Взятие Энзели [Федор Федорович Раскольников] (fb2) читать постранично, страница - 3

время приобретенные за решеткой Брикстонской тюрьмы, я кое-как составил ответ: довел до сведения генерала, что перемирие означает прекращение непосредственных военных действий, но ни в какой мере не исключает подготовки к возобновлению боевой операции.

Чемпейн, очевидно, признал бесполезной дальнейшую полемику и на мою радиограмму ничего не ответил.

IV

Вскоре мы разглядели в бинокль моторный истребитель, с большой скоростью приближавшийся к нам со стороны Энзелийской бухты. Его корпус дрожал и сотрясался, но был высоко поднят, а корма глубоко зарылась в воду. За кормой клубилась взрываемая могучим винтом гора белоснежной пены. Над катером развевался колеблемый ветром квадратный белый флаг. Катер пристал к борту «Карла Либкнехта», и молодой высокий офицер в зеленоватом английском френче с серебряными аксельбантами и узкими, защитного цвета погонами, крепко держась за поручни, боязливо перешел с катера на палубу нашего миноносца. Это был парламентер, присланный генералом.

— Лейтенант Крачлей, — отрекомендовался он, вежливо взяв под козырек.

Я протянул ему руку. Губы юного лейтенанта дрожали. Он заметно волновался, очутившись на корабле страшных большевиков. Я пригласил его в мою каюту. Он спустился по зыбкому трапу, снял широкую и круглую, как блин, фуражку. Его белокурые волосы были гладко причесаны на боковой пробор. Молодое безусое лицо, подернутое нездоровой бледностью, походило на пергамент.

Я пригласил его сесть. За отсутствием стульев он опустился на койку, покрытую толстым серым одеялом.

— Генерал прислал меня спросить, чего вы хотите? — на ломаном русском языке обратился ко мне лейтенант, одергивая на себе аккуратный, с иголочки, френч.

— Только одного: ухода английских войск, чтобы мы беспрепятственно могли эвакуировать в Баку наше военное имущество, захваченное и увезенное белогвардейцами, — ответил я.

Англичанин расстегнул у себя на груди две массивные золотые пуговицы с накладными орлами и вынул из бокового кармана элегантного френча тонкую записную книжку. Крошечным карандашиком, выдернутым из черного ушка, он записал мой ответ и осведомился:

— Разрешите передать телеграмму моему генералу?

— Пожалуйста.

Мы оба вышли на верхнюю палубу.

Моторный истребитель, на котором прибыл английский лейтенант, уже скрылся из виду. Я вызвал радиотелеграфиста и передал ему депешу, написанную лейтенантом.

Наш миноносец монотонно качался.

— Плохо себя чувствую. Меня укачало, — конфузясь, признался побелевший, как крахмальная рубашка, лейтенант Крачлей.

Я предложил ему сойти вниз и лечь на койку. Он с радостью последовал моему совету.

— Удивляюсь, что вы страдаете морской болезнью, — иронически заметил я, когда мы спустились в каюту. — Ведь англичане — морская нация; обычно они чувствуют себя на море как дома.

Лейтенант сконфузился и ничего не ответил. Отлежавшись на жесткой большевистской койке, он понемногу пришел в себя.

— Скажите, пожалуйста, — спросил я его, — наш сегодняшний визит был для вас неожиданным?

— Совершенно неожиданным, — чистосердечно признался юноша. — В первые дни после взятия вами Баку мы действительно ожидали появления красного флота и даже готовились к встрече с ним. Но после трех недель мирной тишины успокоились и решили, что вы уже не придете.

После короткого раздумья Крачлей добавил:

— Генерал Чемпейн — бригадный командир и постоянно живет в Казвине, в Энзели он приехал, чтобы произвести смотр войскам, и вдруг попал в такую историю.

— Да, история неприятная, — вслух посочувствовал я, а про себя подумал: «Присутствие в Энзели генерала должно ускорить капитуляцию англичан. Сидя в тылу и не рискуя своею жизнью, он, наверное, отдавал бы воинственные приказы, а сейчас сам, оказавшись в мышеловке, будет, пожалуй, уступчивее».

Лейтенант Крачлей рассказал мне, как он под началом генерала Дестервилль два раза высаживался в Баку и воевал против красных.

— Кстати, у меня к вам большая просьба, — неожиданно обратился он. — Я женился в Баку и, конечно, на русской. Она очаровательная женщина. Мы устроили в Энзели уютную квартиру, купили дорогую мебель, рояль и ванну. Это стоило мне бешеных денег, особенно рояль, — в Персии ведь не изготовляют приличные музыкальные инструменты. Не можете ли вы помочь мне вывезти рояль и ванну в случае нашей эвакуации из Энзели?

Мне стоило большого труда, чтобы не рассмеяться. Но я дал лейтенанту слово, что его рояль и ванна будут завтра же на грузовике эвакуированы в Решт. Крачлей не знал, как благодарить за эту любезность. Он заметно приободрился. Даже морская болезнь стала как-то меньше терзать его.

Путаясь, запинаясь и с трудом подыскивая нужные слова, лейтенант с большим увлечением принялся рассказывать мне о своем происхождении из очень древней и родовитой шотландской фамилии.

— Крач — это значит крест, а лей — старинное шотландское слово,