
Литюбилей 95 лет исполнилось бы известному литературоведу, культурологу и семиотику Юрию Лотману (1922–1993). Фронтовик, кавалер боевых наград, в том числе медали «За отвагу», член ВКП(б) с 1943 года, выпускник Ленинградского университета, он с 1950 года работал в Тарту. Один из первых разработчиков структурно-семиотического метода изучения литературы и культуры в советской науке. В конце 1980-х записал серию телевизионных передач «Беседы о русской культуре», не утративших актуальность и в ХХI веке.
Литновости В московском метро запущен пробный проект по обмену книг или буккроссингу. Полку для обмена установили в вестибюле станций «Пушкинская» и «Тверская» у стойки «Живое общение». Цель проекта – популяризация чтения бумажных книг. Ожидается, что пассажиры будут оставлять на полке буккроссинга прочитанные книги и брать понравившиеся. За тем, чтобы это был именно обмен, проследят сотрудники за стойками. Пункты «Живое общение» есть сейчас на «Арбатской», «Баррикадной», «Китай-городе», «Комсомольской», «Площади Революции», «Александровском саду», «Белорусской», «Киевской», «Курской», «Павелецкой», «Парке культуры», «Пушкинской», «Сретенском бульваре». (обратно)
Сокровища Урала
Сокровища Урала Книжный ряд / Литература / Книжный ряд
Екатеринбург литературный. Энциклопедический словарь. / Гл. редакторы В.А. Блинов и Е.К. Созина. - Екатеринбург: Кабинетный учёный, 2016. - 448 с.: ил. 500 экз. Согласитесь, непросто установить для крупного исторического города, кто в нём был самым первым писателем. Уральским исследователям это удалось. Во-первых, сам «птенец гнезда Петрова», основатель города-завода, В.Н. Татищев обладал изящным пером; во-вторых, заботясь о просвещении жителей, он привёз с собой преподавателя Латинской школы Кирьяка Кондратовича, писавшего и прозу, и панегирические стихи, и басни. Книга «Екатеринбург литературный» даёт энциклопедическую картину литературного процесса столицы Урала. Самый объёмный корпус (более 500 имён) составляют персоналии: био-, библиографические справки о прозаиках, поэтах, драматургах, критиках, редакторах, художниках книги. Здесь – и классики русской, уральской литературы Д.Н. Мамин-Сибиряк, П.П. Бажов, и зачинатели советской литературы, и писатели-фронтовики, и литераторы, жившие в городе как эвакуированные… Правильно сделали составители, что поместили на «полках» энциклопедии не только членов творческого Союза, но и «племя младое», уже заявившее о себе в талантливых публикациях. (обратно)
Среди весенних горожан
Empty data received from address [ http://lgz.ru/article/-8-9-6588-1-03-2017/sredi-vesennikh-gorozhan/ ]. (обратно)Не ждать ни милости, ни чуда
Не ждать ни милости, ни чуда Литература / Литература / Поэзия Маркова Мария
* * * Когда с утра постукивает великолепный джаз-контрабас, музыка – это страх и трепет на полчаса для нас. Дыма цветок и кофейная змейка. Близко весна подошла. Руки её из тончайшего снега. Грудь – из стекла. Мы её бедные птички, бледные свечки. Как она плачет, проходит сквозь нас, слепа!.. Так стучи-постукивай, голубое сердечко, стучи-постукивай – па-па-па. * * * У окна провожу весь день, и звонка дверного дин-дон раздаётся пусть многократно, – не открыть, потому что не слышу, на стекло дышу. Слёзы скатываются. Голубые пятна на манжетах – лилии, и снега свежи. А душе места много ли надо? Насколько хватает взгляда: двор и окна напротив, неба клочок. Тень снегопада. Между стёклами съёжился паучок. Я дышу на пальцы, не могу согреться. Смеюсь и плачу, и мир велик. Так велико лишь сердце, сердце, в которое ты проник. * * * Сменяют дождь и снег друг друга, В ближайшем сквере ни души, но протяни под дубом руку и птицам хлеба предложи. Я предлагаю крошки, зёрна, подсолнечник, и на земле холодной и от влаги чёрной накрошено, как на столе. Простые действия трудами не назовёшь. Но слышу, тут упрямо трудятся над нами и, кажется, не устают невидимые глазу. Кто им подсказывает, кто ведёт по темноте разбитым строем до сокрушительных высот? Не ждать ни милости, ни чуда – недостижима полнота, – и с ясной горечью оттуда вернуться, с частью сердца, да. А дома зримые пределы, восьмивершинные кубы, коричневый, зелёный, белый, остатки хлеба и крупы, привычки рано закрываться от света, спать лицом к стене и отмерять зерно по пальцу, как показали в детстве мне. (обратно)
Держала бы крепче рука твоя…
Держала бы крепче рука твоя… Литература / Литература / Поэзия Колесник Любовь
* * * Спасибо заводу за занятость и зарплату, тебе – за ладонь, протянутую вчера. Согласно безошибочному Росстату, я – служащая (кому?), а мой городок – дыра, какая-то точка между валдайских горок, где жизнь идёт по дороге до проходной, где мне исполнится (страшно подумать!) сорок при полном отсутствии базиса за спиной и при нежелании приобретать «форд-фокус». Держала бы крепче рука твоя – это да… И если однажды я перегорю и тронусь, никто не заметит этого никогда. * * * Не могу вспоминать о тебе с добром о мужчине с выломанным ребром, от которого я не произошла – отломилась щепочкой и пошла, отломилась остро и далеко – костяной, как остов, белеет скол, зуб, который я на тебя держу, на того, кто выучил «жить» и «жуть» рифмовать, и складывать, и делить, до горелой стружки себя пилить, падать, как застреленной, на постель, чаять сердце тщетнейшей из потерь – сердцу не положено быть в кости! Не забудь и ты меня, не прости, добела обглоданную, дотла… Потому что я от тебя была. (обратно)
Меня не покидают силы
Меня не покидают силы Литература / Литература / Поэзия Саввиных Марина
* * * Не оставляй меня одну На авансцене провиденья… Пускай, как щука глубину, Сама ищу уединенья… Сама ловлю сигналы сфер, Сама сражаюсь в интернете, Сама влачусь, как Агасфер, По окровавленной планете, Сама колдую и сужу, Сама врачую и взыскую… За невозвратную межу Не отпускай меня, такую! И пусть я даже всё могу – Войду в горящую квартиру, Поймаю лошадь на скаку, Не сдамся общему кумиру, Сад разведу, построю дом… Найду тропу среди трясины… Но лишь в присутствии твоём Меня не покидают силы; И песнь пою, и воз тяну Твоей ценой неколебимой… Не оставляй меня одну * * * Не вечер и не утро… полный полдень, Уже переваливший за отметку Зенита и предчувствующий ночь, Которая грозит, но обещает Не то чтобы желанное прощенье, Но всё же снисхожденье к пешеходке, Заночевавшей у камней Гермеса… Вчера в такую ночь душа глядела – Звенящую руладами цикад, Колеблемую лихорадкой моря В болезненно раскинувшемся мраке… И в чёрном небе только голос друга Мерцал ей, как подарок Ариадны, – То вспыхнет, то погаснет, и за ним, За голосом безумца-паладина, Она была готова ускользнуть В смертельный путь к утраченной святыне, Но так, чтоб миг ухода длить и длить, И самым этим мигом упиваться, Как бы глотком последнего причастья… О, время невечернее моё, ещё продлись – зарёй багрянородной И лёгким пеплом чувственности поздней, Рисунком прежней страсти… Коктебель Теперь тебе любовник… Херсонес – Дневник твоих разорванных романов, И моря симфонические звуки – Прощальный лепет нежности твоей… Чего ж ты хочешь, бедная душа? Трагедией какою насладиться, Какую мизансцену разыграть? Какое отвечающее сердце Из темноты неосторожно вызвать, Чтоб для себя опустошить его И отпустить, как призрак, на свободу? Не спрашивай… не жалуйся… терпи… Зарёю невечернею останься На полотне, которое художник Замыслил, но ещё не воплотил, А замысел – живёт, помимо воли Творца, распространяясь и вникая Наитием в чужой грядущий день… Пусть этот день лучом твоим посветит… Пусть это небо почерк твой запомнит… Пусть это море голосом твоим Пифагорейским сферам отзовётся… И пусть тепло горячих губ твоих В костре плодоношенья – растворится… Лампада невечерняя, пылай! * * * Люби меня… Как свет в конце тоннеля… Как ласточку, мелькнувшую в луче… Как в полдень под конец Страстной недели О милосердном просят палаче… Как вопрошают пращуров ли, Бога ль, – Из бездны прегрешений и хвороб… Как, может, возлюбил, очнувшись, Гоголь, С поверхности к нему проникший в гроб Звук по надгробью цокающих капель И треск несуществующих стрекоз… Как, обомлев, благословляют скальпель, Цепляющий сознанье сквозь наркоз… Когда надежды нет, и песня спета, И каждый символ безнадёжно спет, Люби – не как условие ответа… Как сам ответ. (обратно)
Подарок неба краткий
Подарок неба краткий Литература / Литература / Поэзия Зубарева Вера
* * * Весна и оттепель, и всё такое… Забудешься – была ли и зима! Украдкою вживается мирское В немного отрешённые дома. Плывёт себе куда-то на Аляску Воздушных масс Изменчивый Гольфстрим, И кажется, где тоньше воздух, – зрим, Как энергичный Бог готовит Пасху. Взрывается растений кутерьма И топит тротуары и дома – Не избежать её водоворота. И даже если очень ждёшь письма, В какой-то день собьёшься вдруг со счёта. * * * Весна заполоняет всё, как страсть. Невидима искуснейшая снасть, Сплетённая из терпких ароматов Подсохших водорослей, Тёплого песка, Сплетённая для точного броска На пленников изящных и крылатых, Наполнивших воздушный океан Точь-в-точь, как фантастический роман Соцветья образов. И я, и тот, кто рядом, И кто вдали любуется накатом Бутылочных упругих волн – Мы все парим то с чайками вдоль пирса, То с мошкарой молочно-серебристой, Доступные Ловцу со всех сторон. * * * Я ожидаю вас. Я трачу безрассудно Подарок неба краткий – быть собой. Как после смерти, я – корма и судно, Я целое и часть, я море и прибой. Ничто меня не сдвинет с мёртвой точки – С несотворимого, как Бог, нуля. Он плоть души и воздух оболочки. Так небом окантована земля. Я ожидаю вас как гостя из-за моря, В той, превосходной, степени надежд, Что существуют только априори. Зачем переходить вам их рубеж? Вы станете, переступив границу, Конкретным проявленьем бытия, Тогда как мне уже не воплотиться. Лишь изредка наведывать себя... * * * Вот слышу – по ступеням ты идёшь, Вот слышу – ключ твой в скважине играет И не поймёт, и не подозревает, Как металлический мотив хорош. Нарочно не пойду тебе навстречу. Послушаю ещё немного, как Поёт приход Твой торопливый шаг, И каждый в пении нюанс подмечу. Вот полоса от света разлилась, Тень из дверного выплыла проёма, И обострилась внутренняя связь Между тобой и каждой точкой дома. Спеши ко мне! Подумай, что дремлю, Не догадайся, Что давно я слышу, Как ты одежду складываешь в нишу, И как я это всё в тебе люблю. * * * Весна… Где-то поблизости витает будущее. Город за зиму облысел и поник, И дом напротив, изрядно облупившийся, Пялит солнце на трубу, как парик. Упадок сил, замыкает нервы, Как оголённый провод под воздействием струй. Этот месяц весны неудачней, чем первый Шаг ребёнка или мальчика поцелуй. Не оправдывается ни одно ожидание. Одинаковы начала и концы недель, И юркие подслеповатые горожане Привычно не различают март и апрель. * * * Вот я жду – распахнётся окно, Разлетится зима на осколки. Бойких улиц закружатся толки, Не бывавшие в доме давно. Загалдят, зазвенят, зажурчат, Переставят акценты глаголам. И рассыплется на звукоряд Всё, что зимним царило соло. И свободой прольётся в ручей Ледяная осколочность эта. Назовёт себя песней ничьей, И не будет до сумерек спета. (обратно)
Цветущие и певчие сады
Цветущие и певчие сады Литература / Литература / Поэзия Рудягина Олеся
Иволга От птицы до звезды – подать крылом. От птицы до звезды – мгновенье лета, Когда, прильнув к дыханию рассвета, Душа моя не помнит о былом. Любить тебя. От птицы до звезды, не меркнущей в луче зари неспешном, жизнь пролегла в сиянии кромешном – цветущие и певчие сады… * * * Как праздника душа ждала! Всё крылья чистила и пела, Металась в угол из угла, И улыбалась так несмело... Как будто тихий почтальон Вот-вот в её почтовый ящик Опустит «радостей мильон»: Конверт со счастьем настоящим! И можно будет замирать И – постранично, и – построчно, И вновь, и вновь, и вновь читать, И отвечать, конечно, срочно... Наваждение Ночью прижаться к окну ледяными цветами, чтобы, проснувшись, ты ахнул и долго блуждал удивлённо и радостно по хитросплетеньям узора. Вспыхнуть ревнивым пламенем верной, как пёс, зажигалки, – узнающей ладонь по теплу, тоскующей по ладони тепла, заполняющей собой тепло долгожданной ладони. Чистым холстом напряжённо вглядываться в лицо и замирать – в предвкушенье возможного превращенья в картину… Куда же упрятать мне душу, чтоб не покинуть твой мир, прощаясь с тобой до встречи – уже после жизни?.. Подскажи! * * * ...всё равно, что облако любить или ржавый медленный платан. Воют ли волчицы? – Можно выть. Можно починить на кухне кран. Стряпать, выносить сор из избы, колыбельку белую качать, вылетать в трубу ли, из трубы, лживо безмятежность излучать... Но однажды, – слышишь ли меня, «облако», души последний цвет? – средь смертельной сутолоки дня и тебя накроет этот свет. (обратно)
О чём твои мысли, поэт и солдат?
