просто не разберешь, есть он или уже исчез. Но деревья-то знают. Поэтому они так и перекрашиваются.
— Но они погибнут, — сказал он очень печально.
— Не исключено. А может, изменятся.
— Но как? Это ужасно.
— Сосны — те выдерживают, а почти все секвойи к югу от Наварро-Ривер давным-давно погибли. То есть многие деревья еще стоят, — торопливо пояснила я, заметив, что он опять меня не понимает, — но они уже неживые. А здешние сосны — они еще не погибли, а может, и погибать не собираются.
В его глазах мелькнула догадка, и я поняла, что проболталась. Я изо всех сил постаралась исправить свой промах.
— Нас учат этому в школе. Говорят, что мы должны будем как-то справляться с этими напастями, когда вырастем. Мистер Томпсон рассказывает нам о биологии.
Последнее по крайней мере было правдой.
— Биология? В твоем возрасте?
Этот разговор все-таки меня доконает!
— Послушайте, мистер, мне пятнадцать лет, а этого вполне достаточно, чтобы смыслить в биологии. И в химии тоже. Если отсюда далеко до Санта-Розы, это не значит, что мы здесь не умеем читать и все такое прочее.
Я разозлилась не на шутку. Конечно, ростом я не вышла, но, черт подери, в наши дни коротышек полным-полно.
— Я не хотел тебя обидеть. Просто меня удивило, что у вас здесь такие хорошие школы.
Ну совсем он не умеет врать, этот Стэн!
— А чему учат там, откуда вы пришли?
Я знала, что от этого вопроса Стэн опять полезет на стенку, но уж очень мне хотелось поставить его на место.
— Ничему интересному. Истории, языку, изобразительному искусству. И почти ничему о том, как выжить. Вот, например, когда в прошлом семестре некоторые ученики попросили администрацию ввести такие дисциплины, как лесное хозяйство, изготовление корзин и прививка черенков, администрация вызвала службу и начался бунт. Один из службы, — Стэн как-то странно облизнул губы, — попал в засаду, и его повесили на фонарном столбе вниз головой.
— Паршиво, — сказала я.
Действительно, дело дрянь. Впервые я поняла, как плохо стало в городах.
Стэн все улыбался, рассказывая, что они сделали с этим парнем из службы. Слушать его было противно, хотя Стэн и старался выбирать слова. Он сказал, что в последний раз эту штуку проделали во время столкновений белых с неграми.
И этот парень хотел преподавать в наших школах! Он сказал, что на собственной шкуре испытал, что это такое, когда всюду полно людей, и мог бы внести свой вклад в наше общество. Я прямо-таки видела, как застывает папино лицо от того, что говорил Стэн. А тот все долдонил, что, по его разумению, для людей самое главное — понять общину, и его объяснения здорово смахивали на что-то религиозное. И, поверите, мне стало страшно.
— Пятнадцать — это слишком много, — продолжал он. — У тебя есть братья или сестры помоложе?
Я постаралась ответить похитрее.
— Два брата. И сестра.
Я умолчала, что Джемми уже занимается исследованиями, а Дейви ничего не делает. Или что Лайза готовилась обосноваться в соседнем поселке, чтобы в наших семьях не было слишком уж много кровосмешения.
— Старше или моложе?
— Старше главным образом.
Вот я и опять соврала. По крайней мере это у меня получалось неплохо. Ему и в голову не пришло выспрашивать о них дальше.
— Очень жаль. Мы должны изменить то, что происходит. Военное положение, обыски без ордеров, конфискации… Это ужасно, Торни, ужасно.
Не иначе как он думал, что мы здесь ничего не слышим и не видим. Он все говорил, как плохо, когда везде солдаты и какие они делают ужасные вещи. Я знала и это, и многое другое. Знала о бандах, которые убивают людей ради грабежа, и о клубах убийц, которые убивают ради развлечения. Черт возьми, Жюль Левенталь когда-то служил психиатром в клинике и немало порассказал нам о том, как ведет себя толпа и сколько людей доставляют беспокойство остальным.
— А как обстоят дела севернее? — спросил Стэн.
— Неплохо. В округе Гумбольдта все нормально, а в районе Кламат-Ривер народу уже много.
Мне совсем не хотелось, чтобы такой тип, как Стэн, оставался у нас. Я подумала, что, если наговорить ему про житье на севере, глядишь, он туда и подастся. Но он еще не пришел в себя и все кивал — ни дать ни взять как тот чокнутый проповедник, который несколько лет назад хотел, чтобы мы все отдали души за господа бога.
— Правда, это страна секвой, так что через несколько лет и у них могут быть неприятности.
Он уставился на меня тяжелым взглядом.
— Торни, а ты смогла бы объяснить, как добраться до округа Гумбольдта?
Дурак он и есть дурак, уж можете мне поверить. Ему бы просто топать по старой дороге 101 — вот и все. А этот псих даже на карту не взглянул. А может, и взглянул, да старался загнать меня в ловушку, только меня голыми руками не возьмешь.
— Можно и дальше идти по главному шоссе, — я старалась, чтоб мой голос звучал искреннее. — Но там впереди могут быть люди из службы — знаете, возле Юкии или Виллитса. Лучше бы свернуть к побережью и идти дальше вдоль
Последние комментарии
7 часов 47 минут назад
7 часов 50 минут назад
8 часов 47 минут назад
9 часов 10 минут назад
1 день 3 часов назад
1 день 3 часов назад