Шпаргалка для невесты [Салли Лэннинг] (fb2) читать онлайн

Салли Лэннинг Шпаргалка для невесты

1

Под колесами темно-синего «феррари» заскрипел гравий, и Картер был вынужден сбавить скорость. Он гнал машину не только потому, что опаздывал, — его снедало волнение. В пятницу вечером, когда он мог бы отправиться в гольф-клуб или, к примеру, пойти в ресторан с новой подружкой, он направлялся в одно из немногих мест, где ему точно не будут рады, где его даже не ждут.

До причала оставалось еще с четверть мили. Картер опоздал на катер и рассчитывал, что найдет откуда позвонить Дональду, чтобы тот приехал за ним специально. Картер знал, что, как только он окажется на острове, его будет не так-то легко вышвырнуть, а если кто-то все же попытается, он сумеет за себя постоять.

Картер немного опустил стекло, и в салон ворвался свежий воздух, пахнущий океаном. Он вдохнул полной грудью и вдруг снова почувствовал себя мальчишкой, карабкающимся по прибрежным скалам острова. Тогда он был счастлив, чувствовал себя в безопасности и даже не догадывался о том, что ждет его впереди. Картер вздохнул. Ему предстояло встретиться после долгой разлуки не только с родней, но и с островом, и он не мог бы сказать с уверенностью, какая из этих встреч чревата большей душевной болью.

Пейдж вышла из машины и с наслаждением вдохнула солоноватый ветер. О бревенчатые сваи дощатого причала плескалась вода. Пользуясь тем, что на частном причале Блэкморов никого, кроме нее, не было, Пейдж сбросила босоножки и села прямо на доски, свесив ноги. Волна лизнула ее босые ступни, и Пейдж взвизгнула от неожиданности: вода оказалась на удивление холодной.

Днем Пейдж задержалась на работе, выехала из города позже, чем следовало, и в результате прибыла на этот пустынный берег с опозданием. Катер, который должен был отвезти ее и нескольких приглашенных официантов на остров Таонге — частное владение Блэкморов — уже ушел и теперь должен был вернуться специально за ней. Пейдж не испытывала по этому поводу угрызений совести, в данный момент она гадала, есть ли на острове плавательный бассейн с подогревом. Она надеялась, что есть. Стивен Блэкмор, приглашая ее на прием по случаю шестидесятилетия своего отца, ясно дал понять, что его отец очень богат. Впрочем, об этом можно было догадаться, как-никак человеку принадлежит целый остров.

Пейдж вздохнула. Стивен хорош собой, обаятелен и любитель развлечься, а это означало, что рано или поздно ей придется дать ему от ворот поворот. Ее любовь к приключениям не распространялась на секс, однако она считала, что ничего страшного не случится, если она проведет один уик-энд со Стивеном в окружении его родни.

Сквозь шум прибоя и шорох ветра в верхушках сосен пробился какой-то новый, посторонний звук. Пейдж прислушалась и удивленно оглянулась. Неужели машина? Дональд, капитан катера, вполне определенно высказался, что в пятницу вечером других гостей, кроме нее, не ожидается.

Шуршание покрышек по гравию становилось все отчетливее. Пейдж нахмурилась, недоумевая, кто может ехать по дороге, которая заканчивается тупиком, — разве что водитель направляется в коттедж, стоящий в полумиле от причала. Ей совершенно не хотелось общаться с кем бы то ни было, с куда большим удовольствием Пейдж подождала бы катер в одиночестве.

Дорога сделала поворот и стала подниматься на пологий холм. С верхней точки Картеру открылся вид на океан. Темно-бирюзовая вода и на ней — изумрудно-зеленое пятно острова в обрамлении белой пены прибоя. От неправдоподобной красоты пейзажа у Картера запершило в горле. Ностальгия, пресловутая тоска по дому. Одной из причин, по которой он в последние годы работал, как проклятый, было стремление заглушить эту острую тоску. Неожиданно Картер заметил на причале одинокую фигурку. Он недовольно нахмурился. Кого еще принесла нелегкая на причал в тот редкий момент, когда ему хочется побыть одному?

Подъехав ближе, он увидел, что это не девочка, а молодая женщина. На обочине дороги недалеко от причала стояла машина, на которой она, по-видимому, приехала. Картер тоже свернул на обочину, поставил «ферарри» за белым «мини» и пошел к причалу, размышляя, как половчее избавиться от нежелательного знакомства, а потом дойти до ближайшего коттеджа и позвонить оттуда Дональду.

Тем временем женщина встала. Солнце садилось за спиной у Картера, поэтому фигура женщины была залита розовато-золотистым светом, и у Картера не осталось никаких сомнений в том, что перед ним далеко не подросток, разве что короткую стрижку женщины можно было принять за подростковую, да и то лишь сзади. Лиф цветастого платья облегал высокую полную грудь, оставляя открытыми руки и плечи, расширявшаяся книзу юбка доходила до середины икр. Картер заметил, что босые ноги женщины блестят от воды. Короткая стильная стрижка и покрой платья выгодно подчеркивали ее стройную шею и выразительные черты лица. Волосы по цвету напоминали вересковый мед.

Картер понял, что перед ним настоящая красавица. Понял он и другое: что женщина рада видеть его ничуть не больше, чем он — ее. Взяв инициативу на себя — почему-то это раздосадовало Картера, — она холодно спросила:

— Вы заблудились? — Незнакомка окинула его быстрым взглядом, отметив и высокий рост, и линялые джинсы, и небрежно расстегнутую верхнюю пуговицу ворота спортивной рубашки. — Как видите, дорога кончается тупиком. Вероятно, вам нужно было свернуть налево в полумиле отсюда.

— Нет, я не заблудился, — немного резко ответил Картер, — а вот вы нарушаете границы частных владений. Этот причал — частная собственность и принадлежит владельцу острова Таонге.

— Именно туда я и направляюсь.

— Вот как? Может, вы перепутали время? Прием состоится только завтра.

— Ничего я не перепутала.

Незнакомка тоже заговорила чуть резче. Картер отметил, что у нее голубые глаза, причем довольно темные, почти синие. Глядя на женщину сверху вниз — она была на несколько дюймов ниже него, — Картер задавал себе вопрос, с какой стати он заинтересовался миниатюрной блондинкой с женственными формами, тогда как всегда питал слабость к худым высоким брюнеткам. И дело было не только во внешности, Картер предпочитал женщин, которые сразу выказывают свою заинтересованность, от этой же веяло арктическим холодом. К досаде своей, Картер поймал себя на мысли, что ему приходится делать над собой усилие, чтобы не опускать взгляд ниже лица и не пялиться на ее аппетитные округлости. Он приказал себе сосредоточиться и призвал на помощь свои хваленые аналитические способности.

— Попробую угадать. Вы приехали раньше других гостей, потому что вы девушка Стивена.

Она закусила губу.

— Как вы догадались?

— Стивен неравнодушен к хорошеньким мордашкам и соблазнительным фигуркам.

Она подозрительно прищурилась.

— Звучит как двойной комплимент, но у меня почему-то такое ощущение, что вы меня оскорбили.

Порыв ветра с моря прижал юбку к ногам женщины, а потом подхватил ее и задрал почти до талии. Пока она пыталась вернуть подол на положенное место, Картер неожиданно для себя услышал свой голос:

— У вас от природы такие волосы или это краска?

Бестактность вопроса поразила его самого, однако женщина его просто проигнорировала и в свою очередь спросила:

— Вы тоже собираетесь на Таонге?

— Да.

— С кем? Чей вы спутник?

— О, я сам по себе. — Картер улыбнулся одними губами. — Я ничей, иное противоречит моим принципам.

— В этом я с вами согласна, у меня такой же принцип.

— Сомневаюсь… если вы встречаетесь со Стивеном.

Едва заметный упор на слове «встречаетесь» заставил женщину покраснеть. Она открыла было рот, чтобы возразить, но промолчала. Картер издал короткий смешок.

— Я рад, что вы не спорите. Репутация Стивена хорошо известна.

— Вижу, можно не спрашивать, не друг ли вы Стивена. Ясно, что нет.

— Вы правы.

Пейдж услышала в его словах странную горечь и только тут заметила, что мужчина очень напряжен, так напряжен, что, казалось, в любую минуту может сорваться. Пейдж впервые пожалела, что причал находится на отшибе и до ближайшего жилья довольно далеко. Кроме всего прочего незнакомец двигался с хищной грацией тигра, и это тоже пугало. Пейдж, правда, владела кое-какими приемами самообороны, но она надеялась, что в данном случае ей не придется применить их на практике. Сделав над собой героическое усилие, Пейдж улыбнулась и протянула мужчине руку.

— Пейдж Кенсли.

Он с явной неохотой пожал ее руку и так быстро, как только позволяли приличия, произнес:

— Картер Блэкмор.

Пейдж нахмурилась.

— Вы кузен Стивена?

— Нет.

Лаконичность собеседника граничила с грубостью, и Пейдж решила не церемониться.

— Вот что, мистер Блэкмор, до того, как появились вы, мне было хорошо в одиночестве, да и вы, как я вижу, не в восторге от моей компании. Но нам придется вместе ждать катер и вместе добираться до острова, так что давайте постараемся вести себя любезно. Почему бы не поговорить о погоде, которая, кстати, сегодня просто великолепна?

Картер считал умение сглаживать острые углы своим достоинством, но почему-то сейчас это качество обернулось против него. Он опрометчиво заметил:

— Значит, вам нравится закат? О, вы еще не видели восход, когда солнце пробивается сквозь туман, лежащий над самой водой…

— Значит, вы бывали здесь раньше? — позволила себе полюбопытствовать Пейдж. — Странно, что ваши родственники не знают о вашем приезде. Дональд сказал, что сегодня, кроме меня, других гостей не будет.

Они не знают, потому что я им не сказал, подумал Картер, но вслух сказал:

— Наверное, кто-то что-то напутал.

Пейдж сразу поняла, что обманщик из него никудышный. Она недоумевала, чего ради он вообще взял на себя труд обманывать совершенно незнакомого человека.

— Вы часто бываете на Таонге? — задала она следующий вопрос.

— Не был несколько лет. Как вы познакомились со Стивеном?

— Через общих знакомых. У нас было всего несколько свиданий, но мне давно хотелось побывать на этих островах, так что, признаюсь, когда он пригласил меня на выходные, я с радостью ухватилась за эту возможность.

— Значит, вы со Стивеном не любовники?

Картер чуть не подпрыгнул от неожиданности, услышав собственный голос. За последние пять минут он удивлял самого себя уже во второй раз.

Его вопрос повис в воздухе. После затянувшейся паузы Пейдж ледяным тоном заметила:

— Вы ведь не это хотели спросить?

Картер с досадой отметил, что она умна, даже слишком.

— Вы правы, вопрос бестактный. Я хотел спросить: у вас от природы такой цвет волос или вы их красите?

— Час от часу не легче! Какое вам дело до цвета моих волос?

— Я интересуюсь из праздного любопытства.

— Сдается мне, что праздное любопытство — не ваш стиль, — сухо возразила Пейдж. — Если вы не кузен Стивена, то кем вы ему приходитесь?

Картер прищурился.

— А что, если я его старший брат?

Пейдж фыркнула.

— Ну да, а я тогда английская королева. Стивен никогда не говорил, что у него есть брат.

— Не сомневаюсь. Так вы мне скажете, какого цвета ваши волосы на самом деле?

Пейдж задумчиво посмотрела на странного собеседника. Она знала, что необычный цвет волос — выигрышная особенность ее внешности. Кроме того, у нее неплохая фигура, но ее женственные формы так часто привлекали нежелательное внимание мужчин, превращая их в похотливых идиотов, что Пейдж привыкла воспринимать свое телосложение скорее как недостаток нежели достоинство.

Она вздохнула и сдалась:

— Тот цвет волос, который вы видите, достался мне от природы. Знаете, некоторые считают меня упрямой, но до вас мне далеко.

Картер улыбнулся, и улыбка совершенно преобразила его лицо. Прямой нос, четко очерченные губы, волевой подбородок с продолговатой ямочкой остались, разумеется, теми же самыми, что были секунду назад, но улыбка словно озарила его лицо внутренним светом, оно стало еще более привлекательным и невероятно, вызывающе сексуальным. Вот она, энергия мужественности, подумала ошеломленная Пейдж. Она почувствовала воздействие этой энергии и на себе, да так ощутимо, как будто Картер ее обнял. Невольно попятившись, она пробормотала с придыханием:

— За последние несколько лет я встречала много привлекательных мужчин, но вы, должна признать, обошли их всех.

Длинные ресницы Картера затрепетали, он с иронией заметил:

— Удачная реплика. Что дальше? Вы спросите мой номер телефона? Стивену бы это не понравилось.

— Только не говорите, что вам не приходится отбиваться от женщин, все равно не поверю.

— Не скажу, я от них отбиваюсь. Как я уже сказал, я ничей.

Пейдж немного смягчилась.

— Я тоже, я не принадлежу никому, включая Стивена.

От улыбки Картера не осталось даже воспоминания. Он подозревал, что именно Стивен виноват в том, что в свое время его буквально выслали с острова. Возможно, именно поэтому его так раздражала мысль, что Пейдж Кенсли может быть любовницей его брата. Картер не понимал, почему это вообще его интересует, ведь он познакомился с этой женщиной всего несколько минут назад.

— Позвольте дать вам добрый совет. В эти выходные держитесь подальше от Стивена. Ради вашей же пользы.

Пейдж недоуменно заморгала. Внезапно ее осенило, и она медленно спросила:

— Вы его ненавидите?

— Нет, но мне бы не хотелось, чтобы вы попали под перекрестный огонь.

— Я не собираюсь… А вот и катер!

Картер быстро оглянулся, его крупная фигура заметно напряглась, Пейдж показалось, что он напрочь забыл о ее существовании. Казалось, Картер весь мобилизовался, готовясь к серьезному испытанию. Она не знала, что именно привело его сюда, но чувствовала, что это потребовало от него смелости и выдержки. Почему-то она не сомневалась, что и то, и другое у Картера имеется в достатке.

Пейдж посмотрела на его руки. Он так крепко сжал кулаки, что побелели пальцы. Она осторожно тронула его за локоть.

— Что-то не так? Не хотите рассказать мне в чем дело? Вдруг я могу помочь?

Собственная способность к сопереживанию уже не раз доставляла Пейдж неудобства, но это ее не остановило. Картер отвел взгляд от катера — того самого, на котором он шестнадцатилетним мальчишкой покинул остров, — и процедил ледяным тоном:

— Это не ваше дело.

Пейдж поморщилась и отдернула руку.

— Ладно, считайте, что я ни о чем не спрашивала.

Она развернулась так резко, что подол платья высоко взметнулся, и быстро пошла к дороге. Достав из багажника машины дорожную сумку, она встала спиной к Картеру и стала смотреть на сосны так, словно более увлекательного зрелища не было на свете.

Картер стиснул зубы. Он не нуждался ни в чьей помощи. Еще с тех пор, как его впервые изгнали с острова, а ему тогда было шесть, он привык полагаться только на себя, и ни одна женщина, будь она хоть трижды раскрасавица, этого не изменит.

2

Картер угрюмо смотрел на воду и приближающийся катер, названный без затей «Быстрый», вскоре уже можно было разглядеть стоящего у штурвала Дональда. Картер повернулся и медленно пошел к своей машине. Проходя мимо Пейдж, он бросил:

— Пора спускаться на причал.

Пейдж кивнула и пошла, плавно покачивая бедрами. Глядя ей вслед, Картер испытал всплеск желания, но тут же остудил себя мыслью, что объедки с пира Стивена его не интересуют. С младшим братом Картер практически не общался, но до него доходили слухи о похождениях Стивена — в основном о его непомерных тратах и многочисленных женщинах. По-видимому, Пейдж Кенсли — последняя из его пассий. Картер чертыхнулся под нос, взял с заднего сиденья свою сумку и пошел к причалу.

«Быстрый» пристал к берегу, и с его борта на причал ступил высокий крепкий мужчина в потрепанной кожаной шляпе, клетчатой рубашке и кожаных штанах.

— Мистер Картер, неужели это вы или мне чудится? Дайте-ка я вас обниму.

Картер был явно тронут теплым приемом.

— Здравствуй, Дональд, рад тебя видеть. Как ты? И ради Бога не величай меня мистером, для тебя я по-прежнему просто Картер.

— Мне не говорили, что ты приедешь. Чертовски рад тебя видеть, мальчик.

Картер заметил, что за то время, что они не виделись, Дональд прибавил в весе фунтов тридцать.

— Они не знают, это сюрприз, — ответил он, не вдаваясь в подробности. — Уж не в этой ли самой рубашке ты был, когда я уезжал?

Дональд с сомнением покачал головой.

— Вряд ли, та давно износилась. — Он добродушно усмехнулся. — Хотя эта не чище той. Зато «Быстрый» хорошо выглядит.

Действительно, доски палубы сияли, все бронзовые детали были начищены до блеска, краска нигде не облупилась.

— Поднимайся на борт, поплывем, как в старые времена.

Так же, да не совсем, подумал Картер, давно уяснивший, что вернуть прошлое невозможно. Он показал на стоящую рядом и до сих пор молчавшую Пейдж.

— Познакомься, это Пейдж Кенсли.

Дональд посмотрел на Пейдж выцветшими, но по-прежнему проницательными глазами.

— Давайте вашу сумку, мисс, нам пора отчаливать, а то скоро начнется прилив.