О чём твои мысли, поэт и солдат? Книжный ряд / Библиосфера / Книжный ряд Неверов Александр
Валентин Динабургский. Прикосновение: поэзия разных лет / Редактор-составитель Л.В. Писаревская. - Брянск: ООО «Буквица», 2016 104 с. Это тридцать вторая книга поэта, которому исполнилось 94 года. Он прошёл Великую Отечественную от звонка до звонка – от Старой Руссы до Праги. А созданный им более полувека назад уникальный Музей деревянных скульптур под открытым небом в Брянске обрёл широкую известность в стране и за рубежом. Автор – почётный гражданин этого города, лауреат литературных премий А.К. Толстого и Ф.И. Тютчева. В сборник вошли стихи разных лет, но половина написана в последние два года. Обширен их тематический диапазон. Это в первую очередь память об уже далёкой войне: «По ночам война всё снится»… «Я – последний солдат / Второй мировой / У последней своей переправы». Не даёт забыть о себе ранение, полученное автором в мае 1942-го: через много лет при досмотре в аэропорту металлоискатель звоном реагирует на фронтовые осколки… В другом стихотворении читаем: «Помню немецкие танки – / Огонь и железо, / А против них – я. / Безусый и смертный…» Так оно и было: в июле 1943-го наводчик орудия Динабургский в бою под Прохоровкой подбил два «тигра» и один средний танк, за что был награждён орденом Отечественной войны… С годами человек становится мудрее, а мудрости, как известно, сопутствует печаль, чему жизнь даёт немало поводов. Поэта беспокоит недостаточное внимание общества к экологии, «дремучесть неучей-подростков», рост в мире терроризма, когда «каждому в каждом мерещится враг». И вообще, несмотря на технический прогресс, «люди счастливей не стали / На маленькой нашей планете». Стойкости, умению не впадать в уныние, видеть не только тёмные, но и светлые, вселяющие надежду стороны действительности поэт учится у классиков. В книге нередко слышатся отголоски тем и образов Лермонтова, Тютчева, Блока, Есенина и, конечно, Пушкина, словами которого озаглавлен заключительный раздел сборника: «Печаль моя светла». Другой животворный, врачующий источник, к которому припадает автор, – природа: Ничто не заменит нам Шелеста трав И спора деревьев с ветрами, И зыбкий туман Над рекой по утрам, И небо, что вечно над нами! Тема подведения жизненных итогов – одна из главных в книге. Важно отметить: об этом, как и о своём уходе, автор говорит с достойными восхищения спокойствием и достоинством: И время размывает след, Едва приметный, неглубокий. Вот-вот и оборвутся строки, И память, уходя в песок, Оставит только бугорок, Как это было на войне. И это так понятно мне. В одном из интервью, приуроченном к его 90-летию, Валентин Давыдович, ссылаясь на проблемы со здоровьем, сказал, что книг выпускать больше не будет. Однако «Прикосновение» состоялось. Благодаря в том числе и редактору-составителю Л.В. Писаревской, которая помогла автору подготовить сборник к печати. (обратно)
Миру не всё равно
Миру не всё равно Книжный ряд / Библиосфера / Книжный ряд Галкина Валерия
Лилия Газизова. Верлибры: Стихи; [авт. предисл. А. Переверзин]. Казань: Татар. кн. изд-во, 2016 159 с. 2000 экз. «Верлибры» – новый поэтический сборник Лилии Газизовой, в который вошли как новые произведения, так и стихотворения из предыдущих книг – «Люди февраля» и «Касабланка». Открывая книгу, мгновенно погружаешься в детально проработанный, хрупкий и красивый поэтический мир, одновременно незнакомый и в то же время совершенно не пугающий, не отталкивающий своей «инакостью». Погружаешься так стремительно, что даже не сразу осознаёшь, что стихи упакованы в неклассическую форму. Верлибры Газизовой подтверждают в очередной раз столь же очевидный, сколь и игнорируемый факт: поэзия – больше и шире, чем рифма. Поэзия – это влюблённость в мир и в жизнь, иногда – светлая и восторженная, иногда – страстная и роковая, но обязательно – влюблённость. С неё и начинаются стихи – не с рифмы, не с метафоры, не даже с красивого случайного образа, а с того, что поэт влюбляется в невидимое обычному человеку – в порванную паутину, занозистый деревянный пол и беззащитную ресницу на чьей-то щеке: Бог создал влюблённым тебя: В обгрызенные карандаши И ластик, за холсты закатившийся, В стареющего трактирщика И умирающего Сервантеса. В честные шаги человека, Несущего хлеб, В грустные автомобили И прокисающее пиво. Только в этой любви могут родиться самые достоверные метафоры – неожиданные, но естественные, а потому – понятные. Созданные не ради приёма, а для того, чтобы передать словами все тонкости своего видения мира, поместить едва уловимые оттенки мироощущения в строчки, сделать неудобные и громоздкие слова изящной и пластичной материей. У влюблённого в мир поэта недостатка в темах не бывает, поэтому верлибры Газизовой – обо всём на свете: о камне в виде человеческой головы, о маленьких перронах, на которых никогда не останавливаются поезда дальнего следования, о выброшенных в окно очках, о рентгеновском снимке ну и, конечно, о вечном – о жизни, смерти и любви. А ещё о том, как это порой невыносимо скучно писать «правильные» стихи: Неинтересно стало Укладывать строчки В ложа метрические. Не хочется что-то жонглировать Словами и рифмами, Образами и метафорами. Милее их на пол ронять, Прислушиваясь к шуму падения. (обратно)
Трёхкнижие № 8-9
Трёхкнижие № 8-9 Книжный ряд / Библиосфера
Поэзия Изяслав Котляров. Из полуяви и полузабвений: Стихи. М.: Издательский дом «Золотое перо» 2017, 384 с. 1000 экз. Изяслав Котляров, автор нескольких поэтических книг, живёт в Белоруссии, но хорошо знаком российскому читателю. В новом сборнике большей частью собраны стихи из больничных блокнотов, что придаёт книге печальную тональность. Мудрость и светлая печаль – вот ядро сборника. Это некое подведение итогов, искренний монолог поэта о том, что такое человеческая жизнь перед смертью и вечностью. Изяслав Котляров никогда не назидателен, но всегда лиричен и смел в своём приятии жизни и неустанном любовании ею. Взгляд мне тронула нежно снежинка. Ах, как пышно она хороша! Неподвластная воле инстинкта, воспротивилась мыслям душа. Здесь, где нету ведущего следа, быть тропа перестала тропой. А прощение тоже победа, но уже над собой, над собой.
Ускользающая красота
Ускользающая красота Книжный ряд / Библиосфера / Объектив Казначеев Сергей
Сухбат Афлатуни. Дикий пляж. М.: РИПОЛ классик 2016, 276 с. (Символы эпохи. Проза толстых журналов). Знакомство с книгой рассказов Сухбата Афлатуни начинается с приятной неожиданности: радует уже аннотация, звучащая культурно, грамотно и дающая ясное представление о прозе, включённой в сборник. По всему чувствуется, что человек, составивший её, внимательно прочитал текст и свободно излагает его содержание: «Вот дочь садовода, которая после смерти отца помешалась и стала деревом. А вот пери – мусульманская райская «фея», эскорт иностранца, приехавшего в Узбекистан лечить разбитое сердце. А ещё – любимая бабушка, прилетевшая со звезды на тарелке и оставшаяся на земле с мужчиной…» Всё соответствует сюжетам и всё по делу. Разве что мусульманскую райскую «фею» следовало назвать гурией, но это так, мелочь. Сами рассказы написаны живо, с огоньком и изощрённой восточной затейливостью. Автор умеет захватить внимание читателя, даже когда рассказывает обычную, бытовую историю. Герои, появляющиеся на страницах этой прозы, узнаваемы и жизненны, хотя порой (например, в рассказе «Наверх») автор перегружает повествование излишним количеством действующих лиц. В упомянутом сочинении сошедший с ума лифт доставляет из прошлого в сегодняшний день множество двойников наших современников, и разобраться в этом людском столпотворении непросто. В распоряжении Сухбата Афлатуни оказался выигрышный материал: жизнь нынешних узбекистанцев, волею исторических судеб оказавшихся за бортом большой родины. И он успешно осваивает данный массив. Интереснее всего это получается, когда он играет на разности потенциалов современной Средней Азии и России или Европы. В новелле «Русский музей» семейство проживает в узбекской глубинке, а все помыслы его гранд-дамы Баболи связаны с нашей Северной столицей, куда она мечтает съездить перед смертью. Родные не могут повезти парализованную старуху с пролежнями в Санкт-Петербург и прямо говорят ей об этом. Тогда она находит выход из положения: она придумывает (и сама верит в это), что побывала в городе на Неве и посетила Русский музей, где работала когда-то гардеробщицей. Она убеждает своих домашних, что мечта её осуществилась, и умирает со спокойной душой. Вместе с ней рушится и резная раритетная кровать. Простой психологический ход, но он работает. Как нередко случается, национальный колорит порой из достоинства обращается в недостаток. Например, автор делает редкие сноски-пояснения того, в чём мы и сами можем разобраться, например, объясняет смысл именного суффикса «ака». Но оставляет без толкования другие, более непонятные для нас слова «сарт», «хон», «хоп», «опа», «жон»... Вообще говоря, применение среднеазиатской экзотики чревато тем, что на смену первым ярким впечатлениям приходят охлаждение и некоторое разочарование. Ориенталистская орнаментальная проза А. Бестужева-Марлинского вначале ослепляет, а потом начинает утомлять, в особенности если начнёшь сравнивать её с тем же «Героем нашего времени» Лермонтова. Можно привести и более свежий пример. В 2000 году за роман «Хуррамабад» Андрей Волос получил ни много ни мало, а Государственную премию. Ну, и кто, кроме лауреата, теперь об этом вспоминает? Сухбату Афлатуни и самому должно быть известно, что ускользающая красота восточных пери проходит быстро и годам к тридцати прелестницы из гаремов обзаводятся отчётливо проявляющимися усиками. (обратно)
Забывая о субординации и политесе
Забывая о субординации и политесе Литература / Библиосфера / Сороковины Козлов Юрий
Владимир Огнев не боялся отстаивать своё мнение Судьба свела меня с Владимиром Фёдоровичем Огневым во второй половине семидесятых годов прошлого века, когда я работал в отделе публицистики популярного молодёжного журнала «Юность». Огнев тогда заведовал в редакции отделом критики, сидел в небольшом кабинете окнами на Садовое кольцо. Владимир Фёдорович запомнился мне интеллигентным, достаточно закрытым, великолепно образованным человеком с глубочайшим чувством собственного достоинства. По своим взглядам он был деятельным «шестидесятником», упрямо (и зачастую во вред карьере) раздвигающим «рамки допустимого» в советской критике того времени. Он занимался не только современным литературным процессом, но был выдающимся специалистом по литературам славянскихстран, знатоком грузинской поэзии, автором рассказов и повестей для детей. В редакции «Юности» Огнев, как мог, противостоял, с одной стороны, серому потоку восхваления тогдашних «классиков», с другой – поучительно-марксистским статьям, трактующим явления литературного процесса с классовых позиций. И хотя «Юность» в те годы считалась едва ли не «заповедником либерализма», Огневу жилось в редакции нелегко. Дело в том, что у него была острая реакция на живую талантливую литературу. Когда в редакцию попадали такие произведения, Огнев сражался за их публикацию, забывая о субординации, политесе, принадлежности автора к тому или иному литературному лагерю. Литературовед и критик из Краснодара Олег Мороз, рассуждая об отношениях русских и евреев, назвал их «народами, обретшими родство в советском человеке». Редакция «Юности» как раз и была таким обобщённым советским человеком. Почти по Достоевскому этот человек был «широк» и отличался «лица необщим выраженьем». В «Юности» времён Бориса Полевого работало много ярких, талантливых людей: Виктор Славкин, Юрий Зерчанинов, Андрей Дементьев, Алексей Пьянов, Эмилия Проскурнина, Алексей Фролов, Натан Злотников, Марк Григорьев… Каждый из них творил собственную проекцию «советского человека», искал свою модель сосуществования с действительностью. Модель Владимира Огнева была в этом ряду наиболее органичной, честной и достойной. Он не только помогал «пробивать» на страницы журнала талантливых авторов, но и с готовностью брался за новые дела, если чувствовал в них перспективу, пользу для того самого «общего дела», которое «шестидесятники» видели в возможности построения в СССР социализма «с человеческим лицом». Именно Огнев возглавил придуманную заведующим отделом публицистики журнала Алексеем Фроловым литературную студию «Зелёная лампа», через которую прошли десятки молодых талантливых литераторов. Их учили уму-разуму тогдашние «лидеры общественного мнения»: Булат Окуджава, Фазиль Искандер, Василий Аксёнов, Анатолий Эфрос, ведущие критики, литературоведы, поэты, учёные. На семинарах «Зелёной лампы» дискуссии и обсуждения велись, что называется, на грани, а часто и за гранью допустимого по тогдашним понятиям. И то, что свободное слово, свободная мысль становились достоянием молодых ищущих умов, во многом заслуга Владимира Огнева. Он не был диссидентом, играл, как говорится, по правилам. Но при этом имел мужество восставать против этих правил, когда они уходили за грань идиотизма. Помню общее собрание сотрудников «Юности» по поводу какого-то очередного постановления ЦК КПСС. В «сухом остатке» после долгого обсуждения нарисовалась идея устроить социалистическое соревнование между отделами журнала. Присутствующие обречённо смирились с этой очевидной глупостью, и только Огнев решительно и доказательно выступил против, немало расстроив главного редактора Бориса Полевого. Кто-то пытался приводить доводы «за», но Огнев с блистательной логикой каждый раз разбивал эти доводы, так что идиотизм ситуации становился всем очевидным и даже отчасти смешным. Когда тем не менее вопрос поставили на голосование, все проголосовали «за». «Против» – только Огнев и я. Только меня (тогда мне было двадцать три года) убедили доводы Владимира Фёдоровича Огнева об абсурдности социалистического соревнования между отделами литературного журнала. Огнев покинул редакцию через несколько месяцев после этого собрания. Я тоже не задержался надолго в популярном издании. Большая часть земного срока Владимира Фёдоровича Огнева пришлась на жизнь в СССР. Я не знаю, как он жил последние десятилетия, но, мне кажется, что своё «социалистическое соревнование» с советской властью он выиграл. Да и в основном «социалистическом соревновании» он оказался на высоте. Девяносто три года в наше время – библейский возраст.
Вершины сезона
Вершины сезона Колумнисты ЛГ / Семь нот Данилин Юрий Теги: искусство , музыка
Филармонический сезон преодолел середину. Самым интересным пианистом первой половины, на мой взгляд, был Люка Дебарг. Играл много. И всегда был в чём-то незнакомцем. Привлекательное качество. В московском Доме композиторов выступил накануне собственного дня рождения и юбилейной даты своего педагога Рене Шерешевской. Азартно и остроумно. Но до того в Большом зале консерватории дал блестящий сонатный вечер. Исполнялись Соната № 14 ля минор, соч. 143 и Соната № 13 ля мажор соч. 120 Шуберта и вторая соната (ля мажор) Шимановского. Невероятная открытость исполнения – вместе с ним играет весь зал, его увлечённость заразительна, шубертовские настроения навсегда поселяются в памяти слушателей. В Доме музыки вместе со скрипачом Давидом Кастро-Бальби и виолончелистом Александром Кастро-Бальби (Франция) очень удачно исполнили Трио № 2 ми минор соч. 67 Шостаковича «Памяти И.И. Соллертинского». Он внимателен и деликатен в ансамбле, партнёрам доверяет, радуется успешным моментам, но лидерства и в оценках не упускает. Представил собственное сочинение: трио для фортепиано, скрипки и виолончели. В строгой классической традиции, никого не напоминающее, кроме самого Дебарга. Событием стало исполнение Четвёртой симфонии Шостаковича Российским национальным оркестром в зале им. Чайковского. Дирижировал Михаил Плетнёв. В какой-то мере это тоже посвящение Ивану Ивановичу Соллертинскому. Он главный собеседник, вдохновитель и критик композитора. Он обратил внимание Дмитрия Дмитриевича на сочинения Малера. И не ошибся. Шостакович, доверявший вкусу друга и всегда внимательно прислушивавшийся к его рекомендациям, с интересом слушал Малера. И этот интерес присутствует в симфонии. Создавалась она в трудные для композитора времена. Недоброжелательно встреченная «Леди Макбет Мценского уезда», издевательская статья «Сумбур вместо музыки», как можно догадаться, мало способствовали творчеству. Но Соллертинский и Малер времени не теряли. Появилось трагическое, страстное свидетельство тех лет. Самое достоверное, наверное. Любящим порассуждать об истории надо слушать Четвёртую симфонию. Здесь нет вранья! Представляя Дмитрия Дмитриевича, всегда тихого, немногословного, думаю, откуда эти бушующие эмоции, бессилие и мощь одновременно, трагические пророчества… Это всё было в нём. Грустно, что симфонию так и не услышал Иван Иванович Соллертинский, он скончался в начале войны во время эвакуации в Новосибирске. Четвёртую впервые исполнил спустя более двух десятков лет после написания в Большом зале консерватории симфонический оркестр Московской государственной филармонии под управлением Кирилла Кондрашина. Потом были другие дирижёры. Плетнёв, как немногие, чувствует трагические начала. Он за дирижёрским пультом, как за обожаемым роялем: полная ясность замысла, требование максимальных возможностей от каждого инструмента. Как хорошо его чувствует оркестр, мощное звучание, абсолютное взаимопонимание музыкантов. Я бы особенно отметил группу духовых инструментов – труба Владислава Лаврика, флейта Максима Рубцова – бесподобны. Как, впрочем, все музыканты оркестра. Кондрашина, к счастью, можно послушать в записи. Замечательное исполнение. Но у Плетнёва многое в симфонии, особенно в первой и третьей частях откровеннее, острее, ярче. Кондрашина, наверное, сдерживал композитор (Дмитрий Дмитриевич присутствовал на репетициях). А Плетнёву в поиске важно было понять Шостаковича. Что, несомненно, удалось. Десять лет назад профессор Московской государственной консерватории им. П.И. Чайковского Людмила Кокорева организовала музыкальный фестиваль «Шаги на снегу». Он проходит в концертном зале библиотеки искусств им. А.П. Боголюбова. Участвуют молодые исполнители, уже известные и только начинающие карьеру. Людмила Михайловна поддерживает высокий профессиональный уровень собственной затеи. Она любит талантливых людей и умеет о них заботиться. Открывал Десятый фестиваль лауреат международных конкурсов пианист Константин Лапшин. Прилетел из Лондона специально. Константин – воспитанник Московской консерватории, оканчивал основной курс у профессора Л.Н. Наумова, а аспирантуру – у профессора М.С. Воскресенского. Теперь сам преподаёт в Королевском музыкальном колледже в Лондоне. Играет всюду, кроме родного города. Не приглашают. Почему – неизвестно. Был, как обычно, превосходно принят слушателями. Представил интересную программу и блестяще с нею справился. Но вопрос остаётся – кто, кроме профессора Кокоревой, должен позаботиться о том, чтобы талантливый пианист имел возможность играть в концертных залах Москвы? И ведь речь не только о нём. Талантливые выпускники консерватории и Гнесинки вынуждены искать варианты концертной деятельности по всему миру. Их, слава богу, принимают охотно. Но почему не у себя дома? Судья музыканту – не чиновник, а слушатель. И слушатель должен иметь возможность познакомиться с творчеством талантливого соотечественника. А задача чиновника – обеспечить это. И не выдумывать себе оправданий. Юрий Данилин (обратно)
