отражает она пустоту небес, играет, переливается, как раковина, выброшенная на берег. И матрос знает: ему никогда не найти отца. Но знает и другое: для того, кто его ищет, отец всегда пребудет живым. Неторопливыми шагами расхаживает капитан по своему мостику и ждет. Только за него, за него одного стоит умереть, иными словами: умереть за ту загадочную лиловость, что осталась на изнанке волчьей шкуры; она объединяет свет и тьму, объединяет все противоположное и оставляет открытыми все возможности.
Иди скорее! — говорит себе матрос.
Нет, иди медленнее! Дай ему время прицелиться.
Иди скорее! Осталось двадцать шагов! Иди скорее!
Человек умирает, но вечна слава совершившего подвиг!
Идиот! Еще пятнадцать шагов! Сейчас он выстрелит!
Барабанной дробью стучит в его ушах страх смерти. Он бросил взгляд на забор, среди темных кустов ему померещились два светлых глаза и глянец прорезиненного плаща.
Еще десять,
еще семь шагов,
еще четыре —
вот и сарай!
Ему ударила в нос вонь волчьей шкуры.
Два шага еще!
А сейчас — за угол!.. Он завернул за сарай и вдруг услышал за своей спиной два голоса.
— С добрым утром, егерь! — сказал Хабихт.
— С добрым утром! — ответил Хабергейер.
— Новое ружьишко?
— Где там! — сказал Хабергейер. — Старье! Я только велел оптический прицел приделать.
Матрос вслушивался, затаив дыхание, потому что оба вдруг умолкли. Он стоял, прислонившись к замшелой стенке сарая, и чувствовал, как пот стекает у него по вискам.
И вдруг опять голос Хабергейера:
— Нет, ты только посмотри! Ей-богу, плакать хочется. Кто-то сломал моего самого большого гнома. Насколько я знаю, это карается законом! А ну, говори скорее, по какой статье?
А Хабихт:
— Эх, мне бы твои заботы! А статья называется «Преднамеренное повреждение чужого имущества».
Хабергейер:
— Правильно! Я так и хотел сказать: преднамеренное повреждение…
Но тут раздался все завершающий смех (возможно, давно уже накапливающийся, почти божественный смех). Сначала он пророкотал у матроса где-то внизу живота, затем родником вырвался из глотки, прозвенел у него в черепе, раскрыл ему рот и нагнал слезы на глаза.
Он набил трубку, достал спички, скрутил прощальное письмо отца и от него прикурил. Попыхивая трубкой, он пошел обратно через лес, раздумывая, на каком поезде ему лучше уехать и как добраться до Плеши — на автобусе или подсесть на телегу какого-нибудь возчика. А когда вскоре он вышел на утренний свет и сунул в карман докуренную трубку, он начал тихонько что-то насвистывать; и то, что он насвистывал, внезапно показалось ему знакомым.
Прозвучала первая нота — и еще он не знал, что это такое; потом вторая — он все еще не знал, а потом третья! И он понял: Голубая песнь! Она вернулась к нему.
Hans LebertDIE WOLFSHAUT
HAMBURG 1960
Ганс Леберт
ВОЛЧЬЯ ШКУРАРОМАН
ПЕРЕВОД С НЕМЕЦКОГО НАТАЛИИ МАН И Е. ВИЛЬМОНТ
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПРОГРЕСС»
МОСКВА 1972
Редактор И. Бобковская
Предисловие Ю. Архипова
Художник Б. Маркевич
7-3-4
59 — 72
Ганс Леберт
ВОЛЧЬЯ ШКУРА
Художественный редактор А. Купцов
Технический редактор Н. Рабина
Корректор В. Слепенкова
Сдано в производство 9/III 1972 г. Подписано к печати 13/VI 1972 г. Бумага 84×1081/32. бум. л. 8 печ. л. 26,88. Уч. — изд. л. 33, 10. Изд. № 12/13006. Цена 1 р. 88 к. Зак. 2775.
Издательство «Прогресс» Комитета по печати при Совете Министров СССР Москва, Г-21, Зубовский бульвар, 21
Ордена Трудового Красного Знамени Первая Образцовая типография имени А. А. Жданова Главполиграфпрома Комитета по печати при Совете Министров СССР. Москва, М-54, Валовая, 28
Последние комментарии
12 часов 46 минут назад
12 часов 46 минут назад
12 часов 55 минут назад
13 часов 3 минут назад
14 часов 1 минута назад
14 часов 19 минут назад