Время катастроф
section class="tags"Теги Тема недели Редакционная статья /section Стремительный обвал цен на нефть весьма впечатляет, невольно порождая различные домыслы о целенаправленном обрушении рынка. В самом деле, трудно себе представить, что вот так запросто, на ровном месте, цены падают, лишая могущественные корпорации и государства десятков и сотен миллиардов долларов дохода. Обыденное сознание с трудом осознает, что нечто подобное может произойти в силу объективных причин. «Это никому не выгодно — этого не произойдет» — эту замечательную формулу в последние полтора десятка лет можно было услышать не раз. Так, например, мотивировали невозможность фондового краха в 1999–2000 годах; так мотивировали невозможность подлинно глобального финансово-экономического кризиса в середине 2008-го. Тем не менее мы знаем, что кризисы эти (и многие другие) произошли. Произошли, несмотря на то что они были «никому не выгодны». figure class="banner-right" var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { } figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure Поэтому стоит как минимум допустить, что и нынешний нефтяной обвал объясняется вовсе не умыслом, по крайней мере не только умыслом. Каковы же тогда причины? Фундаментальная причина в том, что рынок в последние годы находится в состоянии крайне низкой эластичности: при снижении или повышении цены спрос растет и падает несопоставимо медленнее. Это может быть связано, например, со все более широким распространением энергосберегающих технологий и альтернативных видов топлива. Рынок структурно стал очень сложным, а логистические схемы снабжения нефтью столь совершенными, что рынок готов потреблять нефти ровно столько, сколько ему надо: не больше, но и не меньше. Поэтому любые колебания предложения относительно необходимого потребителям уровня приводят к непропорциональным (примерно в 6–10 раз) колебаниям цены. Отсюда эта фантастическая, зачастую пугающая амплитуда колебаний. Это, кстати, и к вопросу о том, так ли хороши на практике «совершенные» рынки — рынки столь эффективные (а есть ли сегодня более развитый глобальный рынок, чем рынок нефти?), что требуют от своих участников не менее совершенной эффективности; а если они подобной эффективности не показывают, то расплачиваются за это. Как бы то ни было, происходящее в последние месяцы на рынке — отличное предупреждение. Особенно если посмотреть на него в более широком контексте, например с точки зрения того, что происходит сегодня на российском валютном рынке: не менее впечатляющее падение при не вполне очевидных причинах для обвала подобного масштаба. Эта удивительная особенность финансовых рынков — резко падать (впрочем, иногда и не менее резко расти) при сравнительно небольших изменениях среды — и раньше обращала на себя внимание своей «необъяснимостью». Вот другой более нейтральный для российской публики пример: японская иена с начала года подешевела почти на двадцать процентов — означает ли это столь же существенное ухудшение состояния японской экономики? Причем обратите внимание, что Япония ничего к себе ни присоединяла, санкции против нее не вводили, а нефть она и вовсе не продает, а покупает. Тем не менее мы видим весьма радикальное снижение (с конца 2012 года падение составило почти 40%). Но мы ведь знаем, что с экономикой Японии за эти два года по большому счету практически ничего не произошло. Раз уж нам приходится жить в ситуации столь подвижных финансовых рынков, то все более важным умением становится способность спокойно реагировать на катастрофические события. Не в том смысле, что «все равно», а в том, что требуются крайне аккуратные, спокойные, выверенные решения. Потому что финансовая катастрофа — это плохо, но неправильная реакция на нее — катастрофа в квадрате. (обратно)
Весьма хладнокровный картель Павел Быков, Александр Кокшаров
ОПЕК не стала сокращать квоты на добычу, чтобы сохранить в долгосрочной перспективе свое влияние на рынок section class="box-today"Сюжеты
Нефть: Теперь каждый сам за себя Рубль остался без поддержки /section section class="tags"
Теги Тема недели Нефть Экономика /section Вопреки ожиданиям ОПЕК не испугалась резкого падения цен (за полгода со 110 до 75 долларов за баррель) и не сократил квоты на добычу нефти. На то, что ОПЕК не станет спешить с сокращением, указывало многое, например прозвучавшее накануне саммита этой организации заявление министра нефтяной промышленности Саудовской Аравии Али ан-Нуайми , что никакого вмешательства не требуется и «рынок стабилизируется самостоятельно». В принципе, учитывая ту роль, которую на мировом рынке нефти играет Саудовская Аравия (реальные возможности существенно снижать добычу есть только у нее), одного этого заявления было достаточно, чтобы понять: квоты останутся прежними. Однако в этот раз дополнительную интригу саммиту придавал тот факт, что в предварительном неформальном обсуждении принимали участие и не члены ОПЕК — Россия, Мексика и Норвегия. А поскольку перед саммитом среди членов нефтяного картеля явно сформировалась группа стран (во главе с Венесуэлой), активно выступавших за снижение квот, то некоторая интрига все же сохранялась. figure class="banner-right" var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { } figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure Однако в итоге долгосрочные интересы картеля прогнозируемо возобладали над текущими интересами стран, чьи государственные финансы оказались слишком уязвимы к ухудшению нефтяной конъюнктуры. «Саммит ОПЕК показал, что интересы разных стран этой организации заметно отличаются. Чтобы балансировать свои бюджеты, большинству стран ОПЕК требуется уровень цен выше 80 долларов за баррель, а в случае с Венесуэлой, Ираном, Алжиром или Ливией — значительно выше. Саудовская Аравия и ее соседи ОАЭ или Кувейт могут переждать какое-то время, до нескольких лет, с более низкими ценами, ведь у них имеются значительные средства в суверенных фондах капитала, которые смогут компенсировать падение цен хотя бы некоторое время», — говорит старший экономист консалтинговой компании Capital Economics Кэролайн Бэйн . Конечно, при принятии решения о сохранении квот ОПЕК, в частности, приняла во внимание и такой конъюнктурный фактор, как приближение зимы. (Ведь в случае сильных холодов нынешний избыток нефти на рынке в 2 млн баррелей в сутки может исчезнуть сам собой, а потому сокращение добычи рискует оказаться избыточным и вызвать не стабилизацию рынка, а новый резкий всплеск цен.) Но все же главную роль сыграли именно долгосрочные факторы — продолжительный период сравнительно низких цен должен помочь ОПЕК укрепить свое положение на рынке, а преждевременный и избыточный подъем цен помешал бы достижению этой цели.
Захватывающий эксперимент Само по себе то, что ОПЕК (под влиянием монархий Персидского залива и прежде всего Саудовской Аравии) не стала принимать меры для прекращения падения цен, не могло не вызвать новой волны спекуляций по поводу политической подоплеки этого решения в духе американо-саудовского заговора против СССР. Однако призывать для объяснения политику в данном случае нет никакой необходимости. «Несмотря на распространившиеся в последнее время теории заговора (“Саудовская Аравия хочет наказать Иран”, “США уговорили Саудовскую Аравию «наказать» Россию” и тому подобное), нам кажется, что интересы ключевых участников ОПЕК остаются неизменными. Страны ОПЕК нуждаются в стабильных доходах от экспорта нефти и потому не заинтересованы в проседании нефтяных цен до уровня, вызывающего напряжение в их государственных бюджетах, а возможно, в перспективе даже в платежных балансах. Примечательно, что государственные бюджеты даже таких наиболее успешных и важных участников ОПЕК, как Саудовская Аравия, в настоящее время балансируются при цене около 90 долларов за баррель. Однако принятие решения о сокращении добычи ныне затруднено тем обстоятельством, что переизбыток предложения нефти сложился не из-за роста добычи странами ОПЕК, а из-за роста добычи в США, который, скорее всего, продолжится», — считает Владимир Дребенцов , главный экономист BP по России и СНГ. Это мнение относительно того, что ОПЕК пытается вытеснить с рынка американскую сланцевую нефть, разделяют многие аналитики. «ОПЕК обеспокоена ростом добычи за пределами блока, особенно в Северной Америке. Сланцевая нефть в США значительно изменила ситуацию на рынке, и в ОПЕК хотят как минимум замедлить рост добычи в Соединенных Штатах, а в идеале — чтобы США вновь стали наращивать нефтяной импорт, — говорит Кэролайн Бэйн. — И здесь ОПЕК, вполне вероятно, следует за “медвежьим” настроем на рынке нефти. Страны альянса могут быть недовольны краткосрочными проблемами, которые снижение цен вызывает сейчас. Но, раз уж это происходит, они могут быть заинтересованы в том, чтобы посмотреть, как это изменит ситуацию на рынке в среднесрочной перспективе».
Низкая эластичность Впрочем, сводить наблюдаемое падение цен исключительно к политике арабских нефтяных монархий во главе с Саудовской Аравией было бы опрометчиво. В основе своей снижение цен имеет целый комплекс фундаментальных причин. Собственно, прогноз падения цен наш журнал опубликовал еще в начале года (см. «Новое качество рынка нефти» в «Эксперте» № 8 за 2014 год), когда на грядущее падение цен вроде бы ничто еще не указывало. И кстати, ни о каких политических причинах вроде «заговора против России» говорить тогда не приходилось: еще даже госпереворот в Киеве не произошел, не говоря уже о возврате Крыма и войне в Донбассе. Тем не менее уже тогда фундаментальные предпосылки для отката цен были более или менее очевидны. «За последние четыре года мы стали свидетелями целого ряда политико-экономических потрясений в отдельно взятом регионе — на Ближнем Востоке. “Арабская весна”, целая серия революций и социальных волнений, гражданская война в Сирии, санкции против Ирана и обострение его отношений с Израилем, формирование мощной группировки “Исламского государства” — все эти катаклизмы в регионе, контролирующем две трети традиционных мировых запасов нефти, должны были взвинтить цены на нее до 200 долларов за баррель, — рассуждает независимый эксперт Булат Мингулов . — Однако этого не происходило ввиду того, что каждый раз те или иные выпадавшие мощности мировая экономика быстро замещала посредством нетрадиционных источников нефти, ее заменителей, а также элементарным энергосбережением. Так, только США и страны ЕС с 2008 года совокупно сократили потребление нефти на пять миллионов баррелей в сутки, что составляет около 260 миллионов тонн в год». Таким образом, мы видим: удивительно не то, что цены сегодня падают, а то, что они так долго были столь высоки. И понятно, что длительный период высоких цен стимулировал наращивание добычи (в том числе за счет нетрадиционных источников вроде нефтеносных песков или того же сланца) и способствовал развитию альтернативной энергетики и внедрению энергосберегающих технологий. К этому добавим вялый рост в Европе, рецессию в Японии (кроме того, в стране утвержден план перезапуска АЭС, остановленных после аварии на «Фукусиме-1»), замедление темпов роста в Китае, который к тому же прекратил закупку нефти для закачки в резервы.
Заговоры и заговоры «Про централизованное влияние финансовых рынков на цены на нефть все любят поговорить, но никто не может ничего конкретного найти. Финансовая настройка рынка нефти нереальна и опасна политически. Один раз подкрутили так — одни недовольны, в другой раз подкрутили так — другие недовольны. В итоге все передерутся. Когда в колебании цен виноват некий рынок, на который невозможно подать в суд, — это одно, когда этим занимается какой-то конкретный орган — совсем другое, — объясняет Леонид Григорьев. — Надо понимать, что, скажем, популярное в 2008–2009 годах объяснение резких колебаний цен влиянием трейдеров устроило всех: страны-экспортеры, импортеров, нефтяные компании. Все были довольны, потому что нашли виноватого, которому это абсолютно не повредило. Финансовые трейдеры легко перенесли все обвинения в том, что они торгуют нефтью, сказали: “Да, торгуем и будем торговать дальше, отвалите от нас”». Как бы то ни было, полностью изолировать рынок нефти от влияния политических процессов невозможно. В связи с этим интересно, как дальше поведет себя ОПЕК? Не приведет ли различие позиций к реальному расколу в картеле? Ведь для Венесуэлы, для находящегося там в последние годы у власти политического режима и отстаиваемой им социально-экономической модели столь низкие цены на нефть сродни приговору. По некоторым оценкам, для балансировки госфинансов Венесуэле необходимы 140 долларов за баррель — неудивительно, что именно эта страна стала застрельщиком борьбы за сокращение квот. Однако, несмотря на драматичное положение целого ряда добывающих стран (речь прежде всего о Латинской Америке и Африке), ожидать раскола ОПЕК не стоит. Дело в том, что у картеля имеется обширный негативный опыт ценовых войн и взаимной конкуренции, и потому он вряд ли повторит эту ошибку. «В основном все вспоминают лишь идиотские заговоры. Например, заговор 1986 года, когда саудовцы воевали с Венесуэлой. Они тогда сбили цену с 50 до 15 долларов и сидели в долгах длительное время. Потом они встали на грабли во второй раз — в 1998-м, когда допустили хаотическую конкуренцию и еще раз сбили цену — до восьми долларов за баррель, — говорит Леонид Григорьев. — Вопрос в том, наступит ли ОПЕК в третий раз на грабли. Мой ответ: естественно нет. Они, конечно же, нарушают дисциплину, качают лишнюю нефть, но вопрос в масштабах бедствия. Скажем, в 2009 году, когда было тяжело, среди членов ОПЕК была самая высокая дисциплина в ее истории. Поэтому, когда мы говорим об ОПЕК, надо понимать, что главное в этой организации — это то, что она включается тогда, когда действительно жизнь берет за горло». Поэтому с точки зрения прогноза дальнейшей динамики цен можно предположить, что спешить с ограничением добычи ОПЕК не будет, но если расчеты на холодную зиму или на оживление роста вдруг не оправдаются и цены продолжат падение, то ОПЕК наверняка примет меры. Причем все аналитики сходятся во мнении, что сокращения добычи на 1,5–2 млн баррелей в сутки будет вполне достаточно для стабилизации рынка. Таблица: Таблица 1. Из крупных крупнейших мировых экономик лишь США смогут избавиться от зависимости от импорта нефти Таблица: Таблица 2. ОПЕК увеличит свое влияние на мировой рынок нефти (обратно)
О местах, удобных для Фермопил Александр Привалов
section class="tags"Теги Разное /section Случилось мне в прошлой колонке, говоря о преподавании литературы в школе, сделать несколько беглых замечаний о конкретных авторах и книгах — просто для примера (см. «О барской любви»). И я тут же получил недлинную очередь звонков и писем — в том числе от двух людей, с которыми уже много лет не пересекался, — с суждениями о том, в самом ли деле у Островского есть пьесы сильнее «Грозы» и нужно ли кому-нибудь в наши дни читать роман «Что делать?». Речь ни разу не зашла о «выводах и предложениях» колонки; мои знакомые звонили не за тем. Они оспаривали фразы, задевшие их лично , суждения о близких им именах — от иных такого неравнодушия к той же «Грозе» и ожидать было трудно. Этот небольшой натурный эксперимент наводит на мысль, что людей, для которых русская классика — живая часть души, русские писатели — близкая родня, не так уж мало. Нас гораздо больше, чем может показаться со стороны, — и непонятно, почему наш голос так слабо слышен. Почему русскую литературу и русский язык постигает одно поражение за другим — большей частью через систему образования, — но их практически никто не защищает. figure class="banner-right" var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { } figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure Не везде защитники главнейшего национального достояния так незаметны. Француз Альбер Салон из ассоциации «Будущее французского языка» рассказывает: «Когда в закон о высшем образовании пытались ввести эту жуткую статью об отказе от французского языка в отечественной высшей школе, 32 ассоциации защиты французского языка встали, как при Фермопилах, плечом к плечу . Мы перевернули небо и землю, правых, левых и центристов, оперлись на все четыре академии, чтобы не допустить такую гнусность, на которую решили пойти президент республики и автор этого законопроекта. Нам удалось добиться отмены поправки» (цитирую по radonezh.ru.). Читаешь такое, и трясёт от зависти. Мне скажут: так у нас-то русский язык не выкидывают из высшей школы — чему ж завидовать? Ошибаетесь: выкидывают — как предмет; да и натиск английского языка у нас никак не слабее, чем во Франции. В иных наших выдающихся университетах уже поощряется написание курсовых и дипломных работ по-английски — и я бы не стал ручаться, что это моднейшее начинание не будет со временем возведено в закон (если, конечно, спадёт острота противостояния с Западом). К тому же у нас, к сожалению, беды идут со многих сторон — они повсюду, куда ни глянь. Почему никто не встал плечом к плечу, когда громили педагогическое образование? Да, оно во многих местах было прескверным — повод ли это для массового закрытия педвузов и превращения остающихся в бакалавриаты (читай: в педтехникумы)? Так больше выучат хороших учителей? Почему никто не встал плечом к плечу, когда год за годом планомерно загоняли под плинтус гуманитарную науку и гуманитарное образование? Речь не о преподавателях истпарта и научного атеизма; как раз эти-то пристроились лучше многих, да и сколько их там осталось. Речь о том, что нет великой нации без своей исторической науки и своей филологии — и что никакая великая нация не станет гробить своих историков и филологов по библиометрии зарубежных изданий. Почему никто не встал плечом к плечу, когда русская литература в школе утрачивала статус одного из основных предметов и становилась ничтожнее ОБЖ? У вас много других способов поддерживать национальное самосознание? Не скажете ли, какие? Мне возразят, что ни эти, никакие другие неприятные перемены не происходили мгновенно; они шли шаг за шагом — когда же надо было вставать на борьбу? Ну да. Лягушка в кастрюле на медленном огне тоже ни в какой момент не сочла нужным выпрыгнуть — так и сварилась. Учиться вставать плечом к плечу и защищать национальный интерес — в частности, русский язык и русскую литературу — надо поскорее, и сегодня для этого есть прекрасные поводы. Далеко не ходить: катастрофа с русским языком в школе. Знаменитый «честный ЕГЭ» нынешнего года показал, что русскому в школе учат скверно, судя даже по собственным критериям Минобра. По настоящим же критериям: насколько внятно выпускник умеет говорить и писать — русскому в школе, по чести, и вообще не учат. Высшее начальство повелело вернуть в школу выпускное сочинение, чтобы дети учились осмыслять сложные и писать минимально разумные тексты. Сочинение вернули — как же не вернуть; но теперь Минобр боится до колик, что грядёт ещё более громкий позор. Ведь не осмыслят же они; ведь неграмотность же проявят жуткую… Отсюда анекдотическое указание по существу не обращать внимания на грамотность этих самых сочинений; отсюда убогие темы про то «чему учит/не учит литература» и про попавшего под руку Лермонтова… Понятно же, что так проблем не решают; так тянут время, а проблемы усугубляют. Неужели же и это не повод встать плечом к плечу и потребовать настоящих мер — начиная с устранения обанкротившихся администраторов образования и методистов и заканчивая профессиональным анализом ситуации и профессиональными решениями? У цитированного француза в его ассоциации четыреста членов; ну пусть в остальных тридцати двух по стольку же — это всего-то навсего тринадцать тысяч человек. Неужели у нас и столько не найдётся? И не надо рассказывать, что у нас-де политическая несовместимость тех с этими и с вон теми. Речь-то не о политике, скорее уж об антиполитике. Француз же ясно сказал: надо и возможно поставить плечом к плечу и правых, и левых, и центристов, поскольку на кону не партийные, а общенациональные вопросы. Двести лет назад французы были воодушевлены, возглавлялись очень сильным лидером и вели за собой половину Европы, но Россия доказала, что сильнее их. Сегодня французы, как пишет половина наших газет, абсолютно бездуховны; их возглавляет сами знаете кто; но они встали плечом к плечу и отразили натиск заведомо сильнейшего противника. Почему же теперь мы так явно им не ровня? Да потому, что наши профессионалы не в состоянии объединиться, всё делят лавры и гранты, а «думающие люди» считают, что это не их дело и вообще проблема не велика. А Ксеркс идёт себе и идёт. (обратно)
Сколько обуви надо человеку? Наталья Литвинова
Этой осенью на российском обувном рынке отмечают резкое падение спроса. Продавцы готовятся к дальнейшему снижению продаж, оптимизируя свои расходы, а производителям для импортозамещения не хватает инвестиционных кредитов section class="tags"Теги Русский бизнес Обувная промышленность Экономика /section Когда экономику штормит, сегменты потребительского рынка ведут себя по-разному. Скажем, электронику сметают, стремясь избавиться от обесценивающихся рублей. На продуктах питания пока несильно экономят — этот рынок будет последним, где ощутят серьезное снижение спроса. А вот те сегменты, где велики влияние моды и доля эмоциональных покупок, от падения спроса страдают обычно в первую очередь. Вот и сейчас одним из первых «пострадавших» стал обувной рынок — о заметном снижении спроса говорят практически все розничные обувные сети. Особенно заметным падение стало осенью — счетчики посетителей в магазинах демонстрируют снижение трафика на 15–30%. Обувные сети готовятся к ощутимому падению продаж в этом году и еще более сложному следующему сезону.
