успокоить оскорбленные чувства нашей гостьи. До этого в моей короткой карьере репортера встречались похожие случаи, и я был уверен, что смог бы предложить нужный целительный бальзам для ее истерзанной души.
Мария Лойос была в элегантном черном наряде. У нее в руках была газета, сложенная на моей колонке, и сейчас она постукивала по ней своим кроваво-красным ногтем.
— Вы полагаете, я должна вас поблагодарить за это? — спросила она резко.
— Моя дорогая мисс Лойос, не знаю с чего начать, чтобы сказать вам, как я сожалею о случившемся. Я признаю, что обошелся с вами более резко, чем того хотел.
— О, я волнуюсь не за себя! Но ведь вы же выставили на посмешище саму черную магию. Никакое извинение, которое вы готовы принести мне лично, не сможет компенсировать этого!
Наблюдая за ее лицом, я действительно ощутил некоторые опасения. Если бы она устроила сцену, то с этим можно было бы справиться, но от Марии Лойос веяло холодной непримиримостью — я почувствовал, как по спине моей поползли мурашки. Наверное, Энн тоже ощутила нечто подобное, поэтому она подошла ко мне и взяла меня под руку. Несмотря на неприятность ситуации, жест Энн заставил меня подавить улыбку, поскольку я был уверен, что она строит из себя мою маленькую преданную, лояльную женщину.
— Вот чего я требую, — продолжила Мария Лойос. Эти резкие слова странно сочетались с ее приятной внешностью. Во время всего разговора ее лицо не выражало никаких эмоций, а оставалось таким же приветливым и невыразительным, как лицо куклы Сюзи, которую она мне напоминала.
— Я требую, чтобы в завтрашнем номере газеты вы поместили опровержение, в котором возьмете назад все то, что вы сказали для дискредитации черной магии, и вместо этого заявите, что изменили свои взгляды и верите в черную магию.
Естественно, ее ультимативный и уверенный тон, с которым это было произнесено, вызвал у меня раздражение.
— Да ну? Всего лишь? А вам не кажется, что вы хотите слишком многого, — насмешливо ответил я. — Вы понимаете, что если я сделаю так, как вы просите, то стану посмешищем не только этого города, но и всей Америки.
— Это — ваша проблема, — резко возразила Мария. — Вы ее сами создали, вам ее и решать.
Я покачал головой.
— Я готов вам чистосердечно сказать: сожалею, что задел ваши чувства. Но все остальное — нет.
— Вы отказываетесь?
— Разумеется, он отказывается! — вступила в разговор Энн. — Фактически, даже если бы он был готов написать такую глупую колонку, я не позволила бы ему этого сделать! Я тоже считаю, что черная магия — чепуха, и он в этой статье не сказал ничего такого, что было бы неправдой!
Наступило зловещее молчание.
— Очень жаль, — тихо произнесла Мария Лойос, открывая свою сумку. — С моей точки, моя просьба была вполне обоснованной, но вы отказались. Тогда…
Она вынула оттуда кусок воска.
Я старался не рассмеяться и притворился встревоженным.
— Вы что, собираетесь слепить мою восковую фигурку и воткнуть в нее булавки?
Она посмотрела на меня ничего не выражающим взглядом.
— У меня для вас более веселая судьба, — продолжила она. — Насколько я понимаю, вы любите свою жену?
Это был полувопрос, который я не собирался подтверждать. Уверен, что каждому ясно, что Энн и Сюзи — весь смысл моего существования. Но Мария и не ждала ответа. Она смотрела на Энн, как художник-портретист, а ее пальцы что-то быстро лепили из воска. За удивительно короткое время она слепила фигурку, очень похожую на Энн в миниатюре.
Мы ждали несколько озадаченные. И когда увидели, что Мария положила эту фигурку в свою сумку, не сделав при этом никакого угрожающего жеста, почувствовали какое-то нелепое облегчение, особенно если учесть, что во все это мы не верили.
Заметив наше замешательство, Мария улыбнулась.
— Спешка в этом не нужна, — пояснила она нам. — С этого времени, мистер Мюррей, у вашей жены начнутся боли. Болезнь будет постепенно подниматься вверх. Сначала у нее начнут болеть ступни, потом ноги. Она не поправится до тех пор, пока вы не напишете статью с опровержением. А если вы не напишете…
— А если я не напишу?
— Тогда в следующий раз, — тихо сказала Мария, — вы приползете ко мне на коленях как проситель.
* * *
Поначалу мы подумали, что это совпадение. Вскоре после визита Марии Энн почувствовала какую-то боль в ступне. Нарушилась циркуляция крови, и она жаловалась на онемение и легкие покалывающие боли. Это продолжалось несколько недель, потом на какое-то время боли исчезли, и мне показалось, что Энн выздоровела. Но когда онемение вновь вернулось, она почувствовала себя хуже, чем раньше. Вскоре онемение подобралось к коленям Энн. Она не могла ходить и была вынуждена лежать в постели. Наконец, ко мне пришел ее доктор и предложил положить Энн в больницу, где за состоянием здоровья жены можно было бы наблюдать более внимательно. Энн и я переговорили об этом, и хотя
Последние комментарии
2 часов 48 минут назад
2 часов 50 минут назад
15 часов 33 минут назад
18 часов 21 минут назад
2 дней 4 часов назад
2 дней 13 часов назад