Волчица и пряности. Том 15. Солнечная монета. Книга 1 из 2. [Исуна Хасэкура] (fb2) читать онлайн

Пролог

Прощания всегда проходят слишком быстро.

Это Лоуренс знал на собственном опыте.

С какой бы тревогой человек ни ждал этого, само прощание длится всего миг. Это как натягивать тетиву лука – если из страха слишком долго тянуть, будет только хуже. Задержи дыхание и отпускай. Чем кончится, знают все.

Впрочем, это было не настолько просто, чтобы Лоуренс мог заставить себя понять полностью. Кроме того, будучи бродячим торговцем и ведя кочевую жизнь, он привык, что провожают его, а не наоборот.

Такие мысли блуждали у Лоуренса в голове, когда он прошел мимо стражи у городской стены и, обернувшись, с сожалением помахал рукой уходящим по дороге Коулу и остальным. Да, чтобы он провожал кого-то – такое случалось редко.

А может, все дело было в выражении лица Хоро, которая, тоже повидав немало странствий, теперь махала рукой Коулу. Несмотря на слабую улыбку на ее лице, чувствовалась в нем какая-то опустошенность.

Лоуренс понял: это было лицо той, кто снова и снова провожала других и была уже сыта этим по горло. Миг спустя Хоро прекратила махать и с наслаждением потянулась.

– Ну, пожалуй, теперь немножко вина.

Эти слова Хоро не были обращены ни к кому конкретному. Она частенько делала так, когда хотела показать Лоуренсу свое недовольство, но не только: иногда – просто когда ей было одиноко.

В том, чтобы вверить Коула книготорговцу Ле Руа и отправить их обоих путешествовать вместе с Эльзой, был практический резон.

А раз так, Мудрой волчице оставалось лишь подчиниться доводам рассудка и приготовиться к расставанию с Коулом.

Премудростям повседневной жизни мальчика обучал Лоуренс: куда послать письмо, если надо с кем-то связаться, к кому обратиться, если ты в беде, и так далее; но простые беседы с ним вела в основном Хоро.

Когда пришло время заменить разбитые, разваливающиеся сандалии Коула, Хоро мучительно долго выбирала для него новые. Она прибегла к своим способностям волчицы, обнюхивая кожу, чтобы понять, насколько она хороша. Сапожник был потрясен.

Накануне ночью они и спали вместе. Впрочем, «спали вместе» – возможно, не самое подходящее выражение: Коул спал, крепко обняв Хоро, точно набивную куклу. Тело Хоро было горячим, как у ребенка, и к тому же она обладала прекрасным пушистым хвостом; Коулу, похоже, было немного жарко. На следующее утро он проснулся весь в поту. Быть может, ему приснилось, что Хоро его ест.

В своем странствии Лоуренсу и Хоро доводилось путешествовать вместе с самыми разными людьми по самым разным и обыденным причинам, а потом по не менее обыденным причинам расставаться с ними. Коул был лишь одним из многих.

Однако в его тщедушном тельце пряталась целеустремленность, которая заставила бы улыбнуться многих взрослых.

Вот почему Лоуренс вполне понимал желание мальчика быть вместе с ним и Хоро, чтобы убедиться, что родина Хоро в безопасности; он понимал желание мальчика помогать, когда возникает такая надобность. Однако Лоуренс был убежден: те, кто в странствии, должны упорно продвигаться навстречу собственным целям. Это он мог говорить с гордостью.

Когда человек путешествует один по безлюдной дороге, ему кажется, что он один в целом мире. Но встречаясь на этой дороге с другими, он начинает чувствовать, что мир становится более широким, более сложным, более изменчивым.

Вот почему цель путешествия очень важна.

Затем и нужны попутчики в странствии – даже те, с кем дороги могут разойтись в любой момент, – чтобы человек не сбился с пути посреди сложного мира.

Путешествие Лоуренса и Хоро тоже имело одну конкретную цель.

Такова суть путешествия – как и то, что когда-нибудь оно непременно закончится.

Глава 1

Воздух был сух и холоден, зато льющиеся сверху солнечные лучи дарили тепло.

Можно сказать, самая подходящая погода, чтобы как следует укутаться в одеяло.

А покачивание повозки – лучшая колыбельная.

И тем не менее Лоуренс грустно вздохнул – он сейчас не мог себе позволить натянуть одеяло на голову и задремать.

Перчатки из оленьей кожи были очень теплые, шерстяное одеяло у него на коленях – толстое, но легкое. Сытая лошадь весело махала своим светлым хвостом; красивая дорога шла ровно. Едва ли кто-то может жаловаться на такие условия путешествия, но, увы, Лоуренс ехал не в одиночку.

Его спутница была из деревни Пасро, лежащей намного южнее тех мест, где они ехали сейчас. Веками селяне поклонялись ей как богине урожая. Истинным обличьем ее была гигантская волчица, способная проглотить человека целиком. Она обладала русыми волосами, длинными, как у аристократки, и очень мягкими; разве что худое тело можно было назвать ложкой дегтя в бочке меда.

И где же была Хоро сейчас? Она разлеглась прямо на поклаже повозки, закутавшись в одеяло, и безмятежно спала. До Лоуренса доносилось что-то среднее между сонным сопением и храпом.

Поскольку Хоро всегда яростно отрицала, что храпит во сне, пусть это будет сонное сопение. Пусть.

Лоуренс был на грани расставания с ней в городе Реноз, до достижения Йойтсу, но кое-как сумел избежать этого исхода.

Случившееся было связано с запретной книгой, по сю пору скрытой где-то во мраке. Книга эта предположительно таила в себе знания о способах особо успешного ведения горнодобычи. Эта «горнодобыча» означала, что люди будут срывать горные вершины, очищать руды разными едкими веществами, вырубать леса для поддержания огня в плавильнях. После себя они оставят грязную воду, обезображенные горы – словом, безжизненную землю. Такой исход станет настоящей трагедией. Хоро, родиной которой был Йойтсу в глубине северных лесов, была убеждена, что методы, способные привести к таким результатам, не имеют права на существование. Если эта книга попадет в руки компании, занимающейся именно рудным делом, начнется сущий кошмар.

В Ренозе Лоуренс вместе с книготорговцем Ле Руа старались сделать все, чтобы избежать такого исхода.

Сейчас Лоуренс и Хоро направлялись в город Леско, расположенный на левом берегу реки Роеф в ее верховьях.

Управляющая им компания Дива много лет наслаждалась единоличной властью над рудными богатствами края. Она явно стремилась стать крупнейшим в мире торговцем металлами. Говаривали, что ради этой цели Дива вознамерилась развязать на севере большую войну – чтобы, покорив северные земли, открыть там еще больше рудников.

С того дня, когда торговец Лоуренс познакомился с Хоро, он был не раз вовлечен в невероятно громадные сделки – на тысячи, а то и на десятки тысяч серебряных тренни. Он знал, насколько пугающими могут быть подобные вещи; он на личном опыте испытал, как дешева человеческая жизнь на фоне таких чудовищных денег.

И тем не менее Лоуренс направил свою повозку в сторону Леско. Потому что узнал об обитающей в тех краях банде наемников, носящей имя одного из товарищей Хоро с ее родины.

…Имя, которое Хоро иногда произносила, плача во сне, вскоре после своего знакомства с Лоуренсом.

Поскольку они получили карту, показывающую путь к Йойтсу, то вполне могли бы сначала отправиться туда. Но никто никогда не знает, в какой миг банда наемников может исчезнуть из этого мира, как туман, и потому Лоуренс и Хоро решили найти этих наемников, пока их местонахождение еще известно.

В любом случае, их беспокоил вопрос, почему банда наемников, называющая себя именем старого товарища Хоро, связалась с компанией Дива, предположительно собирающей войска по всему северу. Одна мысль, что же они могут планировать, приносила с собой множество поводов для тревоги. Если Лоуренс и Хоро упустят эту возможность, то им не только будет намного труднее узнавать о столь важных вещах, но, кроме того, они не смогут выяснить, что же произошло за столетия, проведенные Хоро в деревне Пасро.

Но, хотя они уже много раз отклонялись от своего пути по подобным причинам, именно это их отклонение, визит в Леско, сопровождалось заметным напряжением.

С тех пор, как в самый разгар подготовки к отправлению в Леско Коул покинул их, Хоро говорила очень мало и почти не покидала комнату на постоялом дворе.

И Лоуренс просто-напросто не знал, что сказать по этому поводу.

Однако была и еще одна серьезная причина.

– Апчхи!

До Лоуренса донеслось тихое чихание, а потом «Ммм…».

Бывало, Хоро, даже когда спала, чувствовала приближение врагов, будь те хоть опытнейшими воинами, не издающими вообще ни звука. Но в большинстве случаев она вела себя ближе к домашней собаке.

Прямо сейчас она дрожала, зевала и потягивалась, не вылезая из шерстяного одеяла. Если бы она не двигалась, то скоро бы уснула опять, но, раз она вертелась, значит, явно собиралась проснуться окончательно. Пошуршав еще немного, Хоро и вправду высунула голову из одеяла.

– Воды, – с заспанным лицом пробормотала проснувшаяся принцесса, и скромный паж Лоуренс подал ей мех.

– По-прежнему… вот это вокруг…

Лоуренс слышал, что вся дорога до Леско идет по абсолютно плоской равнине без каких-либо сложностей. Если и могла быть какая-то проблема, то разве что опасность снегопада, поскольку город, куда они ехали, лежал в предгорьях. Но в это время года снега было мало, так что, даже если он и выпадет, особых трудностей это не создаст.

– А… ага.

Небольшая задержка, с которой Лоуренс дал ответ, была вызвана вовсе не тем, что он был не уверен. И не тем, что Хоро была прямо за козлами – лежала, опершись локтями о дно повозки, и смотрела по сторонам.

Просто, когда Лоуренс обернулся, на лице Хоро было пустое, непроницаемое выражение.

Честно говоря, Лоуренс уже несколько дней не мог читать чувства Хоро. Сердилась она? Не сердилась? Разницу уловить было трудно.

Воспоминание о тяжелой затрещине, полученной им в Ренозе, все еще было свежо в его памяти. Для него как для мужчины то, что произошло тогда в безлюдном переулке, было, несомненно, большим разочарованием.

Однако не приходилось сомневаться, что Хоро была ему очень дорога. Он не хотел разлучаться с ней даже на миг. И Хоро сама сказала ему, что чувствует то же самое. Конечно, иногда она его страшно раздражала. Иногда ему кровь ударяла в голову. Но даже это делало его счастливым – настолько, что стирало ту часть его торгового «я», которая никому не доверяла, пока не получит однозначного ответа.

В том числе и поэтому Лоуренс не мог терпеть такого отношения к себе.

Если они оба любят друг друга и знают об этом, то почему она его отвергает?

Хоро первая сказала, что, если кто-нибудь приблизится, она будет знать заранее. И когда они оба в человеческом обличье, то могут делать все. Чего-то, что можно было бы назвать ссорой, между ними тоже не было.

С точки зрения здравого смысла все было нормально – так почему же?

Однако настроение Хоро заметно улучшилось как раз после того, как она стукнула Лоуренса. И свое непонимание, что это значит, самому Лоуренсу очень не нравилось. А после Хоро стала держаться отчужденно, не показывая вообще никаких выражений лица, которые были бы достойны такого названия, – как будто надела маску.

Почему-то и его охватило такое же унылое настроение, какое исходило от разглядывающей равнину Хоро.

Лоуренс понятия не имел, что ему делать.

– Сколько нам еще ехать?

На этот раз Лоуренс задержался с ответом, потому что углубился в свои мысли.

– А? А, ну, дней шесть, не больше.

Ни деревень, ни городов по пути не было. Для Хоро, которой вид людей давал возможность как-то примиряться с действительностью, это была поистине долгая дорога.

Голая равнина продолжалась и продолжалась, и Лоуренс вполне понимал, почему Хоро время от времени вместо вздохов недовольно высовывает язычок.

– Будет ли в городе людно?..

Это для Хоро было очень важно. Чем оживленнее город, тем вкуснее там пища и вино. Простая деревенская еда ненамного лучше дорожной.

Поскольку компания Дива уже давно вызывала у Лоуренса беспокойство, он заранее попытался вызнать что-либо о городе Леско, где Дива имела большое влияние.

Но чем больше он старался, тем больше стен перед ним вставало. Людей, побывавших в Леско, было очень мало, и расспросить о положении дел в городе было практически некого.

Даже Филон, торгующий с наемниками и потому отлично знающий, какие банды куда направляются, был не в курсе, что происходит в городе, служившем целью Лоуренса и Хоро. Он слышал, что город довольно оживленный, – и этим исчерпывалось то, чем он мог поделиться. Лоуренс разговаривал с множеством путешественников и лодочников, плавающих вверх-вниз по реке, и все они говорили одно и то же: да, город большой и оживленный. Когда он спрашивал, в чем это оживление состоит, лодочники отвечали, что, увы, их забота – перевозить грузы, а не изучать город (как делал бы Лоуренс). Те, кто торговали в Ренозе, говорили, что не имеют особого представления, чем занимаются люди в Леско.

Несомненно, компания Дива заботилась о том, чтобы все нужды города покрывались только через торговые пути в северных землях. Более того, предметы из ценных металлов – основной источник доходов Дивы – это не тот товар, который в сколь-нибудь заметном количестве можно продавать обычным торговцам на улицах города.

Поскольку Леско почти не торговал с внешним миром, для нормальных жителей этот город, куда дорога на повозке занимала шесть-семь дней, был все равно что на краю света.

Что привлекло к себе внимание Лоуренса, так это то, что все до единого люди, побывавшие-таки в Леско, его хвалили.

Чем сильнее и безжалостнее правитель, тем больше трусливые горожане воздают ему хвалу.

Лоуренс чувствовал, что в городе, находящемся во власти Дивы – компании, готовой ради влияния в северных землях даже купить кости древнего существа, родича Хоро, – может твориться что угодно.

– Я слышал, там людно, но… это может быть по меркам севера, – уклончиво ответил Лоуренс.

Хоро эта уклончивость, должно быть, не понравилась – она спросила с сомнением в голосе:

– Что ты имеешь в виду?

– Отправившись в Леско, мы покидаем Проанию, – тут Лоуренс замолчал, но не потому, что счел, что объяснил достаточно, а просто потянулся к льняному мешочку у себя за спиной. – Посмотри вот на это.

Он извлек из мешочка четырнадцать монет. Хоро, когда ей было нечем себя занять на постоялом дворе, иногда доставала их, разглядывала и игралась с ними, перекатывая между пальцами.

– Это четырнадцать главных монет, которые сейчас здесь ходят и которые можно добыть у менял. Потому что в разных странах севера разная власть, и у каждой свои деньги. Одним типом не обойдешься.

Из кошеля он извлек серебряную монету тренни, которую принимают чуть ли не по всему миру, и показал ее Хоро.

– Когда разных монет так много, люди не хотят принимать те, которые раньше не видели. Это значит, что приходится много времени проводить у менял, а это значит, что неудобно торговать. Там, где неудобно торговать, мало торговцев. Значит, мало приезжих, мало развлечений. Люди часто говорят: чем больше разных денег, тем больше головной боли. Даже среди этой кучки монет, которые я выменял, многие мне незнакомы. Я не уверен, сколько они на самом деле стоят. А если все так непонятно и запутано, любой захочет торговать где-нибудь в другом месте, согласна?

Хоро кивнула, поняв, похоже, слова Лоуренса.

Для таких разговоров Лоуренсу не требовалось специально себя воодушевлять.

Разговоры о деньгах лишены всякой окраски и потому легки.

– Ну да, чем проще, тем лучше, – коротко ответила Хоро и снова залезла в свое шерстяное одеяло.

У Лоуренса было ощущение, что она имела в виду что-то еще, но, если неуклюже тыкать палкой в кусты, можно навлечь на себя змею.

Лоуренс снова устремил взор вперед и невольно погладил щеку, которой столько раз доставалось от Хоро.

***

За то время, что Лоуренс и Хоро ехали по дороге в Леско, между ними возникла некая напряженность.

Шел уже четвертый день, как это произошло.

Естественно, разрешить проблемы невозможно, если не говорить друг с другом.

Но у того, кто устал от долгого путешествия, просто нет сил заботиться о мелочах.

Вечером четвертого дня их взгляды случайно встретились. Хоро посмотрела кисло и испустила протяжный вздох.

Быть может, она просто решила, что продолжать упрямиться слишком трудно. Или – что Лоуренс едва ли сделает первый шаг.

Мудрое решение, достойное Мудрой волчицы.

Когда настало время ужина, она чуть сбавила упрямство и впервые за приличное время сказала: «Положи больше мяса!» Когда Лоуренс навалил в ее миску приличную порцию, уши Хоро радостно дернулись, хоть лицо и осталось угрюмым.

Но, похоже, сама она чего-то ждала от этого своего встречного шага.

Когда неловкий короткий разговор стал увядать под аккомпанемент танцующих на ветру снежинок, Хоро наконец осторожно разбила лед.

Лоуренс тихо, будто стараясь не испугать подошедшего поближе дикого кролика, повторил ее слова:

– Рассказать… о наемниках Миюри?

– …Мм.

Хоро смотрела на костер, сунув в рот деревянную ложку.

Несомненно, она уже давно хотела спросить об этом, но из-за странной атмосферы, установившейся между ней и Лоуренсом, не могла заставить себя раскрыть рот.

Лоуренс прокашлялся и сказал, стараясь, чтобы его голос звучал как обычно:

– Мне удалось узнать не так уж много.

Хоро ответила лишь едва заметным кивком.

– Их человек сорок, не больше, то есть это очень маленькая банда. Судя по тому, что мне сказали в Торговом доме Делинка, им предстоит расположиться где-то недалеко от Йойтсу. Их нынешний командир по сравнению с другими очень молод. И еще: их флаг – волк, воющий на небо.

– Мм, – кивнула Хоро, точно думая о чем-то.

Лоуренс пожевал кусочки сушеной курятины, добавленные в рисовую кашу.

Это было совсем не то, что услышать имя старого друга в полузабытой легенде или прочитать в старой книге. Это имя принадлежало кому-то, кто жив, кого можно увидеть, к кому можно прикоснуться.

Конечно, в сердце Хоро сейчас было больше тревог и сомнений, чем надежд.

Быть может, именно это, а не расстояние между ней и Лоуренсом, которое она сама установила, было главной причиной ее молчаливости в последнее время.

Лоуренс много чего поведал бы ей, если бы мог, но, увы, он был не в силах рассказать то, чего не знал. Однако он чувствовал, что его обязанность – приободрить свою спутницу, поглощающую свой ужин в молчании.

Она хрустнула чем-то вроде хряща и запила, и тогда Лоуренс произнес:

– А, и еще.

– Да? – и Хоро подняла взгляд от чаши, посмотрев на Лоуренса с каким-то ожиданием в глазах.

– Похоже, их командир очень смел и решителен.

Он подумал, что любому захочется услышать такое про того, кто носит имя его старого товарища по стае.

Однако, чтобы разглядеть откровенную лесть, даже не нужно быть Хоро.

На ее лице появилась было признательная улыбка, но тут же сменилась на горькую.

После чего Лоуренс поспешно добавил:

– И, похоже, он так же красив, как я.

При этом он нарочито поскреб подбородок. Теперь это была не откровенная ложь, а шутка в стиле Эрингина из Торгового дома Делинка.

Хоро снова уставилась на Лоуренса, ее рука с ложкой застыла. На лице волчицы было написано, что она не знает, что на это ответить.

Однако ее потрясение вскоре прошло, а радостные уши и покачивающийся хвост остались. Наблюдая, как Лоуренс валяет дурака, Хоро время от времени отводила глаза, будто о чем-то размышляя.

Наконец она протяжно вздохнула, поскребла у основания ушей и, устало улыбнувшись, сказала:

– Пфф. Можешь не бояться. Из вас двоих у Миюри внешность попроще.

– Приятно слышать.

Хоро, конечно, ответила, но это был всего лишь отклик на его слова. Возможно, одного этого будет недостаточно.

Лоуренс придал своей улыбке оттенок неуверенности, и Хоро тут же сказала:

– А что, ты думал, что я выбираю только по внешности?

Это была атака.

Лоуренс ответил мгновенно:

– Вовсе нет.

– Если бы я так выбирала, то предпочла бы тебе Коула, – прямолинейно заявила она и глотнула рисовой каши. Однако на этом ее атака не закончилась. – А если не его, то… как звали того юношу, который в меня без памяти влюбился?

– …Амати?..

– Мм. Он. Я выбрала бы его.

Сейчас Хоро перешла к шуткам, и потому Лоуренс перестал понимать, насколько она серьезна.

По крайней мере, она была отчасти серьезна. Покопавшись в памяти, Лоуренс не смог припомнить ни одного случая, когда она похвалила бы его внешность.

Однако давным-давно, еще будучи грязным оборванцем-новичком, он испытал самое большое счастье в жизни, когда его торговый партнер не стал обращать внимания на его грязный внешний вид, а доверился тому, что было внутри, и послал ему нужный товар. Это был тот человек, доверие которого Лоуренс хотел оправдать больше, чем чье бы то ни было, ожидания которого он хотел воплотить больше, чем чьи бы то ни было.

Вот почему сейчас он был счастлив услышать эти слова от Хоро.

А сделать счастливым и себя, и партнера – основа любой торговли.

– Я бы тебя тоже за лицо не вы… бра…

Хоро глянула на него с широкой ухмылкой.

Лоуренс смолк, не закончив фразу.

– Никто не может сказать, что я некрасивая.

О да, при взгляде на ее улыбающееся лицо любой решил бы, что перед ним ангел.

Но Лоуренс хотел сказать не это. От Хоро, конечно, это не ускользнуло, и она сказала то, что сказала, прекрасно все понимая.

Пусть даже Лоуренс считал этот прием бесчестным, все равно он был рад, что Хоро наконец стала похожа на саму себя.

– Думаю, так и есть, – согласился он.

Хоро изобразила изумление, сменившееся довольной улыбкой, потом хихикнула.

***

– Встретим ли мы их в Леско?.. – пробормотала Хоро, ополоснув лицо набранной в реке на рассвете водой. В свете костра, даже прищурившись, реки было не разглядеть, но она, конечно же, текла совсем рядом.

Внутри каждого человека тоже текут такие реки.

Мудрый строит мосты, прежде чем эти реки схватят его за ноги.

– Если не встретим, тем интереснее будет их разыскивать.

Лоуренс должен был вернуться на свой обычный торговый путь, поэтому у него оставалось мало времени. Если им не удастся найти наемников Миюри ни в Леско, ни на пути к Йойтсу, новый поиск будет почти невозможен.

Хоро это понимала. И тем не менее слова Лоуренса, похоже, легли музыкой на ее уши. Она выгнула спину и, палочкой выковыривая из костра угольки, с улыбкой сказала:

– Мм. Чем интереснее, тем лучше.

– Ну, скорее всего, мы отыщем их без труда.

Он произнес это так, словно любая мудрая волчица должна понимать такие вещи.

Хоро кинула на него быстрый взгляд и улыбнулась с досадой на то, что на этот раз Лоуренс взял верх.

Потом отобрала самые крупные из извлеченных угольков, чтобы заменить остывшие в грелках.

– Представляешь, как будет весело, если я рассержусь на тебя и сбегу, а ты будешь меня искать?

Она разметала пепел, убрала угли в тройные пеньковые мешочки и туго завязала.

Она это делала с таким видом, будто сдавливала шею самому Лоуренсу; это зрелище стерло улыбку с его лица. Однако он не мог позволить ей оставить за собой последнее слово.

– Конечно, будет весело. Я найду тебя всю в слезах из-за пустого живота.

Уши Хоро дернулись, но, конечно, она была достаточно умна, чтобы не сердиться из-за таких пустяков.

Оба засмеялись, не желая уступать друг другу; а вечер тем временем постепенно перешел в ночь.

Лоуренс и Хоро улеглись на груз спиной друг к другу, прижали грелки к животу и приготовились спать.

Однако, хоть они и смотрели в противоположные стороны, дышали они в лад.

Лоуренс подумал, что, возможно, раньше, когда их дыхание не было таким одинаковым, им было труднее спать вместе.

До Леско и компании Дива они доберутся менее чем через три дня. Сколько потом уйдет времени, чтобы добраться до Йойтсу?

По крайней мере, Лоуренс был уверен, что этот вечер, проведенный в перебрасывании оскорблениями, был самым беззаботным за последнее время.

***

Чтобы понять, что они приближаются к Леско, Лоуренсу даже не нужно было считать следы на заснеженной равнине. Верным признаком послужило то, что торговцев на дороге вдруг стало больше.

Многие из них кутались в грубую шерсть, их лица были черны от сажи и снежных ожогов. Судя по внешнему виду, эти люди не занимались торговлей в оживленном городе, но доставляли самые необходимые для жизни товары в самые суровые края.

Конечно, были и торговцы, явно ведущие более прибыльный образ жизни; они двигались цепочкой, нагруженные товарами. Однако и они не пользовались конными повозками – должно быть, и им приходилось немало передвигаться по бездорожью. Они вели в поводу крепких мулов, которые и везли грузы.

Леско, похоже, не только собирал по всем северным землям наемников, но и созывал аристократов. Зная это, Лоуренс ожидал встретить более зловещую атмосферу. Но такого ощущения совершенно не возникало. Дорога, по-видимому, была проложена совсем недавно; прочная, она тем не менее не создавала ощущения, что ее проложили, чтобы вести армию. Лоуренс был готов положиться на уши и чутье Хоро, если придется, однако никакого чувства беспокойства дорога и ее окрестности не внушали.

Если и было какое-то чувство, то это чувство оживления.

От дороги исходило ощущение, что она ведет к богатому городу, где можно получить прибыль, и Лоуренс впитывал это ощущение всей душой.

Мелкий северный городишко, напряженно ожидающий беспорядков.

Так Лоуренс представлял себе Леско, но…

– Они, похоже, воодушевлены, – заметила Хоро. Быть может, от предвкушения встречи с Миюри она последние дни больше ворочалась, чем спала; голос ее сейчас чуть дрожал. – И не в том смысле, в каком мы ожидали.

Все считали, что компания Дива, пользуясь громадными доходами от своих рудников, готовилась вторгаться в северные земли. Торговцы, как правило, стараются держаться от войн подальше, так что эти явно были слегка сумасшедшие: их глаза видели только прибыль, ожидающую их впереди.

– Ну, скоро приедем в город и убедимся.

Сейчас лишь это он мог ответить. Шевельнув поводьями, Лоуренс пустил лошадь чуть быстрее.

Хоро рядом с ним кивнула. Успокоиться она была не в силах.

Как бы она ни относилась к Лоуренсу, сейчас ею владела тревога от предстоящей возможной встречи с товарищем, с которым она не виделась веками. Лоуренсу приходилось прилагать усилия, чтобы сохранять спокойствие.

Лоуренс все думал и гадал: что он способен сделать, какие слова он может сказать, каким пустым разговором он может ее отвлечь.

Но, поскольку его намерение в любом случае будет с легкостью разгадано, ничего путного не придумывалось.

Он прекрасно сознавал, что за пределами торговых тем его речь проста и безыскусна.

Вот почему, даже помня о случившемся в Ренозе, Лоуренс сделал то, что мог.

Глубоко вдохнув, он протянул руку в перчатке и взял ладошку Хоро. Он сжал ее, будто говоря: «Не тревожься». Хоро, конечно, вздрогнула и кинула на него взгляд, а потом уставилась на свою руку, которую он держал. Лоуренс же изо всех сил старался смотреть только перед собой, ожидая в любой момент получить удар.

Однако Хоро не шелохнулась. Так они и ехали какое-то время; Лоуренс чувствовал себя очень неловко.

Быть может, он приписывал Хоро свои собственные тревоги. В конце концов, она ведь не была слабой девой, как подсказывало ее обличье.

И тем не менее Хоро тоже сжала руку Лоуренса.

Они были в самом подбрюшье громадной цепи рудников компании Дива.

Даже Киман, глава отделения Торговой гильдии Ровена, советовал Лоуренсу не связываться с этой компанией.

На горизонте показался город Леско.

***

Очутившись на городских улицах, Лоуренс был потрясен.

Было бы преувеличением сказать, что он беспрестанно крутил головой по сторонам, но истина оставалась истиной.

Во-первых, тут не было городских стен. Лоуренс думал, что еще просто не доехал, и вдруг понял, что уже в городе.

Во-вторых, он заранее убедил себя, что раз Дива – горнодобывающая компания, значит, поблизости должны быть рудники. Горы и впрямь виднелись невдалеке, но в Леско не было ни следа той оживленной скученности, какая свойственна всем городкам рудокопов.

И наконец, город никак нельзя было назвать маленьким. Наоборот, он был громаден.

Здесь было множество высоких домов, и, казалось, половину земли срыли, чтобы уложить на ее место брусчатку. Из-за этого люди и повозки, двигаясь по улицам, издавали странные звуки. По бокам улиц росли большие деревья – должно быть, потребовались годы труда, чтобы их посадить и приживить. Как власти сумели достать деньги на все это, если не было стен? И все дороги были в хорошем состоянии, даже малолюдные проулки.

Более того, лица горожан были полны жизни, на них не читалось ни единой мысли о надвигающейся войне. Если и были мысли о войне, то о выигранной.

– Ты, послушай, а мы точно туда приехали?..

Лоуренс вполне понимал чувства Хоро, заставившие ее спросить это.

Если собрать воедино все истории, которые они слышали раньше, то получалось вот что: Леско – городок рудокопов, погрязший в грехе; городок, где самые алчные люди севера втайне от всех совещаются, как им погрузить земли в страх и хаос.

Но так ли это было на самом деле?

Лотки по сторонам улицы не знали отбоя от покупателей; рядом выступали уличные музыканты, барды, лицедеи, вокруг которых тоже собирались толпы.

Виднелись и более опасные компании. Однако и они не расхаживали строем с варварскими копьями и прочим оружием в руках, а сидели возле трактиров, продающих вино путешественникам, и проводили время за азартными играми. Попадались на улицах и слуги Церкви, но благодаря вполне хорошим одеяниям от них вовсе не исходило ощущения, что они готовятся выполнять какую-то суровую церковную миссию.

Что же здесь творилось?

Лоуренс свернул на сравнительно малолюдную улицу и там остановил повозку.

– Похоже, здесь довольно весело, – пробормотала Хоро. – А мы были дурнями, что так беспокоились.

Лоуренс не желал этого принимать, но в ее словах был резон.

Впрочем, нельзя было исключить, что все это лишь видимость.

– Что ты собираешься делать?

Услышав вопрос Хоро, Лоуренс тут же сосредоточился.

– Это очевидно. То, зачем мы сюда приехали. Не так ли?

Он нарочито вложил силу в свой голос, и, должно быть, поэтому Хоро распахнула глаза, а потом хихикнула и кивнула.

Лоуренс направился к постоялому двору, про который узнал от Филона – человека, ведущего дела с наемниками и с Торговым домом Делинка. Именно там обитала банда наемников Миюри, давно торгующая с людьми Делинка. Это была маленькая банда, не осведомленная, где и когда нападет какой-нибудь правитель или иная военная сила, и потому она расположилась там, куда нужные сведения легко мог доставить ее торговый партнер.

А если этот торговый партнер считает нужным продолжать отношения, то при нужде поможет и политическим влиянием, и деньгами.

Более того, организация вроде Торгового дома Делинка, промышляющая рабами, естественно, способна легко добывать информацию от влиятельных людей. Представиться человеку, который, возможно, наймет тебя в следующий раз, – тоже часть того, что называется «вести дела». Даже наемники, живущие между жизнью и смертью, по сути не так уж сильно отличаются от торговцев.

Город был большой и оживленный, но – видимо, благодаря отсутствию стен – дома в нем выглядели уютно-просторными.

Закут для повозок возле постоялого двора, куда Лоуренс и Хоро добрались, время от времени спрашивая дорогу у прохожих, был так плотно заставлен телегами со скарбом наемников, что для других места почти не оставалось. Но в первую очередь внимание Лоуренса обратило на себя то, что в дверь были вставлены стекла, – да, город явно был неординарный.

Когда Лоуренс сказал мальчику, который предложил их проводить, что они направляются на этот постоялый двор, тот взял лошадь под уздцы, не задавая вопросов. То ли таких приходящих и уходящих путников здесь было много, то ли цель Лоуренса выглядела слишком очевидной, чтобы интересоваться.

Вверяя парнишке повозку, Лоуренс чуть поколебался. Но Хоро и без того не находила себе места от тревоги, а если Лоуренс выкажет неуверенность, это добавит ей волнения еще больше.

Показывая, что вполне уверен в себе, он сошел с козел и дал мальчику монетку.

– Я хорошо присмотрю за лошадью, господин.

Он был немногим старше Коула, но улыбка, речь и обращение с лошадью были превосходны.

По цвету глаз и волос мальчика Лоуренс понял, что по рождению он не здешний. Похоже, он родом откуда-то с юга.

У Лоуренса как торговца была привычка обращать внимание на самые разные вещи, когда он впервые посещает тот или иной город. А поскольку здесь атмосфера оказалась совершенно не такой, какую он ожидал встретить, это тем более побуждало его заняться изучением того, что тут творится.

Однако в первую очередь следовало встретиться с бандой наемников Миюри.

Хотя банда носила имя одного из старых товарищей Хоро с ее родины, нельзя было отбросить возможность того, что это просто совпадение. В конце концов, основатель банды мог просто услышать где-то про Миюри и решить, что это красивое имя.

Для обычного торговца наемники – смертельные враги, ни больше ни меньше.

Лоуренсом владело сейчас напряжение более сильное, чем перед первой встречей с Филоном – владельцем лавки, торгующим с наемниками.

Хоро прижимала правую руку к груди.

– Заходим? – спросил ее Лоуренс. Хоро повернула к нему голову и ответила:

– Если ты готов.

Раз она способна кидать в него оскорбления, значит, с ней все в порядке.

Убедившись, что письмо надежно скрыто под плащом, Лоуренс открыл дверь постоялого двора.

***

Как только дверь открылась, зазвенел колокольчик – такие вешают коровам на шею. На первом этаже была таверна с множеством круглых столиков. Где-то треть была занята людьми. Даже не нужно было смотреть на их мощные руки и изборожденные шрамами лица – то, что это наемники, чувствовалось просто по атмосфере.

Однако далеко не все из них глядели на Лоуренса; напротив – даже те, кто сразу заметили его и Хоро, тут же потеряли интерес и вернулись к своим азартным играм и беседам.

Со своего места поднялся человек, чем-то похожий на торговца, и спросил:

– Чем я могу помочь?

Внешне это был молодой человек с примерно таким же телосложением, как у Лоуренса, но руки его были толстые и грубые, точно отбитая кожа. Он идеально смотрелся бы на козлах повозки, везущей припасы наемников к полю сражения.

Его настороженные синие глаза глядели то на Лоуренса, то на Хоро – должно быть, он думал, что эти двое пришли мешать его работе.

– Я слышал, что здесь живут почтенные господа из банды Миюри.

Едва Лоуренс произнес имя, как почувствовал, что каждая пара ушей в таверне напряглась.

Тихие разговоры продолжались как ни в чем не бывало, но Лоуренсу показалось, что там все же возникла маленькая пауза.

Хоро – возможно, от напряжения – стояла, не поднимая головы.

– Это верно, но… ты пришел, чтобы что-то продать?..

Судя по его взгляду, он имел в виду Хоро.

Безусловно, если человек приводит женщину на постоялый двор, где обитает банда наемников, продавать он может только одно.

– Нет… На самом деле я услышал о вас в Торговом доме Делинка в Ренозе.

С этими словами Лоуренс достал из-под плаща письмо. Едва юноша увидел красную печать, его отношение изменилось: теперь как будто перед ним был влиятельный человек, который пришел по делу.

Его брови приподнялись, уголки губ изогнулись. Упоминание Торгового дома Делинка привлекло внимание и всех остальных тоже.

– Где командир? – спросил юноша, не отводя взгляда от Лоуренса, но чуть повернув голову в сторону сидящих в таверне.

– Заместитель должен быть на втором этаже, – ответил кто-то.

Юноша, на миг отведя глаза от Лоуренса, сказал:

– К сожалению, командира сейчас нет, но его заместитель…

Железное правило любой организации: все просьбы наверх должны идти по лестнице, где есть хотя бы одна ступенька. Тем более – если проситель желает встретиться с главой этой организации. Даже если глава не имеет ничего против встречи, нельзя заранее знать, согласятся ли на это его подчиненные. Это всегда немного усложняет дело.

– Хорошо, – кивнул Лоуренс. Юноша начал было разворачиваться – и вдруг резко вскинул голову.

– А.

Лоуренс не знал, произнес этот звук юноша или нет, но губы его сложились именно так. Прежде чем Лоуренс успел обернуться, все, кто сидел за столиками, разом встали. С запозданием его ушей коснулся звук колокольчика. Юноша-торговец стоял по стойке «смирно», как и остальные вокруг столиков.

Развернувшись наконец, Лоуренс увидел вошедшего. Невысокий и худощавый, с короткими волосами и пристальным взглядом; он производил непонятное впечатление – нечто среднее между юношей и молодым мужчиной.

– Мм? Что такое?

Голос позвучал хрипловато; Лоуренс говорил бы так, если бы у него болело горло. Одежды вошедшего были сугубо практичными, однако обилие меха подчеркивало высокое положение их обладателя. Плащ, свисающий за спиной до самого пола, делал едва ли не невозможными все попытки выяснить, этот человек наемник или аристократ.

– О, продавец? Однако монахини – это редкость.

На лице мужчины появилась улыбка, вежливая и в то же время опасная, как у хищного зверя. Он протянул руку к Хоро и, взяв ее за подбородок, развернул лицом к себе. Привычный к такому поведению людей, Лоуренс мгновенно снова стал торговцем.

– Ты командир банды наемников Миюри, я полагаю?

Он стоял прямо, на улыбающемся лице не было ни намека на тревогу.

Наемник, чувствующий угрозу, готовится к бою, обнажая меч. Торговец готовится к бою, с улыбкой на лице доставая письмо.

– Мм, да, это я… А, так ты от Делинка?

Его рука по-прежнему касалась подбородка Хоро, но, едва увидев красную печать, он явно понял, что ошибся. Он тут же убрал руку и стал похож на невинного юнца.

– Ах, приношу свои извинения. Я был уверен, что ты пришел продавать. Как грубо с моей стороны. Конечно, она слишком красива, чтобы быть товаром.

Несмотря на исходящее от него ощущение некоторой грубости, улыбка его казалась искренней. Эта улыбка, адресованная Хоро вместе с извинением, несла в себе спокойствие человека, многократно видевшего раздоры между жадными душами.

Командир банды Миюри явно не ожидал, что выражение лица Хоро не изменится вовсе, однако он, вне всяких сомнений, повидал много неловких ситуаций – как на поле боя, так и при политических переговорах. С все той же улыбкой он повернулся к Лоуренсу.

– Итак? Я действительно Рувард Миюри, командир банды наемников Миюри.

Представившись, он откинул полу плаща и упер руку в бедро – типичный жест наемника. На взгляд Лоуренса, Миюри был не старше, чем казался. У Хоро, конечно, тоже было много черточек, из-за которых она частенько походила на юную девушку, какой выглядела, но этот паренек казался человеком целиком и полностью.

Буквально через секунду после того, как Лоуренс заметил, что отношение Руварда к Хоро изменилось, раздался звук падения какой-то капельки. Рувард тоже его услышал: он поднял глаза от своей открытой ладони к потолку, словно ожидая найти там протечку.

Лоуренс перевел взгляд на Хоро.

Лицо Хоро по-прежнему оставалось бесстрастным, но по щеке стекала слезинка. Разомкнув губы, Хоро промолвила:

– Коготь…

Всего одно слово она обратила к окружающим их озадаченным лицам.

Лоуренс посмотрел на грудь Руварда.

Там висело нечто напоминающее угольно-черный бычий рог.

Лоуренс думал, что это талисман, какие наемники часто носят, дабы привлечь удачу и победу, однако его вид заставил Хоро остолбенеть.

Рувард Миюри, услышав произнесенное Хоро слово, переменился в лице; несомненно, он сразу понял, что этот предмет имеет для нее огромное значение.

– Ты поняла, что это коготь?

На его короткий вопрос Хоро ответила кивком.

Еще одна слеза упала на пол.

Это был плач, подобающий юной деве. Ни в коей степени не слезы радости.

Лоуренс встал между Рувардом и Хоро и взял ее за плечи.

Рувард повернулся с таким видом, точно собирался извиниться, но передумал.

– Внутрь.

Уронив одно-единственное слово, командир наемников зашагал вперед, рукой отодвинув юного торговца, который смотрел непонимающе.

Никто не произнес ни слова возражения.

Лоуренс по-прежнему стоял неподвижно. Рувард, поставив ногу на нижнюю ступеньку лестницы, наконец обернулся и сказал:

– Я должен вас кое о чем спросить.

Лоуренс не ждал от этого ничего хорошего.

