Джинн [Грэхэм Мастертон] (fb2) читать постранично, страница - 2

особенно подходили для такой гнетущей обстановки, создаваемой нашими безучастными мрачными рожами. У всех было только одно желание побыстрее похоронить нашего ушедшего друга. и вернуться назад, чтобы хлебнуть холодного пивка.

Священник стоял над открытой могилой и читал молитву.

Вдова то и дело подносила к глазам тонкий вышитый платок. Затем гроб опустили в могилу, и мы, как и положено, бросили несколько горстей земли на крышку. Я старался выбирать комки помягче, чтобы они не стучали о крышку и, чего доброго, не тревожили усопшего. Пусть себе лежит, ему сейчас лучше всех.

Наконец все было закончено и мы двинулись обратно сквозь редкий белый лес из мраморных скульптур неподвижных ангелов и каменных надгробий. Стоял тяжелый, неподвижный зной, и мне казалось, что вот-вот мы начнем задыхаться. Нас ожидали четыре лимузина у дороги, в которые мы уселись, глядя друг на друга со скорбным выражением, пытаясь не улыбаться.

На небольшой скорости машины проехали и свернули в сторону Трескового Мыса. Было уже больше одиннадцати часов, когда мы прибыли в Зимний Порт — белый деревянный дом усопшего на заброшенном южном побережье. Лимузины въехали в ворота по заросшей травой гравиевой дорожке и остановились возле дома.

Выйдя из машин и под ставив лица свежему морскому бризу, мы дождались, когда вдова пригласит нас войти.

Я заметил, насколько обветшал Зимний Порт. Это было здание в полуколониальном стиле, построенное около 1800 года, с элегантной верандой и колоннами по всему периметру дома. В начале нашего века владельцы Зимнего Порта пристроили к нему орудийную башню, смотревшую своими бойницами в сторону заросшего берега, а на крыше установили флюгер в форме ятагана, который послушно отзывался на изменения ветра. Дом был огорожен рядом кривых деревьев, которые все, как одно, склонились в сторону дороги, как бы отпрянув от моря, как старые добропорядочные леди при виде мерзкой крысы. Но сейчас это старинное благородное здание имело весьма потрепанный вид — краска на стенах поблекла и облупилась, водосточные желоба разбиты, черепица на крыше поредела. Помнится, когда я еще ребенком приезжал в Зимний Порт, меня восхищали солнечные часы, установленные на широкой западной лужайке, но теперь их едва было видно из-за высокой густой травы.

Маджори Грейвс, одетая в траурное платье и шляпу с черной вуалью, вышла из последнего лимузина. Это была маленькая пятидесятилетняя женщина с крупным клювовидным носом и темными, близко посаженными глазами. Она напоминала мне креветку, а креветки всегда напоминали ее, поэтому я ел их редко. Все-таки некрасиво пожирать близких, даже в вареном виде.

— Привет Гарри, — измученно произнесла она, взяв своими клешнями в черных· перчатках мои руки и взглянув на меня маленькими глазами. Что-то непохоже было по ее виду, чтобы она плакала.

Я кивнул и улыбнулся.

— Это была очень величественная церемония, — сказал я. — Самая величественная…

Она улыбнулась в ответ и посмотрела рассеянным взором куда-то в сторону, как будто думала о чем-то отвлеченном.

— Да, — проронила она. — Полагаю, так и есть.

Мы еще постояли немного, держась за руки, словно собирались потанцевать. В это время какой-то тип решил нас запечатлеть в таком виде на фотографии и щелкнул камерой. Затем Маджори еще раз выдавила улыбку и направилась к остальным гостям, прибывшим на похоронную церемонию. Собралось около тридцати человек, из которых я почти никого не знал и надеялся, что меня им представят. Присутствовало несколько престарелых леди, весьма респектабельного вида мужчин и лишь одна симпатичная молодая девушка. Ее пухленькие красные губки и большие зеленые глаза наводили на мысль, что с ней неплохо бы познакомиться поближе. Чтобы побеседовать, конечно.

Маджори Грейвс провела нас в дом. Внутри он выглядел не лучше, чем снаружи. Обои отсырели от времени и влажного климата, ковры были стерты до серой основы. Квадратная прихожая, пол которой был выложен черным и бельм кафелем, вела в самую большую комнату дома, очень длинную, с высокими окнами, обращенными к морю. Помнится, когда-то эта комната была уставлена дорогой старинной мебелью, кругом радовали глаз цветы и декоративные растения, а теперь тут стояла лишь пара обтянутых ситцем диванов, которые разумней выкинуть, чем держать дома, да несколько жестких маленьких кресел. Даже рисованные маслом замечательные картины исчезли со стен, о них напоминали лишь темные прямоугольные отметины.

Компаньонка Маджори, рассеянная женщина средних лет с выпирающими вперед зубами, приготовила несколько маленьких пирожных с вишенками, которые подала на стол вместе с тремя бутылками шерри.

— Что мертвый, что живой! — чуть слышно пробормотал один из мужчин. — Такой же проклятый скряга!

— Джордж! — с упреком проговорила его жена.

— Да, — упрямо повторил Джордж, который мне сразу же не понравился, -,этот тип был настолько скуп, — что фаршировал индейки для гостей газетами..

В другом углу