Удивительные похождения индийского селезня из городского парка [Ярослав Гашек] (fb2) читать постранично, страница - 2

домике воцарились тишина и мир.

А бездомный индийский селезень храбро ковылял по пустынным дорожкам, иногда в волнении заметая за собой хвостом мелкий песок.

— Но это же наглость, — шипел он про себя, — выгнать меня ночью!

В темноте все казалось ему очень странным. Никто не подходил полюбоваться им и покрошить ему бубликов, которые он всегда поспешно поедал, чтобы и остальным ребятам удалось покормить его. А как было приятно, когда воспитательница как-то объяснила своим питомцам, что он — фазан.

Но сейчас повсюду стояла печальная тишина. Только какой-то кот прошел мимо, алчно сверкая глазами. Но напасть он на селезня не посмел, потому что тот храбро закрякал и продолжал ковылять, гордый и взволнованный. Кот долго глядел ему вслед, а потом принялся бродить вокруг ловушки для кошек.

Индийский селезень вышел из парка и отправился по Садовому проспекту, мимо будки, где дремал сборщик налога на продовольствие, которое проносили в Прагу. На углу Садового проспекта, когда селезень свернул к Жижкову, к нему кто-то подошел.

— Что ты здесь делаешь, индийский селезень? — услышал селезень чей-то голос, странный и неуверенный. — Не узнаешь Малину? Заблудился, видно, бедняга, — продолжал тот же голос, — заблудился и меня уже забыл. Так ведь я Малина. Тот самый, который приносил тебе вместе с барышней Отилкой бублики… Постой, не уходи, — попросил тот же голос, — больше я не буду угощать тебя бубликами. Она теперь кормит уток с другим. Иди-ка ко мне, дружок.

Иллюстрация Г. Ковенчука.

Растроганный Малина подошел к селезню, который его не узнал, поскольку тот выглядел несколько странно. Он был без шляпы и с расстегнутым воротом.

Взяв селезня на колени, человек расплакался.

— Она кормит уток с другим, — повторял он жалобно, — и теперь ходит в Стромовку…

Потом человек успокоился.

— Знаешь что? — сказал он, ухватив индийского селезня за ногу. — Я верну тебя туда, откуда ты пришел.

Он встал и, не обращая внимания на жалобное кряканье селезня, сунул его под мышку и скрылся с ним во мраке Садового проспекта. У будки его остановил сборщик, который только что очнулся от дремоты.

— Что вы несете?

— Я нашел индийского селезня, который сбежал из парка.

— Откуда идете?

— Из Жижкова.

— Значит, платите пошлину.

— Но ведь я несу птицу в парк!

— Так это уже в пределах Праги!

— Я считаю, — возразил Малина, привалясь к будке сборщика, — что делаю хорошее дело.

— Ничем не могу вам помочь, — сказал ледяным тоном сборщик пошлины. — Это живая домашняя птица, а за нее полагается платить налог. В противном случае вам нельзя войти в Прагу.

Малина сказал что-то об охране порядка, пригрозил пойти в полицию. И снова отправился по темному Садовому проспекту. Он услышал шаги полицейского патруля и даже мог уже сказать:

— Разрешите, господа…

Патруль остановился. Один из полицейских оглядел подошедшего. Этот человек с живым селезнем под мышкой не внушал доверия в такой поздний ночной час.

— Откуда у вас эта птица? — коротко спросил полицейский помоложе.

— Нашел. Он из парка.

— Хорошенькое дельце! Значит, вы по ночам уносите животных из парка? — сказал старший, многозначительно хмурясь. — Очень красиво с вашей стороны! Пойдете в участок. И несите это животное по-человечески.

Малина попытался было объяснить как можно понятнее свою встречу с селезнем.

Сделать это ему не удалось. Он плел что-то невразумительное. О какой-то барышне Отилии, которая с другим кормит уток, клялся, что он Малина, и умолял поверить ему в этом, болтая о пошлине селезня, которого он хотел пронести в Прагу, и о бубликах. Словом, ничего нельзя было понять.

В полиции все в конце концов прояснилось. Он показал свои документы, протрезвел и заговорил более связно. Его отпустили, а полицейский патруль отнес индийского селезня в парк.

С той поры индийский селезень молча сидит в домике на островке в центре пруда, тихий, задумчивый, и не отвечает на самые грубые дерзости пекинской гусыни и старухи лебеди.

Только в прошлый раз он сказал со вздохом аисту, который сентиментально повторял, что на свете не осталось больше ни одной лягушки:

— Эх, милый мой, на свете происходят дела и похуже…

---

Jaroslav Hašek. Podivuhodné dobrodružství indického kačera v městském parku, 1915

Сб. "Фиолетовый гром", М.: Детская литература, 1974 г.

Перевод В. Чешихиной

Первая публикация: «Světozor», 29 января 1915 г.