Но отказаться, конечно же, не мог.

***

Как и аристократическими домами, торговыми гильдиями и другими организациями самые старшие зачастую вовсе не правят. Бывает, они служат своей организации задолго до того, как ее правители появляются на свет.

Банда наемников Миюри не была исключением: человек, которого называли заместителем, был крупным мужчиной с жесткими, коротко стриженными седыми волосами и бакенбардами до самой бородки.

– Мне тоже уйти?

Когда Рувард вошел в комнату, его ожидали люди – видимо, с докладами о том о сем. Заместитель, толковавший о чем-то с молодым парнем у входа в комнату, удивился, услышав приказ выставить всех.

– Да. И никого сюда не впускать. Из комнат над и под этой тоже всех убрать.

Рувард командовал голосом, не дающим даже шансов ослушаться. Лоуренсу показалось, что этот голос звучал несколько надменно, однако ему доводилось слышать, как сомнения при выполнении приказов приводили к гибели целых отрядов.

На лице здоровяка-заместителя было написано недовольство, но свои мысли он оставил при себе. Вытянувшись в струнку, он щелкнул каблуками и ответил:

– Слушаюсь.

После чего вышел из комнаты, громко отдавая приказы своим подчиненным.

По облику комнаты чувствовалось, что в ней живут уже долго. Большинство вещей явно были приготовлены к дороге, но виднелось и множество бумажных кип, и листы пергамента – судя по всему, отсюда велась переписка с влиятельными людьми в окрестных землях. Что немного удивило Лоуренса, так это несколько книг с рыцарскими легендами. Ему казалось, что человек,зарабатывающий на жизнь настоящими мечами и щитами, не будет читать такое. Однако Рувард, поймав взгляд Лоуренса, лишь улыбнулся, после чего сел в свое кресло и сказал:

– Я не могу отдавать приказы, попивая вино, не так ли? Книги с героическими легендами – всего лишь способ обрести храбрость и прогнать страх.

Это и впрямь был истинный лидер своей банды.

– Итак, перейдем к делу?

Вера в быстроту, с какой подчиненные должны были выполнить его распоряжение, тоже выдавала хорошего командира.

Хотя Рувард только что сел, он сразу поднялся обратно и, приоткрыв ставни, выглянул наружу. Лоуренсу показалось, что он немного нервничает. Уж конечно, никто не будет стоять за окном и подслушивать?

Было холодно, однако Рувард не стал закрывать окно.

Похоже, он не мог совладать с нервами, если только вся комната не была на свету.

Лоуренс держал Хоро за руку.

Но это было не столько для того, чтобы подбодрить Хоро, сколько чтобы не дать ему самому утонуть в собственном напряжении.

– Как ты поняла, что это коготь?

С этими словами Рувард приподнял на ладони украшение, похожее на черный рог. Когда Лоуренс смог разглядеть этот предмет как следует, то понял, что он отломан.

Как украшение он был довольно грубый и большой. Лоуренс протянул руку – коготь доставал ему от кончика среднего пальца до середины ладони. Те, кто занимают высокое положение, не любят подобные варварские вещицы. Чем лучше украшение, тем оно меньше.

– По запаху, – коротко ответила Хоро.

Рувард какое-то время молча смотрел на нее, потом кивнул.

– На первый взгляд, ты не похож на процветающего торговца, но – прошу меня извинить. Однако Торговый дом Делинка настаивает на том, чтобы действовать только в собственных интересах, еще сильнее, чем мы. А у тебя к тому же есть рекомендательное письмо от знаменитого Филона. Кто же ты?

Это был вполне естественный вопрос.

Лоуренс был готов тут же рассказать заранее продуманную историю – однако Хоро его опередила.

– Где ты его взял?

Лоуренс тотчас выпустил ее руку.

Голос Хоро прозвучал жестко. Лоуренс отпустил ее – не желая того – как только это осознал.

До сих пор она держалась, потупив очи долу, похожая на несчастную деву, приведенную сюда на продажу, раздавленную грузом невзгод.

Но сейчас от нее исходил гнев.

Если она не получит нужного ей ответа, то будет безжалостна.

Конечно же, Рувард не попятился, наткнувшись на этот открытый гнев.

– Ты спрашиваешь про место?

Многие командиры банд наемников были аристократами. Чтобы собрать и снарядить банду, требовалось определенное влияние и деньги.

Иногда в наемники шли обычные разбойники, но Лоуренс слышал, что чаще всего банды наемников образовывались из отрядов людей, связанных вместе деньгами.

Скорее всего, Миюри своим положением был обязан двум вещам.

Во-первых, кровью в своих жилах. И во-вторых, способностями лидера, позволяющими держать бандитов в узде.

Вполне возможно, он был слишком горд, чтобы спустить кому бы то ни было такой гнев, даже «юной деве».

Лоуренс решил было, что должен что-то сказать, однако Хоро отнюдь не была невежественна в том, что касалось мира людей. Конечно же, она и сама все понимала. Просто сейчас ей было все равно.

– Какова твоя цель?

Рувард, однако, не вышел из себя. Он настороженно смотрел на Хоро.

Не на ту Хоро, какую знал Лоуренс, а на худенькую монахиню, какой она казалась.

Вид у него был немного сдувшийся.

– Отвечай.

Лоуренс даже не сразу понял, кто это произнес.

Спустя миг после того, как это слово покинуло уста Хоро, Рувард выхватил меч с быстротой молнии.

– Это я должен тебе сказать.

Острие его меча было у самого горла Хоро. По части обращения с оружием он был настоящим мастером.

Однако тонкая шейка Хоро оставалась цела и невредима. Несомненно, благодаря тому, что характер Руварда был все же не настолько взрывной.

Такая мысль мелькнула у Лоуренса, однако картина перед его глазами говорила об ином.

– Отвечай, – повторила Хоро.

Острие меча Руварда явственно дрогнуло.

Девушка, показавшая его людям свои слезы, сейчас допрашивала его, не обращая внимания на меч. Это явно потрясло Руварда.

И, конечно, одно это было для него немыслимо. Кроме того, предмет, свисавший с его шеи, похоже, был для него больше чем просто украшением.

Он сжал коготь свободной рукой, не сводя глаз с Хоро.

Когда он наконец перевел взгляд на собственную грудь, ощущение было такое, что только что два зверя сверлили друг друга взглядами, и он проиграл.

– Похоже, произошло недоразумение. Я не отбирал это ни у кого.

Словно сдаваясь, Рувард убрал меч в ножны и одновременно поддел пальцем шнурок, на котором висел коготь.

Вот так теперь командир банды наемников держался с одной-единственной девой.

Как будто он знал, что скрывалось под капюшоном Хоро, и вел себя соответственно.

– Я унаследовал это от отца, – продолжил Рувард, но тут же остановился, словно выжидая, не перебьет ли его Хоро. – …А он унаследовал от своего отца.

Хоро подняла голову и посмотрела на Руварда.

– А имя Миюри?

Лоуренсу показалось, что у Руварда чуть затрепетали ноздри. Похоже, он был сердит и в то же время поражен.

Лоуренсу захотелось сказать что-нибудь разумное. Однако здесь и сейчас он явно был третьим лишним.

– Все в порядке. Я не сержусь, – произнес Рувард, обратив к Лоуренсу ладонь – похоже, он уголком глаза ощутил, что тот двинулся с места.

Конечно, взгляд его при этом остался обращен на Хоро.

Он смотрел на нее так, словно искал что-то в воспоминаниях.

И, словно стараясь успокоить рассерженную волчицу, он произнес осторожно и почтительно:

– Могу ли я узнать твое имя?

На вопрос он ответил вопросом.

Обычно на подобное Хоро гневалась, но сейчас слова Руварда приобрели особый смысл.

Почтительность, с которой он обратился к Хоро, сама была неявным ответом на ее вопрос.

– Хоро.

Едва Рувард услышал этот короткий ответ, его брови взметнулись чуть ли не до волос. Но что заставило Лоуренса вздрогнуть, так это то, что Рувард оскалился и хлопнул себя по лбу.

– Неужели такое вправду возможно?!

Получилось так громко, что уголки бумаг по всей комнате затрепетали. Этот голос вполне годился, чтобы командовать и вдохновлять войска на громадных полях сражений; он пробрал Лоуренса до печенок.

Хоро, чьи уши были особо чувствительны к громким звукам, даже не шелохнулась.

Пало спокойствие, точно громадный камень.

Лоуренс наконец-то понял.

Рувард Миюри был настоящий.

– Паро, Кирис, Юе, Инти, Шариемин.

Рувард по очереди произнес несколько имен. Лоуренс вспомнил, что уже слышал их раньше.

Лицо Хоро напряглось, губы задрожали.

Даже лицо Руварда исказилось, точно он боролся с подступающими слезами. Губы Хоро беззвучно произнесли: «Невероятно».

– …Я слышал их множество раз от отца, – медленно прошептал командир наемников. – И еще больше – от деда.

Рувард подошел к Хоро и обхватил ее ладошку.

Хоро, не сводя глаз с Руварда, опустила капюшон.

Когда Лоуренс впервые услышал название «банда наемников Миюри», он, несомненно, заревновал.

Он с отвращением думал о самом существовании Миюри, который жил в том же месте и в то же время, что и Хоро, и к которому она испытывала сильные чувства даже сейчас.

Но из ревности никогда ничего хорошего не рождается. Обо всем, что выходит, человек потом сожалеет, и этот случай не был исключением.

На миг Лоуренсу показалось, что при виде ушей Хоро Миюри потеряет сознание, однако тот выдержал: все же он был истинным наемником.

Он свел ладони Хоро вместе, потом снял с шеи шнурок, на котором висел черный коготь.

– Первый командир получил это, когда банда только родилась.

Хоро приняла коготь в руки.

Эта передача походила на передачу послания, которая была поручена десятилетия, даже столетия назад и висела на шансе тонком, как волосок. Вполне возможно, так оно и было.

Хоро не сводила глаз с когтя у себя в ладонях. Рувард перевернул его другой стороной вверх. Там была выцарапана какая-то надпись.

Все, что смог определить Лоуренс, – что буквы очень старые.

Но Хоро их, похоже, понимала: у нее сразу потекли слезы.

– Тут написано: «Давно не виделись».

Она плакала и улыбалась одновременно; ее плечи дрожали.

Улыбалась, всхлипывала, вытирала слезы и снова плакала.

Рувард мягко положил руки ей на плечи и впервые за последнее время посмотрел на Лоуренса.

Похоже, он был не только отличным командиром, но и очень благородным человеком.

Он прекрасно понимал, кто на чьей груди должен плакать.

Лоуренс обнял Хоро, и та в его объятиях разрыдалась еще сильнее.

– О великий наш защитник волк, наконец-то мы выполнили свою клятву тебе, – мягко промолвил Рувард.

В мире, сплетенном воедино нитями множества историй, та из них, что была связана с бандой наемников Миюри, подходила к концу.

Глава 2

Рувард поселил их в одной из лучших комнат на этом превосходном постоялом дворе.

Для этого ему пришлось выселить из комнаты своего заместителя, но, хотя глаза того округлились от этого жесткого приказа, тело подчинилось само собой, независимо от того, что думала голова.

Лоуренс, конечно, попросил помочь с переноской вещей, однако он вовсе не заставлял Руварда говорить: «Это вопрос жизни и смерти».

Похоже, Рувард был великолепным командиром, более чем достойным носить имя Миюри.

Это единственное, что Лоуренс мог сказать Хоро, чтобы как-то ее утешить.

– Оставь меня ненадолго, – коротко ответила Хоро и смахнула слезу. До сих пор в их путешествии, когда она говорила такое, это порождало очередную ссору, которая вызывала в Лоуренсе упадок сил. Однако на этот раз никакого упадка не было.

Ведь буквально только что Хоро плакала у него на груди, прижимаясь к нему изо всех сил. Она положилась на него в самый мучительный момент; а когда этот момент остался позади, ей уже стало необязательно оставаться подле него больше, чем необходимо. В конце концов, Хоро вполне могла думать и действовать самостоятельно. Если ей нужно время, чтобы привести воспоминания в порядок, – что ж, хорошо.

Лоуренс большим пальцем стер влагу из уголка глаза Хоро, а потом вместо слов утешения показал ей, где кувшин с водой.

– Вино сейчас не пей.

Если сейчас она не выдержит и напьется на ночь глядя, ничего хорошего не получится.

На красном от слез лице Хоро появилась неловкая улыбка.

– Дурень.

– Когда я соберусь на улицу, дам тебе знать.

Припомнив, что было в Ренозе, он поколебался, но все же легонько обнял Хоро и встал. Пока он не вышел из комнаты, Хоро сидела неподвижно на уголке кровати и смотрела на него.

Закрыв за собой дверь, Лоуренс вздохнул – но не потому, что тревожился за Хоро.

Печальное послание, оставленное Миюри, достигло той, кому было предназначено, завершив тем самым эту часть истории; однако история живущих здесь и сейчас была в самом разгаре.

– Есть минутка? – спросил стоявший возле лестницы Рувард, оторвавшись от стены.

Когда Лоуренс кивнул, он добавил: «Идем ко мне в комнату», – и пошел вниз.

Командир банды наемников, людей, которые убивали и умирали, покупали и продавали рабов, тем не менее сам открыл Лоуренсу дверь с вежливым «Прошу». Вообще-то это была работа молодого паренька, стоящего у входа в комнату. Поэтому паренек был удивлен дважды: тем, что у него отобрали работу, и тем, что ее сделал сам командир.

– Все в порядке, не нервничай, – шепнул ему Рувард, прежде чем войти в комнату.

Проходя мимо Лоуренса, он показал ему ладонь.

– У меня самого до сих пор руки трясутся.

Те, кто ведут людей в бой, ни за что не позволят другим увидеть дрожь своих рук. Пойдя против привычки и показав это Лоуренсу, Рувард выказал ему самое большое уважение, какое только мог.

Точнее – уважение к Хоро, а затем уж к Лоуренсу, приведшему Хоро.

– Я все еще не знаю твоего имени.

Рувард жестом пригласил Лоуренса сесть на стул, сам сел на другой.

– Лоуренс. Крафт Лоуренс.

– Крафт Лоуренс. Хорошее имя. Из Полана?

Его умная манера речи пристала гораздо более зрелому человеку, чем он выглядел. Терять бдительность, имея с ним дело, было крайне опасно.

– Нет, из Ровена.

Рувард кивнул. Будучи наемником, повидавшим немало полей сражений, он знал названия стран лучше, чем многие из бродячих торговцев.

– Торговец из Ровена, говоришь… Значит, ты находишься в этом городе в нарушение своих приказов?

Стало быть, он знал название «Торговая гильдия Ровена». Более того, он знал, как город Леско выглядел в глазах людей из этой гильдии. Столь необычная осведомленность радовала и в то же время страшила.

– Совершенно верно, поэтому здесь я никто.

Лоуренс заметил, что после этих слов Рувард испустил едва заметный вздох облегчения. Он попытался понять, что это значит, но тут раздался стук в дверь. Вошел тот парнишка, что был у двери раньше; в руках он держал поднос с винными кувшинами и простыми глиняными чашками.

– Что ж, давай выпьем. Если опасаешься яда, я могу отпить из обеих чашек.

– Нет, это не требуется.

Шутка была несмешная, но Лоуренс все равно посмеялся: подойдя к подносу, чтобы взять свою чашку, он ощутил, что Рувард нервничает.

Рувард тоже засмеялся, словно пытаясь скрыть смущение.

– За случайные встречи, меняющие судьбы, – и Рувард поднес чашку к губам.

Лоуренс тоже отпил из своей чашки и тут же понял, что вино превосходное.

В безмолвном изумлении он уставился на чашку. Рувард улыбнулся улыбкой довольного хозяина.

– Жаль, однако, что отца и деда сейчас с нами нет.

Какое-то время Рувард молча сверлил взглядом стол, должно быть, подыскивая слова, и наконец произнес:

– Я до сих пор не могу поверить. Куда разумнее предположить, что ты какой-нибудь мошенник, и все это – твой хитрый трюк.

Лицо его улыбалось, но он явно был озадачен.

Лоуренс счел нужным повести разговор помягче.

– Я ожидал, что ты так можешь думать.

На этот прямой ответ Рувард кивнул. Потом кивнул сильнее, прокашлялся и сказал:

– Когда человек сражается с рассвета до заката, иногда он оказывается на грани между этим миром и следующим.

Лоуренсу эти слова отнюдь не показались бессмысленной болтовней. Даже ему, неверующему, безлунными ночами под непрекращающиеся дожди иногда виделись лица его умерших товарищей-торговцев возле дороги.

– То ли Господь, то ли ангел смерти, не знаю, но часто кто-то подсказывает нам, что прямо впереди подстерегает смерть. Я знаю, среди таких, как мы, подобных историй особенно много. Но многие считают, что это не Господь протягивает нам руку помощи, а… что-то другое. То есть…

Упершись глазами в стол, он вздохнул, словно в нерешительности, стоит ли продолжать.

Потом сделал глубокий вдох и таки сказал:

– …То есть что-то связанное с нашим флагом.

На алом флаге, висящем на стене, был вышит воющий в небо волк.

Многие банды наемников выбирали своими символами зверей. Волк был любим – он олицетворял силу и в то же время мудрость.

Рувард, несомненно, многократно спасался в безнадежных ситуациях благодаря, как он считал, силам превыше человеческих. Конечно, именно поэтому он смог не вздрогнуть при виде ушей Хоро.

– Очень даже возможно, так и есть. Или это она?..

– Ты про Хоро?

От этой реплики Лоуренса Рувард на миг задеревенел.

– …Ее можно так просто звать по имени?

Судя по взгляду, который Рувард кинул на потолок, он не шутил.

– Ей не нравится, когда ее называют богиней и почитают как богиню.

Рувард поднял бровь – он явно был в затруднении – и медленно выдохнул. Потом издал смешок, оскалив зубы, положил руку на лоб и покачал головой.

– Быть может, во мне и впрямь течет та же кровь. Я по-прежнему терпеть не могу, когда меня зовут командиром.

Конечно, это было сказано как шутка, однако при упоминании крови лицо Лоуренса чуть напряглось.

– Да, кое-кто из моих людей серьезно верит, что нашими предками были волки, однако отец и дед всегда это твердо отрицали, до гнева.

– До гнева?

– Да. По-видимому, наш предок, основатель банды, повстречался с неким волком. Они много раз спасали друг друга, а потом вместе основали банду. Того волка звали Миюри.

Вот, значит, как было дело.

Лоуренс кивнул Руварду, и тот продолжил:

– Но, похоже, один из них помогал другому гораздо больше, чем второй. И с тех пор мы с особым почтением относимся к волкам. Вот почему… да. Наши одеяла всегда из оленьих или лисьих шкур, хоть это и обходится дороже.

Рувард нарочито пожал плечами, с неохотой признавая, что кое на что в управлении своей бандой он не в силах повлиять.

Эту историю Лоуренс вроде бы слышал впервые, но, по-видимому, она была правдива.

– Проще всего было верить, что это лишь легенда вокруг происхождения нашей банды, как и множество других подобных историй.

Говоря, Рувард медленно наклонял чашку у себя в руках то в одну, то в другую сторону.

– Я слышал, что люди, живущие мечом, полагаются на такие истории как на путеводную звезду более, чем на что бы то ни было еще. И всегда считал, что и наша история такая же.

У Торговой гильдии Ровена, к которой принадлежал Лоуренс, тоже были свои мифы о зарождении. Эти мифы давали твердую почву, на которой мог стоять каждый, в каком бы городе или деревне он ни был, где бы ни лежала его родина.

– И подумать только… что это правда.

Рувард сделал глубокий вдох, потом выдохнул.

С усталой улыбкой он поднял глаза на Лоуренса.

– Из поколения в поколение у нас передается множество историй. Но даже среди них выделяется история о Хоро Мудрой. В ней сказано, что, если мы ее встретим, непременно должны передать ей послание на когте.

Лоуренс, погрузившись в раздумье, кинул взгляд на потолок.

Не то чтобы это имело какое-то значение, но создать некий задел было необходимо.

– Она много веков провела в деревне далеко отсюда. Забыла дорогу домой и не могла вернуться сама. Я ее отвожу.

– Отвозишь? – переспросил Рувард. В его вопросе Лоуренсу послышалось какое-то более глубокое значение.

Он подивился, что бы это значило, но тут заметил натянутую улыбку у Руварда на губах.

Конечно, ведь Рувард видел, как Хоро плакала, прижавшись к Лоуренсу.

– Точнее, я взял ее в попутчицы, – поправился Лоуренс, и Рувард весело ухмыльнулся.

– Вот что делает мир таким интересным. Никогда не знаешь, что произойдет и с кем ты повстречаешься. С другой стороны, именно поэтому всегда есть о чем тревожиться.

Он устремил пристальный взор на Лоуренса. Сейчас его глаза светились большим дружелюбием, чем прежде, но оставалась в них и решимость, которую не изгнать, что бы ни случилось.

Затем мышление Руварда резко переключилось со сказочных историй на грубую действительность и на то, что можно с ней поделать. Его следующие слова заставили Лоуренса напрячься.

– Позволь спросить прямо. Ты намереваешься уничтожить компанию Дива?

О такой возможности Лоуренс подумал, еще когда впервые услышал о существовании банды наемников Миюри, а второй раз – когда они с Хоро приехали в Леско.

Лоуренс не сомневался, что подобный вопрос рано или поздно ему зададут, и потому заготовил несколько ответов. Конкретный ответ зависел от настроя собеседника, но в целом Лоуренс собирался решительно заявить, что если не уничтожить, то, по крайней мере, осложнить ей жизнь.

Однако здесь, перед Рувардом, все мысли об увертках запрятались куда-то глубоко.

Потому что на лице Руварда было ясно написано, что он боится.

– Нет. По-моему, это и невозможно.

Рувард, прошедший через бессчетное количество полей сражений, молча кивнул.

Решив, что этих слов недостаточно, Лоуренс отпил из своей чашки и продолжил:

– Однако нас серьезно волнует, что будет с Йойтсу.

Еще несколько секунд висело молчание. Затем глава банды наемников наконец кивнул.

– Ясно.

После этого короткого ответа он сделал глубокий вдох – у него даже плечи приподнялись.

Так он стоял некоторое время – быть может, чтобы дать напряжению уйти из горла.

– …Да, ясно… – вздохнул он и, похоже, сам того не сознавая, неловко пробежал рукой по своим коротким ершистым волосам.

Это было похоже на усталую реакцию человека, выполнившего наконец свою работу.

Руварда действительно беспокоило, что скажут Лоуренс и Хоро.

– Если бы все, что требовалось, это сказать что-то типа «Одолжи нам свою силу, чтобы уничтожить компанию Дива», наше путешествие прошло бы куда более гладко, – сказал Лоуренс.

Они скрывали истинную сущность Хоро из страха перед Церковью, иногда встречались с древними созданиями, уже влившимися в городскую жизнь, иногда сталкивались с реальностью тех, кто отчаянно пытался выжить в современном веке.

Идти прямо вперед по избранному пути, оскалив клыки и не выказывая жалости к любому, кто осмелится помешать, – странствие в никуда.

– Если и сказать что-то во имя чести моих людей… – Рувард откинул назад свои короткие волосы. – Во славу нашего флага мы даже в самых безнадежных сражениях отдаемся полностью. Ни один не покидает поле боя, пока последняя капля крови не будет пролита.

Эти слова он произнес с нарастающей громкостью, потому что его люди нуждались в них. Такие, как заместитель или тот молодой парнишка – они вполне могли подслушивать в соседней комнате.

– Но именно поэтому приказ – такая страшная вещь, – добавил Рувард и пристально посмотрел на Лоуренса.

Здесь и сейчас его слова могли иметь лишь один смысл.

– Значит, если мы с Хоро попросим, банда Миюри рискнет своими жизнями ради нас?..

– Совершенно верно.

Мотивы истинные и мотивы показные. Характер истинный и характер показной.

Впервые за все время Лоуренс подумал о человеке по имени Рувард как о торговом партнере.

– Уверен, Хоро тоже думала о чем-то подобном. Однако за время нашего путешествия мы поняли, что есть вещи, сделать которые невозможно, – к примеру, встретиться с друзьями из далекого прошлого.

Он не посмел высказать это в форме вопроса.

Но Рувард, похоже, понял, к чему клонил Лоуренс, и сделал глубокий вдох.

Набранный в грудь воздух, однако, в слова не превратился. Рувард лишь молча покачал головой.

Рувард не знал, где Миюри. Судя по его лицу, он даже не знал, жив Миюри или нет.

– …Однако кое-что я все-таки хочу спросить от имени Хоро.

– Спокойно ли в Йойтсу, да?

После знакомства с Хоро, в какой бы таверне Лоуренс ни спрашивал, это название рождало лишь отрывочные воспоминания; Лоуренс даже начал дивиться, а существует ли Йойтсу на самом деле. Он и сейчас дивился, хотя совершенно незнакомый ему человек ответил мгновенно и с серьезным лицом.

Казалось странным, что сон обратился в явь с такой легкостью.

Лоуренс не просто добрался сюда на повозке с лошадью. Ему пришлось преодолеть для этого множество препятствий рука об руку с Хоро.

В жизни человека возможно и такое.

– По правде сказать, там спокойно, – произнес Рувард, подняв голову. – По правде сказать, там спокойно.

Быть может, он надеялся, что уши Хоро расслышат.

– Говорят, даже самый далекий шепот не укроется от Хоро Мудрой.

– Если не считать особо трудных ситуаций, это так и есть.

Улыбнувшись, Рувард тут же стал выглядеть моложе своих лет. Когда он говорил без улыбки, от него исходило ощущение хищного зверя.

– Но, значит, вы еще не были в Йойтсу, да?

– Да. Мы получили карту, но… решили, что, прежде чем отправляться туда, лучше повидаться с наемниками Миюри.

– Мм, понимаю. Люди превыше всего. Но должен извиниться – увы, я лишь ношу имя Миюри.

– Ничего, ничего, – поспешно ответил Лоуренс. Рувард натянуто улыбнулся.

– Я шучу. Йойтсу в безопасности. Сейчас он принадлежит к стране под названием Торкин. Но даже жители этой страны редко туда ходят. Он окружен лесом.

Лоуренс подумал, в самом ли деле Хоро слушала их разговор в комнате наверху.

Если слушала, то, вне всяких сомнений, лежала сейчас в постели, сжавшись в комочек и царапая кровать ногтями.

– Но еще до того, как добраться сюда, мы слышали много дурных слухов о компании Дива – достаточно много, чтобы задуматься, не попросить ли о помощи кого-то твоего уровня, господин Рувард.

– Просто Рувард, – тихо поправил его Рувард, потом уже нормальным голосом продолжил: – Компания Дива пытается покорить весь север. Компания Дива стремится разорить все северные земли ради добычи своих металлов. Компания Дива… такие слухи, да?

– Совершенно верно, – кивнул Лоуренс и тихонько вздохнул.

– А когда вы приехали сюда, то не обнаружили ни намека на подготовку к войне. Город бурлит, торговцы бодро зарабатывают деньги, и так далее.

Глядя на окно, Лоуренс повторил: «Совершенно верно».

– Думаю, мало кто из приезжающих в город думает как-то иначе.

Лоуренс был удивлен, но перебивать не стал.

– Есть разговоры о войне. Есть разговоры о разных опасных делах. Эти несчастные земли наконец приберут к рукам, и тому подобное. Такие опасные разговоры ходят среди опасных людей вроде нас, ммм, где-то с прошлой осени. Вскоре те, кто в это верил, и те, кто не верил, начали здесь собираться маленькими компаниями. Когда северную экспедицию отменили, люди, которые не нашли другой работы и которым некуда было идти, пошли сюда… и оказались в странной ситуации.

Наемник, которому полагалось быть реалистом до мозга костей, сказал «странная».

Это было странным само по себе.

– Компания Дива предложила нам жилье. И еду.

– А?

Лоуренс огляделся. Когда он наконец вернул взгляд на Руварда, тот кивнул.

– И остальным бандам тоже. Это нас взбодрило. Раз они так щедры, значит, война в самом деле не за горами – так мы все решили.

Торговцы никогда не делают бесполезных вещей. Если они платят деньги, значит, строят какие-то планы. Что уж говорить о теплом приеме ненавидящих мирную жизнь наемников – даже ребенок способен предсказать, что будет война.

– Так или иначе, для нас это продолжается уже две недели; для банды, которая сидит здесь дольше всех, – два месяца. Можешь себе представить? Говорят, Дива сейчас тратит двадцать румионов в день, только чтобы держать нас здесь. И тем не менее… – тут Рувард прервался и подошел к полке. Взял оттуда один из свитков пергамента и кинул на стол.

Лоуренс не смог сразу ухватить его содержание, но, судя по построению, это был какой-то договор.

– Это наша клятва верности компании Дива. «Под сенью вашего высокого покровительства мы клянемся: мечом и щитом…» ну и так далее. Обычно мы подобные бумаги обмениваем на золото, потом нанимаем людей, как следует набиваем животы мясом и вином и отправляемся на поле боя. Но компания Дива у нас это не приняла.

– Не приняла?

Лоуренс этого тоже не мог понять. Война ценит быстроту, даже поспешность.

Если готовишься слишком долго, то, во-первых, враг подготовится быстрее тебя, во-вторых, боевой дух людей падает, а расходы растут. Тем более – если ты кормишь и содержишь каждого явившегося к тебе молодчика. Расходы взлетают до небес, и становится просто-таки необходимо начать воевать как можно быстрее.

Рувард вздохнул и снова выглянул в окно. Похоже, его печалило, что там, снаружи, не поле боя.

– Ходят слухи, что они не знают, как собираются действовать влиятельные аристократы. Что Дива внимательно за ними следит и, пока не уверится, сама действовать не будет. Это я могу понять. В этих краях, если не знать, кто где и с кем работает, вполне можешь допустить роковую ошибку, и закончится это смертью на какой-нибудь безлюдной заснеженной дороге. Говорят и другое: они затягивают с решением и кормят войска, чтобы защищать город, хоть нас тут и больше, чем они могут позволить себе содержать. Это тоже возможно, и мы действительно едим бесплатно. Компания Дива не выбирает, куда вторгнуться, не размещает войска в важнейших точках, и единственное, о чем нам приходится волноваться, – что сегодня выбрать на обед.

Это была долгая речь – несомненно, потому что Рувард испытывал раздражение. У Лоуренса было ощущение, что этот человек чувствует себя намного лучше, когда вымотан донельзя на поле сражения, чем когда проводит дни в праздности.

– Словом, Йойтсу в безопасности. Хотя все, что я могу сказать, – «пока».

– Понимаю…

– Однако… – добавил Рувард, прищурившись, и смолк.

Он как будто обдумывал, стоит ему высказать то, что у него на уме, или нет, и в конце концов решил, что стоит.

Прокашлявшись, он тихим голосом продолжил:

– Компания Дива необычайно умна. Сейчас все люди, собравшиеся в Леско, более или менее связаны с северными землями. Для некоторых из них, вроде тебя, эти земли драгоценны. Мы тоже не исключение.

Рувард подошел к висящей на стене карте.

Эта карта походила на увеличенную копию той, что дала Лоуренсу Фран. Скорее всего, это значило, что карта Фран была достаточно точна, но, конечно, бОльшая карта была подробнее.

Рувард ткнул пальцем в точку на карте. Точка лежала в Торкине. И там было старинное название – Йойтсу.

– Мы думаем расположиться здесь. Но мы не настолько глупы, чтобы покорять собственную родину, особенно сейчас, когда знаем, что Хоро Мудрая вправду существует.

Он произнес это шутливым тоном, однако полностью ли он шутит, понять было трудно.

Даже по той малости, какую Рувард знал о Хоро из легенд, он должен был понимать: гневить ее ни в коем случае нельзя. Он должен был устранить даже мельчайшую возможность недопонимания.

– …Значит, расположитесь там, чтобы его защищать?

Рувард кивнул. Выходит, у него все-таки было на уме сражение с компанией Дива. У Лоуренса, конечно, тоже было, но глава банды наемников должен быть еще большим реалистом, чем торговец.

– В каком-то смысле. Должен добавить, что в Торкине есть немало путей, которыми ходят охотники и отшельники и которые ведут на северо-восток, в Сувернер. Если будет война, окраины Сувернера приобретут большое географическое и политическое значение, и страна непременно окажется втянута. И когда люди оттуда побегут, часть из них побежит в Торкин. Мы хотим их остановить.

– …И отправить работорговцам Делинка, – пробормотал себе под нос Лоуренс, и Рувард кивнул.

– Да. Деревни там еле выживают. Среди тех, кто туда явятся, будут, конечно, и раненые солдаты, но в основном это будут просто беженцы. Если они доберутся до деревень – этим деревням конец. Мы должны ловить их и отправлять в рабство – так и деревни защитим, и сами заработаем. Торговый дом Делинка известен хорошими отношениями с многими влиятельными людьми; я уверен, что за часть пленников можно будет еще и выкуп получить. Так что вернемся мы оттуда вполне богатыми.

Лоуренс не знал, действительно ли все пойдет именно так, как ему сейчас было рассказано, но он чувствовал, что Рувард мыслит как торговец.

– Компания Дива очень сильно старается отвратить нас от этого пути.

– То есть?

– Похоже, они назначают другие задания именно тем, кто не желает уничтожения своей родины на севере.

– Но они же не могут поручить оборону всем сразу?

Рувард поджал губы и какое-то время смотрел на Лоуренса молча. Сейчас он походил на учителя, лучший ученик которого допустил ошибку.

– К лучшему или к худшему, но компания Дива занимается рудниками. И не все считают, что новые рудники – это катастрофа.

– А.

– Именно. Срывать вершины гор, вырубать леса, зарабатывать деньги, выкапывая медь и серебро, – множество людей в городах считает, что это прекрасная идея. Конечно, у каждого есть какое-то дорогое сердцу место, но остальной мир может хоть сгореть. В эти трещины и пролезает Дива. Возьми любую большую группу людей – там непременно найдутся такие, у кого на родине есть богатые жилы, а есть и такие, кто родом из нищих деревушек и хотят, чтобы эти деревушки росли и процветали. Дива работает и с теми, кто боится, и с теми, кто хочет. Так она добивается того, что ее меньше ненавидят, и при этом загребает себе северные земли. Очень может быть, что она держит здесь едой и жильем так много наемников и рыцарей, как раз чтобы этот трюк сработал лучше.

Когда кто-то прибегает к услугам наемников, его главная цель, помимо усиления своей военной мощи, – сосредоточить на них всю ненависть людей той земли, куда они вторгаются.

Если так, то особенности земель необходимо учитывать с самого начала. Собрать нищих наемников из разных краев и нести бремя их содержания, чтобы при надобности действовать в любом из этих краев.

Так Лоуренс заключил про себя; однако на лице Руварда было написано сомнение.

– Это всё только слухи. Люди о разном думают, когда у них слишком много свободного времени.

Он свел руки вместе, легонько прихлопнув, словно собираясь потереть друг о друга, но потом развел и показал открытые ладони. Если подумать – почти все, что рассказал Рувард, было всего лишь его личным мнением.

Однако это явно была не столько попытка внушить Лоуренсу свои взгляды, сколько просто желание излить все, что было у него в голове. Вполне возможно, это было из страха перед Хоро. Лоуренс чувствовал себя лисом, опирающимся на силу волчицы; однако благорасположение Руварда – это было отнюдь не плохо.

Лоуренс встал и, поблагодарив Руварда, протянул ему руку. Потом добавил:

– Уверен, Хоро тоже признательна.

Рувард пожал руку Лоуренса и ответил:

– Мне жаль, что я не могу решить все ваши проблемы.

Конечно, такое могло бы быть, лишь если бы Единый бог поместил всех в этом мире только ради удобства Лоуренса и Хоро.

Лоуренс слишком много знал о мире, чтобы так думать.

– Человеческая жизнь слишком длинна, чтобы все проблемы могли иметь простое решение.

– Ха-ха, хорошо сказано, – и Рувард подлил еще вина в чашку Лоуренса. – Ну, в общем, такие сейчас дела. Я рад, что выполнил обет за отца и деда. Поэтому – но не только поэтому – я сделаю все, чтобы облегчить ваше путешествие. Кстати, вот за это тоже платит компания Дива.

И Лоуренс выпил вино без всякого стеснения.

***

На следующий день Хоро с самого пробуждения была сама не своя.

Видимо, из-за того, что накануне, вымотанная плачем, она уснула, не дождавшись захода солнца, проснулась она посреди ночи и больше не спала.

Рувард, отнюдь не ведущий настолько беззаботную жизнь постояльца, как он заявлял, сказал вчера, что вечером у него есть дело, которое он не может отменить. Поэтому, вместо того чтобы пригласить Лоуренса и Хоро на ужин, он приказал отнести ужин им в комнату. Трапеза была роскошной. Пшеничный хлеб. Курица, зажаренная с пряностями. Густой суп с перепелиным мясом. Жареная оленина, тушеная говядина. Карп с овощами. А потом еще пудинг с сушеными ягодами. Напитки всех сортов – от пива до вина, от вина до крепкого спиртного. Лоуренс сомневался, что компания Дива оплатила это все; должно быть, Рувард заплатил из собственного кошеля, чтобы выказать почтение к Хоро.

Однако Хоро ела вполовину меньше обычного.

Лоуренс думал, что, проснувшись, она потянется к превосходным яствам (пусть даже остывшим) и снова станет прежней собой, однако не тут-то было. Она дождалась, когда проснется Лоуренс, коротко поздоровалась, а потом лишь съела немного хлеба и промочила горло вином.

В ужасе от мысли, что ему придется вернуть такое громадное количество еды, Лоуренс набил живот до отказа. То, что можно хранить, он убрал в пожитки. И тем не менее, когда пришел юноша за посудой, еды осталось достаточно, чтобы тихонько сунуть ее и юноше.

Хорошо было уже то, что Хоро несколько раз улыбнулась Лоуренсу, пусть эта улыбка и была натянутой.

Хоро по-прежнему выглядела настолько хрупкой, что, казалось, вот-вот рассыплется на куски, но, если бы она только подошла к Лоуренсу, он был бы счастлив и этим.

По правде говоря, Лоуренс просто не знал, какими словами ее утешить. Он не мог допустить, чтобы его бестактные слова причинили Хоро еще большую боль.

Лоуренс осознал, что никогда не терял кого-то, кто был ему по-настоящему дорог. Если ему и предстояло когда-то получать слова утешения после потери дорогого существа, это, вне всяких сомнений, было бы после потери Хоро.

Но если бы он потерял Хоро… он сомневался, что вообще захотел бы, чтобы кто-то находился рядом с ним и утешал. Просто не мог себе такого представить, как ни пытался. Хоро была самым дорогим для него созданием сейчас и останется таким всегда – это он мог сказать с гордостью.

Хоро приклонилась к плечу Лоуренса, глядя сквозь распахнутое окно на синее небо. Лоуренс взял ее за руку и ласково провел пальцем по ноготкам. Ногти были гладкие как шелк, пальцы – холоднее обычного, возможно, из-за зимнего воздуха, проникающего в комнату через открытое окно.

Однако холодно Лоуренсу не было – отчасти из-за того, что они вдвоем кутались в шерстяное одеяло, но в первую очередь благодаря тому, что, пока Лоуренс гладил ногти Хоро, она щекотала его лицо кончиками ушей.

Если уж тебе суждено путешествовать вместе с кем-то, то лучше иметь спутника, который может на тебя опереться, так же как ты можешь опереться на него.

Но в конце концов Хоро убрала руку и прижалась лицом к руке Лоуренса.

Через миг после того, как Лоуренс осознал, что так она пыталась сдержать снова выступившие на глазах слезы, он с силой сжал руку Хоро и сказал:

– Давай выйдем.

Хоро наморщила нос; слезы по-прежнему текли у нее из глаз.

Было бы замечательно так и оставаться в комнате, пользуясь гостеприимством Руварда, пока раны Хоро не залечатся. Однако Лоуренс был сребролюбивым торговцем, и ему надлежало действовать соответственно. Он знал, что должен выйти наружу, даже если Хоро этого не хотела.

Главное – какие бы грустные, какие бы болезненные чувства их ни обуревали, если просто молча сидеть и ждать, пока раны исцелятся, это было бы не лучше, чем просто вернуться в пшеничные поля Пасро.

Сейчас он был рядом с ней.

Он подумал, что, если не вытащит ее на улицу вместе с собой, полностью потеряет смысл то, что он держал ее за руку все это время.

– Но снаружи холодно, надо одеться потеплее.

Впрочем, необходимости в сильнодействующих средствах не было.

Они выйдут, как следует закутавшись, а если будет слишком жарко, то просто снимут лишнее.

Хоро рассеянно посмотрела снизу вверх на Лоуренса, и в глазах ее по-прежнему стояли слезы, но в конце концов она молча кивнула.