Угадать модель потребления «На самом деле предпосылки для снижения спроса на нашем рынке были заметны еще с конца прошлой осени, когда начались первые сигналы падения посещаемости отдельно взятых торговых центров и объектов стрит-ритейла. Весной и летом тенденция сокращения сохранялась, — рассказывает Сергей Саркисов , вице-президент ГК “Новард”, развивающей обувную сеть “Эконика”. — Но этой осенью, когда падение рубля сделалось обвальным, поток посетителей магазинов в нашем сегменте — “средний плюс” — стал падать не менее стремительно. Чтобы хоть как-то распродать коллекции, акции с дисконтами практически все продавцы начали очень рано, но и они уже плохо срабатывают. Так, если раньше 20-процентный дисконт приводил к росту продаж в полтора раза, то теперь такие скидки дают лишь половину былого прироста». О сокращении покупательского трафика осенью на 30% и о падении продаж в натуральном выражении (в парах обуви) на 20% говорят и в «Терволине». В сети Ralf Ringer отмечают, что в целом по году продажи у них вырастут за счет открытия новых магазинов, но в уже действующих торговых точках показатели объемов продаж (like for like) демонстрируют падение (за исключением точек в лучших по проходимости торговых центрах). О сокращении числа покупок говорят и исследователи рынка, в частности компания Synovate Comcon в своем отчете «Российский индекс» (см. график). figure class="banner-right" var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { } figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure Нынешняя ситуация отличается от спада в прошлый кризис 2008 года. Тогда сильнее всего пострадали как раз средний (цена за пару 3,5–4 тыс. рублей) и средний плюс (7–8 тыс. рублей за пару) обувные сегменты, но по-прежнему активно продолжал развиваться эконом (среднегодовая цена обуви около одной тысячи рублей), удерживал свои позиции люкс (от 15–20 тыс. рублей за пару). В этом же году падение ощутили все. О трудностях с продажами говорят и в экономсегменте, где началось резкое снижение темпов развития (так, «ЦентрОбувь» в этом году открыл менее 20 новых магазинов, тогда как раньше открывал больше сотни). Есть информация о сокращении продаж на те же 20% и в самом высоком ценовом сегменте. Сергей Саркисов, рассуждая о причинах подобного развития ситуации, высказал предположение, что в связи с нестабильностью в экономике покупатели пересматривают модель потребительского поведения. Представители среднего класса активно вкладывают свои рублевые доходы в товары длительного использования — технику и электронику, еще более обеспеченные — в квартиры и дорогие машины, люди с небольшими доходами вынуждены больше тратить на дорожающие продукты, растущие коммунальные платежи и обслуживание кредитов. О покупке очередной модной пары обуви из новой коллекции сегодня задумываются в последнюю очередь. Андрей Бережной , генеральный директор Ralf Ringer, считает, что к покупке обуви потребитель теперь будет подходить разумно, прагматично, функционально — новая пара будет покупаться тогда, когда снашивается предыдущая. «Сколько пар обуви в год реально нужно человеку? Две? Три? Пять? Сейчас эта цифра должна как-то выявиться, что, кстати, будет актуально и для других рынков: как часто потребитель готов менять автомобиль — раз в три года, как раньше, или теперь раз в пять-шесть лет? Тогда производство автомобилей должно сократиться вдвое. То же и с обувью — когда потребитель определится с оптимальным числом покупок, мы получим тот объем рынка, с которым будем работать, конкурируя друг с другом. Рассчитывать же на органический рост, связанный с общим ростом потребления, больше не приходится», — считает Бережной. Впрочем, не все участники рынка готовы строить предположения о долгосрочных перспективах спроса и потребительских моделях — сегодня важно посмотреть, как пройдет зимний сезон, который для рынка считается основным в плане объемов продаж и доходов. Хотя закупки новых коллекций на весну-2015 уже сокращают. Так, в «Терволине» исходят из того, что стоимость доллара весной составит около 50 рублей, евро — 63 рубля, с учетом этого рассчитываются и спрос, который, очевидно, упадет еще на 25–30%, и объем закупок, который будет напрямую связан с общим значительным сокращением импорта различных потребительских товаров. В других сетях также не ждут чудес, размышляя о том, сколько времени продлится кризис: если меньше трех лет, есть смысл начать наступление, занимая ту долю рынка, что освободят аутсайдеры, если больше пяти — то, возможно, следует подумать о перепозиционировании, о переходе в другие, более востребованные сегменты.
Преодоление трудностей Среди мер, принимаемых обувщиками с целью компенсации выпадающих доходов, превалируют традиционные: повышение базовых цен, совмещенное со стимулирующими скидочными акциями, и снижение расходов — не только за счет экономии на производстве продукции, но и на попытках снизить арендные платежи. При этом часто решения, принимаемые сетями, диаметрально противоположны. Вадим Степанов , генеральный директор сети «Терволина» рассказывает: «Несмотря на падение продаж в натуральном выражении, мы не ждем сокращения продаж в рублях, поскольку в этом году выпустили более дорогую коллекцию, поменяв общую концепцию — меньше комфортной, “кэжуал” обуви в пользу более модной, каблучной, разноцветной. Мы считаем, что покупательницам нужны яркие эмоции, и они готовы тратить деньги на яркую, трендовую, качественную обувь». Другие обувщики, напротив, считают, что разноцветная обувь влечет новые расходы, покупку дополнительных аксессуаров, к чему сегодня потребитель не готов, а потому большим спросом будут пользоваться нейтральные базовые вещи. Кстати, переключение интереса потребителей на базовые вещи, по оценкам экспертов, стало одной из причин сокращения покупок в экономсегменте, ориентированном на фаст-фэшн. Один из основных принципов их коллекций — много недорогой однотипной обуви разных цветов, которая покупалась чуть не к каждому наряду. Сегодня столько обуви потребитель покупать не хочет, предпочитая обходиться одной-двумя универсальными парами. Что касается удорожания, то и тут мнения разошлись — с одной стороны, цены поднимать приходится, поскольку закупки импортной обуви дорожают пропорционально валютному курсу; с другой стороны, сегодня дисконты — один из основных стимулов покупки, а потому большого эффекта от повышения базовых цен ждать не приходится. Сергей Саркисов в качестве одной из мер по сокращению расходов называет работу по снижению себестоимости продукта с сохранением сопоставимого качества, которую ведет компания. Степанов полагает, что рынок труда будет разворачиваться в сторону работодателя, а значит, можно сэкономить на зарплатах.
Смогут ли выиграть российские сапожники? На российском рынке обувь местного производства занимает не больше 20%, остальное — импорт, в основном китайский. При дорожающей валюте все обувные ритейлеры пытаются нарастить объем своих заказов в России, но пока это не очень получается. «Российские производители также стараются фиксировать свои цены в валюте, поскольку они очень сильно зависят от импортных комплектующих, — рассказывает Сергей Саркисов. — Даже та часть кож и подошв, которая производится в России, все равно постоянно дорожает — все пользуются импортной химией и прочими зарубежными материалами». Впрочем, даже если российские производители могут предложить чуть более выгодные цены на обувь сопоставимого качества, то у них практически нет возможности наращивать объемы производства. «Любой производитель может органически нарастить свое производство процентов на десять-двадцать, для более существенного роста необходимо вкладываться в покупку нового оборудования, нужны инвестиции, а найти их сегодня на банковском рынке почти нереально, — говорит Андрей Бережной. — К примеру, наш постоянный банк-партнер, с которым мы работаем не первую пятилетку, недавно отказал в выдаче очередных траншей по одобренным кредитам, мотивируя это тем, что обувной рынок становится слишком рискованным для инвестиций». О подобном поведении банков говорят и другие производители. Владимир Тимофеев , управляющий производством российской обуви марки Giotto, рассказывает: «Что говорить о коммерческих банках, когда даже Сбербанк, который должен выступать институтом развития, уже несколько месяцев не может прислать к нам менеджеров по залогам, которые должны исправить несколько цифр в спецификации оборудования, где была допущена опечатка. Мы расцениваем это как скрытое нежелание выдавать кредит. А деньги на развитие нам очень нужны — надо менять оборудование, что позволило бы повысить производительность, эффективность, сегодня это крайне важно, поскольку заказчики-ритейлеры очень давят по цене». Число заказов на двух фабриках Giotto (работает в среднем ценовом сегменте, отшивает модную женскую обувь) на следующий год выросло почти на 30%, но будут ли все они выполнены — неизвестно. «Мы не знаем, смогут ли ритейлеры сделать нам предоплату заказов, а те же кожевники товар в кредит уже не отпускают. Взять дополнительные банковские кредиты на производство сегодня не очень реально, даже краткосрочные, не говоря уже об инвестиционных, которые вообще не выдаются», — говорит г-н Тимофеев. Трудно рассчитывать на импортозамещение со стороны российских производителей, не принимая действенных государственных мер по обеспечению этой работы. Сегодня даже хорошо зарекомендовавшие себя инструменты работают со сбоем. Так, летом в Министерстве промышленности и торговли внезапно кончились деньги на выплату субсидий по процентным ставкам (2/3 от ставки рефинансирования) на покупку оборудования, ряда импортных комплектующих. Для того чтобы получить такие субсидии, предприниматели ночами занимали очередь на подачу документов в министерство, сутками караулили эту очередь, ночуя в машинах. В список счастливчиков, получивших в итоге субсидии, попали далеко не все. Что же до выплат на следующий год, то производители вообще не знают, чего тут ждать. По словам Александра Суворова , генерального директора компании «Скороход-мода», о серьезном импортозамещении трудно говорить еще и потому, что российский производитель не может предложить ритейлу широкий ассортимент продукции в силу отсутствия у нас базовой индустрии обувного производства: производителей подошв, кожевенных и текстильных материалов. Главной же проблемой, по его словам, сегодня становится то, что у ритейлеров нет денег на предоплату новых коллекций, они не понимают, какие объемы производства и продукты заказывать, как окупятся затраты. Все это приведет к тому, что уже в январе начнется массовый уход с обувного рынка небольших ритейлеров, дилеров и оптовиков. (обратно)
Двигайся, или заболеешь Вера Краснова
Сеть медицинских центров доктора Бубновского более двадцати лет успешно работает по авторской методике кинезитерапии, предлагающейальтернативный — безмедикаментозный и безоперационный — способ лечения многих заболеваний section class="box-today"Сюжеты
Здоровье: Убивает вирус Прорыв в медицине /section section class="tags"
Теги Русский бизнес Медицина Здоровье /section — Тестирование на тренажерах показало, что у мальчика ряд мышц просто не работает, — Сергей Бубновский обводит красным две-три строчки в карте шестилетнего пациента и переводит взгляд на его маму. — Знаете, что такое неработающие мышцы? Это неработающий сустав или орган. Мышца качает кровь к суставу, к тому или иному органу, допустим, вот эти мышцы качают к пояснице, к простате, частично к спине. У него эти мышцы не работают, то есть дом без фундамента. Мальчик хороший, но вы можете его погубить… figure class="banner-right" var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { } figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure «Так уж сразу и погубить?» — хочется переспросить доктора. Не слишком ли это пафосно, ведь перед ним сидит не инвалид, а обычный ребенок? Впрочем, мать мальчика тоже озабочена его здоровьем. — В январе мы ляжем в больницу, нас опять приглашают, чтобы пройти обследование, сделать рентген, УЗИ… — Зачем? — не дослушивает Бубновский. — Вы же прошли все обследования. Ипохондрика сделаете из нормального парня — затаскаете его по больницам. Тем более что на любом МРТ-снимке или УЗИ написано: «Данное заключение диагнозом не является», это дается на рассмотрение лечащему врачу. Он вам, скорее всего, скажет: «Резать, корсет, ограничить нагрузку». А я говорю, что нет необходимости в операции. Ему надо больше заниматься на тренажерах. — Нам неудобно ездить каждый день сюда, мы живем в Подмосковье. — Купите тренажер и поставьте дома, а сюда будете приезжать раз в неделю на мастер-класс. Вперед, дружище, — это Бубновский уже ребенку. — Видите, какой он веселый после гимнастики? — Спасибо, — не очень уверенно отвечает посетительница и уводит сына. Кажется, мы можем приступить к интервью с доктором. Но в дверях показывается другая пациентка. Девушка перенесла операцию на позвоночнике, ей установили модный нынче титановый имплантат. Говорит, что прошло уже четыре месяца, но чудо-железка все еще не прижилась, спина болит постоянно, а хирурги разводят руками — мол, можем этот имплантат вынуть и поставить другой, но гарантий не даем. Что делать? Вердикт Бубновского: извлекать чужеродный элемент из спины и лечиться консервативно — методом кинезитерапии. У этой пациентки сомнений в рекомендациях доктора, по-видимому, не возникает. Сергея Бубновского называют основателем современной кинезитерапии — лечения движением. Сама по себе идея, может, и не новая (на это обычно упирают многие медики, когда их спрашиваешь о Бубновском), но, очевидно, Сергей Михайлович привнес в нее нечто современное, актуальное. Что именно? Об этом мы решили спросить у него самого. Кстати, косвенным доказательством актуальности кинезитерапии по Бубновскому служит количество центров, работающих по его методу в России и СНГ: их больше 100, беспрецедентно много для авторской частной медицины. Значит, и услуга эта востребована, и бизнес, основанный на ней, процветает. Узнать подробнее, как работает вся система, о деловых талантах доктора Бубновского тоже входило в нашу задачу.