Избавит от смуты
Избавит от смуты Искусство / Искусство / Штрих-код Сапрыкина Елена
В Манеже проходит юбилейная выставка Василия Нестеренко Исполнилось пятьдесят лет Василию Нестеренко, народному художнику России, действительному члену Российской академии художеств. За 35 лет своей творческой деятельности он создал немало значительных произведений, посвящённых ключевым, поворотным событиям нашей истории. Его работы находятся в Государственной Третьяковской галерее, Центральном музее Вооружённых сил, Музее храма Христа Спасителя, а также в художественных галереях по всему миру. Ему интересен человек во всей его непредсказуемости и неповторимости. Василию Нестеренко удаётся передать на холсте человеческую боль и слезу, упрямство и волю к победе. Он воплощает в красках и строгую монументальность оперного певца Владимира Маторина, и гениальность Ирины Архиповой, и высокую струну таланта Василия Ланового. Исторический живописец Нестеренко – автор известных работ «Москва встречает героев Полтавы», «Отстоим Севастополь», «Непокорённый», «Клятва князя Пожарского», «Триумф Российского флота», «Эхо прошедшей войны», «Возрождение патриаршества». И это далеко не полный перечень «узнаваемых» произведений. Центральное полотно юбилейной ретроспективной выставки, открывшейся в феврале в Манеже, – восьмиметровый холст «Избавление от смуты». Ключом к пониманию сюжета картины является историческая ретроспектива. Триста воинов под руководством народного героя Кузьмы Минина обратили вспять семнадцатитысячное войско интервентов. Силой духа, силой русского оружия. Всадники на полотне изображены в натуральную величину, их лица источают свет бесстрашия, неугасающую решимость сражаться за свою землю, за правду. Рядом с такой симфонией не устоишь просто как зритель, но только как соратник, готовый на своём собственном поле побеждать врагов. «Всем – от современного политика до обычного гражданина и даже ребёнка, – говорит художник, – нужно внимательнее смотреть на то, что было много лет назад и что происходит по всему миру. Опять мир пытается наступать на те же грабли! Показательно и невероятно, что в период создания росписей в храме Христа Спасителя Василий Нестеренко трудился по 14 часов в сутки. В итоге – четыре колоссальные росписи «Крещение Господне», «Вход Господень в Иерусалим», «Воскресение Христово», «Апостол Матфей». Работы на общей площади 400 квадратных метров были выполнены им в одиночку, без помощников. А далее – четыре Богородичные иконы, плащаница, пять картин на евангельские сюжеты для трапезной патриарха и десять видов монастырей в Зале церковных соборов. Подвижничество во имя идеи – основная составляющая истинного искусства. Сегодня художник трудится не только в собственной мастерской, не только путешествует по России с этюдником. Он поднимает целые пласты и наслоения в своей душе. Его «трудный рай» на Афоне, где многие месяцы молитв и покаяния открыли ему непостигнутое ранее, дали творчеству живописца импульс добра, присовокупили его работам свечение радости, которое ни за что и никому не даётся извне, но только по искренним молитвам, только порождается самою душою. И годы труда на Афоне, и работы по восстановлению храмов России – всё это говорит о том, что художник, следуя завету Гоголя, постиг тайны «как в рукотворном деле искусства, так и в мыслях, направляющих искусство к законному и высшему назначенью». Василий Нестеренко проповедует новый образ жизни художника как православного человека и стяжателя духа. И хочется верить, что такое искусство, несомненно, послужит избавлению от смуты. (обратно)
Первые пятьдесят
Первые пятьдесят Искусство / Искусство / Поверх барьеров
Кувейт: русские пришли! Русской живописи ещё со времён передвижников всегда везло на неравнодушных людей, которые способствовали своими усилиями её развитию и сохранению. Отрадно, что такие люди продолжают появляться и в нашем веке. В их числе посол России в Кувейте Алексей Соломатин, отмечающий 50-летие. Человек с твёрдой гражданской позицией, преданно любящий искусство, искренний ценитель живописи, он вот уже четвёртый год подряд организует в этой маленькой аравийской монархии большие культурные проекты. Недели российского кино, неоднократные выставки и пленэры Союза русских художников, гастроли Госансамбля им. Игоря Моисеева, визит министра культуры РФ В. Мединского – вот лишь немногое из того, что было сделано им за время командировки. Примечательно, что в 2015 году в рамках выставки Союза русских художников с подачи посла была организована экспозиция «Русский Крым», что стало первой акцией подобного рода с момента возвращения Крыма в состав России. От всего сердца хочется в эту красивую дату пожелать Вам, Алексей Владимирович, здоровья, семейного счастья, бодрости духа, а главное – веры в собственные силы в нелёгком, но очень важном деле продвижения интересов Отечества с позиции «мягкой силы». Дмитрий Шмарин, член-корреспондент Российской академии художеств, заслуженный художник России «ЛГ» присоединяется к тёплым словам поздравлений. (обратно)
Чтобы любить – надо знать
Чтобы любить – надо знать Искусство / Искусство / Персона
Киновальс Евгения Доги звучит в подземных переходах и на свадьбах Он автор музыки для театра и кино, романсов, симфоний, увертюр, сюит, квартетов. Одних только кинолент более двухсот, и среди них фильмы Эмиля Лотяну «Табор уходит в небо» о любви гордых цыган, который можно смотреть бесконечно; «Лаутары» о народных музыкантах с его родной днестровской земли; «Мой ласковый и нежный зверь», вальс из этого фильма считается одним из лучших прошлого века – после произведений Свиридова и Хачатуряна. Наш корреспондент не раз беседовал с композитором. – Я не отставляю своё происхождение куда-то в сторону, я не брезгую им, наоборот, горжусь. Но я не могу позволить сделать мне обрезание рук, ног, памяти особенно. Поэтому я всегда ставлю на место людей, которые этого не понимают. Я – не молдавский композитор. Я из Молдавии, я – российский композитор. У меня масса произведений, которых у моих коллег из Российской Федерации в помине не существует. Одних только романсов на стихи поэтов Серебряного века три тетради. – У меня на столе лежит «История государства Российского» Карамзина, – говорил Дога на встрече со слушателями. – И что ни страница, там мудрость. Вот одна из них: «Чтобы любить – надо знать». Ему Россия близка и дорога. – В своё время я ездил очень много в отдалённые места. Было и Черноземье, и Нечерноземье. И юг, и Заполярье, и Сибирь. Я видел многих людей. На Вятке вспоминаю заброшенные хуторки: пять-шесть домиков. Люди нас расцеловали и обнимали. А Воронеж? Красивый город какой! Много вузов, потрясающие студенты. С восторгом могу говорить об Иваново, Смоленске, Новгороде Великом. Какая там интересная культурная жизнь, потрясающая. А в Чувашии! Сколько всего прекрасного построено. Значит, можно жить и хорошо! Благодаря режиссёру Василию Степановичу Панину, к фильмам которого писал музыку, я окунулся в новый мир. У него именно та лирическая сторона российской культуры – народного творчества, особенно. Он сумел его вознести на уровень высокого художественного мастерства. И это заслуга не только его, а той земли, которая удивительно талантлива. По всей вероятности, чернозёмы, которые вывозили немцы во время войны, действительно уникальные земли. Они ещё обладают духовным потенциалом. Русская земля очень похожа и на молдавские сёла, потому что там сёла такие же хлебосольные. И люди ещё не разучились работать на земле. Эти люди очень богаты духовно. Почему? Это, как дерево, которое уходит корнями в землю. Корни у него не в воздухе, не в небесах, а в земле. Вот люди, которые близки корнями к этой земле, они подобны плодоносному дереву. А что значит корни? Для дерева – земля и дождь. А для людей – это духовная пища. Русский фольклор это для меня ещё одно окно в музыкальный мир. Потому что это корни. Я пытаюсь свои корни пустить и в эту почву. Потому что есть одна и та же эмоциональная подпитка. Движение, человеческое присутствие везде в русских песнях, особенно в протяжных, судьба и стремление к выходу на просторы, к свободе, то, что присуще любому, который привязан к земле особенно. Меня роднит вот это стремление к этой свободе, к этой широте, к этому насыщенному колориту мелодий. Они удивительно гибкие. Они не просто всякими ритмами насыщены. Они почему протяжные? Потому что во времени, протяжность звуков, есть возможность сопереживать, настроиться. И это характер людей. Я, например, восхищаюсь всегда парами, которые сидят на скамейке. И молча сидят, и друг на друга смотрят. Это потрясающе. Вот где высочайшая форма общения, а не те, которые ла-ла-ла-ла. Всё это форма. А мне ближе форма протяжности, особенно в хоровом пении. Кто-то запевает, начало даёт. Это возможность прислушаться. Один запевает, а остальные прислушиваются, настраиваются на это действо, на эту повесть, на этот рассказ, на эту историю, которую запевала, на этот тон... Это потрясающе! * * * Мальчишка из приднестровского села Мокра покорил Россию своими произведениями, которые исполняются в подземных переходах и на улицах, считаются народными. Пытливого мальчика интересовало всё вокруг: приехал оркестр к ним в село, он разглядывает контрабасиста и хочет понять, как от «грозящей» палочки рождаются звуки. Как и почему ездят машины. Как работает радиоприёмник. Его интересует всё, и мир подростка непрестанно расширяется. После семилетки в Мокре он направляется в Кишинёв и учится в музыкальном училище. – В Кишинёв когда приехал, два года почти босиком ходил, мама купила мне сапоги резиновые, но их украли. Но я не знал, что есть другая жизнь. Я думал, что это так и есть… Ходил на занятия по фортепиано босиком. Поэтому я радовался, когда после этой несчастной жизни и вдруг получил 140 рублей – стипендию. Это было здорово! Потому что другая жизнь мне не была известна. Я жил в подвалах, думал, что все так живут... Подростку выпадало много испытаний – отец погиб при освобождении Венгрии. Взахлёб учится. Поступает в консерваторию, участвует в концертах, но проявляется паралич левой руки... Он не сдаётся. Снова учится и изучает теорию музыки, осваивает искусство дирижёра. И пишет. Его замечают, его песни исполняют, его приглашает писать музыку к своим работам Эмиль Лотяну. Работа на киностудиях «Мосфильм», им. А. Довженко, «Ленфильм», «Молдова-фильм», музыка в различных жанрах и стилях; концерты по СССР, депутатская деятельность. * * * А стимулом жизни, источником вдохновения композитор считает самого родного человека – маму. Вот что он написал о ней. «Прошло уже столько лет с тех пор, как не стало мамы, но я и сегодня ощущаю на своих щеках тепло маминых губ, вижу её воспалённые и увлажнённые от радости глаза, её тёплые мягкие руки, которые обнимали и нежно ласкали. Не могу объяснить эту мою мощную связь с мамой или мамину со мной. Кто и что определило вещи таким образом, что она стала для меня истинной точкой опоры, наивысшим стимулом жизни и всего моего творчества? Я был для неё и наивысшим воплощением любви, смысла её жизни. С уходом из жизни мамы я потерял Свет в своей музыке. Мне показалось, что мрак навсегда завладел мной, и лишь много лет спустя я вернулся к образу матери, той, что не сдавалась перед чёрными тучами, той, что смотрела вперёд в направлении к солнцу, той, что так любила жизнь и так страстно хотела научить верить и меня в эту любовь. Мама была для меня тайной. С этой тайной она ушла в иной мир. В день моего рождения. Помню, как в Москве на очередном съезде композиторов кто-то подходит ко мне и тихо, запутываясь в словах, сообщает на ухо, что позвонили из Кишинёва и сообщили, что умерла моя мама. Я думаю, что медики-анатомы не смогли бы определить состояние не только нервной системы, но и перемещение в этот момент всех моих органов. К вечеру я уже прилетел в Кишинёв. На улице бушевала снежная буря, которую не помнили даже видавшие самые лютые в своей жизни зимы. Смотрю, дома на фортепиано лежит листок бумаги с напечатанным стихотворением. Читаю и ужасаюсь, – стихотворение на смерть мамы без подписи автора. Спрашиваю своих домашних: кто принёс его? Никто не помнит, чтобы кто-нибудь принёс что-нибудь подобное. По стилю узнаю автора, моего большого творческого соратника Григория Виеру. До утра, когда я собирался поехать в родное село, было ещё много времени, и я сел за инструмент. Сквозь слёзы я еле-еле укладывал ноты на нотную бумагу. Это вылилось в песню-реквием, которая буквально через несколько дней была исполнена». – Давно работаю над циклом «Диалоги любви». Настала пора петь про любовь. Потому что главным стержнем нашего бытия является она. Я уже показывал часть этой музыки в Большом зале консерватории с оркестром и с хором. Надеюсь исполнить «Диалоги любви» в Царицыне на открытом воздухе. Это так здорово, когда тысячи людей будут слушать музыку без билетов. Придут те, которые захотят, а не те, которые могут. Фёдор Федин « ЛГ » поздравляет Е.Д. Догу с юбилеем! Евгений Дмитриевич Дога родился 1 марта1937 года, молдавский советский композитор, педагог, общественный деятель. Народный артист СССР (1987). Дога пишет музыку в различных жанрах и стилях. Автор балетов «Лучафэрул», «Венансия», «Королева Марго», оперы «Диалоги любви», более 100 инструментальных и хоровых сочинений – симфонии, шести квартетов, «Реквиема», духовной музыки и др., музыки к спектаклям, радиопостановкам, фильмам, более 260 песен и романсов, более 70 вальсов. Также автор произведений для детей, музыки для открытия и церемонии закрытия Олимпиады 1980 года в Москве, церемонии открытия Олимпиады 2014 года в Сочи. (обратно)
Кто и что побеждает в эфире?
Кто и что побеждает в эфире? ТелевЕдение / Радиорубка / Вскрытие показало Кондрашов Александр
События, произошедшие три года назад на киевском майдане, послужили детонатором к существенным переменам в российском радио- и телеэфире
Патриоты и перевороты Выяснилось, что на телевидении разговорные ток-шоу, в которых на актуальные политические темы говорят 5–10 человек, собирают гораздо больше зрителей, чем дорогостоящие сериалы и развлекательные программы, а затрат требуют существенно меньших. Оказалось попутно, что наш народ гораздо патриотичнее телевидения, что он жаждет справедливости (хотя бы на экране) и что на любви к родине к тому же можно ещё и заработать. И все федеральные каналы наперегонки бросились производить публицистические ток-шоу на манер «Поединка» и «Воскресных вечеров» Владимира Соловьёва, наполнив их страстным патриотическим содержанием. Впрочем, о переменах на телеэкране мы не раз писали, отмечая новые передачи и новых ведущих, а вот не менее существенные пертурбации на радио остались без достойного освещения. Между тем доля разговорных радиостанций в информационном поле очень велика, с радио граждане России проводят едва ли не больше времени, чем с телевизором. И выбор каналов у нас очень большой – от откровенно антироссийских до суперпатриотических – свободы слова в таком широком спектре нет, пожалуй, нигде в мире. «Революцiя гiдности», воссоединение Крыма с Россией, война в Донбассе заставили российские радиостанции, их голоса (ведущих и приглашаемых экспертов, пробивающихся в эфир зрителей) определиться: «кто они, с кем и за кого?». Вскрыться, так сказать. Что показало вскрытие?
Антрекот из Невзорова На откровенно прозападных, промайданных позициях осталось только «Эхо Москвы» , которое когда-то было вне конкуренции, а теперь... Многие из слушателей радиостанции сломались на «Крымнаш» и были добиты неожиданными «Брексит» и «Трампнаш». Но проверенные в боях с «кровавым режимом» радиоведущие, разумеется, остались на твёрдых антипутинских позициях. Правда, теперь не все из них в Москве. Ещё Гоголь писал: «О России я могу писать только в Риме. Только там она предстоит мне вся, во всей своей громаде». Где же сейчас о России можно говорить более хлёстко, чем Гоголь, на каком расстоянии она предстаёт во всей своей громаде? Матвей Ганапольский мужественно поносит постылую громаду из Киева, Сергей же Пархоменко едко изобличает политику русских из США. Но на станции появляются и местные кадры, да какие ценные! Уникальные экземпляры. Один из них Александр Глебович Невзоров ! Мужчина со следами былой красоты. Но как он изменился с революционных времён, похорошел, помудрел, европеизировался, сменив большевистскую кожанку на чудный смокинг. От прежнего красно-коричневого молодечества не осталось и следа. Сейчас это большой либерал, эстет, барин и душка. Сколько в нём изысканного жеманства, самолюбования, какое изящество голосовых переливов. Баритонов такой тембральной окраски на «Эхе» ещё не было – там всё больше драматические демократические тенора – и вдруг такой, как говорят на театре, мамуля… Кто-то скажет, что его высказывания о Зое Космодемьянской, Фёдоре Достоевском, православной церкви, «Гундяеве», как он неизменно именует святейшего, омерзительны и подлы, но чу! Тут действительно не без достоевщины со смердяковщиной. У Александра Глебовича своя идея есть: « Секрет публицистики заключается в том, что самые сочные антрекоты нарезаются из самых священных коров… Это прямой путь к освобождению от ига любых «святынь» и запретов ». И правда, ну как ещё вернуться в эфир, чтобы тебя заметили все? Только срыванием всех и всяческих масок, только втаптыванием в грязь запретов и святынь! А как хохочет над невзоровскими прибаутками его соведущий Виталий Дымарский ! Как простодушно радуется! Он бы и сам так шутил про патриотизм, патриарха, православие и святыни русского мира, да вот беда, не смеет, а Александр Глебович, которому, по-видимому, всё позволено, смеет. Но кто позволил, как он смел и кто виноват? Нечистая сила, былая дружба с Березовским?