Лоуренс нарочито улыбнулся, сказал «так!» и принялся готовиться. Он постарался обходиться с Хоро как с принцессой, что делал обычно, лишь когда она была сильно пьяна. Надел на нее нижнюю юбку, натянул на ноги башмаки, накинул балахон, опустил на голову капюшон, скрыв волосы и уши, наконец обернул вокруг шеи лисий шарф.

Когда Лоуренс начал, Хоро смотрела уныло, но в конце концов просто позволила ему все проделать.

Разумеется, когда она встала с кровати, Лоуренс повел ее за руку.

Хоро это, похоже, чуть раздражило, но, коли так Лоуренс вывел ее из унылого состояния, то и пускай.

Пусть улыбка Хоро была раздраженной – улыбающееся лицо есть улыбающееся лицо.

Лоуренс был вполне уверен в своей способности действовать ей на нервы.

Взяв Хоро за тонкую руку, которая столько раз его колотила и царапала, Лоуренс вывел ее из комнаты.

***

То ли глаза Хоро устали от плача, то ли дело было в недосыпе, но, едва они вышли из здания постоялого двора, Хоро прищурилась и отвернулась от света. Обычно в холодные дни путешественники радостно встречают ясное небо, но Хоро, похоже, была не из таких.

Лоуренсу тут же захотелось спросить: «Может, что-нибудь желаешь поесть?» – но, как он сам недавно убедился, еда и вино сейчас не улучшали настроения Хоро, так что слова застряли у него в горле.

И если она что-нибудь захочет во время прогулки по городу – можно не сомневаться, она так и скажет.

В общем, Лоуренс потянул Хоро за руку, и они вместе нырнули в людской поток.

Предвидя, что таверна на первом этаже будет занята наемниками, Лоуренс заранее попросил юношу вывести их через черный ход. Даже эта дверь вела на улицу – точнее, в переулок для подвоза грузов. Здесь было посвободнее, чем на главных улицах, но все равно хватало фургонов и людей. Многие ехали в повозках, да и пешеходы двигались рекой.

Лоуренс подивился, не эти ли грузы становятся едой, которую добывают командиры наемников вроде Руварда. Здесь были куры, свиньи, домашние утки и зелень, на удивление яркая для этого времени года. Заглянув в одну из повозок, Лоуренс обнаружил большой ящик с медовыми сотами. Конечно, на севере, богатом лесами, было много диких пчел. Лоуренс не удержался и заглянул в ящик.

В лесу пчелиные жилища разоряли медведи и дикие собаки. Лоуренс подумал, что Хоро тоже может заинтересоваться медом, однако она никаких таких признаков не выказала.

Похоже, неудавшаяся встреча со старым товарищем по стае Миюри – не то потрясение, которое можно снять, просто выйдя на прогулку. Было бы лучше, если бы то послание оказалось более жизнеутверждающим, но тут уж ничего не поделаешь.

Волк лишился когтя, разломил его надвое и оставил на нем ироническое послание. Как тут ни раздумывай, а выходит, что Миюри уже нет в этом мире. Был бы он жив – уж конечно, на когте были бы другие слова; Лоуренс это чувствовал.

– Больно.

Услышав голос Хоро, Лоуренс осознал, что слишком сильно сжал руку.

– …Прости.

Извинившись, он тут же убрал руку, но, поколебавшись немного, снова сжал ладонь Хоро.

Он подумал, не слишком ли усердствует.

Вполне возможно, так оно и было.

Однако если и так – это нормально. Лучше переусердствовать, чем недоусердствовать.

Когда речь шла о Хоро, он совершенно не хотел думать впоследствии: «О, если бы я только сделал то-то и то-то».

– Смотри, вон там площадь. С утра уже людно, – сказал Лоуренс, глядя на правую сторону перекрестка той улицы, по которой шли они, и другой, с множеством лавок.

Рядом с домами, где лавки располагались на первом этаже, а на втором были постоялые дворы или мастерские, Лоуренс увидел особенно высокое здание – оно шло дугой вдоль края площади. Поверх шума толпы уши Лоуренса уловили приятные звуки музыки.

Лоуренс, таща Хоро за руку, выбрался на площадь. Усадил ее за влажный от утренней росы столик перед лотком, который как раз готовился к открытию. На лице продавца отразилось изумление вкупе с немалой толикой зависти к Лоуренсу, который с утра пришел сюда с женщиной; но в конце концов он любезно улыбнулся – все же он продавал товары. Лоуренс попытался расплатиться медяками праз, купленными у менялы в Ренозе, однако продавец при виде их нахмурился. Сумма, которую он назвал, была выше, чем Лоуренс ожидал исходя из цены покупки монет.

Впрочем, препираться было некогда. Лоуренс расплатился; продавец вскоре принесчашку горячего молока с щедро добавленным туда медом и кружку эля и поставил обе на стол перед Хоро. Доносящиеся с площади звуки музыкальных инструментов то стихали, то снова начинались: похоже, бродячие музыканты репетировали.

Судя по всему, им понадобится еще время, прежде чем они будут готовы; впрочем, то же относилось и к Лоуренсу. Он смотрел, как Хоро без видимого интереса изучает дымящуюся чашку и пенящуюся кружку. В конце концов она выбрала молоко.

Лоуренс чокнулся с ней и поднес кружку ко рту. После обильного завтрака слегка разбавленный эль – это было то, что надо.

Леско действительно казался полным жизни – здесь без устали трудилось множество людей. В окнах домов, выходящих на площадь, стояли и нежились под солнышком цветы, точно забыв, что сейчас зима.

Подумать только – так сильно положение дел в городе отличалось от историй, которые он слышал.

Если так – какие бы мысли ни наполняли его голову, даже абсолютно не сочетающиеся с тем, что видели его глаза, в этом все равно не было ничего странного. Хоро отнюдь не была девушкой с ветреным настроением. Конечно, она предполагала, что может не встретиться здесь с Миюри, и подготовилась к потрясению, как смогла.

Вот почему, когда Хоро, едва пригубив молоко, рассеянно прошептала кое-что, Лоуренс вовсе не удивился.

– Я сейчас не улыбаюсь.

Она не смотрела на Лоуренса.

Что до Лоуренса, то он кинул на Хоро быстрый взгляд и тут же перевел его на каких-то скоморохов.

– Не имеет значения.

– Однако я признательна.

Хоро легонько потерлась лицом о лисий шарф.

– Я… рад это слышать.

Отхлебнув эля, Лоуренс подумал, что он, пожалуй, все-таки чересчур разбавлен.

– Потому что я, похоже, вечно промахиваюсь, – добавил он.

Было ведь то происшествие в проулке в Ренозе, от этого никуда не денешься.

На миг Лоуренсу показалось, что Хоро едва заметно улыбнулась, но тут же она тяжко вздохнула, сдерживая, похоже, слезы, и от улыбки не осталось и следа.

– Однако…

– Странных тем лучше избегать? – опередил ее Лоуренс.

Хоро взглянула на Лоуренса, явно удивленная немного, потом вернула взгляд к чашке с молоком в своих руках и чуть кивнула.

– Я не знаю ничего сверх того, о чем мы вчера говорили с Рувардом. Ты ведь нас слышала?

Хоро снова кивнула.

– Если ты его попросишь, уверен, он расскажет множество древних историй, передающихся из поколения в поколение командиров банды, да еще во всех подробностях. Если боишься идти спрашивать одна, я могу пойти с тобой.

Самопровозглашенная Мудрая волчица пристально посмотрела на Лоуренса, но тут же вновь опустила глаза и, как будто этого было недостаточно, закрыла их.

– Пожалуйста.

– Редкий и похвальный настрой.

Хоро распахнула глаза и сердито уставилась на Лоуренса. Она не улыбалась, но Лоуренс был рад уже тому, что в ее глазах светились эмоции, настолько явственные, что, казалось, можно рукой дотронуться.

– Я не буду против, если и у тебя найдутся истории, которыми можно поделиться.

Он имел в виду не рассказы о Миюри, а истории из тех времен, когда Хоро жила в Йойтсу.

Но Хоро вместо ответа отпила молока.

Если она не хотела разговаривать на эту тему – что ж, ладно.

Так подумал Лоуренс, однако Хоро после паузы промолвила:

– Твоя ревность доставляет неудобства.

Должно быть, она изо всех сил старалась пошутить.

Лоуренс пожал плечами и ответил:

– Про торговлю есть важная поговорка. Если оба торговца хотят думать, что совершили удачную сделку, им лучше не узнавать, сколько заработал партнер.

Эту поговорку часто произносят торговцы за кружечкой спиртного.

– Глупости, – фыркнула Хоро и глянула на музыкантов. Но – пусть даже это отражалось на ее лице совсем чуть-чуть – похоже было, что происходящее ее слегка забавляет.

– Может, заглянем в квартал ремесленников? Или… останемся здесь послушать музыку?

Лоуренс это сказал в попытке как-то выудить из Хоро эмоции.

Конечно же, Хоро и сама понимала, что Лоуренс отчаянно пытается ее взбодрить.

Она приобрела несколько раздраженный вид, однако из-за губ показался кончик языка.

– Думаю, мне хотелось бы оглядеться.

Она явно была непривычна к тому, что ее так опекают. Обычно она держалась независимо, и потому сейчас, когда о ней заботились, была не в своей тарелке.

Эту волчицу было трудно ублажить – тем счастливее был Лоуренс, когда она улыбалась.

– Тоже можно.

– Пфф, – фыркнула Хоро и звучными глотками допила молоко.

Продавец, сразу оценив маленькую фигурку Хоро, налил в ее чашку не очень много, однако пила она очень зрелищно.

Когда она со стуком поставила чашку на стол и облизала тыльную сторону ладони, Лоуренс почувствовал, что его подбородок задрожал.

– Я тоже?

Он был уверен, что Хоро замыслила дождаться от него оправданий в том ключе, что у него-то не молоко, а эль, и обозвать его скучным самцом.

Он вздохнул над собственной глупостью, заставившей его пить эль с утра. Но ради Хоро он был не прочь побыть глупцом. Вообще-то Хоро обращалась с ним как с дурнем с самого их знакомства.

– …Вот, смотри.

Лоуренс выпил все залпом и поставил кружку на стол. Хоро подалась чуть вперед и понюхала кружку.

– Там же почти чистая вода? – ехидно произнесла она.

Хоть и совершенно неизящно, все же она встала и протянула правую руку в ожидании, что Лоуренс ее возьмет за эту руку.

Мало-помалу Хоро, похоже, возвращалась-таки от воспоминаний о прошлом к настоящему.

Лоуренс крепко сжал ее ладошку, точно стремясь не дать бурной реке воспоминаний унести Хоро прочь.

На этот раз она не сказала, что ей больно.

***

В отличие от изнеженных душ, собравшихся на площади, ремесленный квартал давно уже пробудился и приступил к работе.

Воздух наполнял стук молотов по металлу и дереву, колотушек по коже, а также песни ремесленников.

В отличие от идеально прямых улиц, по которым Лоуренс и Хоро шли прежде, здесь улочки весело петляли – но, правда, тоже были замощены камнем. Лоуренс постепенно начинал верить, что эта живая атмосфера пронизывала все уголки южной части города.

Ремесленники трудились внутри просторных зданий, выстроившихся вдоль улицы, а вот дети шустро бегали между домов. Перед одним из зданий виднелась гора дров, а внутри – пылающий горн; там, судя по всему, делали гвозди. Девушка на вид младше Хоро, одетая в широкую юбку и деревянные башмаки, стояла, согнувшись и крепко упершись ногами в пол, и изо всех сил вытягивала гвоздь.

Остановилась Хоро, увидев мастерскую, где юные подмастерья вдохновенно били молотками по красному металлу.

То, как они из тонких металлических пластинок делали круглые детали, поистине зачаровывало. Но что заставило Лоуренса непроизвольно рассмеяться, так это то, что изготавливала эта мастерская перегонные кубы для производства крепких напитков.

– Они кипятят спиртное в том большом котле на медном листе; потом пар идет по трубке, которую они прикрепляют, остывает там, и из конца трубки вытекает спирт. Уверен, вон там, внутри, уже готовый продукт.

Лоуренс указал на здание, и Хоро заглянула внутрь с видимым интересом.

Хотя многие ремесленники за работой отличаются вспыльчивостью и грубым нравом, едва ли они стали бы кисло смотреть на красивую девушку, заглядывающую к ним в мастерскую.

Молодой человек – похоже, правая рука хозяина – отчитывал подчиненных, делая вид, что совершенно не замечает Хоро.

– Похоже, мы в самом сердце компании Дива. Неудивительно, что здесь столько людей работает с металлом.

Помимо мастерских, изготавливающих гвозди и перегонные кубы, Лоуренс видел и другие, где делали цепи, ножи, обручи для бочек и тому подобное. Более того, все это было отменного качества. То ли из-за этого качества, то ли просто из-за обилия товаров, выставленных перед мастерскими, но здесь совершенно не было ощущения глухоманского городка на задворках севера. Все было отполировано до блеска.

– Должно быть, это город переселенцев.

Компания Дива извлекала прибыль из своей горнодобычи, но, если ее некуда девать, это все равно что терять ее. Если человек живет неважной жизнью, единственный способ изменить это – покупать хорошие вещи. Если человек собирает вещи, приобретенные где-то далеко, это отнимает время, к тому же он опаздывает за последними веяниями. В общем, силой денег убедить хороших ремесленников собраться вместе и работать здесь – достойный способ решения проблем.

По мере того как дела шли все лучше, появлялись и мастера серебряных дел. Лоуренс был рад, что Хоро совершенно не интересовалась украшениями. Обожай она украшения так же, как она обожала еду, Лоуренс разорился бы уже давно.

– …Но это место – действительно нечто… – рассеянно пробормотал Лоуренс. Серебряные вещицы, изготовленные Фран, у которой они попросили карту земель от Кербе до Йойтсу, были потрясающие, однако и те, что продавались здесь, тоже впечатляли.

Возможно, это из-за обилия материалов, привозимых сюда с рудников. И еще здесь должна была играть роль не только строгость мастеров к подмастерьям, но и немалая толика таланта.

Но даже если их привлекла сюда сила денег, не должно ли это привести к вражде с ремесленными гильдиями в других городах? Впрочем, возможно, компания Дива не настолько примитивно мыслит, чтобы полагаться только на деньги, а способна договариваться и тоньше.

Лоуренс рассеянно крутил в голове подобные мысли, пока не пришел наконец в себя.

Сейчас он не мог позволить себе в одиночку блуждать в лабиринте торговых размышлений.

К счастью, Хоро разглядывала церемониальный меч с выгравированными на рукояти птицей и лисой и не обращала внимания на Лоуренса. Наконец, потеряв интерес, она покачала головой и встала.

Двое продолжили бесцельно бродить, и мысли Лоуренса вновь обратились на другие темы, помимо Хоро: каким полным жизни оказался этот ремесленный квартал, как редко такое бывает, и так далее.

Сейчас все города страдают от избытка ремесленников. Защита тех, кто живет в городе, обычно принимает вид ввозных пошлин и ограничений на количество ввозимых товаров. Однако если бы все так делали, это привело бы к излишкам производимых товаров, которые негде было бы продавать. Это одна из тех проблем, которые годами приносят головную боль хозяевам гильдий.

Количество мастерских не может быть безграничным, и те, кто заканчивают трудное время ученичества, неизбежно начинают соперничать со своими бывшими наставниками. Многих из них отсылают прочь для «дальнейшего совершенствования» как «бродячих ремесленников», но на самом-то деле это преследует другую цель – избавиться от соперников. Никто не обещает, что такой бродячий ремесленник сможет когда-нибудь вернуться и стать мастером. Кроме того, поскольку самый надежный способ стать мастером – это жениться на вдове предыдущего, мастерам приходится постоянно оглядываться – и следить за едой.

Поэтому многие места лишь на взгляд кажутся оживленными, а на самом деле полны внутреннего напряжения. Однако здесь оживление выглядело искренним.

Лоуренс дивился про себя, в том ли причина, что здесь хорошие условия для работы и торговли. Однако даже если так, рассуждал он, это должно иметь свои пределы. Так думая, он бродил вместе с Хоро, как вдруг они очутились перед зданием, как будто предназначенным для какой-то ремесленной гильдии.

Лоуренс и Хоро застыли на месте. Он кинул взгляд на нее, потом вернул обратно, не вполне уверенный в том, что может верить собственным глазам.

Там, куда он смотрел, был городской указ, выбитый на каменной плите. В буквальном смысле увековеченный в камне.

«Этот город не ограничивает деятельность ремесленников никоим образом. Обладающие мастерством вольны открыть мастерскую и создавать все, что пожелают. Леско приветствует всех искусных ремесленников. Свобода для всех».

Лоуренс, в полном трансе, вдруг встретился взглядом с идущей мимо портнихой. Женщина улыбнулась и спросила:

– Путешественник?

Она не выглядела даже близко такой юной, как Хоро. На голове ее был платок, специально сделанный так, чтобы держать швейные иглы. Лицо и тело женщины были пухлыми, точно взошедшая опара.

– Я тоже сначала не поверила, однако это истинная правда.

Ее улыбка выглядела счастливой и в то же время гордой.

К груди она прижимала, конечно же, ткань, которой предстояло превратиться в какое-то одеяние, – но кроме нее, еще радость и надежду.

Да, это у портнихи тоже было.

Пока Лоуренс переваривал значение всего этого, женщина легонько махнула рукой и пошла дальше по своим делам.

Лоуренс слышал про неуправляемые города, однако их было очень мало. В основном это были недавно созданные города, где не было гильдий, которые могли бы как-то ограничивать ремесленников.

Но собственными глазами он такое видел впервые.

Положение, сложившееся в этом городе, он действительно никак не мог предвидеть. Город без ограничений и без налогов – это просто рай на земле. Через миг в голове Лоуренса всплыли имена знакомых, с которыми он бы с удовольствием поделился этим знанием. Конечно, в их числе была юная пастушка Нора. Она мечтала стать портнихой; вне всяких сомнений, в городе, подобном этому, ее мечта воплотилась бы в жизнь. Сейчас она должна странствовать по поручению Торговой гильдии Ровена, так что, если Лоуренс пошлет письмо, оно должно дойти.

Вдруг Хоро вздохнула.

Разговоры о ремесленниках она едва ли находила особенно интересными; если они касались пастушки Норы – тем паче.

Брать Хоро с собой не имело смысла, если ей было неинтересно, поэтому Лоуренс поспешил снова надеть на лицо улыбку и потянуть Хоро за руку.

– Идем.

Там, где они сейчас были, повсюду ходили портнихи; вокруг виднелось множество мастерских, где изготавливались башмаки и одежда.

Песни, которые пели портнихи, разрезая и сшивая полоски ткани, вплетались в лязг и звон от прочих ремесленников. Эти песни не предназначались для увеселения прохожих, в отличие от представлений скоморохов и музыкантов. Наоборот – они показывали, что портнихам в радость их работа.

Свернув за угол вместе с Хоро, Лоуренс увидел, как ее плечи медленно опустились.

Настроение заразительно. Когда все вокруг счастливы, это само по себе приободряет.

Но Хоро, хоть и слабо улыбалась, все же тихонько вздохнула.

Здесь все делали общую работу, пели общую песню, жили в общем городе. Никаких сомнений, что именно такого жаждала Нора.

А у Хоро «все» исчезли в реке времени. Она нашла наконец тоненькую ниточку, но от нее остался лишь обрывок.

Лоуренсу приходило в голову разное, что можно было бы сказать, но в итоге он оставил это все при себе. Хоро тем временем изучала шапочки, капюшоны и прочую одежду горожанок. Она даже померила несколько шарфов и перчаток. Некоторые из них ей, похоже, даже понравились, однако ни разу она не сказала «хочу». Поскольку бОльшую часть времени она обычно ухаживала за хвостом, быть может, на самом деле эти вещи были ей малоинтересны.

В общем, у Лоуренса кончились идеи.

Он знал самые разные способы привлечь внимание торговца, но способов заинтересовать девушку, кроме как едой, он не ведал. И за это сейчас ненавидел самого себя.

Более того – даже если бы он придумал еще какое-нибудь интересное место в ремесленном квартале, это вряд ли помогло бы: Хоро, похоже, уже начала уставать от ходьбы. Конечно, она не жаловалась, понимая, что Лоуренс привел ее сюда из заботы о ней же. Но это лишь усиливало страдания Лоуренса.

Идея вытащить ее из комнаты в город не сработала. Или, быть может, Хоро была бы более довольна, просто расслабляясь на площади. Подобные мысли крутились у него в голове. Однако сожалеть было некогда. Если у торговца есть время на сожаления, лучше ему потратить это время на то, чтобы найти выход. Лоуренс принялся оглядываться в поисках места, где уставшая Хоро могла бы присесть.

Но, хотя в ремесленном квартале должно было быть сколько-то таверн и харчевен, у Лоуренса было не очень много времени на поиски. Он понимал, что нужно найти что-нибудь прежде, чем у Хоро испортится настроение.

Он уже начал отчаиваться, но тут…

…ремесленный квартал закончился, и они зашагали по улице, где лавки стояли вперемешку с обычными домами.

Там посреди буйного хаоса пешеходов вдруг обнаружился островок безлюдья.

Лоуренс и Хоро застыли на месте, словно застряв в толпе.

Перед ними было пустое здание без малейших признаков жизни.

Однако оно вовсе не разваливалось – кто-то за ним ухаживал. Рядом имелось место для погрузки и выгрузки товаров, отделенное от улицы забором с воротами. Одна из створок входной двери была открыта, и внутри Лоуренс увидел стол и полки.

Здание было четырехэтажное, с приличным числом комнат. Оно было явно предназначено для торговли: достаточно завезти туда товары, и лавку можно открыть сразу же. Человеческого присутствия в нем не ощущалось; для жилого дома здесь совершенно не было ощущения жилища, где кто-то обитает.

В общем, это был трон, ожидающий своего короля.

И это Лоуренсу отнюдь не казалось.

Ко второй, закрытой створке входной двери был прикреплен лист бумаги – единственное в этом городе, что заставило Лоуренса позабыть о Хоро.

«Продается за тысячу двести тренни. Торговый дом Ванс».

Весь город словно блестел под солнечными лучами, льющимися с ярко-синего неба, а Лоуренс видел лишь эти слова на листке. Лавка на продажу. Здесь, в полном жизни городе, где нет никаких препон.

Не будет большим преувеличением сказать, что замерли не только его ноги, но и сердце.

Кровь в жилах остановилась.

Когда Лоуренс пришел в себя, он понятия не имел, сколько времени он так простоял.

В его уши ворвался уличный шум; вокруг оказалась толпа.

Внезапно он осознал, что его левая рука пуста, – и в животе все заледенело, точно он проглотил чистый лед.

– Хо-…

«Ро» – этот слог так и не сорвался с его губ. Хоро стояла у лотка неподалеку и покупала жаренный в масле хлеб, политый медом. Рука Лоуренса дернулась к поясу – его кошель исчез. Этот кошель был привязан к поясу шнурком, чтобы вор не украл; однако сейчас Лоуренс не заметил, как этот шнурок оказался развязан.

Хоро с лицом настолько бесстрастным, что Лоуренс был не в силах понять, сердится она или нет, вернулась к Лоуренсу, вгрызаясь в хлеб. Не произнеся ни слова, она протянула кошель.

– А?..

Отчаянно пытаясь привести в порядок идущую кругом голову, он раскрыл рот, чтобы сказать что-нибудь, чтобы извиниться.

И едва он это сделал, как Хоро сунула ему в рот хлеб.

– Мм! Мм?

Хоро неотрывно смотрела на Лоуренса, по-прежнему держа руку с хлебом у него во рту.

Даже прохожие на этой оживленной улице заинтересовались столь странной картиной.

Хоро постояла так несколько секунд, потом наконец выпустила хлеб.

То, что Хоро способна выпустить из рук еду, было удивительно само по себе. Хоро развернула освободившуюся руку ладонью вверх, и Лоуренс в первый миг не понял, зачем.

– Пойду куплю еще.

Слова вроде «не хочу, не трать деньги впустую» Лоуренсу вовсе не пришли в голову. Он подал Хоро монеты почти непроизвольно. Хоро снова отправилась к лотку, и всю дорогу взгляд Лоуренса оставался приклеен к ее спине. Владелец лотка кинул взгляд на Лоуренса; Хоро что-то сказала ему, он улыбнулся и вылил на кусок хлеба особо щедрую порцию меда.

Хоро вернулась такой же бесстрастной, как и прежде. Встав рядом с Лоуренсом, она сказала:

– В конце концов все к лучшему.

– А? – переспросил Лоуренс. Но Хоро продолжала смотреть на продающийся пустой дом.

Видимо, она имела в виду хлеб.

Из заботы о Хоро Лоуренс вывел ее гулять, водил по площади, а потом по торговому кварталу. Но, несомненно, лучше всего помогали улучшить ее настроение сладости.

Его все еще не прояснившаяся до конца голова крутила эту мысль, когда Хоро наступила ему на ногу.

И не просто наступила, а вдавила свою ногу в его.

В конечном итоге, пока Лоуренс водил ее там-сям, положение дел в городе отвлекло его, и он про нее забыл. Более того, хоть изначально Лоуренс взял с собой Хоро, чтобы ее взбодрить, но, увидев продающуюся лавку, он позабыл обо всем на свете, да настолько, что не заметил, как у него забрали драгоценный кошель; естественно, он позабыл и о Хоро.

Конечно, Хоро была сердита. И извиниться он не мог никак.

– Думаю, ты про меня забыл и там, где стучали по металлу.

Да, она заметила.

Лоуренс невольно втянул голову в плечи.

– Ты вышел в город и стал совсем как щенок. Что вот это, что вон то, что происходит здесь, а что вон там?

Мед на куске хлеба в ее руке, такой же горячий, как и сам хлеб, медленно стекал. В обычной ситуации Хоро не позволила бы пропасть даже капле, но на этот кусок она даже не смотрела.

Настолько рассержена она была.

Лоуренс ничего не ответил.

Извинись он сейчас, это лишь завершит образ бессовестного дурня.

Если Лоуренс был щенком, все, что ему оставалось, – ждать, пока гнев Хоро поутихнет и она перестанет его ругать.

В конце концов Хоро смилостивилась и убрала ногу с ноги Лоуренса.

И после короткой паузы взяла его за руку.

Как-то неуверенно взяла, точно борясь с редкой для себя стеснительностью.

– Я говорю, в конце концов все к лучшему.

– ?..

Лоуренс смотрел на Хоро, не понимая.

Хоро откусила от своего хлеба. У нее снова был раздраженный вид.

– Ты хочешь, чтобы я сказала больше?

Она снова наступила ему на ногу. Лоуренс развернулся вперед.

Однако Хоро его не отпустила. Ее щеки заметно покраснели – и вовсе не от холода.

Она разом откусила половину куска и засопела – возможно, оттого, что он был все еще горячий.

– Ты счастлив, как глупый песик, – произнесла Хоро, наигранно вздохнула, выпустив клуб белого тумана, и снова засопела. На Лоуренса она не смотрела, но он чувствовал, что это стоит ей серьезных усилий.

И в молчании глядя на профиль Хоро, Лоуренс увидел нечто куда более сладкое, чем мед на ее хлебе.

Хоро гналась за именем своего старого товарища по стае, но вместо того, чтобы встретиться с этим существом, получила лишь оставленное им послание.

Это было очень печально; вне всяких сомнений, сейчас в ее сердце творилось много такого, что могла понять лишь она сама.

Лоуренс же мог сделать ничтожно мало.

Чтобы он, живущий здесь и сейчас, мог восторжествовать над Миюри, оставшимся лишь в ее воспоминаниях, все, что ему надо было сделать, – каким-то образом приковать к себе ее интерес и двигаться вперед.

Конечно, хоть эта лавка и была недорога, купить ее прямо сейчас Лоуренс не мог. Он слишком мало знал о городе; более того, здесь было самое подбрюшье компании Дива. По правде сказать, он даже жалел, что город оказался таким оживленным.

Но сейчас ему вовсе не требовалось сказать что-то практичное. Любая фантазия сгодится; ему нужны были слова, полные надежды.

В конце концов Лоуренс придумал, что сказать.

– Прости, но давай вернемся на постоялый двор.

Хоро подняла глаза и недоуменно посмотрела на него.

– Я давно не рисовал, хочу нарисовать эту лавку.

Края ее губ чуть приподнялись. Однако он не ошибся.

Едва Лоуренс так подумал, уголки глаз Хоро тронула улыбка, а потом разошлась по всему лицу, точно хорошо замешанное тесто, в которое добавили масло.

– А может, ты хочешь ее купить?

Судя по этому ее вопросу, Лоуренсу действительно стоило бы говорить практично. Он и не думал, что Хоро может одобрить покупку лавки в этом городе.

Мысленно посмеявшись над собой, Лоуренс ответил, тщательно выбирая слова:

– Когда покупаешь что-то слишком дешево, есть риск впустую потратить деньги. Сначала я должен успокоиться.

Это не была полная ложь, однако уши Хоро под капюшоном дернулись, и она сделала непонятное лицо.

– Должна предупредить, сожаление об ушедшей из-под носа покупке хуже горького вина.

– Конечно. Ты лучше всех знаешь, как я отношусь к таким вещам, верно?

Глаза Хоро чуть расширились от удивления, губы изогнулись в зловредной усмешке.

Увидев эту усмешку, Лоуренс подивился, не повторил ли он ту же ошибку, что тогда, в ренозском проулке.

Впрочем, человек растет, накапливая жизненный опыт.

Лоуренс осознал, что по-прежнему держит в руке хлеб, купленный Хоро для него, и откусил.

Вкус должен был быть такой же, как у ее губ.

Словно почувствовав эту мысль Лоуренса, Хоро вздохнула и зашагала прочь, потянув его за собой.

– Какой же ты все-таки дурень.

Конечно, это она сказать не забыла.

***

Сколько раз он рисовал свою воображаемую лавку, он сам не знал. Он даже не впервые делал это при Хоро.

Однако впервые они рисовали вместе.

Это само по себе было приятно, но по-настоящему обрадовало его то, что Хоро вновь стала прежней.

– Не думаю, что сюда будет доставать солнечный свет.

Хоро высказывала свое мнение по размещению мебели и даже по размеру окон.

Сперва Лоуренс думал, что она принуждает себя выглядеть веселой, но, глядя, как она раз за разом говорит «О, вот так гораздо смелее», «О, твой вкус как у дурня» и тому подобное, он решил, что такие вещи ей нравились с самого начала.

Внезапно он подивился, строят ли волки свои жилища.

– Вот тут самое солнечное место… да. Здесь я буду спать, самое подходящее место.

Комната на втором этаже, где больше всего солнца, обычно достается хозяину лавки. От этой мысли Лоуренс вдруг переключился на действительность и наморщил нос.

Конечно, это всё фантазии.

И тем не менее вид и планировка здания, которое они рисовали, были как у той лавки на продажу – лавки, которая взаправду существовала. Сам того не ожидая, Лоуренс оказался настроен довольно серьезно.

– Вообще-то здесь хозяину полагается…

Хоро, явно не слушая жалобы Лоуренса, обращенные наполовину к нему самому, продолжала рисовать, добавляя то одну деталь, то другую.

Если предаваться мечтам, когда нужно заниматься делом, это может выйти боком.

Едва Лоуренс об этом подумал, начисто забыв, что собирался подбадривать Хоро, сама Хоро произнесла:

– А для меня место в твоей лавке есть?

– А…

«Конечно же, есть?» – говорило ее невинно улыбающееся лицо.

Ответить Лоуренсу было нечего.

Внезапно ему захотелось сказать хоть что-нибудь, даже если это заставит Хоро огрызнуться на него.

Но едва он попытался, как Хоро нажала ему на язык своим тонким пальчиком.

– Если ты ляпнешь что-нибудь странное, весь мой труд пойдет насмарку.

Лоуренс подивился, в какой степени она шутила, а в какой была серьезна.

Если говорить о том, сколько времени кто-то занимал сердце Хоро, то разница между Миюри из прошлого и Лоуренсом из настоящего была поистине громадна.

Хоро принуждала себя.

Лоуренс говорил и говорил себе, что любая улыбка в конце концов станет искренней – дай только время.

Пристально глядя Хоро в глаза, он кивнул.

И повел перо к спальне на втором этаже.

– А… – вырвалось у удивленной Хоро. Тогда Лоуренс сказал:

– Если будущее торгового дома в одних руках туманно, то две пары рук не лучше ли?

Лоуренсу эта фраза показалась довольно слабой, но все же он пририсовал столик в углу комнаты.

Хоро фыркнула.

Они решали, куда какую мебель ставить, какие товары будут в их вымышленной лавке. Она казалась настолько реальной, что можно прикоснуться, и в то же время невероятно идиллической.

Хоро и Лоуренс переговаривались – иногда смеясь, а иногда и огрызаясь.

И все равно время от времени, после того как они вместе решали что-то, Хоро вдруг замолкала и молча смотрела полными радости глазами.

У нее было такое покойное лицо, словно она и впрямь была в этой идеальной лавке, проводя день за днем под восходящим и заходящим весенним солнышком.

Наконец ее лицо стало сонным, и она погрузилась в дрему.

Конечно, Лоуренс не стал ее будить, но и в постель не отнес.

Он продолжил работать, улыбаясь Хоро. Та время от времени просыпалась и вытирала рот.

Внезапно Лоуренс осознал кое-что.

Всякий раз, когда Хоро просыпалась, у нее было немного беспокойное выражение лица. Сначала Лоуренс думал, что это от неудобства краткого сна, но вскоре почувствовал, что дело немного в другом. Проснувшись, Хоро смотрела на Лоуренса какое-то время, точно пытаясь уяснить для себя, он приснился ей или нет, а потом расслаблялась и снова засыпала.

Осознав, что Хоро старалась убедиться, что он, Лоуренс, по-прежнему здесь, рисовать он больше не смог.

Хоро прожила на свете много веков, по сравнению с которыми время, проведенное ею с Лоуренсом, было просто крохотным. Несомненно, ей оно казалось настолько коротким, что стоит ей заснуть, и оно пролетит совсем. Тем более – сразу после вечного прощания с прежним товарищем по стае, с которым, как Хоро была убеждена, она когда-нибудь встретится.

Вот почему Хоро хотела держать глаза открытыми подольше.

«У меня мало времени», – много раз говорил ей Лоуренс. «Я должен вернуться к своему торговому пути – я не могу путешествовать с тобой вечно», – много раз говорил ей Лоуренс.

Но по-настоящему не хватало времени как раз Хоро.

Она ведь жила очень долго. То время, которое она могла провести с ним, и то, что она могла делать вместе с ним, было просто ничтожным на фоне всего того, что она сможет сделать за, несомненно, колоссальное время, отведенное ей в будущем. Каким бы драгоценным ни было ее время сейчас, какая бы гора вещей ни воздвиглась на этом складе, все равно придет день, когда она все это потеряет.

Вот почему он хотел быть с ней хоть чуть-чуть больше. Хоть чуть-чуть дольше. Ведь время, которое она могла провести с Лоуренсом, было таким кратким.

Лоуренс отложил перо и погладил челку посапывающей рядом Хоро. Ее брови чуть нахмурились, уши дернулись, но она не пробудилась.

Лоуренс с болью смотрел на ее спящее лицо. Ему как будто что-то давило на грудь.

Они приехали в этот город, чтобы разузнать о банде наемников Миюри и о планах компании Дива. Однако они совершенно не намеревались исправлять, тормозить или нарушать эти планы.

Лоуренс хотел бы иметь возможность делать это, но реальность была такова, что возможностью он не обладал. Лоуренс был всего лишь торговцем. Хоро, конечно, была сильна, но противник – могущественная компания с целой армией наготове.

Более того, мастер сражений, возглавляющий банду Миюри, боялся, что Лоуренс и Хоро встанут против компании Дива. Значит, исход был настолько очевиден, что даже дурню было ясно: бросать вызов Диве – абсурд.

Лоуренс пообещал Хоро сделать для нее все, что в его силах. Но даже если Йойтсу угрожало вторжение, уж конечно, Хоро сама не захотела бы, чтобы Лоуренс ставил на кон свою жизнь. И, хотя доподлинно он этого не знал, но предполагал, что Хоро и сама не стала бы драться за Йойтсу. Впрочем, вполне могла бы приложить усилия, чтобы осложнить вторгшимся жизнь.

Иногда ему казалось просто обидным, что, хотя ее истинным обличьем была гигантская волчица, она путешествовала по уголкам и закоулкам такого огромного мира в облике такой хрупкой девушки и в компании такого приземленного торговца, как он. Похоже, она отчаянно пыталась держаться в ритме окружающего мира.

Кроме того, она путешествовала в поисках своей родины и следов своих старых товарищей. Это, безусловно, нельзя было назвать продвижением вперед; скорее, это была попытка увидеть последствия поступков, которые все равно нельзя изменить.

Можно назвать это попыткой как-то возместить то, что она провела несколько веков в пшеничных полях захолустной деревушки, но ведь не вина Хоро, что мир так сильно изменился за это время.

Размышляя, Лоуренс вновь погладил челку Хоро.

Что они в действительности могут сделать в этом городе? Разнюхать планы компании Дива, а потом поднять руки перед всей громадностью этих планов? Или, осознав всю абсурдность этих нацеленных на быструю прибыль планов, молча дрожать от ярости?

В любом случае, поделать ничего было нельзя.

Тем белым утром в монастыре Уинфилда, играясь с искрящимся снегом, Хоро говорила.

Сейчас, по крайней мере, они могут знать, что происходит.

И это все, что они могут.

Лоуренс искренне сожалел, что он не какой-нибудь герой из героической легенды. Хоро была ему неописуемо дорога, а он ничего не мог для нее сделать; это заставляло его задуматься, есть ли в его жизни вообще какой-то смысл.

Спящее лицо Хоро выглядело уставшим от плача.

Даже раздраженная улыбка – уже хорошо. Даже страдальческая улыбка – уже хорошо.

Лоуренсу хотелось бы сделать так, чтобы завтра Хоро думала о чем-нибудь другом.

Чтобы она не сидела перед очагом, вспоминая раны прошлого и пряча их за улыбающимся лицом. Нет, Лоуренс хотел, чтобы ее глаза сверкали под утренним солнцем, а лицо светилось предвкушением того, что ей готовит новый день.

Поразмыслив, он понял, что его выбор небогат.

Все, что он сделал сегодня, было ради того, чтобы Хоро улыбалась.

Значит, ему оставалось и дальше стараться изо всех сил во имя того же.

Лоуренс поднял наконец-то окончательно уснувшую Хоро и отнес на кровать. Затем повторил в обратном порядке все то, что делал утром, когда одевал ее, чтобы выйти на улицу. Хоро действительно была сейчас беззащитна, ее тело было мягким и теплым, как у кошки. Лоуренс почувствовал приступы вины, но сумел их подавить.

Возможно, потому что кое-что другое давило ему на сердце еще сильнее.

Погладив спящую Хоро по щеке, Лоуренс надел плащ и направился к выходу из комнаты. Сделав несколько шагов, остановился, вернулся к столу, взял лист с рисунком и, убедившись, что чернила высохли, положил рядом с Хоро. Его позабавило, что от запаха чернил нос Хоро сморщился и она пробормотала что-то невнятное.

Он вышел из комнаты и зашагал по коридору.

Добравшись до лестницы, он направился вверх, не вниз.

С того момента, когда Лоуренс прошел мимо кое-кого, возвращаясь к себе в комнату, подходящих шагов он не слышал – значит, этот кое-кто, скорее всего, по-прежнему был у себя.

Не в силах даже чуть-чуть скрыть напряжение, Лоуренс прокашлялся и постучал в дверь.

Открыл ее крупный мужчина с короткими седыми волосами и бородкой.

Заместитель главы банды наемников Миюри.

Глава 3

Заместителя звали Макс Мойзи.

Рукопожатие с ним принесло Лоуренсу странное ощущение.

Глядя на этого человека поверх груды бумаг и пергаментов, наваленных перед ним на столе, Лоуренс понял, что эта рука привыкла держать перо не меньше, чем меч.

– Говоришь, хочешь узнать у меня о положении дел в городе?

Когда Лоуренс задал свой вопрос, глаза Мойзи чуть расширились, а потом, когда он принялся обдумывать ответ, забегали, как у маленького зверька.

Рувард, очевидно, не объяснил ему, кто такие Лоуренс и Хоро на самом деле, но Мойзи явно понял и сам.

Даже если это было не так – в любом случае, он отложил свои дела и отнесся к Лоуренсу как к почетному гостю, точно ему приказали.

– Да. Сегодня я немного побродил по городу, и как торговцу мне здесь многое очень интересно.

В особенности – каменная плита с выбитой надписью, что ремесленников здесь ни в чем не ограничивают.

Людей ставит выше зверей то, что, где бы и в каких бы условиях они ни жили, у них есть законы.

Эти слова Лоуренс услышал в каком-то городе. Их оставил знаменитый правитель и военачальник.

В любом городе, который Лоуренс посещал по торговым делам, налагаемые на ремесленников ограничения имели вполне определенный смысл, и отнюдь не потому, что ремесленники их ненавидели, или по каким-то другим причинам.

