Неолиберализм и реставрация классовой власти [Дэвид Харви] (fb2) читать постранично, страница - 4

управлением), которые препятствовали конкурентной гибкости (включая влияние многих профессионалов и их объединений), демонтаж или откат от государства всеобщего благосостояния, приватизацию государственных предприятий (включая общественные здания), сокращение налогов, поощрение предпринимательской инициативы и создание благоприятного делового климата для стимулирования серьезного притока иностранных инвестиций (особенно из Японии).

То, чего Пиночету удалось достичь при помощи принудительного государственного насилия, Тэтчер смогла добиться при помощи демократического согласия. В этом отношении весьма уместно замечание Грамши о том, что революционным действиям должны предшествовать согласие и гегемония, ведь Тэтчер и в самом деле была самозваным революционером. Идеи индивидуализма, свободы, отказа от профсоюзной власти и гнетущей бюрократической несостоятельности государства, с готовностью тиражируемые средствами массовой информации, все более зависимыми от интересов крупного капитала, получили широкое распространение в Британии в суровые годы экономического застоя 1970-х. Кризис капитализма истолковывался как кризис несостоятельных систем правления. И тот факт, что лейбористское правительство при Каллагэне решилось на проведение жесткой программы (отвечающей интересам корпорации, но противоречащей интересам его традиционных сторонников), предложенной в 1976 году МВФ в обмен на кредиты для покрытия хронического государственного долга, немало способствовал распространению представления о том, что неолиберальным решениям, как выразилась Тэтчер, «нет никакой альтернативы». Революция Тэтчер, таким образом, была подготовлена созданием определенного политического согласия, особенно среди средних классов, которые и привели ее к победе на выборах. Эта победа позволила ей осуществить свою программную цель и нанести удар по профсоюзам. Но борьба с профессиональными ассоциациями, которые обладали огромным влиянием в таких областях, как образование, здравоохранение и муниципальное управление, была совсем другим делом. В ее кабинете (и среди ее сторонников) произошел раскол, и потребовалось несколько лет борьбы внутри ее собственной партии и в средствах массовой информации для того, чтобы пробить неолиберальный курс. Как она заявила позднее, «общества не существует, есть только индивиды» и, позднее добавила она, «их семьи». Все формы социальной солидарности должны были быть разрушены во имя индивидуализма, частной собственности, личной ответственности и семейных ценностей. Непрестанное идеологическое наступление в духе риторики Тэтчер в конечном итоге увенчалось успехом.¹³ «Экономика — это средство, — говорила она. — Целью же является изменение души». И она совершила такое изменение, хотя ей для этого пришлось прибегнуть к способам, которые, как будет показано позднее, потребовали значительных политических издержек и привели к серьезным противоречиям.

В октябре 1979 года Пол Волкер, председатель Федерального резервного банка США, разработал план масштабного изменения американской денежно-кредитной политики.¹⁴ От давней приверженности Соединенных Штатов принципам «Нового курса», которая означала широкую кейнсианскую фискальную и денежно-кредитную политику с полной занятостью как ключевой целью, пришлось отказаться во имя политики, призванной сдерживать инфляцию, невзирая на последствия для занятости или, если на то пошло, для экономик стран (вроде Мексики и Бразилии), которые были крайне зависимы в экономическом отношении и чувствительны к изменениям учетной ставки в США. Реальная процентная ставка, которая часто была отрицательной во время инфляционной волны с двузначными числами 1970-х, по решению Федеральной резервной системы была сделана положительной. Номинальная процентная ставка была резко повышена (решение, которое получило известность как «специальное субботнее предложение») почти до 20 %, сознательно спровоцировав в США и многих других странах мира экономический спад и безработицу. Утверждалось, что такие преобразования были единственным выходом из кризиса стагфляции, от которого США и глобальная экономика страдали на всем протяжении 1970-х годов.

Волкеровский шок, как он стал называться с тех пор, оказался бы бесполезным без соответствующих изменений в государственной политике во всех остальных областях. Решающую роль сыграла победа Рональда Рейгана над Картером. Рейгановские советники были убеждены, что волкеровское «лекарство» для больной и застойной экономики было правильным, и Волкер вновь был назначен председателем Федеральной резервной системы. Рейгановская администрация стремилась получить необходимую политическую поддержку при помощи дальнейшего дерегулирования, снижения налогов, урезания бюджета и наступления на профсоюзы и объединения профессионалов. Рейган столкнулся с длительной и ожесточенной забастовкой Организации профессиональных