Вылечился сам — вылечи другого — Итак, ваш главный инструмент — это тренажеры, и для диагностики, и для лечения. Как вы пришли к этой идее? — Я вообще считаю, что люди не должны болеть, а если заболели, то должны выздороветь без лекарств. Для этого нужен совершенно другой подход к лечению — это естественная медицина, она идет от Павлова, первого российского нобелевского лауреата, который говорил, что человек — саморегулирующаяся, самовосстанавливающаяся, даже самосовершенствующаяся машина. Но здоровьем у нас никто не занимается, и большинство врачей считают, что все люди должны болеть, и им надо оказывать бесконечную медицинскую помощь. Я сам когда-то стал жертвой этого подхода — я бывший инвалид, да нет, нынешний инвалид. Мне инвалидность дали пожизненно, и я 27 лет проходил на костылях из-за тяжелой травмы — тазобедренного сустава, голеностопного сустава, из-за нескольких переломов позвоночных дисков. Мне делали ненужные операции. — А сколько, если не секрет, вам лет? — В следующем году будет 60 лет, а инвалидом я стал в 24 года. И врачи сказали: «Мы бессильны освободить тебя от костылей». — То есть вы до недавнего времени ходили на костылях? — Да. Костыли у меня были периодически, в моменты тяжелых обострений, а в основном с палкой передвигался. Каждый шаг — это боль, с утра до вечера. Просыпаешься с болью, ложишься с болью. Я из-за этого пошел в медицинский институт, это у меня второе высшее образование, а первое — педагогический физкультурный. В медицинском институте уже на втором курсе я понял, что медицина не изучает правила здоровья, она изучает правила адаптации болезней, манипулирования лекарственными препаратами. Чем больше врачей, тем больше диагнозов, лекарств и меньше шансов жить здоровым. И тогда с третьего курса я начал заниматься самостоятельной практикой, а к окончанию института был уже сформировавшимся врачом. Правда, мне не давали официально работать, потому что не было такой специальности. И только в начале 90-х, когда врачам дали карт-бланш, появилась частная медицина, я открыл свой первый центр. Я разработал тренажер декомпрессионного плана, на котором даже глубокий старик может выполнять программу, заменяющую бег, плавание, подтягивание, приседания со штангой и так далее. Стойку на голове даже делают. Кстати, я сам буквально приползал туда, занимался на тренажерах и весь день ходил без костылей на работе. Потому что мышцы снимали болевой синдром. Тогда я в это дело влюбился, стал дальше изучать и понял, что нашел пустую нишу: 90 процентов людей страдают мышечной недостаточностью как минимум третьей степени.
Стойка на голове — лучшее лекарство — Кажется, что это физкультурный зал, а на самом деле эти люди — больные, далеко не спортсмены. Вот девушка, молодая, красивая, пришла не качаться, а избавляться от головных болей, болей в спине. А вот эта девушка делает упражнение с серьезным весом, 25 килограммов, — Бубновский подходит к пациентке лет семидесяти: лежа на спине, та поднимает и опускает ногу, к которой прикреплен эспандер с грузом. — Видите, нога растянута, и она качает кровь от пятки до самого сердца, до головы. Упражнение совершенно безопасно, при этом оно улучшает работу суставов нижних конечностей и помогает сердцу в венозном кровотоке. Потому что мышцы обладают гемодинамической функцией, то есть система кровообращения целиком лежит на них, сердце только выбрасывает кровь в аорту, задает ритм. А если нет мышц, то вся нагрузка ложится на сердце. — Расскажите, пожалуйста, поподробнее про тренажер: в чем заключаются его особенности? — Многофункциональный тренажер Бубновского, МТБ, обладает целым рядом преимуществ. Во-первых, он работает по оси, так что вес перемещается по ведущим направляющим вверх и вниз, растягивая сустав. Во-вторых, вес состоит из трех блоков, что позволяет работать с нагрузкой от 2,5 до 80 килограммов, то есть возможна очень тонкая настройка. В результате мы можем смоделировать любую форму движения, чтобы восстановить полную функциональность даже больного сустава. Скажи человеку при артрозе: «Пройдись», и он начнет хромать. Но, если он не будет ходить, у него атрофируются мышцы. А мы кладем пациента, сустав размыкаем, и он начинает мышцами работать, укрепляет их. После этого человек встает и идет более или менее нормально. Наши пациенты, даже когда готовятся к операции, через месяц после нее уже бросают костыли. А через год-два они полностью восстанавливают ногу. — А что лечат с помощью «березки»? ( Мы подходим к тренажеру, у которого вниз головой «висит» мужчина средних лет. ) — Это антигравитационное упражнение — ноги выше головы, оно улучшает мозговое кровообращение. Лучшая профилактика инсультов, инфарктов, потому что в основном работают мышцы, качающие кровь снизу вверх. При этом он стоит на шее, а нагрузки на шею нет, потому что тренажер его тащит вверх. То есть это упражнение можно делать с тяжелыми травмами спины, компрессионным переломом позвоночника. Пусть не в первый день, но постепенно. И, когда человек с тяжелым остеохондрозом, с позвоночными грыжами сделает хотя бы один раз это упражнение, зачем ему операция? То есть мы разбираем болезнь до первопричины. А первопричина состоит в слабой работе глубоких мышц. Болят только они. Когда говорят: «Защемило нерв, воспалился нерв в поясничном отделе», пусть заново изучают физиологию. А такие вещи говорят и доктора наук. В поясничном отделе нет нервов, там спинальная жидкость и ликвор, конский хвост, который не ущемляется ни при каких условиях, он отодвигается. У фигуриста Плющенко были боли, потому что был спазм мышц поясничного отдела: он много прыгал и плохо растягивался. А ему сделали операцию, после которой он глотал таблетки целый год. Я ему сказал тогда на передаче у Малахова: «Вынимай конструкцию, пока ты еще живой». Он вынул и сейчас уже опять катается на коньках. И еще сейчас везде показывают бобслеистку Иру Скворцову, которую я восстанавливал в своем центре после 50 операций в Германии. Сейчас она ведет полноценную жизнь. — Медикаментозное лечение вы вообще не применяете? — За тридцать с лишним лет я ни одной обезболивающей таблетки не выписал, потому что я знаю, что мышечная система обладает собственными обезболивающими свойствами. Но я использую различные вспомогательные методы, такие как криопроцедура, саунотерапия, массаж. У нас никто не умеет их применять, но от них может быть большая польза.
Пациенты превращаются в партнеров — Сколько центров вы открыли по всей России? — Больше ста. И в России, и в СНГ, и за рубежом. — Это единая сеть? — Нет, большинство из них работает по франшизе. Как правило, мои бывшие пациенты у себя в городах находят помещение, деньги. А я лично руковожу центрами в Москве — это Сокольники, Ходынка, скоро появятся Дмитрия Ульянова и Бутово. — Как вы контролируете соблюдение стандартов работы? — У меня запатентована авторская методика диагностики, лечения, профилактики, реабилитации, а также создан Институт современной кинезитерапии, где есть команда педагогов. Они обучают франчайзи методике лечения, я принимаю экзамены. После того как они начинают работать, мы их снова приглашаем — проводим мастер-классы, второе обучение и третье обучение. Всего четыре уровня, и три обязательно надо пройти очно, четвертый можно и дистанционно. Кроме того, у нас есть компьютерная программа, где расписаны все стандарты, нагрузки, упражнения, системы. Периодически франчайзи нам посылают отчеты. И мы можем всегда зайти в любой центр — посмотреть, как там работают ребята, стоит с ними позаниматься еще раз или нет. Они запрашивают консультации у центра, если сложный больной, — пишут его анамнез, его функциональную диагностику, а мы анализируем ее, даем советы. Мы обязательно собираем ежегодную конференцию, где обсуждаем планы друг друга. У нас есть авторские семинары, когда мы изучаем отдельные методики. Мы работаем с административным аппаратом, чтобы они правильно умели говорить. Но одно из главных условий — все сотрудники центра должны заниматься в этом центре своим здоровьем. Мы не выдаем больничных листов. Если заболел, больше трех дней провалялся — ищи другую работу. У нас нянечки, уборщицы — все занимаются. — Насколько доходный этот бизнес? — Никто еще не проиграл, не ушел из системы. Стоимость бизнеса может расти от 3–5 миллионов до 15–20 миллионов рублей. Причем дополнительных вложений практически не требуется, только надо следить за косметическим состоянием помещения, может быть, за какими-то мелочами: купить новый фен и так далее. Тренажеры у нас пожизненные, в некоторых центрах они работают уже по 30 лет. Смазать надо, иногда заменить трос, покрытие поменять. Конечно, рентабельность зависит от площади центра. Есть маленькие центры, как в Севастополе, где всего 240 «квадратов», а есть большие, как здесь (на Ходынке. — «Эксперт» ) — 800 метров, они через два-три года уже дают прибыль, и это очень хороший показатель. Денег достаточно, чтобы жить спокойно. Не миллионы долларов, но спокойно. У нас есть внутрикорпоративная договоренность, чтобы не ставить центры на каждой улице. Бизнес есть бизнес, он должен всегда быть немножко в дефиците. — Если центры разные по площади, то как быть с уровнем сервиса? — У нас есть стандарты по насыщению центра тренажерами и процедурами. Должен быть зал тяжелых тренажеров и легких тренажеров. Должна быть сауна, холодные ванны, просто ванна как процедура. Должны быть раздевалки соответствующие, врачебные кабинеты. — Кто ваша целевая аудитория с точки зрения цен? — Цены у нас невысокие, самое дорогое лечение стоит в Москве около 30 тысяч рублей, а в регионах меньше. Это 12 занятий, где человек получает индивидуальную программу с учетом сопутствующих заболеваний всех органов, снимает боль без лекарств, получает собственную программу и использует ее всю оставшуюся жизнь в любом тренажерном зале либо в домашних условиях. Давайте сравним это с другими ценами. Девушка в косметическом салоне оставляет от пяти до десяти тысяч рублей за один раз, и это без сложных процедур. Одно посещение кабинета МРТ стоит пять-шесть тысяч рублей. Причем за каждый отдел позвоночника надо платить отдельно: если хочешь шейный, поясничный и грудной сделать, то пять умножай на три. Можем сравнить мои цены с ценами на операцию по удалению межпозвонковой грыжи: от 150 тысяч рублей до 450 тысяч с получением ордера на инвалидность. Замена сустава — это минимум 250 тысяч рублей, в Европе — 15 тысяч евро. И не факт, что этот сустав продержится больше пяти-шести лет. — А вот поход в фитнес-клуб обойдется дешевле ваших тренажеров. — Да, фитнес совсем дешевый, но там с вами ничего не делают. У нас для каждого пациента пишется программа, он может обратиться за советом к инструктору, к врачу, и за это денег не возьмут. Это не консультация, а дружеский совет. Наша цена подходит для большинства людей, даже не очень богатых. Я бабкам говорю: «Возьми свои похоронные, заплати за курс, и ты еще успеешь накопить две таких суммы похоронных». — Есть ли у вас какая-нибудь цель — в бизнесе или в профессии? — Что касается центров кинезитерапии, то моя задача — чтобы они появились в каждой больнице, в хорошей городской больнице. В платном отделении, конечно, иначе никто работать не будет. Это будет помогать врачам других специальностей в долечивании пациентов и их реабилитации. Но главная моя цель — продвинуть мою методику в школы. Дело в том, что я разработал методику альтернативной физкультуры. К сожалению, пока ее саботируют органы образования, несмотря на то что она окружена научными работами, практикой, мы семь лет работали с экспериментальной площадкой в лицее в Марьине. Результаты были выдающиеся, и я об этом докладывал на правительстве. Это ее, кстати, подписал Владимир Владимирович Путин. Но в результате она встретила полный саботаж со стороны чиновников. — А что за результаты вы получили? — Мы за год исправляли все нарушения осанки, плоскостопие и мышечную недостаточность у детей до пубертатного периода, то есть до полового созревания. А после полового созревания ребята просто стали заниматься нашей физкультурой в профилактических целях. Но я буду здесь биться до конца. Вымрут эти чиновники, придут более современные и тогда прислушаются. Понимаете, это очень здорово, когда дети растут без лекарств. У меня пятеро своих детей, и они не знали никогда, что такое больница или таблетка. Они знали, что такое холодная прорубь, купель, тренажеры, баня. И своих детей воспитывают так же. (обратно)
Скромная попытка ускорить рост Александр Кокшаров
В Брюсселе предложили масштабный план возвращения европейской экономики к росту через новые инвестиции. Вопрос в том, окажется ли объем инвестиций достаточным для перезапуска экономики с суммарным ВВП 18,4 трлн долларов section class="tags"Теги Международный бизнес Евросоюз /section Новый состав Европейской комиссии, вступивший в свои полномочия в начале ноября, уже в конце месяца объявил о громкой инициативе. Возглавивший Еврокомиссию люксембуржец Жан-Клод Юнкер предложил инвестиционный план объемом 315 млрд евро (394 млрд долларов), который будет основан на гарантиях и небольшом стартовом капитале из средств Европейского инвестиционного банка (ЕИБ). Однако львиная доля (более 90%) средств для реализации этого плана должна поступить из частных источников. Инвестиции будут направлены в проекты ускорения темпов роста, прежде всего в инфраструктуру. figure class="banner-right" var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { } figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure По мнению нового руководства Еврокомиссии, план позволит создать до 1,3 млн рабочих мест. А инвестиции в высокоскоростной интернет, энергетику, транспортную инфраструктуру, образование и науку смогут ускорить рост европейских экономик. Ускорение особенно нужно ядру Евросоюза — состоящему из 18 стран еврозоны, где в 2014 году экономический рост составит всего 0,8%, а безработица находится на уровне 11,5%. При этом на периферии зоны евро ситуация до сих пор значительно хуже средних показателей. Например, в Италии продолжается рецессия (падение ВВП в 2014 году составит 0,3%), а в Греции и Испании, хотя они и вернулись к хрупкому росту, безработица составляет 25% трудоспособного населения. Инвестиционный план Юнкера должен стать «большой идеей» новой Еврокомиссии — теперь по его успеху или провалу во многом будут судить о работе Еврокомиссии, нынешнему составу которой предстоит задавать направление развития ЕС до ноября 2019 года. В Брюсселе некоторые сравнивают этот план с «новым курсом» Франклина Делано Рузвельта, который также был рассчитан на три года (1933–1936). Успех или провал программы определит то, станут ли частные инвесторы, которые в принципе недостатка в капитале сегодня не испытывают, вкладывать в Европу, экономика которой почти не растет, а потребительский оптимизм очень невысок. Поэтому неудивительно, что новый европейский план подвергся критике. Например, глава Европейской конфедерации профсоюзов Бернадетт Сеголь заявила, что этот план «почти наверняка невыполним»: «Еврокомиссия надеется на финансовое чудо, как на “чудо семи хлебов и рыбок” из Библии».