– Да… некоторые вещи в этом городе сильно отличаются от того, что в других городах.

От того, что человек вроде Мойзи – большой, немолодой, опытный и сильный – обращался к нему очень вежливо, Лоуренсу было чуть не по себе. Почетный гость – это ладно, но Мойзи вел себя с Лоуренсом не как с юнцом, а скорее как с особой королевской крови.

Теперь Лоуренс понял, почему Хоро терпеть не могла, когда с ней обращались как с богиней.

– В ремесленном квартале я видел каменную плиту с надписью, что город никак не ограничивает ремесленников.

При этих словах Лоуренса его собеседник отвел взгляд от груды бумаг на столе и посмотрел на него.

И – словно булыжник внезапно утратил форму – его грубое лицо расплылось в широкой улыбке.

– Понятно. Вот почему вы двое стояли столбом перед той лавкой на продажу.

Должно быть, их видел кто-то из банды.

Лоуренс почувствовал, что его лицо заливается краской, однако он не мог позволить брошенной в него правде сбить его с ног. Хотя бы ради того, чтобы и впредь показывать Хоро уверенное, улыбающееся лицо.

Разнюхивание планов компании Дива было нужно в конечном счете лишь для того, чтобы подтвердить их опасения. Однако у Лоуренса была и иная причина явиться в этот город: проверить, возможно ли здесь устроить лавку.

Если и вправду нет никаких признаков того, что компания Дива собирается начать войну, и если Лоуренс не отправится в Йойтсу вместе с Хоро, то лавку он может открыть, ни о чем не тревожась.

Так или иначе, он должен был убедиться, хорошая ли это возможность.

– Все так и есть. Более того, я слышал, что это уже довольно давно.

– То есть, хотя другие торговцы уже открывают в городе лавки, ограничений все равно не вводят? – и Лоуренс склонил голову, затаив дыхание от волнения.

– Совершенно верно.

Лоуренс задал этот вопрос, когда Хоро спала, потому что не хотел, чтобы она видела, как он нервничает.

Он не мог противиться стремлению хорошо выглядеть в глазах Хоро.

– Например, здесь нет отделения гильдии, к которой я принадлежу. Наоборот, один человек из гильдии предупреждал меня, чтобы я не имел дела с Леско. Однако если посмотреть под другим углом…

– Это отличная возможность опередить их, да?

Да, у тех, кто заправляет делами банды наемников, мышление мало отличается от мышления торговца.

Быть может, они были даже ближе к Лоуренсу, чем городские торговцы, создающие нерушимые связи с другими людьми и – в худшем случае – живущие в паутине этих связей, как в тюрьме.

– По моему опыту, хоть я и пробыл в этом городе недолго, вряд ли тема ограничений создает проблему, – ровно и четко проговорил Мойзи. – И, господин Лоуренс, ты ведь заметил, в каком состоянии город?

При словах «господин Лоуренс» улыбка на лице Мойзи стала вымученной; однако наемники, такие как он, всегда очень остро чувствуют общественное положение того, с кем говорят. Посмеяться над серьезностью, с какой Мойзи обращался с Лоуренсом как с кем-то высшим, а не с обычным торговцем, было бы очень невежливо.

Поэтому Лоуренс ответил со всей серьезностью:

– Я думал, что так может быть. Ремесленный квартал похож на те, что в южных городах, да и малый, что возится здесь в конюшне, не здешний по рождению, не так ли?

– Ты прав. Это город переселенцев.

Конечно, у наемников, ведущих войны, есть богатейший опыт по части колоний и их поддержки.

– Но так стало не очень давно, и весть об этом во все стороны не рассылают. Думаю, они не хотят навлекать на себя враждебность окрестных городов и правителей. Ведь этот город не очень-то близко к горам, откуда компания Дива черпает свои богатства.

Лоуренс тоже об этом думал. Он был уверен, что у компании, контролирующей горнодобычу, должен быть город у самого подножия гор – там она могла вести торговлю, в то же время присматривая за рудокопами.

– На окраине южной империи – за Проанией и еще южнее – есть большой город. Там живет много людей, и туда можно добраться по морю от западного берега. Ты, похоже, приехал сюда из Реноза, однако о Леско там сумел узнать не особо много, я прав?

Лоуренс кивнул.

– Да, там торговцы почти ничего не смогли мне рассказать.

– По-видимому, этот город был построен компанией Дива только для людей из самой компании Дива. Однако, хотя сам город буквально хвастается своим процветанием, Дива своего присутствия здесь не выказывает. Она как будто просто спрятала весь Леско.

Да, Лоуренс вполне мог понять такое желание компании, владеющей великолепными рудниками, да еще и этой жемчужиной, процветающим городом. Если бы бродячий торговец расхаживал по дорогам, весь расфранченный и сверкающий самоцветами, первыми на него набросились бы не волки, но люди.

– В конце концов, компании Дива нынешнее богатство тоже далось нелегко. На пути к нему они избежали опасности угодить во власть множества влиятельных организаций – они вступали в союз с одними, чтобы испортить планы других, и делали это снова и снова. Они ходили по лезвию, но компания росла – в основном потому, что многие в ней покинули свои родные страны, им было нечего терять и некуда идти.

Тут Мойзи прервался, сложил руки перед собой и с помягчевшим выражением лица сказал:

– Иными словами…

Быть может, увидев, как наемники со всего мира, отребье земли, собрались вместе, он начал чувствовать в компании Дива родственные души.

– …Те, кому в жизни сильно досталось, обычно мягче относятся к другим. Быть может, я немного преувеличиваю, но эти люди порвали со старыми обычаями и предрассудками. Компанией Дива управляют странные люди, да, но они, похоже, серьезно верят, что могут собрать людей под флагом свободы и что это будет работать. Слухи насчет северных земель… думаю, ты уже слышал от командира?

Лоуренс вспомнил вчерашний разговор.

Рувард сказал, что, возможно, компания Дива пытается установить власть над северными землями, где у множества людей есть множество интересов, используя этих людей и давая всем то, что им нужно.

– Думаю, если так удастся сделать, это будет просто чудесно, и мне кажется, что это впрямь работает. Во всяком случае, товары, которые делают ремесленники в Леско, отменного качества.

Не вставая из-за стола, заместитель изогнулся всем телом и ухватил за рукоять прислоненный к стене меч. С тихим лязгом извлек его из ножен. Судя по голубоватому отсвету на клинке, это был действительно хороший меч.

– Сегодня никто не может прожить только мечом – ни на юге, нигде. Но если рассыпать приманку под названием «свобода», можно собрать полчища невероятно искусных людей. В результате получился этот город.

И Мойзи ловким движением убрал меч обратно в ножны.

Хоть он и был заместителем командира, но явно его сильной стороной был не только ум.

Лоуренс подумал, что ему должно быть стыдно, что он моложе этого человека.

– В будущем этот город еще вырастет и станет просто невероятен.

Бродячие торговцы наподобие Лоуренса – это люди, которые в своих странствиях по свету в поисках чего-то нового приходят в новопостроенные города, где бы эти города ни были.

Наемники же скитаются по миру в поисках войн, от которых любой здравомыслящий человек старается держаться подальше. Конечно, они видят, и на что похожи города перед тем, как их предадут огню, и на что похожи города после того, как их отстроили заново, и много других подобных вещей.

Более того, про Мойзи нельзя было сказать, что ему свойственна поспешность или излишний оптимизм в мышлении.

И тем не менее он сказал, что город вырастет и станет невероятен – вот этот город, порвавший с обычаями прошлого и провозгласивший полную свободу.

Конечно же, если это правда, то множество людей, прознав про этот город, подумает об одном и том же.

«Господь не оставил нас».

– Поэтому, господин Лоуренс, я считаю, что ты будешь совершенно прав, если откроешь здесь лавку. Тебя притянули сюда слухи о войне, но когда ты пришел, то сам увидел, как тут обстоят дела на самом деле. Я убежден, что компания Дива почти наверное не собирается развязывать войну.

Если компания Дива не стремится к войне, то для людей, подобных Лоуренсу, этот город поистине находится в одном шаге от рая.

Сравнительно молодой, еще не пустивший корни город мог бы стать родным местом не только для Лоуренса, до сих пор живущего дорогой, но и для Хоро.

Лоуренс пока что не отбросил эти абсурдные мысли.

Хоро вполне может влиться в мир людей, если уж Хьюг, воплощение барана, успешно торгует предметами искусства в Кербе. И Диана, воплощение птицы, которая живет среди алхимиков, смогла это сделать, и Хаскинс, ставший пастухом и сделавший Уинфилд вторым домом для таких же овец, как он.

Столько примеров успеха – почему бы не случиться еще одному?

Конечно, справедливо думать, что не ко всякому, кто живет в этом мире, благоволит удача. Но раз примеры уже есть, то надеяться стать еще одним – отнюдь не абсурдные мечтания.

Лоуренс сглотнул слюну, словно пытаясь успокоить самого себя.

Мойзи спокойно улыбнулся.

Так, должно быть, он смотрел на юношей, пришедших к нему, чтобы вступить в банду.

На Лоуренса накатил целый ком чувств; воедино смешались радость, смущение и зависть.

Поэтому, пытаясь хоть как-то сопротивляться, он сказал:

– Однако я слышал поговорку, что лучшие шансы на победу тогда, когда война уже закончена.

Улыбка Мойзи стала довольной.

– Хорошо быть молодым.

Лоуренс рассмеялся, при этом искренне думая: как хорошо, что он пришел сюда без Хоро.

***

Его не было рядом с Хоро, когда она проснулась.

Этой ошибки он сумел избежать.

Поскольку Хоро не пробудилась даже к полудню, Лоуренс принял приглашение Мойзи отобедать с ним и другими наемниками в таверне на первом этаже.

Если бы они встретились не в городе, то один из них был бы охотником, а второй – добычей, как волк и овца. Лоуренс чувствовал, что Мойзи сам его пригласил именно потому, что понимал это.

Тем не менее у них было и немало общего – они оба были чужаками в этом городе.

Истории о трудностях дороги, рассказы о разных приемах, чтобы сделать дорожную еду хоть немного вкуснее, и тому подобные порождали общее веселье.

Руварда, командира банды, здесь не было. Лоуренсу сказали, что он еще не вернулся со встречи с главами других банд и аристократами. Остальные наемники с сыновним почтением относились к Мойзи, который вел все дела банды, пока она жила на этом постоялом дворе.

Что до Лоуренса, который почти всегда путешествовал один, – при виде этой атмосферы общего доверия ему хотелось грустить, что Хоро совсем не такая.

Однако тут же он подумал, что если ему удастся открыть лавку, то, конечно, у него будут подручные – способные помощники, люди, с которыми он будет вместе есть завтрак и ужин, люди, судьбы которых будут переплетены с его судьбой. От этой мысли ему стало радостнее.

Конечно, он хотел, чтобы, когда это время настанет, Хоро была к нему ближе всех.

Поэтому, когда Лоуренс спустя какое-то время вернулся в комнату, ему показалось, что Хоро, проснувшись, его искала. Ему даже почудилось облегчение в ее вздохе.

– Аааау…

Хоро ловко прикрыла вздох зевком. Сейчас она выглядела прежней беззаботной собой, как будто ее раны почти полностью исцелились, – явно это было не вымученное лицедейство, как раньше.

Протянув зевок довольно-таки долго, она наконец заметила лист бумаги в своей руке.

– Мм?

Из-за того, что Хоро не выпускала его все время, пока спала, он весь измялся.

Она развернула лист, шурша бумагой, и снова издала «мм», когда поняла, что это.

– Как насчет обеда? – поинтересовался Лоуренс, выкладывая на стол имеющиеся у него деньги и готовя бумагу для расчетов.

Люди, живущие благочестивой жизнью в ритме церковных колоколов, не могли бы трапезничать в этот час, однако, к счастью, здесь влияние Церкви было, похоже, весьма ограничено. На улицах встречались иногда церковники, но, по словам Мойзи, их всех содержала компания Дива. Многие желали, чтобы золото и серебро были чем-то большим, нежели просто монеты.

Даже в Рубинхейгене, где побывали Лоуренс и Хоро, отношение людей к золоту менялось разительно, если его благословляла Церковь, как будто благословление наделяло его какой-то скрытой силой.

Когда речь идет о поставке какого-то ценного товара, торговцы мало чем отличаются от служителей Церкви.

– Мм… немножко.

– У нас есть целая гора ягод.

Это были остатки пиршества, не съеденные накануне вечером и сегодня утром.

Вне всяких сомнений, Хоро сейчас думала, что тогда ей следовало съесть побольше.

Хоро медленно спустилась с кровати и принялась рыться в пожитках, как Лоуренс и посоветовал. Найдя мешочек, куда были ссыпаны ягоды, она принялась их доставать.

Потом встала, подошла к столу Лоуренса и уселась на краешек.

Первосортные шерстяные одеяла на кровати отменно сберегали тепло. Хоро и так была горячая, и сейчас ее влажное, только что пробудившееся тело источало еще более сильный запах Хоро, чем обычно.

– Реши, сколько ты собираешься съесть. Наши запасы не бесконечны.

Эти слова Лоуренс произнес нахмурившись, пытаясь не отвлекаться на ее запах.

Впрочем, когда перед Хоро была еда, она становилась не взрослее щенка. Хоть у них и оставались ягоды даже несколько дней спустя, вполне возможно было, что им еще предстояло поголодать.

Однако Хоро недовольно вздохнула – как обычно. Лоуренс был рад, что она снова в порядке, но, с другой стороны, это заставило его размышлять, что ей ответить.

Постукивая ногой по полу, Хоро убрала часть сушеных ягод обратно в мешочек и, неожиданно кинув взгляд на Лоуренса, сказала:

– Ладно, для разнообразия сделаю, как ты говоришь.

Она разложила остальные ягоды на столе и затянула мешочек. Не успел Лоуренс подумать, какая это редкость – такое поведение, как Хоро взяла одну из ягод и приложила к его губам.

– Ты ведь, похоже, изрядно настрадался.

Лоуренс издал нечленораздельный звук, и ягода выпала у него изо рта.

Ему определенно не показалось, что свободная рука Хоро держала его за ворот, когда она говорила те слова.

Однако он не мог отрицать, что тот стон он издал с неким тайным мотивом.

Вспомнив, что произошло в переулке, он кинул взгляд на Хоро, чтобы понять, сердится ли она.

Хоро не сердилась, однако ее улыбка сулила иные проблемы.

Едва Лоуренс успел понять, что она разочарована, как Хоро тюкнула его пальцем по лбу.

– Ты, поистине ты так ничего и не понял.

– ?

Лоуренс подумал, что даже если начнет сейчас спорить, то этим только заставит Хоро добавить еще что-нибудь совершенно лишнее. Возможно, это все были проявления невероятной сложности и запутанности девичьего сердца, о которых он немало слышал.

Лоуренс подобрал упавшую ягоду и положил в рот. Она была кислой, но и сладковатой тоже.

Хоро спрыгнула со стола – явно просто из жажды. Взяла стоящий возле кровати кувшин с водой, сделала несколько глотков и вытянула руку, чтобы поставить кувшин на место.

– Ну, так зачем ты выходил, пока я спала?

Раздался стук кувшина о твердую поверхность.

Лоуренс решил, что она просто пытается нашарить что-нибудь вслепую. Но едва он успел подумать: «Я становлюсь проницательнее», – как Хоро добавила:

– Быть может, писал письмо той пастушке?

Судя по тому, как быстро она дошла до этой идеи, она почувствовала мысли Лоуренса еще тогда, в ремесленном квартале.

Более того, Лоуренс спиной почувствовал нечто, чего не было в интонациях Хоро. Как в прошлые разы, когда она медовым голосом произносила что-то вроде «не смей думать о других самках» или «интересно, ты сам-то понимаешь, кто тут господин?».

Каждый раз, когда она возвращается в форму, он получает вот это.

Лоуренс натянуто улыбнулся и поскреб щеку.

– Уверен, если бы я и впрямь выбрался ради такого, ты снова была бы в слезах. Я думал написать, но только после того, как спрошу разрешения.

– Угу. Хорошая мысль.

– Так ты не против, если я напишу?

– Ммм. Ну ладно, не против.

Проходя мимо Лоуренса, она потерлась об него головой, как кошка. Потом снова уселась на стол, подобрала ягоду и отправила в рот.

Лоуренс вздохнул и принялся раскладывать на листе бумаги золотые и серебряные монеты.

– Что ты делаешь?

– Считаю, сколько у меня денег. До сих пор возможность не представлялась – у нас тут было недостаточно спокойно.

– Мм.

Хоро явно решила, что Лоуренс ведет речь о дорожных расходах.

Она посмотрела на ягоды в своей руке, потом на Лоуренса.

– Быть может… я слишком много ем?

«Будет плохо, если я рассмеюсь», – подумал Лоуренс, но все равно не удержался от смеха.

Излишне говорить, что Хоро тут же принялась его беспощадно пинать.

– Не сердись. Дело не в этом – тут мои расходы и доходы за все время. И мне трудно успокоиться и нормально все подсчитать, когда у меня от тебя голова кругом идет.

Он ухватил положение дел в целом, но не мог похвастаться полным пониманием. По крайней мере, сейчас они жили бесплатно и получали подарки от разных людей, так что тратили достаточно мало, чтобы Хоро не о чем было тревожиться.

В средства, которыми обладал Лоуренс, входил, конечно, и заем от гильдии, поэтому денег было довольно много.

Ведя счет на пальцах, он обнаружил, что немало его сделок были прибыльными. С другой стороны, иногда его ошибки приводили к тому, что с таким трудом заработанные деньги утекали в песок.

То, что он все же оставался в выигрыше, – несомненно, достаточная причина, чтобы вознести хвалу Единому богу.

В последние всего-навсего полгода он испытал все удовольствия бродячего торговца. Это было прибыльно само по себе, и вдобавок сейчас возле него была Хоро.

– …Что? Что так странно смотришь…

Хоро, заметив взгляд Лоуренса, подняла бровь, но сейчас бояться было нечего.

– А, да ничего.

Хвост Хоро колыхнулся, после чего она, потеряв интерес, вернулась к ягодам.

Лоуренс поднял на нее глаза и улыбнулся.

Хоро одарила его весьма недовольным взглядом, но слезть со стола и уйти не попыталась.

Глядя на свои прибыли и убытки, видя, что сейчас у него было больше денег, чем он скопил до встречи с Хоро, Лоуренс возблагодарил Единого бога.

Тысяча семьсот серебряков тренни. Вдобавок в этом городе у него теперь были знакомства – о таком прежде он не мог и мечтать. Если воспользоваться тем и другим, Лоуренс вполне мог купить лавку, заготовить товары, нанять работников – и у него еще остались бы деньги. Этот план уже не был чистой фантазией.

– Что это? Да у тебя в самом деле прибыль, – сказала Хоро, заглянув в его лист с расчетами. Голос у нее звучал как у идущей по следу охотницы. Лоуренс загородился от нее рукой, точно защищая свою миску с едой.

– Эти деньги очень ценны.

Едва его слова достигли ушей Хоро, как эти уши встали торчком.

Дальше в его памяти случился короткий провал – он помнил только то, что Хоро стукнула его по носу, точно убивая комара.

– Ну конечно! А я?..

Потом она принялась ворчать, что Лоуренс дурень и полный невежа. Лоуренс, несмотря на удар, был немного счастлив.

Потому что Хоро в конце концов произнесла с серьезным видом:

– Ты же через столько прошел, чтобы это все заполучить, верно?

Равно смущенный и счастливый, Лоуренс отвел глаза.

– Твои шутки бывает трудно понять.

Хоро с бесстрастным выражением лица ущипнула Лоуренса за нос и принялась водить из стороны в сторону.

Но, несмотря на все подобные перепалки, Хоро все это время была рядом с ним.

Обычно, когда Лоуренс играл дурня, Хоро этим полностью удовлетворялась и начинала заниматься своим хвостом, однако сейчас был не тот случай. Закончив ругать Лоуренса и отодвинувшись от него, она осталась рядом и принялась смотреть, как он готовится писать письмо Норе.

Можно было бы подумать, что она просто хотела быть рядом с Лоуренсом, однако он решил, что куда ближе к истине другая возможная причина. Хоро собиралась тщательно проверить его письмо, чтобы он не написал там чего-нибудь неуместного.

Хоро была русоволосым духом волчицы; Нора была златоволосой пастушкой.

Разница в происхождении между ней и Ив Хоро почти не волновала, однако к Норе она испытывала странную враждебность.

Безусловно, по характеру они были полной противоположностью друг другу. Нора была создана для тихих разговоров возле очага; Хоро была создана для гулянок в тавернах, для того, чтобы с веселым смехом расплескивать эль на всех, кто подвернется.

Несмотря на эти отвлеченные мысли, бродящие у него в голове, Лоуренс все-таки взялся за письмо. При Хоро, бдительно следящей за тем, чтобы на бумаге не оказалось ничего лишнего, дело продвигалось медленно, как он ни старался. Хоро время от времени то согласно хмыкала, то говорила, что она бы вот здесь написала вот это… и так далее.

Если бы он позволил писать Хоро, вне всяких сомнений, письмо превратилось бы в вызов на поединок.

Однако против того, что письмо писал Лоуренс, она не возражала – очевидно, потому что очень хорошо знала, каково это, когда тебе кто-то помогает воплотить мечту в жизнь… даже если сейчас помогали Норе.

Кидая в рот ягоду за ягодой, Хоро время от времени выходила из комнаты, кидая совершенно детские фразы вроде «Тебе и впрямь нравится та тощая девчонка, да?», но он заметил, что иногда ее губы нетерпеливо подергиваются.

Наконец Хоро перешла-таки к тому, что действительно хотела узнать.

– Ну, и что ты думаешь?

Она это произнесла, когда Лоуренс посыпал лист бумаги песком, чтобы впитать лишние чернила; произнесла буднично, точно продолжая пустую беседу.

Но ее тон был откровенно искусственным.

Несомненно, она спрашивала не о том, что Лоуренс думает про Нору. Еще менее вероятно, что ее интересовало, сколько у него денег.

Хоро была достаточно умна, чтобы с одного взгляда понять, зачем Лоуренс считает свои деньги. Она ведь была с ним, когда он увидел ту лавку на продажу и полностью ушел в себя.

Лоуренс включил все свое умение собираться и действовать, отточенное годами жизни торговца, и ответил небрежно, точно его спросили о погоде:

– Мм? А, я просто подумал, что неплохо бы заиметь наконец собственную лавку.

Он решил, что сейчас ему стоило бы продолжить свои денежные выкладки, но не стал – по лицу Хоро было видно, что она о чем-то размышляет.

– Хмм.

У Лоуренса уже не однажды были стычки с Хоро из-за того, что она не говорила всего, что думала. И не однажды – из-за того, что он недостаточно внимательно относился к ее словам.

Проблема была в том, что, даже если бы он относился к ним достаточно внимательно, его собственная логика была не лишена недостатков.

До недавнего времени он постоянно сомневался в себе, спрашивал себя, что ему следует делать в той или иной ситуации.

Но сейчас было по-другому.

Он мог с гордостью сказать, что Хоро беспокоилась за него. Это было вовсе не похоже на фразы типа: «жители этой деревни доверяют мне», «люди в этой лавке – бесценное сокровище» и тому подобное. Это были не слова о прибылях и убытках.

В голове его все как будто занемело.

– Если бы я решил купить лавку, где было бы лучше всего?

Он стряхнул песок с бумаги. Ему казалось, что на листе было слишком мало слов и слишком много пустоты, однако он был уверен, что Хоро разгневалась бы, напиши он хоть что-нибудь, кроме деловых сведений.

Едва Лоуренс так подумал, как Хоро повернула к нему явно надувшееся лицо.

– Ты думал, я предложила бы тебе какое-то другое место, после того как увидела, какое лицо ты сделал перед той лавкой?

Да, именно это она и сказала.

Но Лоуренс ответил безразличным тоном:

– Думаю, не предложила бы. Ты для этого слишком добра.

Хоро скривила лицо, точно прикусила язык во время еды.

Ее хвост колыхнулся из стороны в сторону.

– …Должна признать, по крайней мере тут ты неплох.

– Я ведь торговец.

– Пфф, – фыркнула Хоро и спрыгнула со стола. – Ну, если компания Как-ее-там сделает что-то не по мне… – она хрустнула шеей, будто разминаясь перед битвой, – я скромно удалюсь, как подобает робкой деве.

Слова «робкая дева» звучали абсурдно, однако Хоро была достаточно хитра, чтобы прятать свою действительно ранимую натуру под тонким слоем зловредного характера.

Лоуренс кивнул и ответил:

– Городов много. Я вовсе не считаю, что «этот и никакой другой». Но… – и Лоуренс добавил, чтобы защититься от Хоро, которая могла бы что-нибудь вставить; даже он уже более-менее понимал, как с нею управляться. – Ты не будешь против, если мы хотя бы разузнаем здесь все?

Хоро сама зачастую вела себя невероятно себялюбиво, но обожала при любой возможности обвинять в себялюбии других. При этом ей нравилось, когда на нее полагаются; если ей протягивали руку, зовя на помощь, она с радостью эту руку сжимала.

Она была не из тех, кто считает, что жить в одиночестве, не принимая ни от кого помощи, – правильно и естественно.

По капризу судьбы ей самой пришлось жить в одиночестве в полях деревни Пасро.

С того самого дня, как она оставила Йойтсу, Хоро не встречалась с себе подобными.

Вот почему, хоть она сейчас и глядела на Лоуренса, уперши руки в боки и прищурив глаза, хвост ее радостно качался.

– …Ты что, стал мудрее, пока я спала?

Похоже, Хоро тоже понимала, что они здесь мало что могут сделать, кроме как разнюхать планы компании Дива. Ее янтарные глаза говорили: «Дурень, но нахальный».

– Да, я не прочь тут разобраться. Все равно я сейчас с тобой.

Конечно, Хоро знала, что хвост ее выдает, однако все равно играла свою роль до конца. Возможно, она хотела сказать что-нибудь вроде «или просто ты меня любишь, мм?», но не сказала, и жаловаться тоже не стала.

– Спасибо за помощь, – и Лоуренс улыбнулся немного натянуто. Хоро в ответ лишь тихонько фыркнула.

***

По правде сказать, предварительные расспросы Лоуренса, связанные с его желанием купить лавку в этом городе, и те, что преследовали цель вызнать планы компании Дива, мало чем различались.

Компания Дива, по сути, правила городом. А любой, кто хочет открыть в том или ином городе лавку, естественно, в первую очередь стремится узнать, каков здешний правитель.

Самый простой способ добиться желаемого – расспросить местных. Перво-наперво Лоуренс и Хоро отправились на конюшню. Давешний мальчик как раз кормил лошадь Лоуренса; едва заметив вошедших, он принялся выказывать такую вежливость, что даже неловко стало.

– Этот город, говорите?

Мальчик был покладист, как Коул, однако совершенно не стремился как-либо показать себя.

Поэтому работа по встрече гостей ему очень подходила.

– Если бы ты смог ответить, было бы прекрасно, но…

– Я думаю, для торговли это замечательный город, но вы, уверен, уже и сами это заметили. И общее настроение тут мне тоже нравится.

– Общее настроение?

Мальчик словно призадумался, но руки его продолжали двигаться.

Он сложил оставшийся корм, перевязал веревкой, потом смел мусор в угол.

Любопытно, подумал Лоуренс, этого мальчика обучили так работать, или же он сам до всего дошел?

Вероятно, последнее.

– Вообще-то я не здесь родился…

Мальчик запнулся, однако почти сразу продолжил:

– Мы плыли сюда на лодке с юга. Плыли много недель, а потом случился мор, и все мои друзья умерли. Но… – тут мальчик, смотревший в землю, поднял свои синие глаза на Лоуренса. – Если бы я решил написать письмо, я написал бы в свой родной город. Сказал бы, чтобы все переезжали сюда.

Чем старше город, тем меньше в нем места для молодых.

Амати, ухаживавший когда-то за Хоро, тоже оставил свой родной город и отправился на север.

– А почему этот город такой хороший? Потому что здесь так оживленно? Или есть что-то еще?

Мальчик тем временем поднял бадью с кормом на вид тяжелее его самого и, шатаясь, понес. Со стуком поставил и, улыбнувшись совершенно по-детски, ответил:

– Здесь есть свобода.

Это слово Лоуренс видел в ремесленном квартале. Это слово он слышал от Мойзи. Этому слову он после множества неудач не доверял. Однако это слово так пьянило, что Лоуренса, впитавшего его в себя, едва не зашатало.

Однако город Леско принадлежал компании Дива, о которой ходило множество слухов, что она намеревается покорять северные земли, вырубать леса и срывать вершины гор, чтобы добраться до ценных руд.

Конечно, Лоуренс не думал, что слова Мойзи целиком ошибочны. Он вовсе не противился тому, чтобы принять его суждение.

Тем не менее он не имел права принимать мнение окружающих за абсолютную истину. Он вспомнил, как впервые услышал про компанию Дива – впечатление, которое у него тогда возникло, просто не могло быть дальше от слова «свобода». И осторожность никогда не бывает излишней.

Поблагодарив мальчика, Лоуренс вышел на улицу.

Хоро, похоже, не придала словам мальца особого значения.

– Пойдем еще куда-нибудь.

Отправившись к площади, Лоуренс по пути беседовал с множеством продавцов-лоточников. Однако у всех на губах были одни и те же слова: «свобода» и «живое место». А услышав о надвигающейся войне, все отмахивались со смехом и качали головой. Город полон жизни – здесь идеальное место, где его реальный правитель, компания Дива, может вести свои дела. Эта компания ни за что не начнет войну, которая слишком дорога, разрушительна для города и принесет ей лишь ненависть горожан. Некоторые даже говорили, что все наоборот, что компания Дива гасит ссоры и раздоры, случающиеся в ближних землях.

Как бы там ни было, все соглашались, что здесь свобода, а Дива – союзник всех людей.

В конце концов Лоуренс и Хоро поняли, что им пора пересмотреть свои взгляды на эту компанию.

– Быть может, во всем виновато плохое первое впечатление, – произнес Лоуренс, когда они с Хоро присели на каменные ступени, чтобы передохнуть. – Впрочем, я не собираюсь с этим беспечно соглашаться.

– Однако я не слышала лжи в словах, которые говорили нам те люди.

И уши Хоро под капюшоном дернулись. Лоуренс кивнул. Люди не могут успешно лгать бесконечно. Рано или поздно кто-нибудь попадется. Кроме того, бродя по городу, Лоуренс и Хоро не чувствовали никаких признаков присутствия самой компании Дива – эти признаки они, конечно, сразу заметили бы, если бы те были.

У этой компании, конечно, был один дом недалеко от площади, но он походил не столько на склад, сколько на здание торговой гильдии, где люди могут собираться и беседовать обо всем подряд.

Это здание не выглядело ни слишком дешевым, ни слишком дорогим – оно просто спокойно стояло. Слишком идеальная картина.

И куда ни посмотри – ни намека на то, что этот идеал может рассыпаться. Горожане словно пели про себя, купаясь в лучах солнца под названием «свобода».

Лоуренс склонялся к тому, чтобы восхвалить наконец такое устройство этого города. Однако подозрения у него все же оставались: все было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

В конце концов, у любой привлекательной истории есть оборотная сторона. Тот, кто об этом забывает, обычно дорого расплачивается.

– Ну, и что ты собираешься делать?

Однако свой вопрос Хоро задала несколько притухшим голосом.

Или горожане были обмануты, или Лоуренс с Хоро были излишне подозрительны – хорошего способа быстро узнать правду просто не существовало.

Хоро понимала, что без каких-то веских аргументов принять обоснованное решение не получится.

– Сам думаю…

Лоуренс поскреб в затылке, а Хоро тихонько чихнула, точно ветерок пощекотал ей щеку. Потом она подняла голову и посмотрела на город прищуренными глазами.

– Что такое?

– Мм? А, да.

Лоуренс подумал, что ее отменный глаз что-то уловил, но Хоро убрала руки за спину, пожала плечами и чуть смущенно продолжила:

– Я просто подумала, что ходить по такому хорошему городу с подозрениями в душе – очень досадно.

На эти неожиданные слова Лоуренс сразу не ответил, лишь несколько секунд спустя произнес:

– Пожалуй, что так.

– Здесь и в самом деле приятное место.

– И хорошая еда?

– И хорошее вино тоже. И многолюдно. Просто стыдно шнырять по городу, пытаясь раскрыть коварные планы кого-то там. Как только ты подумал, что можешь открыть здесь лавку, ты сразу перестал видеть город с веселой стороны.

Хоро села на корточки рядом с Лоуренсом и, склонив голову набок, тихо хихикнула.

– Ты так много размышлял над разными вещами, касающимися этой лавки. Но ведь одного слова может хватить, чтобы ты стал думать по-другому и смотреть на этот город по-другому, разве не так?

Упершись локтями в колени, она обхватила щеки ладонями и стала рассеянно глядеть на город.

Но глаза ее, казалось, смотрели куда-то в пространство. Может, она видела сейчас свое далекое прошлое, а может, вспоминала что-то из своего путешествия с Лоуренсом.

Лоуренс понимал, что его мысли вовсе не ошибочны и что бремя на душе Хоро стало хоть чуть-чуть, но полегче.

И вдруг он кое-что осознал.

– Открыть ли лавку или нет? Хм, есть кое-что важное, чего я до сих пор не выяснил.

– Мм? Что-то вспомнил?

Если компания Дива держала город в таком состоянии, имея в виду какие-то свои планы, кое на чем это должно было отразиться.

Город был, по сути, построен вокруг денег, а торговцы отлично чувствуют, куда и откуда текут деньги.

Если он собирается открыть здесь лавку, сначала ему необходимо получше разобраться в этом.

– Идем со мной.

Лоуренс взял Хоро за руку, встал и пошел вперед легкими шагами.

***

Еще во время прогулки по ремесленному кварталу Лоуренс вызнал, где в городе работают менялы, и сейчас он направился прямо туда. То ли из-за того, что в Леско не было реки, то ли просто здесь пренебрегли южным обычаем по этой части, но менялы работали не на мостах.

Они сидели на прочных ковриках вдоль улицы и занимались своим делом.

– Снова хочешь менять деньги? – спросила Хоро, разглядывая этих людей с весами и гирьками, слушая звон монет. На постоялом дворе у Лоуренса оставалось много монет, выменянных в Ренозе.

– Поскольку здесь все не так, как я слышал, то и цены в Ренозе тоже могут быть неверными.

– Что, тебя опять облапошили?

Когда отправляешься из одного места в другое, расположенное в шести днях пути на повозке, заранее поменять деньги, даже если ты мало знаешь, – это основы основ. Лоуренс хотел аккуратно это объяснить, но слово «опять» обожгло его, и он произнес чуть более напряженно, чем следовало:

– Иди со мной и ничего не говори.

С этими словами Лоуренс взял ее за руку; Хоро явно была довольна.

Лоуренс остановил свой выбор на меняле, которому, судя по всему, было некуда девать свободное время.

Другие менялы были заняты: посылали мальчишек с какими-то поручениями, вывешивали таблички с надписями на разных языках. И только этот один ничем особенным не занимался, а просто сидел.

Хоро взглянула на Лоуренса, спросив одними глазами, все ли здесь в порядке.

Разумеется, чтобы задавать вопросы, лучше выбрать того, кто свободен, однако у Лоуренса была и другая причина. Он решил, что этот человек не стремится громко заявлять о себе, потому что ему это не нужно, а не нужно ему это потому, что он работает не с новоприбывшими, не разбирающимися в городских делах, а с постоянными посетителями из тех, кто владеет здесь лавками.

И его внешний вид – то, как он полудремал за своим столиком, опершись подбородком на руки, – без всяких слов говорил: «Не вы мне нужны, я вам нужен».

– Я хотел бы поменять.

– Мм…

Меняла средних лет, не оторвав подбородка от ладоней, поднял на Лоуренса заспанные глаза. Потом кинул взгляд на менял по соседству – видимо, собираясь порекомендовать кого-нибудь из них.

– Уаааа… ууу.

Должно быть, от этой идеи он отказался, посчитав ее слишком утомительной. Он с наслаждением потянулся, хрустя костями.

Он производил впечатление скорее старого воина, нежели менялы.

– Проклятье. Ээ, прошу прощения. Язык мой – враг мой, – проговорил он, скребя щеку. Да уж, таких слов не очень-то ждешь от торговца. – Значит, меняешь деньги?

– Да, – с улыбкой ответил Лоуренс.

Меняла перевел взгляд с Лоуренса на Хоро и обратно, потом приподнял бровь.

– Странный ты тип.

Несомненно, он заявил это так прямо, потому что не думал, что Лоуренс вправду воспользуется его услугами.

– Что ты имеешь в виду?

– Ах, опять мой язык… Я имею в виду, что рядом полно других менял. Подойти к тому, у кого не выстраиваются очереди, – ты уверен, что это правильно? Ты ведь торговец?

Лоуренс улыбнулся – не из-за манеры речи менялы, а из-за того, что тот попал точно в яблочко.

– То, что к тебе очередь, не обязательно означает, что ты хороший меняла.

Мужчина поджал губы, и на них проявилась тень улыбки.

– Это верно.

– Те, кто стоят в очередях, – все путешественники, да?

Это были люди, приходящие в город, чтобы покупать или продавать, – не торговцы, а простые селяне, чьи-то работники и прочие подобные.

– Ммм… у тебя хороший глаз. От них слишком много хлопот.

Меняла широко зевнул и положил чашечки на обе стороны своих весов.

Он явно гордился своими недружелюбными манерами, однако Хоро он, похоже, понравился. Стоя рядом с Лоуренсом, она весело улыбнулась.

– Итак, что на что хочешь поменять?

– Серебряные тренни на что-нибудь, что здесь хорошо ходит.

При этих словах руки менялы застыли.

– Мм… ммм…

Все еще не двигая руками, меняла оглядел Лоуренса с ног до головы, потом наконец положил открытую ладонь на столик.

– Пять лютов.

Этих денег хватило бы на скромный завтрак.

Хоро вопросительно посмотрела на Лоуренса, однако тот спокойно выложил деньги.

Само то, что меняла попросил серебряные люты, сказало Лоуренсу многое из того, что он хотел узнать.

– Откуда ты приехал?

– Из Реноза.

Меняла озорно улыбнулся, играя лютами в своей ладони.

– Уверен, когда ты там менял, тебе дали целую гору мелочи, да?

Хоро покосилась на Лоуренса, будто говоря: «Тебя действительно опять облапошили».

– Да. Четырнадцати разных типов.

– Ха-ха-ха. Ну, не думаю, что они желали тебе зла, но все равно это очень обидно. Тебе лучше держаться за свои тренни.

Лоуренс в своих торговых путешествиях заезжал далеко, даже в Тихие земли, которые называют северным краем обитаемого мира. Он считал, что в целом неплохо представляет, где какие деньги в ходу; однако то, что тренни принимают здесь, было против его ожиданий.

– А не встаешь в очередь к другим менялам ты потому, что хочешь быть уверенным в чистоте тех денег, которые получишь, я прав? – без намека на сдержанность поинтересовался меняла.

Да, и это тоже была цель Лоуренса. Те менялы, перед которыми выстраиваются очереди, возможно, предлагают лучшие условия, но, поскольку за каждым, кто меняет, стоят другие желающие, он не может проверять монеты тщательно. Некоторые менялы даже нарочно поторапливают своих покупателей.

Так и сбываются монеты со стесанными краями и другими дефектами.

Стоит меняле счесть, что перед ним робкий и неопытный человек, и он без зазрения совести вручит ему сколько угодно плохих монет.

Однако и это была не последняя причина, почему Лоуренс выбрал из всех менял именно этого.

– Ты прав, но я еще вот что хочу спросить: твои обычные покупатели – в основном жители Леско?

Услышав этот вопрос, его собеседник широко улыбнулся. Менялы зарабатывают себе на хлеб, снова и снова пытаясь оценить с помощью своих весов истинную стоимость ненадежных монет, и многие из них напоминают скорее азартных игроков.

– Каким деньгам больше всего доверяют городские торговцы?

Деньги, чтобы сохранять свою ценность, должны постоянно курсировать по миру, как кровь по телу. Когда путешественник расплачивается за товар какой-то монетой, продавец должен позже заплатить этой монетой, чтобы пополнить запас товара. Если покупатель приходит с монетой враждебной страны – даже если сам продавец ее примет, вполне возможно, ее не примет мясник, у которого продавец берет мясо. Раз так, то продавец тоже должен отказаться брать эту монету.

Поэтому если знать, каким деньгам доверяют городские торговцы, можно в целом понять, с какими странами этот город ведет дела. А если кажется, что надвигается война, можно даже предугадать, куда будет вторжение.

Если для компании Дива этот город – собственный внутренний дворик, то любые странности с деньгами должны быть видны с первого взгляда. Кроме того, если уж думать о том, чтобы открыть лавку, то очень важно понимать взаимоотношения этого города с окружающим миром. И это тоже Лоуренс хотел узнать.