— Здравствуйте, Дональд, рада с вами познакомиться.

Дональд улыбнулся.

— А вы и впрямь красотка, мисс, как мистер Стивен и говорил.

Пейдж смутилась и покраснела.

— Спасибо.

Картер уже спустился по трапу, Дональд отвязал канат, и «Быстрый», тихо урча мотором, отошел от берега. Пейдж встала так, чтобы ей было видно, куда они плывут, но и чтобы в то же время не упускать из виду Картера и Дональда. Дональд показался ей хорошим человеком, и она рассудила, что если он с симпатией относится к Картеру, то, наверное, и Картер не так уж плох. Но с его возвращением на остров связана какая-то тайна, кроме того, Пейдж точно помнила, что на ее вопрос, есть ли у него братья или сестры, Стивен ответил отрицательно. Уик-энд обещал стать более интересным, чем Пейдж ожидала.

Картер стоял на палубе, ветер трепал его густые темные волосы. Он был высокий, широкоплечий, с узкими бедрами и длинными ногами. Почему-то от его близости Пейдж ощутила слабость в коленях. Стивен был, пожалуй, красивее и уж точно дружелюбнее, но он на нее так не действовал. Вода в бухте была неспокойной. Пейдж крепче ухватилась за леер и стала смотреть вперед, гадая, какой же из островов — Таонге. Минут чрез пятнадцать у нее не осталось сомнений, катер явно держал курс на остров с самыми изрезанными очертаниями, на котором из-за деревьев выглядывала куполообразная крыша. Вскоре в поле ее зрения попали и другие постройки: каменный лодочный сарай размером чуть больше домика родителей Пейдж, длинный, выдающийся в море причал. Пейдж увидела и песчаный пляж, и ухоженную лужайку с безупречно подстриженным газоном.

Дональд, умело маневрируя, подвел катер к причалу. Картер спрыгнул на берег и привязал канат. Потом, не встречаясь с Пейдж взглядом, подал ей руку и помог сойти на берег. Дональд выгрузил ее вещи. Картер легко подхватил две сумки, свою и Пейдж.

— Пошли. До завтра, Дональд.

Он зашагал по длинной дощатой лестнице с такой скоростью, словно за ним гнался сам дьявол. Чтобы не отстать, Пейдж пришлось чуть ли не бежать. Она промчалась мимо кустов рододендронов, декоративных решеток, увитых бугенвиллеей, мимо ухоженных клумб с розами. Пейдж подумала, что парк, наверное, сделал бы честь Версалю, но здесь, на острове, выглядел неуместно. Наконец она увидела особняк — помпезное, с колоннами и портиком здание, в архитектуре которого причудливо соединились самые разные стили.

— Э-э-э… очень мило.

Она остановилась. Картер тоже остановился и сухо уточнил:

— Насколько я понимаю, вы не в восторге?

— Как вам сказать… впечатляет.

— Я бы выразился по-другому: это монумент в честь победы денег и тщеславия над здравым смыслом и хорошим вкусом, — язвительно сказал Картер. — Причем вы еще не все видели.

— Как, — изумилась Пейдж, — неужели есть еще что-то?

— Я имею в виду, что вы не видели дом изнутри. Там есть все, что только можно купить за деньги.

Пейдж с облегчением отметила, что Картер выглядел уже не таким напряженным, как раньше, хотя она сама не понимала, с какой стати ее вообще интересует эмоциональное состояние мало знакомого мужчины.

— А обыкновенная входная дверь здесь имеется?

Картер мрачно усмехнулся.

— Имеется. Следуйте за мной.

Рядом с массивной двустворчатой дверью висел старинный дверной колокольчик. Картер дернул за шнурок и открыл дверь. Через вестибюль им навстречу уже спешил пожилой дворецкий.

— Мистер Картер! — Дворецкий схватился за сердце. — Не может быть, неужели это вы! Как же я рад вас видеть!

— Здравствуйте, Уоррен. — Картер пожал дворецкому руку. — Я решил сделать сюрприз своим родственникам. Как здоровье вашей жены?

— Спасибо, неплохо. Мэгги будет очень рада вас видеть. Напитки сервированы в большой гостиной. Прикажете объявить о вашем приезде?

— Почему бы и нет? Кстати, это Пейдж Кенсли, приятельница Стивена.

Уоррен поздоровался с Пейдж учтивым кивком. Маленькая процессия двинулась в сторону гостиной. После того, как Уоррен провел их через широкий арочный проход, Картер взял Пейдж за руку. Пальцы у него были холодные, но Пейдж не собиралась их отпускать.

— Мисс Пейдж Кенсли и мистер Картер Блэкмор! — торжественно объявил Уоррен.

Комната, в которой они оказались, подавляла своими гигантскими размерами, обилием мрамора и ковров. В глубоких кожаных креслах сидели трое. Их реакция на появление Картера произвела на Пейдж не менее сильное впечатление, чем сама комната: Стивен вскочил, как подброшенный, и резко повернулся к двери. Сейчас он был разительно не похож на того беззаботного, обаятельного молодого человека, каким его знала Пейдж. Пожилой мужчина, по-видимому, Эдмунд Блэкмор, выглядел испуганным до полусмерти. Третьей была элегантная дама средних лет в льняном костюме и длинной ниткой крупного жемчуга на шее. На ее лице отразилась смесь тревоги и отвращения.

Пейдж решила, что это, должно быть, мачеха Стивена. Она с интересом наблюдала, как каждый из троицы прячет инстинктивную реакцию под вежливой маской. Стивен подошел к Пейдж улыбнулся во все тридцать два безупречно белых ровных зуба. Пейдж ни на секунду не усомнилась бы в искренности его улыбки, если бы не видела гримасу ненависти, исказившую его лицо, когда она и Картер входили в гостиную.

— Пейдж! Отлично выглядишь.

Она и опомниться не успела, как Стивен взял ее за плечи и вдруг крепко поцеловал в губы. Пейдж освободилась из его рук, подавляя инстинктивное желание вытереть губы.

— Здравствуй, Стивен, извини за опоздание. Как удачно, что мы с Картером приехали одновременно.

— Ах да, Картер… мой блудный братец. Надо полагать, твое появление — сюрприз по случаю дня рождения отца?

— Да, я решил преподнести сюрприз вам всем, — небрежно ответил Картер.

— И тебе это удалось. Правда, папа? — Стивен все с той же ослепительной улыбкой повернулся к Эдмунду.

Как я раньше не замечала, что у Стивена фальшивая улыбка? — подумала Пейдж. Ей не понравилось, что он ее поцеловал, и еще меньше понравилось, как именно он это сделал. Целуя ее, Стивен явно хотел позлить Картера, а что при этом почувствует сама Пейдж, его не интересовало.

Эдмунд Блэкмор встал с кресла и шагнул навстречу сыну. Это был высокий худощавый мужчина с прямым аристократическим носом и с не столько волевым, сколько упрямым подбородком. Эдмунд Блэкмор отлично владел собой, о его первом испуге уже ничто не напоминало. Он не только не изъявил желания обнять сына, но даже не пожал ему руку. Окинув Картера с ног до головы оценивающим взглядом, Эдмунд сухо сказал:

— Ты еще успеешь переодеться к обеду.

— Только сначала я хочу выпить виски со льдом, — возразил Картер.

— Что ж, наливай себе сам, только будь любезен поздороваться с Амандой.

Двигаясь с экономной грацией, которую Пейдж уже заметила раньше, Картер пересек комнату и чмокнул мачеху в щеку.

— Аманда. Ты отлично выглядишь.

— Спасибо, Картер, — холодно ответила женщина, даже символически не изобразив ответное приветствие. — Наливай себе виски, а я попрошу Уоррена принести еще один прибор.

Стивен взял Пейдж за руку и потянул, вынуждая выйти вперед.

— Папа, Аманда, знакомьтесь, это Пейдж Кенсли. Пейдж, это мой отец Эдмунд Блэкмор и моя мачеха Аманда Блэкмор.

Пейдж поздоровалась за руку с отцом Стивена и с его женой, произнесла приличествующие случаю слова. Когда ей предложили выпить перед обедом, она выбрала джин с тоником и сама не заметила, как оказалась вовлеченной в светскую беседу о садах и цветах. Аманда предложила ей утром осмотреть сад. Эдмунд стал рассказывать, кто изображен на портретах. Картер молчал, не участвуя в общем разговоре. Наконец минут через тридцать горничная проводила Пейдж в отведенную ей комнату.

Пейдж закрыла за собой дверь и прислонилась к косяку. Её подмывало схватить вещички и сбежать с острова, оставив милое семейство выяснять отношения. Она не понимала, почему Картер вообще решил воссоединиться с родственничками. Они были явно не в восторге от его появления, никто даже не поинтересовался, как у него дела или почему он вернулся. Для Пейдж оставалось неясным, почему он уехал. И когда. И при каких обстоятельствах.

Горничная распаковала вещи Пейдж и развесила в шкафу на плечиках. То, что помялось, было тщательно выглажено. Пейдж переоделась в белые шелковые брюки и длинную тунику и надела босоножки на высоких тонких каблуках. Немного румян на скулы, чуть-чуть блеска на губы, пару раз расческой по волосам — и она готова. Пейдж покинула свою комнату и без особого энтузиазма пошла по коридору в сторону лестницы. Вечер предстоял долгий.

Одна из дверей открылась, и в коридор вышел Картер.

— Подождите, Пейдж, пойдем вместе, а то заблудитесь.

Пейдж оглянулась. Картер был в темно-сером костюме и в белой рубашке, воротник которой подпирал элегантно завязанный узел жемчужно-серого шелкового галстука, но волосы как были растрепаны ветром, так и остались. В глазах Картера горела решимость. Неужели я назвала его привлекательным? — мысленно удивилась Пейдж. Слишком слабое определение для мужчины, каждой своей клеточкой излучающего силу, ум и животный магнетизм. Магнетизм, который буквально втягивал ее в свое силовое поле. Уже одно это выделяло его из всех прочих мужчин — Пейдж считала себя не восприимчивой к мужскому обаянию, а от сексапильных красавцев и вовсе старалась держаться подальше.

Остановившись в шаге от Пейдж, Картер неторопливо окинул ее взглядом.

— Весьма элегантно. Скромно, но со вкусом — то, чего никогда нельзя было сказать ни о Эдмунде, ни об Аманде.

— Следует ли понимать это как комплимент?

— Не напрашивайтесь на лесть.

— А как еще я узнаю, что вы думаете на самом деле?

— Хорошо, тогда внесу ясность. Понимайте так, что вы — самая прекрасная женщина, какую мне только доводилось видеть.

— Я? Прекрасная?

— Полно, неужели вы никогда не смотрели на себя в зеркало?

— У меня слишком большой рот, а нос наоборот, маленький и вздернутый.

— Совсем чуть-чуть, кроме того, безупречное совершенство — это скучно. — Картер неторопливо поднял руку и погладил Пейдж по щеке, а потом дотронулся до уголка губ. — Мне хотелось это сделать с той самой минуты, когда я вас впервые увидел, — хрипло сказал он.

Пейдж покраснела.

— Ерунда! Я помню, что, когда мы встретились, вы хотели, чтобы я убралась с причала и оставила вас одного, так что не надо теперь притворяться, будто вы были сражены моей неземной красотой.

— Во-первых, я никогда не притворяюсь. А во-вторых, я способен испытывать несколько чувств одновременно.

Пейдж поймала себя на мысли, что то же можно сказать и о ней. Если злость и похоть можно назвать чувствами, то в данный момент ее обуревали оба. Но она скромно заметила:

— Мы опоздаем к обеду. В вашей семье опоздание не карается?

— Карается, и очень жестоко. — Картер подал ей руку. — Пошли.

Это был вызов — Картер предлагал подружке Стивена войти в гостиную под руку с ним.

— Не используйте меня как орудие в борьбе против младшего брата! — вспылила Пейдж.

— Не низводите меня до такого уровня.

Картер в завуалированной форме дает понять, что хочет взять меня под руку ради меня самой, а не для того, чтобы позлить брата, поняла Пейдж. Она была польщена, но, не желая это показывать, с некоторой долей сарказма спросила:

— Интересно, кому-нибудь когда-нибудь удается вас переспорить?

Картер усмехнулся.

— Почему-то у меня такое чувство, что это удастся вам.

— Хотела бы я его разделять, — пробормотала Пейдж.

Она оперлась на руку Картера, машинально отметив ее силу и твердость.

— Зачем вы приехали?

— Я решил помириться с семьей и решил, что шестидесятилетие отца — самый подходящий случай.

Пейдж посмотрела ему в глаза.

— Если вы действительно хотели мира, то не лучше ли было предупредить отца о своем приезде? Он очень испугался, когда вы объявились.

Картер нахмурился.

— Значит, вы тоже заметили? Меня это удивило, гнев я бы мог понять, но страх…

— А что, если он не хочет с вами мириться?

— Тогда мне придется найти способ, чтобы это произошло, как же еще? И не спрашивайте, почему я уехал, все равно не скажу.

— А вы очень прямолинейны. — Пейдж лукаво улыбнулась. — Подозреваю, что наш разговор — единственный искренний в этот вечер.

— Раз уж мы говорим начистоту, ответьте, что бы вы сделали, если бы я вас сейчас поцеловал?

В первый момент Пейдж опешила, но быстро оправилась от потрясения и задумчиво проговорила.

— Не знаю, еще не решила. Может, завизжала бы, может, стала звать на помощь, а может, потащила бы вас в ближайшую спальню. Не знаю.

— В таком случае, отложим вопрос до тех пор, когда будет время проверить на практике.

Картер пошел по коридору с таким видом, словно они только что говорили о погоде. В голове Пейдж вертелись вопросы, а тело, как ни прискорбно было это признавать, ныло от голода, не имеющего никакого отношения к еде. Она очень сожалела о своей опрометчивой реплике и недоумевала, с какой стати ее угораздило ляпнуть, что она утащила бы его в ближайшую спальню. Никогда в жизни она не утаскивала мужчину в спальню и не собиралась проделывать это с Картером.

3

За обедом, состоящим из нескольких перемен изысканно приготовленных блюд, Стивен беззастенчиво флиртовал с Пейдж. Аманда много говорила о цветах, Эдмунд и Картер в основном отмалчивались. Из разговора Пейдж узнала, что Картер уехал из дома восемнадцать лет назад, но почему уехал, никто не объяснил.

Время тянулось нескончаемо. Обстановка за столом была далека от непринужденной. Едва ли не за каждым словом чувствовался невысказанный подтекст. Точь-в-точь как дома, думала Пейдж. Ее родители никогда не высказывали вслух свои претензии и истинные желания. Они держались друг с другом подчеркнуто вежливо, прямо как Блэкморы. Именно от этой показной вежливости, от скрытой фальши Пейдж в свое время и стремилась сбежать, когда в семнадцать лет приняла решение уйти из дому.

Часам к десяти у Пейдж разболелась голова. Воспользовавшись этим предлогом, она отказалась от кофе, который должны были подать в патио, и сказала, что хочет подняться в свою комнату. Проводив Пейдж до дверей гостиной, Стивен попытался поцеловать ее на прощание, но Пейдж сумела увернуться, так что его губы только скользнули по ее щеке. Стивен больно сжал ее локоть и многозначительно сказал:

— Спокойно ночи, дорогая… приятных снов.

— Спокойной ночи.

По лестнице Пейдж поднялась чуть ли не бегом. Закрыв за собой дверь комнаты, она подумала и повернула ключ в замке. Стивену явно не понравилось, что она появилась в гостиной под руку с Картером, так что он вполне мог попытаться сравнять счет и явиться к ней ночью. Довольная тем, что приняла меры предосторожности, Пейдж стала спокойно раздеваться.

Теперь она осознавала, что, приняв приглашение Стивена, поступила не очень мудро. Однако два свидания, которые у них были, прошли довольно неплохо. На первом они ходили в рыбный ресторанчик, потом в кино, на втором катались на яхте вместе с другой парой, и Пейдж решила, что поездка со Стивеном на остров его отца будет приятной и безопасной. Возможно, она и была бы безопасной, если бы не объявился Картер.

Надев ночную рубашку, Пейдж прошлась по комнате, разглядывая мраморные статуэтки. Было трудно понять логику декоратора, объединившего в одном интерьере гипсовую лепнину, мебель в стиле Людовика XIV, резные каменные статуэтки в древнеегипетском стиле и абсолютно современное широкое окно от пола до потолка. Картер прав, слишком много денег при недостатке вкуса, решила Пейдж.

Она снова задумалась о Картере. Она уже успела заметить, что у него молниеносная реакция и сильные руки. Что бы я почувствовала, если бы он коснулся моей груди своими длинными пальцами? — подумала Пейдж, подумала и ужаснулась. Никогда еще она не испытывала такого острого голода по прикосновению мужчины. До встречи с Картером она старалась удерживать поклонников на безопасном расстоянии, и обычно ей это удавалось. Но почему-то с Картером все было иначе.

Пейдж недовольно вздохнула, взяла с полки над камином нефритовую фигурку какого-то божества, повертела ее в руках и поставила обратно. Наверное, я переела за обедом, решила она, вот и лезут в голову всякие неподходящие мысли. Пейдж открыла стеклянные двери на балкон. Перила ограждения были пышно увиты зеленью. С океана доносился мерный шепот волн, ночь была ясная, черный бархат неба был усыпан звездами. Из внутреннего дворика, расположенного двумя этажами ниже, доносились голоса. Пейдж прислушалась.