Борьба за лидерство Главный редактор радиостанции «Говорит Москва» Сергей Доренко выбрал другой путь, хотя тоже иногда перебарщивает с самолюбованием и издевательствами над Церковью, но по вопросу «Крымнаш» его станция следует правильным курсом. Однако в конкурентной борьбе станция всё же проигрывает другим. Новых голосов здесь давно не слышно, среди ведущих по-прежнему выделяется «хорошо забытый старый» ещё с тех времён, когда станция называлась « Русская служба новостей », – Леонид Володарский. В его двухчасовой программе исследуется история России советского периода, тут часто бывают Юрий Жуков, Юрий Емельянов, Елена Съянова, Александр Колпакиди и другие известные историки, но через час в эфирной сетке – программа Ирины Прохоровой , которая стала ведущей после того как от эфира был со скандалом отстранён ведший экономическую программу Михаил Хазин . Странная какая-то кадровая политика. А вот с «Русской службой новостей» произошли убийственные изменения. Перейдя в 2013 году под руководство Арама Габрелянова, после ухода Сергея Доренко с большинством журналистов, РСН вроде успешно восстановилась и стала даже бороться за лидерство, но недавно она была фактически закрыта (на её частоте сейчас идёт звуковая дорожка канала LifeNews) , часть журналистов была уволена, а часть перешла на телеканал. Удивительно, несмотря на протесты многочисленных слушателей, радиостанцию закрыли! Без объяснения причин! Представляю, что было бы, если так же поступили бы с каким-нибудь либеральным ресурсом. А в лидеры эфира, нарушив многолетнюю монополию «Эха Москвы», вырвались « Вести-ФМ ». К рейтинговой программе с ведущими Владимиром Соловьёвым и Анной Шафран « Полный контакт », которая существует ещё с 2010 года, прибавилось несколько новых, энергичных, наступательных передач с новыми ведущими. Это политолог Дмитрий Куликов , который проявлял качества яркого полемиста во многих ток-шоу, стал ведущим «Права голоса» на ТВЦ, а на «Вестях-ФМ» он теперь ведёт передачу « Формула смысла » и историческую программу « Наш ХХ век » (с историком Арменом Гаспаряном) . В одном из последних выпусков они обсуждали 100-летие русской революции и находили много общего между февралём 1917 года и российскими событиями 1991-го. Катастрофы в обоих случаях можно было избежать, если бы власти прислушивались «к мнению народному», но…
Стоун – не Михалков
Стоун – не Михалков ТелевЕдение / Радиорубка / Слыхали ль вы? Куликова Поля Теги: Оливер Стоун , «Украина в огне»
На Первом канале к трёхлетию трагических событий на Украине показали фильм знаменитого американского режиссёра, оскароносца Оливера Стоуна «Украина в огне». Стоун попытался разобраться в том, что произошло на самом деле, давая слово всем действующим лицам и жертвам грандиозной провокации на майдане. Фильм страшный, многозначный, но сейчас не о нём, а о той реакции, которую он вызвал в либеральных кругах, конкретно – на «Эхе Москвы». Ксения Ларина в прямом эфире поделилась своим удивлением и даже потрясением: она не понимала, зачем этот «просто очень вредный фильм» снял выдающийся американский режиссёр, ведь «он же не Михалков». Ксения Ларина тоже не Опра Уинфри. Она не может смириться с тем, что хоть в чём-то способна ошибаться, что просвещённый американец может иметь не такой единственно правильный взгляд на события, какой у неё и её единомышленников. Даже жалко её стало. Что будет, когда пелена окончательно упадёт с глаз? (обратно)
Монтёра вызывали?
Монтёра вызывали? ТелевЕдение / Радиорубка / А вы смотрели? Шатурин Сергей Теги: «Минута славы»
Когда смотришь на сцену программы «Минута славы» между номерами, то трудно избавиться от одного впечатления. Создаётся стойкое убеждение, что на съёмку почему-то не явился ведущий, и вот помреж в спешке мчится в производственные цеха и в подсобке застаёт скучающего электрика. Между ними происходит стремительный диалог: – Петрович, то бишь Сергеич, выручай! – А что надо делать? – Будешь вести передачу. – Да я не умею… – Пустяки! Звездой станешь. – А что надо говорить? – Да мели всё, что придёт в голову. – Но у меня дикция плохая: шепелявлю. – Это то, что нам нужно! – У меня концертного костюма нет. – Иди так, в чём есть. И вот на подиуме появляется монтёр в характерном берете, в спецовке, и начинается минута его бессмертной славы. Я не Александр Васильев и не Эвелина Хромченко, но как хотелось бы выяснить имя стилиста, который придумал Михаилу Боярскому этот яркий сценический образ! Страна должна знать своих героев. (обратно)
Невиновный Дантес
Невиновный Дантес ТелевЕдение / Телеведение / А вы смотрели? Климов Александр
Отмечая 180-ю годовщину смерти А.С.Пушкина, в новостях по Первому каналу какой-то возбужденный эксперт заявил, что Дантес, скорее всего, не хотел убивать поэта и целился в бедро. Но пистолет подпрыгнул, и пуля попала в живот. Вообще-то, если Дантес не хотел убивать поэта, то мог демонстративно выстрелить в воздух. А если целился в бедро, то что – хотел сделать Пушкина инвалидом?.. Наш народ 180 лет жил в убеждении, что Дантес хотел убить Пушкина и убил его. И для такого убеждения есть все основания. Дантес явился на дуэль. Прицелился. Выстрелил. Попал в Пушкина. И от этого Пушкин умер. Зачем теперь понадобилось ревизовать эту ясную историю? А, может быть, готовится установление в Петербурге мемориальной доски Дантесу – как поручику кавалергардского полка? (обратно)
Спортсмены в мантиях
Спортсмены в мантиях Общество / Общество / Страна подсудимых Фёдоров Михаил
Они так торопятся принять решение, будто участвуют в спринте Чем дольше занимаюсь адвокатской практикой, тем сильнее ощущение, что судебная система становится всё более заформализованной и всё дальше отдаляется от защиты человека. Начну с примера. Недавно участвовал в обжаловании решения судьи Коминтерновского районного суда Воронежа В.В. Ятленко. Она отказала в иске женщине и её дочери, которые оспаривали соглашение, лишившее их значительной части причитавшегося наследства. Так, мать, имевшая 5/8 доли после смерти мужа, подписав соглашение, разделившее наследство между нею, её дочерью и двумя детьми мужа от первого брака, получила имущество на сумму в 11,4 млн. рублей. А детям мужа от первого брака, наследникам по 1/8 доли, досталось имущество на сумму 16,3 млн. рублей. Её же дочь получила имущество всего на 268 тыс. рублей, тогда как ей, как каждому из детей от другого брака, тоже полагалась 1/8 доли. Мать и дочь обратились в суд за защитой своих прав, прося отменить дискриминационное соглашение. В качестве доказательств у них была аудиозапись переговоров с детьми умершего от первого брака, из которой ясно, что их обманули. Однако судья подошла к делу «по-спринтерски», рассмотрев его в два заседания, отказала в иске, даже не приобщив аудиозапись к делу и не прослушав её до конца. Конечно, может, что-то и просмотрели истцы и их представитель, не представили заранее распечатку аудиозаписи в суд первой инстанции. Но теперь они лишались возможности использовать её в суде второй инстанции. А как судьи этой, апелляционной, инстанции реагируют на новые доказательства, рассказывать не приходится: с ходу отметают, если участник процесса не докажет невозможность их представления в суд первой инстанции. При кассации же оценка доказательств вообще невозможна. И что с делом вдовы и дочери? Они его проиграли. Люди, обратившиеся за защитой своих интересов в суд, оказались в нокауте. В чём причина такого положения дел? В спешке. В желании не нарушить сроки рассмотрения, за которые с судей стали с некоторых пор «снимать три шкуры». Сроки стали основным показателем в работе! Правовая культура нашего народа только формируется и далека ещё от положенных в основу процессуального кодекса требований. Вот и получается, какая-то бабушка сразу не представила бумажку, которая бы сыграла ключевую роль. И всё! В суде второй инстанции её слушать не будут. Кто-нибудь возразит, есть пути обжалования по вновь открывшимся обстоятельствам, но если те обстоятельства уже «упустили» в первой инстанции, что тогда? Вот и торжествуют судьи, как я их называю, судьи-спортсмены. Главное, быстрее прийти к финишу – рассмотреть дело. А что за спринтом пострадал человек, их не очень волнует. Да и к нам, адвокатам, отношение, мягко говоря, не очень доброжелательное. 5 сентября 2016 года судья Левобережного районного суда Воронежа Л.П. Лесных рассматривала дело об административном правонарушении в отношении гражданина, который, управляя автобусом, нарушил правила расположения транспортного средства и врезался в легковую машину. Когда я подал судье заявление о взыскании с нарушителя причинённого вреда, судья разразилась триадой: «Вы что, не знаете, что в административном процессе вред не взыскивается! Сколько вам лет! И откуда только такие берутся!» Я пытался объяснить ей, что, согласно статье 4.7 Кодекса об административных правонарушениях, судья вправе при отсутствии спора о возмещении имущественного ущерба одновременно с назначением административного наказания решить вопрос о возмещении. Она и слушать не захотела, упрекая меня в безграмотности. Но объявила перерыв и потом вынесла решение о виновности правонарушителя и о взыскании таки с него компенсации материального вреда. Я уж не стал выговаривать судье, за что она унижает адвоката, хотя у самой имеются правовые изъяны. Ни в коем случае не хочу обвинить в целом судейское сообщество. Знаю много судей, которые отдают своему делу и знания, и душу, у которых каждое решение пропущено через сердце. Но о болевых точках необходимо говорить, а если надо, бить в колокол! Воронеж
Комментарий коллеги
Игорь Нехамес, почётный адвокат России
Обременительная формальность На первый взгляд изменения в Гражданском процессуальном кодексе кажутся незначительными, но они формализуют деятельность судов всех уровней, заставляя их подчиняться прежде всего установленным срокам по ведению административных, гражданских и уголовных дел. И в угоду этому параметру исчезает самое главное, во имя чего должны работать судьи – императив нравственности. Ведь именно судьи должны соотнести претензии граждан, установив правоту или неправоту истцов и защитив или признав ошибочность действий ответчиков. Но конкретно анализировать выводы адвоката Фёдорова сложно, потому что он ссылается только на произошедшее с ним лично в судах. Автор фактически признаёт, что не подал распечатку аудиозаписи разговора в суде первой инстанции и не заявлял ходатайства о приобщении её к делу. Как предусмотрено ст. 56 ГПК РФ, обязанность доказывания лежит на сторонах. И если бы подобное ходатайство существовало, если бы даже было отклонено судом первой инстанции, то в последующих апелляционной и кассационной инстанциях, а также в надзорной дело можно было бы повернуть вспять. Удовлетворив, допускаю, законные интересы матери и дочери – наследников. Согласен с автором, что судьи часто допускают хамство по отношению к адвокатам. Комментируют их действия, произносят язвительные замечания в присутствии обеих сторон. Что это такое? Отсутствие общей культуры? Или стремление унизить других участников процесса, чтобы тем самым возвысить себя? Даже если адвокат и сказал что-то, что судье кажется ненадлежащим, это нельзя выносить наружу в присутствии участников процесса. Суду дано право не разъяснять причины своих выводов процессуального характера. А вот комментировать запрещено, ибо судья по закону лицо независимое и давать консультации или оценки не имеет права. Никаких извинительных мотивов бескультурья быть не может. Даже если адвокат и не знает какой-то нормы права или трактует её необычно, это не даёт права судье над ним глумиться. В нынешней российской юридической системе утеряно взаимодействие между адвокатским и судейским сообществами. В советское времяпроводились совместные семинары, совещания, обобщалась практика. Сейчас нет ни подобных совещаний, ни семинаров – ничего. И в судах сложилось такое мнение, что присутствие адвокатов – это обременительная формальность, которую приходится терпеть в связи с требованиями законодателя. А вот считаться с мнением адвоката можно лишь в исключительных случаях, когда уж слишком выпирают огрехи следствия и прокуратуры. Да и о чём говорить, если в Гражданском процессуальном кодексе РФ адвокат не упомянут в числе участников судопроизводства?! Похоже, мы становимся вполне «цивилизованной» страной. При хорошем адвокате выиграешь любое дело. Но если денег на хорошего нет? Как не утонуть в процессуальных хитростях и защитить свои права? (обратно)
Ешь кабанятину, рябчиков жуй
Ешь кабанятину, рябчиков жуй Книжный ряд / Общество / Книжный ряд Зуева Ксения
Елизавета Целыхова. Русская охотничья кухня. Практика М.: Вече, 2016, 280 с.: ил. 1300 экз. Вы думаете, что самое популярное новогоднее блюдо из нарубленных яиц, картошки, солёных огурчиков и варёной колбасы, заправленных майонезом, и есть салат оливье? Отнюдь. Сам Люсьен Оливье, покоривший изобретённым им салатом Москву шестидесятых годов XIX века, свой рецепт сохранил в тайне. Но, по мнению автора книги, никакого особого «рецепта», скорее всего, и не было. Блюда, сочетающие в себе мясо дичи, соус из оливкового масла, уксуса и желтков (так называемый майонез), раковые шейки и оливки, были известны задолго до Оливье и часто назывались винегретом или, по аналогии с заправкой, майонезом. Повар-француз просто придумал авторскую вариацию и с помощью восторженных клиентов хорошенько её, как сказали бы сегодня, раскрутил. Но в любом случае в этом блюде и до Оливье, и при нём, и позже обязательно присутствовала дичь. Вот ингредиенты рецепта Герасима Степанова (1851): «Взяв рябчиков, выпотроши и заправь…»; П.П. Александровой-Игнатьевой (1897): «Рябчики – ½ штуки... раковые шейки – 3 штуки»; П.М. Зеленко (1902): «Филеи рябчиков, трюфели... каперсы». И из многим знакомой «Книги о вкусной и здоровой пище» (1939): «На одного рябчика – 300 г варёного картофеля... ½ ст. ложки сои кабуль». Выходит, ещё в первой половине XX века рябчиков «жевали» не только буржуи. Сегодня же настоящий салат оливье могут приготовить только охотники. Можно по старинному рецепту, а можно по рецепту Елизаветы Целыховой. Вам потребуется 2 рябчика, 1 столовая ложка сливочного масла для жарки, 1,5 банки (по 250 г) оливок без косточек, 3 средние варёные картофелины, 3 средних свежих огурца, домашний майонез и, конечно же, книга «Русская охотничья кухня», из которой вы узнаете не только, как готовить этот салат, но и десятки других рецептов блюд из дичи – из кабана, медведя, косули, зайца, бобра и… даже сурка. В книге впервые в истории русской охотничьей кулинарной литературы подробно описаны этапы первичной обработки и разделки основных видов отечественной дичи, советы, как сохранить добытое на охоте, как не подхватить трихинеллёз или бруцеллёз и из какого мяса можно готовить строганину, стейк или ростбиф, а какое лучше подвергнуть длительной кулинарной обработке. Ну и главный совет: если при потрошении или разделке дичи вы заметили что-то, внушающее подозрения, проверьте добычу у ветеринара и никогда не делайте строганину из говядины, купленной у незнакомого продавца в палатке за углом. Ксения Зуева (обратно)
Заговор верхов, или Тотальный переворот
Заговор верхов, или Тотальный переворот Политика / Путешествие во времени / Век революции Рыбас Святослав
Большевики появились позже, когда империя уже была разрушена Из печати вышла книга известного писателя и историка С.Ю. Рыбаса «Заговор верхов, или Тотальный переворот» («Молодая гвардия»). Впервые в отечественной исторической публицистике в ней дан системный анализ действующих накануне Февраля сил. Это книга о тайных обстоятельствах и фигурах государственного переворота, совершённого политической, финансовой и военной верхушкой Российской империи. Автор рассматривает природу заговора как проблему взаимоотношений общества и власти. По его мысли, последствия и уроки Февраля ощущаются в современной России до сих пор и не могут не учитываться руководством страны.