Эффект мультипликатора ЕИБ выделит 5 млрд евро первоначальных средств и 16 млрд евро гарантий Евросоюза. Стартовый капитал, который должен создать экономический эффект на сумму в 15 раз большую, будет использован для того, чтобы банк разделил риски инвестиций с частными инвесторами. Эта программа, получившая название Европейский фонд стратегических инвестиций (EFSI), должна начать работать уже в середине 2015 года. Она не потребует от стран — членов ЕС выделять дополнительные средства или вносить изменения в существующие бюджетные соглашения: Еврокомиссия выделит 8 млрд евро из уже имеющихся в ее распоряжении средств, чтобы поддержать эти гарантии. «Это самая значительная попытка за недавнюю историю Европейского Союза мобилизовать бюджет, чтобы стимулировать дополнительные инвестиции и добиться этого без изменения правил, — заявил перед депутатами Европарламента в Страсбурге Жан-Клод Юнкер. — У нас нет станка по печатанию денег, мы должны привлечь деньги и заставить их работать на нас». Перенимая часть риска за новые проекты, обязавшись взять на себя первые убытки, инвестиционный фонд планирует привлечь банки, имеющие значительные капиталы, и компанию для реализации проектов. Юрки Катайнен , вице-президент Еврокомиссии по конкуренции, бывший премьер-министр Финляндии, назвал среди потенциальных инвесторов в EFSI суверенные фонды капитала (особенно из стран Ближнего Востока), а также хедж-фонды. «Наш новый фонд является открытым», — заявил Катайнен в Страсбурге. Уже в следующем году европейские власти планируют начать роуд-шоу по всем 28 странам Евросоюза (причем начнут в Румынии, второй самой бедной стране ЕС). Представители фонда также планируют поездки и встречи с потенциальными инвесторами за пределами Европы, в частности в Китае, Сингапуре Катаре и Абу-Даби. «Мы хотим объяснить, как новый механизм будет функционировать. Но мы также хотим показать, как будет работать новый поток проектов. Обратная связь, которую мы получаем от инвесторов, говорит о том, что они заинтересованы инвестировать в инфраструктуру ЕС, однако для них не всегда находятся готовые и хорошо разработанные проекты», — продолжает Катайнен. Инвестпрограмма нацелена на то, чтобы объединить новый фонд со списком проектов для финансирования и регулятивных изменений, которые должны улучшить условия ведения бизнеса. План Юнкера, правда, должен получить одобрение правительств ЕС, а также Европарламента. Впрочем, ЕИБ может начать подготовительную работу до получения окончательного политического одобрения. Европейский инвестиционный банк, механизм финансирования в рамках ЕС, в последнее время находится под давлением со стороны Франции, Германии и других стран блока, которые хотят, чтобы он активнее расширял свою деятельность и брал на себя больше рисков. При этом расположенный в Люксембурге банк заявлял, что он не может брать на себя дополнительные риски без дополнительного капитала из-за правил, которые требуют от него поддержания кредитного рейтинга ААА: по сути, он мог инвестировать лишь в безрисковые проекты. План Юнкера, бывшего премьер-министра Люксембурга, призван обеспечить капитал для нового и более рискового финансирования. Использование заемных средств будет производиться в два этапа: ЕИБ сможет выдать кредитов на 63 млрд евро (в три раза больше капитала нового фонда). Это, в свою очередь, привлечет пять евро частных инвестиций на каждый выданный евро в кредит. Средства по гарантии Еврокомиссии придут через уже существующие источники, например через программы «Соединяя Европу» и «Горизонт-2020».
Нужно больше Далеко не все правительства стран ЕС уже прокомментировали план Юнкера, но, похоже, он получил поддержку страны-тяжеловеса — Германии. «Федеральное правительство поддерживает принципы программы. Мы подчеркиваем, что инвестиции очень важны, но мы хотим знать, какие проекты будут поддерживаться в будущем», — заявила канцлер Германии Ангела Меркель . Однако политической поддержки для успеха проекта может оказаться недостаточно. «Чтобы план сработал, нужны две вещи. Во-первых, координация действий Еврокомиссии и Европейского центробанка (ЕЦБ), который обеспечивает ликвидность в зоне евро. Во-вторых, очень тщательный выбор проектов, которые будут работать на повышение эффективности европейских экономик. В противном случае действия ЕЦБ не смогут существенно повлиять на состояние в реальном секторе экономики. А экономический рост следующих лет может сопровождаться высокой ликвидностью на рынках, но низкими темпами роста», — рассказал «Эксперту» Альберт Галло , экономист Royal Bank of Scotland в Лондоне. Напомним, что ЕЦБ еще в сентябре заявил о планах количественного смягчения, направленного на разгон инфляции, «как можно более быстро». Инфляция в еврозоне в 2014 году составит всего 0,8%, а на периферии отмечаются дефляционные тенденции, которые могут привести периферийные экономики к стагнации по японскому сценарию. Глава ЕЦБ Марио Драги объявил о планах масштабного вливания ликвидности с начала 2015 года. ЕЦБ также призвал правительства стран Евросоюза сделать все возможное для того, чтобы в их экономиках начался рост. Однако правительства многих стран очень ограничены в возможностях инвестирования, поскольку они пытаются сократить заимствования и ограничить рост госдолга. Например, Германия, в годы кризиса превратившаяся в однозначного лидера ЕС, поставила себе цель добиваться профицита бюджета. Уже в первой половине 2014 года в стране был зарегистрирован профицит в размере 16,6 млрд евро — первый профицит с 1991 года. По оценкам Еврокомиссии, общий уровень ежегодных инвестиций в ЕС сегодня на 270–340 млрд евро недотягивает до линии исторического тренда. «Европе срочно нужны инвестиции, но политический аспект соблюдения бюджетной дисциплины очень сильно ограничивает инвестиции национальных правительств. Бюджет ЕС также не может быть расширен в связи с “усталостью” многих европейцев от европейской интеграции и от брюссельских чиновников. Но программа Юнкера, несмотря на кажущийся масштаб, может оказаться недостаточной, чтобы перезапустить в Европе рост: ведь даже если она и будет успешно реализована, то окажется эквивалентной всего 100 миллиардам евро инвестиций в год. Для масштабов экономики Евросоюза это не такая уж значительная цифра», — сказала «Эксперту» Джессика Хайндс , экономист консалтинговой компании Capital Economics. Другой проблемой плана Юнкера может стать то, что часть привлеченных в его рамках инвестиций окажется средствами, которые перетекут из тех инвестиций частных инвесторов, которые были бы сделаны и без брюссельских инициатив. Такое перераспределение инвестиций снизит суммарный эффект от проекта. «Более эффективным вариантом могло бы быть использование ЕС и национальными правительствами заемных средств и их прямые инвестиции в инфраструктуру. Такое заимствование может быть очень дешевым, поскольку доходность европейских гособлигаций находится на рекордно низких уровнях. Например, Италия может занимать сроком на десять лет под 2,6 процента годовых, а Германия — всего под 0,73 процента годовых. Более того, вложения в инфраструктуру во время экономических трудностей могут значительно усилить экономический рост — это показывает и исторический опыт “нового курса”, и недавние отчеты МВФ, основанные на данных последних десятилетий. Но тут европейцев ограничивают политические рамки: правительства большинства стран пообещали своим избирателям сократить дефицит и госдолг. В этом контексте можно ожидать, что на Германию и другие страны — сторонницы жесткой бюджетной дисциплины будет оказываться давление, чтобы потребовать от них более существенных мер по восстановлению экономики», — считает Джон Спрингфорд , экономист Центра европейской реформы в Лондоне. Поэтому план Юнкера может дать не столь уж значительные результаты. Европейские наблюдатели отмечают, что новый план — это лучше, чем сохранение статус-кво, однако и от Еврокомиссии, и от национальных правительств потребуются более серьезные шаги, чтобы восстановить экономический рост. Лондон (обратно)
Пора менять стереотипы Александр Ивантер, Алексей Хазбиев, Дмитрий Яковенко
Нефть, газ, истребители, водка, икра, матрешка. Это неправда, что нашим производителям нечего предложить миру, кроме этого привычного набора изделий. Но кардинально расширить номенклатуру и объемы несырьевого экспорта возможно только при системной поддержке государства section class="tags"Теги Несырьевой экспорт Экономика и финансы /section Россия — девятая в мире держава по стоимости товарного экспорта и крупнейший в мире поставщик углеводородного сырья. На нее приходится 11% стоимости глобального экспорта энергоносителей. Суммарная стоимость зарубежных поставок российских сырой нефти, природного и сжиженного газа, нефтепродуктов, угля и электроэнергии по итогам прошлого года превысила 367 млрд долларов, энергетический экспорт составил 70% суммарного. Россия — второй в мире после США экспортер оружия и военной техники (15,7 млрд долларов в прошлом году). Казалось бы, за наши позиции на мировых рынках можно не беспокоиться; во всяком случае, одни лишь приведенные факты не дают для этого оснований. figure class="banner-right" var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { } figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure Однако посмотрим на статистику экспорта в динамике. Энергетический экспорт после впечатляющего рывка в 2000-е (за 2001–2008 годы он вырос более чем в шесть раз) и 40-процентного провала в кризисном 2009-м, а затем «отскока» в 2010–2011-м последние три года резко замедлил рост, а выручка от вывоза сырой нефти и вовсе сокращается (см. график 1). Для дальнейшего существенного роста энергетического экспорта не хватает резерва новых мощностей и новых некапиталоемких месторождений, да и конъюнктура соответствующих рынков в ближайшие годы не обещает каких-то фактических ценовых взлетов. Скорее наоборот, и на нефтяном, и на газовом рынке ожидается снижение цен. Ситуация с поставками за рубеж военной техники еще драматичнее. Секторальные санкции неизбежно приведут, как мы подробнее расскажем ниже, к чувствительному сокращению и поставок, и портфеля заказов. Похоже, пришло время появления новых российских экспортных брендов. В последние годы Россия мощно заявила о себе на глобальном зерновом рынке. В нынешнем году страна собрала рекордный урожай зерновых (104 млн тонн), обещает быть рекордным и зерновой экспорт (он должен превысить 30 млн тонн). Появляются определенные заделы по экспорту продукции пищевой промышленности.
Сдаем позиции Однако что касается машинотехнического экспорта, то здесь нам пока похвастаться нечем. На мировом рынке гражданского машиностроения Россия почти незаметна — за редчайшим исключением (атомное и энергетическое оборудование), а на рынках СНГ ухудшила свои позиции по сравнению со второй половиной 2000-х. Удельный вес РФ в мировом экспорте машинотехнических изделий не достигает 0,5%. Доля машин, оборудования и транспортных средств в суммарной стоимости экспорта в дальнее зарубежье снизилась в нынешнем году до 3%, а в объеме поставок в страны СНГ эта доля составляет немногим более 15% против более 20% в середине прошлого десятилетия (см. график 2). Между тем развитые индустриальные страны характеризуются наличием значительного пласта средних компаний, занимающих лидирующие позиции в своих нишах машиностроительной продукции на мировом рынке. Эти сравнительно малознакомые широкой публике компании с оборотом не более 5 млрд евро фактически определяют профиль машинотехнического экспорта «старых» промышленно развитых стран. В Германии таких компаний, «скрытых чемпионов», более 1300, в России — всего 14, подсчитал немецкий бизнес-консультант Герман Симон (подробнее о его исследовании см. «Сосредоточенные компании», «Эксперт» № 42 за этот год). Как вырастить таких экспортных чемпионов, ведь экспортируют не страны, а конкретные компании? Именно они образуют хозяйственный хребет страны, концентрируют инженерные, производственные, маркетинговые и менеджерские компетенции.
Что поддерживать В последние три года российские власти прилагают все более разнообразные и системные усилия по оказанию поддержки несырьевым экспортерам. Совместно с бизнесом разработана «дорожная карта» «Поддержка доступа на рынки зарубежных стран и поддержка экспорта» (последняя редакция утверждена 25 февраля 2014 года), которая содержит весьма амбициозные целевые показатели наращивания экспорта продукции высокой степени переработки (к 2018 году он должен вырасти более чем вдвое против уровня базового 2011 года). После двух лет опережающего роста, обязанного удвоению стоимости поставок машин, оборудования и транспортных средств в страны СНГ в 2012 году, экспорт промтоваров высокой степени обработки в нынешнем году пока недотягивает до прошлогоднего уровня, сокращение по итогам девяти месяцев года составило 5,9% (притом что суммарный экспорт сократился всего на 1,1% — сказался 25-процентный скачок стоимости вывоза продовольствия и сельхозсырья). Если в четвертом квартале экспорт не ускорится — а в это верится слабо, учитывая режим санкций в отношении нашей страны, — показатель практически вернется на целевую траекторию, а в будущем году, если не предпринять целенаправленных усилий, нырнет под нее (см. график 3). Даже с определением самого объекта поддержки экспорта у государства, похоже, до сих пор нет четких критериев. Так, «дорожная карта» АСИ и МЭРа оперирует показателем экспорта промышленной продукции высокой степени обработки (ППВСО), которая включает в себя машины, оборудование, транспортные средства, прочие промышленные товары (например, мебель), текстиль и изделия из него, обувь, лекарства, а также такую весьма спорную позицию, как парфюмерные, косметические и туалетные средства. В то же время подготовленный Всесоюзным научно-исследовательским конъюнктурным институтом (ВНИКИ) по заказу МЭРа проект «Национальной экспортной стратегии на период до 2030 года» трактует несырьевой экспорт неестественно широко, включая в него не только вывоз металлов, продуктов базовой химии (аммиак, каучук, удобрения), зерна, рыбы и пиломатериалов, но и значительной части энергетического экспорта, а именно нефтепродуктов и электроэнергии. В такой расширительной трактовке несырьевой экспорт составил в прошлом году 43% общего (см. график 4). Эта статистическая эквилибристика позволяет некоторым ответственным лицам делать, например, такие яркие заявления: «Эта красивая легенда, что наш экспорт в основном сырьевой, абсолютно не соответствует действительности, — сообщил 22 октября этого года на конференции ЭКСАР по поддержке экспорта замминистра экономического развития РФ Алексей Лихачев . — За последние восемь месяцев экспорт сырьевой и несырьевой в стоимостном выражении практически сравнялись, первый составил 172 миллиарда долларов, второй — 170 миллиардов». Увы, мы теперь знаем цену «открытий» замминистра. Если же придерживаться более или менее разумных подходов к определению товарной «начинки» промышленного экспорта готовых изделий, требующего государственной поддержки, то мы будем оперировать агрегатом ППВСО МЭРа, который составил в прошлом году порядка 40 млрд долларов, около 7% суммарного российского экспорта (его наиболее значимые составляющие приведены в таблице 1). Для сравнения: в Германии аналогичный показатель превышает 80%. Таблица: Таблица 1. Экспорт продукции высокой степени обработки из РФ в 2013 г. (млн долл.) Было бы некорректно списывать всю вину за негативную динамику доли российского машиностроительного экспорта на несовершенство системы его господдержки. Для кардинального изменения ситуации требуются масштабная реиндустриализация страны и налаживание комплексной системы стимулирования экспорториентированного производства, ведь невозможно продать за рубеж продукцию, которую мы разучились делать либо отстали от мировых лидеров по качеству и технологической начинке. Тем не менее резервы повышения эффективности системы господдержки экспорта в России существуют, и они многочисленны. Мы постарались выявить их, пообщавшись с рядом руководителей несырьевого бизнеса. Но сначала посмотрим, какими возможностями поддержки экспорта располагают наши частные финансовые институты.