Даже в лучшие времена человек может с легкостью оказаться на краю сложной, запутанной сети денег и продать товар за монеты, которые никто не берет. Потому что мирок, в котором живет каждый, очень мал и тесен.

– Серебрякам тренни, – небрежным тоном ответил меняла.

Серебряные монеты тренни были больше в ходу на юге, чем в здешних краях. Значило ли это, что Дива и вправду собиралась вторгаться в северные земли?

– Ха-ха. Судя по твоему удивлению, ты не знаешь, сколько здесь стоит золотой румион, я прав?

– …А? Золотой румион?

Румион – самая могучая золотая монета в мире, с какими бы другими монетами и в какой бы стране ее ни сравнивали. Чтобы его отказались где-то принимать – это было неслыханно. Потому что, когда эти невероятно чистые золотые монеты лежат на весах, блестя под солнцем, даже ребенок, ничего не знающий о славе королевства, в честь которого они были названы, понимает.

Цена монеты – мера ее могущества.

Если монету можно использовать много где и много как, она всем нужна. Если она всем нужна, ее цена велика.

В здешних краях, где власть раздроблена и в ходу больше десятка типов монет, золотой румион, никогда не теряющий цену, должен обладать поистине богоподобной силой.

Далее: если компания Дива готовится к войне, она должна копить продовольствие, а значит, цены на продовольствие должны расти. Когда цены на товары растут, цена денег падает.

Но, поскольку румион, в котором доля золота очень велика, можно просто расплавить и получить сам металл, он никогда не обесценивается сильно.

Лоуренс попробовал угадать:

– Сорок тренни.

– Двадцать семь.

– Ха-ха, – засмеялся Лоуренс. А отсмеявшись, переспросил:

– Сколько?

– Двадцать семь. Конечно, здесь ты их обменять не сможешь. Тебе придется пойти к менялам компании Дива. Выложи им двадцать семь серебряков тренни, и они дадут тебе золотой румион.

Глядя на потрясенное лицо Лоуренса, его собеседник ухмыльнулся.

– Где, ты думаешь, наш город? На заднем дворе компании Дива, у которой больше всех в мире рудников. Жаль, конечно, что они не могут тянуть золото прямо из гор, зато медь и серебро тянут в безумных количествах. Ребята с юга платят за них румионами. Вот почему золотые монеты здесь дешевые.

«Золотые монеты дешевые».

Такие слова Лоуренс слышал впервые в жизни.

В конце концов он осознал, что меняла может просто-напросто лгать.

Он покосился на стоящую рядом Хоро. Та кинула в ответ вопросительный взгляд, склонив голову чуть набок.

– Эээ, но двадцать семь, это же просто…

– Ты уже видел рынок? Сходи туда, купи что-нибудь, и ты увидишь разницу между Леско и другими городами.

Единственное, что они с Хоро до сих пор купили, – тот поджаренный хлеб у лоточника.

Тогда Лоуренс был настолько в прострации, что просто подал деньги как ни в чем не бывало. Да, уже тогда он должен был заметить: деньги, к которым он привык, здесь тоже были в ходу.

– У всех торговцев, кто сюда приходят, такой же вид, как у тебя сейчас. Если не веришь мне – сходи на рынок и купи что-нибудь. Тебе небось сказали, что лучше всего здесь идут медные празы, да? Но на самом деле тут никто не хочет брать этот мусор. Если и берут, то дорого.

Да, когда Лоуренс достал медяки возле лотка на площади, у продавца был очень недовольный вид. Посчитав в уме, Лоуренс понял, что цена оказалась выше, чем должна была.

– Все хотят принимать самые лучшие деньги, даже если это деньги с юга. Вот почему этот город еще называют «кусочком юга посреди севера». Правда, об этом знают немногие.

У Лоуренса закружилась голова.

Потому что из кустов вместо змеи вывалился золотой слиток.

– Юная девушка, если ты хочешь, чтобы он купил тебе золотое ожерелье, советую заставить его сделать это здесь.

При этих словах Лоуренс застыл в ужасе; Хоро же сказала «хо-хооо» и взяла его за руку.

– В общем, я рассказал достаточно для пяти лютов. Заходи еще! – и, мило улыбнувшись, меняла убрал полученные деньги.

Лоуренс вместе с Хоро отошел в спешке, еле держась на ногах.

– Двадцать семь тренни за румион.

Он задумался настолько крепко, что едва не споткнулся.

– Ты.

Голос Хоро вывел его из транса.

Повернувшись, Лоуренс увидел ее мягко улыбающееся лицо – редкое зрелище.

– Ты же не хочешь снова поссориться?

Лоуренс не знал, дразнила она его, шутила или сердилась.

Возможно, и то, и другое, и третье.

За время своих путешествий с Хоро он понял, что торговля – вещь очень простая по сравнению с человеческим (и волчьим) сердцем.

Хоро атаковала его именно потому, что он заблуждался насчет сердца.

– …Не хочу.

– В таком случае тебе есть еще что делать, прежде чем ты уйдешь один?

Хоро ухмылялась.

Лоуренс кивнул, потом поспешно добавил:

– А. Но мне не кажется, что в последнее время мы так уж плохо ссорились.

Ее уши под капюшоном зашуршали.

– Теперь ты понял.

Хоро обняла Лоуренса, однако он был уверен, что смешок напоследок ему вовсе не послышался.

***

Даже если кто-то скрывает, что готовится к войне, он не в силах скрыть последствия покупок, которые он делает, готовясь к войне.

Что уж говорить о хаосе, который воцаряется в городе, когда деньги, используемые всеми, вдруг перестают ходить из-за войны.

Вот почему, узнав, что в Леско используются серебряные тренни и золотые румионы, Лоуренс мог с уверенностью предположить, что Дива готовится к противостоянию с севером. Деньги – основа власти; именно поэтому на них всегда портреты королей и других правителей. Деньги любой страны ходят по крайней мере на территории этой страны. А значит, нельзя пользоваться деньгами севера, если собираешься с севером воевать.

Тем не менее никаких признаков накопления товаров перед войной видно не было.

– Понятно. Если ты ни в чем не ошибся, то это и вправду странно. Ну, и почему у тебя так горят глаза? Ты заметил что-то в этой компании?

– Нет, не в этом дело.

Хоро посмотрела непонимающе.

Несомненно, она просто не могла придумать, почему еще Лоуренс сейчас не находил себе места.

– Видишь ли, – заговорил наконец Лоуренс. – Никто не обещает, что монета везде будет стоить одинаково и что ее будут везде принимать. Денег, которые редко перечеканиваются и долго удерживают свою цену, очень мало. Если разойдется слух, что золотой румион, самая могучая в мире монета, стоит здесь неслыханно мало, поднимется настоящая буря.

– Но, похоже, это никого не волнует, – заметила Хоро с невинным, девичьим лицом.

Лоуренс, пока объяснял, держался как мог, но такая реакция Хоро все же выбила его из колеи.

– П-потому что не все в этом мире торговцы!

Хоро улыбнулась, точно успокаивая маленького ребенка.

– Ай-яй-яй, кажется, я тебя рассердила. Ну? Я хочу узнать побольше.

Смысл ее слов был ясен как день, но все равно – услышать от Хоро, что ей хочется узнать, как он зарабатывал себе на хлеб, было вовсе не плохо. Хоро заставила его почувствовать, насколько он прост по сравнению с ней.

– …В общем, даже если торговцы на городском рынке это понимают, им шуметь на этот счет смысла нет. Лучше всего никому не рассказывать и потихоньку придумать, как самому на этом заработать.

Цена денег на рынке – не секрет для всего мира.

Но заработать на этом могут лишь самые умные и наблюдательные – или самые везучие.

– И? Как можно на этом заработать? – спросила Хоро, переводя взгляд с одного придорожного лотка на другой. Могло показаться, что Хоро говорит с Лоуренсом только для того, чтобы потешиться над ним, однако подумать над хорошим способом заработка было в любом случае невредно.

– Есть два способа.

– Вот как.

– Первый – покупать в этом городе товары.

– …Товары?

Как раз когда Хоро переспросила, они как раз дошли до рынка.

Лотки здесь были устроены просто: на земле циновки, над ними пологи на вкопанных в землю шестах. Город сам по себе был как будто новорожденный; лавки этих торговцев, возможно, еще не построили. Или же здесь так было принято – устанавливать для торговли легкие сооружения, которые можно быстро убрать при снегопаде. Лавку, представляющую собой лишь полог, легко развернуть и так же легко свернуть обратно, да и о пожаре можно не волноваться.

– Значит, это правда… Смотри, тут все невероятно дешево.

Несомненно, точно так же чувствует себя человек, отыскавший в пещере сокровища разбойников.

На какой бы товар ни падал взгляд Лоуренса, все стоило лишь крупицы золота.

– Здесь продают, похоже, то, что изготавливают здешние же ремесленники. Видишь вон тот нож? Полтора тренни. И рукоять с красивой резьбой. Рядом с рудниками железо должно быть дешево, и, судя по ценам, топливо здесь тоже дешевое… Глянь на ту кадку – она громадная и без единой трещинки. Думаю, на ней ни царапинки не останется, даже если ее швырнуть. И таких можно купить три за треть тренни – если бы люди из гильдий других городов узнали, просто попадали бы. О, подойди, посмотри-ка вот на это. Подстилки из свиной кожи такого размера… невероятно… Стоп, если просто отвезти их в Реноз…

Лоуренс поднес руку к подбородку и погрузился в вычисления. Хоро сделала недовольное лицо и ткнула его локтем. Придя в себя, Лоуренс прокашлялся и фальшивым голосом подытожил:

– В общем, тут все очень дешево. Можно дешево покупать здесь и дорого продавать в других городах. Все очень просто,верно?

– Да. Я вполне понимаю, что такое открытие может заставить тебя забыть обо мне.

– …Н-но есть способ еще проще. Думаю, так можно получать еще более невероятные прибыли.

Хоро посмотрела на него подозрительно.

Не раз и не два Лоуренс страдал, когда пытался участвовать в планах, сулящих большие деньги.

Лоуренс понимал недоверие Хоро, но то, что он имел в виду сейчас, было самым примитивным способом получить хорошую прибыль.

– Просто покупать монеты – товары покупать необязательно.

Взгляд Хоро стал еще более подозрительным.

– Здесь ты платишь двадцать семь серебряных тренни, и тебе дают один золотой, верно? Меняешь серебро на золото, потом по реке отправляешься мимо Реноза в Кербе, там продаешь золото по тридцать пять серебряков или около того. С этим серебром возвращаешься сюда, снова меняешь на золото. Начинаешь с двадцатью семью монетами, а после возвращения у тебя уже один золотой и восемь серебряков. Дальше надо просто повторять, пока не надоест.

Умные янтарные глаза Хоро неотрывно смотрели на Лоуренса.

Потом Хоро закрыла глаза, какое-то время спустя снова открыла. Повернула голову чуть в сторону, однако подозрительный взгляд остался приклеен к лицу Лоуренса.

– Если бы так и было, разве этим не занимались бы все?

Лоуренс кивнул и тут же ответил:

– Скорее всего, и занимаются.

Хоро подняла бровь и, глядя в пространство, сказала:

– Если я правильно понимаю… если все так делают, то в городе скоро кончатся золотые монеты, а серебряных станет в избытке, так? Почему тогда цена золота не растет, а цена серебра не падает? Ведь рано или поздно цены должны сравняться с теми, что в других городах.

Получив условие задачи, Хоро Мудрая сумела сама добраться до ответа.

– Все верно. Поэтому я и нервничаю.

– Хочешь успеть поучаствовать, пока это еще возможно?

Лоуренс был не уверен, следует ли ему кивнуть на этот вопрос, и в конце концов все же кивнул.

Неверящее лицо Хоро было вполне естественной реакцией на то, как загорались глаза Лоуренса от возможности заработать хорошие деньги, которая может вот-вот ускользнуть.

Но все же: тренни в Леско был примерно на три десятых доли дороже, чем в Кербе. Человек, который сможет получать такую прибыль, занимаясь всего лишь перевозкой монет, станет богачом очень быстро.

Кроме того, это дело имело прямое отношение к тому, покупать здесь лавку или нет. Если разница в цене денег исчезнет, здание, которое сейчас можно купить за тысячу двести тренни, вполне может подорожать до полутора тысяч. Потому что в этом мире чем крупнее товар, тем сильнее его цена привязана к цене золота.

Разница в триста серебряных монет вполне может определить, по силам будет Лоуренсу потом заниматься торговлей в этой лавке или нет.

– Что ж, против такой твоей решимости я ничего не имею.

– Если бы мог, прямо сейчас бы схватил деньги и побежал на юг.

Хоро на эти слова улыбнулась, точно говоря: «Ну и ну».

Но затем она вздохнула, и Лоуренс, осознав, что снова витает в облаках, спустился на землю.

Важнее всего сейчас было раскрыть планы компании Дива, а не заработать побольше денег.

Лоуренс прокашлялся, намереваясь вернуть разговор к Диве, но Хоро его словно не замечала – она устремила взор куда-то в пространство и пробормотала:

– Это же очень странно?

От всего, что касалось торговли, Хоро была далека. В то же время ум ее был куда острее, чем у Лоуренса, а кроме того, Лоуренс отлично знал, что взгляд со стороны иногда подмечает то, чего не видно изнутри.

– О да… и впрямь странно.

– Странно? Что именно?

– Ммм… ну… странно, но… не знаю, как это сказать… – и Хоро закусила нижнюю губу.

Сейчас у нее был такой вид, словно она была в плохом настроении, и поэтому, должно быть, проходящие мимо люди отводили взгляды.

Никто здесь не знал Лоуренса в лицо, но они, скорее всего, запомнят мужчину, рядом с которым стоит такая выделяющаяся девушка, как Хоро.

С этой мыслью Лоуренс пододвинулся к Хоро поближе, чтобы прошептать ей, что надо уйти с рынка, но тут –

– Я поняла! – выпалила Хоро, точно курица, снесшая яйцо.

Лоуренс поспешно прикрыл ей рот рукой и повел прочь.

– Не сейчас.

Середина рынка больше походила на площадь, чем на часть улицы.

Лотков тут не было, зато в качестве стульев то тут, то там были бревнышки, на которых все желающие могли отдохнуть и обсудить свои дела. В воздухе висел гул множества разговоров.

Лоуренс, делая небрежный вид, подвел Хоро за руку к двум стульям-бревнышкам.

– Ну? – спросил он. Хоро задрала нос и ответила:

– Хе-хе. Чтобы ты, торговец, не заметил…

– …Ну уж извини.

– Конечно же, подобные вещи для меня очевидны – я ведь Мудрая волчица.

Она говорила очень самоуверенно, однако, хоть она и назвала это очевидным, ей явно было интересно.

Значит, тут прячется какой-то трюк?

Лоуренс придвинул лицо к ее лицу, и Хоро с улыбкой сказала:

– Если все так, как ты говоришь, почему компания Как-ее-там сама этим не занимается?

– …А?

– По словам того старого менялы, они много чего выкапывают из земли и продают, получают за это золото, и поэтому золото здесь дешевое, верно?

– Да.

– Если так, возникает простой вопрос. Почему они сами этим не занимаются? Разве не странно?

– Но ведь… – завозражал было Лоуренс, однако слова застряли у него в горле.

– Компания получает золотые монеты. Почему же она сама не отвозит их в другой город? Если бы она это сделала, то смогла бы обменять их все на серебро. Почему же не меняет? Это было бы самым прибыльным делом.

Если подумать – так и было.

Но Лоуренс чувствовал, что у этого рассуждения есть свои недостатки.

Что такого уж странного? Да, рыночная цена тренни здесь была необычна, но на рынке часто бывают необычные цены.

Впрочем, эта необычность была явно другого рода.

И вот это он как раз понять не мог.

– Нет, все-таки тут на самом деле что-то подозрительное.

– Что именно?

– Что-то очень подозрительное. Что же это может означать?

Скребя в затылке, Лоуренс принялся вновь прокручивать в голове то, что он знал.

В этом городе много золотых румионов. Эти деньги – прибыль компании Дива.

Поскольку делать небольшие покупки, расплачиваясь золотом, трудно, естественно, его меняют на более мелкие деньги – серебряные и медные. Однако если это делать, цены вырастут. Это неизбежно. Вот почему цена золотой монеты в двадцать семь тренни была чем-то из ряда вон выходящим.

Пока все нормально.

Теперь – идея, как можно извлекать прибыль из разницы в цене денег. Если взять золото здесь, обменять на серебро в другом городе, привезти это серебро сюда и снова обменять на золото, получится прибыль.

Здесь тоже нормально. Любой бродячий торговец ухватился бы за такую возможность, представься она ему.

И вот теперь проблема.

Если все так и есть, почему компания Дива сама этим не занимается? Если она возьмет все свое золото и обменяет на серебро, ее доход на этом будет громаден.

Да. Ведь все золотые монеты, которые ходят в Леско, заработаны компанией Дива. Она могла бы с легкостью извлекать прибыль из разницы в ценах, просто покупая серебряные монеты, которые привозят в город люди вроде Лоуренса.

Почему же она этого не делает?

Хоро была совершенно права, указав на эту странность.

Двадцать семь серебряных монет на одну золотую – это примерно на восемь серебряных меньше, чем в других городах.

Можно сказать иначе: тот, кто потратит силы и время на то, чтобы отвезти золото в другой город и обменять там на серебро, получит в награду восемь серебряков.

Это было действительно странно.

Очень странно.

– Должно быть, у них какая-то цель.

Но что это может быть за цель? Даже если они собираются начать войну, это же не повод отказываться от такого рода прибыли. А что если они пытаются как-то извлечь выгоду из перечеканки денег – вроде того, что было вскоре после знакомства Лоуренса с Хоро?

Нет, в этом случае слишком странно, что все происходит именно здесь. Известие о перечеканке тренни всколыхнуло бы весь юг.

Кроме того, этот город был спокоен и полон жизни.

Все занимались своими делами и не переживали по поводу необычных цен на рынке.

Если менялы компании Дива всегда дают один румион за двадцать семь тренни, торопиться менять деньги нет резона. Золотые монеты слишком неудобны для повседневного использования. Куда разумнее продолжить торговать, набрать побольше серебра, а потом разом обменять.

Кроме того, хотя теоретически прибыль из разницы в цене денег может извлечь кто угодно, на практике сделать это способны лишь проворные бродячие торговцы и большие торговые дома, ведущие дела во множестве городов. Ремесленники едва ли даже заметят эту возможность, а городские торговцы не оставят свои лавки. Что до селян, они не знают цен других городов и потому даже не подумают чего-то, кроме «Господи, как много всего здесь продают».

Чего Лоуренс не мог понять, так это того, почему компания Дива поддерживает такие странные цены – ведь это стоит ей приличных убытков.

Никакие разумные причины в голову не шли.

Если подумать – компания Дива платила и за постой банд наемников, включая банду Миюри. По слухам, она выкладывала двадцать румионов в день – очень серьезные деньги. Что же крылось за такой небывалой щедростью? Была ли у Дивы какая-то цель? Или же они просто зарабатывали слишком много денег?

Лоуренс и Хоро успели узнать много странного о компании Дива, но это было самое странное.

Какой смысл удерживать цены за счет собственных доходов?

– Что ты об этом думаешь? – спросил Лоуренс у Хоро. И в тот же миг он осознал.

– Да уж, «что думаешь»…

Он запутался в собственных мыслях, у него даже не было своего мнения.

Как только он это понял, Хоро весело хихикнула и покачала головой. Вид у нее был довольный.

– Похоже, я потихоньку тоже начинаю занимать место у тебя в голове.

В первый момент Лоуренс не понял смысла ее слов. Понимание пришло чуть позже.

О чем он думал?

До сих пор он находился в собственном маленьком мирке, не обращая внимания на все, что было вокруг.

– Вот именно. И еще должна добавить: тебе надо следить за тем, как ты разговариваешь сам с собой.

– Что?..

Он поспешно закрыл рот и огляделся. Но, разумеется, выпущенные слова обратно уже не вернуть.

Хоро хихикнула над глупым видом Лоуренса, потом сказала:

– Шучу. Так. Я не все подробности понимаю, но, судя по тому, что я увидела, здесь создается что-то большое, и это что-то имеет очень искаженную форму. На все в мире есть причины. Эти причины не меняются веками, как и я.

Бесстрашная улыбка Хоро была поистине прекрасна. Можно даже сказать, она зачаровывала.

Клыки выглядывали из-под губы, острый взгляд бил, точно нож.

Слишком много удивительного было связано с городом Леско, точнее, с действиями компании Дива.

И по крайней мере кое-что из этого многого было слишком неправильным.

– Значит, эта компания и впрямь подозрительная, да?

Лоуренс посмотрел на город, по-прежнему сидя на своем бревнышке.

Полусельский городок, полный жизни.

Городок, кажущийся истинным раем для торговцев и ремесленников.

Однако Священное писание гласит, что людям, подобным Лоуренсу, попасть на небеса труднее, чем верблюду пройти в игольное ушко.

– Когда у мага курица откладывает синее яйцо, а сама курица не синяя, ты понимаешь, что это не магия, а какой-то фокус.

– Тем более, если эти яйца не синие, а золотые, да?

Пусть бродячие торговцы вроде Лоуренса и не могут ничего поделать с войнами и подобными вещами, но то, что касается торговли, – дело другое. Кроме того, чем сильнее искривлена постройка, тем проще ее разрушить, проделав мельчайшую дырочку.

История, произошедшая сразу после его знакомства с Хоро, была хорошим тому свидетельством, правда, она развивалась не очень гладко, и они оба угодили в опасное положение.

– Что, как тогда?

– Мм?

Прервав раздумья Лоуренса, Хоро уперла руки в колени и встала.

– Давненько я не вспоминала, как мы познакомились.

Лоуренс радостно улыбнулся, глядя на Хоро, и протянул ей руку.

Склонив голову набок, Хоро взяла его за руку.

Лоуренс с трудом погасил желание прижать Хоро к себе прямо здесь и сейчас.

***

Пытаясь раскрыть замыслы компании Дива, они уже нашли несколько странностей. Однако эти странности вполне могли породить новые, и потому Лоуренс с Хоро вновь отправились на рынок.

Те, кто торгует между далеко лежащими странами, обычно рассчитывают цены в золотых румионах. Поскольку цена денег может меняться от города к городу, так поступают, чтобы как можно больше упростить себе жизнь.

Раз в Леско румион сравнительно дешев, то в городах, которые предпочитают назначать цены в румионах, – в Кербе и других, еще южнее, – вполне могут желать покупать здешние товары. Так понадобится меньше монет.

Но, судя по историям, услышанным на рынке, действительность была иной.

«Народ, который здесь собрался? Конечно, они пришли отовсюду – мы ведь рудокопский город. Некоторым, конечно, тут не нравится, но вообще-то сюда идут даже с севера, с равнины Доран, и с востока, из Висселя. Если они только там, у себя, будут торговать, то ничего не заработают, а здесь они могут продать все, что делают и добывают, и ради этого они готовы даже на опасный путь по горам».

Владелец одной лавки, где на полках лежало множество самых разных товаров, сказал, что здесь редко видят людей, пришедших из мест южнее Реноза.

О каких бы товарах ни шла речь – будь то сушеные фрукты, маринованные овощи, курятина, крольчатина, лисьи и волчьи шкуры, железный лом; и независимо от того, пришел человек продать это торговцу или хочет установить собственный лоток на стихийном рынке – все они явились из мест, которые можно назвать в целом «северными землями». Тот владелец лавки сам, по его словам, был из деревушки где-то в холодных горах.

У них не было никаких предубеждений по поводу того, что деньги в город Леско приходили с юга. Для них удобство пользования монетой было куда важнее имени короля, в стране которого ее чеканят.

Поэтому и бОльшая часть товаров в Леско приходила с севера.

– Ммм… – задумчиво промычал Лоуренс под конец дня, когда, обходив все вокруг, они с Хоро вновь устроились на стульях-бревнышках.

Почти все товары в Леско приходили с севера, лишь небольшое количество доставляла сюда с юга компания Дива. В основном это было зерно вроде пшеницы. Большинство предметов первой необходимости и даже товаров роскоши изготавливалось местными ремесленниками.

И никто не верил, что вот-вот разразится война.

Повсюду в городе торговля была устроена примерно одинаково.

Поскольку цена серебряных монет благоволила покупателям, товары с лотков сметались. Конечно, то, что цена денег благоволит покупателям, означало, что продавцы в невыгодном положении, однако большинство товаров сюда привозилось из северных земель, где покупателей вообще очень мало. А те товары, которые изготавливали здешние искусные мастера, скупали приплывающие на лодках торговцы с юга; мастера же, в свою очередь, покупали больше материалов, чтобы делать новые товары. Все шло гладко.

Как и говорил Мойзи, свобода была движущей силой этого города – до такой степени, что даже страшновато становилось.

Среди всего этого клубка обстоятельств Лоуренс так и не увидел следов плана компании Дива, однако множество странностей и множество дел, которые шли пугающе хорошо, прибавило беспокойных мыслей в его голове.

Здесь собрались толпы наемников, хотя никто не верил, что будет война. Никогда прежде Лоуренс не встречался с ситуациями столь бессмысленными, как эта.

– Ты, нам пора возвращаться на постоялый двор.

Подняв голову на эти слова Хоро, Лоуренс увидел, что она, сидя на своем бревнышке, потирает икру.

Тут же он обнаружил, что подол ее балахона весь в пыли, и осознал, что довольно много таскал ее с собой сегодня.

– А… да, конечно. Тот, кто все время бегает взад-вперед, беспокоясь при этом о чем-то, вообще похож на собачку.

Сам Лоуренс был обучен добывать сведения ногами и думать на ногах, но, увы, сейчас он был не один.

– Да. В конце концов, я волчица Хоро Мудрая. Спокойное размышление подходит мне гораздо больше, чем суетливая ходьба.

– С кружечкой чего-нибудь в руке, да?

Хоро глянула на Лоуренса чуть сердито и встала одновременно с ним.

– Торговля мне стала довольно интересна, хотя и не настолько сильно, как тебе.

«Снова та же деликатность, что и в прошлый раз?» – подумал Лоуренс, однако Хоро, не глядя на него, продолжила:

– Скажем… я не привыкла собирать кусочек за кусочком, а потом пытаться составить из них единую мозаику, как это делаешь ты. Я привыкла и очень хорошо умею обдумывать одну вещь за раз, зато очень тщательно.

– Да, бывает, ты повторяешь раз за разом одно и то же.

Хоро с ухмылкой подняла глаза на Лоуренса и пнула его по ноге.

– Кое-что во всей этой истории цепляет меня больше всего…

– …Цепляет? – переспросил Лоуренс, разминая ноги. Хоро с серьезным выражением лица произнесла:

– Все эти твои слова о деньгах напомнили мне ту островную страну.

– Островную страну? А, ты про королевство Уинфилд?

Хоро кивнула и продолжила:

– Почему этот город не становится таким же, как та страна?

– Таким же, как та страна? – снова переспросил Лоуренс, не понимая, о чем она.

Но Хоро не стала насмехаться над ним, а ответила просто:

– Да.

Потом пояснила:

– Когда мы ходили по рынку, все пахли землей и водой. Это люди лесов и гор. А значит, в этот город они ходят нечасто. И я удивилась, почему здесь не становится как на том острове?

Чем умнее человек, тем меньше выводов он прикрепляет к концу своей цепочки рассуждений.

Чувствуя, что его проверяют, Лоуренс с усилием заставил свою голову работать, чтобы проследить за логикой Хоро.

– То есть… то есть… а, ты хочешь сказать, что сюда все приходят продавать товары, а обратно уходят с деньгами?

– Да. Быть может, с золотом, быть может, с серебром. Должно быть, все-таки с серебром?

Золотые румионы хорошо держат свою стоимость, но их намного меньше, чем серебряных тренни.

Конечно, обесценивание тренни, когда в них стало меньше серебра, было делом нешуточным – в этом Лоуренс лично убедился вскоре после знакомства с Хоро.

Однако пользоваться золотом, когда надо совершать мелкие покупки, просто-напросто слишком неудобно. А если человек знает, что рано или поздно ему придется разменять свои золотые монеты, лучше ему с самого начала заиметь не их, а серебряные.

Думая про все это, Лоуренс произнес:

– Мм? Значит, сколько бы времени ни прошло, серебра больше не становится. Если они будут неосторожны, то останутся без денег, совсем как Уинфилд.

– И на том острове можно было на одну монетку наесться мясом от пуза, помнишь?

При этих словах клыки Хоро показались из-за губы – возможно, разговор пробудил в ней голод.

– Но этого не происходит… Да, верно. Ладно рыночные цены – мы и нехватки денег нигде не видели. Значит…

– Кто-то привозит их сюда, и много?

– Да. Я тоже так подумал. Возможно, серебро резко подорожало в Ренозе как раз потому, что очень много монет перевезли сюда.

Реноз и Леско связаны друг с другом рекой Роеф.

Что если кто-то проницательный купил огромное количество серебряных монет? Или же он заработал их во время той истории с мехами. Вполне естественно подумать, что именно исчезновение монет из города привело к такому громадному скачку цен.

И Реноз, и Уинфилд страдали от нехватки денег.

– Да, и еще.

– Мм?

– Здесь очень много серебра, так? Интересно, почему они сами не чеканят деньги?

Лоуренс на миг задумался, но тут же ответил:

– Понимаешь, чтобы чеканить деньги, нужны умелые ремесленники. Нужны особые молоты. Это делается так: сначала рисунок монеты гравируется на металлической пластинке. Под нее кладут заготовку монеты и сверху бьют молотом. Ремесленников, которые делают такие молоты, король вряд ли отпустит, а делать их самим – все равно что объявить войну королевству Тренни. Да – это, пожалуй, самая важная причина.

Лоуренс вынул из кошеля монету и продолжил:

– Время всегда оставляет на деньгах свои следы. Они истончаются, загрязняются. Новенькую монету, которую только что отчеканили, видно сразу. Так что подделать ее невозможно.

Хоро внимательно осмотрела монету, потом снова перевела взгляд на Лоуренса.

– Да, как бы искусно ты ее ни пытался состарить, свежий запах не убрать никак.

У Лоуренса дернулась щека, но он ответил спокойно:

– Вот почему чистые девы их так любят: монеты похожи на них.

Лоуренс хотел так сыронизировать, однако Хоро, похоже, от этих слов стала бессовестно счастлива.

Лоуренс напомнил себе, что если недопонимание делает Хоро счастливой, то и это хорошо.

– Так или иначе, кто-то постоянно ввозит сюда серебряные монеты.

Беспокоило его вот что: как вообще можно восполнить такой большой отток серебряных монет? Он даже представить себе не мог то гигантское количество монет, которые крутятся в городе и покидают город.

Впрочем, с учетом разницы в цене золотых и серебряных монет, должно быть, немало людей тишком выбираются из Леско с золотом и возвращаются с серебром. Провоз большого груза серебряных монет потребует вооруженной охраны и поднимет шум, но ведь того же результата можно добиться, если много людей провезет понемногу.

Так Лоуренс подумал, однако что-то ему тут не давало покоя.

Но что?

Такое ощущение у него обычно возникало, когда правильный ответ был буквально под носом.

Лоуренс покрутил головой – и вдруг понял очень простую вещь.

– Послушай.

– Мм?

Уже вечерело, и, видимо, поэтому лотки, которые прежде продавали только закуски, начали выставлять блюда, больше годящиеся для ужина. На лице Хоро, когда она повернулась от уличных лотков к Лоуренсу, было написано явное сожаление.

– Какое у тебя было самое первое мнение о компании Дива?

– Самое первое? Ну…

– Аа, нет. Как бы это сказать… Эээ… вот так сейчас скажу. Каким ты ожидала увидеть этот город исходя из того, что знала о компании Дива?

Хоро, казалось, раздражали невнятные речи Лоуренса, однако она подумала немного и ответила:

– Думаю, таким же, как и ты. И потом, мы же слышали от той лицедейки на реке: место, где много денег, но людям там жить плохо.

– Да, она так сказала. Но так, видимо, и должен выглядеть город у самых рудников.

– Да. Но мы не знали, что здесь происходит. Мы даже представить себе не могли, как тут на самом деле. В прошлых городах мы же не смогли ничего узнать, да?

Лоуренс кивнул, потом произнес:

– Значит, я был прав.

– В чем?

– А… эээ… Я думал, что, может быть, я пропустил что-то из того, что люди говорили, или неправильно все понял, потому что не хватило воображения.

– Про воображение – это уж точно.

– Но на это непохоже. Если ты тоже ничего не услышала, значит, в самом деле ничего не было. В таком случае все действительно очень странно. Даже идея, что в город ввозят серебряки, кажется сомнительной… Проблема не в количестве монет, тут что-то более важное… Стоп. Погоди. Перевозка серебряных монет?

К тому времени, когда Лоуренс дошел до этого места, они уже были у постоялого двора.

В каменных колоннах перед входом были ниши, где плясал огонь свечей.

Давешний мальчик прибирался у входа в конюшню, радуясь окончанию дня.

Конечно же, радовался он потому, что за этот день успел переделать много дел, так же как банда наемников Миюри, от которой Хоро получила послание самого Миюри, сделала много дел в своей истории.

Множество людей в общем вместилище, известном как «мир», чем-то напоминает ткань. Есть вертикальные нити и пересекающие их горизонтальные нити; а некоторые нити не пересекаются нигде и никогда.

Для Лоуренса все это было невероятным чудом.

Но именно поэтому иногда загадочные нити сплетаются в загадочные ткани.

– Слушай.

– Мм?

Хоро подняла глаза на Лоуренса.

Они уже несколько раз обменивались идеями и предположениями. Лоуренс подумал, как хорошо было бы, если бы это продолжалось и впредь.

Конечно, он не был глупцом и не рассчитывал на то, что они вдвоем будут просто повторять одно и то же снова и снова.

Тем не менее он поколебался немного, прежде чем произнести:

– Из всего странного, что мы обнаружили, кое-что беспокоит меня больше всего.

Хоро приподняла бровь.

Миг спустя она ухмыльнулась уголком рта и сказала:

– Не люблю долгих вступлений. Что ты имеешь в виду?

Она прекрасно знала, что Лоуренс неспособен успокоиться, пока не проверит абсолютно все.

Пытаясь подавить угрызения совести, Лоуренс какое-то время бегал глазами по сторонам, потом наконец взглянул на Хоро прямо.

– Тебе это может не понравиться.

– Ну и?

– Но… так мы, может быть, сумеем наконец раскусить план Дивы, а заодно понять, вреден он для Йойтсу и северных земель или нет. И если окажется, что нет, то этот город сможет исполнить мою мечту о собственной лавке.

Видимо, из-за того, что Лоуренс говорил о таких приятных возможностях с абсолютно серьезным лицом…

…Хоро, все еще не опустив бровь, тем не менее приглушенно хихикнула.

– Мм. Ну и?

Лоуренс заглянул прямо в ее янтарные с краснинкой глаза. В свечном свете, заменившим солнечный в сумерках Леско, этот красный оттенок казался более глубоким.

Как всегда, Лоуренсу пришлось перевести дыхание, прежде чем продолжить.

– Я не хочу, чтобы ты меня возненавидела, но и свое любопытство сдерживать не буду.

Хоро сделала вдох, от которого, казалось, все ее тело стало больше, и зубасто, по-волчьи ухмыльнулась.

– Мм. Я нисколько не против. Хотя и не знаю пока, что у тебя на уме.

Она взяла Лоуренса за руку, и они двинулись вперед бок о бок. Войдя в таверну, они обнаружили, что наемники уже заняты делом – танцуют с девушками, видимо, работницами окрестных лавок.

В уголке за столом сидели Рувард, Мойзи и еще два человека. Они, в отличие от остальных, тихо поглощали ужин. Почувствовав, должно быть, взгляд Лоуренса, Рувард повернул голову в его сторону и приветственно поднял кружку.

Громко заговорить сейчас Лоуренс не мог, поэтому в качестве ответного приветствия он сделал то, что обычно делают горожане, – приподнял шапку.

Рувард жестом пригласил их присоединиться. Лоуренс перевел взгляд на Хоро и легонько кивнул.

Положив руку ей на спину, Лоуренс осторожно повел Хоро сквозь забитую таверну.

Вместо слов «Только не пей слишком много» он склонился к ушам Хоро и прошептал:

– Золотые монеты не брызжут из земли, как родник. А значит, либо компания Дива что-то скрывает, либо скрывает кто-то другой. Либо и то, и другое.

Рука Лоуренса на спине Хоро в глазах Руварда и остальных должна была выглядеть как попытка ее подбодрить.

Однако это было не так. В подбрюшье компании Дива свои лицедейские таланты проявляло не так уж много людей. Если кто-то что-то скрывал, велики были шансы, что этот кто-то совсем рядом.

– Понятно, – с бесстрашным видом кивнула Хоро.

Лоуренс и Хоро присоединились к наемникам за столом.

Глава 4

– О, так вы изволили ходить по городу? И как, нашли что-нибудь интересное?

Рувард в присутствии Хоро изъяснялся исключительно вежливо.

– Да, кое-что нашли.

Столовые приборы – поразительно! – были из серебра.

Более того, среди них был прибор, напоминающий крохотные вилы, – о таких Лоуренс прежде только слышал.

По слухам, аристократы юга нанизывали на них мясо и овощи и ели.

– У нас в банде есть и торговцы, правда, звать их торговцами немного странно. А наш Мойзи воевать умеет намного лучше, чем торговать.

– Монетки для моих рук слишком малы, – подхватил слова Руварда Мойзи и показал свои крепкие, точно камень, руки, способные держать и меч, и перо.

– Поэтому нам хотелось бы услышать твое мнение, господин Лоуренс. По разным причинам нам нечасто выпадает возможность подружиться с настоящим торговцем.

Это были члены банды наемников. В народе говорят: где прошли наемники, даже самой завалящей репки не остается.

Ужинать и спокойно общаться с человеком вроде Лоуренса было для них делом настолько необычным, что, похоже, им до сих пор было немного не по себе. Как правило, в разговоры с торговцами эти люди вступали, только чтобы требовать деньги или товары – или чтобы поинтересоваться, что собеседник предпочитает: чтобы ему отрубили голову или вспороли живот?

Пусть это и было некоторым преувеличением, однако Лоуренс сомневался, что наемники знают много торговцев, с которыми можно просто обсудить дела. В лучшем случае это люди со специфическим характером – вроде Филона или владельцев Торгового дома Делинка.

Но торговцы никогда не запугивают своих противников и не позволяют им запугивать себя.

Поэтому наемникам трудно иметь с ними дело.

– Не уверен, что смогу оправдать ожидания, но… – тут Лоуренс с улыбкой сделал паузу и положил кусок хлеба, который держал в руке. – Больше всего меня удивило то, насколько дешево здесь продаются дома.

– А, верно… Я слышал от своих людей, что господин Лоуренс и… госпожа Хоро были у здания, выставленного на продажу.

Рувард явно был не вполне уверен, как обратиться к Хоро, но та лишь мило улыбнулась ему.

– Да, мне немного неловко, что меня видели в таком состоянии.

– Стесняться тут нечего. Многие из наших, кому удается прожить много лет и не погибнуть, оседают в каком-нибудь городе и живут на скопленные деньги. Эта мечта нам понятна.

Конечно, это не была простая лесть.

Рувард и Мойзи переглянулись и принялись нарезать мясо. Миг – и пустая прежде миска Хоро была полна до краев.

– Но эти цены и вправду настолько низкие, что поражают?

Рувард явно тоже не только мечом умел работать.

– Да. Более того, в этом городе нет мелких гильдий, которые так раздражают.

– И это верно. Среди моих людей есть немало таких, кто тоже подумывает остаться здесь. У многих дают о себе знать годы и старые раны.

Эти слова Рувард произнес, оглядывая таверну, как король озирает свой город с крепостной башни.

Конечно же, под началом Миюри было немало доблестных ветеранов, как подобает банде наемников с такой историей.

Если не считать членов совсем молодых банд, интересующихся лишь сражениями сегодняшнего дня, для людей в какой-то момент оставить наемничество и осесть в городе, видимо, в порядке вещей. Более того, вполне возможно, что именно благодаря этому банды получают такую поддержку в самых разных местах.

– Лучше всего то, что здесь не задают вопросов.

Да, Рувард подметил верно.

Нет гильдий – значит, никто не проверяет человека, не изучает его.

У этого города даже стен не было.

– Да, это так. И, думаю, здесь есть деньги.

Эти слова Лоуренса привлекли к нему взгляды всех собравшихся за столом.

Деньги есть деньги – неважно, как они были заработаны.

Пролившие немало крови наемники никак не могли пропустить это слово мимо ушей.

– Что ты имеешь в виду?

– Цены товаров и денег определяются сами собой – их как будто сам Господь назначает. Конечно, в этом городе то же самое. Однако это не всегда так.

Рувард, держа в руке похожий на вилы прибор с насаженным на него куском мяса, перевел взгляд с Лоуренса на Мойзи.

Конечно, осторожность в их взглядах и речах была вызвана тем, что рядом сидела Хоро.