Деньги взрывают вечность Что представляла собой Российская империя в начале ХХ века? Она соперничала с другими великими державами – с Германией, Великобританией, Францией, Северо-Американскими Соединёнными Штатами, Австро-Венгрией. Она не самая развитая в промышленном и финансовом плане, её население далеко не самое образованное и состоятельное, её элита не едина. Однако потенциал огромен, темп развития высок, военная мощь колоссальна, внутренний рынок обширен, культурные и научные достижения бесспорны, предпринимательские круги пассионарны, интеллигенция бескорыстна. Власть сосредоточена в руках узкого правящего класса во главе с монархом, что на протяжении всей истории было вынужденым и объяснялось цивилизационными и географическими особенностями страны, необходимостью сохранить её от распада. К примеру, император Николай I, говоря об особенностях российского управления, отчеканил, имея в виду сразу всё, и климат, и связность территорий: «Расстояния – наше проклятие». В целом такая картина: огромные пространства, недостаточная связь центра с регионами, постоянная борьба с холодным климатом, скудные почвы и урожаи, сверхнапряжение населения, колоссальные расходы на оборону, сверхцентрализация. Промышленный переворот вызвал к жизни образованный класс, обслуживающий это развитие и ставший конкурентом существующей системе управления. Финансовых источников развития мало: экспорт сырья и инвестиции иностранного капитала, внешние заимствования. Соответственно, за ними стоят мощные группировки с разными интересами. Всеобъемлющий образ того времени дал философ Пётр Струве: «Деньги, а не натуральный продукт, взрывают покой вечности». Со времени Великих реформ Александра Второго изменился состав населения империи. В 1860 году в России было около 20 тысяч интеллигентов, к концу века – около 200 тысяч. Эта армия не могла долго оставаться без стратегии, штабов и командиров. Показательно, что простые люди, обслуживавшие царя и царицу, в политическом плане стояли не на стороне монархов, на выборах в Государственную Думу дворцовая прислуга голосовала преимущественно за эсеров. А ведь эсеры были проводниками и боевиками террора. Но могла ли коронная власть ждать народного согласия на проведение реформ? К примеру, в 1902 году на заседании губернского комитета гродненский губернатор (будущий премьер-министр) Пётр Аркадьевич Столыпин, говоря о модернизации деревни, подчеркнул: «Ставить в зависимость от доброй воли крестьян момент ожидаемой реформы, рассчитывать, что при подъёме умственного развития населения, которое настанет неизвестно когда, жгучие вопросы разрешатся сами собой – это значит отложить на неопределённое время проведение тех мероприятий, без которых немыслимы ни культура, ни подъём доходности земли, ни спокойное владение земельной собственностью». Экономическая обстановка диктовала необходимость расширения внутреннего рынка для растущей отечественной промышленности, а сделать это можно было, только включив в активную экономическую деятельность народные массы. Не спрашивая их согласия. Индустриализация же делалась за счёт сельского хозяйства, аграрный сектор облагался налогами в 3–3,5 раза выше, чем промышленный, что уже упиралось в тупик по причине схлопывания внутреннего рынка. Само по себе перекачивание денег в промышленность («капиталистического паразита», по Марксу) было разрушительно для архаичной массовой культуры.
Банки – конкуренты государства Противоречия между русскими и иностранными финансово-промышленными группами стали одной из причин крушения империи. Здесь надо учесть одно важное обстоятельство: «Российские банки не были продуктом эволюции российской национальной экономики, напротив, именно они подготовили и проложили дорогу этой эволюции» (Эпштейн Е.М. Российские коммерческие банки (1864–1914). Роль в экономическом развитии России и их национализация.) Крупнейшие контролировались из-за рубежа: Международный банк и Русский банк для внешней торговли – немцами, Петербургский Частный банк, Русско-Азиатский, Азово-Донской – французами. Так, Русско-Азиатский имел сильные позиции в железнодорожном строительстве и машиностроении, судостроении, военной промышленности, нефтедобыче, угольной промышленности, металлургии; «немецкие» банки – в машиностроении, электропромышленности, металлургии, железнодорожном машиностроении, судостроении. К 1914 году 55 процентов российских ценных бумаг принадлежало иностранному капиталу, что позволяло председателю Совета синдиката «Продуголь», члену Совета министерства торговли и промышленности Н.С. Авдакову считать российский торгово-промышленный капитал как «силу равновеликую правительству». Между государством и бизнесом шла постоянная борьба. Возьмём так называемое «Дело «Продугля», синдиката, контролируемого французскими банками (75 процентов всей российской угледобычи). Он применял запрещённые методы конкуренции, вплоть до искусственной приостановки производства с целью повышения цен. Конфликт государства и синдиката приобретал системные размеры. «В 1914 году в своих столкновениях с финансовым капиталом правительство уже чувствовало, что, хотя оно и является распорядителем столь привлекательных для финансового капитала казённых денег, но уже далеко не свободным в своих действиях полновластным их хозяином. В отдельных группах буржуазии в это время заходят разговоры о власти. И вот правительство решает дать бой за свой авторитет. Эффект был неожиданный – вокруг «Продугля» под лозунгом «мы можем обойтись без чиновника» сплотилась вся крупная буржуазия, даже её фракции, не особенно дружественно настроенные к иностранному капиталу» (Гиндин И.Ф. Банки и экономическая политика России). Английский экономист Теодор Шанин имел основания считать предвоенную Россию «полуколонией Запада». Была на политическом поле, находясь несколько в тени, ещё одна сила, независимая от иностранного капитала и конкурирующая с «питерскими космополитами». Это были московские так называемые «ситцевые капиталисты». У них были свои банки и заводы, свои газеты и собственное видение будущего страны. Отечественная текстильная промышленность, берущая начало с крестьянских мануфактур, принадлежавших в основном старообрядцам, развивалась за счёт собственных средств вне влияния иностранных банков. Они не забыли многовековых жестоких преследований за веру со стороны властей. Эта группа, «национальная Россия», сыграла выдающуюся роль в Феврале. В своей газете «Утро России» лидер группы Павел Рябушинский высказался предельно откровенно в отношении режима: «Жизнь перешагнёт труп тормозившего её сословия с тем же равнодушием, с каким вешняя вода переливается через плотину». Если учесть, что патриархальная старорусская Москва всегда была внутренне оппозиционной к космополитичному Петербургу, то рост экономической мощи москвичей рано или поздно должен был приобрести и политическую направленность. Как выразился известный критик российских порядков маркиз де Кюстин: «Если б великан, именуемый Российской империей, имел сердце, я сказал бы, что Кремль – сердце этого чудовища». Упомянем и такую мощную группу, которую Александр Солженицын назвал «передовым отрядом, создавшим мир капитала (преимущественно в его финансовых формах)» (Солженицын А.И. Двести лет вместе (1795–1995).). Речь идёт о предпринимателях-евреях. Будучи долгие годы ограниченными в правах, психологически закалённые и спаянные взаимовыручкой, они в чём-то походили на старообрядцев. Чтобы понять реальную силу этой национальной группы, приведём следующие данные, относящиеся к 1870 гг.: «…«пока рубль обернётся у русского 2 раза, он у еврея обернётся 5 раз». У русских купцов – застой, сонность, монополия (например, после изгнания евреев из Киева жизнь там вздорожала). Сила еврейского участия в торговой жизни – в ускорении циркуляции даже самого незначительного оборотного капитала». (Солженицын.) Что ещё можно определённо сказать о политическом диктате банковского капитала? Повторить вслед за П.Б. Струве, что «одним из устоев нашей конституции» является «внутренняя политическая и финансовая слабость России». Несмотря на силу самодержавия, конституционная «форма неотменима, потому что на ней держится государственный кредит России и тем самым её международная дееспособность». Таким образом, «внедрение демократии» в империи и сами «демократы» были привязаны к политике западных держав. По свидетельству публициста, бывшего сотрудника С.Ю. Витте И.И. Колышко: «Русские банки времён Витте из объектов истории стали субъектами её». При этом надо учитывать, что банки сильно отличались друг от друга. Например, деловые структуры старообрядцев Рябушинских резко отличались от бизнеса Гинцбургов, а бизнес Поляковых от тех и других. Этнические евреи Гинцбурги и Поляковы сотрудничали с государством, русские Рябушинские предпочитали держаться в стороне, отрицательно относились к биржевым спекуляциям, предпочитали развивать реальное производство. В этом отношении первые были ближе властям, вторые – дальше. Гинцбурги разбогатели на винных откупах в Бессарабии, Киевской и Волынской губерниях; они принадлежали к старинному роду раввинов. Получение винных откупов, то есть посреднические операции с властями для получения доли от правительственных сборов с виноторговли, позволили Гинцбургам завязать самые тесные связи с Государственным банком. Деловые связи переплетались с родственными, в том числе с крупными представителями банковского мира России, Германии и Франции – банкирского дома Варбурга, одесского банкирского дома «Е. Ашкенази», французскими финансистами, Э. Ротшильдом. Основным объектом приложения капиталов банкирского дома Гинцбургов стало Ленское золотопромышленное товарищество. Дивиденды по его акциям были огромны: за 1909/1910 год – 56 процентов. Сокрушающий удар по авторитету имперского правительства был нанесён с его приисков в результате «Ленского расстрела». Требование рабочих об увеличении на треть заработной платы было отвергнуто, его удовлетворение «понизило бы прибыли Товарищества на сумму более миллиона трёхсот тысяч рублей». А за ленскими золотопромышленниками стояли большие силы, не одни только банки, включая Государственный. В создании Товарищества активно участвовали А.И. Вышнеградский (сын бывшего министра финансов, бывший вице-директор особенной канцелярии министерства финансов, член правления Русско-Китайского, Международного коммерческого банков) и А.И. Путилов (председатель правления Русско-Азиатского банка, бывший директор общей канцелярии министерства финансов). Кредитовали Товарищество Учётно-Ссудный банк Персии (Поляковых), Петербургский международный коммерческий банк и его отделение в Варшаве, London Joint Stock Bank, одесские банкирские дома «Давид Рафалович», «Фёдор Рафалович и Ко, «Ефрусси и Ко». Cреди акционеров «Лена Голдфилдс», которой принадлежало 75 процентов акций Товарищества, были сам С.Ю. Витте (к тому времени уже в отставке) и императрица Мария Фёдоровна (мать Николая II) (Экономическая история России с древнейших времён до 1917 г. 1 т. С. 1216.). Влиятельность банкиров Гинцбургов особенно подчёркивает следующий факт. Габриель (Гавриил) Гинцбург участвовал в секретной операции, в коммерческом прикрытии продвижения империи на Восток, создании российских лесопромышленных предприятий в Корее (так называемая «Безобразовская клика»), которые по просьбе самого Николая II возглавлял великий князь Александр Михайлович. Великолепны были попытки Гинцбургов и Поляковых получить в начале 1880-х гг. с помощью правительства концессию на строительство в Болгарии железной дороги София–Рущук и на учреждение в Софии национального банка. Они видели направление внешней политики на Восток, на Балканы, куда указывало повелительное стремление российского зернового и промышленного экспорта. Самуила Полякова поддержал обер-прокурор Святейшего Синода К.П. Победоносцев, передавший Александру III письмо предпринимателя с предложением скрытного приобретения акций турецких и болгарских железных дорог с помощью синдиката банков и при посредничестве голландской биржи. Создание синдиката должно было придать всему делу «вид исключительно частного интереса», «а затем, через некоторое время, с такою же осторожностью и втихомолку русское правительство могло бы приобрести эти акции в свои руки». Поляков предупреждал, что железные дороги в европейской Турции и Болгарии, находившиеся «в аренде у компании австрийских капиталистов», могут попасть «в английские руки». Железнодорожный делец и предприниматель демонстрировал завидное понимание задач и методов деловой экспансии. «Владеть железными дорогами на Востоке, – писал он, – значит владеть фактически страною. Итак, для нас было бы великою силой, когда бы железные дороги в Турции, Болгарии, Сербии и пр. могли бы быть в русских руках». Так же упорно двигался в сторону Средней Азии, Балкан, Персии и Китая текстильный магнат Тимофей Саввич Морозов, который не жалел средств на организацию экспедиций по изучению тамошних условий торговли. Теперь об эффективности финансовой политики империи. В структуре российского вывоза сельскохозяйственные продукты и сырьё составляли огромную долю. В 1906–1910 гг. средняя стоимость хлебного экспорта достигла 435,3 млн. руб., что равнялось почти половине стоимости всего экспорта (41,5 процента). Международный рынок был для России главнейшим, любая его деформация приводила к кризису. Чтобы укрепить аграрный сектор, премьер-министр Столыпин, проводя реформы, бросил вызов финансовому миру, потребовал, чтобы государственный Крестьянский поземельный банк перешёл в подчинение МВД (Столыпин занимал пост и министра внутренних дел) и выпустил облигационный заём на колоссальную сумму в 500 млн. рублей. И вот чем это закончилось. Получив землю в результате Столыпинской аграрной реформы, крестьяне напоминали армию без патронов; государству следовало сделать решающий шаг для их поддержки, чтобы уменьшить хищничество перекупщиков и частных банков. Однако чисто «бухгалтерский» подход Министерства финансов, считавшего, что главным является накопление золотого запаса, привело политику Столыпина в тупик. Если бы замысел был реализован и премьер стал бы экономическим диктатором, жизнь государства пошла бы в новом направлении. По мнению Василия Шульгина, Столыпина убили из-за его попытки вмешаться в финансовые дела.
Чужая война Тем не менее империя развивалась. Прокладывали железные дороги, вывозили зерно через проливы, организовывали промышленный экспорт в Азию и на Ближний Восток, боролись за рынки, но при этом обращали мало внимания на собственный внутренний рынок, потому что не искали, как обогатить бедное население. Было забыто предостережение канцлера А.М. Горчакова, что для России «расширение территории есть расширение слабости». Академик М.Н. Покровский разложил предвоенную ситуацию по полочкам: «Империалистская война не была исключительно или даже главным образом русским делом. Русский империализм был на мировом театре второстепенным или даже третьестепенным – а европейскую войну мог развязать только империалистский конфликт первого порядка. Первостепенным было – или казалось – военное могущество России, и это дало последней такое положение в конфликте, которое совершенно не соответствовало её значению экономическому». Мировая война стала водоразделом между историческими временами. Как символ будущих потрясений надо рассматривать письмо американского посла в Лондоне Пейджа президенту США. Он писал, что «вся Европа (в той мере, в какой выживет) обанкротится, а «мы станем безмерно сильнее финансово и политически». Впоследствии советский министр иностранный дел Андрей Андреевич Громыко заметил по этому поводу: «Война привела к двум важным изменениям в экономических отношениях между США и другими крупными капиталистическими государствами, и прежде всего Англией... Отныне около двух десятков стран, включая Англию и Францию, оказались в долговой зависимости от Вашингтона. Если в 1914 г. США находились ещё в положении должника, импортируя капиталов на 3,7 млрд. долл. больше, чем вывозили, то из войны они вышли как чистый экспортёр капитала с активным сальдо в 3 млрд. долл. (…) Вудро Вильсон в сентябре 1919 г. прямо заявил, что Первая мировая была для США «промышленной и коммерческой войной» (…) Попытки союзников на Парижской мирной конференции добиться обсуждения с делегацией США вопроса о долгах натолкнулись на твёрдый отказ В. Вильсона. Это был голос страны, которая желала повелевать, а не обсуждать вопрос даже со своими союзниками». Но так далеко никто не заглядывал. Правда, генерал-майор Е.А. Вандам (Едрихин), военный разведчик и аналитик, с сарказмом замечал: «Плохо иметь англосакса врагом, но не дай Бог иметь его другом!» Итак, мировая война началась. Когда выявились просчёты в боевом снабжении фронта, на сцену вышли новые фигуры. И прежде всего – генерал от артиллерии Алексей Алексеевич Маниковский, начальник Главного артиллерийского управления. Он встряхнул военную промышленность, казённую и частную, и, выявив огромные коррупционные провалы, встал на защиту государственных интересов. Дело в том, что нужда в вооружении и боеприпасах была настолько безмерной, что к военным заказам ринулась целая армия лоббистов, банкиров, политиков, аристократов. Маниковский вспоминал: В результате «расплодилась масса мелких, немощных в техническом отношении и просто дутых предприятий, поглощающих с поразительной прожорливостью и с ничтожной производительностью всякого рода оборудование, инструментальную сталь, металлы, топливо, транспорт, рабочие руки и технические силы, а также валюту». Для гарантии исполнения заказов подрядчику из казны следовало выплатить аванс (до 65 процентов от суммы заказа) под обеспечение (если такового не имелось у подрядчика) банка. Банки выдавали гарантии под огромные проценты! Ни о каком качестве продукции теперь говорить не приходилось: «банковская кабала» заставляла экономить на всём. Военные расходы бешено разгоняли инфляцию, плодили бедность и раздражение населения. Маниковский отмечал, что владельцы частных заводов «безмерно обогатились в самую чёрную годину России». Союзники по Антанте тоже стремились помочь русскому фронту. Под гарантии английских банков российские военные заказы передавались представителю американского банковского синдиката Моргана, а тот распределял их между американскими фирмами. Англичане как посредники имели огромную выгоду. В октябре 1916 года правительству был направлен Доклад ГАУ «Программа строительства новых военных заводов», в котором предлагалось начать перестройку российской экономики и ограничить претензии буржуазии. Согласно «Программе» сильное ядро государственных заводов должно составлять основу промышленности в военное время, а после войны – быть регулятором цен и лидером научно-технического развития. Частные заводы должны были укрепляться «ячейками военных производств под контролем ГАУ», что означало ни много ни мало максимальное государственное участие в организации военной промышленности «на основах государственного социализма». «Программа» указывала правительству направление действий: «После войны частная промышленность должна заняться своим прямым делом – работать на великий русский рынок, который до войны заполнялся в значительной степени зарубежными фабриками... Вот поистине благородная задача для нашей частной промышленности – завоевать свой собственный рынок». (Из доклада начальника ГАУ А.А. Маниковского военному министру с программой заводского строительства.) Идеи Маниковского поддержал начальник штаба Верховного Главнокомандующего генерал Михаил Васильевич Алексеев, который решал ту же проблему. Алексеев, признанный стратег российской армии, был одной из главных фигур Февраля. В конце концов армия со всей своей мощью и политической наивностью повлияла на ход истории. Мысль о военной диктатуре исходила от начальника ГАУ, который по горло был сыт противоречиями системы. Показательно, что британский военный министр генерал Китченер, самочинно взявший на себя роль распорядителя российских военных заказов, действовал в США через банк Моргана (впоследствии главный бенефициар экономических решений Версальского договора!) и отвергал все попытки представителей ГАУ избавиться от иностранных посредников и напрямую иметь дело с заводами.