— Не понимаю, почему ты не потрудился предупредить нас о своем приезде, — раздраженно сказала Аманда.

— Потому что я знал, что вы будете против, — откликнулся Картер.

— И ты был прав. Ты хотя бы понимаешь, что завтра здесь соберутся все мои друзья? Теперь нам придется срочно придумать какую-то историю, объясняющую твое появление.

— Скажи правду, что я приехал, чтобы помириться с вами.

— Отец не сможет тебя простить, — возразила Аманда. — Восемнадцать лет назад ты нас бросил, неужели ты думаешь, что можешь вот так запросто вернуться, словно ничего не случилось?

— Кто кого бросил, это еще вопрос, Аманда.

— Ерунда! Ты знал, что здесь тебя всегда примут.

— Тем не менее, как только моя мать умерла, меня сразу же отправили в пансион и первые два года не разрешали возвращаться домой даже на летние каникулы.

— Это было до меня, — быстро сказала Аманда.

— Не понимаю, чем ты недоволен, тебе ведь нравилось жить в городе, — вмешался в разговор Эдмунд. — А здесь, на острове, ты совсем одичал.

— Давайте придерживаться фактов, — спокойно сказал Картер. — Вы просто не хотели, чтобы я болтался под ногами.

— В пансионе из тебя сделали настоящего человека, — вставила Аманда.

— Вот как? Тогда почему вы вышвырнули меня из дому, когда мне исполнилось шестнадцать?

— Ты втоптал наше имя в грязь, выставил меня на посмешище! — Голос Эдмунда дрожал от возмущения. — А в довершение всего украл фамильное кольцо. Кстати, где оно? Ты его продал?

— Я его не брал.

— Но оно пропало в ту же ночь, когда исчез ты. Ты украл его, как банальный воришка, этого я никогда не смогу простить.

— Папа, если ты хотя бы немного меня знаешь, то должен понимать, что это не в моем стиле.

— Полагаю, — ровно заметил Стивен, — теперь ты заявишь, что твой приезд никак не связан с предстоящим пересмотром папиного завещания.

Повисло молчание. Пейдж затаила дыхание. Она прекрасно осознавала, что ей не следует подслушивать, но она боялась, что если попытается вернуться в комнату, то каким-нибудь звуком нечаянно выдаст себя. Наконец Картер заговорил:

— Конечно, не связан. Я вообще впервые слышу, что завещание будет изменено. Мне не нужны деньги отца, у меня своих достаточно.

Стивен пренебрежительно фыркнул.

— Полно, братец, речь идет о сотнях тысяч. Я читал о твоих впечатляющих успехах в бизнесе, но, думаю, даже ты не стал бы отмахиваться от такой суммы.

— Прекратите! — Голос Аманды почти сорвался на визг. — Картер, после всего, что ты натворил, мы не можем тебя принять с распростертыми объятиями. Тебе лучше уехать. Утром я велю подготовить катер, Дональд отвезет тебя сразу после завтрака.

Картер ответил так тихо, что Пейдж едва расслышала:

— Нет, Аманда, я никуда не уеду.

— А я говорю, уедешь!

— Присоединяюсь, — поддакнул мачехе Стивен.

— Однажды я уже уехал, но тогда я был мальчишкой, теперь мне тридцать четыре года, и я изменился. Твои деньги, папа, мне не нужны, я хочу снова обрести семью.

— Но ты же сам сбежал из дому! — воскликнул Эдмунд. — Целых шесть недель мы даже не знали, жив ли ты вообще. И ты прихватил с собой кольцо.

— Извини, что я не давал о себе знать, но я тогда был молод и упрям — весь в тебя. Что касается кольца, то я уже говорил, что не прикасался к нему. Папа, как ты можешь даже предполагать такое, я же знаю, как много оно для тебя значит!

— Ты продал меня газетчикам.

— Ты, очевидно, забыл: прежде чем это сделать, я пытался тебя уговорить. Стоки от твоей фабрики отравляли реку, я убеждал тебя поставить очистительную систему, ты отказался, тогда я обратился в газеты. Я просто не знал, как еще на тебя воздействовать.

— Если бы история повторилась, ты поступил бы так же?

— Думаю, на этот раз я нашел бы другие способы решить проблему.

— Ты совсем не изменился, — мрачно подытожил Эдмунд. — Аманда права, тебе лучше уехать завтра же утром.

— Я не уеду. — Помолчав, Картер добавил с наигранной небрежностью: — Если, конечно, ты не прикажешь Дональду и Уоррену вытолкать меня силой.

Послышался скрежет ножек стула по керамической плитке.

— Вот что, — деловито сказала Аманда, — предлагаю всем пойти спать, утро вечера мудренее. Эдмунд, ты идешь? Спокойной ночи, Стивен.

— Спокойной ночи, папа, — сказал Картер.

Эдмунд промычал что-то неразборчивое. Хлопнула дверь.

— Что, Картер, снова в немилости? — насмешливо бросил Стивен. — Прямо как в прежние времена.

— Что ты сделал с кольцом?

Стивен подозрительно долго медлил с ответом.

— Ничего.

— Но кто-то же его взял, и я точно знаю, что не я. Остаешься ты. Ты его где-нибудь спрятал? Признайся, чего ты боишься? Тебе было всего десять лет, сейчас никому и в голову не придет предъявлять тебе обвинение.

— Не выйдет, Картер, твой трюк не сработает. Почему бы тебе не признаться? Кто знает, может, папа тебя даже простит.

— Это кольцо очень много для него значит. Скажи, где оно.

Стивен перешел на злобное, почти змеиное шипение:

— Отстань! И оставь в покое Пейдж, она моя девушка, а не твоя.

— Я не очень хорошо ее знаю, но одно уже понял: у нее есть голова на плечах. Так пусть Пейдж сама решает, чья она девушка, ладно?

— Вот что я тебе скажу, Картер: не стой у меня на пути!

— Я не подчиняюсь приказам, особенно твоим, Стивен. Спокойной ночи.

Снова хлопнула дверь. Стало тихо, а потом вдруг тишину разорвал звон разбившегося стекла и грохот опрокинутого стула. Пейдж вздрогнула. Наверное, Стивен в сердцах бросил об стену стакан и отшвырнул стул. Снова закрылась дверь, и все стихло.

Пейдж вздохнула, подумав, что завтра ей будет нелегко вести себя так, будто она ничего не слышала. Не зря правила хорошего тона рекомендуют не подслушивать. Теперь Пейдж стало ясно, почему семья не встретила Картера с распростертыми объятиями: после скандала в прессе и пропажи кольца теплого приема и быть не могло. Но Пейдж было жаль паренька, которого вопреки его желанию отправили в пансион и не разрешали приезжать домой даже на каникулы. Пейдж чувствовала, что Дональд и Уоррен не верят, что Картер украл фамильное кольцо. Но если так, то кто украл? Стивен?

Пейдж легла в постель, но ей долго не удавалось уснуть, а когда сон все-таки пришел, ей приснилось, что она мчится с Картером ночью в его машине по лесной дороге, мимо проносятся темные деревья, затем машина и лес вдруг исчезли и они очутились на лужайке перед Блэкмор-холлом и стали страстно заниматься любовью. Пейдж проснулась оттого, что не во сне, а наяву ощутила на своей груди чьи-то пальцы. С мыслью о Картере она открыла глаза и вдруг увидела, что у мужчины светлые волосы, а не темные, как у Картера. Стивен! Пейдж резко села, отшатнулась, больно ударилась рукой о столбик кровати, ее ноги запутались в простынях, она заметалась, лихорадочно пытаясь освободиться.

— Черт подери, что ты делаешь? — сердито прошептал Стивен. — Хочешь разбудить весь дом?

— Убирайся!

Пейдж все-таки удалось спустить ноги на пол, она вскочила, Стивен откатился по кровати и тоже встал. Он был без рубашки. Окончательно проснувшись, Пейдж осмыслила этот факт.

— Как ты вошел? Я точно помню, что заперла дверь.

— Уоррен хранит в кладовке запасной комплект ключей.

Пейдж уже оправилась от потрясения, и ее обуяла ярость. После напряжения, в котором она находилось весь вечер, выпустить пар было даже приятно.

— Я заперла дверь не случайно! Я тебе не любовница и никогда ею не буду, ты напрасно явился!

— Пейдж, ты не ребенок, должна уже понимать, что к чему. Как ты думаешь, зачем я пригласил тебя на уик-энд?

Картер рассуждал точно так же, вспомнила Пейдж, и сказала то, что думала:

— Потому что я пожаловалась, что устала от большого города.

— Я помню, ты притворялась очень правдоподобно, — насмешливо согласился Стивен.

— Во-первых, это не было притворством, а во-вторых, случайные связи — не в моем стиле. Наверное, тебе стоило навести обо мне справки или спросить напрямик, прежде чем приглашать меня сюда.

Стивен отвратительно ухмыльнулся.

— Значит, поманила, а потом на попятный?

— Неправда, я не давала тебе повода думать, что готова лечь с тобой в постель! — яростно прошипела Пейдж.

— Вот как? Тогда ты напрасно надела сегодня платье, которое все открывает, а что не выставляет напоказ, то подчеркивает. Любой нормальный мужчина воспринял бы его как приглашение.

Пейдж фыркнула.

— Это обычное открытое летнее платье! Я вообще не понимаю, почему мы обсуждаем среди ночи мой гардероб. — Пейдж схватила с тумбочки первую попавшуюся под руку статуэтку и замахнулась на Стивена. — Убирайся, иначе я подниму весь дом. Имей в виду, я умею кричать очень громко!

— Значит, ты предпочитаешь Картера?

— Вы оба меня не интересуете! Уходи!

Стивен колебался. Пейдж была напряжена до предела, она еще не знала, хватит ли ей смелости действительно ударить Стивена статуэткой, если возникнет необходимость. Наконец, к ее великому облегчению, он отошел от кровати и взял со спинки стула своюрубашку.

— Ханжа чертова.

— Вон!

У двери Стивен остановился и повернулся к Пейдж.

— До конца выходных держись от меня подальше.

— О, на этот счет можешь не волноваться.

Пейдж расслабилась, только когда за Стивеном закрылась дверь. Но ей не давала покою мысль, что он вошел в комнату, пока она спала, и неизвестно сколько времени сидел на ее кровати, даже рубашку успел снять. Пейдж чувствовала себя так, словно ее вываляли в грязи. Запираться на ключ не имело смысла. Сначала Пейдж хотела забаррикадировать дверь комодом, но не смогла сдвинуть его с места, только обломала ноготь на мизинце. Тогда она изловчилась и просунула в ручку двери ножку стула. Теперь можно было снова лечь спать, но у Пейдж наступила запоздалая реакция на шок, ее бросило в дрожь.

Утром нужно будет найти Дональда и попросить отвезти меня обратно, решила она, хватит с меня семейства Блэкморов, включая Картера.

4

В пять часов утра Картер проснулся и понял, что больше не уснет. Вместо того, чтобы поселить его в его прежней комнате, ему выделили одну из комнат для гостей — лишнее напоминание, что родные не рады его приезду. Но это была не единственная причина, по которой Картер плохо спал, и даже не главная. Его комната находилась по соседству с комнатой Пейдж. Ночью, после сцены, разыгравшейся в патио, Картер долго сидел на берегу океана и отправился спать далеко за полночь. Идя по коридору к своей комнате, он видел, как из спальни Пейдж вышел Стивен, он был по пояс обнажен и нес рубашку в руке. С тех пор прошло несколько часов, но у Картера внутри все переворачивалось при одном воспоминании об этом. Пейдж с самого начала ему лгала, заявляя, что она сама по себе и не принадлежит Стивену. Почему-то Картеру было особенно горько оттого, что ложь Пейдж прозвучала очень правдоподобно. Он с болью вспоминал, каким искренним казался взгляд ее больших глаз.

Он сел в кровати и пальцами пригладил волосы. Всего лишь сутки назад он и знать не знал о существовании Пейдж Кенсли, и ему было непонятно, почему его так задевает, что она ему лгала. Представлять, как Стивен обнимает Пейдж, занимается с ней любовью, было невыносимо. Никогда еще Картер не испытывал столь жгучей ревности. Он хотел, чтобы Пейдж принадлежала ему, и только ему. Но это практически невозможно, если только он не изменит своим принципам и не согласится разделить любовницу с другим мужчиной, более того, со своим братом.

От этой мысли Картер ощутил тошноту. Аманда права, понял он, ему нечего здесь делать. Эдмунд до сих пор злится на него за ту историю с газетой. Сейчас, по прошествии многих лет, Картер сожалел о своем поступке, если бы ситуация повторилась, он нашел бы другой выход, но тогда он был неопытным шестнадцатилетним мальчишкой, обиженным на отца. О последствиях своего шага он тогда не задумывался. Но больше всего Картера задевало, что Эдмунд по-прежнему подозревает его в краже кольца. В такой ситуации было бы наивно рассчитывать на семейное примирение. Поразмыслив, Картер решил последовать совету Аманды и уехать утром. Он уже сожалел, что вернулся на остров.

Картер встал и беспокойно заходил по комнате. Даже если уехать сразу после завтрака, до отъезда оставалось как минимум четыре часа. Он решил прогуляться до маяка. Натянув джинсы и футболку, он вышел в коридор. Чтобы не шуметь, Картер пошел босиком, а кроссовки понес в руках. На траве лежала роса, во всю заливались птицы. Картер обулся, завязал шнурки и пошел на берег.

Дорога через безупречно ухоженный сад заняла ровно пять минут. Еще пять ушло на то, чтобы пересечь лужайку и парк. Картер прошел по живописному горбатому мостику, под которым журчал ручей. Наконец он вышел на тропинку, много лет назад протоптанную им самим. Местами она сильно заросла, но по ней все еще можно было пройти.

Сквозь густую зелень проглянули лучи восходящего солнца. День обещал быть погожим, самым что ни на есть подходящим для празднования юбилея. Только меня на этом празднике не будет, думал Картер. Минут через пятнадцать он вышел на каменистый берег. Соседний остров Зеленый по завещанию деда отошел ему. Картер подумал, что, пожалуй, стоит построить там домик — хорошее было бы убежище, где можно отдохнуть после напряженной работы. Если правильно выбрать место для дома, Блэкмор-холл даже не будет виден. Над океаном, словно обрывки белой бумаги, кружили чайки. Картер дошел до маяка и сел на влажную траву. В детстве он часто лежал здесь, мечтая под шум прибоя. Вот и сейчас Картер лег на спину, заложил руки за голову и задумался.

Дом может быть небольшим, ему одному не нужно много места, придется построить причал, но это несложно — в южной части острова есть удобная естественная бухта. Картер вслушался в птичий гомон, пытаясь различить голоса разных видов пернатых, и с удовлетворением заметил, что не забыл, как они звучат. Это занятие его успокоило, он почти задремал, когда вдруг услышал какой-то посторонний звук, хруст ветки под ногой человека. Картер перевернулся на живот, посмотрел туда, где тропинка выходила из кустов на каменистый берег, и увидел Пейдж. Она была в белой рубашке и в ярко-розовых шортах. Картер вскочил, Пейдж вздрогнула и остановилась.

— Картер! Вы меня напугали. — Она улыбнулась с радостью, которая казалась искренней. — Прекрасное утро, правда?

Появление Пейдж и особенно ее непринужденное замечание о погоде всколыхнули в душе Картера все чувства, которые он испытывал и с которыми боролся в последние двенадцать часов. Едва сдерживаясь, чтобы не наорать на нее, он проскрежетал:

— Странно, что вы так рано встали… после того, как полночи занимались любовью со Стивеном.

Улыбку с лица Пейдж как ветром сдуло. После небольшой паузы она медленно проговорила без всякого выражения:

— Вы видели, как Стивен выходил из моей комнаты.

— Да, видел. Разумеется, я не мог видеть, как вы с ним спали.

Вопреки ожиданиям Картера Пейдж не смутилась, не отвела взгляд.

— К вашему сведению, я не спала со Стивеном ни в прямом смысле, ни в том, какой вы имеете в виду. И могу добавить, что и впредь не собираюсь.

— Почему бы вам хоть раз не сказать для разнообразия правду?

— А почему бы вам хоть раз не послушать, что я говорю?

— У меня не бывает галлюцинаций, я своими глазами видел, как Стивен выходил от вас босиком и без рубашки.

— Жаль, что вы не видели, как я замахнулась на него каменной фигуркой кошки, чтобы выгнать его из комнаты. А когда он убрался, я забаррикадировала дверь, чтобы он не мог вернуться.

— Он что же, оказался плохим любовником? — съязвил Картер.

Пейдж подбоченилась и повысила голос.

— На этот вопрос я уже один раз ответила и повторять не собираюсь. Ложась спать, я заперла дверь на ключ — мне приходило в голову, что Стивен может заявиться ко мне в гости ночью, но оказалось, что Уоррен, добрая душа, хранит комплект запасных ключей в кладовке, где их может взять любой желающий. К сожалению, я этого не знала.

Воспользовавшись тем, что Пейдж замолчала, чтобы перевести дыхание, Картер скептически вставил:

— Иначе забаррикадировались бы с самого начала, я полагаю.

Негодование Пейдж угасло так же быстро, как вспыхнуло, оставив после себя пустоту в душе. Она уронила руки.

— Вы не верите ни одному моему слову, не так ли? Вы составили обо мне определенное мнение уже при первой встрече, и не желаете его менять. Что ж, думайте, что хотите, мне все равно.