Положившись на это, Лоуренс сосредоточился на собственных словах.

– То, что кажется чем-то естественным, на самом деле есть результат поступков множества людей, каждый из которых действует в своих интересах.

Рувард и остальные, привыкшие предсказывать передвижения людей на поле брани и перемещения правителей на карте мира, закивали.

Тогда Лоуренс продолжил:

– В этом городе цена денег поразила меня еще сильнее, чем дешевизна домов. Однако даже если это дело рук Господа – он не может быть в ответе за все.

Если бы сейчас кто-нибудь возразил, Лоуренс замолчал бы, однако все за столом внимательно слушали.

Как у волков, их уши всегда были открыты – неважно, куда при этом были обращены их ноги.

– Допустим, здесь есть какое-то необычное отклонение – скажем, в цене тренни. Если бы они накапливались в городе естественным путем, можно не сомневаться, что накапливались бы не только они.

Это было бы все равно что яйцо с белком в середине.

Рувард, любящий порисоваться, поднял глаза к потолку и произнес:

– Значит, монеты сюда должен кто-то ввозить.

– Именно. А когда человек действует, это обязательно привлекает внимание других. Возьмем меня: я ведь совсем недавно понятия не имел о здешних потоках денег.

Тут он в своих рассуждениях перепрыгнул через ступеньку.

Слушатели, которых он до сих пор вел за ручку, были совершенно сбиты с толку.

– ?

Все склонили головы набок в ожидании, когда Лоуренс продолжит.

Будь это все за столом переговоров, сейчас торговец вмиг бы обезглавил этих мастеров клинка.

– Даже в Ренозе очень мало знают об этом городе. Это значит, что между Ренозом и Леско почти никто не ездит.

Даже если те люди молчат о цене денег, которая дает им прибыль, трудно поверить, что все они молчат и о том, куда и откуда ездят. Если кто-то сообщит горожанам, куда отправляется, они, естественно, заинтересуются тем местом. А значит, сведения о положении дел в Леско рано или поздно просочатся. То, что этого не происходит, едва ли можно приписать умению всех поголовно хранить тайны – скорее, просто никто не ездит.

Лоуренс и Хоро на своем пути в Леско действительно повстречали очень мало людей.

Переселенцы, конечно же, приплывали с запада, из порта Кербе, а потом отправлялись лодками дальше на север, заканчивая путь в поселениях у подножия гор, которые даже городишками не заслуживали называться.

При всех свободных порядках, царящих в Леско, люди были осведомлены о нем до странности плохо.

– Сначала я подумал, что скачок цен произошел недавно и резко, но, походив по рынку, я не нашел никаких признаков того, что это так. В основном потому, что я расспрашивал людей, пришедших сюда из разных мест в северных землях, и, по-моему, всем им были нужны серебряки тренни. Деньги, в которые можно верить, – сами по себе большая ценность. А заполучив тренни, в которые они верят, они, похоже, возвращаются к себе. Раз так, значит, серебряки все время утекают из города, и это должно привести к их резкой нехватке. Я видел такое собственными глазами в королевстве Уинфилд. Движение денег – иными словами, движение торговцев – очень чувствительная штука, не хуже крыс, бегущих с тонущего корабля.

Среди шума таверны атмосфера за столиком Руварда чуть изменилась.

Люди переглядывались, до Лоуренса доносились отдельные звуки. Его не удивило, что один лишь Рувард не сводил с него взгляда все это время.

– Я думал, что, быть может, компания Дива сама ввозит серебряные монеты; но, если бы это было так, кто-нибудь непременно заметил бы. Поскольку компания Дива обещает удерживать курс обмена серебряных монет на золотые, значит, она поддерживает и цены – никак иначе разницу в цене денег не объяснить. И мне приходит в голову только одна возможность.

– Кто-то провозит деньги втайне от всех?

Рувард пристально смотрел на Лоуренса.

В каком-то смысле этот взгляд служил предупреждением. Рувард, несомненно, был достаточно умен, чтобы предвидеть, что Лоуренс скажет дальше.

Лоуренс слегка потер нос, смахнул хлебные крошки с коленей и медленно проговорил:

– Я простой торговец и мало знаю о мире сражений. Я понятия не имею, сколько знаний ходит по миру, а сколько держится в секрете.

На первый взгляд, это заявление никак не было связано с предыдущим разговором.

Пожалуй, самым пугающим в людях, собравшихся за этим столиком, было то, что их движения ничуть не изменились, но при этом они приняли позу для атаки. Лоуренс почувствовал себя птичкой под взглядом охотничьего пса, не знающей, нападет этот пес или нет. Люди, жизнерадостно галдящие вокруг, вряд ли что-то заметили.

Вне всяких сомнений, Лоуренс ни за что не выдержал бы этой атмосферы, если бы не Хоро рядом с ним.

Рувард какое-то время сверлил Лоуренса взглядом, потом наконец спросил:

– Почему ты об этом говоришь?

Со спокойной улыбкой на губах он нарезал свой кусок мяса. Кусок был отменного качества: сваренный, обжаренный и щедро сдобренный пряностями. Корочка снаружи была черной и поджаристой, мясо внутри – красным и очень сочным.

Рувард поднес отрезанный кусочек ко рту. Есть мясо с кровью – долг сильных.

Похоже, по части переговоров Рувард был опытнее Лоуренса.

– Потому что для торговца вроде меня возможность купить лавку обычно выпадает раз в жизни. Я хочу с уверенностью знать, что происходит в этом городе и куда он движется.

Посторонний наблюдатель, скорее всего, решил бы, что здесь идут две совершенно разных беседы.

Однако Рувард ничего не переспросил, и остальные за столом тоже.

Еще до того, как прийти на постоялый двор, Лоуренс и Хоро все как следует обсудили и, отбрасывая одно объяснение за другим, пришли к невероятно простому выводу.

Если здесь нет нехватки монет, хоть их и вывозят постоянно, значит, кто-то должен ввозить. Перевозка одним человеком большого количества монет – достаточно сложное занятие, а если бы в Леско направлялось много людей, это бросалось бы в глаза.

Если исключить идеи вроде перевозки денег призраками или обмена с помощью фей, оставалось одно: кто-то ввозит серебряные монеты втайне от всех.

У всего, что имеет отношение к торговле, есть причины и следствия.

Здесь нужны люди, которых не расспрашивают, где они были, и которые могут перевозить большое количество груза, не привлекая подозрений.

Спокойно обсудив, кто может удовлетворять обоим этим условиям, Лоуренс и Хоро нашли ответ на поверхности.

– Это держится в строгом секрете, – прямо заявил Рувард, утерев губы.

Конечно, истинное значение этих слов – что рассуждения Лоуренса были верны.

Другим доказательством было то, что Хоро впервые за все время потянулась за своей чашкой с вином.

Рувард легонько потер мочку уха.

И тут же напряжение за столом спало.

– Это держится в строгом секрете, – повторил он. – Потому что только так и можно перевозить крупные грузы.

Мойзи взглянул на Руварда с немалой толикой удивления во взгляде, однако Рувард утихомирил этого человека, годящегося ему в отцы, одним жестом руки. Жест был направлен на Хоро, набивающую рот хрустящим пирогом с голубятиной.

– У нее кончается вино, Мойзи.

Мойзи поспешно долил вина в чашку Хоро. Разумеется, оно вовсе не кончалось.

Конечно же, он заметил, что Хоро в течение всей беседы переводила взгляд с одного наемника на другого, следя за изменением их поз и выражений лица. Хоть он и не унаследовал от Миюри ничего, кроме имени, но какая-то волчья проницательность у него была.

«Можно не сомневаться, Хоро от этого была только счастлива», – подумал Лоуренс.

Явно желая выказать благодарность, Хоро разом осушила полчашки.

– Кроме того, мы все – одна большая семья. Для жизни на постоялом дворе требуется много еды. Всего лишь посылать каждый день людей за покупками – уже серьезное дело.

С этими небрежно произнесенными словами Рувард раздал своим людям густой суп с овощами.

Лоуренс понял, что Рувард предоставляет ему возможность высказаться дальше.

– Должно быть, другие припасы, вроде одежды и обуви, добывать еще труднее.

На это последовал ответ:

– Но, если мы все явимся в лавку, нас примут за разбойников.

Миг спустя денежные потоки в сознании Лоуренса соединились.

Последнее, что ему хотелось узнать, – зачем компания Дива создала эти потоки.

– Если хочешь, господин Лоуренс, – произнес Рувард, – я могу после трапезы принести еще вина наверх.

То есть – все, что можно было обсудить здесь, они уже обсудили.

Лоуренс кивнул:

– Да, пожалуйста.

***

Когда Лоуренс попросил разрешения покинуть компанию за обеденным столом, Рувард с готовностью согласился.

Отполированный вместе с Хоро план шел нормально; покинуть таверну с ее бурлящей атмосферой было уместно.

Лоуренс не знал, думал ли Рувард в этом же ключе, но, во всяком случае, он не пытался убедить Лоуренса остаться.

Следует добавить – общение с существами, которых отличает от зверей лишь то, что у них нет острых клыков и когтей, очень выматывало.

Из-за этого, а еще из-за того, что весь день он был на ногах, Лоуренс пожелал Хоро спокойной ночи и рухнул на кровать.

– Хе-хе. Похоже, ты сегодня перетрудился.

Хоро села возле Лоуренса и ленивым движением скинула башмаки.

Ее хвост оказался у самого лица Лоуренса.

Немного более неопрятный, чем обычно, он источал свой обычный, чуть пыльный запах.

– Значит, они и ввозят серебряные монеты?

– Похоже на то. И еще похоже, что слухи о войне тоже они распускают, хоть и неумело.

– Мм?

Хоро повернулась к Лоуренсу в тот самый момент, когда он отодвинул рукой хвост, который щекотал ему нос.

Явно забавляясь, Хоро принялась нарочно водить кончиком хвоста по лицу Лоуренса. Тот не реагировал, и Хоро в конце концов прекратила.

– Через рыночные цены и другими способами компания Дива дает понять наемникам, что они могут получать огромные барыши, просто ввозя много серебряных монет. Никакие разбойники не осмелятся напасть на банду наемников, поэтому они могут работать в безопасности. Однако для наемников говорить, что они собираются в Леско, чтобы на одном этом заработать деньги, выглядит глупостью, поэтому они и распускают слухи о предстоящем вторжении в северные земли.

Хоро кивнула и легла на бок, положив руки на бедро Лоуренса и примостив голову сверху.

– Но зачем?

– Вот. Это я тоже плохо понимаю. Если им просто нужно доставлять серебряки, гораздо удобнее было бы заняться этим самим. Возможно, слухи – тоже их цель.

Исходя из того, что торговцы никогда не делают ничего бессмысленного, – если они что-то делают, значит, у них есть на то причина и есть определенный исход, которого они добиваются.

– Допустим, компания Дива собирается что-то делать в северных землях. Чтобы собрать вместе сильных рыцарей и наемников, она сначала должна заманить их легкой прибылью. Когда первые отряды приходят, слухи о предстоящем вторжении на север начинают расходиться, и другие собираются уже сами. Таким образом компания Дива может приманить сюда множество рыцарей и наемников, даже не платя им.

Чем больше рыцарей и наемников собирается в одном месте, тем сильнее люди верят, что что-то должно произойти.

Когда кто-то говорит кому-то, что он продал что-то нарынке, это вскоре становится известно всем.

Невозможно продать то, о чем никто никогда не слышал; однако если про это слышали хотя бы несколько человек – это уже другое дело. Вот почему иногда торговцы платят деньги трем-четырем людям, чтобы те служили приманкой, – и благодаря этому они действительно собирают толпы любопытствующих, которым можно продавать.

– Однако, если собрать рыцарей и наемников в одном месте, то потом их можно будет только на войну послать…

– Что собрал, тем и пользуешься. Резоны появятся сами, – заметила Хоро. Однако этого Лоуренс принять не мог. И едва ли так думал он один.

– Поддерживать такой большой город в таком оживленном состоянии очень непросто. Кроме того, как предположил Рувард, компания Дива отнюдь не просто так щедро платит рыцарям и наемникам.

– Вот как?

– Бойкость и процветание этого города – лишь представление, причем немного неестественное.

При этих его словах Хоро сморщила носик и сказала:

– Подобные представления бессмысленны.

Однако Лоуренс, улыбнувшись чуть натянуто, продолжил:

– Похоже, компания Дива снабжает город деньгами, оплачивая людям жилье на постоялых дворах, беря на себя плату за орудия труда, вещи для хозяйства и прочее. Во всяком случае, так, по-видимому, считает Рувард. Если это так, значит, Дива тратит собственные деньги на процветание города. Не думаю, что эта компания, вложив столько сил и денег в город, который сама же создала, разрушит его одной-единственной войной.

Прибыли и убытки не совмещались. Компания Дива разместила наемников в городе и оплачивала им жилье, чтобы подхлестнуть местную торговлю. Благодаря этому люди стали приезжать сюда со всего севера, чтобы продавать свои товары. При этом они, конечно же, и покупают качественные товары, обогащая местных ремесленников.

Если ставить перед собой цель развить город, этот путь можно назвать идеальным.

Вопрос в том – зачем им это надо?

Впервые Лоуренс и Хоро услышали о компании Дива, когда гнались за сведениями о костях древнего волка – существа, похожего на Хоро. Услышав, что эти кости – часть плана, нацеленного на то, чтобы развязать на севере войну и погрузить его в хаос, Лоуренс и Хоро были возмущены до глубины души.

Это в конечном счете оказалось неправдой, однако первое впечатление выгнать из головы всегда нелегко. Быть может, сейчас они не могли понять, что же планирует компания Дива, именно потому, что картина перед их глазами слишком сильно расходилась с картиной в их головах.

По правде сказать, то и другое по-прежнему еще боролись у Лоуренса в голове.

Это и вызвало у Хоро легкую улыбку.

– Ты что-то заметила?

Лоуренс резко сел, забыв, что Хоро пользуется его бедром в качестве подушки. Голова Хоро свалилась, и та с оскорбленным видом стукнула Лоуренса по копчику.

– Нет. Я просто подумала, что говорить о войне как о прибылях и убытках абсурдно.

При этих словах силы вновь покинули Лоуренса.

– Это… верно. Правители начинают войны по самым разным глупым причинам, например из-за споров, длящихся многие годы, но торговцы… они никогда не сражаются, чтобы защищать что-либо, кроме собственных доходов.

– Защищать?

На этот короткий вопрос Хоро Лоуренс, глядя на стену, ответил:

– Да. Большинство трагедий в этом мире происходит из-за того, что кто-то пытается что-то защитить. В первую очередь – территорию.

Лоуренс, обернувшись через плечо, перевел взгляд на Хоро.

– Ты ведь тоже с этим сталкивалась? Кто-то ни за что не хочет отдавать что-то другому – даже землю, которая не сдвинется с места, пусть даже целая толпа будет ее топтать. Отсюда и начинаются трагедии.

Люди насмехаются над торговцами, считают их трусами – все потому что они верят: любой торговец, когда положение становится плохим, хватает свой кошель и спасается бегством. И, говоря откровенно, бродячие торговцы именно таковы.

Чем больше у человека того, что он готов защищать, тем сильнее он к этому прикован и тем легче ему попасть в жернова трагедии.

То, что произошло с Лоуренсом сразу после его знакомства с Хоро, – отличный пример.

Видимо, почувствовав как-то мысли Лоуренса, Хоро облокотилась на его бедро и вздохнула.

– Ну так что, компания Как-ее-там и вправду собирается вторгнуться в северные земли и в Йойтсу ради каких-то прибылей?

Умом она все более-менее понимала, но вот высказать это вслух оказалось для нее, похоже, очень трудно.

Лоуренс подумал чуть-чуть, потом коротко кивнул.

– В Леско нет ни ненависти, ни вражды, ни какого-то религиозного жара. Я сам торговец, но с тех пор, как я впервые увидел этот город, вижу, что здесь вообще все завязано на торговле. Если компания Дива и вправду затевает войну, другой причины у нее просто не может быть.

Вражда порождает вражду. Ненависть порождает ненависть. Навязывание новой религии приводит к фанатичному сопротивлению.

Но что если здесь работает всего лишь простой расчет и желание получить крупную прибыль?

Селяне, живущие в Пасро, встали против Хоро ради процветания деревни и ради того, чтобы разорвать связи со «старой эпохой».

Для них этих причин было достаточно, чтобы сражаться.

Вот почему возможность того, что компания Дива воюет всего лишь за собственные прибыли, внушила Хоро такое разочарование.

– …Чувствую, что пугаться и скалить клыки просто глупо.

– Должно быть, так же ты чувствовала, и когда мы только въехали в город.

Хоро чуть поколебалась, потом кивнула.

– Ну, это все хорошо. Никакой войны, никаких несчастных, я могу открыть лавку… – произнес Лоуренс точно во сне, и это вправду почти так и было.

Поскольку Хоро сама сказала нечто подобное про компанию Дива, эти слова Лоуренса вызвали у нее улыбку.

Она подняла голову от собственных ладоней и примостила подбородок Лоуренсу на левое плечо.

– И ты потом будешь рядом со мной?

Между Леско и Йойтсу расстояние было невеликое.

Достаточно маленькое, чтобы Хоро могла бегать туда всякий раз, как ее охватит тоска по родным местам.

– Конечно, – прямо ответил Лоуренс. Хоро счастливо улыбнулась и потерлась щекой о его плечо.

Стояла тишь, и у них было с собой немножко вина.

Если бы Лоуренс слушался здравого смысла, то поверил бы атмосфере и сделал бы то, что напрашивалось.

Но это он уже прошел в Ренозе – и потерпел неудачу. Сейчас он не мог себе позволить порушить хорошее настроение, которое с таким трудом создал.

Лоуренс рукой слегка приподнял Хоро вверх, погладил по волосам и сел.

– Я бы с удовольствием так и лег спать, но мне еще нужно кое о чем расспросить господина Руварда и других.

Он говорил отчетливо, точно сметая приливом сил усталость и винные пары.

Но Хоро осталась лежать на кровати, глядя на Лоуренса ошеломленно, и улыбка застыла у него на губах.

– Что такое?

Хоро мягко и медленно стряхнула его руку со своей головы и устало поднялась на ноги.

– Ничего.

Лоуренс не думал, что это было вправду «ничего», однако сейчас было не самое подходящее место и время, чтобы расспрашивать.

Может быть, он опять ошибся?

Едва он успел так подумать, как Хоро, словно успокаивая его, протянула ему правую руку.

– Ничего, все в порядке, – коротко промолвила Хоро и, отвернувшись, протяжно вздохнула.

Она была не сердита – скорее раздосадована до глубины души.

Лоуренс опасался, что досада перейдет в гнев – с Хоро такое было вполне возможно, – но, закончив вздох, Хоро приняла выражение лица, как у матери, утомленной детьми.

– Что ж, пожалуй, сейчас вызнать, что замышляет та компания, должно быть важнее всего.

После этих слов она улыбнулась изо всех сил, однако все равно чувствовалась в ней какая-то странная усталость.

Тем не менее Лоуренс кивком согласился.

Хоро встала с кровати и надела башмаки. Потом – балахон и пояс. И, наконец, потянулась с протяжным «мммм».

Не в силах разобраться в происходящем, Лоуренс смотрел на нее с кровати. Когда Хоро кончила потягиваться, ее руки повисли, как плети. Со спины она все-таки казалась немножко сердитой.

– Эй, вставай. Кто-то к нам поднимается.

Но лицо Хоро, когда она повернулась к Лоуренсу, сердитым не было.

Хвост прятался под балахоном, и по нему Лоуренс ничего сказать не мог.

Он по-прежнему плохо понимал, что с Хоро творится, но, хоть она и вздохнула, отодвинуться от Лоуренса не попыталась.

***

Несомненно, пока Лоуренс и Хоро обсуждали ситуацию между собой, Рувард и остальные тоже совещались, пытаясь решить, что делать. За Лоуренсом пришел не юноша, прислуживающий Руварду, а один из молодых мужчин, сидевших за его столом во время ужина. Он выглядел заметно моложе Руварда – то есть и моложе Лоуренса лет на пять или шесть.

Однако для человека, который в будущем хотел бы стать ремесленником, у него был слишком пронзительный взгляд. Чтобы делать новые вещи, ему следовало дожить до более почтенного возраста, который смягчил бы эту остроту.

– В случае чего я буду действовать, – шепнула Хоро Лоуренсу на ухо, когда они втроем выходили из комнаты.

Компания Дива скрывала, что наемники тайно ввозят в город серебряные монеты. Кто знает, не решится ли Рувард запереть здесь, на постоялом дворе, раскрывшего этот секрет торговца?

Но когда они вошли в комнату, атмосфера там была довольно расслабленная. Наемникам, конечно, не привыкать нападать внезапно, и Лоуренс только лишь на свое чутье полагаться здесь не стал бы, но, судя по тому, что и Хоро держалась спокойно, сейчас наемники не притворялись.

– Пожалуйста, присаживайтесь.

Обычно чем выше этаж, тем хуже комнаты на постоялом дворе.

Значит, эта комната на втором этаже была одной из лучших. Однако постоялый двор сам по себе был не высшего уровня и не очень большого размера, вдобавок сейчас в комнату принесли дополнительные стулья для Лоуренса и Хоро – из-за этого всего здесь ощущалась теснота.

– Внизу было шумновато. Если уж пить воду жизни, то лучше делать это в спокойствии, не так ли?

После этих слов Руварда стоящий рядом с ним Мойзи налил вина в бокал и щелкнул по нему ногтем.

Раздался тихий звон, похожий на тот, что издают золотые монеты, ударяющиеся одна о другую.

Серебряные приборы для еды, хрустальные бокалы для вина – все это дополняло общую атмосферу аристократичности.

Более того, разливаемый по бокалам напиток был бурого цвета – темнее, чем хвост Хоро, – и от него исходил резкий, дымный запах.

«Водой жизни» почетно называли некоторые виды крепких спиртных напитков.

– Возблагодарим искусных мастеров, – произнес Рувард, поднимая свою чашку, как будто эти слова принято говорить всякий раз, когда пьешь.

Лоуренс и остальные повторили за ним.

Расстроившись, похоже, тем, что в бокал вошло так мало, Хоро выпила разом половину его содержимого, тем самым приковав к себе полные потрясения взгляды.

– Если они собираются делать столько, скажи им, чтобы перегоняли четыре раза, а не три, – сказала она Руварду, который как раз наполнил рот спиртным и закрыл глаза с таким видом, точно пил огонь.

– Аристократы иногда тоже вот так пьют крепкое спиртное, но они его при этом разбавляют – просто кощунство. Ведь перегонка требует труда многих людей.

Лоуренс был мало знаком с подробностями процесса изготовления крепких спиртных напитков. Из своих торговых бумаг он знал, однако, что для этого процесса требуется сложный и дорогой аппарат, а также травы для аромата, и еще – что его надо повторять несколько раз.

Рувард, похоже, не ждал от других согласия или несогласия со своими словами. Он продолжил:

– Поэтому, – тут он сделал еще глоток воды жизни, – я хотел бы поговорить с тобой, господин Лоуренс, о последствиях нашего обсуждения.

Лоуренс не совершил ошибки, обернувшись к двери комнаты, словно собираясь сбежать в любой момент.

Рувард прищурился, явно получая удовольствия от того, что Лоуренсу было не по себе.

– Эти двое – кандидаты на то, чтобы занять место Мойзи. Позволь им присоединиться к нам.

С этими словами Рувард кинул взгляды на правую и левую стены, возле которых стояли два молодых человека. Спины этих двоих тут же стали еще прямее, чем были.

– Я всего-навсего случайный торговец, – произнес было Лоуренс, но Рувард тут же его перебил:

– Люди, которые говорят такое, обычно самые опасные. …Так вот, к компании Дива: что она делает и куда собирается вторгаться – по-прежнему загадка.

Он сразу взял быка за рога.

Мойзи тем временем почтительно долил спиртного в его синюю чашку.

– Когда мы пришли в этот город, нас удивляло буквально все. Каждый думал, что это странно – но никто не мог понять, что именно. Деньги приходили легко, мы пировали каждый вечер. Разве это не прекрасно? Чего еще желать? Неужели ты умрешь без приключений, о великий рыцарь Ланц Хук? И так далее.

Имя, которое он произнес, принадлежало знаменитому рыцарю, легенды о котором рассказывались во время затиший в войнах, чтобы взбодрить колеблющиеся души.

– Большая банда наемников может позволить себе презрительно отбросить объятия торговцев. Мы – нет. Однако если торговцы появляются в любой момент и заставляют нас перевозить серебро, когда и куда им угодно, они обязаны по крайней мере озаботиться тем, чтобы нам было приятно тут оставаться.

Хоро как раз допила свой напиток, явно чересчур крепкий для нее, однако Мойзи подлил ей, прежде чем она попросила его об этом.

– Ввозить серебро было прибыльно?

Лоуренс думал было вернуть Руварду его похвалу, но не стал. У наемников в цене честь; если отвечать им подобострастием, это может быть расценено как презрение.

Эта игра должна проходить между тем, кто хвалит, и тем, кого хвалят.

Причину Лоуренс понимал вполне хорошо: наемникам с хорошо подвешенным языком доводится трапезничать с принцами и другими высокими аристократами.

Для них лесть и скрытые мотивы – практически одно и то же.

– Весьма прибыльно. Больше, чем то, о чем мы говорили раньше.

– Ты имеешь в виду ощущение нехватки серебряных монет?

– Да… однако в этом деле мы были прямо следом за несколькими аристократами, с которыми говорили потом. А чем позже, тем менее вкусна эта сделка. Значит, общей прибыли там хватало на нескольких аристократов.

– Завидую, – с улыбкой произнес Лоуренс.

Рувард кивнул, потом прочистил горло и продолжил:

– Я часто слышу – люди в шутку говорят, что компания Дива получает слишком много прибыли серебром, чтобы ей это пошло впрок. Что они часто сражаются в здешних землях, где власть раздроблена, а к нищим южным аристократам вовсе относятся как к рабам. Эти слова, конечно, наполовину просто от зависти, но, когда нам заплатили чистым золотом, я подумал, что это правда. Я подумал, что если они и вправду объединят северные земли, то совсем скоро станут королями.

Вне всяких сомнений, это была одна из причин, почему наемники оставались в Леско, хотя и не знали, разразится война или нет. Кто-то из них вполне мог решить, что, хоть здесь им и платят за постой и пищу, лучше бы им уйти отсюда, пока дисциплина не развалилась.

Этого они не делали – потому что у них была еще одна причина оставаться.

– Компания Дива через торговлю пытается стать королевством?

– Мне так кажется. Ну, если королевство – это слишком, то, по крайней мере, торговый альянс, обладающий силой и влиянием целой страны.

Уже существовал один подобный торговый альянс – владеющий множеством военных кораблей, рассекающих моря под флагом луны и щита. Лоуренс прикоснулся к самому краешку этого альянса в королевстве Уинфилд.

– Вот почему нас здесь столько. Если мы будем участвовать в создании страны, то получим гигантский, вечный почет. Бродячие рыцари получат короля и страну, которым можно служить, а мы, наемники, получим нанимателя, который будет брать только нас. Ну, и даже если это окажется всего лишь байками вроде легенд о древних войнах, все равно вполне возможно, что Дива наймет нас для торговли с другими странами.

Дива имела дело с ценными металлами. Если они покорят северные земли и откроют множество новых рудников, то эти рудники, а также торговые пути необходимо будет защищать, а значит, люди, привыкшие и умеющие воевать, окажутся в цене.

Это Лоуренс и сам понимал. Тут не было ничего такого, о чем нельзя было бы догадаться.

Однако Рувард не стал бы пить с Лоуренсом, если бы это было все, что он хотел сказать.

– И все же ты не считаешь, что компания Дива начнет войну.

Едва услышав эти слова Лоуренса, Рувард хлопнул себя по щеке. Все притворство исчезло из его голоса, как по волшебству.

– Да. Именно. Мы не такая уж большая банда. Тем не менее мы по-прежнему несем флаг, унаследованный от предков, – благодаря острому уму, умению предвидеть близкое будущее и неусыпной бдительности. Но что думает и что пытается предпринять компания Дива – мы просто не понимаем. Мы говорим себе, как следует использовать таких, как мы. Глупых наемников, которые неправильно понимают такие вещи, обычно убивают их же наниматели.

Это было не зарабатывание денег собственным умом, как то, чем занимался Лоуренс.

Они каждодневно рисковали самой жизнью.

Лоуренс подумал, что если эти люди – волки, то сам он – просто ягненок.

– Однако мы не понимаем, как они собираются использовать нас. Компания Дива еще не сделала ни одного хода. Она не выставила больших сил. Одна из причин может быть в том, что, как и сказал господин Лоуренс, слишком мало аристократов дали свое согласие. Но только если Дива соберет все свои силы, то раздавит их с легкостью. Почему же она этого не делает? В этом городе она позволяет людям получать немыслимую прибыль, и, узнав про это, сюда слетается все больше людей. Все богатые люди, которых мы знаем, так бы себя вести не стали. И Дива – не монастырь, занимающийся благотворительностью. В войне более всего страшит вовсе не встреча с сильным врагом на поле брани, – тут Рувард прервался и отпил из своей чашки. – Более всего мы боимся, когда не понимаем, в каком положении оказались. У тебя ведь то же самое, да, господин Лоуренс?

Ни в лице его, ни в голосе не было и намека на опьянение.

Двое молодых мужчин, стоящих у стен, молча смотрели на Лоуренса.

– Это верно. Мои мысли таковы: если бы только не эта ситуация, я вполне мог бы купить себе дом в этом городе. И смогу, если только раскрою эту тайну.

Рувард кивнул.

Лоуренс услышал звук жевания.

В следующий миг заговорил Мойзи.

– Даже мы за нашу долгую историю множество раз попадались в ловушки торговцев. Мы работаем ради денег. Деньгами заправляют торговцы. Как правило, движение тех денег, которые нужны, чтобы нанять людей вроде нас, вполне понятно. Наше главное правило: не начинать действовать, пока не обнаружится причина, которую мы все понимаем. Но сейчас мы ее не видим. Мы видим поток денег, но не понимаем, куда он течет. Господин Лоуренс, если ты сумеешь разгадать эту загадку, мы дадим ответы на все вопросы, которые у тебя есть.

Человек использует те орудия, какие есть в его распоряжении.

Наемники обратились к Лоуренсу не из-за его выдающихся способностей и даже не потому, что он был спутником Хоро, – просто этого потребовала ситуация.

Вызнать, что затевает компания Дива, было для Лоуренса жизненно важно. Если он сможет купить то дешевое здание и торговать там в безопасности, мечта, которую Лоуренс лелеял многие годы, сидя на козлах повозки и глядя на конский круп, наконец-то станет явью.

– Я сделаю все, чтобы не разочаровать вас, – ответил Лоуренс.

***

Когда проводишь мозговой штурм, отношения «командир – подчиненный» становятся помехой.

Словно повинуясь этой данности, Рувард сел на стол, а Мойзи и двое молодых – на длинный сундук.

– Кое-что в этом потоке денег я не понимаю.

– Что же?

– Городские налоги.

Сбор налогов – презираемое, но необходимое занятие, позволяющее городам сохранять порядок и приличный облик.

Однако в Леско не было ни сборщиков налогов, ни городских стен. Лоуренс представить себе не мог, как вообще этот город работает.

Поэтому слова, пришедшие в ответ, стали для него полной неожиданностью.

– Здесь не собирают налогов, никаких.

– Это…

«Это безумие», – чуть не сказал Лоуренс.

Если бы люди знали, как поддерживать города без налогов, вне всяких сомнений, целым поколениям сборщиков налогов не было бы суждено жить в ненависти всех горожан – что, конечно, доставило бы им немалую радость.

– Поскольку здесь нет стен, значит, невозможно собирать пошлины. Ты видел рынок?

На вопрос Мойзи Лоуренс кивнул.

– Он так просто устроен, что невозможно знать, кто что туда привозит и почем он это продает. И налога с продаж нет. В любом случае, сбор налогов – право короля. Если бы Дива этим занялась, тут сразу началась бы война.

Тем не менее в городе сохранялся порядок и чистота.

Быть может, их поддерживало волшебство или какие-то доходы, которые тоже можно объяснить лишь волшебством.

– Но что касается налогов, одна мысль у меня есть, – сказал Мойзи, потом откашлялся и продолжил: – Лет десять – двадцать назад, когда на них никто не обращал внимания, компания Дива приобрела громадные земли вокруг этого места.

Ничьих земель в этом мире не существует.

– Я слышал, тогда она была дешевле грязи, а сейчас нет. Дива купается в доходах благодаря тому, что строит, а потом продает или сдает дома на этой земле, сама же владеет городским центром. Дома они продают, а права на землю – нет, поэтому продолжают немало получать с тех, кто в этих домах живет.

– И эта живая атмосфера. Можно сказать, она толкает вверх цены на дома день за днем, – добавил Рувард.

Все это напоминало распродажу по частям собственного двора, но, если все делать правильно, такая схема была вовсе не проигрышной.

Сбор налогов – очень проблемное занятие. Необходимо оценивать собственность людей, проверять грузы – словом, много чего выведывать; вдобавок те, с кого эти налоги собирают, вечно пытаются что-то скрыть. А дом всегда есть, его от глаз не спрячешь. Налог с продаж проще, чем налог на собственность, ну а постоянный сбор платы за пользование землей – еще проще.

Но что еще важнее – если деньги на поддержание города целиком зависят от земли и зданий на ней, то Лоуренс мог более-менее понять, как город может оставаться таким живым и бурлящим без вложений извне.

Люди тянут к себе людей; а там, где люди собираются вместе, становятся нужны здания и земля.

Впрочем, некоторые вопросы оставались теми же, что и прежде.

Например – чего Дива добивалась, объединяя наемников, рыцарей и местных правителей.

И еще.

План Дивы, который Лоуренс и остальные по-прежнему не чувствовали.

Лоуренс просто не понимал.

– Значит, дом, который я видел, скоро будет продан?

Слова Лоуренса как будто подвели итог разговора. Мойзи ответил:

– Не думаю, что он долго простоит в таком виде… Его продает Торговый дом Ванс – это что-то вроде отделения компании Дива. Дива решила сосредоточиться в основном на управлении рудниками, а другие работы препоручила разным торговым домам. Значит, дома, которые продает этот Ванс…

– …По-настоящему самые дешевые.

Цены на товар подскакивают, когда множество людей хочет купить одно и то же.

– Я слышал, один богатый аристократ хотел подмять под себя продажи домов здесь, но у него ничего не вышло. В этом городе, где правит свобода, людям легко воплощать свои мечты в жизнь, так что, думаю, тут найдется еще несколько зданий Дивы для людей вроде тебя.

Судя по всему, компания Дива сама была основана людьми, которым трудно пришлось в жизни, однако они сумели сделать себе состояние. Поэтому они знали, что это значит – давать людям шансы преуспеть.

Большинство людей, услышав такое, стали бы плеваться, однако Лоуренс, ощутив уже атмосферу этого города, не мог сказать, что это лишь пустые слова.

Не говоря уже о том, что слова эти произнес Мойзи, лицо которого было точно из выдубленной кожи.

Кроме того, во время противостояния с Амати Лоуренс уяснил себе, что вкладываться необходимо в разные товары – это убережет торговца от внезапных скачков цен.

Если человек ни с кем не может торговать, потому что его товар слишком редок, большинство людей от него отвернется. Если один человек покупает у другого товары в умеренном количестве, другие подумают, что тоже смогут заключить хорошую сделку, и потянутся к ним. Эти мысли привели Лоуренса к следующей: возникшее у него желание обзавестись лавкой в этом городе – именно то, к чему стремилась компания Дива. Но он не думал, что такие благоприятные условия – дешевое здание в городе, где нет никаких ограничений, – существуют где-либо еще. Разве что в мечтах.

Лоуренс не мог отрицать, что его сердце начинало колотиться сильнее всякий раз, когда он думал о стоимости этой лавки и о царящем в городе оживлении.

Тем не менее за время своих путешествий с Хоро он не раз был на волосок от того, чтобы бежать, бросив все.

Кроме того, сейчас он сознавал, что есть нечто более важное, чем его мечты о лавке и больших деньгах.

Лоуренс кинул взгляд на Хоро, спокойно потягивающей свое спиртное рядом с ним, и осторожно коснулся кое-чего странного из того, что сказал Мойзи.

– Значит, аристократы тоже хотят чего-то от этого города?

– Есть такие слухи. Ты ведь тоже слышал, правда?

Последние слова Мойзи обратил к Руварду. Тот, явно уже чуть опьянев, с покрасневшими глазами, ответил:

– Да. В любом случае, здесь никогда не было единого королевства, даже после войн древности. У аристократов не может вдруг, ни с того ни с сего, проснуться желание воевать. Думаю, вполне естественно, что их больше интересует красивая жизнь, как у южных аристократов, чем война. Поэтому…

Рувард осушил свою чашку и протянул ее своему юному подчиненному. Тот, однако, лишь качнул кувшином. Некогда полный воды жизни, сейчас он, похоже, опустел.

– Кончилась, да?.. Ну так вот. Поэтому, хотя сначала мы недоумевали, почему у города нет стен, но, поняв истинную причину, не могли не восхититься храбростью Дивы.

Лоуренсу здравый смысл подсказывал, что ни одно поселение не может называть себя городом, если оно не окружено стеной. Стена необходима для самого существования города – она помогает ему защититься от сильных врагов, и только так город может сам строить свое будущее.

У деревень нет стен, потому что они находятся под покровительством местного аристократа-землевладельца. Даже без стены селяне понимают, где они и чего от них хочет их повелитель.

Но здесь – богатейшее поселение, правит которым компания с выдающимися умами во главе. Было бы нисколько не удивительно, если бы кто-то где-то захотел прийти и захватить это поселение.

А значит, ясно как день, что компания Дива просто обязана была возвести стену, чтобы дать городу защиту.

– Городская стена нужна не только для защиты города от врагов.

С этими словами Рувард сделал жест, похоже, велев своему подчиненному принести еще спиртного, и соскользнул со стола.

– Еще она нужна, чтобы не позволять жителям сбегать из города.

– Хоо, – тихо прошептала Хоро; похоже, она была впечатлена.

Рувард удовлетворенно кивнул и продолжил:

– Когда приходит война, правитель закрывает ворота и ставит круглосуточную стражу. Тогда никто не может войти – и никто не может выйти. Как только вокруг людей оказывается высокая стена, их всех ждет общая судьба. Никто в целом городе не думает выскользнуть наружу и выжить в одиночестве. Все должны работать сообща. Если стен нет, многие из тех, кто ощущает угрозу, просто соберут вещи и сбегут. В таких условиях воевать нельзя. Кто будет рисковать жизнью, защищая город, из которого бежит так много людей? И все рушится. Вот почему позади войск всегда стоят люди в плащах вроде меня.

– Чтобы останавливать забывчивых людей, которые внезапно вспомнили, что что-то не туда положили? – веселым тоном уточнила Хоро.

Рувард сделал такое лицо, будто ему повезло в азартной игре, и движением пальца показал Хоро, что она попала в точку.

– Вот почему здесь нет стены. Если бы она была, было бы легче объединить город. Это неудобно Диве, которая собирает в своей сокровищнице горы золота. Для них плохо, если город легко защитить. Сейчас город легко взять и трудно защитить. А значит, те, кто решит напасть, предпочтут грабеж, а не захват. Ведь самая большая прибыль ждет того, кто первым доберется до сокровищницы Дивы. Но когда ты нагружен драгоценностями, вполне естественно, что тебя будут преследовать. А значит, уйти будет не так-то легко. Если разбойники поймут, что легкой прибыли здесь не будет, они пойдут искать деньги в другом месте. Иными словами, сокровища компании Дива защищает не сама Дива, а именно те, кому они не дают покоя.

Он свел руки вместе, хлопнув в ладоши, и снова развел.

– Как видите, отлично сделано.

Эта логика была понятна.

Однако улыбка появилась на лице Лоуренса именно потому, что подобное только логикой и можно объяснить.

– В нашей банде много смельчаков, но и в компании Дива не меньше. Однако подобный ход мыслей обычному человеку не свойствен. Тут приложено немало ума. Я восхищаюсь ими.

– Значит, и то, что город вдали от рудников?..

– Да, по той же причине. Нормальный человек поместил бы свой главный город у самых рудников и наладил бы его оборону. Однако это создает конфликт. Потому что такой город трудно захватить, но уж если это произойдет, то захватчикам будет легко его защищать.

На лице Руварда всплыла пугающая улыбка, вполне подходящая человеку, живущему на поле брани.

Сохраняя это выражение лица, Рувард сделал глубокий вдох, потом выдохнул. Его дыхание пахло спиртом.

– Вот вам планирование и терпеливость компании Дива. Они точно что-то замышляют. Они должны что-то замышлять, но…

Тут Рувард хлопнул себя по лбу.

Мойзи мягким движением поднялся на ноги – многие годы службы явно подсказали ему, к чему все идет.

