Литературная Газета 6574 ( № 44 2016) [Литературная Газета] (fb2) читать постранично, страница - 4

лидером по части прометеевской веры в человека. Именно за это на памятном слёте евангелистов Рональд Рейган назвал серпасто-молоткастую сверхдержаву империей зла. Потом те, кому это материально выгодно, постарались спровоцировать всеобщее разочарование в этой вере. И во многом мы впали в сладчайшие предрассудки образца примерно XV века. Но советская оснастка в нашенских амбарах всё-таки осталась, и не Западу учить нас толерантности. Уж мы по этой части – маэстро! Нужно только вспомнить кое-какие навыки, отказаться от слепого заимствования и сформировать систему ограничений, которая отвечает нашим интересам. А мы всё отбрасываем «крамольные революционные» традиции.

Об интернационализме в СССР вспоминали не только на симпозиумах и в отчётах по грантам. Он был основой советского образа жизни. Да, механизм часто давал сбои. Но в Америке в те годы не раз полиция забрасывала бомбами негритянские кварталы – и это не пропагандистская байка. По-русски слово «негр» звучало сочувственно, его произносили с симпатией, а иногда и с восторгом. Про Поля Робсона так и писали – выдающийся борец за права негров. И такое определение Робсона не обижало, он был другом Советского Союза. А Сергей Михалков то и дело декламировал стихотворение-быль о случае в театре, когда на спектакле «Хижина дяди Тома» московская девочка вышла из зала и…

«Кто купит негра? Кто богат?» –

Плантатор набивает цену,

И гневно зрители глядят

Из темноты на эту сцену.

«Кто больше?.. Раз!.. Кто больше?.. Два!»

И вдруг из зрительного зала,

Шепча какие-то слова,

На сцену девочка вбежала.

Все расступились перед ней.

Чуть не упал актёр со стула,

Когда девчушка пять рублей

Ему, волнуясь, протянула.

И воцарилась тишина,

Согретая дыханьем зала.

И вся Советская страна

За этой девочкой стояла…

И это не выдумка, не пропаганда. Как и кинофильм «Цирк», когда в апофеозе весь советский народ поёт колыбельную песню чернокожему мальчику. Картина, немыслимая в Штатах в те годы. Представьте себе такой сюжет в гитлеровской Германии! А ведь сталинский режим приравнивают к Третьему рейху. На Западе это стало хорошим тоном. За такими декларациями следует ущемление в правах, а мы даже не пытаемся показать, что первыми на государственном уровне боролись против расизма.

А разве не начинался наш лучший в мире кукольный театр спектаклем «Джим и Доллар» про негритёнка? И наконец, разве не наша страна помогала африканским государствам освободиться от колониальной зависимости? А почему герой повести Виля Липатова, комсомолец Столетов коллекционировал фотографии стариков-негров – неужто из презрения к ним? А ёлочные игрушки – негритята? Неужто на них поглядывали с колонизаторским высокомерием? В конце концов, за какие ценности товарищ Хрущёв размахивал ботинком в ООН?

Да, сегодня мы превратились в страну, в которой на футбольных стадионах молодые ребята ухают, намекая на расовую неполноценность чернокожих атлетов. Но эти ухающие подростки – результат уже антисоветского воспитания, самого духовного, самого вариативного в мире. Вполне предсказуемый результат.

Последние двадцать лет в России «политкорректность» и «толерантность» прививали на официальном уровне как американскую диковинку. И конечно, ничего, кроме конфуза, из этого не вышло. Фальшь чувствовали даже школьники. Мы впали в «обратное общее место»: теперь у нас считают доблестью демонстративную нетолерантность. Показать презрение к «малым сим» – за милую душу! Вот профессор Александр Асмолов, один из идеологов истребительных школьных реформ, частенько вворачивает в свои проповеди такой каламбур – «быдл-класс». Должно быть, приятно ощущать собственную расовую и социальную полноценность, припечатывая «недочеловеков». Вот где уж точно нужна «нашенская политкорректность» – в ограничении такого социального расизма. Но главная беда даже не в грубом снобизме профессора, а в том, что система, основанная на генетической или социальной розни, неэффективна. Тот же Асмолов, наверное, без лицемерия мечтал, чтобы у нас больше любили, скажем, стихи Мандельштама, которые он нередко цитирует. Но интерес к высокой словесности пробуждала как раз советская «уравниловка». А элитарные изыски тешат самолюбие, но не приводят к намеченной цели, как сломанный компас.

И это не парадокс, а простая арифметика. Государство и его система просвещения в наше время должны обращаться к массовому человеку, а не к двум тысячам аристократов. В противном случае мы получаем торжество контрпросвещения и, как следствие, стратегическое поражение. Это как ружья кирпичами чистить. Законы новейшего времени хорошо понимали и Луначарский, и Потёмкин, и Прокофьев – наши министры-просветители с их установкой на всеобщее бесплатное обязательное образование… Об успехах нашей системы просвещения на Западе в годы противостояния систем говорили и открыто, и кулуарно. И они понимали, что эти успехи