Пейдж понимала, что ведет себя по-детски, но ничего не могла с этим поделать. Она круто развернулась и побежала не разбирая дороги прочь — лишь бы не видеть презрительной мины на лице Картера. Слезы застилали ей глаза, и Пейдж споткнулась о выступающий из земли корень. Картер схватил ее за руку. Пейдж отчаянно дернулась, пытаясь освободиться.

— Не трогайте меня!

Но Картер притянул ее к себе, взял двумя пальцами за подбородок и вдруг поцеловал в губы. Для Пейдж его поцелуй оказался последней каплей. Она высвободилась и, не обращая внимания на хлынувшие из глаз слезы, закричала:

— Не смейте! Вы ничуть не лучше Стивена!

Картер опешил. Сначала Стивен явился в спальню Пейдж непрошеным гостем, теперь он полез целоваться… Если разобраться, он повел себя не лучше младшего брата. Не задумываясь, действуя чисто инстинктивно, Картер вытер слезы с щек Пейдж и хрипло пробормотал:

— Не плачьте, Пейдж, не надо, пожалуйста.

Она достала из кармана носовой платок и высморкалась.

— Я не плачу, я вообще никогда не плачу из-за мужчин. Они не стоят слез.

Опровергая эти слова, глаза Пейдж влажно блестели. Те слезы, которые Картер стер с ее лица, теперь высыхали на его ладони, и в этом было нечто глубоко интимное.

— Знаете, что самое противное? — выпалила Пейдж. — Стивен вошел в мою комнату, когда я спала, и неизвестно сколько времени сидел и смотрел на меня. — Она судорожно вздохнула и всхлипнула. — Как подумаю, что он за мной наблюдал, меня всю передергивает. А тут еще сон… Я видела во сне вас.

— Меня? — тупо переспросил Картер.

— Черт, зачем я это сказала! — запоздало спохватилась Пейдж. — Вечно я сначала говорю, а только потом думаю! Забудьте, что слышали. Сразу после завтрака я попрошу Дональда отвезти меня на материк. Хватит с меня вашей милой семейки!

Картер негромко засмеялся.

— Между прочим, я собирался сделать то же самое.

Пейдж бросила на него далеко не дружелюбный взгляд.

— Тогда мы поедем отдельно, я раньше, вы позже.

— Не волнуйтесь, на катере хватит места нам обоим.

Пейдж воинственно подняла голову.

— Нам с вами будет тесно даже на океанском лайнере. Кроме того, вы же приехали мириться с отцом? Насколько я понимаю, это еще не произошло. Идите и миритесь, желаю удачи.

Картер вернулся к вопросу, который не давал ему покою.

— Значит, этой ночью вы не были близки со Стивеном? Вы вообще никогда не занимались с ним любовью?

— Блестящее умозаключение, даже два! — съязвила Пейдж. — Могу добавить еще одно: не занималась и не собираюсь в будущем.

Картер задумался, пытаясь решить, можно ли ей верить. Явиться ночью в спальню к женщине без приглашения — это вполне в духе Стивена. Картера вдруг посетила неприятная мысль, он быстро спросил:

— Стивен что-нибудь вам сделал?

— Нет. Правда, я сломала ноготь, когда пыталась сдвинуть с места комод.

Картер шумно выдохнул. Однако у него оставался еще один вопрос:

— Что вам снилось… ну, я имею в виду, когда вы видели во сне меня?

— Не ваше дело.

— Это было нечто интимное?

— Много времени вы проводили здесь в детстве? — поспешно сменила тему Пейдж.

— До шести лет я жил здесь постоянно, а потом меня отправили в пансион.

— Где, судя по вашему тону, вам не нравилось.

— Да, я его терпеть не мог, — подтвердил Картер. — Однако потом я подружился там с одним хорошим парнем, мы до сих пор поддерживаем связь. Даг такой же бунтарь, как я. — Картер улыбнулся, мысленно переносясь в прошлое. — Помню, как-то раз мы собрали мантии преподавателей и надели их на коров, пасущихся на ближайшем лугу. Надо сказать, коровы в них смотрелись очень мило. А нас тогда чуть не исключили.

— А я засунула в церковный орган кожуру от банана, когда мне было девять лет. Меня не поймали.

Картер от души рассмеялся.

— Значит, вы хитрее меня. — Он вдруг посерьезнел. — Скажите, Пейдж, почему вы не плачете из-за мужчин? С каких пор? И о скольких мужчинах идет речь?

Пейдж тоже посерьезнела.

— Поскольку через несколько часов наши пути разойдутся навсегда, мое романтическое прошлое не должно вас интересовать.

— Где вы живете?

— В Окленде.

— Я собираюсь пробыть там некоторое время, так что мы вполне можем случайно встретиться.

Пейдж покачала головой.

— Сомневаюсь, город не такой уж маленький.

Картер чувствовал, что она отдаляется от него, отгораживается невидимой стеной, и это его раздражало.

— Пейдж, от чего вы убегаете?

— И это спрашиваете вы, который бежит от родного отца?

— Вы ничего не знаете о моих отношениях с отцом, так что не спешите с выводами.

Пейдж кое-что знала, но не могла же она признаться, что подслушала ожесточенный семейный спор! Она с опаской посмотрела на Картера и решила, что он ее убьет, если узнает, поэтому она бесстрастно сказала:

— Я вернусь обратно по берегу. Счастливо оставаться, Картер, рада была с вами познакомиться.

Не так скоро, подумал Картер и усмехнулся.

— Предлагаю сделку: я останусь на торжественный прием, если вы останетесь.

— Вы говорите, как школьник!

— Что, Пейдж, струсили? Уж не меня ли вы испугались?

Одной из причин, по которым Пейдж вечно попадала во всякие истории, была ее неспособность устоять перед вызовом. Этот недостаток водился за ней с детства, в школе, например, она на спор спрыгнула с кирпичной стены — на память у нее до сих пор остался шрам на ноге. Пейдж сказала себе, что преувеличивает собственную реакцию на Картера, он всего лишь мужчина, а с мужчинами она всегда умела управляться. А узнать семейные тайны Блэкморов было бы интересно…

— Если вы останетесь, то пообещайте, что хотя бы попытаетесь помириться с отцом.

— А вы пообещайте держаться подальше от Стивена.

— О, это я могу обещать! — с жаром воскликнула Пейдж.

— В таком случае по рукам!

Картер взял ее за плечи, привлек к себе и поцеловал. Поцелуй в щечку был задуман, как шутка, как символический жест, призванный скрепить сделку, но, как только Пейдж одеревенела, упершись ладонями в грудь Картера, поцелуй перешел в иное качество. Картера охватил жар, ему вдруг во что бы то ни стало понадобилось добиться от Пейдж отклика, он желал этого так страстно, словно от этого зависела его жизнь.

Он немного повернул голову и накрыл ее губы своими. Одной рукой он стал гладить ее спину, другой за бедра прижал ее к себе. И Пейдж ответила на поцелуй. Она обмякла, обняла его за шею и погрузила пальцы в его волосы, ее груди оказались прижатыми к его груди. Упиваясь сладостью губ Пейдж, Картер почувствовал жар в паху. Пейдж не могла не заметить его возбуждение, однако она не отшатнулась, напротив, еще сильнее прижалась к нему.

— Пейдж, прекрасная Пейдж, — прошептал Картер.

У него мелькнула мысль, что трудно придумать лучшее место для занятий любовью, чем его любимый еще с детских лет пятачок у маяка. В том, что Пейдж готова заняться с ним любовью, Картер не сомневался. Он подсунул руку под ее рубашку и с радостным удивлением обнаружил, что на Пейдж нет бюстгальтера. Его пальцы сами собой потянулись к ее груди и стали гладить нежную плоть. Под его большим пальцем сосок мгновенно отвердел. Это подняло накал его желания еще на несколько отметок, Картер жадно впился в рот Пейдж и почувствовал, что она вытягивает его футболку из-под пояса джинсов. Пейдж положила ладонь на его плоский живот, с любопытством погладила пальцем пупок, потом передвинула руку выше и стала гладить пушок на его груди. Картер отстранился и пробормотал:

— На нас слишком много одежды. — Он взялся за верхнюю пуговицу на рубашке Пейдж. — Пейдж, я хочу видеть тебя всю.

В глазах Пейдж отразилось потрясение, на щеках выступил румянец, ее губы припухли от поцелуев. Картер нежно прикусил ее нижнюю губу, шепча в перерывах между поцелуями:

— Ты так прекрасна… я умираю от желания. — Хрипло рассмеявшись, он добавил: — Но на твоей рубашке слишком маленькие пуговички, может, поможешь мне?

Пока Пейдж расстегивала рубашку, Картер стянул с себя футболку. Пейдж замерла неподвижно, разглядывая его упругое тело, потом ее лицо вдруг исказила конвульсивная гримаса, и она быстро прижала ладони к щекам. Картер отметил, что она выглядит ошеломленной, даже испуганной. Чего она испугалась, неужели его?

— Пейдж, ты не должна…

Словно не слыша его, она перебила:

— Картер, мы не должны, мы не можем… Мы не можем вот так сразу заняться любовью. Мы знакомы меньше суток и все это время только и делали, что спорили. — Она вздохнула, вздох получился похожим на всхлип. — Это безумие.

Картер понял, что с ее стороны это не игра и не притворство. И все же он был почти уверен, что, если бы он снова стал целовать Пейдж, она бы довольно быстро сдалась. Но он не хотел, чтобы она потом сожалела, что занялась с ним любовью, поэтому Картер опустил руки и прохрипел:

— Клянусь, я никогда еще ни одну женщину не хотел так сильно, как тебя.

— Ты меня пугаешь, — прошептала Пейдж. — Не знаю, что ты со мной сделал, но я сама себя не узнаю, раньше я никогда так себя не вела, никогда!

Возбуждение Картера если не прошло, то, по крайней мере, снизилось до терпимых пределов, только голос по-прежнему звучал хрипло:

— Пейдж, останься на уик-энд. Сделай для меня хотя бы это.

— Не знаю, смогу ли я.

На лице Пейдж появилось затравленное выражение, казалось, она чувствует себя загнанной в угол и мечтает вырваться. Картер уже сожалел, что испугал ее своим пылом. Но он и сам испугался, когда осознал, что у него фактически не было выбора — Пейдж разбудила в нем первобытное желание, и он не понимал, как это случилось. Здравый смысл подсказывал, что ему следовало бы упрашивать Пейдж уехать, а не остаться, у него сейчас и без нее хватало забот.

— Мне нужно возвращаться, я сама найду дорогу. Встретимся за завтраком.

В присутствии всего семейства, мысленно уточнил Картер, даже не пытаясь скрыть неудовлетворение.

— Я совсем ничего о тебе не знаю, где ты живешь в Окленде, откуда приехала, кем работаешь…

Пейдж посмотрела ему в глаза и испуганно прошептала:

— Зато ты знаешь обо мне такое, чего я сама о себе не знаю.

Она повернулась и бросилась бежать по тропинке. Кусты сомкнулись за ней, некоторое время ветки еще покачивались, но вскоре ничто уже не напоминало о том, что здесь только что была Пейдж. Можно было подумать, она Картеру приснилась.

5

Пейдж перешла, точнее перебежала, ручей по горбатому мостику и остановилась перевести дыхание. От пробежки в голове немного прояснилось. Первым делом нужно подняться в комнату и упаковать вещи, решила она, а потом найти Дональда и узнать, когда он сможет ее отвезти. Аманде и Эдмунду можно сказать, что головная боль ее совсем замучила.

Убегаешь, Пейдж? — всплыл в памяти голос Картера. Ну и пусть, мысленно ответила ему Пейдж.

Она выбежала на лужайку и резко остановилась: Аманда в тонком свитере благородного бежевого цвета и льняных брюках на тон темнее срезала розы и складывала их в садовую корзинку. Услышав шаги, она подняла голову.

— Доброе утро, Пейдж. Как вы себя чувствуете, надеюсь, лучше?

Пейдж чуть не рассмеялась над своими неудавшимися планами. После того, как она выбежала с такой скоростью, словно тренировалась перед марафонским забегом, нечего было и думать ссылаться на головную боль.

— Спасибо, я чувствую себя прекрасно. Какие прекрасные цветы!

— Я собираюсь украсить ими праздничный стол.

Продолжая срезать цветы, Аманда спросила:

— Вы случайно не видели сегодня утром Картера?

— Видела, возле маяка.

— Понятно. Мне следовало догадаться, где он. — После почти незаметной паузы Аманда непринужденно, даже слишком непринужденно добавила: — Вечером он говорил, что, возможно, не останется на прием. Думаю, Дональд может отвезти его на большую землю часов в девять.

Пейдж не знала, собирается ли Картер остаться, она не знала даже, останется ли сама. По-видимому, растерянность отразилась у нее на лице, потому что Аманда спросила:

— Вы точно хорошо себя чувствуете?

Пейдж встрепенулась.

— Да, все в порядке. Надеюсь, Картер останется, решилась добавить она, — он упоминал, что хочет помириться с отцом. Жизнь слишком коротка, нужно дорожить близкими, вы со мной согласны, Аманда?

Аманда покачала головой.

— С Картером нелегко поладить. Кроме того, я не хочу, чтобы кто-то или что-то испортило Эдмунду праздник. — Она потянулась за чайной розой с желтой сердцевиной. — Вы давно знакомы со Стивеном?

— Некоторое время. — Пейдж не волновало, как Аманда воспримет ее уклончивый ответ. — Мне нужно принять душ. Встретимся за завтраком.

Пейдж пошла к дому. На лужайке уже установили навесы из полосатой ткани, главный вход в дом украсили цветочными гирляндам. Останется ли Картер на торжество?

Когда Картер вошел в гостиную, Эдмунд и Аманда уже завтракали.

— Доброе утро, — вежливо поздоровался он, — а где Стивен?

— Он обычно не завтракает, — столь же вежливо ответила Аманда. — Как спалось?

— Хуже некуда. Папа, я остаюсь. Гостям можно сказать, что моя фирма имеет филиалы в разных странах, поэтому я редко бываю на родине. Между прочим, это правда.

— И когда же ты нас покинешь снова? — спросил Эдмунд.

— Этим летом я буду работать в Окленде, планирую расширить местное отделение.

— Ты собираешься провести в Окленде все лето? — проскрежетал Эдмунд.

— Да, а что? — Делая вид, что не замечает ошарашенного выражения на лице отца, Картер криво улыбнулся и невинно добавил: — Так что при желании ты можешь пригласить меня на пару недель на Таонге. Поговорим на досуге.

Эдмунд чуть не поперхнулся кофе.

— Я хочу поговорить с тобой прямо сейчас, во всяком случае, сразу после завтрака. Аманда, будь добра, передай мне джем.

Картер налил себе апельсинового сока. Он не понимал, что происходит, но был доволен уже тем, что отец готов с ним поговорить. Его немного беспокоило, что Пейдж не вышла к завтраку. Неужели она уже уехала? Едва Картер об этом подумал, как послышались шаги и в комнату вошла Пейдж. Она была в босоножках на плоской подошве и в открытом платье в цветочек. Картер невольно крепче сжал стакан. Он понял, что сцена у маяка не была случайностью: сейчас он желает Пейдж так же сильно, как тогда.

Эдмунд галантно встал при появлении гостьи.

— Доброе утро, Пейдж. Как спалось?

— Спасибо, хорошо. Я рано встала и успела прогуляться до маяка. — Она улыбнулась Эдмунду. — Мне стало ясно, почему Картер так любит Таонге, остров очень красивый.

Картер с трудом сдержал улыбку, а Эдмунд вежливо ответил:

— Я рад, что вам у нас нравится. Надеюсь, вы не откажетесь чуть позже сыграть со мной в теннис?

Возникла небольшая пауза, Картер затаил дыхание, пока Пейдж не сказала:

— С удовольствием, хотя должна предупредить, я довольно давно не играла.

Значит, она остается, понял Картер. Он уставился на блюдо с фруктами так внимательно, словно видел клубнику и киви впервые. Жребий брошен, следующие двадцать четыре часа и он, и Пейдж проведут на острове.

Пейдж стала расспрашивать об острове и его истории, Эдмунд охотно отвечал. Картер положил себе на тарелку яичницу с беконом и начал есть. Рассказ о юридических сложностях покупки острова и строительстве особняка занял Эдмунда на добрых полчаса. Наконец он встал из-за стола и посмотрел на сына.

— Картер, если ты позавтракал, давай пройдем в библиотеку. Пейдж, предлагаю встретиться на корте через час. Ракетки хранятся там же, в раздевалках.

— Договорились, — сказала Пейдж.

Картер допил кофе и последовал за отцом в библиотеку. Закрыв за ним дверь, Эдмунд сел перед камином. Было заметно, что он чувствует себя неловко. Картер задавался вопросом, не связано ли странное настроение отца с предстоящими изменениями в завещании. Деньги его не волновали, куда больше его заботили отношения с отцом. Картер остановился возле кожаного кресла и оперся на высокую спинку. С тех пор, как он покинул этот дом, в библиотеке мало что изменилось. На стенах висели те же картины, на полках стояли те же тома в дорогих переплетах. Картер подозревал, что за восемнадцать лет ни одну из этих книг никто не брал в руки. Он же в свое время прочел многое из того, что здесь стояло.

— О чем задумался, папа?

Эдмунд выпрямился и чопорно произнес:

— Полагаю, ты осознаешь, что твое появление потрясло всех нас.

— Надеюсь, сюрприз был не слишком неприятным.

— Вчера вечером я, наверное, наговорил лишнего и хочу извиниться.