Контрразведчики предупреждали Кроме острейшего кризиса военной промышленности, который разрешался усилиями ГАУ, надвинулись новые – транспортный, снабженческий, торговый и продовольственный. В донесении Петроградского охранного отделения проанализирована ситуация на продовольственном рынке столицы: спекулятивная практика банков и оптовых торговцев, неудовлетворительная работа железных дорог, коррупция путейских чиновников вызывали бешеный рост цен на продовольствие, резко опережающий инфляцию. Донесение рисует картину нарастающего хаоса и детализирует экономическую практику «мародёров», описывает действия банкиров и купцов. Достаточно ярко такое настроение охарактеризовывает нам октябрьская записка (1916 г.) Петроградского жандармского управления: «Безудержная вакханалия мародёрства и хищений различного рода тёмных дельцов в разнообразных областях торгово-промышленной и общественно-политической жизни страны, бессистемные и взаимопротиворечивые распоряжения представителей местной администрации, недобросовестность низших агентов власти на местах; и, как следствие всего вышеизложенного, неравномерное распределение продуктов питания и предметов первой необходимости, прогрессирующая дороговизна и отсутствие источников и средств питания у голодающего в настоящее время населения столицы и крупных общественных центров – всё это... определённо и категорически указывает на то, что грозный кризис уже назрел и неизбежно должен разразиться в ту или иную строну». Угрозы быстро накапливались. В воскресение 5 ноября 1916 года посол Франции Палеолог встретился в Мариинском театре в ложе министра двора с «генералом В.», который по долгу службы находился «в ежедневном контакте с Петроградским гарнизоном». Судя по всему, это был генерал-майор свиты Владимир Николаевич Воейков – дворцовый комендант, зять министра императорского двора В.Б. Фредерикса, председатель Российского олимпийского комитета. Генерал откровенно сообщил, что Петроградский гарнизон «нехорош». В столице и окрестностях было расквартировано не меньше 170 000 человек в запасных частях. Они пребывали в страшной тесноте, безделье, боялись отправки на фронт. Генерал сказал, что следует оставить тысяч сорок человек «из лучших элементов гвардии и 20 000 казаков». Только тогда можно будет «парировать все события». Палеолог закончил эту запись впечатляюще и тревожно: «Он останавливается, губы его дрожат, лицо очень взволнованно. Я дружески настаиваю, чтобы он продолжал. Он сурово продолжает: – Если Бог не избавит нас от революции, её произведёт не народ, а армия». Повторим: это говорил генерал, ответственный за безопасность императора. Спецслужбы империи вовремя информировали верхи и даже пытались вести самостоятельную игру. Ничего из этого не вышло. Наоборот, контрпропагандистская кампания в прессе, развязанная банкирами, дискредитировала и эти усилия, и государственную власть. Тем не менее 22 июня 1916 г. было принято постановление правительства, которое сводилось к сокращению посреднических функций военно-промышленных комитетов, обязательной публикации информации об их деятельности и отмене существовавшего запрета военной цензуре не допускать в печати критики в их адрес. Также был установлен контроль за бюджетами легальных центров оппозиции – Всероссийского земского союза, Всероссийского союза городов и других организаций по призрению больных и раненых воинов. Власть почувствовала не только политическую, но и экономическую угрозу, исходившую от крупного капитала. Так, Министерство путей сообщения планировало помимо казённой добычи угля и нефти расширить собственное машиностроение и создать собственные металлургические заводы. Некоторые заводы были национализированы. Стала осуществляться относящаяся к началу 1914 г. идея ввести пятилетние циклы строительства железных дорог, портов, крупных гидроэлектростанций. Начав борьбу с монополиями, руководители обороны и военной промышленности подчёркивали неэффективность и коррумпированность существующего порядка управления. 22 октября 1916 г. Министерство торговли и промышленности получило право контроля за торговлей металлами. Был принят закон о секвестре. 12 декабря царь утвердил решение Совета министров о переводе на государственное управление электрических заводов «Сименс и Гальске», «Сименс-Шукерт», «Всеобщей компании электричества». Под государственное управление также перешёл огромный Путиловский завод. «Государственный капитализм» по программе генерала Маниковского набирал обороты. В конце 1916 г. царь распорядился провести сенатскую ревизию всех отсрочек от воинской службы, полученных представителями Земского союза и Союза городов. Это был внятный сигнал оппозиции, что Николай II на соглашение не пойдёт. Последствием ревизии стал бы массовый призыв в армию сотен и даже тысяч «земгусар», кадровой опоры Земгора. Другими словами, начались «внутренние военные действия».
Генералы-оппозиционеры Разумеется, оппозиция не сидела сложа руки. «Незадолго до Февральской революции, – отмечал один из участников Февраля Н.В. Некрасов в своих показаниях в НКВД СССР от 13 июля 1939 года, – начались и росли связи с военными кругами. Была нащупана группа оппозиционных царскому правительству генералов и офицеров, сплотившихся вокруг А.И. Гучкова (Крымов, Маниковский и ряд других), и с нею завязалась организационная связь». Готовилась и специальная группа в селе Медведь, где стояли запасные воинские части. Она-то, судя по всему, должна была сыграть решающую роль в аресте царя. Бывший начальник охраны царя генерал Спиридович уточнял: «Если бы Государь не отрёкся, его убили бы. Так было решено». Французская военная разведка тоже отслеживала уровень оппозиционности в Петрограде. Её сотрудник, капитан де Малейси отмечал: «…революция была осуществлена не самими революционерами, а монархистами, желавшими лишь отречения самодержца с установлением либеральной опеки при одном из великих князей в качестве регента». Также де Малейси указывал на прямое участие в Феврале британского посла Дж. Бьюкенена, «ни на минуту не покидавшего кулис заговора».
Самоубийство оппозиции Российская империя была построена дворянами и погублена дворянами. В течение почти двухсот лет, от Петра Великого, сделавшего из них пожизненных «слуг государевых», которых от службы могли освободить только увечье или смерть, до Петра III, освободившего их от обязательной службы, и до Великих реформ, отнявших у них крепостных работников, первое сословие постепенно утрачивало своё главенство. Оно становилось похоже на разбитого параличом родственника, который уже не живёт и ещё не умирает. Потомки героев Полтавы, Бородина, Севастополя в большинстве своём либо превратились в чиновников, либо, заложив и перезаложив свои имения в Дворянском поземельном банке, стали экономическими мертвецами. Смена системы управления назрела. Но каким путём она должна была произойти? Оппозиционеры уже начали делить министерские портфели. Однако страна, в которой жили они, оказалась для них непостижимым явлением – она была «необъятным и тёмным мужицким царством с очень слабо развитыми классами, с очень тонким культурным слоем, с царём, сдерживающим это царство и не допускавшим растерзания народом этого культурного слоя» (Бердяев Н.А. Судьба России.) И всё же нет однозначного ответа на вопрос: был ли Февраль неизбежен? Приведём заключение американского дипломата Дж. Ф. Кеннана, бывшего посланника США в СССР: «В настоящее время наиболее взвешенное мнение (в том числе и автора этой книги) заключается в том, что русская революция была всё-таки достаточно случайным событием, явившись результатом нескольких внезапно совпавших обстоятельств, в стечении которых не просматривается никакой логической связи. Многие из них, если бы не игра случая, могли происходить совершенно иначе…» (Дж. Ф. Кеннан. «Маркиз де Кюстин и его «Россия в 1839 году»). Внимательный читатель может задать не лишённый логики вопрос: «А разве не большевики разрушили Российскую империю?» Нет, большевики появились позже, когда империя уже была разрушена и представляла собой территорию соперничества. (обратно)
Но невозможное – возможно…
Но невозможное – возможно… Литература / Путешествие во времени / Век революции
Начнём издалека – со стихов 1830 года. Конечно, Михаил Лермонтов писал не о Февральской революции. Но его мощное провидческое стихотворение, конечно, относится к этому событию российской истории: «Настанет год, России чёрный год, / Когда царей корона упадёт». Поэтому мы начали подборку стихов поэтов Серебряного века, посвящённую Февральской революции, с цитирования его стихов. Предчувствие рокового конца царской власти есть и в стихах Бальмонта, написанных в 1906 году: «Кто начал царствовать – Ходынкой, / Тот кончит – встав на эшафот». Конечно, они не о Февральской революции, скорее это поэтическая публицистика, но и в этих стихах есть предчувствие трагических событий 1917 года. Поэтому мы сочли необходимым показать эти строки. Февральскую революцию русские поэты Серебряного века восприняли как событие долгожданное и неизбежное. Мало кто из поэтов остался от него в стороне. Отозвались стихами самые талантливые и яркие поэты России – Александр Блок, Сергей Есенин, Владислав Ходасевич, Осип Мандельштам, Борис Пастернак, Максимилиан Волошин и многие, многие другие. Целая гамма чувств – от восторга до сожаления отразилась в стихах тех, кто на сто лет вперёд определил развитие русской поэзии – от Валерия Брюсова и Велимира Хлебникова до Марины Цветаевой и Игоря Северянина. Интересно, что Борис Пастернак отразил февральский переворот, что называется, «по касательной» – лишь названным именем Керенского, а стихи Мандельштама психологически как бы суммируют весь 1917 год – от февраля до декабря. Предлагаем вниманию читателей некоторые из этих поэтических откликов очевидцев на Февраль 1917 года. Написал предисловие и собрал страницу стихотворений о Февральской революции Сергей Мнацаканян.
Велимир Хлебников Свобода приходит нагая… Свобода приходит нагая, Бросая на сердце цветы, И мы, с нею в ногу шагая, Беседуем с небом на ты. Пусть девы споют у оконца Меж песен о древнем походе О верноподданном Солнца Самосвободном народе. 19 апреля 1917
Марина Цветаева Царю – на Пасху Настежь, настежь Царские врата! Сгасла, схлынула чернота. Чистым жаром Горит алтарь. – Христос Воскресе, Вчерашний царь! Пал без славы Орёл двуглавый. – Царь! – Вы были неправы. Помянет потомство Ещё не раз – Византийское вероломство Ваших ясных глаз. Ваши судьи – Гроза и вал! Царь! Не люди – Вас Бог взыскал. Но нынче Пасха По всей стране, Спокойно спите В своём Селе, Не видьте красных Знамён во сне. Царь! – Потомки И предки – сон. Есть – котомка, Коль отнят – трон. Москва, 2 апреля 1917, первый день Пасхи
Валерий Брюсов На улицах (февраль 1917 г.) На улицах красные флаги, И красные банты в петлице, И праздник ликующих толп; И кажется: властные маги Простёрли над сонной столицей Туман из таинственных колб. Но нет! То не лживые чары, Не призрак, мелькающий мимо, Готовый рассеяться вмиг! То мир, осуждённый и старый, Исчез, словно облако дыма, И новый в сиянье возник! Всё новое – странно-привычно; И слитые с нами солдаты, И всюду алеющий цвет, И в толпах, над бурей столичной, Кричащие эти плакаты, – Народной победе привет! Те поняли, те угадали… Нетрудно учиться науке, Что значит быть вольной страной! Недавнее кануло в дали, И все, после долгой разлуки, Как будто вернулись домой. Народ, испытавший однажды Дыханье священной свободы, Пойти не захочет назад: Он полон божественной жажды, Её лишь глубокие воды Вершительных прав утолят. Колышутся красные флаги… Чу! Колокол мерно удары К служенью свободному льёт… Нет! То не коварные маги Развеяли тайные чары: То ожил державный народ! 2 марта 1917
Владимир Маяковский Из «Поэтохроники» 26 февраля. Пьяные, смешанные с полицией солдаты стреляли в народ. 27-е. Разлился по блескам дул и лезвий рассвет. Рдел багрян и долог. В промозглой казарме суровый трезвый молился Волынский полк. Жестоким солдатским богом божились роты, бились об пол головой многолобой. Кровь разжигалась, висками жилясь. Руки в железо сжимались злобой. Первому же, приказавшему – «Стрелять за голод!» – заткнули пулей орущий рот. Чьё-то – «Смирно!» Не кончил. Заколот. Вырвалась городу буря рот. 9 часов. На своём постоянном месте в Военной автомобильной школе стоим, зажатые казарм оградою. Рассвет растёт, сомненьем колет, предчувствием страша и радуя. Окну! Вижу – оттуда, где режется небо дворцов иззубленной линией, взлетел, простёрся орёл самодержца, черней, чем раньше, злей, орлинее. <...> Это над взбитой битвами пылью, над всеми, кто грызся, в любви изверясь, днесь небывалой сбывается былью социалистов великая ересь! 17 апреля 1917 года, Петроград
Игорь Северянин И это – явь?.. И это – явь? Не сновиденье? Не обольстительный обман? Какое в жизни возрожденье! Я плачу! Я свободой пьян! Как? Неужели? Всё, что в мыслях, – Отныне и на языке? Никто в Сибирь не смеет выслать?.. Не смеет утопить в реке?.. Поверить трудно: вдруг всё ложно?! Трепещет страстной мукой стих... Но невозможное – возможно В стране возможностей больших! 8 марта 1917, Москва
Борис Пастернак Весенний дождь Усмехнулся черёмухе, всхлипнул, смочил Лак экипажей, деревьев трепет. Под луною на выкате гуськом скрипачи Пробираются к театру. Граждане, в цепи! Лужи на камне. Как полное слёз Горло – глубокие розы, в жгучих, Влажных алмазах. Мокрый нахлёст Счастья – на них, на ресницах, на тучах. Впервые луна эти цепи и трепет Платьев и власть восхищённых уст Гипсовою эпопеею лепит, Лепит никем не лепленный бюст. В чьём это сердце вся кровь его быстро Хлынула к славе, схлынув со щёк? Вон она бьётся: руки министра Рты и аорты сжали в пучок. Это не ночь, не дождь и не хором Рвущееся: «Керенский, ура!», Это слепящий выход на форум Из катакомб, безысходных вчера. Это не розы, не рты, не ропот Толп, это здесь, пред театром – прибой Заколебавшейся ночи Европы, Гордой на наших асфальтах собой. 1919
Осип Мандельштам * * * Прославим, братья, сумерки свободы, Великий сумеречный год! В кипящие ночные воды Опущен грузный лес тенёт. Восходишь ты в глухие годы – О солнце, судия, народ. Прославим роковое бремя, Которое в слезах народный вождь берёт. Прославим власти сумрачное бремя, Её невыносимый гнёт. B ком сердце есть – тот должен слышать, время, Как твой корабль ко дну идёт. Мы в легионы боевые Связали ласточек – и вот Не видно солнца, вся стихия Щебечет, движется, живёт; Сквозь сети – сумерки густые – Не видно солнца и земля плывёт. Ну что ж, попробуем: огромный, неуклюжий, Скрипучий поворот руля. Земля плывёт. Мужайтесь, мужи, Как плугом, океан деля. Мы будем помнить и в летейской стуже, Что десяти небес нам стоила земля. 1918 (обратно)
Вячеслав Малежик: „Жизнь – лучший писатель“
Вячеслав Малежик: „Жизнь – лучший писатель“ Искусство / ЗВАНЫЙ ГОСТЬ / По душам Писарева Екатерина
