Лопари [Василий Иванович Немирович-Данченко] (fb2) читать постранично, страница - 6

богами!

Убив медведицу, лопарь должен был вынуть печень ее и повесить ее вдали от места охоты. При зачатии ребенка приносился в жертву олень, а при рождении его закапывалась в землю живая собака. Если разрешение от бремени было совершенно счастливо и безболезненно — отец зарывал в землю нескольких животных.

На месте, где убит дикий олень — лопари оставляли рога и ноги его в качестве жертвы богу охоты.

Были особенные места, где лопари приносили жертвы своим богам, предпочтительнее пред другими урочищами. Таковы вершины гор, одиноко посреди тундр возвышающиеся утесы, камни, рассеянные по лесам лопской земли. В Норвежской Лапландии, на озере Порзангер лопари богу рыбной ловли воздвигли встарь храм, слава которого дошла и до наших лопарей. Близ священных мест своих богов лопарь никогда не осмеливался оставаться долее одного дня, проводимого в молитвах. Он полагал, что плач его детей должен беспокоить божество. Проезжая мимо таких мест, женщины должны были закрывать глаза руками, чтобы не осквернить своим взглядом святости заветной горы или камня.

Мы уже говорили о том, что в настоящее время всё лопари-христиане. Но верование в старых богов крепко держится в народ невежественных номадов, которые время от времени умилостивляют посильными жертвами темных гениев зла, обитающих и в небе, и в земле, и в воде, и в горах. Лапландцы норвежские также всё обращены в христианство королем Фридрихом V.

Теперь лопари мало-по-малу начинают свыкаться с оседлою жизнью. Предоставленные самим себе на одной из отдаленнейших окраин России, они вполне удовлетворяются убогою обстановкою их бесцветной жизни. Дикие вьюги полюса, долгая зимняя ночь, скудная почва — не особенно тяжелы для людей, никогда не видавших ничего лучшего. Но одинокий турист, пересекающий эти безлюдный пустыни, невольно станет тосковать о другом далеком крае, где яснее светит ясное солнце, роскошно ложатся под его лучами тучные нивы, и звонко разносится в ароматном воздухе медленная родная песня, захватывая своими задушевными переливами и мысль, и сердце человека.

А тут — вечное молчание снеговых гладей или назойливый скучный стрекот и гам птицы, переполняющей ненадолго ожившие пустыри.

Но отрешитесь от воспоминаний своего прошлого, сумейте слиться с этою сумрачною природою — и вы поймете дикую красоту этих гранитных гор, этих отвесных каменных берегов, за которыми величаво стелется полярное море с его могучими бурями и льдами.

1902