Рувард, похоже, потерял сознание – Мойзи поддержал его в последний миг, не дав свалиться на стол.

– Ай-яй-яй. Если бы не этот мальчик…

Впервые Мойзи назвал Руварда «мальчиком». В его голосе звучала любовь, как у слуги юного и совсем еще неопытного господина.

Несомненно, Рувард не стал бы даже слушать, если бы ему посоветовали отложить спиртное. И Мойзи не мог не знать, что главе банды наемников просто необходима толика упрямства.

– В основном мы рассказали про город всё. Ты что-нибудь еще хочешь узнать? Или, быть может, ты что-то заметил – тогда расскажи, не стесняйся.

Улыбка Мойзи показывала, что если Лоуренсу ничего на ум не пришло, то тоже ничего страшного.

Рувард был невысок ростом, однако и хрупким его назвать было нельзя, однако Мойзи поднял его, точно принцессу. Молодые подчиненные привычным движением шагнули в стороны, как будто им это было не впервой.

– Нет, пока ничего…

– Ну, если бы ты так быстро заметил что-то, чего не заметили мы, это был бы удар по нашей гордости, – произнес Мойзи, не поворачивая головы. – Полагаю, на сегодня это все.

– Да, большое спасибо.

На эти слова Мойзи покачал головой.

– Нет, это я должен тебя благодарить.

Лоуренс не думал, что сказал что-то заслуживающее благодарности, но слова Мойзи воспринимались иначе, нежели слова большинства других наемников. С улыбкой, больше подобающей селянину, Мойзи продолжил:

– Мы очень маленькая банда, как ни смотри. Вся наша история давит на этого мальчика, это бремя он чувствует каждый день. Иногда я думаю, рад ли он быть командиром нашей банды?

Годится ли говорить такое в присутствии посторонних и, более того, в присутствии двух юных подчиненных? Эта мысль мелькнула у Лоуренса в голове, но, судя по всему, тревожиться было не о чем.

Если человека мало что беспокоит, о том немногом, что его таки беспокоит, окружающие слышат часто.

– Какое-то время он мечтал стать торговцем. Но, увы, он единственный, кто носит имя Миюри.

Это была еще одна история, которая не должна оборваться на середине.

Лоуренс заслужил право написать свою собственную историю.

Едва ли он когда-нибудь поймет чувства тех, кто с самого рождения был частью историй других людей по причинам, на которые не в силах был повлиять.

Если кто и сможет такое понять, то только Хоро.

Когда Мойзи прошел мимо них, держа командира на руках, Хоро ласково, по-матерински погладила Руварда по щеке.

Ведь именно благодаря длинной череде таких, как Рувард, она смогла получить послание Миюри.

– Ну, в любом случае, загадку серебряных монет вы вдвоем разрешили. Именно такой ум нам и нужен. И еще – мальчик не может смотреть тебе в глаза.

Последние слова он с ухмылкой обратил к Хоро – но предназначил их явно двоим подчиненным. Хоро тихонько рассмеялась, однако она прекрасно понимала, что Рувард нес и имя Миюри, и легенду о когте, а Мойзи все это время был рядом с ним.

Мойзи вышел из комнаты и проследил, чтобы мертвецки пьяного командира унесли наемники, отдыхавшие в комнате по соседству. Хоро улыбнулась, но во взгляде ее сквозило одиночество.

– Вот люди, живущие здесь и сейчас, да?

Страница переворачивается за страницей, и тех, кто взошел на сцену в давние времена, постепенно перестает быть видно и слышно.

Лоуренс положил руку на голову Хоро и ответил:

– Мы тоже стараемся жить изо всех сил.

Хоро повернула голову под рукой Лоуренса, посмотрела на него снизу вверх и коротко ответила:

– Да, и вправду.

Лоуренс, понимая, что эта краткость из-за того, что они на людях, не стал обижаться.

Внезапно лицо Хоро расплылось в счастливой улыбке, и она хлопнула Лоуренса по спине.

– Какой же ты все-таки простак.

Лоуренс вздохнул и, коротко попрощавшись с Мойзи, направился к себе в комнату.

Когда вернулась Хоро, она первым делом налила вина себе в чашку и выпила. Лоуренс решил, что либо ей не хватило выпитого раньше, либо вода жизни пришлась ей не по вкусу.

Не в настроении предостерегать ее, Лоуренс просто покачал головой и сел на стул.

– Однако дело становится все более и более подозрительным…

Хоро положила голову на сложенные на столе руки и фыркнула.

Город явно был в полной власти компании Дива, однако Лоуренс и Хоро не могли понять в точности, что происходит. Даже если сложить то, что говорили Рувард и Мойзи, все равно едва ли Лоуренсу удастся все связать воедино и выработать план действий.

Так или иначе, Дива немыслимым образом умудрялась сохранять город, не возводя вокруг него стен, пусть ей и приходилось засыпать его деньгами, вырученными от рудников.

Город прекращает расти; дома скучиваются; горожанин ссорится с соседом-мясником из-за того, что тот выкидывает кишки забитых свиней не туда, куда надо; невозможно сбежать от запахов крови и жира, источаемых дубильной мастерской, – все это происходит по вине городских стен. Куры и свиньи, бродящие по узким улочкам; мусор, скапливающийся на мостовой, как его ни убирай; растущие цены на жилье – и в этом тоже повинны стены.

Люди часто смеются, небрежно говоря, как было бы хорошо, если бы стены взяли и исчезли.

А компания Дива сделала это взаправду.

Лоуренс никогда не видел такого города.

– Похоже, они воистину злодеи.

– Да. Подходящее слово.

– Мм.

Хоро кивнула и отпила вина.

– С другой стороны, если они прибрали к рукам то-се и заполучили этот город, то что с того? Мне не кажется, что об этом стоит волноваться.

Что она имеет в виду? Лоуренс повернулся к Хоро. Та грызла ломтик сушеного мяса, точно ребенок.

– Я не уходила из Пасро, потому что не было достойного проводника, но… главная причина в том, что все было бы впустую.

– Впустую?

– Да. Или можно сказать по-другому: слишком много было вложено сил. Пшеничные поля там были неопрятны, как шерсть шелудивого пса, но все равно мне нравилось, как колосья колыхались на ветру – прямо как золотое море. Судя по твоим разговорам с этими людьми, похоже, компания Как-ее-там вложила в этот город очень много времени, ума и удачи, верно?

Несомненно, так и было.

Когда Лоуренс кивнул, Хоро тоже кивнула и спросила:

– Тогда отвергнуть этот город – не полная ли глупость?

Как справедливо заметил Рувард – если к городу без стен подступит война, люди сбегут. Но это все равно не отвечало на вопрос, что же затевает компания Дива.

– Да. И вправду глупость. Тогда… вот что. Может быть, кто-то в самом деле собирается напасть на Леско, и поэтому они собирают наемников для его защиты?

– …Мысль хорошая, но… будь это так, странно, что никто не заметил… В подобных случаях та сторона, которая атакует, и та, которую атакуют, подобны лицедеям, выходящим на сцену. Чтобы никто не заметил выхода и тех, и других – это очень странно.

– Ммм… а, вот. Это могло бы быть исключением.

– Что?

– Да. Того, кто защищается, охватывает страх, будь то зверь или человек. Но, быть может, здесь это тот страх, который виден лишь причастным?

Лоуренс отвел взгляд от Хоро и вздохнул.

Хоро на эту реакцию Лоуренса не обратила ни малейшего внимания, точно была совершенно уверена в сказанном.

Конечно, ее предположение могло быть верным. По крайней мере, в нем была определенная логика.

Однако Лоуренс был с ним не согласен. Вне всяких сомнений, сложившаяся ситуация не создалась сама собой. К ней просто должна была приложить руку компания Дива. Иначе все было бы слишком уж странным.

Лоуренс устроился на стуле поудобнее, откинувшись на спинку, и закрыл глаза.

– Ты, можно тебя спросить кое о чем?

Услышав голос Хоро неожиданно близко, Лоуренс удивленно распахнул глаза.

И тут же Хоро обвила его сзади руками, точно накрывая одеялом.

Подбородок Хоро уперся ему в макушку.

Длинные русые волосы закачались перед Лоуренсом, защекотали ему уши.

– Ты действительно это все обдумываешь?

– А… ты что-то заметила?

Лоуренс попытался развернуться к Хоро, но ее несильное объятие не пустило его.

Он не видел выражения ее лица. Движений ушей и хвоста он тоже не видел.

Хоро одними интонациями могла изобразить все, что хотела.

Это заставляло Лоуренса слегка нервничать.

– Я сказала ровно то, что хотела сказать, никакого подвоха.

– …

Лоуренс погрузился в молчание. Когда Хоро не получала ответов на свои вопросы, это ее раздражало.

Однако вопрос Хоро показался Лоуренсу настолько странным, что он решил, что чуть-чуть посердить ее сейчас не так уж и плохо.

Он не мог сказать ей, о чем он думает на самом деле – о том, что у него нет ответа.

Руки Хоро сжали его шею чуть-чуть сильнее.

– …Ну так что?

Будь в ее голосе хоть капля раздражения, Лоуренс бы успокоился и сказал ей.

Но вместо раздражения в этом голосе слышалась легкая растерянность, и это застало его врасплох.

Но все же, поразмыслив чуть-чуть, он ответил:

– Я думаю.

– Лгун.

Хоро сильнее вдавила подбородок в макушку Лоуренса.

– Не лги мне.

– …«Не лги»? Погоди-ка. Я ведь даже не понимаю, о чем ты меня спрашиваешь. С чего вдруг ты такое сказала?

Лоуренс был в полном замешательстве, а тем временем руки Хоро все сжимались. Они, конечно, были тонкие, но если бы она стала душить его всерьез, то задушила бы.

– Ты сказал, что думаешь, и это была ложь. Ты в лучшем случае притворяешься, что думаешь.

В который уже раз Лоуренс проиграл в пикировке.

Все, что ему пришло в голову, – что какие-то его слова пришлись Хоро не по нраву.

Руки Хоро постепенно сжимались, пока наконец не замерли.

У Лоуренса было ощущение, что она не столько сдавливала его шею, сколько прижималась к ней.

– Объясни мне. Да, я все еще не пришел к ответу, но я пытаюсь разобраться, как могу. Несомненно, компания Дива замышляет что-то странное, и за этим стоит какой-то резон. Даже если я упускаю что-то очевидное, я же не наро-…

– Почему ты думаешь об этой компании как о злодеях?

Лоуренс по-прежнему не видел лица Хоро, но все же скосил глаза в ее сторону; лицо его застыло, челюсть отвалилась.

– Ч-что?

– Я спросила, почему ты думаешь об этой компании как о злодеях?

Ее слова ударили Лоуренса так же, как, например, ударило бы замечание торгового партнера, что у него со сна взлохмачены волосы.

– Эээ, не то чтобы я считал их именно злодеями…

– Понятно. Но подумай тогда вот о чем, – перебила Хоро и выпустила его шею. – Беспечный ты торговец.

– А?

Невольно в его голос вплелась нотка раздражения.

Ничуть не удивленная, Хоро натянуто улыбнулась и сказала:

– К примеру, – тут она хлопнула Лоуренса по плечу, – у тебя есть деньги. У тебя есть время. Ты забрел в этот город. Ты осознал, что здесь царит просто невероятное оживление. Война? Спроси любого, и он рассмеется тебе в лицо. Ты даже слышал, что богачи втайне скупают дома. Ты даже видел лавку, которую продают невероятно дешево. Подумай. Разве это не потрясающая возможность для заработка?

– Мм? – промычал Лоуренс и чуть склонил голову.

У него было ощущение, как будто он шагнул на не ту лестницу.

Однако он должен был дать Хоро ответ.

– Купить… лавку.

– Вот именно. Ведь, судя по всем тем словам, цена должна будет вырасти, – удовлетворенным тоном произнесла Хоро и похлопала Лоуренса по голове, словно именно ради этого она его и выпустила. – Ну так что, – она убрала руку и уперлась в это место подбородком. – Почему бы тебе ее не купить?

В этот миг Лоуренс понял все, что пыталась донести до него Хоро.

– Если ты ее купишь, не будешь ли ты думать больше о хорошем? Ведь сейчас ты… – тут Хоро сделала паузу, ее хвост прошуршал в воздухе и остановился, точно птица, прекратившая вдруг махать крыльями в полете. – …Как будто нарочно ищешь что-то плохое.

Лоуренс повернул голову; после слов Хоро в ней закрутились самые разные мысли.

Лоуренс не мог решиться купить лавку из-за внутренней уверенности, что компания Дива что-то затевает.

В этом отношении Лоуренс, несомненно, был предубежден.

Но что за чувство заставляло его искать объяснение происходящего?

Едва ли он сильно ошибся бы, сказав, что компания Дива действует в высшей степени разумно, делает то, что нужно для получения большей прибыли. Если так, то все, что Хоро сказала раньше, – например, объяснение, что наемников собирают для защиты города, – не нарушало эту логику.

Почему же его продолжали мучить подозрения? Точнее даже – почему вообще они возникли у него, когда не было уверенности?

Поскольку он никогда не общался с компанией Дива напрямую, он неизбежно строил предположения исходя из отдельных ситуаций, которые наблюдал. Выводы, которые он делал, были очень субъективными.

Идею Хоро он отбросил тоже из-за предположений, которые засели у него в голове.

Иными словами, если он купит здесь лавку, это само по себе должно вымести из его головы всеподозрения, предположения, сомнения.

– Или ты хочешь отказаться от того, чтобы открыть лавку в этом городе?

«Нет!» – подумал Лоуренс, едва это услышал. Подобные мысли – отказаться от лавки – его вовсе не посещали.

Однако его горло было точно залито свинцом, и слова не выходили.

Потому что он не мог сразу отвергнуть возможность того, что, не будь рядом с ним Хоро, он смотрел бы на все более оптимистично.

– Ну, я так и думала.

Молчание Лоуренса Хоро восприняла как подтверждение своих слов.

Лоуренс, хоть и понял это, произнести что-либо все равно не мог.

Но, как ни странно, это не вызвало в нем досады.

Возможно, из-за тона, которым Хоро это произнесла.

– Даже ты, всегда во всем видевший светлые стороны, становишься таким же, как я, и начинаешь во всем видеть темные. Или это я становлюсь такой же, как ты, раз так поняла твои слова?

Хоро, продолжая держать свою голову поверх его, снова вздохнула, но уже чуть повеселее.

– Когда мы ходили по городу, чтобы понять, можно ли тут открыть лавку, я сказала тебе, что этот город сверкает.

Да, она сказала нечто подобное, когда они отдыхали на улице.

Мысли о собственной лавке вдруг точно вымело из головы Лоуренса.

Хоро сильнее вжала подбородок в его темя, будто с удивлением разглядывая что-то, что он выронил.

– Я думала, что в таком живом городе ты должен видеть только хорошее. «Не тревожься, на этот-то раз я точно разбогатею» – в таком духе.

Лоуренс чувствовал, что тут Хоро слегка переигрывает, но, вспоминая ее слова и поступки до сих пор, не мог найти, что возразить. И кроме того, причина, почему именно сейчас он все видел в черном цвете, крылась в компании Дива.

Хоро ни за что в жизни не согласилась бы поселиться в городе, принадлежащем горнодобывающей компании вроде Дивы.

– Я вовсе не возражаю.

– А, но –

Только это и успел произнести Лоуренс, когда руки Хоро сжались на его шее чуть сильнее.

– Если ты решишь открыть лавку в этом городе, я буду с тобой.

Странное послевкусие во рту Лоуренса оставила даже не столько настойчивость в ее голосе, сколько то, что Хоро сказала следом:

– И даже если эти люди сотрут с лица земли Йойтсу и другие места, это для меня неважно. А если бы и было важно, то было бы важно в любом случае – где бы ты ни открыл лавку. Я не находила бы себе места, и, если бы что-то случилось, я оставила бы лавку. И никогда бы не вернулась – мм, да, такое тоже было бы возможно.

Последние слова она произнесла с натянутой улыбкой.

Однако такое и вправду могло произойти.

– Тот толстый баран сказал же, помнишь? Если я буду знать, это ляжет на мою душу тяжким грузом. Однако если я чего-то не вижу, это не значит, что его нет. Кроме того, есть тот, с кем я живу прямо сейчас. Не древняя история, не легенда, нет, даже не дурацкое послание на когте. Тот, кто живет, говорит, смеется, сердится, печалится, совершает глупости, но… его глаза устремлены в завтрашний день, и он приходит ко мне и берет меня за руку.

При этих словах Лоуренс непроизвольно взял Хоро за руку.

Мягкий шелест хвоста Хоро заменил смех, который так и не сорвался с ее губ.

– По правде сказать, даже сейчас при воспоминании о послании Миюри мне сдавливает грудь и хочется зарыться в какую-нибудь темную нору лет на сто. Однако… – Хоро крепче сжала руки, точно не желая выпускать Лоуренса ни за что на свете и одновременно изо всех сил сдерживая слезы. – Ты протянул мне руку и вытащил меня из этой норы. Понимаешь, какое счастье ты мне этим принес?

Да, во время той прогулки по городу она в какой-то момент готова была взорваться от гнева, но в конечном счете Лоуренс правильно поступил, взяв ее с собой.

Однако Хоро была сейчас так прямолинейна, что это беспокоило Лоуренса.

Если бы он почувствовал, как на голову ему капают слезы, он точно бы встал со стула. Он крепче сжал тонкую руку Хоро.

– Я очень счастлива, что так дорога тебе. Однако мне больно от того, что это становится для тебя тяжким грузом. Ты ведь сам говорил, помнишь? – Хоро ущипнула Лоуренса за щеку свободной рукой, и, точно шаля, вжала в нее ногти. – Когда тебе есть что защищать, легче стать жертвой трагедии.

Лоуренс было завозражал, но тут же сообразил, что Хоро сказала это нарочно. Поэтому вместо ответа он ласково сжал руку, прикасающуюся к его щеке.

– Я обещал тебе, что передам людям историю твоих странствий. Я не хочу, чтобы это была трагическая история.

Ногти Хоро чуть царапнули его щеку.

– Я не против того, чтобы смотреть на тебя в дороге, однако смотреть, как ты сидишь и пишешь, мне тоже нравится. Да, смотреть, как ты сосредотачиваешься на своем письме. Это я очень хотела бы видеть.

Произнеся это озорным тоном, она тут же улыбнулась, будто смутившись от собственных слов.

Она могла бы одним движением запястья расцарапать ему лицо в кровь. Или разорвать ему горло зубами.

– Поэтому, ты.

Однако Хоро выпустила его.

Высвободив руки из рук Лоуренса, она, похоже, выпрямилась и сделала шаг назад у него за спиной.

Там, где миг назад была Хоро, взвихрился зимний воздух.

Они так недолго были рядом, и все равно Лоуренсу стало холодно, едва Хоро отошла от него.

Это была истина с глубоким внутренним смыслом.

Лоуренс развернулся.

Ни зубов, ни ногтей Хоро перед ним не было.

Вместо них было нечто более пугающее – застенчивая улыбка.

– Может быть, вместо оправданий вроде сбора сведений ты будешь драться, как достойный самец?

Хоро уперла руки в боки и ухмыльнулась, обнажив клыки.

– Если та компания оставит тебя в дураках и твоя лавка пропадет, мы просто будем снова путешествовать вместе, разве не так?

Грань между храбростью и безрассудством очень тонка.

Но, как бы ни была она тонка, все предпочитают первое второму.

– Это, конечно, верно. Однако ты советуешь мне сделать ставку, которая может обратить в дым тысячи серебряков? У неудачи будут очень серьезные последствия.

Если бы он до сих пор не пробился к сердцу Хоро, эта фраза была бы понята совершенно неправильно. Однако Хоро не выказала ни намека на неодобрение – она лишь тонко улыбнулась и ответила:

– Если тебя постигнет неудача, значит, тысячи серебряков повиснут на мне долгом. О, какое горе я познаю, если по моей вине ты потеряешь все. С легкостью могу это представить.

Даже без слов «как насчет попробовать» Лоуренс тоже вполне мог себе это представить. Виня себя, Хоро повесит голову от стыда и будет готова сделать что угодно, чтобы заслужить прощение.

И такой Хоро он, конечно, протянет руку.

Это зрелище тронуло бы его так сильно, что позже одно воспоминание пробуждало бы боль в сердце.

– Хех. Поистине ты дурень.

Чтобы в такой ситуации делать счастливое лицо – Хоро была настоящей злодейкой.

Впрочем, слова ее были верны.

Если Лоуренс достигнет успеха, у него будет собственная лавка; а в случае неудачи Хоро окажется у него в долгу.

Конечно, такой долг трудно будет выплатить за целую человеческую жизнь. Хоро знала, как дороги деньги Лоуренсу, когда, хлопая его по носу, говорила про «с трудом заработанное золото».

Он подумал, что никогда бы не пришел к таким мелким, грязным мыслям в одиночку; однако Хоро, истинная демоница, заставила его думать так. Тут уж ничего не поделаешь.

Кроме того, были еще слова, которые Хоро частенько говорила.

Мудрая волчица не может иметь своим партнером скучного торговца.

Хоро подала ему ключ от заржавленной крышки, которая не давала ему видеть собственный интерес и мчаться вперед, переполняясь алчностью.

– Да, настоящий дурень.

На лице ее была беззаботная улыбка юной девы.

Лоуренс глубоко вдохнул.

Должно быть, Хоро приняла решение еще тогда, когда увидела, как Лоуренс поедает глазами тот дом. Если так, ей, несомненно, больно было смотреть, как Лоуренс позволяет лишь черным мыслям о планах Дивы крутиться у себя в голове.

Никто никогда не знает заранее, окажется рискованное предприятие успешным или неудачным.

Даже если у компании Дива вовсе нет намерений развязать войну, даже если она твердо настроена открыть еще больше рудников – все равно Лоуренсу может изменить удача, и тогда он останется без покупателей и потеряет лавку.

Однако если все пойдет наперекосяк, с ним все равно останется верный товарищ и спутница.

Этой могущественной спутнице Лоуренс сказал:

– Давай придумаем название для лавки.

Если вести речь о тех, кто способен поднимать других, возможно, Хоро не было равных в целом мире.

Хоро улыбнулась, подыгрывая Лоуренсу.

Однако на ухо ему прошептала вот что:

– А не имя для щеночка?

Лоуренс едва не упал со стула. Хоро принялась безжалостно хохотать, показывая на него пальцем. Смущение, да еще воспоминание о том, что было в Ренозе, – все вместе заставило Лоуренса серьезно рассердиться. Хоро принялась извиняться и извинялась (не прекращая, впрочем, хихикать), пока не отошла ко сну, но Лоуренс и слушать не хотел.

Тем не менее крохотная частичка сознания Лоуренса была вовсе не сердита.

Вот почему, когда он неподвижно лежал, закрыв глаза, спиной к Хоро, о названии лавки он вовсе не думал.

О чем он думал, было ясно и без слов.

Можно не сомневаться, в будущем его ждет более крупная добыча.

Размышляя об этом, он незаметно для себя погрузился в сон.

Глава 5

На следующее утро Лоуренс присоединился к наемникам, умывающимся во внутреннем дворике у колодца; вскоре из дома вышел и Рувард, бледный как смерть. Похоже, ему каждый день приходилось показываться в нескольких харчевнях.

Наемники говорили с гордостью, что на поле брани их командир стоит в первом ряду вместе с ними, а в городе он единственный стоит в первом ряду.

При появлении Руварда раздались приветственные возгласы, от которых чуть ли не земля задрожала. Рувард словно бы даже выше стал.

Все эти люди занимали хорошо понятные им места и выполняли хорошо понятные им обязанности. Пусть грубые и неотесанные, они зато могли похвастаться дисциплиной и доверием друг к другу.

С этими мыслями Лоуренс вернулся к себе в комнату.

– Что это был за хриплый вой?

Хоро сидела на кровати, скрестив ноги, и держала в руках хвост.

Она задала вопрос так буднично, как будто путешествовала с Лоуренсом уже целый век. Несомненно, она уже позавтракала, однако изо рта ее свисала полоска вяленого мяса.

Она была совсем как ребенок, но перед лицом столь великолепной прожорливости, не знающей ни стыда, ни границ, Лоуренс был вынужден сдаться и попрощаться с этим несчастным кусочком мяса.

В любом случае спорить было некогда.

Железное правило торговли: если принял решение, действовать надо немедленно.

Лоуренс сделал глубокий вдох и решительно поправил воротник.

– Так, я готов.

Хоро, более-менее удовлетворившись, похоже, своими приготовлениями, напоследок медленно, мягко погладила хвост по всей длине и встала.

– Хе-хе, – усмехнулась она.

– Что такое?

– Мм?

Хоро рассеянно улыбнулась и провела рукой по собственной щеке, потом с таким видом, будто себе же удивляясь, промолвила:

– Я много раз наблюдала за тобой в Пасро.

От этих неожиданных слов Лоуренс немного оторопел.

Хоро прожила в той деревне многие века, да и Лоуренс провел там немало времени.

Поэтому то, что она видела его не раз, было естественно, но в словах Хоро ему все равно почудилось что-то странное.

– Мм, и что?

– Ну… тогда ты казался менее… хмм… уверенным в себе.

Хоро положила руку на бедро и взглянула на Лоуренса – просто вылитая старшая сестра. Лоуренсу показалось, что с ним сейчас обращаются как с глупым младшим братом; впрочем, слова, что тогда он был не так уверен в себе, как сейчас, были не слишком далеки от истины.

– И когда же ты успел стать хорошим самцом?

Лоуренс изо всех сил старался превзойти Хоро, и то, что она по-прежнему обращалась с ним как с дурнем, его жгло. Однако он понимал, что многое в нем еще далеко от совершенства – для этого вовсе не требовалось, чтобы Хоро тыкала его носом в каждый изъян.

Вот почему он мог принимать ее поддразнивания как поддразнивания, а похвалы – как похвалы.

Но, как обычно, он не знал сейчас, какое выражение лица лучше сделать.

Глядя на озадаченного Лоуренса, Хоро улыбнулась еще шире.

– Можешь не сомневаться, я вовсе не высмеиваю тебя. Я вправду считаю, что ты вырос, – счастливым тоном произнесла она.

Наполовину Лоуренс тоже был счастлив, однако в то же время неожиданный холодок одиночества заполз в его сердце – эти слова Хоро немного походили на прощание.

– Хе-хе. Не делай такое лицо. Просто я уже не в том возрасте, чтобы радоваться собственному росту. Куда приятнее наблюдать, как зеленая пшеница созревает и наливается спелостью.

Она надела балахон и спрятала уши под капюшон.

Снова встав перед Лоуренсом, она сказала:

– Из Йойтсу я ушла в поисках удовольствия. Куда бы я ни приходила, я там пила вино и танцевала всю ночь напролет, и в конце концов я оказалась в Пасро. Тогда-то я и поняла. Удовольствие ради самой себя не может длиться долго. Делать что-то для других в этом отношении намного лучше.

Хоро перевела взгляд на суму в руке у Лоуренса.

Даже если он собирается купить лавку, конечно, все деньги сразу он сейчас не заплатит. Ему необходимо будет внести задаток, чтобы застолбить этот магазин за собой.

Возможно, увидев эту суму, Хоро решила, что мечты, переполнявшие грудь Лоуренса, наконец начали обращаться в явь.

Те, кто жил во времена юности Хоро, один за другим становились фигурами прошлого.

Даже если сейчас она будет советовать Лоуренсу, что делать, это будет бесцельная игра, попытка зацепиться за прошлое.

Но если благодаря Лоуренсу Хоро зацепится за что-то новое в этом мире, она будет счастлива.

– А ничего, если я выберу имя для лавки?

Вот почему, когда Хоро предложила ему это, Лоуренс ничуть не поразился. Хаскинс, прозванный также Золотым бараном, сделал Уинфилд новым домом для себя и многих других. Хьюг открыл в Кербе торговый дом, покупающий и продающий предметы искусства.

Хоро с неуверенной улыбкой смотрела на Лоуренса снизу вверх. Это не был ее обычный заигрывающий взгляд.

– Если ты будешь себя хорошо вести, – мгновенно ответил Лоуренс и потрепал Хоро по голове.

Какое-то мгновение Хоро словно не понимала, что она сейчас услышала и что Лоуренс сделал. Но по мере того, как понимание приходило, цвет ее лица менялся.

Лоуренс резко остановился, готовый получить оплеуху.

Однако Хоро улыбнулась почти что со слезами на глазах.

– Хорошо – ты обещал.

И они скрепили обещание рукопожатием, как подобает торговцам.

После чего, так и держась за руки, вышли из комнаты.

***

Лоуренс не желал просто соглашаться со словами Хоро, однако сейчас, когда решение купить лавку было принято, он видел городские дома и лавки в совершенно ином свете, нежели накануне.

В каждом из тех, кто шел по улицам города, он видел не частичку чужой для него толпы, но человека, пришедшего в Леско в погоне за собственными целями, человека, с которым Лоуренсу, возможно, предстояло торговать.

Его тревога в отношении компании Дива оставалась, однако если Хоро сказала, что все в порядке, значит, все в порядке.

В любом случае приобретение лавки на собственные деньги, да еще в таком месте, где столько всего благоприятствовало торговле, – это была не худшая из возможных ставок.

Конечно, если Лоуренс собирался сделать этот шаг, то мог бы сперва постоять и понаблюдать за происходящим, однако если для того, чтобы ставка сыграла, требовалось сделать решительный скачок, то Леско выглядел для этого подходящим местом.

Впервые за все время Хоро, идя с ним по городу, вовсе не поедала глазами окружающие лотки и не требовала купить то одно, то другое. Точно гордясь тем, что идет по улице рука об руку с Лоуренсом, она смотрела прямо вперед и улыбалась.

С тех пор как Лоуренс подобрал Хоро в Пасро, они прошли долгий, извилистый путь, чтобы оказаться наконец здесь. Те, кто знал прежнего Лоуренса, назвали бы его безумцем. Да, вполне возможно, он и впрямь был безумцем, но это не значило, что он неправ.

Лоуренс посмотрел на шагающую рядом Хоро, и Хоро, почувствовав этот взгляд, посмотрела на Лоуренса. Он улыбнулся, и Хоро, сделав такое лицо, будто ласкает маленького ребенка, улыбнулась в ответ. Одного этого было более чем достаточно.

Лоуренс шел вперед, с легкостью вспоминая расположение городских кварталов, и вскоре, ни разу не сбившись, вышел на улицу, где стоял продающийся дом. Если бы он спросил, как называется эта улица, то получил бы ответ, что имя ей еще не придумали.

Она лежала в глубине оживленного города, растущего по сей день.

Ему подумалось: что бы ни затевала компания Дива, оно может быть продиктовано обычным стремлением к признанию. Этого желает большинство людей – почти так же сильно, как денег.

Если думать под таким углом – привлечение в город аристократов вполне может служить этой цели.

Приглашая влиятельных людей, владельцы компании Дива сами оказываются правителями выдающегося города.

Быть может, Лоуренс и Рувард просто-напросто перестарались с обдумыванием ситуации из-за годами выработанных привычек. Быть может, они стали сомневаться во всем, потому что не могли понять, как можно выбрасывать в город такое громадное количество денег без видимой возможности вернуть их обратно.

Если так, Лоуренсу стоит просто пойти на поводу у своих ожиданий и начать зарабатывать здесь деньги.

Он ведь твердо решил открыть собственную лавку.

А значит, он должен теперь думать о хорошем – ведь нельзя быть городским торговцем, если ты неспособен бежать вперед, устремив взор на ждущую тебя там награду.

И, как верно заметила Хоро, он гораздо сильнее полюбил бы Леско, если бы открыл здесь лавку.

Компания Дива вполне способна вырастить этот город до немыслимого размера, а заодно увеличить свою сферу влияния настолько, что сможет посоперничать в этом и с Альянсом Рувика.

Так вот расслабленно мечтая, Лоуренс вместе с Хоро пришел к выставленному на продажу дому.

Тысяча двести серебряных монет.

Если он заплатит эти деньги, его ожидание закончится.

А потом он помчится вперед, устремив взор на ждущую его награду и молясь, чтобы из-за каких-то действий компании Дива его усилия не пропали втуне.

Видимо, по той же причине и аристократы вкладывали деньги в этот город.

Они это делали, чтобы получить впоследствии горы золота и серебра, а вовсе не из желания увидеть выжженные поля. Так зачем компании Дива развязывать войну?

Многие северные землевладельцы сожалели, что их лица не увековечены на монетах, но едва ли они сильно возражали против лиц королей далеких стран, даже если сами никогда в жизни этих стран не видели.

Кроме того, монеты, выпущенные из гордыни, в отличие от тренни, едва ли будут брать жители многочисленных северных деревушек.

Вкладываясь в Леско, аристократы рассчитывали получить впоследствии много денег, которые будут в ходу.

Компания Дива вертела ими как хотела.

С таким влиянием она вполне может и собственные деньги начать чеканить.

При этой мысли Лоуренс криво улыбнулся, но тут же у него вырвалось:

– А?

– Мм? – отреагировала Хоро. Лоуренс глянул на нее, точно спрашивая, не сказал ли он что-нибудь. Настолько все было неожиданно.

Самые разные мысли заполнили его голову, и Лоуренсу показалось, будто он увидел что-то краем глаза – как бывает, когда среди уличной толпы вдруг мелькает силуэт хорошо знакомого человека из далекого города.

Хоро смотрела на него снизу вверх, спрашивая глазами, собирается он заходить в дом или нет.

Но даже глядя на Хоро, Лоуренс оставался полностью погружен в собственные мысли. Его память из мешанины образов, отражающихся в водном зеркале, превратилась в мешанину слов.

Аристократы, скупающие дома ради прибыли? Дива, замышляющая войну, вторжение в северные земли? Странные цены на деньги, необычайно дешевое золото и дорогое серебро?

Самые разные слова вспыхивали, пока время прокручивалось назад у Лоуренса в голове.

Вот в памяти мелькнул разговор с Рувардом, потом те слова, которые сказала ему Хоро. Все это, похоже, служило ключом к единой громадной схеме.

И, окинув взглядом все, что он увидел своим мысленным взором, Лоуренс ахнул.

– Ты?.. – вопросительно произнесла Хоро.

Но Лоуренс не знал, что делать. То, о чем он подумал, было слишком невероятно. Он нашел объяснение всему: живой атмосфере города, свободе его жителей, цене денег и даже наемникам.

Ключ был чрезвычайно прост и именно поэтому могуч. За дверью, отпираемой этим ключом, лежал немыслимый мир.

У Лоуренса были все ответы. Он не нашел их раньше, потому что они были слишком просты.

– Ты, хватит уже…

Хоро, похоже, начала сердиться всерьез, но тут –

Лоуренс ухватил ее за плечи, глядя глаза в глаза, и со всей силы обнял.

Подобные поступки, да еще посреди улицы, обычно совершала Хоро, и всегда – чтобы поддразнить Лоуренса. Иногда Лоуренс протягивал ей руку – например, во время той глупости в проулке Реноза, – но сейчас было совсем другое.

Лоуренс был слишком счастлив, чтобы сдерживаться. Если бы рядом не было Хоро, он, возможно, завопил бы от радости.

Если только его мысли верны, то компания Дива – поистине чудовище.

Странная цена денег. Возведение города без стен и иных ограничений. Трата собственных денег ради привлечения аристократов и наемников. И роспуск тревожных слухов.

Лоуренс выпустил Хоро – та лишь моргала от потрясения – и бодро вошел в лавку.

Внутри был молодой человек, нанятый, видимо, для пояснений, передачи посланий и присмотра за домом. Сейчас он играл с кошкой.

Несомненно, он привык видеть входящих сюда взбудораженных торговцев, однако и его вид Лоуренса захватил врасплох. Это было естественно – ведь даже у Хоро по-прежнему было ошарашенное выражение лица.

Юноша промямлил приветствие; Лоуренс гладко поздоровался в ответ и, подойдя к юноше, запустил руку в суму, вынул оттуда полотняный кошель и положил на стол.

Все это время он улыбался.

Редко попадается подходящая сцена для такой крупной ставки.

И на эту сцену непременно надо взойти.

Когда паренек наконец осознал, что Лоуренс принес залог за дом, он спешно попросил подождать немного и стремглав вылетел на улицу.

Лоуренс не проводил его взглядом. Он неотрывно смотрел на опустевший стул и дрожал от восторга.

Подняв наконец голову, он повернулся к подозрительно глядящей на него Хоро и сказал:

– Нам предстоит увидеть нечто невероятное.

– А? – переспросила Хоро, точно общаясь с глупцом.

Однако Лоуренс, конечно, глупцом не был.

Он улыбнулся самой смелой из своих улыбок.

Глядя на Хоро, Лоуренс произнес с такой уверенностью, будто сам был причастен к сказанному:

– Дива начнет войну.

– Чт-…

– Более того, в нее будут втянуты все окрестные земли, – добавил он, прежде чем Хоро успела что-то спросить.

Хоро открывала и закрывала рот, словно в поисках подходящих слов, но на самом-то деле она, скорее всего, пыталась оценить прибыли и убытки Лоуренса.

Извлекать прибыль даже из убытка – один из основных уроков, который усваивает любой торговец.

Если компания Дива начнет войну, это может принести громадный доход. Именно благодаря войне Лоуренс, открыв в Леско лавку, заработает большую прибыль. Как и аристократы, вкладывающие деньги в город.

Он вспомнил выражение, услышанное в разговоре с человеком из Альянса Рувика в Уинфилде. Альянс Рувика по влиятельности и мощи превосходил иные королевства. Ив тоже использовала это выражение и, возможно, узнала его от них же.

Выражение, используемое при остром торговом соперничестве.

Торговая война.

Не во всех войнах размахивают мечами и сжигают все подряд.

Большие торговцы зарабатывают на жизнь, покупая товары в далеких уголках мира и доставляя их покупателям в других далеких уголках мира, причем сами они все это время сидят за столом. Так почему они не могут вести войны таким же способом?

И именно это делала сейчас компания Дива.

Вскоре в лавку вошел человек от Торгового дома Ванс. Этот торговый дом, похоже, был отделением компании Дива.

Интересно, они знали?

Поразмыслив, Лоуренс решил, что едва ли. Любой достойный торговец, который знает о таком, не смог бы сохранять спокойствие.

Даже когда ему объясняли подробности про лавку и про то, на что Лоуренс будет иметь право, а на что нет, он слушал рассеянно. В себя он пришел, уже когда они с Хоро вернулись на постоялый двор. Хоро сидела на кровати с явно недовольным видом.

– Хочешь узнать? – игриво спросил Лоуренс, глядя на нее уверенно.

Даже Хоро не могла сердиться на него за такое. Она лишь вздохнула.

– У тебя на лице написано, что ты все равно расскажешь.

Ее хвост колыхнулся с тяжелым шелестом, словно тоже вздохнул.

– Это верно.

– …Мы ходим кругами. Говори уже.

Раз уж она была согласна слушать его, Лоуренс ничего не имел против того, чтобы увидеть ее изумленное лицо. Он собрался с мыслями и все объяснил.

Однако по мере того, как он объяснял, Хоро все сильнее хмурилась – возможно, потому что не могла поверить в такое от того, кто настолько младше нее. Не могла поверить, что компания Дива делает нечто столь грандиозное.

Что она саму основу своих прибылей превращает в оружие, которым будет вести войну.

Что она собирается захватить не часть, но все северные земли, которые еще никогда никому не удавалось объединить.

Жертв, скорее всего, не будет. Трагедий, скорее всего, не будет.

Все, конечно, будут потрясены, а потом возрадуются тому, что и так можно вести войны в этом мире.

Вот почему, когда кто-то пробежал по коридору и замолотил в дверь их комнаты, прервав объяснение Лоуренса, тот не удивился.

Лоуренс решил, что если его предположение верно, то примерно сейчас это и должно было произойти.

– Господин Лоуренс, срочные новости! – прогремел голос Мойзи.

Лоуренс ухмыльнулся Хоро и, подойдя к двери, открыл ее.

У стоящего там Мойзи было лицо человека, объявляющего, что явился враг.

– О, господин Лоуренс. Серьезное дело. Только что наши люди сообщили, что на главной площади вывесили объявление. Там сказано –

Лоуренс кивнул и перебил:

– Я знаю, что там сказано.

Мойзи изумленно заморгал, потом спросил:

– Ты его уже видел?

Лоуренс покачал головой.

– Тогда что ты имеешь в виду?

И Лоуренс, ничуть не сомневаясь в том, что он угадал все правильно, гордо заявил:

– Там сказано, что в обращение поступают новые деньги. Я прав?

Мойзи понадобилась секунда, чтобы впитать смысл сказанного Лоуренсом.

– Ты прав, – ответил он, но глаза его спрашивали: «Как ты узнал?»

Безусловно, во время вчерашнего разговора Лоуренс не знал. И тем не менее он собрал все деньги, что были у него на руках, преисполнившись решимости использовать раз в жизни представляющуюся возможность купить лавку, и отправился туда.