Популярный артист рассказал о своей литературной деятельности «ЛГ»-ДОСЬЕ Вячеслав Малежик – эстрадный певец, композитор, заслуженный артист России. Работал в ансамблях «Весёлые ребята», «Голубые гитары», «Пламя» и др. Автор огромного количества хитов, выпущено более 30 альбомов с песнями. Также является автором пяти книг. Своё 70-летие известныйэстрадный певец и поэт отметил грандиозным концертом в Кремлёвском дворце. «ЛГ» поговорила с автором нескольких сотен песен о начале его творческого пути, увлечении писательством, о возрасте и литературных предпочтениях. – Вячеслав Ефимович, недавно вы масштабно отметили на сцене Кремлёвского дворца свой юбилей. Это было некое подведение итогов? – Нет, не подведение, скорее концерт, в котором я просто постарался показать зрителям, что в моём возрасте ещё можно получать удовольствие от жизни и я могу быть замечательным примером для подражания и знаменосцем в восхождении под названием «жизнь». Всё это было без всяких размышлизмов и стенаний на тему того, что молодость безвозвратно ушла. – Составляющие вашей жизни – это... – Многое. И семья, и дети, и внуки. Но, конечно, творчество. Я считаю, что для мужчины основное – это работа. Я занимаюсь тем, что для меня близко, и тем, что умею. В принципе, надеюсь, что с кем-то вхожу в резонанс и доставляю людям удовольствие. – Вы окончили технический вуз, по образованию инженер... Как вы пришли в музыку? – Я бы перефразировал вопрос «Как вы не пришли в технику, уйдя на время из музыки?» ( смеётся ). В какой-то момент у меня был такой выбор, и я долго решал, чем же заняться в жизни, и в итоге поступил в технический вуз. Начал заниматься самодеятельностью, увлёкся настолько, что стал двоечником. Но всё же институт окончил и два с половиной года проработал по распределению, начинал там делать диссертацию, защитил кандидатский минимум. А потом меня пригласили на профессиональную сцену, в ВИА «Весёлые ребята», и с того момента можно считать, что мой диплом инженера стал просто орденом на моей груди для авторитета. – Вами написано множество песен, такие популярные артисты, как Валерий Леонтьев, Альберт Асадуллин, Ирина Понаровская, исполняют ваши песни. Вы этим гордитесь? – Я горжусь тем, что прожил интересную жизнь. С годами начал понимать, что за нами «присматривают»: Господь Бог, ангел-хранитель или кто-то ещё... То, что жизнь не ставила мне серьёзных задач, будто меня кто-то берёг, – вот этим, наверное, горжусь. – Помимо вашей артистической деятельности вы ещё и автор пяти книг. Первая – «Понять, простить, принять» – датирована 2011 годом. Почему так поздно решили публиковаться? – Первую книжку меня уговорили сделать, включив в неё стихотворения и тексты моих песен. Главным экспериментом было то, что я там попробовал сделать маленькие эссе о тех временах, когда я ничего не писал – ни стихов, ни песен. Мне кажется, у меня есть чувство формы и какой-то свой почерк в изложении мыслей. Во всяком случае, книжка моя очень похожа на то, как я разговариваю в жизни: по манере, с той же иронией и теми же словечками. И я начал писать. – Сюжеты брали из жизни или придумывали, конструировали? – Выдумывать сюжеты – это скорее Сидни Шелдон, это не ко мне. Те вещи, которые я придумывал полностью, у меня не получались – я или начинал буксовать, или делать какую-нибудь пародию или кальку с того, что я видел по телевизору или читал. Однажды я поставил себе цель написать детектив, вспомнив фразу Дарьи Донцовой, которая сказала, что первый детектив написала на спор. Но в процессе работы я понял, что получается плохо, и я с ненавистью, как Гоголь свой второй том, сжёг этот роман. Лучше ничего, чем сделать то, за что будет стыдно. – Вы упомянули Сидни Шелдона... А что вообще вы читаете, что у вас на книжной полке? – Шелдон скорее сценарист, писателем я его не назову. Это не совсем литература, там нет описаний, никаких лирических отступлений и размышлений, как в «Братьях Карамазовых» Достоевского – так что это скорее сценарий. Сейчас я по второму, а иногда и по третьему разу перечитываю русскую классику и получаю фантастическое удовольствие от Лескова, Вересаева, Куприна... Недавно с женой на пару открыли раннего Чехова, для меня поначалу Антоша Чехонте ассоциировался с Ванькой Жуковым, с каким-нибудь унтером Пришибеевым, с Каштанкой... И тут я открыл кучу совершенно неизвестных мне рассказов, сейчас это у меня настольная книга. Та степень стёба, которая была у Чехова, рядом не стоит ни с каким «Комеди Клабом». Он очень современен! Любопытно рассматривать функцию времени и как меняется читательское восприятие. Когда-то я читал Курта Воннегута и запомнил фразу о том, что прочитавший «Братьев Карамазовых» может считать себя начитанным человеком, ведь там есть абсолютно всё, что надо знать о жизни. Я так радостно тогда вздохнул: к тому моменту я их уже дважды перечитал! Недавно перечитывал Лермонтова, и как мне понравился «Герой нашего времени»! Даже больше, чем его поэзия! – Название вашей книги «Герой того ещё времени» навеяно Лермонтовым? – Стёб присутствовал. Ещё у меня есть книжка «Портреты и прочие художества» – тоже ироничное название. Там есть рассказ «Первый гей-парад» о том, как мы с Сашей Градским и Костей Воробьёвым полетели в ФРГ на фестиваль, во второй половине 60-х годов – забавный случай. Вообще у меня столько артистических историй, что в какой-то момент стало жалко, если они пропадут. Жизнь – лучший писатель, и я считаю, что писатель – это в большей степени мемуарист. В сборнике «Портреты...» у меня есть один рассказ «Джаз импосибл», где я говорил о том, что родился в московском гетто в простой семье и это долгое время сказывалось на мне. Обо всём, что касалось искусства, особенно авангардного, я боялся высказывать свою точку зрения, обычно слушал мнение других, а потом уже формировал своё. А сейчас уже могу правду рубить. – В каком жанре вам комфортно работать? – Для меня написание песни – это скорее система координат и выяснение, могу ли я работать в разных жанрах, бросаться из рок-н-ролла чуть ли не в блатняк или бардовскую песню. А если говорить о книгах, то тоже в разных, вот со дня на день должна выйти детская аудиокнижка. – Расскажите о ней поподробнее. – Называется «Про страну Чудландию и её обитателей». В неё войдут песенки, которые я записал для своих детей и внучек, а также текст, который я придумал и который прочитала моя жена Татьяна. Книга оформлена иллюстрациями Андрея Бильжо. – Героини ваших песен «Провинциалка», «Попутчица», «Мадам» реально существуют? – Кто ж тебе расскажет! ( Смеется ) У меня много соавторов, поэтому могу на них свалить. – Вот вы артист, певец, поэт, писатель. В каком амплуа ещё хотели бы себя попробовать? – Мне очень нравится кино и хотелось бы попробовать написать для него музыку. Беседовала Екатерина Писарева * * * Саундтрек моей жизни – колёс перестук Звон стаканов, любовные стоны, И овация тысячи, тысячи рук, И под ветром шумящие кроны. А сюжет как у всех: дорога и смерть, И приятно, что поезд в пути, А сосед по купе всё просит попеть, Обещая пол-литру купить. Что ж, спою, таков мой удел, А в пути песня нас отогреет, Скоротал вечерок, It’s very well, А гитара, как флаг, гордо реет. И её я повсюду на себя надевал, Не страшны с ней любые дресс-коды, Светский раут и пати, танц-холл, пышный бал И неважно, что щёлкают годы. Новых струн для гитары своей не жалел, И она, как антик, всё дороже. И мы любим друг друга, всего-то и дел, Благодарен за это я, Боже. 06.03.2016 г. * * * Перечитал свои стихи... Борюсь с тоской – такая проза, Сменить бы тему, не с руки Мне отводить руками грозы. Но что же делать, коль с утра Опять хандрит январь московский, А надо жить – пора, пора И гнать к чертям сюжеты Босха. И маску счастья на лицо Привычно в ванной примеряю. И то, что я считал венцом, Водой обильно окропляю. Сравнив себя с изображением, Что напечатали в журнале, Взгрустнул, что не похож на гения, Рванул на встречу, что в астрале Назначила сегодня Муза. Опять на завтрак вам поэзия, Что на плечах бесценным грузом. Но суховаты что-то вирши – Кручу как белка колесо. Но солнце осветило крыши, И вновь улыбка на лицо. (обратно)
У Ахматовой появился свой дом
У Ахматовой появился свой дом Спецпроекты ЛГ / Московский вестник / Короткой строкой
В Доме антикварной книги «В Никитском» открылся литературный музей «Московский дом Анны Ахматовой». В экспозиции можно увидеть книги и автографы поэтессы, а также фамильную библиотеку семьи Ардовых, рабочий стол, диван, кресла, печатную машинку, Евангелие, чернильницу и часы Ахматовой. Как известно, официального московского адреса у Анны Андреевны не было. Ахматова, житель Северной столицы, останавливалась на Ордынке, в семье своих друзей – писателя Виктора Ардова и актрисы Нины Ольшевской. В течение нескольких лет её сыновья – актёр Алексей Баталов и писатель, протоиерей Михаил Ардов – прилагали немало усилий, чтобы превратить их семейную квартиру в музей Ахматовой. И вот мечта наконец осуществилась: создать мемориальное пространство жизни и творчества знаменитой поэтессы в стенах особняка в Никитском переулке предложил основатель аукционного дома «В Никитском» Николай Шутов.
Любой музей есть память о веках Как сообщило Агентство городских новостей «Москва», к концу 2017 года на Зубовском бульваре после ремонта должен открыться Музей русской литературы двадцатого века. – Здание музея, интереснейшее с точки зрения истории культуры, очень долго было в аварийном состоянии, – отметил директор Государственного литературного музея Дмитрий Бак. – Мы будем ходатайствовать, чтобы оно получило статус вновь выявленного памятника, потому что там жили десятки представителей русской интеллигенции. Завершение работ запланировано к концу осени нынешнего года, затем ещё будет процесс оборудования, создание экспозиции. Мы рассчитываем к концу 2017 – началу 2018 г. открыть первое экспозиционное пространство, а это будет распределённый музей истории русской литературы XX века. По словам Д. Бака, в доме 15 по Зубовскому бульвару предполагается устроить 5–7 мемориальных экспозиций. В частности, там разместятся выставки, посвящённые Анатолию Луначарскому, Осипу Мандельштаму и другим писателям минувшего столетия.
Писателя и сыщика изваяют в бронзе В столице появятся два новых монумента: комиссия Мосгордумы одобрила проект постановления об установке памятников писателю Самуилу Маршаку и сыщику Аркадию Кошко. Скульптура автора всеми любимых детских произведений появится на Лялиной площади – на пересечении сразу четырёх переулков. Её установка, по словам председателя комиссии по культуре и массовым коммуникациям Евгения Герасимова, обойдётся в 10 млн. рублей. Их изыскал Российский еврейский конгресс. А монумент Аркадию Кошко финансируется из городского бюджета. – Личность А. Кошко уникальная, он является примером для тех многих, кто приходит сегодня работать в полицию, – заявил Е. Герасимов.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ Анатолий Гостев, куратор музея: – У нас большие планы на это пространство: мы хотим, чтобы музей жил, собирал неравнодушных к поэзии людей, хотим возродить «ахматовку», привлекая не только уже хорошо знакомых с творчеством Анны Андреевны людей, но и молодёжь, которая только открывает для себя этого поэта. В наших планах – ежемесячное проведение мероприятий, посвящённых Анне Андреевне, создание премии имени Анны Ахматовой для начинающих поэтов, выпуск «Ахматовского ежегодника», поэтические и литературные вечера. (обратно)
„Селигерская“ лидирует
„Селигерская“ лидирует Спецпроекты ЛГ / Московский вестник / Транспорт
Инвестиций ждут ещё 18 транспортно-пересадочных узлов «Селигерская» станет первым реализованным в Москве проектом ТПУ. Сейчас в Москве строят и проектируют 67 станций метро, и на базе каждой из них появится транспортно-пересадочный узел. С его помощью пассажиры с комфортом смогут пересаживаться с одного вида транспорта на другой – наземный, подземный или железнодорожный, сокращая благодаря этому время, проведённое в пути. Часть узлов делают плоскостными – в виде перехватывающих парковок, остальные – капитальными. В составе последних строятся многофункциональные комплексы, гостиницы, жильё и другие объекты. – По тому, как сейчас идёт работа, первым сданным объектом будет узел «Селигерская». Там очень сильный и заинтересованный инвестор, – сообщил заместитель мэра Москвы по вопросам градостроительной политики и строительства Марат Хуснуллин. – Поскольку компании-девелоперы арендуют на период строительства у города площадку под стройку, то им выгоднее реализовать проекты как можно быстрее. В результате инвесторы, пришедшие в Москву на строительство транспортно-пересадочных узлов, проявляют даже большую активность в плане развития проектов, чем город, и в чём-то подгоняют нас. (обратно)
Пронеслось половодье
Пронеслось половодье Литература / Портфель ЛГ
Татьяна Ясникова «ЛГ»-ДОСЬЕ Татьяна Ясникова родилась в Бурятии, в селе Кабанск. Окончила факультет теории и истории искусства Института им. И. Репина в Петербурге. Стихи писала с девяти лет, членом Союза писателей России стала в 2001 году. Автор шести поэтических сборников, статей по изобразительному искусству, пьес, рассказов, сказок для детей. С 2014 г. руководит Иркутской областной писательской организацией. Живёт в Иркутске. В Сибири чудеса ещё не перевелись, и одно из них – потомки князей великих, полководцев. Незаконнорождённые, конечно. Понятие это устарелое, усвоению наследственности не препятствует. И троцкисты среди сибиряков есть – потомки Льва Троцкого. Из глубины руд отечественная история видится другою. По какому же источнику её изучать? Книга бытия открыта, и каждый день ветер перелистывает в ней страницы. Так хранится сено: сначала ветер высушит, потом ворох улежится. Нинка с детства вела себя надменно. – Знаешь рыжую Нинку Суворову? – начала свой рассказ тетя, и тут телевизор из красного угла как грянет из-под икон старинных и новоделанных. – Отпевание в храме Христа Спасителя… Деревню сгубил телевизор. Тетя вздохнула. – Ты, поди, с ём много раз встречалась. – Много. Картошку вместе копали. Копаем, а день сырой, ветреный. Я высыпала котелок, иду обратно. Вижу – поясница у него наголе. Вот думаю, почки простудить можно. Сказать надо, чтоб заправился. А у него руки в сырой земле. Подойти заправить – у самой такие же. Прошла мимо, ничего не сказала. – Ну, и что? – Поняла, что быть первым у него в крови. Их пятеро писателей картошку копало, а он один от меня только чуть отстал. – Ты девка удала. – Про остальных могу сказать – не работники. – Да неужели писатели станут картошку копать? – Завет Льва Толстого… – Да ну, и зачем? – Так… вот если для меня – то побыть в огромном поле, под синим небом, и, чтобы кругом жёлтый лист падал. А люди – всё равно, что колхозники. Всё же лучше, что колхозники – писатели. Может быть. Не знаю. – День пасмурный был же? – После обеда разъяснило. Тетя занялась помидорной рассадой, а я пошла на поезд. Март нынче тёплый. Снег подтаял, заледенел. И поверху перекатывается на ветру белая крупа. Лавр – маленький да егозливый. А Ревертин – ему только на собраниях выступать. Таких, как Лавр, в партию никогда не брали. Неблагонадёжность на лице написана. Хотя заставляет лицо чертами своими вспомнить Маркса и Энгельса вместе. Без Ленина. А Ревертин ещё в студентах стал коммунистом. Лавр – любитель живописи. Чтоб в воде облака отражались, рябь бежала. На берегу церквушка. Русь по Левитану. Лавр с художниками задружился, картин себе по пьяни от них натаскал. А художники взяли и пить перестали. Некоторые потому, что умерли. Другие состарились. По разумению мало кто. Обозрел тогда Лавр свою коллекцию и продал. Продешевил, конечно. Но и досталась задаром. Про Ревертина тихонько говорили, что он Троцкого, отбывавшего ссылку в Верхоленске, внук. Не слыхал он этих разговоров. Бабушка ничего не говорила. Родителей не знал. В детдоме вырос на сельском приволье, на семи холодных сибирских ветрах. Ревертин художников знал, как и Лавр. А ни одной картины ему не подарили. Не пил, живописи не любил. Очень-очень любил выступать. Темы – патриотизм, сельское хозяйство и – «если в кране нет воды». В кране вода всегда была. Хорошая, ангарская. Ребята старались, чтобы про них худое не думали. Лавр – писатель. Маленький, жалкий, больной. Ревертин – журналист, заметный, а спохватишься – и сказать нечего. Будто его нет. Одно имя в паспорте. – Лешаёночек ты мой! – с умилением произнёс Лавр, опускаясь на колени в зелёную нежную травку, едва пробившуюся на бережку. Внизу под крошечным обрывчиком был омуток. В нём кружились, лопаясь и лопоча, пузырики, будто кто-то снизу выдувал их соломинкой. Лавр стоял на коленях, пока слезинки не капнули на его седую бородёнку. Поднялся, осенил себя крестным знамением, чтобы весенние берёзы видели: «Господи, прости мя грешнава». И поплёлся к труду своему писательскому. А начинал как! Приедет в бурятскую юрту про передового чабана писать – вечер благоухает, травы расстилаются. Бродят овечки, вскипает бухлеор на тагане. Полог войлочный приветливо откинут. Лавр красивый, лицом мужественный (Энгельс), все от него без ума. Всем кажется, будто на их родственника похож. Вот наестся он баранины с водкой и зелёным чаем, сразу девку подавай. С детства был своим пупырём озабочен. Да где подавай? Хозяева убьют. И русские сёла кругом не лучше – семейские, староверческие. В город бы надо из сельских корреспондентов подаваться. Там девки бесхозные. В университете понял. Уползёт Лавр в степь пьяный. На земле лежит. Земля – богиня. Вскоре стал Лавр жителем города. Говорок картавый, глаза большие, с нечистотой некой. Губы толстые в меру, черты строгие. Отчего девки на шею не вешаются – понять не может. Но хочет. Жена и дочь малолетняя его от девок выхаживают. Не утерпел ведь, в семейском селе девку завалил – заставили наутро жениться на ней её родичи. Чёрт он или не чёрт – даже не посмотрели. По их понятиям – это второе. Кто лишил девственности, тот и муж. Деревенские судьбе покорные. Великим писателем стать Лавр задумал. Огляделся кругом – пригорюнился. Большущую величину рядом заметил. А при ней Ревертина.