Незаменимый аккредитив Краткосрочное торговое финансирование можно разделить на предэкспортное и постэкспортное. В первом случае поставщику необходимо привлечь деньги для выпуска продукции, во втором — получить средства сразу после отгрузки, если покупателю требуется отсрочка платежа.Обычных кредитов для этого явно недостаточно, поэтому финансовые потоки в торговом финансировании куда сложнее товарных и помимо продавца и покупателя требуют участия в сделке нескольких финансовых учреждений. Например, в случае предэкспортного финансирования заемные средства предоставляются за счет кредита иностранного банка, но процентные платежи в ряде случаев может осуществлять покупатель. Для организации постэкспортного финансирования используется аналогичный механизм: российский банк сразу выплачивает выручку экспортеру, но теперь это уже кредит покупателю и его банку, который те гасят в соответствии с графиком отсрочки платежа. Но это достаточно общие схемы: сделки торгового финансирования зачастую структурируются куда более сложным, а иногда и не самым очевидным образом. Базовых инструментов в торговом финансировании всего два: аккредитив и гарантия. По сути, они выполняют одну и ту же функцию: гарантируют, что продавец получит деньги после поставки товара или не понесет убытки при недобросовестном поведении покупателя. Но, как правило, большей популярностью пользуются именно аккредитивы — в силу своей стандартизированности и возможности структурировать сделки любой сложности. «Например, импортный аккредитив можно составить таким образом, прописав приемку товара на территории РФ, что если в момент производства продукции вводятся какие-то санкции, покупатель все равно ничего не теряет, аккредитив истекает, и у него не возникает необходимости что-то платить», — поясняет Александр Мещеряков , управляющий директор по международному, документарному и транзакционному финансированию Промсвязьбанка. Собственно, в этих нехитрых координатах и вращается рынок торгового финансирования. «Помимо прямого кредитования клиентов-экспортеров, привлечения денежных ресурсов иностранных банков под гарантии экспортных кредитных агентств наш банк предлагает подтверждение экспортных документарных аккредитивов, включая резервные аккредитивы, финансирование платежей по аккредитивам, открываемым банками-контрагентами, предоставление всех видов гарантийных обязательств, в том числе гарантий на возврат авансовых платежей, переводимых в пользу российских экспортеров, и гарантий освобождения от уплаты акцизов и возврата НДС при экспорте товаров, а также выпуск гарантий в пользу компаний-экспортеров под контргарантию иностранного банка и ряд других услуг», — перечисляет Марианна Кузанова , начальник управления торгового финансирования Росбанка. Помимо возможности минимизировать риски, сопряженные с внешнеэкономической деятельностью, торговое финансирование предполагает и дешевизну в сравнении со среднерыночными кредитными ставками. «Как правило, экономия в торговом финансировании может составлять от 50 до 200 базисных пунктов (а в лучшие времена и было и до трех процентов) в зависимости от сроков, суммы, инструмента, страны-контрагента», — рассказывают в Промсвязьбанке. Текущее состояние рынка торгового финансирования осложнено финансовыми санкциями Запада в отношении российских госбанков. «Если госбанки раньше активно выходили на рынок, то сейчас в связи с санкциями наблюдается снижение их активности,— говорит Александр Мещеряков. — По той же причине менее активно работают и иностранные банки: Райффайзенбанк, Росбанк, Юникредитбанк — во многих исчерпан лимит риска на Россию». Еще один банкир рассказывает «Эксперту»: «Ряд контрагентов, например Европейский банк реконструкции и развития, прекратил совершать все сделки с Россией в конце июня. Ряд банков закрыл лимиты: несколько американских, пара скандинавских, один британский, но были и те, кто осенью лимиты восстановил, — те же американцы. Увеличились также сроки проведения сделки из-за более пристального внимания иностранных банков к российским клиентам. Раньше, если сделка была небольшая — до трех миллионов долларов, она с иностранными банками могла и вовсе не обсуждаться: структурировалась с клиентом и отправлялась на размещение иностранному контрагенту и, как правило, в течение дня, максимум двух получала согласование. Сейчас мы согласовываем почти все сделки в индивидуальном режиме, а то, что раньше можно было сделать за один день, может растянуться до недели, а иногда и больше».
Распределение ролей Что касается долгосрочных торговых сделок, то в них, как правило, аккредитивами не обойдешься. Для их поддержки во многих странах мира созданы экспортные кредитные агентства. Россия не исключение. Российское Агентство по страхованию экспортных кредитов и инвестиций (ЭКСАР), стопроцентная «дочка» Внешэкономбанка, создано в конце 2011 года. Оно призвано защитить экспортера на случай наступления несостоятельности его иностранного контрагента или возникновения убытков за рубежом по политическим или коммерческим мотивам. Страхование позволяет привлекать финансирование на более ранних стадиях, в том числе до момента фактической поставки товара на экспорт. В законе об ЭКСАР предусмотрена возможность страхования как продавца, так и покупателя, а также банков, финансирующих поставку, как со стороны экспортера, так и со стороны импортера. В дальнейшем речь также может идти о страховании инвестиций, например при строительстве российской компанией предприятия за рубежом. Это более сложные риски, фактически агентство будет сопровождать проект на всех стадиях его жизненного цикла. В прошлом году предоставленное ЭКСАР страховое покрытие составило 76 млрд рублей. Помимо широко известного кейса участия ЭКСАР в программе финансирования зарубежных поставок авиалайнера SSJ-100 есть и другие примеры страхования агентством российских экспортных проектов. Так, в конце прошлого года агентство застраховало поставки на внешний рынок труб российского производства. Контракт на поставку заключен между ETK Trading Private Limited и китайским импортером China Petroleum Technology & Development Corporation. Поставка линейной трубы осуществляется в рамках проекта строительства третьей нитки газопровода Казахстан—Китай. Объем поддержанного страхованием экспорта превысил 200 млн долларов. В пользу экспортера были предоставлены кредитные средства Промсвязьбанка. В качестве обеспечения выступал залог выручки по экспортным контрактам. В текущем году решено на базе ЭКСАР и еще одной «дочки» ВЭБа, Росэксимбанка, создать единый Центр кредитно-страховой поддержки экспорта. Росэксимбанк занимался предоставлением от лица Минфина суверенных гарантий экспортерам, однако не слишком преуспел. Ежегодные бюджетные лимиты по предоставлению гарантий хронически недоосваивались, гарантийную поддержку получали 60–70 крупных экспортеров, притом что общее число отечественных предприятий, осуществляющих поставки на внешний рынок, достигает нескольких сотен тысяч. Теперь решено консолидировать кредитные и страховые компетенции в едином институте. Роль координатора деятельности, касающейся комплексной поддержки экспортеров, остается за ВЭБом. При этом Центр кредитно-страховой поддержки будет сфокусирован на работе со средним и средне-крупным бизнесом (ориентиры по объемам сделок — 10–30 млн долларов и 50–80 млн долларов соответственно), а сам ВЭБ продолжит кредитовать и гарантировать мегапроекты (строительство энергетических объектов за рубежом, поставки авиационной техники, железнодорожного подвижного состава и т. п.). Портфель экспортного финансирования ВЭБа за восемь месяцев текущего года вырос более чем на 45%, до 184 млрд рублей. Новый канал господдержки высокотехнологического экспорта — субсидирование процентных ставок зарубежным покупателям российской продукции. ВЭБ направил в Минэкономразвития и Минпромторг заявки на субсидии в размере почти 18 млрд рублей. Согласно стратегии развития ВЭБа, общий объем финансовой поддержки российского промышленного экспорта со стороны банка и его дочерних структур достигнет к 2020 году 750 млрд рублей.
Не только деньги Для выхода на внешние рынки важна не только финансовая поддержка. Не менее ценны мониторинг и экспертиза потенциальных экспортных рынков, поиск потенциальных импортеров. Для огромного пласта небольших компаний, особенно из регионов, эта начальная стадия экспортной работы непосильна. Помочь будущим и действующим экспортерам должны российские торгпредства (сегодня они работают в 53 странах мира) — такую задачу перед ними поставило Минэкономразвития. «Мы перенастраиваем торгпредства на то, чтобы они становились центрами сервисной поддержки наших экспортеров», — заявил на конференции ЭКСАР в октябре глава МЭРа Алексей Улюкаев . Есть уже первые истории успеха. Одна из них — сопровождение проекта обновления троллейбусного парка в Таджикистане продукцией компании «Тролза» из Энгельса. В ходе проекта была налажена поставка машинокомплектов и запчастей троллейбусов «Тролза» последней модификации, организовано производство по их сборке в Душанбе. Уже собраны первые 30 машин, подписан контракт на поставку еще 100 комплектов. Роль торгпредств заключалась в проведении маркетингового исследования и анализа емкости рынка, определении списка заинтересованных стран (помимо Таджикистана в него вошли Абхазия, Аргентина, Киргизия, Сербия, Армения и Казахстан). Кроме того, работники торгпредств помогли компании в получении необходимых нормативно-правовых документов для оформления троллейбусов в заинтересованных странах и организовали первичные контакты с представителями государственных и бизнес-структур, содействовали подготовке тендерной документации, организовали взаимодействие «Тролза» и ЭКСАР. Однако далеко не все даже крупные экспортеры успели почувствовать на себе эту заботу. Вот что говорит президент группы ГАЗ Вадим Сорокин : «К нам на предприятия часто приезжают послы разных стран и потом сигнализируют своим компаниям, как можно с нами сотрудничать, какие есть рынки сбыта. Но мы очень редко получаем подобную информацию от российских посольств — например, о тендерах или о других потенциальных возможностях». Безусловно, введение санкций против России внесло свои коррективы в работу торгпредств, говорят в МЭРе. Торгпредства оказывают поддержку исполнению обязательств по отношению к нашим бизнесменам, проводят мониторинг ситуации, чтобы санкции не стали поводом для несправедливого нарушения прав российских предпринимателей. «Появилась задача смены рынков поставки. Раньше технологии, продукция и комплектующие поставлялись из одних стран (Европа, США, Канада), а теперь, после введения санкций, перед торгпредствами поставлена задача искать поставщиков в других странах, не применяющих санкции или применяющих их в другом разрезе», — поясняют в министерстве. Экспортеры, с которыми мы беседовали в ходе подготовки статьи, подчеркивали важность любых форм политического промоушена в странах-импортерах. «С точки зрения выделения дополнительных финансовых средств вряд ли у государства сейчас есть большие возможности в связи с возросшей нагрузкой на бюджет, — говорит Николай Пронин , заместитель генерального директора компании КамАЗ. — Но для нас очень важна политическая поддержка в странах, где мы работаем. Например, мы активно продаем свои грузовики в Венесуэле и во Вьетнаме. И любые контакты с этими странами на высшем политическом уровне приводят к тому, что нам легче с ними работать».
Экспорт ОПК под ударом Едва ли не самую значимую часть российского высокотехнологического экспорта составляет вооружение и военная техника. По итогам прошлого года наша страна поставила этой продукции почти на 15,7 млрд долларов — рекордный показатель со времен СССР. Портфель заказов на российскую военную технику достиг 40 млрд долларов. Но уже сейчас ясно, что в нынешнем году экспорт оружия заметно снизится, а портфель заказов неизбежно будет сокращаться. Еще в конце прошлого года, то есть до введения тотального режима санкций против России, власти США начали оказывать жесткое давление на американские и европейские банки, пытаясь таким образом заблокировать получение «Рособоронэкспортом» денег от Сирии по уже выполненным контрактам, которые касались ремонта ранее поставленной техники. Более того, США и ЕС сочли возможным на неофициальном уровне предупредить и крупнейшие российские банки, в том числе Сбербанк, об опасностях, которые несут расчетные операции с Сирией. Фактически нашим банкирам дали четко понять, что, приняв сирийские деньги, они не смогут в прежнем режиме вести операции в США и ЕС. В результате «Рособоронэкспорт» тогда вынужден был раздробить сирийские платежи и для их проведения использовать мириады мелких российских региональных банков третьего и даже четвертого эшелона. Теперь же, после официального введения санкций против России, эта проблема приобрела всеобъемлющий охват. Если контракт в долларах или евро, то платеж почти всегда идет через счета в американских или европейских банках, а там его или вовсе не проводят или требуют массу дополнительных документов, часто секретных. Но на самом деле это лишь способ заблокировать платеж под благовидным предлогом. Закупорка финансовых проводок уже привела к тому, что мы не можем начать выполнять целый ряд контрактов на поставку вооружений с некоторыми нашими традиционными партнерами в Азии, в частности с Вьетнамом. «Пока аванс от заказчика не пришел на счет предприятия или не открыт аккредитив, то в принципе считается, что контракт не вступил в силу», — говорит замдиректора Центра АСТ Константин Макиенко . — То есть ты не можешь идти в банк и брать под это дело кредит. Ты вообще не можешь начинать работу по этому контракту». Точную сумму средств, которые технически невозможно перевести из-за санкций в Россию, подсчитать сейчас невозможно, но она исчисляется сотнями миллионов долларов. Безусловно, эта проблема в конечном итоге будет решена. Но существует еще ряд других. Во-первых, нашему высокотехнологическому экспорту мешает слишком высокая ставка кредита внутри России. Сейчас для большинства даже крупных предприятий ВПК она составляет не менее 14–15%. «На одном авансе от иностранного заказчика запустить контракт практически ни одно оборонное предприятие у нас не может, оно в любом случае должно брать кредит в банке, но при существующих ставках его выполнение, скорее всего, вообще не принесет прибыли», — говорит г-н Макиенко. Во-вторых, в оборонном комплексе России уже несколько лет подряд наблюдается неконтролируемая эскалация цен как на комплектующие, так и на финальные образцы техники. В среднем цены в отечественном ВПК растут на 15–20% в год, и примерно на столько же увеличивает прайс-лист «Рособоронэкспорт» для иностранных заказчиков. Если раньше российское оружие было довольно дешевым, то теперь оно стало весьма дорогим. Конечно, нам еще далеко до тех заоблачных цен, которые выставляют, например, Франция и США, но странам вроде Южной Кореи при сравнении цены и качества мы уже по ряду позиций уступаем. Например, Россия проиграла корейцам в индонезийском тендере на поставку трех подводных лодок, которые они обязались поставить за 1,1 млрд долларов. «На рынок вооружений выходят новые военно-промышленные державы — Южная Корея, Турция, Бразилия, ряд других, которые предлагают относительно низкие цены, хорошие условия поставок, большие кредиты. В результате та же Южная Корея уже продает оружия на полтора миллиарда долларов в год, что еще несколько лет назад было немыслимо», — говорит Константин Макиенко. Очевидно, что в этих условиях нам необходимо более активно кредитовать покупателей нашего оружия. «Не надо бояться кредитовать иностранцев, все заемщики очень тщательно оцениваются по методикам МВФ, Всемирного банка и другим. Но наш Минфин почему-то до сих пор к этому вопросу подходит слишком консервативно, — продолжает г-н Макиенко. — Например, Бангладеш хотел у нас купить довольно широкую номенклатуру вооружений, включая несколько подлодок и партию МиГ-29. Все вместе там тянуло на три миллиарда долларов, но Минфин одобрил кредит только на один миллиард. Но что можно купить на миллиард при таких ценах? В конечном итоге они купили несколько учебно-боевых Як-130. Хотя наверняка расплатились бы и за все остальное». Но все это мелочи в сравнении с трудностями, которые возникнут из-за запрета на поставку в Россию высокотехнологичных комплектующих для производства финальных образцов вооружений, а также оборудования и станков. «Мы не представляем себе уровня зависимости нашей промышленности от нероссийских поставщиков, а она едва ли не тотальная», — говорит директор Центра АСТ Руслан Пухов . Самое наглядное подтверждение этому — чипы. Почти все они импортируются, в том числе для самых сложных систем вооружений. Все чипы грубо делятся на пять категорий: самый высокий уровень — Space и Military, а самый низкий — Home appliances. Чипы первых двух категорий нашей стране для использования в оборонном комплексе почти никогда не продавали. Чаще всего нам удавалось приобретать по серым схемам чипы для автомобилей и использовать их в военных системах и подсистемах, в том числе в авиационной технике. Но теперь и этот канал будет перекрыт, а контроль за поставками усилен. «Скорее всего, нам придется закупать и использовать чипы для тостеров, но их возможностей явно не хватит для выполнения нужных задач. Они совершенно иначе держат вибрацию, реагируют на перегрузки, влажность, соленые испарения и прочее, — говорит Руслан Пухов. — Понятно, что мир не без добрых людей, везде существует коррупция, работают специальные службы. Но комплексно проблему такими методами не решить». То же самое касается станков. Не секрет, что почти все станки для производства техники в рамках государственной программы вооружений мы закупаем в основном в Германии, Франции и Японии, чуть меньше — в Швейцарии, Чехии и США. И пока явных проблем с этим нет, по крайней мере широкой публике о них ничего не известно. Но рано или поздно они совершенно точно проявятся. «Понятно, что какое-то количество мы сможем вытянуть через подложные сертификаты конечного пользователя или подставные конторы, как это делалось в советское время. Что-то купим в Южной Корее, Китае и Сингапуре. Но все это будет в гомеопатических дозах и не сможет обеспечить нашей промышленности крупносерийное производство новейшей техники, — говорит Пухов. — В результате неизбежно встанет дилемма: производить технику только для своих собственных нужд или самим все-таки подождать, но при этом выполнить экспортные заказы. Это огромная проблема, так как если тебе для выполнения гособоронзаказа нужно условно сто тысяч станков, а ты через всякие лазейки сможешь вытащить пять тысяч, то от чего-то нужно отказаться. Конечно, в первую очередь обеспечат ядерщиков, производителей ракет, а вот на более простые виды вооружений станков может и не хватить». Хорошо, что санкции пока не коснулись российских поставщиков титановой продукции. «ВСМПО-Ависма» работает в текущем режиме, без каких-либо существенных изменений. Все заказы, размещенные ранее, остаются в силе, — сообщил “Эксперту” генеральный директор корпорации Михаил Воеводин . — Единственное изменение, которое принесли на первом этапе санкции, было для нас позитивным: несколько наших потребителей разово увеличили объемы заказов с целью создания буферных складов — на случай возможного введения ограничений». В работе над статьей принимали участие Евгения Обухова, Юрий Полунин, Вера Пыжьянова (обратно)
Порошки избавляют от лишнего Александр Механик
В мире происходит бум аддитивных технологий, рынок растет на 27% ежегодно. Россия включается в новую технологическую гонку, и ведущую роль здесь играет Всероссийский институт авиационных материалов section class="box-today"Сюжеты
Технологии: «Воронеж» замыкает кольцо Убивает вирус /section section class="tags"
Теги Наука Технологии /section В настоящее время в качестве приоритетов технологического развития все больше выдвигаются так называемые новые перспективные технологии, основанные на широком применении новых материалов, информационных технологий и глубокой автоматизации производственных процессов. Для обозначения производств, где такие технологии применяются, используется понятие «передовое производство» (advanced manufacturing), введенное Национальной ассоциацией перспективных производственных технологий США (National Association of Advanced Manufacturing, NACFAM)*. Один из признаков такого производства, отличающих его от традиционного, — кастомизация, то есть возможность относительно простой перестройки производства, основанной на цифровых технологиях, для приспособления его к индивидуальным потребностям заказчиков. figure class="banner-right" var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { } figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure К таким технологиям в первую очередь относятся композитные материалы, робототехника, которой была посвящена статья «На обочине нечеловеческого прогресса» (см. «Эксперт» № 47 за 2014 год), и аддитивные технологии, более известные как 3D-технологии, или 3D-принтинг. 3D-принтеры, позволяющие изготавливать из различных пластмасс разнообразные бытовые принадлежности, уже предлагаются для домашнего пользования. Герои известного американского сериала «Теория большого взрыва», физики и инженеры, забавляются тем, что печатают игрушки-автопортреты. Известно, что на таких принтерах уже печатают пистолеты, пока не боевые, а кому-то удалось даже напечатать автомобиль. Но у этой технологии есть и другие, более впечатляющие возможности изготовления деталей из различных металлов, что позволяет во многих случаях отказаться от использования металлорежущего и кузнечно-прессового оборудования. О внимании к аддитивным технологиям со стороны российского правительства в интервью «Эксперту» говорил первый заместитель министра промышленности и торговли Российской Федерации Глеб Никитин (см. «Производительные силы, подъем!», «Эксперт» № 27 за 2014 год). Состояние аддитивных технологий в России мы обсуждаем с генеральным директором Всероссийского института авиационных материалов (ВИАМ) академиком РАН Евгением Кабловым . И это не случайно. На днях министр промышленности и торговли Денис Мантуров предложил сформировать на базе ВИАМа специальный центр материаловедения. В его задачи будет входить консолидация инновационного потенциала в области материалов для всей отечественной промышленности, в том числе авиастроения. Одна из инновационных задач, которые сейчас решает ВИАМ, — аддитивные технологии.