Такого Картер не ожидал. Он тепло откликнулся:

— Извинения приняты, папа.

Эдмунд уставился застывшим взглядом на дверь за спиной сына.

— Примирение — это то, к чему стремимся мы все. Ты прав, прошлое пора забыть. Что было, то было, пора зарыть топор войны. — Эдмунд всегда имел склонность к некоторой метафоричности.

— Я готов.

Картера не покидало ощущение, что все получилось подозрительно легко. Не мог же отец в корне изменить мнение за одну ночь!

— Газетная шумиха, кольцо — все это в прошлом.

— Папа, я не раз сожалел, что обратился тогда в газету. В свое оправдание могу сказать только, что это был незрелый поступок шестнадцатилетнего мальчишки.

— Да, я понимаю, — нетерпеливо вставил Эдмунд.

— Я еще не закончил! Что касается кольца, то я его не брал и не знаю, куда оно девалось.

— Не думай о кольце, я не так уж сильно из-за него переживаю. Итак, прошлое прощено и забыто, так что ты выполнил все, ради чего приезжал, и можешь со спокойной душой уезжать.

Довольный собой, Эдмунд откинулся на спинку кресла и вытянул ноги.

— Уехать из Окленда? — переспросил Картер.

— Ну да, конечно. Не понимаю, что тебя удерживает в этом захолустье. Уверен, у тебя полно дел в Европе. Я читал в газетах о твоей инвестиционной компании. Пишут, что ты не боишься вкладывать средства в проекты, которые другие сочли бесперспективными или малодоходными.

— Просто деньги — это еще не все, для меня важна и социальная значимость проекта.

— Тем более жаль, если ты проторчишь лето в Окленде. По-видимому, ты думал, что на то, чтобы смягчить мое сердце, у тебя уйдет почти все лето, вот почему ты решил остаться в Окленде на два месяца. — Эдмунд добродушно рассмеялся. — Я тебя удивил, правда? Ты наверняка думал, что я буду гораздо упрямее.

Картер с трудом сдерживал ярость.

— Да, думал. Я рад, что мы поговорили, но надеюсь, что этот разговор не последний. А из Окленда я не могу уехать по той простой причине, что у меня здесь дела. — Картер не стал упоминать, что Пейдж тоже живет в Окленде. — Не понимаю, папа, к чему такая спешка? Если ты действительно меня простил, разве тебе не хочется провести со мной побольше времени?

— Понимаешь ли, у нас с твоей мачехой этим летом много дел, возможно, нам даже придется уехать на месяц или на два… Может быть, ты приедешь на Рождество к нам в гости в Гамильтон?

— Возможно, — согласился Картер, — это мы обсудим позже.

— Так ты уедешь из Окленда? — нетерпеливо спросил Эдмунд.

— Я уже объяснил, почему не могу это сделать.

Эдмунд обиженно поджал губы.

— Я прошу тебя об одолжении, неужели после стольких лет разлуки ты не можешь сделать ради меня такую малость? Назначь вместо себя помощника, в конце концов…

— Возможно, я выполню твою просьбу… если пойму, почему ты хочешь, чтобы я уехал.

Глаза Эдмунда недобро блеснули.

— Почему. В детстве это словечко было твоим любимым. Ты вечно доискивался до причин, все тебе нужно было разузнать и разнюхать! Знаешь, Картер, ты совсем не изменился.

Итак, речи о прощении — пустые слова, за ними в сущности ничего не стоит, понял Картер.

— Я подумаю. Больше ничего обещать не могу.

Эдмунд нахмурился.

— Но этого мало! Однако мне пора, я должен переодеться для игры в теннис. Пейдж будет ждать меня на корте.

Эдмунд встал, важно прошествовал мимо Картера и захлопнул дверь с ненужной силой.

Картер не понимал, что происходит, была ли попытка примирения со стороны отца искренней или он притворялся с самого начала? Но почему? Отец прав, «почему» — действительно его любимое слово. Так почему отец стремится поскорее выпроводить его из Окленда?

6

Настенные часы показывали половину восьмого. Картер в десятый раз поправил галстук-бабочку, без всякой необходимости одернул смокинг, сидящий на нем безукоризненно, и вздохнул. Оттягивать неизбежное и дальше не имело смысла, пришло время присоединиться к гостям. Картер не жаждал принимать участие в многолюдном сборище, а необходимость притворяться, что они с отцом действительно помирились, делала предстоящий прием еще более тяжким испытанием.

Картер вышел из комнаты и решительно пошел по коридору к лестнице. Гости — кто на яхте, кто на вертолете, кто на гидроплане — прибывали на остров весь день, начиная с полудня. Сейчас прием был в самом разгаре. На лужайке перед домом прогуливались мужчины в смокингах и дамы в вечерних платьях. Картер продвигался через толпу к главному шатру, здороваясь по дороге с гостями. Вскоре он заметил Стивена, тот стоял у стойки бара в обществе блондинки в супероткровенном облегающем платье. Картер огляделся, ища Пейдж, и наконец заметил ее в окружении нескольких молодых людей в самой дальней от бара части лужайки. Он подошел чуть ближе, сердце его забилось так громко, что заглушило музыку.

Пейдж не видела Картера, на ней было длинное шелковое платье на тонких бретельках, но разрез на юбке, доходивший почти до середины бедра, невольно притягивал взгляд. Светло-голубая ткань выгодно оттеняла ее глаза и волосы. Обнаженная шея Пейдж была прикрыта легким газовым шарфиком, на шее и в ушах сверкали аквамарины.

Глядя на Пейдж, Картер вдруг с поразительной остротой понял, что эта женщина должна принадлежать ему. Никогда в жизни, ни к одной женщине его не влекло так непреодолимо, как к Пейдж. Но нужно было набраться терпения. Он повернулся к ней спиной и вернулся к главному шатру, где юбиляр принимал поздравления. Картер выпил с отцом и несколькими его друзьями шампанского, станцевал один танец с Амандой, поболтал немного со старым врачом их семьи и его женой. К тому времени, когда Картер решил отправиться на поиски Пейдж, уже стемнело.

Пейдж он нашел у самой воды, она танцевала рок-н-ролл с каким-то высоким блондином. Движения ее стройных бедер были настолько чувственными, что у Картера дух захватило. Дождавшись, когда танец закончится, он подошел к Пейдж сзади и обнял ее за талию.

— Добрый вечер.

Ощутимо вздрогнув, она застыла и неловко, как марионетка, повернулась к нему лицом.

— Следующий танец — мой.

— Я не поняла, это просьба или приказ? — прошептала Пейдж.

Пейдж весь вечер ждала, что Картер к ней подойдет, и злилась, что он ее упорно избегал.

— Пожалуй, нам не стоит танцевать, — вдруг сказал Картер. — Давай лучше прогуляемся по берегу.

Пейдж возмущенно хмыкнула.

— Ты весь вечер не обращал на меня внимания, а теперь ждешь, что я запрыгаю от радости, что ты наконец меня заметил? Даже не надейся!

Картер вздохнул и терпеливо пояснил:

— Пейдж, я танцевал с мачехой, демонстрировал чудеса дипломатии, произнося тосты за здоровье отца и общаясь с его гостями, которые мне не интересны. Мне бы хотелось отдохнуть от всего этого хотя бы минут десять.

Пейдж всмотрелась в его лицо, на котором выделялись казавшиеся бездонными темные глаза, и вдруг поняла, что больше не может притворяться.

— Картер, я должна кое в чем признаться. Вчера ночью я вышла на балкон и невольно подслушала твой разговор с родными. Я слышала все, начиная с того места, когда вы заговорили об исчезновении фамильного кольца.

Картер еще больше помрачнел. Он свято оберегал неприкосновенность своей частной жизни, и ему не понравилось, что Пейдж оказалась в курсе семейных тайн Блэкморов.

— Подслушивать чужие разговоры — твое хобби?

Пейдж задрала подбородок.

— Конечно, а ты как думал?

Картер, который терпеть не мог подобострастных женщин, понял, что этим недостатком Пейдж точно не страдает.

— Отец по неизвестным мне причинам хочет, чтобы я как можно скорее уехал из Окленда.

— А ты?

— А я не хочу и не уеду. Я, знаешь ли, не привык действовать по чьей-то указке. Я останусь в Окленде до конца лета, как и собирался.

Пейдж промолчала. Окленд — город не маленький, но для них двоих слишком тесен.

Картер взял Пейдж под руку.

— Пойдем.

Пейдж шла, стараясь как можно дальше держаться от Картера, что было непросто, поскольку он держал ее под руку и прижимал к своему боку. К ужасу Пейдж, каждая ее клеточка живо реагировала на близость его сильного, крупного тела. Пейдж со стыдом подумала, что становится похотливой, как кошка. Она пыталась совладать со своей реакцией, но это оказалось невероятно трудно. Если бы Картер не был высоким, привлекательным, мужественным… А тут еще сама природа как нарочно делала все, чтобы обострить ее чувственность, теплая ночь дышала ароматами цветов, шорох волн напоминал нежный шепот любовника…

— Что все это значит? — вдруг спросил Картер.

— Ты о чем?

— Сначала ты чуть ли не бросилась ко мне в объятия, а потом так же внезапно отстранилась.

— Ты слишком многое замечаешь, — недовольно буркнула Пейдж. — Я устала и хочу подняться в свою комнату.

Они остановились возле куста сирени. Мать Картера очень любила аромат сирени, одним из первых его воспоминаний было, как она входит в детскую с охапкой лиловых цветов и ставит их в широкую вазу… Картер усилием воли вернулся к действительности. Мать он потерял, с этим уже ничего не поделаешь, но отпускать Пейдж или дозволять, чтобы она обращалась с ним, как с предметом мебели, он не собирался.

Картер привлек ее к себе, наклонился и поцеловал нежную кожу между шеей и плечом. Пейдж затрепетала, но Картеру этого показалось мало. Он провел губами вверх до ее уха, потом снова вниз, до ямочки в основании шеи, где бился пульс. Все это время он не переставал гладить спину и бедра Пейдж. Его охватило жгучее желание, но он дал себе команду сбавить обороты и, сдерживая страсть, вложил в поцелуй больше нежности. Пейдж выгнулась ему навстречу со стоном, означающим капитуляцию. У Картера мелькнула мысль, что давно он не слышал более приятного звука.

Пейдж подсунула руки под его смокинг и стала гладить его грудь, спину, прижимаясь к нему все сильнее. Одежда, разделяющая их тела, начинала раздражать Картера.

— Пейдж, давай пойдем ко мне, я хочу видеть тебя в своей постели.

Ей показалось, что голос Картера донесся откуда-то издалека, ее словно окутал туман, но не холодный и влажный, а горячий, пьянящий. Никогда еще Пейдж не испытывала ничего подобного, она совершенно утратила власть над собой, и это было ей внове.

Власть над собой…

Охваченная паникой, Пейдж отпрянула от Картера. До сих пор в отношениях с мужчинами она всегда контролировала ситуацию, интуиция подсказывала ей, что если она займется любовью с Картером, то все изменится. Он обрел над ней слишком большую власть. Ее единственное спасение — обратить все в шутку. Переведя дыхание, Пейдж выпалила:

— Я начинаю сожалеть, что в школе плохо учила химию. Твое тело плюс мое тело, аромат сирени в качестве катализатора — и взрыв неизбежен?

Картер обхватил ее лицо ладонями и погладил большими пальцами скулы.

— Запах сирени можешь выкинуть.

— С запахом или нет, но взрывы не по моей части. Я ухожу.

— Струсила, Пейдж?

Пейдж заставила себя отойти от Картера на шаг. Она оставила всякие попытки шутить.

— Картер, мне не нужна интрижка, будь то на один уик-энд или на сезон. Это не входит в мои планы.

— А преподаватель химии не рассказывал тебе про неуправляемую цепную реакцию?

— Наверное, эту лекцию я пропустила.

— Нам не нужна лекция, достаточно нас двоих ночью под звездами.

Пейдж вдруг поняла, что у нее не осталось сил.

— Давай не делать того, о чем мы оба можем потом пожалеть, — сказала она резко.

— Говори только за себя, Пейдж, я не пожалею. Наверное, какой-то мужчина очень больно тебя ранил. Я угадал?

Если бы все было так просто! Но пусть Картер верит в то, во что ему хочется верить.

— Спокойной ночи. До завтра.

Она подхватила юбку и побежала через лужайку. Картер проводил Пейдж взглядом. Он мог бы легко ее догнать, ему бы даже хватило умения и опыта заставить ее передумать. Но он хотел, чтобы Пейдж легла с ним в постель по собственной воле, осознавая, что делает. У него в запасе два месяца на то, чтобы достичь цели. Картер никогда не отступал перед трудностями и не собирался делать это сейчас, когда в качестве приза его ждала женщина, которую он желал, к которой его влекло с непреодолимой силой.

Пейдж должна принадлежать ему — и будет принадлежать.

7

Босые ступни Пейдж утопали в мягком ковре густой травы. Пейдж остановилась, чтобы насладиться тишиной. Прямо над ее головой на ветку дерева села птаха и покосилась на Пейдж черным глазом-бусинкой.

Этой ночью Пейдж снова плохо спала и ей снова снились сны, в которых фигурировал Картер. Эротические сны. Хорошо еще, что вечером ей хватило ума сбежать от него. Пейдж вздохнула. Косвенно ее сегодняшняя прогулка тоже связана с Картером — это была очередная попытка держаться от него на расстоянии в самом прямом смысле. Пейдж взяла в лодочном сарае шлюпку и переплыла на соседний остров. В отличие от Таонге этот остров выглядел диким, на нем не было никаких построек, здесь царило умиротворение, которого недоставало Таонге. Наверное, у этого острова тоже есть хозяин, и Пейдж ему завидовала.

Пейдж решила несколько минут побродить по острову, а потом возвращаться на Таонге, чтобы не опоздать на завтрак. Многие гости остались на ночь, так что завтрак обещал быть светским мероприятием, зато в толпе гостей будет легче держаться подальше от Картера. А после завтрака она уедет и вернется к своей обычной жизни. Пейдж предпочла бы, чтобы Картер уехал из Окленда на этой же неделе, как того хотел его отец.

Иллюзорное умиротворение Пейдж развеялось. Она стала спускаться обратно к воде, осторожно ступая, чтобы не поскользнуться на мокрой от росы траве. Выйдя из рощицы, Пейдж увидела, что ее уединение нарушено: на берегу рядом с ее шлюпкой стояла еще одна, а по песку в сторону рощицы целеустремленно шагал Стивен.

— Доброе утро! — крикнула Пейдж. — Ты рано встал!

Стивен не потрудился ответить, все так же сосредоточенно шагая в ее сторону. Пейдж остановилась у поваленного дерева. Ей вдруг стало страшно, она только сейчас сообразила, что на острове, кроме нее и Стивена, нет ни одной живой души, а мужчине, который ночью проник в ее комнату и пытался овладеть ею, Пейдж доверять не могла. Стивен остановился в двух шагах от Пейдж.

— Ты знаешь, что это остров Картера?

— Нет.

— Он получил его в наследство от деда… вместе с кучей денег.

— Ты ненавидишь брата.

Пейдж произнесла это утвердительно, и Стивен не стал возражать.

— Ты видела их с отцом вчера вечером? Наблюдала трогательное проявление сыновней любви? Конечно, Картер хочет помириться с отцом, он же не дурак, понимает, с какой стороны хлеб намазан маслом.

Пусть Пейдж и побоялась заняться любовью с Картером, но она не была ни слепой, ни дурой и понимала, что он собой представляет. Она сильно сомневалась, что Картером двигали меркантильные соображения.

— Ты судишь о нем по себе.

Только сказав это, Пейдж сообразила, что разумнее было бы промолчать.

— Умничка Пейдж, ты отвернулась от меня сразу же, как увидела его, не так ли?

— Не так. Я отвернулась от тебя после того, как ты без приглашения явился ко мне в спальню.

— Зря ты отправилась на этот остров в одиночку, весьма недальновидный поступок.

— Отстань, Стивен. Если ты забыл, напомню, что в нашей стране насилие карается законом. А на случай, если ты чего-то не понял, скажу: Картер мне не нужен точно так же, как ты, и вчера вечером я ему об этом сообщила.

— Думаешь, я поверю? Я не вчера родился!

— А если ты такой умный, то пусти свой ум в ход и отправляйся на Таонге. Я вернусь к завтраку.

— Вряд ли, — многозначительно произнес Стивен.

Реакция Пейдж была молниеносной. Она круто развернулась и бросилась наутек. Стивен был не в такой хорошей форме, как Картер, Пейдж была уверена, что он ее не догонит. Но все же он был слишком близко, Пейдж слышала, как он бормочет ругательства. Пейдж перепрыгнула через попавшийся на пути корень и поскользнулась на камне, но сумела удержаться на ногах. Пробегая между двумя близко растущими деревьями, она оцарапала руку о сучок, однако продолжала бежать, не обращая внимания на боль. Она слышала только стук собственного сердца и тяжелое дыхание Стивена. Оглянуться Пейдж боялась, но страх придавал ей сил, и еще она надеялась, что Стивен выдохнется раньше нее и отстанет. На бегу Пейдж не заметила отверстие в земле — норку какого-то зверька — и наступила в нее ногой. Она потеряла равновесие и упала, сильно подвернув ногу. Пейдж тут же вскочила, но наступать на ногу было больно.

Пейдж замерла и прислушалась. Тихо — ни пыхтения Стивена, ни злобного бормотания, ни шагов. Кажется, я от него убежала, поняла Пейдж.