Есть то, что невозможно постичь одним лишь разумом.

Например, Хоро.

Лоуренс легонько потянул за воротник, поправляя его.

– Компания Дива состоит из торговцев, и я тоже торговец.

И он надел свою лучшую деловую улыбку – пусть это и заставило Хоро смеяться над ним.

***

В городе царил хаос.

Торговцы, разумеется, были в первых рядах.

С древних времен считается «неизменным», что сильные мира сего выпускают монеты, имеющие хождение там, где влияние этих людей велико.

В первую очередь это доказательство того, что здесь их территория, что они здесь хозяева. Но главное – выпуск собственных денег несет прибыль сам по себе.

Цена монеты, как правило, выше, чем цена металлов, из которых она сделана, и одно это дает прибыль тому, кто чеканит деньги.

Но компания Дива преследовала отнюдь не эту простую цель, не доход от выпуска денег. Она долго и тщательно готовилась, разбрасывая множество приманок. Если хочешь подманить много рыбы, нужно кинуть столько наживки, чтобы рыба ела досыта. Серебряные монеты тренни, самые используемые деньги к югу от Проании, ходили в северных землях в таких количествах, в каких, должно быть, не ходили прежде никогда.

Однако сколько бы денег ни приносили аристократы и землевладельцы, привлеченные запахом легкой наживы, такое количество монет не могло поддерживаться до бесконечности.

Рано или поздно должна была проявиться нехватка монет, и торговля бы замерла.

Вот почему Хоро сказала как нечто очевидное, что компания Дива может сама чеканить деньги.

Если кто-то хочет иметь много того, чего он имеет мало, он где-то должен это достать. Если компания Дива обладает богатыми рудниками, идея, что они сами могут чеканить деньги, сама по себе не ошибочна.

Однако серебряки тренни с портретом правителя королевства Тренни – монеты с длинной историей. Свежеотчеканенные фальшивки распознали бы сразу. Что серебряные монеты, что какие-то другие – в опытных руках все видно сразу. Новая чеканка любой более-менее известной монеты будет обнаружена очень быстро.

А что насчет совершенно новой разновидности серебряной монеты?

Никакой проблемы. Более того, компания Дива могла сама производить серебряное и медное сырье.

Объявление о новых деньгах принесло в Леско атмосферу праздника.

Больше всех радовались торговцы, которые, как и Лоуренс, догадались, что собирается делать компания Дива. Помимо них, сильнее всех были рады простые жители Леско.

В объявлении, помимо прочего, значилось еще вот что:

«Компания Дива получила одобрение нижеуказанных аристократов на выпуск следующих монет».

И дальше список: серебряные монеты, медные монеты…

Там же была указана степень чистоты – неслыханная. В норме такую высокую чистоту просто невозможно получить – по крайней мере, так считало большинство торговцев, и они уже готовились к тому, что чистота будет падать; но внимание людей было приковано к громадным прибылям, которые получала компания Дива со своими рудниками, из которых серебро и медь текли, как из родников.

Вполне возможно, компания Дива сможет поддерживать высокую степень чистоты монет.

Что еще важнее, были указаны цены новых денег.

В течение двух лет Дива обязалась обменивать серебряки тренни на новые монеты по указанным ценам без вопросов.

Слова компании Дива пропитывала такая сила, что можно было не сомневаться: сюда будут стекаться серебряки тренни в громадных количествах, даже стесанные – привозить их будут те же люди, которые съезжаются сюда из северных земель продавать свои товары. И это резко подстегнет торговлю в Леско.

С таким притоком тренни станет трудно вести расчеты другими, менее качественными монетами, которые были здесь в ходу до сих пор. Любой предпочтет деньгам, выпущенным непонятно кем, надежные деньги с постоянной ценностью.

История знает множество примеров, когда плохие деньги вытесняют хорошие, но часто происходит и обратное.

Для северных земель это означало вот что: вместо десятков разновидностей плохих монет Дива собиралась ввести единую систему, простую и понятную даже ребенку.

Для тех, кто до сих пор вынужден был пользоваться монетами, ценность которых окутана туманом неопределенности, этот шаг – истинное благословение с небес.

Одним росчерком пера компания Дива упростила обмен денег и, более того, привязала стоимость собственных монет к стоимости тренни.

Теперь, распространив это объявление по окрестным городам, они позволят людям с легкостью переключиться на новые деньги, не дожидаясь указаний от местных землевладельцев.

До сих пор люди просто ехали в Леско продавать свои товары – до такого любой селянин способен додуматься.

Но восхищало Лоуренса – и, возможно, других торговцев – то, что лежало впереди.

Зачем компания Дива распространяла слухи о войне?

Аристократы и наемники едва ли верили, что их собирают здесь только ради того, чтобы они свозили сюда монеты.

Кроме того, по словам Руварда, компания Дива ни намеком не давала понять, что готовится воевать, – просто тратила время и деньги. Это, конечно, вызывало в Руварде и ему подобных раздражение и досаду.

Они изо всех сил старались понять, чего ждать от Дивы, даже искали совета у торговцев вроде Лоуренса.

Это, вне всяких сомнений, тоже было целью компании Дива.

Щедро разбрасывая слухи и деньги, Дива собрала вместе значительную военную силу. Любой решил бы, что Дива готовится воевать. Потому что раз эта компания строит свое богатство на рудниках, значит, она хочет открыть новые рудники в северных землях.

Однако никаких сведений, куда именно собирается вторгаться Дива, не было. Несомненно, это лишало сна жителей северных земель и в особенности тех, кто правил там. С незапамятных времен сильные разграничили территории по горным хребтам и долинам и правили ими. Сейчас у них было два выхода.

Первый – всем северным землям объединиться против компании Дива. Второй – примкнуть к компании Дива.

И вот землевладельцы один за другим запросили Диву о переговорах. Несомненно, Дива сделала им неслыханно щедрые предложения. Более того, по мере того, как Дива заключала союзы с все новыми аристократами, слухи выглядели более и более убедительными.

Никто из аристократов не знал, что может случиться, если они не присоединятся к Диве. Тем более – с учетом множества банд наемников, собравшихся в городе: многие влиятельные люди не могли не понимать, что Леско вне их досягаемости.

Вдобавок множество людей превозносили жизнь в Леско. Здания возводились одно за другим, город постепенно рос.

Те, кто не обделен умом, конечно, хотели вкладывать деньги в Леско.

И, по словам Руварда, аристократы вкладывали деньги.

Скупать что-то дешевое они не могли. Они покупали дома, как и Лоуренс. Будет ли человек, вложившийся в город, думать: «Что я могу сделать, чтобы цены упали?» Конечно, нет.

Поскольку деньги – символ власти, то, естественно, найдутся те, кому не понравится, что Дива чеканит собственные монеты; но об этом можно не сильно тревожиться. Если эти люди получат спокойствие на своих землях и хорошую прибыль в придачу – об этом можно будет не тревожиться совсем.

«Война» компании Дива будет вестись за то, чтобы ее деньги ходили как можно шире.

Чем больше монет отчеканено, тем выше доход от этой чеканки. Выпускать монеты, которыми никто не будет пользоваться, бессмысленно. Чем больше людей пользуются монетами этого сорта, тем лучше. В этом отношении план компании Дива был совершенен.

Когда Лоуренс пошел к меняле в Ренозе, ему дали четырнадцать типов монет. В такой ситуации человек неизбежно будет тосковать по сильным деньгам, которых было бы в достатке.

Так распространяются деньги.

То, что собиралась делать компания Дива, Лоуренс назвал войной, потому что их распространяющиеся монеты будут играть ту же роль, что и солдаты в настоящей войне.

Компания Дива, достигнув своей цели защитить город без помощи стены, ринулась вперед, навстречу новому миру.

Торговцы явно почувствовали это.

Внизу объявления компании Дива значились имена уже давших свое одобрение аристократов, имеющих влияние в северных землях. Несомненно, и другие землевладельцы согласятся впустить новые деньги на свою территорию.

Раз этот процесс начался, землевладельцам будет очень трудно ему противодействовать. Когда все вокруг станут жить в общем торговом пространстве и пользоваться хорошими деньгами, будет просто немыслимо оставаться в одиночестве и бедности, не в состоянии толком продавать и покупать товары.

Это мало чем отличается от осады вражеским войском.

По мере того как деньги, выпускаемые компанией Дива, будут связывать воедино северные земли, их правители постепенно будут переставать быть истинными правителями.

Кто бы ни правил страной, ему очень трудно это делать, если он нищ. Как только подданные понимают, что за горой трава зеленее, они с неизбежностью уходят. Если попытаться удержать их силой оружия, это вызовет бунты повсюду. Вдобавок противниками будут влиятельные люди, связанные деньгами с компанией Дива и друг с другом.

До сих пор короли были в основном из одного теста. Это получилось благодаря многочисленным династическим бракам.

Но из-за разницы в деньгах люди могут быстро сменить точку зрения. Нередко династические браки приводили к ухудшению ситуации, даже к кровопролитным войнам. С этой точки зрения план компании Дива тоже был благом для лоскутных стран.

В географических условиях севера сесть на коней и отправиться воевать с соседями может быть довольно трудно. Даже паланкин для свадебной церемонии может быть трудно отправить.

Но когда в роли посредника оказываются деньги – ни высокие горы, ни дремучие леса, ни выпадающие каждый год груды снега уже не являются препятствиями. Северные земли буквально просили, чтобы их соединили с помощью денег.

В прошлом Альянс Рувика привлекал военные корабли, чтобы уничтожать армии королевств, смевших мешать его торговле.

Торговцы говорили тогда, что это начало новой эры, но на самом-то деле это все равно оставался тот же старый способ разрешения конфликтов.

Компания Дива собиралась использовать собственные деньги, чтобы, во-первых, ограничить торговую активность аристократов, а во-вторых, заработать на самом выпуске этих денег.

Это не имело ничего общего с отправкой войск в соседнюю страну, чтобы получить прибыль от грабежей.

Более того, простые люди будут благодарны за то, что распространением денег занимаются не неумелые правители, гонящиеся лишь за силой и властью для самих себя, – это бремя взвалят на себя торговцы, умеющие распоряжаться деньгами. Король знает лишь один способ победить голод – ограбить соседей; а торговцы могут добиться этого с помощью денег – низкие налоги, свободная торговля, никаких злоупотреблений властью.

Короли принимают советы от придворных торговцев, но можно только гадать, следуют ли они этим советам. Глупый король может и выжить, несмотря на свою глупость; глупый торговец – никогда. Для народа это есть доказательство того, что суждениям торговца можно доверять.

Впервые в истории компания Дива поднимется до уровня королей, не обнажив при этом меча.

– Настает новая эпоха!

Это выкрикнул Рувард, подняв свою чашку с вином, когда Лоуренс закончил объяснение. В его голосе слышалась самая капелька огорчения.

Так Лоуренсу показалось, потому что Рувард Миюри выглядел как человек, живший в той же эпохе, что и Хоро.

– Деньги – это сила в любой стране, но они никогда не могли решить все. А компания Дива достигла столь многого одними лишь деньгами. Мы ни разу мечом не махнули, а местные аристократы уже склоняются перед ними!

– Да, я никогда в жизни не слышал ни о чем подобном, – и Мойзи вымученно вздохнул.

– Это у многих наших товарищей вызовет слезы на глазах. Мы практически потеряем смысл существования. Мы стали просто куклами, которым платят. Но если, несмотря на это, мы все же что-то заработаем, – произнес Рувард и с явным раздражением шмякнул мешочком с деньгами о стол с такой силой, что едва не сломал его, – кто будет жаловаться?

После того как объявление на главной площади вызвало в городе суматоху, Рувард только и успел, что вернуться на постоялый двор, когда явился человек, назвавшийся посланцем компании Дива, и потребовал от него явиться в компанию. Вернулся он уже вечером и с такой смесью чувств на лице, что никто из всей банды не посмел подать голос.

Он принес деньги.

Однако это была не награда, добытая в бою – это была плата за то, чтобы наемники послужили куклами. В каком представлении – ему не сообщили.

Наемники гордо держат свои флаги, рискуют жизнью ради успеха всей банды. Лоуренс без труда вспомнил серебряных дел мастера и капеллана Фран, молодую женщину, разыскивавшую ангела.

Для наемников члены их банды – не только соратники, но и семья, товарищи, бок о бок с которыми они готовы отправиться хоть в ад. И тем не менее сейчас, когда их просто использовали, чтобы контролировать действия других, им платили больше, чем когда-либо платили за то, чтобы они рисковали жизнью.

Не достойно ли это празднования?

Более того, компания Дива сотрясла сами основы войн, ведущихся мечом и щитом. Может ли тот, кто нанимает рыцарей и наемников в таких количествах, что победа в любом сражении почти предрешена, избежать столь хлопотного способа решения проблем и решать их одними деньгами? Простой, даже детский идеал – однако он стал явью.

Конечно же, прекращением войн будут довольны многие. Однако любые перемены оставляют кого-то на обочине. Когда жителям Пасро не пришлось более бороться с природой за свою пшеницу, Хоро утратила смысл жизни. Как бы ни было ей одиноко и больно, как бы она ни плакала – поделать с этим ничего не могла. Среди наемников тоже нашлось немало таких, кто был разочарован. Будучи хорошим командиром, Рувард залил их разочарование достаточным количеством спиртного.

Однако решение, оставаться в городе или уходить, должно было стать важнейшим для будущего банды.

– Думаю, мы с Мойзи не смотрели на проблему прямо, – самоуничижительно произнес Рувард. – Я рад, что ты здесь, господин Лоуренс. Я не осознавал, что сила денег настолько велика.

Лоуренс улыбнулся одними уголками рта, не поднимая глаз от своего прозрачного напитка.

До последнего полугода он и не помышлял пить крепкое спиртное, не добавляя туда имбирь или даже известь, чтобы избавиться от неприятного вкуса.

Задумавшись об этом, он нашел свое нынешнее положение довольно необычным; впрочем, он осознал, что изменились не только его привычки по части питья, но и само мышление.

– Я всегда считал, что знаю о деньгах многое. Однако те, с кем я повстречался в дороге, показали мне, что не меньшему мне еще предстоит научиться.

Нора и Ив обе рисковали жизнью ради денег, но совершенно по-разному и с разной целью. Коул и Эльза научили его, что свободным от денег быть невозможно.

А Хоро научила его, как пользоваться деньгами.

Вспоминая прошлое, Лоуренс был уверен: будь он один, он не смог бы купить лавку, сколько бы времени ни прошло. Он бы так и держался за поводья лошади, не раскрывая свой кошель, пока какая-нибудь хворь или беда не подкосила бы его.

План компании Дива он раскусил не одним лишь своим умом.

– Даже в мечтах я не мог помыслить, что компания Дива воплотит такое в реальность. Несмотря на то, что я уже знаком с Хоро.

Какой бы она ни была мудрой, она не могла знать всего. И даже если принять логику чего-либо, это вовсе не значило, что оно имело смысл. Почувствовав, видимо, что она, как и Рувард, оставлена вне этой беседы, Хорос недовольным лицом вернулась к своему вину.

Однако она явно понимала, что другие наемники находятся примерно в том же положении, что и она. И когда Рувард поднял тост за «добрые старые времена», она с натянутой улыбкой тоже подняла чашку.

– Быть может, так теперь будет жить весь мир.

Эти слова принадлежали Мойзи, который, несомненно, считал, что, когда наемники мчались в атаку с мечами наголо, это действительно были добрые времена. Он пожал своими широкими плечами, хотя в комнате Руварда ощущалась некоторая теснота.

– Когда я был молод, идти в новые земли было долгом аристократов и благородных рыцарей. Аристократы в какой-то момент переставали быть рыцарями и уходили из-под власти своих королей. Наемников нанимали все больше, но делали это уже не короли, а богатые аристократы и торговцы, живущие в больших городах. Ты знаешь, кто в этом мире идет впереди всех, кто открывает новые заморские земли?

Мойзи смотрел прямо на Лоуренса.

Тот, чувствуя себя неуютно, мог ответить лишь одно:

– Торговцы, да?

По правде сказать, Лоуренсу довелось прочесть книгу, написанную торговцем, объездившим весь мир.

Постройка корабля, наем опытной команды – все это потребовало больших денег.

Открывать новые земли – работа не для головорезов. Везде, в любых ситуациях для подобного нанимают людей, которые любят считать прибыли и убытки, да так сильно, словно это какая-то болезнь.

И больше чем кто-либо другой, полные любопытства и жизненных сил торговцы верят, что там, где прежде не ступала нога человека, они найдут громадные барыши.

Если и остались еще в мире люди, из которых не выветрился дух приключений, то это, несомненно, торговцы.

– Мой отец любил повторять: «Не выбирай себе нанимателей и не позволяй деньгам выбирать тебя».

– Сейчас все наоборот, – ответил Мойзи. – Если бы мы сами пытались назначать себе цену, мы бы не выжили.

Рувард кивнул.

Неудивительно, что этот разговор велся в отсутствие двух молодых подчиненных.

– Господин Лоуренс, я не уверен, что тебе это известно, но сейчас за наемников идет очень серьезное соперничество. Мир полон обычными кузнецами и прочими ремесленниками, которые сильны и носят оружие, которым отлично умеют пользоваться как рабочими орудиями; они часто идут в наемники. Это были самые первые «Свободные копья». Они не так придирчивы в отношении того, кому служить, чем мы. Они сражаются просто ради денег, не ради чести и достоинства флага.

При этих словах глаза Руварда сузились, и он невесело улыбнулся.

Лоуренса, в отличие от этих людей, перемены не оставили на обочине.

Он не знал, какие слова тут можно сказать.

Поэтому предпочел сменить тему.

– Так или иначе, шанс, что здесь начнется настоящая война, теперь низок. Отправитесь ли вы в Йойтсу… в Торкин?

Изначально их план был оставаться здесь, но сейчас, когда этот план растаял как дым, Лоуренс желал бы, чтобы они отправились в Йойтсу, сопровождая его и Хоро. Покупка лавки в Леско еще не была завершена, но продавец не настаивал на немедленной полной оплате.

Лоуренсу понадобится еще разок проехать по своему обычному торговому пути, собирая долги и закрывая постоянные отношения с самыми разными людьми на самых разных рынках.

– А, ты об этом… Мы собирались забраться на коня, который победит, но… похоже, это не тот конь, на которого мы рассчитывали. Если мы останемся, то, скорее всего, найдем работу. Но для этого нам придется измениться. Поэтому я считаю, что нам следует отправиться на юг в поисках остатков старой эпохи.

Рувард явно был во власти чувств – возможно, потому что переусердствовал, прикладываясь к чашке.

Мойзи, обладающий куда большим грузом лет, сохранял хладнокровие.

– Мы всегда успеем распуститься – но сначала надо узнать, пропитает ли это изменение весь мир, или же это чудо произойдет только здесь.

Это тоже было очень важно.

– Однако родные края посетить мы собираемся. У некоторых из нас есть семьи, на которые они хотят потратить заработанные деньги.

– Можем ли мы отправиться с вами?

Тут лицо Мойзи приобрело смущенное выражение.

Хоро, заметив, что он в затруднении, ткнула его локотком в ребра.

– Что ж, даже если бы у нас была причина не брать вас с собой, предки не простили бы нас за такое, – тут же с серьезным видом, но с тенью боли в голосе произнес Мойзи.

Проведя с Хоро много дней, полных слез, смеха, разочарований, гнева и хлопот, вполне можно забыть, что она – создание, которое одни зовут богиней, а другие – духом. Но наемников Миюри объединяло то, что можно назвать «мифом о сотворении», и отказ проводить Хоро до ее драгоценной родины подорвал бы саму основу их существования.

Лоуренс заизвинялся, Хоро рядом с ним вздохнула.

– Думаю, мы выйдем через четыре, может, через пять дней. Когда именно, будет зависеть от дальнейших событий, от того, будут ли твориться какие-то крупные дела. Возможно всякое, но… – тут Рувард сделал паузу и, отворив ставень, выглянул наружу.

Солнце уже село, однако город не успокаивался. Наоборот, хаоса словно бы становилось все больше и больше.

То тут, то там горели костры, как будто правила обращения с огнем упразднили.

Стоял мороз, и казалось, вот-вот пойдет снег, но все равно люди выходили на улицы, вынося с собой стулья и столы, пили и плясали.

Скорее всего, большинство из этих радующихся людей не понимали в полной мере значения выпуска новых денег компанией Дива. Однако у них была причина веселиться. То, что один-единственный город создает свои собственные деньги, показывало, что он на голову выше всех окрестных городов. Можно выразиться и по-другому: город, где жили эти люди, разом стал важнее.

Люди, которые пришли сюда из непримечательной северной тундры, гонимые ветрами неясности и надежды, просто не могли не радоваться.

– Едва ли случится что-то крупнее того, что уже случилось. План компании Дива должен пройти гладко – не сложнее, чем охотиться на кролика в его норе. Если только кроличья нора не выведет в какое-нибудь странное место, но этого быть не должно, потому что кроличья нора – это всего лишь кроличья нора, – произнес Рувард и отпил вина, точно слегка завидуя людям, даже не подозревающим, что рядом охотятся на кролика.

Лоуренс был ближе к тем, кому завидуют.

Изначально он прибыл в этот город, намереваясь противостоять компании Дива, но величие того, что они делали, внушило ему гордость как торговцу. Люди такие непостоянные.

Деяния компании Дива были грандиозны.

Несомненно, сейчас в их штаб-квартире тоже шло празднование.

– Ладно, давайте скажем, что это начало новой эпохи, и на этом успокоимся. В конце концов, мы, наемники, всегда живем в ущельях истории, – самоуничижительным тоном проговорил Рувард. Мойзи приподнял свою чашку.

– И, похоже, не только мы так думаем, – сказал он, тоже выглянув на улицу.

– Там тот парнишка от Ребонета?

– Ха-ха. Их командир тоже любитель выпить.

То ли просто из любви к гулянкам, то ли смена эпох требовала вина, но вскоре молодой мужчина замолотил в дверь, требуя Руварда.

– Отказать я просто не могу. Ладно, веселитесь тут без меня.

Потом Рувард еще добавил, что Мойзи следует присоединиться к остальным наемникам внизу, и передал ему мешочек с золотом, который принес от Дивы.

Во время смуты в Кербе Лоуренс видел много золотых румионов, но чтобы их вот так небрежно передавали – такое было впервые.

Он осознал, что да, эти люди – наемники, а он – торговец.

– Все, я пошел.

Рувард слегка помотал головой, надевая плащ, однако на лице его была написана радость. В конце концов, он был заметно младше Лоуренса. Его кровь была достаточно горяча, чтобы прогнать досаду от того, что компания Дива обвела его вокруг пальца.

– Ладно, будем веселиться, как приказано… А вы двое что будете делать?

Мойзи сосчитал золотые монеты, переданные Рувардом, потом вернул больше половины в мешочек и встал. Судя по его тону, Лоуренсу и Хоро вовсе необязательно было оставаться из чистой вежливости.

– Мы вернемся к себе в комнату. Несомненно, люди во время празднования изрядно расслабятся.

– Хе-хе-хе. Мудрое решение. Вино правильнее всего вкушать в спокойствии. А они там сейчас все равно что грязную воду пьют. Многие, по крайней мере.

Мойзи пожал плечами и с улыбкой достал из мешочка еще несколько монет.

Даже на втором этаже шум, доносящийся с первого, был слышен явственно.

Нетрудно было догадаться, какая там шла попойка.

– Кроме того, я внес залог за ту лавку, и теперь у меня голова раскалывается от мыслей, что мне надо достать остальные деньги. Я не могу себе позволить два дня сидеть пьяным.

При этих словах Лоуренса глаза Мойзи удивленно расширились.

– Ты внес залог?

– Да, я решился.

– …Ха-ха, как внезапно. Величайшее приобретение для молодого человека.

И Мойзи хлопнул себя по лбу, как Рувард недавно. Не исключено, что это была именно его привычка изначально. Если люди долгое время живут вместе, они приобретают общие черты, как муж и жена.

При этой мысли Лоуренс кинул взгляд на Хоро.

Она вопрошающе склонила голову набок. Лоуренс небрежно улыбнулся, но ничего не сказал.

– Поистине внезапно. Честно говоря, я не думал, что ты ее купишь. Да еще в самый подходящий момент.

В городе была праздничная суматоха. Во время празднований цены всегда растут. Можно было не сомневаться: если бы Лоуренс не успел внести задаток, сейчас то здание либо уже было бы продано, либо продавалось бы по куда более высокой цене.

– Да. Я благодарен Господу.

После этих слов Лоуренса Мойзи принялся с несколько удивленным видом переводить взгляд с него на Хоро и обратно. Должно быть, он дивился про себя, правильно ли произносить такие слова рядом с Хоро.

Та, разумеется, всем видом показывала, что не имеет ничего против.

По одному этому Мойзи мог в той или иной степени догадаться, какое путешествие совершили вместе Лоуренс и Хоро.

– В этом мире никто не знает, что может случиться. Ну, спокойной ночи.

И Мойзи в сопровождении своих подчиненных вышел из комнаты.

– Мы тоже пойдем? – проводив взглядом наемников и повернувшись затем к Хоро, предложил Лоуренс. Хоро жадно наливала себе вино из оставленного кувшина. – Эй, в комнате тоже есть что выпить.

– Дурень. Как я могу оставить здесь такое замечательное вино?

Вино в комнате было хорошим, однако то, которым их угостил здесь Рувард, – просто отменным.

Увидев, должно быть, что и Рувард, и Мойзи ушли, в другую дверь заглянул юноша, чтобы прибраться. Однако, заметив, что Лоуренс и Хоро еще здесь, он нерешительно застыл у входа.

– Видишь? Мы мешаем убираться. Идем.

Лоуренс дал юноше мелкую монетку и вывел Хоро из комнаты за руку.

Хоро нехотя последовала за ним, держа в другой руке полную до краев кружку, однако она явно тянула Лоуренса назад.

– Погоди, ты не хочешь возвращаться в комнату?

Снаружи доносился шум празднования.

Возможно, Мудрой волчице, на которую нередко нападала хандра, хотелось заткнуть чем-нибудь уши и лечь спать.

– …Не в этом дело, – ответила, однако, Хоро.

«Как будто тебе такое никогда не приходило в голову», – подумал Лоуренс, но вслух произнес лишь «а».

– Или ты беспокоишься о деньгах?

Хоро отвернулась, но уши под ее капюшоном дернулись.

Каким бы хорошим ни было вино, ей не обязательно было пить его так жадно, если учесть празднование снаружи.

Конечно, она знала, что так будет легче развязать кошель Лоуренса, чем если самой откупоривать фляжку.

То, что она так не поступила, значило, что она всерьез восприняла его наполовину в шутку произнесенные слова про головную боль от мыслей о доставании денег.

– На хорошее вино для тебя мне денег хватит.

Лоуренс взял кружку из руки Хоро.

Когда чуть-чуть вина пролилось, Хоро пробормотала:

– Пропадает зря.

Однако взять кружку обратно она не попыталась.

– Правда? – спросила она вслух, и хвост под балахоном колыхнулся.

Он подивился, какую ее просьбу ему придется уважить, если он сейчас скажет «да». Тем не менее он сделал длинный глоток прекрасного вина, которым Хоро до краев наполнила кружку, и, кашлянув, сказал:

– Давай-ка мы –

Но тут рука Хоро легла ему на губы, не дав произнести остальное.

– Если сейчас будешь беспечен, позже будут неприятности.

Эти слова Лоуренс нередко обращал к самой Хоро.

– Раньше ты был более бережлив. Не слишком ли ты расслабился?

Лоуренс только успел подумать «опять она взяла верх», как Хоро выхватила у него кружку и, сделав глоток, быстро шагнула вперед.

– Однако… – внезапно сказала она и, остановившись, развернулась к нему. У нее было такое самодовольное лицо, что Лоуренсу захотелось схватить ее обеими руками и как следует встряхнуть. – Если ты так настаиваешь, вовсе необязательно идти пить на улицу.

Хоро игриво хлопнула ресницами и танцующим шагом пошла вперед.

Выдернув руку из руки Лоуренса, она тотчас отдалилась от него. Хоть она и делала вид, что укоряет его, однако при этом не сдержала улыбки. По части поддразнивания ей не было равных.

– Тебе нужно так много выпить?

Продолжая улыбаться и как будто вовсе не слушая Лоуренса, она ответила:

– Да.

***

Этой ночью весь город уподобился своей главной площади: еду и спиртное продавали на каждом углу. Лоуренс и Хоро попытались добраться все же до площади, но вынуждены были повернуть обратно – слишком много людей. В конце концов они устроились за складным столиком возле лавки пряностей. Никаких ограничений, о которых можно было бы беспокоиться, здесь не было, и потому даже лавка пряностей не упустила представившейся возможности и превратилась в маленькую таверну.

Сел, разумеется, только Лоуренс; Хоро же, получив от него несколько серебряных монеток, сжала их в кулачке и помчалась к продавцу, точно ребенок.

Вскоре она вернулась с полными руками еды – чтобы положить ее на стол и тут же убежать снова.

Эта картина повторилась четырежды. Владелец лавки пряностей, попивая вино, круглыми глазами наблюдал за кавардаком, творящимся на улице.

– Мм-хе-хе-хе.

Предупреждать ее, чтобы не переедала, выглядело глупой затеей.

Лоуренс с восхищением смотрел, как Хоро поглощает пищу и вино.

В последнее время он и вправду стал не так много думать о том, чтобы сдерживаться с тратами. Он понимал, что у него меняются взгляды на то, что более важно, а что менее.

Деньги превыше всего. Деньги важнее всего.

Эту жадность он помнил как слепящую волну жара позапрошлогодней давности, однако насколько сильно она его жгла, не помнил совершенно. И по сравнению с тем счастьем, которое переполняло его сейчас, то воспоминание было совершенно бледным. Скоро оно исчезнет в глубинах памяти.

Если он сможет открыть здесь лавку и преуспеет с ней, то и через годы, и через десятилетия он будет вот так же, как сейчас, сидеть за столом вместе с Хоро и смотреть на эту же картину.

Он не был уверен, что вспомнит тогда, как он чувствовал себя сейчас.

Однако он нисколько не сомневался, что будет счастлив.

Лоуренс начал понимать, что потратил слишком много времени в убеждении, что вот-вот схватит большую удачу и что солнце его жизни вот-вот достигнет зенита. Именно поэтому он, проживая день за днем жизнь бродячего торговца, мечтал о месте, куда он мог бы вернуться и где его солнце село бы в мире и покое.

Вправду найти такое место здесь – это было неожиданным довеском к покупке.

Если бы он мог встретиться с самим собой в худший день своего ученичества, он сказал бы: «Твои старания будут вознаграждены».

При этой мысли Лоуренс улыбнулся.

– Чему ты ухмыляешься? – поинтересовалась Хоро, проглотив мясо куриной ножки прямо вместе с хрящами.

– Я счастлив. Вполне повод, чтобы ухмыляться.

Он посмотрел прямо на Хоро с самой жизнерадостной из своих улыбок. Свои слова он произнес прямо и просто – не покраснев, не смутившись. Хоро явно хотела сказать что-то ехидное, однако спокойствие Лоуренса лишило ее яда.

– Вот за то, что ты так прямо говоришь такие вещи, я и называю тебя дурнем.

Это лучшее, на что он мог рассчитывать.

– Правда, когда ты сказала, что хочешь вернуться в Йойтсу, а я согласился взять тебя с собой, я даже помыслить не мог, что может произойти что-то подобное.

Хоро, съедавшая по куску всего, что было на ее тарелке, взяла куриное крылышко, зажаренное прямо с кожей, поднесла ко рту и принялась смаковать жир.

– Даже сейчас, если ты спросишь, где он, я не вспомню. А если вспомню, то, возможно, вспомню неправильно.

Уши Хоро умели различать ложь.

Неудивительно, что она подалась назад и словно вздохнула.

– И тем не менее мы добрались.

– Еще не добрались, – тотчас поправила его Хоро, впрочем, без намека на укоризну.

Было ясно как день, что она хотела, чтобы Лоуренс ей что-то ответил.

– Ну, это, конечно, так, но есть и кое-что еще.

Лоуренс облизал пальцы, вытер их куском хлеба и подобрал упавшую на стол чечевичинку.

Он не знал, кто вырастил ее, но кто-то эту чечевицу посадил, кто-то собрал, кто-то привез в город, кто-то очистил и кто-то поджарил и положил в миску. Благодаря немалому количеству торговцев, которых Лоуренс и Хоро не знали, они могли здесь и сейчас есть то, что ели.

В каждой частичке путешествия чечевицы было нечто общее: звон монет, деяния разных людей, приносящие им прибыль… и как маленький кусочек общей картины – благословение Единого бога.

С того дня, когда Лоуренс встретил Хоро, он искал какое-то примирение между своей жадностью и реальностью. Сначала он не находил его, и это приводило к неудачам и ссорам с Хоро.

Однако со временем он кое-как научился.

Это не выглядело таким уж странным, если смотреть на все это как на процесс, идущий шаг за шагом. В торговле любой план, даже самый сложный – не более чем много очевидных шагов, делаемых один за другим.

Однако прежде, глядя на Хоро с ее сомневающимся и в то же время странно грустным лицом, Лоуренс не мог отделаться от мысли, что перед ним нечто совершенно загадочное.

Как будто это морок, который развеется, стоит Лоуренсу протянуть руку.

Времена, когда Лоуренс думал такое и протягивал руку с робостью, давно прошли. В прошлом он нередко заставлял себя тянуться рукой вперед – лишь для того, чтобы ее жестоко отбрасывали. Теперь же он спокойно сидел на стуле, как любой городской торговец. Положив правую руку на стол, он произнес:

– Об этом поговорим, когда придем в Йойтсу.

Наконец-то он открыто и прямо заговорил о неоконченном деле – то, чего он избегал уже много раз. Хоро не улыбнулась, не стала изображать ни потрясения, ни радости – она отвернулась с непонятным выражением лица. Тем не менее Лоуренс ей мягко улыбнулся. Она покосилась на него и фыркнула.

– Из нас двоих только ты постепенно продвигаешься вперед.

Лоуренсу показалось, что она говорит совершенно по-детски. Впрочем, и слова ее были словами ребенка.

– А я совсем как те, кто передавал коготь Миюри, – застряла в прошлом.

В городе Леско, где компания Дива подняла суматоху, одни люди были счастливы, другие нет.

В мире людей всегда есть те, кто не поспевает за быстрыми изменениями.

Хоро знала, что, даже если она доберется до Йойтсу, эта данность останется неизменной.

– Однако до недавнего времени это ты гонялся за мной.

Это верно – еще в Ренозе он носился по городу, отчаянно пытаясь найти способ, как ему остаться с Хоро.

Подумав об этом, Лоуренс осознал, что всего за несколько дней стал гораздо более смелым и снисходительным. Он не думал, что когда-либо сильнее, чем сейчас, гордился своим родом занятий.

Люди компании Дива провернули величайшее дело, о чем, можно не сомневаться, тщетно мечтал любой торговец.

Торговцы – отнюдь не самые мелкие игроки в этом мире.

Именно торговцы будут властвовать в грядущем.

Царящая в Леско атмосфера вполне поощряла подобные мечты.

Лоуренс посмотрел на Хоро.

Та глядела на него, как недовольная кошка, и сжимала в руках кружку, точно греясь об нее.

Маленькие, тонкие ручки.

Но именно эти ручки вытянули Лоуренса из стольких бед.

– Я так отчаянно старался тебя нагнать. Не хочешь похвалить меня за это?

Хоро опустила глаза и, словно не в силах более сдерживаться, рассмеялась.

Несомненно, она сейчас думала что-то вроде: «Один маленький успех – и этот самец начинает зазнаваться».

Тем не менее, отсмеявшись, она вздохнула и подняла голову; от ее смеха осталась лишь улыбка на губах.

– Ты прав. Ты хорошо старался, – и она убрала руки от кружки. – Ты выполнил обещание, данное мне. А что будет дальше… – тут Хоро сомкнула губы, блестящие от куриного жира.

Ей вовсе не нужно было говорить, что будет дальше, и она не стала завершать фразу.

После похожего на сказку путешествия в Йойтсу вместе с Хоро Лоуренс вернется на торговый путь, зовущийся реальностью. Ему было что сделать, было за чем присмотреть.

Но что произойдет затем, было уже решено.

Это не натяжка, не какой-то безумный самообман. Даже будучи воплощением дикой волчицы, даже имея звериные уши и хвост, Хоро будет рядом с ним – и этого было достаточно, чтобы Лоуренс позабыл все тревоги.

Поэтому он должен был взять Хоро за руку. Это было очевидно.

«Разве не так?» – без слов спросила Хоро, с тонкой, застенчивой улыбкой глядя на него. «Так», – без слов ответил Лоуренс, подвинув вперед руку, которую положил на стол. Если когда-нибудь он будет оглядываться на свою жизнь, вне всяких сомнений, эти секунды он вспомнит обязательно.

Хоть он и ожидал, что рука Хоро будет намного горячее, чем его, и был готов к этому, узкие плечики Хоро от прикосновения съежились.

Городом Леско овладела атмосфера праздника.

Именно поэтому в голове у Лоуренса мелькнула мысль: «Что ж, случается и такое».

На стол упал какой-то предмет. Дешевая на вид котомка, почти пустая. Даже не поднимая головы, Лоуренс вполне мог представить себе, каков ее обладатель.

Безденежный, живет дорогой, имеет при себе лишь то, что может унести. Лоуренс не знал, этот человек пытается достичь чего-то или же всегда так живет. Так или иначе, он решил, что этот несчастный, подхваченный общим веселым настроением, напился и обронил свою котомку.

Лоуренс выпустил пальцы Хоро и взял котомку со стола. «Бедолага, уж сегодня-то такое поведение вполне простительно». С этой мыслью он поднял голову. В его воображении картина уже нарисовалась, но тем не менее что-то потянуло его взглянуть на котомку снова. И в этот миг…

– Крафт Лоуренс.

Было произнесено имя. Его имя.

Глаза Хоро потрясенно распахнулись.

Предмет на столе вовсе не был обронен по неосторожности – он принадлежал человеку, которого они очень хорошо знали и который сейчас должен был находиться очень далеко отсюда.

– Волчица Хоро Мудрая, – произнес второе имя человек в капюшоне, положивший на стол котомку Коула.

Много персонажей взошло на сцену этого мира.

И все они прокладывали путь навстречу собственным целям.

Комедии и трагедии перемешивались.

Послесловие автора

Здравствуйте, я Исуна Хасэкура. Давно не виделись. Прошло немало времени, но вот перед вами пятнадцатый том. До Йойтсу уже рукой подать, и мы смело можем сказать, что сюжет вышел на финишную прямую.

И снова арка на два тома. Я хотел вставить в текст то одно, то другое, сюжетных поворотов оказалось очень много, и текст в итоге разбух. Надеюсь, результат вам понравится. На этот раз мне пришелся очень по душе подзаголовок. Он как будто создан для приключенческого фильма о поиске сокровищ. Что ж, это, конечно, не полное совпадение, но…

Кстати говоря, в последнее время я много занимаюсь дайвингом. В этом году нырял уже раз двадцать пять. Всякий раз, когда я отправляюсь на море, я ныряю трижды в день, так что счет растет быстро.

Мне нравятся самые разные рыбы, но если выбирать любимых, то это будут маленькие, юркие рыбки. Поэтому я беру камеру и отправляюсь к песчаному или каменистому дну их искать. И тут же инструктор-сан свистит в свой свисток, привлекая внимание всех, и указывает на манту… такое случается частенько. Но, честно говоря, манты мне совершенно неинтересны… А вот от крохотных бычков и рыб-клоунов я глаз не могу отвести.

Бычки такие маленькие, но тем не менее их больше двух тысяч видов, а возможно, и еще целая гора видов, про которые мы пока не знаем. Рыбы-клоуны хороши тем, что отлично получаются на фотографиях, даже если ты плохой фотограф. На втором месте в этом плане, пожалуй, крылатки.

Еще один странный и интересный вид – электрический скат. Если прикоснуться к его электрическим органам, получишь удар током, даже если ты в перчатках. А еще к электрическим скатам можно притрагиваться, гладить их, тыкать пальцами, а они все равно не пытаются сбежать, уж не знаю почему. Поскольку многие из них зарываются в песок, может, они думают, что спрятались, даже когда их гладишь. Может, это как автор, который пытается убедить себя, что все в порядке. Все хорошо! Рукопись уже почти готова! Я не себя имею в виду, конечно.

Напоследок – занятная история про осьминога. Однажды инструктор-сан поймал одного, а он вырвался и поплыл прямо ко мне, причем невероятно быстро. Когда он попытался прошмыгнуть у меня между ног, я сдвинул бедра и поймал его. Он дергался и извивался прямо у меня между бедрами. Эротично. В конце концов он испустил громадное чернильное облако и ускользнул.

Я очень стараюсь, работая над частью 2, чтобы она не ускользнула, испустив чернила.

Увидимся в следующем томе.

Исуна Хасэкура

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Послесловие автора