Мы начали нашу беседу с вопроса: — Чем аддитивные технологии отличаются от традиционных? — Традиционные технологии являются, как говорят, вычитающими. Берется кусок материала, и лишнее путем деформации или механической обработки удаляются. Как сказал Огюст Роден вслед за Микеланджело, «я беру глыбу и отсекаю от нее все лишнее. И получается идеальная скульптура». При этом доля использования материала составляла в лучшем случае 50 процентов, а в некоторых видах обработки не более 20–30. А аддитивные технологии изготовления деталей — добавляющие, потому что материал по мере изготовления изделия добавляется, хотя не всякие технологии добавления материала можно назвать аддитивными, а только те, которые создают объект послойно на основе трехмерной компьютерной модели. Аддитивные технологии позволяют использовать практически ровно то количество материала, которое необходимо для готовой детали. Микеланджело ничего не потребовалось бы отсекать. Исследования британских ученых показали, что экономия сырья при использовании аддитивных технологий может достигать 75 процентов. Первые АМ-системы (Additive Manufacturing) были предназначены для производства изделий преимущественно из полимерных материалов, тогда как сегодняшние установки способны производить детали из металлов, и это существенно расширяет области их использования. — Что необычного позволяют сделать аддитивные технологии, если сравнивать их с традиционными методами обработки металлов? — Можно, например, вырастить «деталь в детали», можно вырастить деталь с переменными по толщине свойствами материала, можно выращивать сетчатые конструкции, которые невозможно получить ни литьем, ни механообработкой. Например, очень сложные системы охлаждения, и при этом заменить целые узлы, собранные из нескольких деталей, одной деталью. Или изготавливать детали, спроектированные на основе бионических принципов. То есть попытаться делать их так, как делает природа. Например, эндопротез пустотелой кости. Китайцы создали установку для медицинских целей, которая позволяет в военных условиях при черепно-мозговых травмах обмерять голову, тут же изготавливать соответствующую пластину по модели головы и проводить краниопластику. Кроме того, уже доказано, что металлические изделия, напечатанные на 3D-принтерах, по своим свойствам — плотности, остаточному напряжению, механическому поведению, неравновесной микроструктуре, кристаллографической текстуре — отличаются в лучшую сторону от изделий, изготовленных литьем, методами деформации и механической обработкой. К преимуществам аддитивной технологии можно отнести не только произвольность формы изготавливаемых изделий и их качество, но и возможность моментальной передачи цифровых моделей в любую точку мира, что позволяет при необходимости сразу организовать их локальное производство в мировых масштабах. Хотя стоимость таких деталей выше, чем изготовленных традиционными методами, но аддитивные технологии отвечают современной тенденции повышения гибкости производственных процессов. Я думаю, что аддитивные технологии — предвестник новой промышленной революции. И конечно, если мы зевнем, упустим и не начнем активно их развивать, о конкурентоспособности нашей промышленности, наших товаров уже в ближайшем будущем, по-моему, даже не будет смысла говорить. Но хочу специально отметить, что у аддитивных технологий есть своя ниша — делать то, что невозможно сделать традиционными технологиями. Это не панацея. А то у нас иногда увлекаются и рассчитывают с помощью одной технологии решить все проблемы промышленности. — Насколько распространены аддитивные технологии в мире? — Мировой рынок аддитивных технологий в 2013 году составил 3,07 миллиарда долларов, прирастая в среднем ежегодно более чем на 27 процентов. Сюда входит разработка и изготовление материалов, оборудования, разработка математических моделей синтеза деталей и технологических процессов из изготовления. Мировым лидером является компания из США 3D Systems, которая уже поставила этот процесс на практическую основу. Boeing уже сейчас ежегодно изготавливает 22 тысячи деталей 300 наименований для десяти военных и коммерческих самолетов. Компания General Electric считает, что через пять лет половина деталей газотурбинного двигателя будет сделана по аддитивным технологиям. При этом США занимают 38 процентов этого рынка. По распоряжению президента Обамы создан национальный научный центр по аддитивным технологиям, который будет включать в себя пятнадцать, я подчеркиваю, пятнадцать — государственных институтов. Германия занимает 9,4 процента рынка. И конечно, Китай, который сейчас занимает третью позицию в мире — 8,7 процента рынка. Там двадцать исследовательских организаций и 45 университетов работают по проблеме аддитивных технологий. Кстати, совсем недавно я и делегация специалистов из ВИАМа побывали в Поднебесной, где мы провели весьма успешные переговоры о развитии сотрудничества с китайской Академией авиационной фундаментальной техники (Avic Tech) в области аддитивных технологий. В частности, речь шла о создании совместной лаборатории, металлопорошковой композиции, а также о применении неразрушающих методов контроля определения пористости деталей. В 22 странах созданы национальные ассоциации по аддитивным технологиям, объединенные в альянс GARPA — Global Alliance of Rapid Prototyping Associations. Этот альянс создал специальный международный комитет, который утверждает все нормативные документы. В рамках альянса работает продвинутая кооперация: я делаю 3D-модель, а вы имеете возможность произвести эту деталь нужного размера. Я вам отправляю по почте цифровую 3D-модель. Вы мне говорите: «Все, окей» — и изготавливаете. А поскольку создание 3D-моделей может вызвать трудности у среднего пользователя, в последние годы получили распространение еще и фирмы, которые по заказу разрабатывают 3D-модели. — А мы участвуем в этом объединении? — Мы не участвуем. Чтобы участвовать, мы у себя должны создать свое производство и только тогда можно войти в эту международную ассоциацию. Хочу отметить, что, например, при торговле между странами альянса цены на те же порошки значительно ниже, чем те, по которым они продают их нам. Вклад России в рынок аддитивных технологий пока составляет около одного процента. И в основном это результат тех работ в области лазерной стереолитографии, которые были выполнены еще в Советском Союзе под руководством академика РАН Владислава Яковлевича Панченко в Институте проблем лазерных и информационных технологий (ИПЛИТ) РАH. Стереолитография — это процесс изготовления трехмерных изделий из фотополимерных материалов по специальной программе под воздействием света. У нас на заводах используют этот метод при создании и отработке новых сложноконтурных деталей или конструкций, изготавливая их модели в реальных размерах, что помогает оценить функциональность и исключить возможность различных ошибок перед серийным производством изделия. В том же ИПЛИТе предложили создавать модели оперируемых органов на основе томографии больного органа и изготавливать их методом стереолитографии. Изготовленную модель отправляют хирургу, который на ней разрабатывает технологию операции. После чего уже непосредственно приступает к операции на больном. С ИПЛИТом сотрудничают 58 клиник. Сейчас перед нами стоит задача, чтобы аналогичным методом изготавливать уже реальные детали из металлического порошка. Существует несколько видов аддитивных технологий, использующих металлические порошки. Мы в ВИАМе работаем в двух направлениях. Первый метод состоит в том, что на рабочую платформу переносят сначала дозу порошкового материала со вспомогательной платформы и разравнивают его с помощью ролика или «ножа», создавая таким образом ровный слой материала определенной толщины. Затем выборочно в соответствии с текущим сечением математической модели детали порошок обрабатывают лазером, сплавляя частички порошка. Затем вспомогательная платформа поднимается на толщину слоя и процесс повторяется. Эта технология называется «селективный синтез» или «селективное лазерное сплавление». На английском: SLS — Selective Laser Sintering. Второй вид аддитивных технологий — direct deposition, что можно перевести как «прямое осаждение» материала. Газопорошковая смесь подается коаксиально вдоль оси лазерного луча, непосредственно в точку, куда подводится энергия и где происходит в данный момент построение фрагмента детали. Подобно тому, как сварщик вводит материал электрода в то место, где за счет электрической дуги формируется зона расплава. В этой технологии главное, что она позволяет практически не ограничиваться в размерах деталей. Современные АМ-машины имеют пятикоординатное управление построением. Три координаты — вращение роботизированной рабочей головки, а в двух координатах перемещается стол. В обоих случаях процесс изготовления детали начинается с построения компьютерной модели изделия. Затем модель программно рассекается на тонкие слои, чтобы получить информацию о контуре каждого слоя, который воспроизводится уже при изготовлении детали. Для реализации обеих видов этих технологий необходимо иметь исходные материалы, которые используются в виде порошков, или, точнее, металлопорошковых композиций, AM-машины, математические модели технологических процессов, которые основываются на знании физико-химических процессов, протекающих в ходе изготовления деталей. — И какова ситуация со всем этим в России? — Производство порошков — ключевая проблема для аддитивных технологий. Поскольку от качества порошка в первую очередь зависит качество получаемых деталей. Обычно каждая компания — производитель AM-машин предлагает покупателю и определенный набор порошков, и подробную инструкцию для настройки параметров машины под каждый из материалов, которая является результатом большой исследовательской работы компании. В этих инструкциях не сообщается состав металлопорошковых композиций и все режимы сплавления, потому что все это все является коммерческой тайной. Вы покупаете установку и с ней определенные порошки, и они сообщают о режиме сплавления именно этих материалов. Любые санкции — и все, производство остановилось. Некоторые наши фирмы, купившие за рубежом АМ-машины, а их уже около двадцати, остались без порошков. Мы в ВИАМе сейчас заняты разработкой технологий изготовления порошков и металлопорошковых композиций, которые позволят нам в том числе избавиться от этой зависимости. И мы уже наладили производство определенных их видов. Я все время говорю о металлопорошковых композициях, потому что в аддитивных технологиях применяются смеси порошков различного размера. Когда мы делаем математическую модель детали, мы рассчитываем, какое соотношение должно быть в композиции фракций разного размера, чтобы обеспечить максимальную плотность упаковки. — То есть у вас есть установки для этого? — Так сложилось, что в рамках тех задач, которые были поставлены перед нами указанием президента о создании малотоннажных производств материалов, необходимых для обеспечения выпуска определенных изделий, в ВИАМ нужно было организовать производство припоев. А припои для высокотемпературной вакуумной пайки в основном производятся в виде порошков. Из порошков мы также делаем конструкционную керамику. Требования к этим порошкам очень напоминают требования, предъявляемые к металлопорошковым композициям, используемым при аддитивных технологиях, в том числе по сочетанию фракций разного размера. Так вот, под нашу технологию получения разных порошков мы спроектировали и изготовили за рубежом, в Англии, на фирме PSI, соответствующую установку — атомайзер. Эта установка позволяет в очень узком интервале размеров получать нужные нам порошки.
Взаимное притворство Геворг Мирзаян
Прошедшие в Вене переговоры по иранской ядерной программе снова закончились ничем. Главная причина провала — отсутствие взаимного доверия, а также незаинтересованность ключевых сторон в достижении соглашения section class="box-today"Сюжеты
Ядерное досье Ирана: Окно возможностей закрыто Иранский тупик /section section class="tags"
Теги Политика Иран Ядерное досье Ирана /section 24 ноября было крайним днем, отведенным на проведение многомесячного переговорногопроцесса между «шестеркой» (пять постоянных членов Совета Безопасности ООН и Германия) с одной стороны и Ираном — с другой. Участники должны были окончательно договориться о форме и методах контроля над иранской ядерной программой. Однако соглашения достичь так и не удалось. Вообще, иранская ядерная программа — один из сложнейших вопросов для современной мировой дипломатии, своего рода тест на адекватность. Решить быстро и радикально силовым способом (как Израиль в свое время сделал с иракской программой) ее уже нельзя. Долгое и радикальное силовое решение возможно, но — и это еще одна важная особенность иранской программы — крайне опасно. Иран представляет собой мощную в военном плане региональную державу, находящуюся к тому же возле ключевых мировых торговых путей (так, через Ормузский пролив идет до 40% мировых поставок нефти). Поэтому масштабная военная операция в регионе приведет к краху мировой экономики. figure class="banner-right" var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { } figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure Столкнувшись с невозможностью решить проблему силовым способом, Запад применил санкции. Хотя эти ограничения весьма сильно ударили по иранской экономике и уронили уровень жизни в стране, иранские элиты отказались закрывать ядерную программу. И в этом они опираются на позицию абсолютного большинства населения, которое готово терпеть ряд лишений ради того, чтобы Иран обрел ядерный статус. В этой ситуации переговорный процесс остается, по сути, единственным способом решения проблемы. И в какой-то момент казалось, что он может привести к успеху. Запад согласился принципиально признать право Ирана на ядерную программу в обмен на гарантии того, что эта программа не будет содержать военного компонента. Кроме того, переговорный процесс получил поддержку со стороны значительной части влиятельных государств, в том числе и традиционных противников американской внешней политики (России и Китая). Однако несмотря на все эти моменты переговоры все-таки сорвались.