Избавившись от погони, она позволила себе присесть на валун и немного отдохнуть. Нога распухла, видимо, связка сильно растянута, из раны на руке сочилась кровь, но Пейдж утешала себя тем, что, по крайней мере, кости у нее целы. Оставалось только выждать некоторое время, а потом осторожно вернуться на берег и посмотреть, убрался ли с острова Стивен.

Двадцать минут спустя Пейдж вышла на берег и увидела, что Стивен уплыл, но прихватил с собой и ее шлюпку! В сердцах Пейдж выругалась самыми грязными словами, какие только знала, но что толку, шлюпку же не воротишь. Можно было бы добраться до Таонге вплавь, но с растянутыми связками на ноге далеко не уплывешь.

Пейдж села на песок. После бешеной гонки ей хотелось пить, да и аппетит разыгрался. Фляжка с водой, которую она предусмотрительно прихватила, осталась в шлюпке. Пейдж оставалось только ждать, когда боль в ноге утихнет, а потом возвращаться вплавь. Но сколько ждать? Час, два, сутки?

Как скоро ее хватятся? Заметит ли Картер ее отсутствие? А вдруг он решит, что она, не попрощавшись, покинула остров на катере? Учитывая ее вчерашнее поведение, такой вариант был бы вполне логичным. Возможно, Картер сам уже покинул Таонге… Все это были только домыслы, но одно Пейдж знала наверняка: Стивен никому не скажет, где она.

Картер проспал допоздна, что с ним случалось редко, в результате из своей комнаты он вышел только в начале десятого. Возле двери в комнату Пейдж он остановился, постучал, но из комнаты не донеслось ни звука. Картер решил, что она уже завтракает. Многие гости остались ночевать — поэтому завтрак был накрыт не только в столовой, но и в патио. Картер подошел к Эдмунду, наливавшему себе кофе.

— Доброе утро, папа. Ты не видел Пейдж?

— Нет. — Эдмунд хмыкнул. — Вчера я показал ей одну подачу, может, она тренируется на корте?

Аманда тоже не видела Пейдж, она холодно сообщила:

— Стивен час назад уехал, возможно, и Пейдж с ним.

— Она с тобой попрощалась?

— Нет, но в доме столько гостей… А вот Робертсоны, мне нужно с ними поговорить, извини, Картер.

Картер незнал, что думать. Могла ли Пейдж уехать со Стивеном, не попрощавшись с хозяевами и другими гостями? Мало вероятно. Но, с другой стороны, много ли он о ней знает? Важнее другое, уехала она со Стивеном или сама по себе. Она обещала держаться от него подальше, но можно ли ей верить? Если она не уехала со Стивеном, то где она?

Заглянув на корты и не увидев там Пейдж, Картер пошел к лодочному сараю. Рядом с большим моторным катером были пришвартованы четыре шлюпки. Картер заметил в одной из них под скамейкой фляжку, пачку галет и темные очки. Очки Пейдж, она была в них вчера! Скрипнула дверь, Картер быстро оглянулся, но вопреки ожиданиям увидел не Пейдж, а рабочего, следившего за порядком на пляже.

— Крис, с утра кто-нибудь брал шлюпки?

— Да, примерно час назад я видел, как мистер Стивен вернулся откуда-то на шлюпке, он вел на буксире еще одну. Я еще подумал, что это немного странно.

— Вторая шлюпка была пуста?

— Да, мистер Стивен был один. Потом Дональд отвез его с острова.

— Одного? — Крис хранил полнейшую невозмутимость.

— Нет, с ним была леди, блондинка.

Наверное, та блондинка, которая вчера весь вечер липла к Стивену, понял Картер. Значит, Пейдж не со Стивеном.

— Спасибо, Крис.

Картер понял, как ему следует действовать дальше. Двадцать минут спустя он уже огибал на шлюпке северо-восточную оконечность острова Таонге. В поле зрения показался Зеленый остров. Картер утешал себя мыслью, что Стивен не настолько глуп, чтобы надеяться, что ему сойдет с рук насилие, но полной уверенности у него не было. Если хоть волосок упал с головы Пейдж, Стивен за это поплатится, мрачно пообещал Картер. Он не мог не задумываться, почему Стивен привел на Таонге пустую шлюпку. Пейдж не из тех, кто сдастся без борьбы, ее не так-то легко оставить одну на необитаемом острове.

Наконец Картер миновал прибрежные рифы и увидел длинную полосу песка. Он направил шлюпку к берегу и не переставал грести, пока днище не заскребло по мелководью. Картер спрыгнул в воду и оттащил шлюпку в безопасное место, откуда ее не могло унести в море. Теперь он мог спокойно оглядеться по сторонам. По песку в тени деревьев брела женщина. Она хромала. Пейдж!

Картер испытал такое облегчение, что у него даже голова закружилась. Пейдж жива, с ней ничего не случилось. Он испытал невероятное облегчение, но вслед за облегчением пришел гнев. Картер решительно зашагал к Пейдж.

— Ты в порядке?

Пейдж кивнула и улыбнулась.

— Как хорошо, что ты здесь.

— Стивен бросил тебя на острове? — проскрежетал Картер.

— Да.

— Если он тронул тебя хоть пальцем, я с него шкуру спущу!

— Он меня не тронул, я от него убежала. — Пейдж не стала вдаваться в подробности.

— Ты ранена? У тебя кровь на руке. А что с ногой?

— Я оступилась и подвернула ногу. А кровь — это так, ерунда, я просто поцарапалась. Картер, давай вернемся на Таонге, я проголодалась и хочу пить, но больше всего мне хочется принять душ.

— Минуточку, мы, конечно, вернемся, — Картер ронял слова, как булыжники, — но не будешь ли любезна объяснить, как ты вообще оказалась здесь наедине со Стивеном? Ты же обещала держаться от него подальше.

Пейдж с вызовом вскинула подбородок.

— Ты что же, намекаешь, что мы приехали вдвоем?

— Признаться, такая мысль меня посещала.

— Чего ради мне это делать?

— А вот это ты мне объясни.

— Я приплыла на остров одна, чтобы побыть некоторое время в тишине и покое. Наверное, Стивен видел, как я отчаливала, вот и увязался за мной. Не знаю, с какой стати я все это тебе объясняю, ты ведь упорно думаешь обо мне самое худшее. Отвези меня на Таонге и избавь от нотаций.

— Ты бы не попала в переделку, если бы вообще не связывалась со Стивеном! — со злостью выпалил Картер.

— Ну да, в таком случае я бы и с тобой никогда не познакомилась, это было бы совсем хорошо.

— Что у тебя со щекой? Стивен тебя ударил?

Пейдж с раздражением вздохнула.

— Говорю же, он до меня не дотронулся!

— Черт возьми, Пейдж, с тех пор, как я увидел в пустой шлюпке твои очки, я чего только не передумал: что тебя изнасиловали, убили, что ты утонула…

Картер запоздало поймал себя на мысли, что говорит слишком эмоционально. Пейдж глубоко вздохнула.

— Я хочу есть и пить, у меня болит нога, но меня не изнасиловали, не убили и не утопили. Так почему мы стоим тут и орем друг на друга?

— Потому что я за тебя до смерти испугался.

— Это я уже поняла. — Пейдж нахмурилась. — Пока мы тут торчим, гости съедят весь завтрак.

— Ничего, я прикажу Уоррену накрыть для тебя завтрак отдельно, он перед тобой в долгу с тех пор, как оставил в кладовке запасные ключи.

Пейдж немного приободрилась.

— Ты правда готов сделать это для меня?

— Я готов сделать и больше!

Картер снова запоздало спохватился, что говорит слишком запальчиво.

— Спасибо, но мне хватит и завтрака, — помолчав, ответила Пейдж.

— Это что, предостережение, чтобы я не подходил слишком близко?

— Сама не знаю.

— Пойдем.

Картер повернулся и пошел к лодке. Пейдж догнала его, взяла за руку и прошептала:

— Я тебя обидела? Извини, я не…

— Тебе показалось, я вовсе не обиделся. Я давно перестал обижаться на кого бы то ни было.

— Не верю!

— Дело твое. — Картер остановился и посмотрел на нее, всем своим видом выражая долготерпение. — Так что, поплывем обратно или будем спорить все утро?

Пейдж обошла его и пошла вперед, бросив через плечо:

— С тобой спорить бесполезно.

Картер не спешил ее догонять. Он стоял и думал, как вышло, что женщина, с которой он познакомился чуть больше суток назад, с такой легкостью выводит его из себя. Но гораздо хуже было другое: даже сейчас ему нестерпимо хотелось ее поцеловать. О том, что бы он сделал, если бы Стивен все-таки причинил Пейдж вред, Картер старался не думать.

Подойдя к шлюпке, Картер первым делом достал фляжку и протянул ее Пейдж. Пейдж отвинтила крышку и стала жадно пить. Глядя на нее, Картер в придачу к страху и гневу испытал совершенно новое, не менее пугающее чувство: стремление защитить Пейдж от всех бед. Ко всему этому примешивалось желание, которое тлело в нем, то разгораясь, то лишь немного утихая, с первой встречи с Пейдж, хотя, конечно, Картер понимал, что орать на женщину на пустынном пляже — не лучший способ завлечь ее в постель.

Пейдж распечатала пачку галет и достала одну.

— Ммм, умираю с голоду. Хочешь галету?

Картер понял, что сейчас ее занимают мысли не о сексе. Он взял предложенную галету и сжевал, не чувствуя вкуса.

— Пейдж, садись в шлюпку. Мы пойдем вдоль берега, минуем рифы и уже после этого возьмем курс на Таонге.

Так они и сделали. Пейдж оказалась хорошим гребцом. Причалив к берегу и привязав шлюпку возле лодочного сарая, Картер проводил Пейдж к черному ходу в дом, стараясь по дороге не попасться на глаза гостям отца. Проводив Пейдж до комнаты, он остановился у двери.

— Я подожду, пока ты примешь душ, а потом осмотрю твои повреждения. На ногу, возможно, придется наложить давящую повязку, а рану на руке нужно обработать.

— Я займусь этим сама, — возразила Пейдж.

Картер покачал головой.

— Пейдж, это не предлог попасть в твою комнату, я служил в армии, нас учили оказывать первую помощь.

Пейдж покраснела, поняв, что он прочел ее мысли.

— А я работаю в книжном магазине и в свободное время читаю всякие умные книжки, в том числе и медицинские.

Картер подумал, что знакомство с Пейдж настолько выбило его из колеи, что он даже не расспросил ее об обычных вещах, например, сколько ей лет или чем она зарабатывает на жизнь.

— Ты работаешь в книжном магазине? В каком?

Пейдж ответила не сразу. Она понимала, что если ответит, то Картер без труда сможет ее найти. Но вопрос был задан, и она с неохотой сказала:

— Я работаю в новом торговом центре в северном пригороде.

— Я иду за аптечкой, — сказал Картер, — она всегда при мне.

Пейдж недовольно поджала губы и заметила, не скрывая раздражения:

— Вижу, тебя ничто не остановит.

Картер пропустил эту шпильку мимо ушей.

— Насчет Стивена можешь не волноваться, он отбыл со своей блондинкой и больше тебя не побеспокоит.

— Меня беспокоит не Стивен! — опрометчиво бросила Пейдж и закрыла дверь перед носом Картера.

Встав под душ, Пейдж поняла, что царапин у нее гораздо больше, чем она предполагала: от горячей воды и мыла кожу защипало сразу в нескольких местах, кроме того, в понедельник ей придется выйти на работу с синяками.

Приняв душ, она оделась, расчесала волосы и вышла из ванной. Картер ждал ее, сидя на кровати. Он успел переодеться в хлопковые брюки и голубую рубашку с коротким рукавом. Пейдж пришлось делать над собой усилие, чтобы не таращиться на рельефные мускулы его рук. Она бесстрашно села на кровать и протянула ему раненую рукой.

— Если можно, обработай побыстрее, я хочу есть.

8

Царапина на предплечье Пейдж выглядела устрашающе и ужасно болела, но оказалась неглубокой. Склонившись над раной, Картер аккуратно удалил стерильным пинцетом несколько заноз, затем смазал рану мазью и наложил повязку. Пейдж завороженно наблюдала за движениями его умелых пальцев.

Должно быть, он очень хороший любовник.

У Пейдж разыгралось воображение, на нее накатило желание, да такое сильное, что она на всякий случай прижала руки к бокам, чтобы не поддаться искушению обнять Картера. Не догадываясь, какие страсти бушуют в ее душе, он встал.

— Не забывай осматривать рану.

По-видимому, чувства Пейдж отразились на ее лице, потому что в следующее мгновение Картер издал сдавленный рык, толкнул Пейдж на кровать, бросился сверху и впился в ее губы жадным, страстным поцелуем. Пейдж сразу же ответила на поцелуй и стала гладить его шею, плечи, теребить волосы на затылке. Картер вытянул полы своей рубашки из-под пояса брюк. Пейдж тут же этим воспользовалась и положила ладони на его плоский живот, потом провела рукой снизу вверх и нащупала сосок.

Язык Картера вступил в интимную игру с ее языком, возбуждая Пейдж еще сильнее. Спустив с ее плеч бретельки платья, он обнажил груди, и, стоило ему до них дотронуться, как Пейдж инстинктивно выгнулась ему навстречу. Картер наклонился и взял в рот один сосок. Он ласкал его до тех пор, пока Пейдж не застонала от наслаждения и желания. Когда он поднял голову, чтобы снова припасть к губам Пейдж, она стала расстегивать на нем рубашку, а потом снова потянула его на себя, наслаждаясь прикосновениями шершавых волосков на его груди к ее соскам.

— Пейдж, — хрипло пробормотал Картер, — еще немного, и я уже не смогу остановиться. Ты уверена, что хочешь этого?

Пейдж оторопело посмотрела на него, ей было трудно говорить.

— Конечно. Неужели ты сам не видишь?

— Летняя интрижка.

Пейдж подумала, что Картер выталкивает из себя слова с гигантским усилием. Не далее, как сегодня ночью она заявила ему, что ее не интересует короткий роман, и она не шутила. Но сейчас, ослепленная страстью, она была близка к тому, чтобы умолять Картера овладеть ею.

— Я так тебя хочу, что забыла все причины, по которым нам не стоит этим заниматься. — Пейдж оттолкнула Картера, встала и привела в порядок платье. — Я думала, что хорошо знаю себя, — пока на моем пути не встретился ты. Я не девственница, в двадцать лет я решила, что пора наконец узнать, что такое секс, и переспала с одним парнем. Как выяснилось, прелести близости с мужчиной сильно преувеличены сочинителями романов, поэтому я продолжала жить, как жила раньше, зная, что не упускаю ничего существенного. Я — сама по себе, и меня это вполне устраивает, я не хотела влюбляться тогда, не хочу и теперь, и уж конечно я не собираюсь замуж. — Пейдж замолчала и перевела дыхание. — Естественно, с тех пор у меня были мужчины, я ходила на свидания, но никому не удавалось вскружить мне голову, пока я не встретила тебя. Сама не понимаю, почему с тобой все иначе. Когда ты меня целуешь, я обо всем забываю. — Она виновато пожала плечами. — Да ты сам видел, как я вела себя минуту назад, — как сумасшедшая. Раньше со мной такого не бывало.

— Я тоже не узнаю себя, набрасываться на мало знакомых женщин, знаешь ли, не в моих привычках. Не знаю, что на тебя нашло, — подытожил Картер с безжалостной прямотой, — но на меня нашло то же самое. У меня просто земля из-под ног уходит.

— И ты меня за это ненавидишь?

Вместо ответа Картер задал свой вопрос:

— Пейдж, почему ты не хочешь влюбляться и выходить замуж?

Она невесело усмехнулась.

— О, у меня целых две причины: моя мать и мой отец. Большего ты от меня не добьешься. Ты, наверное, думаешь, что я тебя завела и продинамила, извини, я этого не хотела, просто не совладала с собой. После завтрака я уезжаю.

Картер в сердцах хлопнул ладонью по колену.

— Зря я спросил, хочешь ли ты заняться любовью! Если бы мы не остановились и довели дело до конца, ты бы сейчас не спешила уехать.

— А я рада, что ты спросил. Так лучше для нас обоих.

Пейдж не собиралась признаваться, что все ее тело ноет от неутоленного желания. Картер встал с кровати.

— Лето мы оба проведем в Окленде, думаю, мы еще встретимся.

— Я постараюсь, чтобы этого не произошло.

— Что ж, тогда прощай.

По тону Картера было невозможно понять, что он чувствует. Пейдж слабо улыбнулась.

— Вот увидишь, через пару дней ты и думать обо мне забудешь.

— Не суди обо мне по себе!

В голосе Картера прозвучала такая ярость, что Пейдж невольно поморщилась. Она молча надела босоножки и пошла к двери. Когда она уже взялась за ручку, Картер бросил ей вслед:

— Ты рассчитываешь, что тебе удастся меня забыть? Удастся забыть, что происходит всякий раз, когда мы оказываемся в радиусе десяти шагов друг от друга?

— Я постараюсь!

— А тебе не кажется, что пора вести себя, как взрослая женщина, а не дергать меня, будто марионетку, за ниточки? Или ты допустишь, чтобы опыт твоих родителей, что бы они там ни натворили, давил на тебя всю жизнь?

— Ах, Картер, не стоило тебе меня целовать!

— Знаешь, что меня больше всего бесит? — проскрежетал он. — Что у меня не было выбора.