Новинка
Новинка Книжный ряд / Портфель ЛГ
Книгу Ольги Яриковой «Юрий Поляков. Последний советский писатель», вышедшую в новой серии издательства «Молодая гвардия» «ЖЗЛ. Современные классики», можно приобрести по отпускным ценам в интернет-магазине издательства www.gvardiya.ru тел.(495) 787-95-59 ул. Сущёвская, д. 19, стр. 5. (обратно)
Начинать не поздно
Начинать не поздно Обозрение / Обозрение / Юбиляция
Народный артист России, музыкальный руководитель группы «Любэ» Николай Расторгуев отметил 60-летие. Перефразируя одного поэта, скажу: «Любим мы тебя, Коля, не за «Комбата», а за то, что ты есть, Вячеславович». Если кто-нибудь озвучил бы 28 лет назад мне, тогдашнему 24-летнему, твой сегодняшний успех – я бы, наверное, улыбнулся. Ты бы, наверное, тоже. «Это твои стихи «Владимирская Русь»?», помню, спросил ты меня на студии ДК МЭЛЗ, где создавался первый альбом «Любэ». – Мои, Коля, мои, – горделиво ответствовал я, – а тебе, кстати, сколько лет? – Тридцать два, – немного усталым голосом произнёс ты. «Не поздно ли начинать?» – невольно подумалось мне в ту минуту. А ещё я взлохматил, помню, свои бесшабашные кудри той поры... И вот твой замечательный юбилейный день рождения. И поздравляет тебя, Коля, вся страна. А если кто не поздравляет, то нас с такими людишками мало что связывает. И ценя твою иронию и самоиронию, вот так напишу об этом дне, 21 февраля 2017-го: ...панегирик свой глаголя, я скажу со всей душой: Коля, Расторгуев Коля, ты уже совсем большой!... Но осталось похмелье весны. Я гуляю, весёлый и грешный, По бескрайним просторам страны. Но забавы остался запас. По великому по бездорожью Я пою, я играю для вас. Не такое, небось, наплетут – Дескать, бражничал, дескать, куражил И расхаживал барином тут! Я босой обойду полстраны. Распростился я с юностью вешней, Но осталось похмелье весны. Мне нравится всё, что ты творишь – в песне, кинематографе, бильярде, изредка – в застольях. Ну, и т.д. «Забот у Николая полно», – как говорит всепонимающий Матвиенко. Главное, не уставай. Крепкого здоровья, дружище, прежде всего. А также новых начинаний и свершений! Творческих откровений. И ещё. Эти мои стихи посвящены тебе и про тебя. Впрочем, тебе это давно и прекрасно известно. * * * Распрощался я с юностью вешней, Я простился с любовною дрожью, Про меня не такое расскажут, Дайте, дайте мне песен расейских, Ну, и припев: А ну, давай, наяривай, гитара семиструнная, Чего сидеть-то горевать, ведь ночь такая лунная. А ну, налей-лей, не жалей, похмелье – штука тонкая, А ну, давай-ка, НИКОЛАЙ, играй, гитара звонкая! Александр Шаганов (обратно)
Гиды-переводчики в законе
Гиды-переводчики в законе Общество / Обозрение / Продолжение темы Томич Вероника
Иностранцам отдают рабочие места и собираются обучать за наш счёт Попытки протащить закон о легализации гидов-нерезидентов из КНР предпринимаются давно. В начале прошлого года Минтруда подготовило законопроект, позволяющий иностранцам свободно, вне квот, трудоустраиваться в сфере туризма. Вскоре под давлением общественности из перечня «вне квот» были исключены три профессии – гид-переводчик, переводчик и экскурсовод. И практически одновременно из профессионального стандарта исчезло упоминание о том, что экскурсоводом (гидом), гидом-переводчиком могут быть только граждане РФ. О том, к чему привели нестыковки и каким вздором потчуют теперь туристов из Поднебесной нелегально-легальные гиды-иностранцы, наша газета уже писала («Китай-город построили китайцы», «ЛГ», № 51–52, 2016). Но в этом году история получила ещё более странное продолжение. 30 января на сайте госзакупок появилась информация о результатах электронного аукциона на услуги по подготовке и повышению квалификации специалистов туриндустрии. Победил в нём единственный участник – ФГБОУ «Государственный университет управления», с которым Федеральное агентство по туризму заключило контракт на 21 млн. рублей. В техзадании сказано буквально следующее: «Гидом-переводчиком по работе с туристами из Китайской Народной Республики смогут стать как граждане России, так и иностранные граждане». Абсурд: Россия готова платить иностранцам за то, чтобы они вытеснили её собственное трудоспособное население. Основной аргумент радетелей за такое импортозамещение – нехватка русских гидов. Но для нынешнего потока китайских туристов их более чем достаточно. Сейчас, например, в низкий зимний сезон, у соотечественников работы нет совсем. Почему, спросите вы? Ведь в центре двух наших столиц каждый второй турист – китаец? Да потому, что большая часть китайских групп в Москве и Санкт-Петербурге обслуживается гражданами Поднебесной. И, кстати, нелегальное положение этих гидов вовсе не мешает им водить группы, интерпретировать на свой лад историю России и прилично зарабатывать. Что будет, если узаконить этот процесс, – представить несложно. Сначала российские гиды останутся совсем без работы, потом через аффилированные компании наши соседи подомнут под себя весь туристический поток. Если уж кому-то и привиделась нехватка отечественных гидов с китайским языком, логичнее было бы поручить их подготовку языковым вузам или московской и санкт-петербургской ассоциациям гидов-переводчиков, имеющим опыт подготовки квалифицированных кадров и методологическую базу. Ан нет. Почему-то в вопросе подготовки «гида-переводчика по работе с туристами из Китайской Народной Республики» решили опереться на Университет управления, до последнего времени занимающийся развитием управленческих кадров в области экономики. Гид – это не просто сказитель историй, МЧС и «скорая помощь» в одном лице. Он прежде всего представитель и создатель образа своей страны. Иностранца, рассматривающего Россию как место для накопления капитала, можно обучить чему угодно, но нельзя научить любить её. Хотя?.. С помощью нашего же бюджета, по-видимому, можно. Но это уже будет не наша история. И, возможно, не наша страна. P.S. 21 февраля на сайте госзакупок появилось Дополнительное соглашение к контракту, предполагающее увеличение объёма учебных часов с 250 до 300 и уточнение в части программы подготовки гидов-переводчиков, работающих с китайскими туристами: знакомство с архитектурными стилями, памятниками и культовыми сооружениями Москвы. Ни Санкт-Петербурга, ни других городов с их «культовыми сооружениями» в России, видимо, не существует. В тот же день Федеральное агентство по туризму разместило на своём сайте объявление о наборе на курсы повышения квалификации гидов-переводчиков. Судя по этому объявлению, обучать за госсчёт будут только граждан РФ. Но поставлена ли точка в попытках легализовать иностранцев? Не получится ли как с Минтруда – по одному документу они вроде как и не могут у нас без квот работать, а по другому – вроде как это и не запрещено… (обратно)
Не прерывая традицию
Не прерывая традицию Общество / Обозрение / Поверх барьеров Харитонова Полина
Знаменитый Русский бал сменил место проведения, но не изменил своим принципам. Русский бал – первый и единственный русский бал в Австрии, входящий в десятку самых престижных и элегантных балов европейской бальной столицы – Вены. Этот праздник, который традиционно проводился в стенах бывшей резиденции Габсбургов – дворце Хофбург, по мнению журналистов, является одним из символов русской культуры за рубежом. Однако судьбу его лёгкой, при всём желании, не назовёшь. Любой, кто даст себе труд задуматься о том, из каких составляющих складывается бюджет столь масштабных мероприятий, поймёт, что проведение бала, особенно в таком месте как Хофбург, где только аренда помещения составляет 30 000 евро, без финансовой помощи извне невозможно. Оставшись в последний момент в результате форс-мажорных обстоятельств без спонсорской поддержки, хозяйка бала Наталия Хольцмюллер приняла решение не отменять бал, но перенести его из Хофбурга в более демократичное место. Одиннадцатый Русский бал прошёл в День защитника Отечества в танцевальном зале Danceland. Владельцы зала – чемпионы мира по венскому вальсу Камила Саковска и Виржиль Бумбу – подготовили для бала специальное шоу. Под звуки полонеза из оперы Чайковского «Евгений Онегин» бал торжественно открыли дебютанты, приехавшие в Вену из разных городов России, Австрии и Германии. Одним из самых ярких моментов программы бала стало выступление участницы Всероссийского телевизионного конкурса юных талантов «Синяя птица» Лизы Заболотской. Вена (обратно)
Фотошип
Фотошип Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев
Практикующие ведьмы США, призвав через соцсети на помощь своих коллег в других странах, провели в полночь сеанс коллективной магии с целью вынудить уйти в отставку с поста президента Дональда Трампа. Есть в истории моменты, Что на ведьм находит стих; Тошно им, что в президенты Не прошла одна из них. Аристарх Зоилов-II (обратно)
Сёстры таланта
Сёстры таланта Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев / Клуб Любителей АФоризмов
Сёстры таланта ● Хозяин в доме тот, на кого не лают домашние. ● В любой жене есть недостатки, но в своей они очевиднее. Татьяна Айвазова ● И почему мужчины имеют дурную привычку портить именно праздники? Неужели остальных дней в году недостаточно? ● Вечной жизни, как известно, не бывает, но в вечную любовь при этом мы умудряемся верить. Алиса Белоусова ● Порядочная женщина всегда в состоянии пересчитать по порядку своих любовников. ● Только недостатки последней жены позволяют оценить достоинства всех предыдущих. Ирина Жаркова, Санкт-Петербург ● Брак – это не только постель, но и другие разочарования. ● У женщины два узких места: ум и талия. Тамара Клейман ● Если говорят: «Он не глуп», значит, подозрения всё-таки есть. ● Женщина, как лабиринт: не хочешь, а заблудишься. Вита Логвиненко, Ростов-на-Дону ● Чтобы сойти с ума, нужен хоть какой-то ум. ● Старую обиду уподоблю сварливой жене: точит и точит. Карина Петровская, Пущино, Московская область ● После недолгого колебания пожертвовала женской репутацией ради деловой… ● Легче усовершенствовать свои формы, чем содержание. Елена Сиренка (обратно)
Парад пародисток
Парад пародисток Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев / Женский взгляд
Недостача Я любовь сантиметрами мерил... Владимир Масляков Я спорил ветреностью с ветром И обожал прекрасный пол. Любовь измерил сантиметром и к грустным выводам пришёл. Ну, здравствуй что ли, жизни осень! Обидно, что ни говори: Осталось сантиметров восемь, А ведь бывало – двадцать три!
Родовые муки Снова я заболела и рожаю стихи... Евгения Орехова Опять дела мои плохи: Опять рожаю я стихи. Уже мне тошно их рожать, Но от себя не убежать. На что мне этот тяжкий труд?! Ведь алиментов не дадут! Который час тружусь, тружусь – А всё никак не разрожусь! Татьяна Уткина, Нижний Новгород
Любовь – не картошка …Есть в компоте поцелуи, А в варенье бродит страсть. Татьяна Малишевская Под окном светёлки жду я – Что-то милый не идёт. Закопаю поцелуи Под забором у ворот. В гулкой пропасти колодца Страсть, как шавку, утоплю. Пусть, проклятая, уймётся, Не скулит: люблю, люблю... Мне такой мужик не нужен: По неделе дома нет! …Налеплю ему на ужин Я из ярости котлет. Щедро в борщ добавлю злости, Всыплю желчи в холодец. Пусть теперь приходит в гости Мой гулёна-молодец! Всё б ему глядеть налево! Ох, дождётся, супостат: В чай добавлю ложку гнева, А для вкуса капну яд. Ольга Ожгибесова, Тюмень (обратно)
О выборе друзей
О выборе друзей Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев / Мужской взгляд Викторов Юрий
Когда до дружбы я дорос И размышлял о ней, Я для себя решил вопрос О выборе друзей. Мужская дружба тяжела – То пиво, то шансон... А наш футбол, да с похмела – Вообще как страшный сон! Мужик прокурен и небрит, И денег просит в долг, И матом часто говорит. Какой в общенье толк?! А с дамой всё наоборот: Культурный разговор; Она не водку – кофе пьёт И не дымит в упор. Не надо топать с ней в гараж И меряться мышцóй, Зато сходить на вернисаж Доводится порой. Ещё изгибы в них и стать, И запахи цветка. Приятно даму в руки взять, Не то что мужика! Опять же, с дамою вдвоём Милее лечь в кровать, Чем с бородатым мужиком В палатке в поле спать. И я, хоть и мужчина сам, Но не Саньков и Петь – В друзьях имею только дам И буду впредь иметь! (обратно)
Феминизм
Феминизм Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев Воронков Владимир
Сказала Клара Цеткин: «Бабы! Что ж вы не ловите мышей?! Живёте, словно куры-рябы, В домашнем рабстве у мужей!..» Тотчас же фрау, скво и дамы С пол-оборота завелись, Свои покинули вигвамы И феминизмом занялись. И расплевавшись с мужиками, На посошок им не налив, Надели брюки с пиджаками И влезли в социальный лифт. Они и в Оксфорде студенты, И управленцы – высший класс. Одна вот в Штатах в президенты Совсем почти что прорвалась. Сегодня кухонное бремя Взял на себя как джентльмен. Жена и дочка в это время Глядят по телику «Кармен». Ведро картофельных очисток Я выношу под звон монист. Но обожаю феминисток! И в этом смысле – феминист. (обратно)
Из цикла «Однострочия, или Мины фемины»
Из цикла «Однострочия, или Мины фемины» Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев
♥ Идут года, мне всё ещё за тридцать... ♥ Мужчины косяком – и мимо, мимо... ♥ Теперь я после первой не целуюсь... ♥ Как робок он... сопротивляться сложно... ♥ Нет, я в её года была моложе!.. ♥ Минуты страсти... годы материнства... ♥ Брак так себе, зато развод удачный… ♥ Назавтра у меня истерика и шопинг… ♥ Я в браке добровольно. Муж – контрактник… ♥ Я всё могу. Умею меньше… ♥ Кобель, но верен, как собака.... ♥ Я так скромна, что это надо видеть!.. ♥ Не совмещай приятное с обедом!.. ♥ Чрезмерное замужество опасно... ♥ Да нет, до свадьбы он не заикался... ♥ Я в третьем браке. Муж – в последнем... Наталья Хозяинова (обратно)
Ликбез «Клуба ДС»
Ликбез «Клуба ДС» Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев
Чем отличаются восточные женщины от русских • Восточная женщина считается смиренной, если не поднимает на мужа глаза, наша – если не поднимает на мужа руку. • Восточную женщину содержит муж, наша сама содержит мужа… за счет любовника. • Восточная женщина говорит, только когда муж позволяет, наша – только когда не спит. • Восточная женщина говорит только то, что нужно, наша – всё остальное. • Восточные женщины не пьют, наши не закусывают. • Если у восточной женщины муж не пришёл ночевать, горе ей, если у нашей – горе ему. • Если муж изменил, восточная женщина может убить себя, наша – всех, кто попадётся под руку. • Восточная женщина хвалит своего мужчину, потому что жить без него не хочет, а наша ругает своего мужчину, потому что жить без этого не может. Вадим Зверев (обратно)
Предчувствие весны
Предчувствие весны Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев / Женский взгляд
Весна приходит, не спросясь, Порой пугая до икоты. С порога сразу по лбу – хрясь! «Ну, что? Не ждали, обормоты? Смотрю, вас обуяла лень? Я плохо отношусь к лентяям. Чего расселся, старый пень, – А стать берёзкой не мечтаем?!. Студент! Хвосты сейчас же сдать По сопроматам и ПромЭкам, Чтоб вплоть до сессии опять По клубам да по дискотекам!.. Мужик! Я тут тебе несу С собой лекарство от склероза. Восьмое марта на носу: С тебя – подарки и мимоза… Мадам! Ну что за внешний вид?! Довольно прятать жир под шубкой! Сгоняйте срочно целлюлит, И марш за новой мини-юбкой!.. Приказ понятен? Выполнять! Я, если что, вот тут, за дверью. Не возражать! Не сачковать! Приду в апреле – всех проверю!» Татьяна Кормилицына (обратно)
Последние комментарии
1 день 16 часов назад
1 день 21 часов назад
1 день 23 часов назад
2 дней 15 минут назад
2 дней 1 час назад
2 дней 2 часов назад