Еще полгода для атмосферы Одна из ключевых проблем, помешавших заключению сделки, — банальное недоверие сторон друг к другу. «Недоверие взаимное, но главным образом в отношении Ирана», — признает иранский министр иностранных дел. Десятилетия холодной войны между Ираном и Западом, своеобразный стиль поведения иранцев, непонятный процесс принятия решений в Исламской Республике Иран (ИРИ) и секретный характер ее ядерной программы (ряд объектов не декларировался в передаваемых МАГАТЭ документах до тех пор, пока американцы не опубликовали их фотографии и данные о них) привели к тому, что Запад не верит не только иранским словам, но и иранским подписям. Поэтому США и ЕС добиваются от иранцев максимальных уступок в области ограничения и контроля над его ядерной программой — вплоть до запрета на обогащение урана на иранской территории. Кроме того, США принципиально требуют демонтажа строящегося иранского реактора на тяжелой воде в Араке. Он уже на 90% готов и, по словам бывшего советника Госдепа по вопросам нераспространения при администрации Обамы Роберта Эйнхорна , после завершения строительства превратится в фабрику для производства ядерных зарядов. На этом реакторе можно будет ежегодно производить материал для двух бомб. В свою очередь, иранцы тоже не верят американцам. Регулярное использование Вашингтоном принципов двойных стандартов, нарушение взятых на себя обязательств под предлогом соблюдения морально-этических норм, приверженность идее смены режима в ИРИ и готовность сдать любого партнера (даже союзника) во имя оппортунистической политики рождает у иранского руководства сомнения относительно исполнения американцами взятых на себя обязательств. Поэтому иранцы хотят сохранить у себя максимальный ядерный потенциал на случай отмены сделки (например, отказываются демонтировать центрифуги), а также требуют снятия максимально большего числа санкций уже на первых этапах реализации пошагового плана решения ядерного вопроса. Теоретически у сторон есть время договориться — они решили продлить переговорный процесс еще примерно на полгода. «Мы намерены сохранить существующий темп движения, чтобы закончить эти переговоры в кратчайшее возможное время в период до четырех месяцев и, если понадобится, использовать оставшееся до конца июня время для финализации возможных остающихся технических тонкостей», — заявили верховный комиссар ЕС по внешней политике Кэтрин Эштон и министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф . Ожидается, что следующий раунд переговоров пройдет в декабре в Омане. За это время стороны могут как раз заняться созданием атмосферы доверия через конкретное, практическое сотрудничество в областях, не относящихся к ядерной программе. Например, в ходе совместной борьбы с террористической группировкой «Исламское государство», представляющей серьезную угрозу интересам обеих сторон. Или же в деле стабилизации ситуации в Афганистане. Однако проблема в том, что недостаток доверия — лишь один из факторов, мешающих достижению соглашения. Его можно было бы преодолеть, если бы обе стороны были заинтересованы в заключении соглашения. А оно им не нужно, по крайней мере в данный момент.
Роухани не решает В ИРИ переговоры в Вене рассматривают как безусловный успех. Причина проста: пока с иранцами ведут переговоры, их не бомбят и не вводят против Тегерана новых санкций. Поэтому можно сказать, что на нынешних переговорах Иран выполнил программу-минимум: он продолжил переговорный процесс, добился отмены части санкций (каждый месяц вплоть до конца июня ему будут перечислять по 700 млн долларов с замороженных счетов) и не допустил принятия новых. «Никто в мире не может сказать, что санкции необходимо ужесточать, — таково наше сегодняшнее положение, — говорит иранский президент Хасан Роухани . — Весь мир говорит, что нам нужно еще больше времени, еще больше дискуссий, чтобы достичь окончательной договоренности». Да, с Ирана не сняли нефтяные санкции, однако сам по себе отказ Запада от эскалации давления позволил Тегерану чувствовать себя свободнее в переговорах с рядом развивающихся государств, нуждающихся в увеличении импорта иранской нефти. При этом лично президенту программы-минимум мало. Ему нужно и важно выйти на подписание соглашения с американцами, и желательно не только по ядерной сделке, но и по нормализации отношений в целом. Роухани — реформатор, он видит роль Ирана в том, чтобы быть региональным лидером. А для достижения этого статуса Тегерану нужно полное снятие экономических и политических санкций, а также выработка с американцами своего рода modus vivendi на Ближнем Востоке. С внутриполитической же точки зрения нормализация отношений со Штатами приведет к большей открытости иранского общества и его дальнейшей либерализации. Как говорят некоторые эксперты, Хасан Роухани и его окружение из числа иранских бизнесменов и просвещенных аятолл хотели бы модернизировать иранское государство, сохранив теократическую республику, но при этом усилить позиции исполнительной власти и снизить влияние консервативного духовенства на процессы принятия решений в стране. В общем, превратить Иран в современное во всех смыслах этого слова государство. Для этого им нужна поддержка общества, которую можно будет получить в случае успешного завершения переговоров с Соединенными Штатами. Однако процесс принятия решений в Иране выстроен таким образом, что у Роухани нет никаких возможностей для реализации своих планов. Все решает верховный аятолла Али Хаменеи , а для него-то как раз достигнутая программа-минимум и есть программа-максимум. Ему не нужно ни соглашение с американцами в ядерной сфере, ни тем более какая-то пакетная сделка по выработке нового modus vivendi. Али Хаменеи считается достаточно консервативным политиком, который привык жить и работать в условиях антиамериканского Ирана, в конфликте с Вашингтоном он видит основной источник своей власти. Позицию верховного аятоллы поддерживают и различные круги, контролирующие серые экспортно-импортные операции из Ирана и зарабатывающие на этом неплохие деньги. Открытие иранского рынка сразу же лишит их прибыли и, соответственно, власти. Аятолла Али Хаменеи и его окружение уверены в том, что даже если Иран и США не достигнут соглашения к июню, то никакой эскалации санкционной политики не будет. По их мнению, Соединенные Штаты сейчас слишком заняты многочисленными конфликтами и конфликтными ситуациями, важнейшей из которых, безусловно, стало обострение отношений с Россией. И до тех пор, пока эти конфликты отвлекают внимание Вашингтона, Али Хаменеи будет продолжать имитацию переговорного процесса.
Обама не голосует В Вашингтоне прекрасно понимают игру, в которую играет верховный аятолла. Однако при этом Белый дом подыгрывает иранцам, тоже имитируя переговорный процесс. Не потому, что американцам не нужно итоговое соглашение с Ираном, а потому, что американцы не способны его достичь, в том числе и по своей вине. Конечно, для президента Барака Обамы итоговое соглашение с Тегераном стало бы прекрасным подспорьем для повышения его рейтинга в стране. Решение ядерного кризиса сделало бы из нынешнего «президента-лузера» человека, которому удалось устранить один из ключевых конфликтных моментов на Ближнем Востоке. Наконец, он бы отработал свою Нобелевскую премию мира, которую ему дали авансом. Однако проблема в том, что президент в США не обладает всей полнотой власти. Важнейшим элементом процесса принятия решений является Конгресс. А после ноябрьских выборов законодательный орган США полностью контролируется Республиканской партией, крайне скептически относящейся как к самому Ирану, так и к перспективам мирного соглашения с ним на основе признания за Тегераном права на ядерную программу. И непонятно, каким образом Обама будет проводить через Конгресс итоговое соглашение с Ираном, а также убеждать законодателей отменить санкции в отношении этой страны. Правовая сторона вопроса не столь сложна. Соглашение с Ираном не будет иметь характер официального договора (treaty), для ратификации которого нужно две трети голосов сенаторов, или президентско-парламентского соглашения (executive congressional agreement), которое требует утверждения обычным большинством в Конгрессе. Белый дом хочет заключить обычное правительственное соглашение (executive agreement), которое не требует даже голосования в Конгрессе. Это, конечно, нарушение принятых в США традиций (все международные документы, связанные с ядерными моментами, принято оформлять как договоры). Для Обамы же, который за свои полтора срока и без того нарушил значительное количество американских традиций, важнее то, что юридически он имеет право на такой шаг. С санкциями сложнее. Ограничения могут быть сняты только решением Конгресса. В Белом доме, правда, нашли выход. В американском Министерстве финансов провели специальный анализ санкций и выяснили, что, согласно американскому законодательству, Барак Обама может своим указом не снять, но приостановить действие значительной части санкций. В администрации признают, что «приостанавливать» санкции придется, скорее всего, надолго. «Мы не будем проводить соответствующий документ через Конгресс в течение ближайших нескольких лет», — цитирует The New York Times слова высокопоставленного американского чиновника. По некоторым данным, иранская сторона уже выразила готовность понять и принять подобный вариант выполнения американцами своих обязательств. В каком-то смысле подобный подход даже выгоден американцам, поскольку будет дисциплинировать иранцев. Ведь в случае неисполнения Тегераном своих обязательств санкции будут возвращены одним росчерком пера президента — без всяких слушаний, голосований и процедурных моментов в Конгрессе. Однако республиканцы воспринимают его в штыки. «Конгресс не позволит снять санкции, за введение которых проголосовало 99 сенаторов (имеется в виду пакет, введенный в 2010 году. — “Эксперт” )», — заявляет сенатор-республиканец Марк Кирк . Не исключено, что подобное решение президента может в итоге привести к началу процедуры импичмента, чего Обаме бы категорически не хотелось. Ему осталось досидеть в кресле президента два года, и он хотел бы, чтобы эти два года прошли хотя бы без обострения иранской ядерной проблемы. (обратно)
Последний киноромантик Вячеслав Суриков
Фантастический успех фильма «Русалка» открыл для режиссера Анны Меликян все двери в мировой киноиндустрии. Но там не нашлось ничего, что могло бы ее заинтересовать section class="box-today"Сюжеты
Кино: «Наши мечты — это картинки в движении» Откровенность машиниста кинопоезда /section section class="tags"
Теги Кино Культура Кино /section Третий полнометражный фильм «Звезда» Анна Меликян сняла в России со скромным даже по российским меркам бюджетом в два миллиона долларов. На этой неделе он выходит в широкий прокат. — Вы как-то сказали в одном из интервью, что в России нет звезд, способных своим именем на афише привести зрителей в кинотеатры, за исключением Данилы Козловского. Почему так? — Это просто статистика последнего времени. Речь идет о звездах, которые могут обеспечить картине кассовые сборы, но даже имя Дани Козловского не в состоянии этого сделать. Всегда есть надежда, что всплеск любви к нему, особенно со стороны молодой женской аудитории, может привести зрителя в кинозалы, но дело в том, что даже он не сможет спасти плохое кино. Если фильм плохой, то, даже если там будет размноженный Даня Козловский, картине это не поможет. Я убеждена, что зритель не идиот и выбирает хорошее кино. Однако такой системы звезд, как в Голливуде, когда выпускается третьесортное кино, но там играет Кэмерон Диас, которая стабильно собирает деньги, у нас нет. Мы не можем сравнивать себя с Голливудом — там такая махина, а мы все еще карабкаемся, делаем какие-то первые шаги. У нас не развит институт звезд так же, как не развита вся индустрия кино. И то и другое должно взрасти одновременно. Будет кино — будут и звезды. По качеству талантов у нас артисты не хуже, а может, и лучше. Но сейчас мы живем в таких обстоятельствах, когда талант — это еще не все. figure class="banner-right" var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { } figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure — А чего не хватает отечественной киноиндустрии? Денег? — Не хватает прежде всего школы. С этого надо начинать. Нет учебных заведений, которые выпускают хороших киноспециалистов. Я не говорю о творцах — творец может, как Тарантино, сидеть в подвале и смотреть фильмы, а потом выйти наверх и снять гениальное кино. Я говорю о людях, которые обеспечивают кинопроцесс, обо всех, кто работает за кадром. Вы же видите, на всех премьерах огромное количество людей выходит на сцену. Как правило, они ничему нигде не учились. Если вы у них спросите: «Откуда вы пришли?», у второго режиссера, например, у ассистентов бесконечных, у скрипт-доктора, у супервайзера, то поймете: это просто люди, которые по случайности оказались в таких обстоятельствах и вдруг стали этим заниматься. Никаких институтов никто не заканчивал, хотя это сложнейшие виды профессиональной деятельности. Кинопроизводство — очень сложный организационный процесс. На чем все это держится? Чаще всего на каком-то энтузиазме, на таланте нескольких единиц, которые есть в киногруппе.
«Розничный» плюс Коршунов Руслан
Прирост «розничных» сделок (около 44% за 9 месяцев 2014 года) не удержал рынок лизинга от падения: объем нового бизнеса снизился на 10%. Сокращение рынка продолжится и в 2015 году из-за удорожания кредитов и роста проблемных активов section class="tags"Теги Лизинг /section По итогам третьего квартала 2014 года рынок лизинга продолжил сжиматься. Реализации отложенного спроса на обновление основных фондов (из-за неопределенности с введением новых санкций) не произошло из-за ухудшения макроэкономической ситуации в стране. В результате, по оценкам «Эксперт РА», новый бизнес (стоимость имущества) за девять месяцев текущего года составил около 522 млрд рублей (сокращение по отношению к трем кварталам 2013-го — около 10%), а сумма новых лизинговых договоров — 754 млрд рублей (сокращение почти на 20%). Объем нового бизнеса за январь—сентябрь 2014 года показал отрицательные темпы прироста, чего не наблюдалось за первые девять месяцев года на протяжении последних трех лет (см. график 1). figure class="banner-right" var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { } figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure Главная тенденция рынка лизинга первого полугодия — увеличение числа «розничных» сделок — продолжилась (прирост нового бизнеса к девяти месяцам 2013 года составил около 44%), этому поспособствовали сокращение числа крупных сделок на рынке и переключение на лизинг части банковских клиентов, получивших отказ в кредите. Доля МСБ в структуре нового бизнеса за январь—сентябрь выросла до 53% (годом ранее — около 33%), доля крупного бизнеса снизилась до 45% (годом ранее — 66%), на госучреждения теперь приходится 1,3% (+0,2 п. п.), а на физические лица (без ИП) — 0,5% (+0,4 п. п.). Индекс «розничности» подтверждает изменения в структуре рынка: по сравнению с аналогичным периодом 2013 года он вырос на 9,5 п. п. (см. таблицу 1).
Ориентир на автолизинг Лидером рынка за истекшие три квартала вновь стал «ВЭБ-лизинг» (см. таблицу 4), объем нового бизнеса которого составил 85,7 млрд рублей (+8,7% к аналогичному периоду 2013-го). Второе место занял «ВТБ Лизинг», поднявшись на одну позицию и продемонстрировав самые высокие темпы прироста среди компаний первой десятки (+67,5%). Третью позицию занимает компания «Европлан», специализирующаяся на автолизинге. В совокупности на тройку лидеров за три квартала 2014 года приходится около 38% всего объема нового бизнеса (годом ранее — 32%). Лидеры показали разнонаправленные тенденции. За девять месяцев 2014 года концентрация на рынке возросла: доля крупнейшего лизингодателя в объеме нового бизнеса составила 16,4% (за девять месяцев 2013 года — 13,5%, а за девять месяцев 2012-го — 24%), а на топ-10 компаний пришлось около 61% новых сделок против 54,3% за январь—сентябрь 2013-го. Доля железнодорожной техники в сумме новых договоров значительно снизилась: с 37% за девять месяцев 2013 года до 23,6% за девять месяцев 2014-го. Продемонстрировал отрицательную динамику и драйвер 2013 года — авиализинг (его доля снизилась с 15,8 до 10,1%). Рост прочих сегментов (отличных от железнодорожной и авиатехники) суммарно составил около 13%. Доля автолизинга в сумме новых договоров продолжает увеличиваться: если за январь—сентябрь 2013 года она составила 21,8%, то за аналогичный период 2014-го достигла 32,3% (см. таблицу 2).