— Неправда, выбор есть всегда, — возразила Пейдж. — И я свой выбор уже сделала: я уезжаю, пока мы что-нибудь не натворили.

Картер мрачно усмехнулся и заметил с сарказмом:

— Не знал, что ты трусиха. Что ж, прощай… спокойной тебе жизни.

Едва не зарычав от досады и бессилия, Пейдж круто развернулась и вышла из комнаты, хлопнув дверью. До чего же несносный тип, невозможный, надменный… и невероятно сексуальный! Прихрамывая, Пейдж спустилась по лестнице. Перед дверью в столовую она помедлила, растянула губы в любезной улыбке и только после этого вошла. На длинном столе стояли блюда с жареным беконом, с разнообразными фруктами, корзиночки со свежими булочками и кувшины с соком. Но у Пейдж почему-то пропал аппетит. Она решила не садиться за стол, но уехать, не попрощавшись, было бы верхом невоспитанности, и она отправилась на поиски хозяев.

Эдмунд и Аманда были в патио. Пейдж поблагодарила их за гостеприимство и с чувством исполненного долга пошла обратно в свою комнату, чтобы взять вещи. К счастью, ни по дороге туда, ни на обратном пути Картер не встретился ей. Не было его и на причале. Дональд предупредил, что катер отправляется через пять минут.

Эти пять минут показались Пейдж бесконечностью. Наконец она и еще несколько гостей поднялись на борт, и катер отчалил. Стоя на корме, Пейдж смотрела, как удаляется остров. Но ее взгляд притягивал не вычурный дом, не корты и даже не прекрасный сад, она смотрела на маяк. Именно там, у подножия маяка, Картер своими поцелуями разбудил в ней женщину, о существовании которой она раньше не подозревала.

9

Картер стоял в одиночестве в спальне Пейдж, смотрел в окно и последними словами ругал себя за глупость. Разоткровенничался, выставил себя на посмешище! Признался Пейдж, что она вскружила ему голову, да еще и заявил, что у него не было выбора, что он не мог ее не поцеловать! Он был на грани того, чтобы умолять ее заняться с ним любовью. Слава Богу, до этого не дошло, так низко он все-таки не пал. Но сейчас Картер не представлял, как он сможет забыть Пейдж. Как забыть пламя, вспыхивавшее в ее глазах, когда он ее целовал? Черт меня дернул заговорить о летних романах! — думал Картер в бессильной досаде. Зачем я только дал ей время передумать? Если бы я не повел себя так глупо, она бы принадлежала мне.

Сделанного не воротишь, но, по крайней мере, можно не повторять собственные ошибки. Картер решил сделать все от него зависящее, чтобы никогда больше не встретить Пейдж Кенсли, и это будет не так уж трудно, поскольку он знает, где Пейдж работает — нужно просто избегать этих мест.

Картер остался на острове и после того, как все гости разъехались. Вечером он ужинал с отцом и Амандой. Картер старался держаться более непринужденно, чем чувствовал себя на самом деле. Как только был съеден десерт, он встал из-за стола.

— Мне пора, я уже договорился с Дональдом, осталось только сходить за вещами.

— Прекрасно, — сказал Эдмунд. — Я рад, что ты смог приехать. Ты помнишь, что я говорил? Не советую тебе тратить время в таком захолустье, как Окленд.

— Папа, я помню, что ты говорил.

Еще один человек, который не желает меня видеть, с грустью подумал Картер.

— До свидания, Аманда, спасибо за все.

Аманда попрощалась с ним так же прохладно, как здоровалась при встрече, словно за эти два дня ничто не изменилось. Только Дональд искренне сожалел о его отъезде.

Картер вернулся в Окленд, поставил «Феррари» на стоянку и поднялся в свою квартиру. Из окна гостиной открывался великолепный вид на живописную гавань, со множеством яхт и рыбачьих лодок. Картер любил свое жилище, но сейчас оно показалось ему холодным и неприветливым. В квартире словно недоставало чего-то существенного, и Картер понял, чего именно, точнее кого — Пейдж. Картер чертыхнулся, подошел к бару и налил себе выпить. За окном уже темнело, в гавани один за другим загорались огоньки.

Интересно, где живет Пейдж? В старом городе? В одном из современных микрорайонов? Или в пригороде, поближе к работе? Думает ли она о нем или уже выкинула из головы последние два дня и его в придачу?

На следующий день после работы Картер переоделся в джинсы и футболку и отправился в ближайший магазин за продуктами. В первое время после возвращения в Окленд он ужинал в ресторанах, но потом ему надоело, и он стал готовить для себя в квартире. Он остановился перед мясным прилавком, раздумывая, что купить.

— Картер, это ты?!

Он сразу узнал голос женщины, с которой был помолвлен на первом курсе университета, и оглянулся с улыбкой.

— Сьюзен! Рад тебя видеть! Как ты? Давно не виделись.

— Да, одиннадцать или двенадцать лет.

Картер отметил, что Сьюзен за эти годы изменилась мало. На мгновение он снова почувствовал себя студентом.

— Давай посидим где-нибудь, выпьем, может быть, даже пообедаем, — предложил Картер. — У тебя есть время?

Сьюзен посмотрела на часы.

— Есть, только не очень много. Мы сегодня обедаем у моей мамы, она сейчас сидит с внуками, а мой муж в командировке.

Не прошло и десяти минут, как они уже сидели за столиком ближайшего кафе. Картер предложил тост:

— За случайные встречи.

Они выпили.

— Расскажи о своей семье, кто твой муж, сколько у вас детей?

Сьюзен достала из сумочки семейную фотографию.

— Вот, смотри.

Со снимка на Картера смотрели две девочки-близняшки лет пяти в одинаковых платьицах и с одинаковыми бантиками и мальчик лет трех. Муж Сьюзен оказался симпатичным здоровяком с доброй улыбкой. Сьюзен на снимке тоже улыбалась. Счастливое семейство, подумал Картер.

— Ты счастливая, — искренне сказал он.

— А как ты, женат?

Картер заёрзал на стуле.

— Не женат и не был. С тех пор, как мы с тобой расстались, я работал в основном за границей. Где я только ни побывал! Некогда было осесть на месте.

— Значит, ты все еще свободен, — медленно проговорила Сьюзен. — Помнишь, что я тебе сказала в тот вечер, когда разорвала нашу помолвку?

— Помню. Ты сказала, что тебе нужен мужчина, который будет влюблен в тебя без памяти, — быстро ответил Картер. — И что же, ты нашла такого?

Взгляд Сьюзен потеплел.

— Да. У нас с мужем трое детей, но мы любим друг друга, как в день свадьбы. Мне повезло.

— Значит, хорошо, что ты порвала со мной и дождалась мужчину, который подходит тебе больше. — Помолчав, Картер с любопытством спросил: — Скажи, Сьюзен, ты поняла, что это он, с первого взгляда? Или твое чувство развивалось постепенно?

Сьюзен не спешила отвечать. Она сделала глоток, поставила бокал на стол.

— После того, как ты уехал, мне было очень одиноко, хотя я и не сомневалась, что правильно сделала, порвав с тобой. Тогда я решила завести кота и в зоомагазине встретила Берта, он покупал корм для своей собаки. Это была любовь с первого взгляда. Даже сейчас я могу в подробностях описать тебе, во что Берт был одет, что он говорил и что я при этом чувствовала. Я чувствовала себя Спящей Красавицей, которая спала сто лет и вдруг проснулась и стала жить настоящей жизнью.

— И это чувство не потускнело…

— Как я уже сказала, нам повезло. Не у всех чувства сохраняют остроту, и никто не может знать заранее, сколько продлится любовь, но нужно не бояться рискнуть и не лениться прикладывать усилия, если наступает трудный период.

Картер хмуро уставился в бокал с виски. В каком-то смысле он тоже с первого взгляда понял, что Пейдж — та самая женщина, которую он искал всю жизнь.

— Ты кого-то встретил, — догадалась Сьюзен.

Он отпил виски, чувствуя, как крепкий напиток обжигает горло, и увидел перед собой лицо Пейдж так ясно, как будто она стояла перед ним во плоти.

— Не совсем.

— Давай по существу.

Раздраженный тем, что выдал себя, Картер нехотя признался:

— В пятницу я познакомился с одной женщиной, и с тех пор не нахожу себе места, но это всего лишь похоть, не более того.

— Если это похоть, то, чтобы ее удовлетворить, сгодится любая женщина.

Любая Картеру была не нужна, он хотел только Пейдж. Он промолчал.

— Что мне всегда в тебе нравилось, — сказала Сьюзен, — это твоя честность. Ты всегда называл вещи своими именами и говорил правду.

— Беда в том, что я и сам уже не знаю, где правда, а где мои домыслы.

— Может, ты в нее влюбился?

Картер отмахнулся.

— Сьюзен, я не знаю, что такое любовь. Не ты ли обвиняла меня в этом много лет назад?

— Да, я. Помню, только ты приближался ко мне, как сразу опять отдалялся. Я была тогда юной, многого не понимала, и я решила, что ты боишься подлинной близости. Ты рано лишился матери, и это сильно на тебя повлияло. — Сьюзен грустно улыбнулась. — Сейчас я бы не так торопилась с выводами и не была бы так уверена в своей правоте.

— Думаю, тогда ты все же была права. Моя мать просто исчезла. Я не помню ни похорон, ни приезда родственников по этому случаю. Знаю только, что отец запретил упоминать ее имя. А потом меня отправили в пансион, как будто ничего не случилось. Еще через два года отец женился на Аманде.

— Неудивительно, что ты боишься открыть свое сердце женщине. Но вот что я тебе скажу, Картер. Если женщина, о которой ты говорил, та, которая тебе нужна, за нее стоит побороться. Любовь вообще стоит того, чтобы за нее боролись. Но хватит об этом, расскажи лучше о своей работе.

Они проговорили минут тридцать, потом Сьюзен сказала, что ей пора. Они расплатились и вышли из кафе. На прощание Сьюзен поцеловала Картера в щеку.

— Рада была с тобой встретиться. Не пропадай, звони. Надеюсь, ты как-нибудь приведешь ее к нам в гости.

— Не очень на это рассчитывай.

Картер смотрел, как Сьюзен садится в машину и уезжает, и в который раз думал о том, какая же она умная женщина. Он был искренне рад, что Сьюзен нашла свое счастье. Но еще больше он был рад тому, что в свое время ей хватило духу разорвать их помолвку. Он действительно не любил ее по-настоящему, он вообще никогда в жизни не был влюблен. Хотя в свое время он испытывал к Сьюзен влечение, его никогда не тянуло к ней так сильно, как к Пейдж. Но предположение, что он влюбился в Пейдж, по-прежнему казалось Картеру нелепым.

После встречи с Сьюзен квартира показалась Картеру еще более неприветливой и пустой. Никто его не ждал, никто не встречал у дверей. Убирая покупки в холодильник, Картер спрашивал себя, хочет ли он прожить так всю жизнь. Еще недавно он гордился своей независимостью и самодостаточностью, но сейчас начал ими тяготиться.

Картер поджарил себе отбивную и потушил на гарнир овощи. Взяв тарелку, он прошел в гостиную, включил телевизор и устроился на диване.

На следующий день Картер не удержался и все-таки разыскал в телефонном справочнике телефон Пейдж. Он ей не позвонил, но это не мешало ему думать о ней каждую свободную минуту. И когда в пятницу вечером зазвонил телефон, Картер вскочил и бросился снимать трубку в абсурдной надежде, что звонит Пейдж. Но звонил его друг Даг.

— Привет, Картер, как поживаешь?

В другое время Картер обрадовался бы, услышав голос друга, но сейчас он испытал только разочарование.

— Нормально, а как ты?

— Я звоню из Египта, тут жуткая жара. Завтра вылетаю в Аргентину. А тебе еще не надоело торчать на одном месте?

— Пока нет. У меня здесь много работы, я собираюсь финансировать строительство бесплатной больницы.

— Об этом я уже наслышан. — Даг помолчал. — Ты говорил, что хочешь помириться с отцом, из этого что-нибудь вышло?

Картер вкратце пересказал разговор с отцом и поделился своими сомнениями.

— Все получилось слишком, даже подозрительно легко. Кроме того, отец почему-то очень хочет выпроводить меня из Окленда. Не понимаю почему.

— Трудно сказать, но наверняка за этим что-то кроется. А ты, как я понимаю, не собираешься уезжать?

— Не собираюсь.

— В чем дело, Картер, что тебя гложет? Я чувствую, что ты сам не свой. Это из-за отца или есть другая причина?

Картер некоторое время колебался, но в конце концов решил сказать Дагу правду.

— Я встретил женщину.

— Ты встречаешься со многими женщинами, если ты этого еще не заметил. Они сами за тобой бегают, расталкивая друг дружку локтями. Так в чем дело?

— Если бы я знал, — уныло ответил Картер, — то не торчал в субботу вечером один в этой чертовой квартире.

— Давай, выкладывай все как на духу.

Картер доверял Дагу как никому другому. Они познакомились в пансионе. В первую неделю пребывания Дага в пансионе Картер несколько раз защищал его от нападок, они сдружились и вскоре вместе дали отпор школьным хулиганам.

— Выкладывай все про эту женщину. Имя, возраст, внешние данные…

И Картер рассказал. Сначала, спотыкаясь на каждом слове, затем смелее, и в конце концов выложил все, начиная с не самого удачного знакомства на причале и заканчивая бурным прощанием в спальне Пейдж.

— Теперь ты знаешь все. Я не собираюсь за ней бегать и умолять вернуться, все равно из этого ничего не вышло бы.

— Тогда почему ты в пятницу вечером не пошел куда-нибудь с хорошенькой медсестрой, о которой ты мне рассказывал? Ни за что не поверю, что ты ее пригласил, а она отказалась.

— Я не приглашал. Она слишком долговязая, слишком блондинка, слишком фигуристая. Список продолжить?

— Не надо, я и так понял, что дело дрянь. Похоже, ты влюбился в эту Пейдж.

— Нет!

Даг помолчал, потом философски заметил:

— Что ж, тебе виднее. Я сам никогда не влюблялся, поэтому не знаю симптомы. Но сохнуть по женщине, которая не принесла тебе ничего, кроме неприятностей, — это на тебя не похоже. Знаешь, что тебе надо сделать? Позвони ей. А еще лучше узнай, где она живет, и заявись без предупреждения. Тебе нужно еще раз ее увидеть, возможно, окажется, что воображение сыграло с тобой злую шутку и на самом деле она не стоит переживаний.

— Она грациозна, как кошка. И такая же независимая.

— Но у кошек есть когти, — резонно заметил Даг и добавил решительно: — Я не хочу, чтобы ты портил себе жизнь из-за женщины.

— Думаешь, если я с ней увижусь, то смогу ее забыть?

— Не уверен, но попытаться стоит. В конце концов, что ты теряешь? А вдруг она передумает и бросится тебе на шею?

— Ну да, когда свиньи полетят, — мрачно пробурчал Картер. — Второй отказ явно не улучшит мне жизнь.

— Не будь пессимистом. Женщины по тебе с ума сходят, сам видел, так что давай за дело. Не дрейфь! Я тебе позвоню на неделе, расскажешь, как все прошло.

Следовать совету друга Картер не собирался. Если Пейдж не хочет меня видеть, тем хуже для нее, решил он и отправился спать.

10

В воскресенье с утра полил дождь. Пейдж смотрела в окно и думала, что погода вполне соответствует ее настроению. В этот день она ждала к обеду родителей, поэтому утро собиралась посвятить уборке. Пейдж, правда, сама не знала, почему к приходу матери ей непременно нужно навести идеальную чистоту.

Пейдж нравилась ее квартира, хотя квартплата могла быть и поменьше. Она жила на последнем этаже старого кирпичного дома, окна всех комнат смотрели на гавань. В квартире имелся небольшой балкон, и Пейдж устроила там некое подобие беседки в миниатюре: выставила вьющиеся растения в горшках и поставила плетеное кресло, накрытое лоскутным пледом.

Спальня и гостиная уже сияли чистотой, осталась только кухня. После уборки Пейдж планировала испечь пирог по новому рецепту. Она с удвоенной силой надраивала и без того уже чистую раковину в надежде, что физическая работа поможет ей не думать о Картере. А еще она думала о том, что инстинкты и желания, разбуженные Картером, отказывались снова впадать в спячку. Раньше с ней такого не случалось, никогда еще она не была одержима мужчиной настолько, чтобы он вторгался в ее сны, чтобы мысли о нем отвлекали от работы… До Картера.

Покончив с раковиной, Пейдж принялась за пол. Нога все еще побаливала — еще одно напоминание о событиях, которые она предпочла бы забыть.

Пейдж мыла руки после уборки, когда кто-то позвонил в дверь. Нахмурившись и недоумевая, кто мог прийти — родителям было еще рано — она подошла к двери и посмотрела в глазок. На площадке стоял Картер. От неожиданности Пейдж чуть не выронила полотенце. Она посмотрела на себя в висевшее в прихожей зеркало: старенькая футболка, джинсы, обрезанные до колен, босые ступни… Что ж, подумала она, пусть увидит меня в затрапезном виде, может, это его отрезвит.

Она открыла дверь. Мокрые волосы Картера прилипли ко лбу, с плаща текла вода, в руках Картер держал мокрый и обвислый букет.

— Как ты узнал мой адрес? — с ходу бросилась в атаку Пейдж.

— По номеру телефона, а номер есть в справочнике. Может, пригласишь меня в квартиру?