Жертвуя маржей Главными вызовами для лизинговых компаний в 2014 году, как и прогнозировал «Эксперт РА» годом ранее, стали удорожание кредитных ресурсов и снижение уровня платежеспособности клиентов. Снижение ликвидности в банковском секторе, а также сокращение доступа к западным долговым рынкам негативно сказались на стоимости пассивов для лизинговых компаний (см. график 3). Столкнувшись с удорожанием и сокращением объемов фондирования, они все чаще отказывают клиентам в финансировании долгосрочных проектов. В условиях нестабильности курса рубля и роста ставок по заемным средствам лизингодатели отдают предпочтение сделкам с короткими сроками и небольшими объемами финансирования, спрос на которые обеспечивают представители малого и среднего бизнеса. Из-за сворачивания крупных сделок и значительного удорожания длинных кредитов рост числа сделок с МСБ, по оценке «Эксперт РА», продолжится и в четвертом квартале 2014 года. Однако рост сделок с МСБ, по нашим прогнозам, не сможет изменить динамику рынка и не удержит его от дальнейшего сокращения. Кроме того, в случае рецессии экономики представители малого и среднего бизнеса будут испытывать серьезные проблемы с уплатой лизинговых платежей, что может привести к росту уровня проблемной задолженности на рынке. Несмотря на повышение кредитных ставок и рост объема просроченных платежей, около 60% компаний, участвовавших в исследовании, не ужесточили условия и не повышали ставки по лизинговым договорам в июле—сентябре текущего года. Как правило, к ним относятся лизингодатели, не испытывающие серьезных проблем с ликвидностью (госкомпании и дочерние компании банков). Компании с высоким уровнем маржи (см. график 4), частью которой они могут пожертвовать ради удержания старых и привлечения новых клиентов, тоже не пересматривали условия договоров. По оценкам «Эксперт РА», наибольшую маржу имеют лизингодатели, у которых основная часть портфеля приходится на строительную технику, легковой и грузовой автотранспорт (максимальная маржа — от 10 до 15%). Компании, предоставляющие в лизинг железнодорожную технику, продемонстрировали наименьшую маржу (минимальная — около 1,5%). Причина — невысокие тарифы на отдельные виды вагонов в условиях их профицита, а также преобладание сделок между крупными лизингодателями и лизингополучателями. Между тем, несмотря на риски снижения рентабельности бизнеса, большинство лизинговых компаний не планируют сокращать издержки в ближайшей перспективе, ссылаясь на проведение оптимизации расходов после кризиса 2008 года. «В условиях стагнации рынка для поддержания продаж лизинговые компании развивают новые продукты (факторинг, розничный лизинг), которые требуют наличия развитых средств автоматизации. Предпочтение отдается промышленным системам с прогнозируемой стоимостью поддержки. Использование готовых решений и экспертизы поставщика информационной системы позволяет сократить сроки внедрения новых продуктов, например факторинга, и повысить операционную эффективность компании в условиях снижения маржинальности бизнеса», — отмечает Дмитрий Курдомонов , управляющий директор «Хомнет Лизинг».
В поисках фондирования Сокращение банковского кредитования в финансировании крупных лизинговых проектов в связи с ограничением доступа госбанков к западным рынкам капитала подтолкнуло лизингодателей к поиску альтернативных источников средств. Крупные лизинговые компании присматриваются к банкам Азиатско-Тихоокеанского региона или Ближнего Востока. «ГТЛК уже вышла на азиатский рынок, и мы планируем активизировать свою работу в этом направлении. В октябре ГТЛК и Промышленный и коммерческий банк Китая заключили соглашение о финансировании приобретения трех новых Вoeing 777-300ER для “Аэрофлота”. Мы также с интересом смотрим на арабский рынок капитала», — говорит Владимир Добровольский , заместитель генерального директора ГТЛК. Небольшие «розничные» компании, компенсируя недостаток средств, все активнее участвуют в региональных программах поддержки малого и среднего бизнеса и планируют в 2015 году расширять сотрудничество с МСП-банком. В финансировании сделок лизингодатели (без госучастия в структуре собственности) все больше используют собственные средства (+7 п. п. по сравнению с девятью месяцами 2013 года). Такой источник, как облигации (в том числе обеспеченные), при текущей конъюнктуре долгового рынка выглядит непривлекательно. Однако стоит отметить, что облигациями активно пользовался лидер рынка — ВЭБ-лизинг (за девять месяцев компания привлекла около 24 млрд рублей). Если сравнивать структуру фондирования сделок в целом по рынку и без учета госкомпаний, то можно увидеть, что доля облигаций с учетом госкомпаний составила 13,3%, а без них — 4,3%, это примерно соответствует прошлому году. Тем не менее для выхода на долговой рынок большего количества лизинговых компаний экономика России должна преодолеть стагнацию.
Укротить кредитный риск При отсутствии проблем в банковском секторе лизингодатель в случае нехватки ликвидности, связанной с ростом просроченных платежей, может привлечь банковские кредиты. В текущих условиях, когда объемы фондирования сократились и стали дороже, невысокое качество лизингового портфеля может серьезно угрожать финансовой устойчивости лизинговой компании. По результатам анкетирования средняя доля проблемной задолженности по рынку составила не менее 10% на 1 октября 2014 года против 3,5% на 1 октября 2013-го. Лизингополучателями, для которых характерен наибольший рост просроченной задолженности, в 2014 году выступают компании, основная деятельность которых — строительство и грузоперевозки. У первых проблемы связаны с завершением строительства крупных инфраструктурных объектов, а у вторых со снижением объема грузоперевозок и с ответными санкциями России. «Одним из наиболее проблемных сегментов сегодня стали логистические перевозки. В связи с санкциями и ответными мерами российского правительства большинство логистов столкнулось с рядом сложностей, — отмечает Владимир Добровольский. — Компании, которые занимались перевозкой польских яблок или мороженого мяса из Евросоюза, сейчас пытаются переориентироваться на азиатский рынок». При сегодняшнем состоянии экономики недочеты в системах риск-менеджмента могут стать фатальными для лизинговых компаний в ближайшие годы. Для снижения кредитного риска актуальным становится вопрос обеспеченности сделки: получение дополнительных поручительств (например, собственников лизингополучателя), качество залога и его страхование. Надежным обеспечением для сделок также является недвижимость: из-за государственной регистрации сделок затруднен незаконный вывод такого обеспечения. В случае дальнейшего нарастания проблемных активов худшим результатом может стать уход отдельных компаний с лизингового рынка либо продажа портфелей. Некоторые лизингодатели, обладающие значительной финансовой поддержкой, уже присматриваются к портфелям других участников рынка. Наибольшей популярностью будут пользоваться портфели с высокой долей ликвидного имущества (в первую очередь автотранспорт), а также с оборудованием от надежных и крупных поставщиков, что сможет заложить основу партнерских отношений для наращивания портфеля в будущем. Поэтому в лизинговой отрасли возможна консолидация активов в рамках отдельных сегментов оборудования уже в 2015 году.
Далеко не уедем Согласно негативному прогнозу «Эксперт РА» на 2014 год, новый бизнес не превысит 630 млрд рублей. Пессимистический прогноз предполагает, что ключевой сегмент рынка — железнодорожная техника — сократится на 35% по отношению к 2013 году. По мнению агентства, в четвертом квартале не произойдет значительного обновления парка вагонов,поскольку в условиях сокращения перевозок операторам это невыгодно. В связи с ожиданиями рецессии в экономике страны и серьезным ослаблением курса национальной валюты «Эксперт РА» считает этот прогноз базовым. Позитивный сценарий подразумевает сокращение нового бизнеса на 5%, при этом его объем составит не более 750 млрд рублей. В этом случае предполагается рост автолизинга на 15% и сокращение железнодорожного сегмента на 20%. При реализации негативного прогноза темпы прироста нового бизнеса будут в пределах минус 10–25% (в случае дальнейшего падения доли железнодорожного и авиасегмента на 10–20 и 5–15% соответственно). Этот прогноз также подразумевает значительное снижение темпов роста автолизинга (до 5%), так как падение продаж автомобилей* продолжится и в следующем году, несмотря на возобновление госпрограммы утилизации старых машин. Позитивный прогноз на следующий год подразумевает снижение напряженности в банковском секторе (прекращение роста процентных ставок). На лизинговый рынок может благоприятно повлиять начало запуска крупных масштабных госпроектов (чемпионат мира по футболу, газопровод «Сила Сибири», инфраструктурные объекты Крыма и проч.). При этом, несмотря на увеличение доли «розничных» сделок в структуре новых договоров, они не смогут компенсировать сокращение крупных сегментов рынка (железнодорожный и авиатранспорт). В результате новый бизнес в будущем году может сократиться не более чем на 5–10%. По оценке «Эксперт РА», точкой роста лизинговой отрасли в ближайшие два-три года мог бы стать лизинг импортозамещающего оборудования. Согласно результатам анкетирования, в среднем доля импортного оборудования в новом бизнесе лизинговых компаний за девять месяцев 2014 года составила около 55% (годом ранее — около 60%), при этом в ряде отраслей его доля составляет не менее 70%. Обострение внешнеполитической ситуации и введение экономических санкций в отношении ряда стратегических отраслей России подтолкнули правительство РФ и крупные госкомпании к разработке программ, направленных на развитие импортозамещающих производств. Однако лизинг импортозамещающего оборудования сможет оказать поддержку рынку не ранее конца 2015 года и только в случае успешной реализации госпрограмм развития отечественного производства. Таблица: Таблица 1. Индикаторы развития рынка лизинга Таблица: Таблица 2. Топ-10 сегментов рынка лизинга Таблица: Таблица 3. В 2014 году новый бизнес может сократиться на 20% Таблица: Таблица 4. Ренкинг лизинговых компаний России по итогам 9 месяцев 2014 года (обратно)
Эмигранты Максим Соколов
section class="tags"Теги На улице Правды /section Опубликованы данные опроса ВЦИОМа на тему, должны ли уехавшие жить в другие страны русские поддерживать Россию во всех вопросах и допустимо ли, когда русские, живущие в иных странах, поддерживают действия местных властей, соответствующие национальным интересам этих стран, но противоречащие национальным интересам России. Иначе говоря, должно ли эмигранту сохранять солидарность с интересами бывшей родины (чем славятся, например, хуацяо — выходцы из Китая), или же под новым небом все обновляется, в том числе отношение к России. figure class="banner-right" var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { } figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure Ответы варьировались в зависимости от возраста и образования. Люди постарше, а равно и люди с низким образовательным уровнем в большей степени исходили из того, что обязанности по отношению к былой родине должны сохраняться и под новым небом; те, кто помоложе, а равно и более образованные скорее держались принципа Wessen Brot du isst, dessen Lied du singst — «Чей хлеб ешь, того и обычай тешь», считая его в общем-то нормальным или, по крайней мере, допустимым. То есть если новое ПМЖ собралось воевать с Россией (или пусть не воевать, а просто ожесточилось), значит, дозволительно соответствовать новым жизненным обстоятельствам. Таковы плоды просвещения, а также молодости. Заметим попутно, что либо методика опроса ВЦИОМа не ловила еще один, диалектический, вариант, либо даже просвещенные респонденты к нему не прибегали. Имеется в виду проведение различия между Россией и российским начальством. То есть новое ПМЖ может сильно расходиться с его превосходительством, но это ничего не значит, ибо действия нового, благого, ПМЖ в конечном счете направлены ко благу России, так что никакой коллизии тут нет. Очевидно, целевую аудиторию «Эха Москвы» и «Дождя» ВЦИОМ не опрашивал. Как бы то ни было, люди молодые и просвещенные в ходе опроса проявляли большую логическую последовательность. Если эмиграция не возбранена, то есть границы открыты и всякий желающий покинуть Россию может это сделать (как он зацепится на новом ПМЖ — это уже его забота), то с момента пересечения границы он отрезанный ломоть и вправе относиться к бывшей родине так, как ему заблагорассудится: «Нам так же чужды их печали, как мы и наши чужды им». «Должен» и «допустимо» теряют смысл не только в строго юридическом значении: эмигрант тот же иностранец, который здесь никому ничего не должен, — но и в нравственном. Если он добровольно возлагает на себя некоторые моральные обязательства в отношении бывшей родины, считая себя sui generis русским хуацяо, — очень хорошо. Если нет — значит, нет, с отрезанного ломтя какой спрос. Патетически же взывать к нынешнему жителю Массачусетса или Баден-Вюртемберга: «Ты же русский!» — какой, собственно, смысл? Он взрослый человек и сам решает. Другое дело, причем находящееся явно за пределами компетенции ВЦИОМа, ибо он опрашивает только русских и только в России, — коллизии, возникающие при очевидном конфликте интересов между прежним и нынешним ПМЖ. Длительное время — почти четверть века, с тех пор как граница открылась, вследствие чего сформировалась довольно обширная очередная, уже четвертая, эмиграция, — звучали рассуждения, что нынешняя эмиграция даже и не эмиграция вовсе, ибо квалифицирующим свойством эмиграции служит невозможность взять и вернуться домой, не подвергая себя чрезвычайному риску. Слово «эмигрант» предполагалось истолковывать в духе Франции конца XVIII в. или даже не перестроечного, а довоенного СССР, когда оно звучало приговором. Если же такого звучания нет, то нет и эмиграции, а есть лишь миграция в кардинально изменившемся мире. Теперь все глобальное, границы условны, ubi bene ibi patria, спасибо этому дому, пойдем к другому — и только старые и необразованные люди (см. опрос ВЦИОМа) склонны сакрализовывать госграницу. Оптимистический взгляд подкреплялся характером взаимоотношений между Россией и Западом. Не то чтобы народы, распри позабыв, в великую семью соединились — до этого было очень далеко, но противоречия до поры до времени держались под спудом. Подспудный характер противоречий означал, что они являются достоянием узкого круга политиков и дипломатов, а широкие слои общества про них знать не обязаны — да и не знают. Такое положение дел, возможно, не устраивало активистов с обеих сторон, но в массе своей обыватели ничего не имели против, а уж эмигранты должны были благословлять такую теплохладность сугубо и трегубо, поскольку теплохладность избавляла их от необходимости внятного исповедания своей веры. Никто их и не спрашивал: «С кем вы, мастера культуры?», и давление окружающего социума, казалось, вовсе отсутствовало. Что было несомненным благом, ибо при открытом конфликте эмигрант вынужден четко выбирать между бывшей родиной и новым ПМЖ, причем даже это не всегда помогает. Можно вспомнить печальную судьбу глубоко лояльных американцев японского происхождения после Пёрл-Харбора, можно вспомнить не столь драматическую, но тоже неприятную судьбу телеведучого Евгена Кисельова (б. Е. А. Киселева), которого ни долгие годы жизни на Украине, ни безусловная лояльность новой власти не избавили от москальской стигмы. Можно справедливо возразить, что Украина вообще далека от западной просвещенности, так что пример неудачен, но беда в том, что и оригинальная западная просвещенность — как показал пример XX в. —- подобна кошачьей лапе. Из мягкой подушечки в случае надобности выпускаются весьма острые когти, и первым объектом когтеприкладства всегда становятся те, кто недостаточно интегрирован в ощетинившийся социум. Недостаточно свои. Наблюдая в глобальных социальных сетях резкую эволюцию многих эмигрантов, в исповедании веры своего нового ПМЖ стремящихся быть святее папы римского, можно, конечно, объяснить это ответом на эволюцию их бывшей родины, резко погрузившейся в пучину окончательного беззакония. Наверное, они и сами так думают. Но, глядя на это вчуже, нельзя не услышать в их иеремиадах отчаянное «Я свой! Я свой! Не трогайте меня, я давно не русский!». Сила отмежевания велика и впечатляет. Впрочем, попади мы в их положение, вели бы мы себя иначе? Большой вопрос. Велики святые чудеса Запада — но при хорошей погоде. При сумрачной, как нынче, лучше не подвергать себя испытанию. Маленький человек меж двух жерновов — я человек завистливый, но завидовать тут нечему. (обратно)
Последние комментарии
1 день 17 часов назад
1 день 21 часов назад
1 день 23 часов назад
2 дней 31 минут назад
2 дней 1 час назад
2 дней 2 часов назад