У Пейдж ослабели колени, во рту пересохло.

— С какой стати я должна тебя приглашать? Назови хотя бы одну вескую причину.

— Потому что тебе этого хочется.

Что я хочу, так это чтобы ты зацеловал меня до бесчувствия, подумала Пейдж, но, конечно, не сказала этого вслух.

— Ты промок, — пробормотала она.

— Если ты еще не заметила, на улице проливной дождь.

Что же сказать? Проходи, если обещаешь держаться на расстоянии шести футов от меня?

— У меня беспорядок, я навожу чистоту.

Картер окинул ее с ног до головы неторопливым взглядом. Пейдж покраснела.

— Ты уже заканчиваешь? — спросил он.

— Да, осталось чуть-чуть.

— Не угостишь меня кофе?

Инстинкт самосохранения настойчиво предупреждал Пейдж об опасности, но правила элементарной вежливости требовали, чтобы она хотя бы предложила Картеру снять плащ.

— Ладно уж, входи. Давай свой плащ, я его повешу сушиться.

После того, как Пейдж повесила мокрый плащ на плечики, Картер протянул ей букет.

— Это тебе… вот, купил на уличном рынке.

Рынок находился в паре кварталов от дома Пейдж, и она там часто бывала. У нее закралось подозрение, и, чтобы подтвердить его или опровергнуть, она осторожно спросила:

— Где ты живешь?

Картер прошел в гостиную и подошел к окну.

— Видишь три многоэтажных дома? Я живу в среднем.

Значит, в хорошую погоду ему видно мои окна, этого мне только не хватало! — недовольно подумала Пейдж.

— Ты правда хочешь кофе или тебе налить чего-нибудь покрепче?

— Лучше кофе, можно растворимый. Я пью с сахаром и без молока.

Пейдж ушла в кухню и приготовила Картеру растворимый кофе. Когда она вернулась в гостиную, Картер стоял посреди комнаты и с интересом осматривался. В его присутствии гостиная, казалось, уменьшилась в размерах, сам же он чувствовал себя совершенно непринужденно.

— Эти деревянные фигурки из черного дерева случайно не из Кении? — Пейдж кивнула. — А циновка на полу — из Малайзии.

— Ты угадал.

— Ты много путешествуешь.

Пейдж быстро пояснила:

— Я стараюсь проводить отпуск каждый раз в новом месте.

Картер тепло улыбнулся.

— Я тоже люблю путешествовать. Оказывается, у нас много общего.

Пейдж не стала развивать эту тему.

— Хочешь еще кофе?

Картер отказался и предложил помощь в мытье посуды. Пейдж хотела отказаться, но он уже прошел в кухню. Если гостиная с его приходом уменьшилась в размерах, то небольшая кухня и вовсе стала казаться крошечной. Казалось, Картер заполонил собой все пространство, у Пейдж даже закружилась голова от его близости. Картер вымыл чашку из-под кофе и поставил ее на стол.

— Интересно, что мы с тобой даже поселились почти по соседству.

— И что из этого? — насторожилась Пейдж. — Да ничего особенного, просто это еще одна вещь, которая нас объединяет.

— Не играй со мной в свои игры!

Картер вздохнул и заговорил отрывисто, почти по-деловому.

— Ладно, перехожу к сути. Пейдж, ты знаешь, зачем я пришел?

Пейдж посмотрела на него настороженно.

— Вообще-то нет.

— Тогда я тебе объясню. Я думал о тебе всю неделю, и днем, и ночью. Признаюсь честно, меня это измучило, в конце концов я решил, что если увижусь с тобой еще раз, то пойму, что в тебе нет ничего особенного, что у меня просто разыгралось воображение.

Пейдж выразительно посмотрела на свои обрезанные джинсы и старую футболку и развела руками.

— Что ж, теперь ты в этом убедился.

— Пейдж, твоя одежда тут ни при чем, не важно даже, как ты выглядишь, дело не в этом! — с неожиданным жаром возразил Картер. — Как только ты открыла дверь и я тебя увидел, мне стало ясно, что ничего не изменилось.

Пейдж ухватилась за край стола — отчасти потому, что у нее ослабели ноги, но в основном для того, чтобы не поддаться искушению притянуть Картера к себе и целовать его до тех пор, пока обоим не станет хватать воздуха. Боясь поверить в то, что услышала, Пейдж осторожно уточнила:

— Что конкретно ты имеешь в виду?

— Черт, если бы я сам знал! — Картер взъерошил пятерней влажные волосы. — Наверное, то, что я хочу тебя так же сильно, как тогда, на острове, а может, еще сильнее.

Пейдж набралась смелости посмотреть Картеру в глаза. То, что она в них прочла, заставило ее затрепетать. Она вытянула руку и очень медленно опустила ее на плечо Картера. Пейдж закрыла глаза, и внешний мир перестал для нее существовать, она ощущала только близость Картера и собственное томление. Оказывается, романы не лгут, отстраненно подумала Пейдж, всепоглощающее желание действительно существует.

— Пейдж… — сдавленно произнес Картер.

Почувствовав, что он обнимает ее, Пейдж положила голову на его плечо и вдохнула свежий, чисто мужской аромат: от Картера пахло дождем, теплой кожей и совсем чуть-чуть — лосьоном после бритья. Постояв так несколько секунд, Пейдж открыла глаза и сделала то, о чем мечтала с той минуты, как Картер переступил порог ее квартиры: обхватила его голову ладонями и поцеловала в губы.

— Займись со мной любовью. Сейчас, — прошептала она, когда смогла оторваться от его губ.

— Я только об этом и мечтаю.

Картер ответил на ее поцелуй с такой страстью, что Пейдж растаяла в его объятиях. Неожиданно он подхватил ее на руки. Кухня была крошечной, и Пейдж испугалась, что они что-нибудь разобьют, но Картер уже вынес ее в гостиную.

— Спальня — направо по коридору, — подсказала Пейдж.

Картер опустил Пейдж на покрывало, навис над ней, опираясь на локти, и стремительно впился в ее рот. Картер целовал Пейдж до тех пор, пока она не превратилась в сгусток страстного желания. Только после этого он наконец снял с Пейдж футболку.

— Картер, сними рубашку, — замирая от собственной смелости, мягко попросила она.

Он стал расстегивать маленькие пуговицы, и Пейдж заметила, что у него дрожат руки. Почему-то именно эта подробность тронула ее до глубины души. Картер Блэкмор — сильный, уверенный, прекрасно владеющий собой мужчина, а она заставила его дрожать. Это открытие удивило и взволновало Пейдж. Она взялась за язычок «молнии» на шортах, нарочно медленно расстегнула их, сняла с себя и бросила на пол. Под шортами оказались черные кружевные трусики.

— Черные кружева, — хрипло пробормотал Картер.

Им овладело нетерпение, и он сорвал с себя брюки вместе с трусами. Пейдж в ответ сняла с себя черный кружевной лоскуток и осталась обнаженной.

— Поосторожнее с моей лодыжкой, она еще побаливает.

Пейдж притянула к себе голову Картера и поцеловала его. Казалось, поцелуй длился бесконечно, а когда он все-таки закончился, прежняя Пейдж перестала существовать. Новая Пейдж не вполне понимала, чего ожидать, но была полна желания это выяснить. Она положила руки на плечи Картера, потянула его на себя и взмолилась:

— Я хочу почувствовать тебя всего!

Картер своими бедрами вжал ее в кровать, поцеловал в плечо и в следующее мгновение, не в силах больше сдерживаться, издал протяжный стон и соединил их тела воедино.

— Картер, о, Картер…

Каждое движение Картера приближало Пейдж к желанному пику страсти, и вскоре Пейдж в экстазе выкрикнула его имя, и тут же Картер настиг ее, его крик слился с криком Пейдж.

Несколько минут Пейдж лежала неподвижно, она не смогла бы пошевелиться даже под страхом смертной казни. Но затем она стала постепенно приходить в себя, и на нее снизошло состояние блаженного умиротворения, подобного которому она еще не испытывала.

Картер поднял голову.

— Пейдж, мне жаль, что так вышло… все закончилось, не успев начаться.

Она улыбнулась.

— Тебе жаль? Надеюсь, ты шутишь? Хотя, возможно, это мне положено извиняться, я была слишком нетерпеливой, чересчур требовательной, я так тебя хотела, что не могла больше ждать.

Картер вдруг рассмеялся.

— Вот что, давай не будем обмениваться извинениями, лучше повторим все сначала… через некоторое время. И, может быть, на этот раз нам обоим удастся сдержаться, и все продлится больше пяти минут.

— Ты засекал время?! — шутливо возмутилась Пейдж.

— Не совсем, вообще-то мне было не до того… как ты, возможно, заметила.

— Кто, я? — Пейдж хихикнула. Она и не подозревала, что можно смеяться, когда занимаешься любовью. Она вообще начинала догадываться, что есть много такого, о чем она не знала. Придав своему лицу невинно-изумленное выражение, она поинтересовалась: — И что же, мне полагается целовать тебя сдержанно?

— Нет, — неожиданно серьезно возразил Картер, — тебе полагается целовать меня вот так. И он наклонился к лицу Пейдж.

Во второй раз наслаждение, которое испытала Пейдж, было еще более острым. Она и Картер словно стали единым целым, их дыхания смешались, сердца бились в унисон. Пейдж обмякла, каждая косточка ее тела будто растаяла.

— Это произошло снова, — прерывисто прошептала Пейдж.

— У меня такое ощущение, что я голодал всю жизнь и вдруг дорвался до изысканного угощения, — хрипло признался Картер, обнимая ее и привлекая к себе.

— Я и представить не могла, что секс может быть таким, таким…

Не найдя подходящего определения, Пейдж умолкла и посмотрела Картеру в глаза. Напряжение, которое читалось на его лице, вызвало у нее странное чувство, нечто очень близкое к панике.

— Картер, я…

— Я хочу, чтобы ты знала, Пейдж, никогда в жизни я не занимался любовью так, как сегодня. — Казалось, Картера переполняют эмоции, мешая говорить. — Я планировал соблазнить тебя медленно, доставить столько удовольствия, сколько будет в моих силах. А вместо этого я оба раза набросился на тебя как дикарь, напрочь потерял власть над собой. Это совсем на меня не похоже, обычно я так себя не веду. — К облегчению Пейдж, он улыбнулся. — Мы можем попытаться повторить все еще раз и исправить ошибки. Только на этот раз, наверное, придется отдохнуть больше пяти минут, я всего лишь человек. — Картер улыбнулся еще шире. — Предлагаю пойти куда-нибудь пообедать, а потом мы можем вернуться сюда и заниматься любовью хоть всю ночь. Или, если хочешь, можем поехать ко мне.

— Обед? — Пейдж резко села. — О Господи!

Она попыталась встать с кровати, но Картер удержал ее за руку.

— В чем дело? Неужели предложение пообедать со мной привело тебя в такой ужас?

— Дело не в этом, я совсем забыла, что пригласила к обеду родителей. У меня еще ничего не готово! — Пейдж посмотрела на часы и воскликнула: — Они приедут через сорок пять минут!

Картер тут же предложил помощь:

— Пока ты будешь готовить, я могу накрыть стол.

Пейдж посмотрела на него так, словно он предложил слетать за обедом на Луну.

— Ты что, хочешь остаться на обед и познакомиться с моими родителями?

— Да, я бы не отказался, а что?

— Ни в коем случае! Я тебя к ним на пушечный выстрел не подпущу! Ради бога, Картер, уходи скорее!

Картер не только не отпустил ее руку, наоборот, сжал еще крепче.

— Не понимаю, что тебя так пугает?

Пейдж попыталась стряхнуть его руку. Безуспешно.

— Долго объяснять. Через сорок пять минут мои родители позвонят в дверь — они всегда приходят минута в минуту, так что у меня нет времени на разговоры. — Пейдж схватилась за голову и застонала. — Ужас, стоит им на меня взглянуть, как они сразу поймут, чем я занималась все утро! Как я могла о них забыть?!

— Ты забыла обо всем, потому что мы занимались более важным делом, — серьезно сказал Картер.

Пейдж нечего было возразить, она помнила, что сама бросилась ему на шею.

— Это твоя точка зрения, — пробурчала она.

Картер отпустил ее руку так неожиданно, что Пейдж чуть не упала.

— Так ты хочешь, чтобы я ушел? Прямо сейчас?

— Естественно!

Он помрачнел.

— Не вижу в этом ничего естественного. Мы только что занимались любовью, дважды, если быть точным. А теперь ты хочешь, чтобы я удирал, как нашкодивший подросток. Ты боишься, что родители поймут, что ты была с мужчиной? Почему? Ты же взрослая женщина, сколько тебе лет?

Пейдж в спешке собирала разбросанную одежду.

— Тридцать. Картер, при чем здесь мой возраст? Собирайся быстрее!

— Минуточку.

Картер встал и навис над Пейдж, он был обнажен, но от этого вовсе не казался уязвимым, напротив, он выглядел более внушительно, чем в одежде. Он был мрачен и зол. Взяв Пейдж за плечи, он проскрежетал:

— Мы занимались любовью, черт подери! Не знаю, как для тебя, а для меня это кое-что значит, и я не собираюсь просто так уйти и сделать вид, будто ничего не было. Завтра вечером мы должны увидеться. Можем встретиться в парке или в кафе, мне все равно где, место можешь назвать сама, но мы должны встретиться. И нам нужно поговорить. Ты мне расскажешь, почему у тебя никогда не было ничего серьезного ни с одним мужчиной, и какое отношение имеют к этому твои родители. Ты все поняла?

— Это твои планы, ты не поинтересовался моими.

— Что бы ты ни запланировала на завтрашний вечер, отмени, — отрезал Картер.

Он повернулся к Пейдж спиной и стал неторопливо подбирать с пола свою одежду. Пейдж поспешно отвела взгляд от его фигуры. Что со мной творится, в панике думала она, может, я превращаюсь в сексуальную маньячку?

— Я… я думаю, что нам больше не стоит встречаться.

Картер, застегивавший ремень брюк, замер.

— Что ты сказала? Повтори.

— Ты слышал.

— То есть мы с тобой только что были так близки, как только могут быть близки мужчина и женщина, а теперь ты предлагаешь мне исчезнуть из твоей жизни?

Пейдж вдруг стало холодно. Она обхватила себя руками и тихо сказала:

— Да, именно это я и имею в виду.

Картер ни на секунду не отрывал взгляда от ее лица.

— А тебе не приходило в голову, что такое решение должны принимать двое?

В его голосе было столько едкого сарказма, что Пейдж поморщилась.

— Ты не понимаешь, дело как раз в том, что я не хочу быть частью пары.

— Как ты можешь говорить так хладнокровно!

Сам Картер был далек от хладнокровия. Пейдж вдруг вспомнила выражение его лица в момент оргазма, но она прогнала этот образ и закричала:

— Я пытаюсь уберечь и себя, и тебя от будущего разочарования!

Картер язвительно усмехнулся.

— Спасибо, но я как-нибудь сам о себе позабочусь. Ты обманываешь себя, на самом деле тебе нужны гарантии, но неужели ты еще не поняла, что их просто не может быть?

— Я не стремлюсь к длительным отношениям с тобой, так зачем нам встречаться еще раз? — упорствовала Пейдж. — Ничем хорошим это не кончится, мы только будем страдать, оба.

Картер покачал головой.

— Я тебя не понимаю. Почему ты боишься показать меня своим родителям? Что с ними не так?

— Все замечательно, если вкратце — их можно было бы использовать в качестве иллюстрации к рекламе одинокого образа жизни! — вспылила Пейдж. — Картер, я знаю, что говорю, нам не стоит больше видеться.

Картер застегнул рубашку и снова посмотрел Пейдж в глаза.

— Ты осознаешь, что лишаешь себя шанса влюбиться, выйти замуж, стать матерью?

Пейдж фыркнула.

— Помнится, ты заявлял, что ты сам по себе и твой принцип — никому не принадлежать.

— Возможно, я изменился.

Пейдж поняла, что пора положить конец бесплодному спору.

— В таком случае это твоя проблема. Для нас обоих было бы лучше, если бы мы сегодня вообще не встречались. Зря я впустила тебя в квартиру, я совершила большую ошибку.

— Я пережил самые острые ощущения в своей жизни, а ты хочешь меня уверить, что все это было ошибкой?

Пейдж готова была расплакаться от отчаяния и бессилия, но ей хватило сил сдержаться.

— Я больше так не могу. Уходи, Картер, оставь меня в покое. Это все, о чем я тебя прошу.

Ни слова не говоря, Картер вышел из спальни, снял с вешалки плащ, потом хлопнула входная дверь и стало тихо.

Пейдж достала из шкафа юбку и блузку, руки у нее снова дрожали. Она твердила себе, что поступила правильно, но ей хотелось броситься на кровать, уткнуться лицом в подушку и заплакать. Всего за какие-то пять минут блаженство, которое она испытала в объятиях Картера, сменилось беспросветным отчаянием. А то, что она действительно испытала блаженство, Пейдж даже не пыталась отрицать. Занимаясь любовью с Картером, она, пожалуй, впервые в жизни почувствовала себя по-настоящему живой, цельной, словно в ее жизни всегда чего-то недоставало и Картер восполнил этот недостаток.

Всхлипнув от отчаяния, Пейдж бросилась в ванную и включила душ. Десять минут спустя, приведя себя в относительно приличный вид, она уже спешила в кухню. Испечь пирог она уже точно не успевала, к счастью, черничный пудинг Пейдж приготовила заранее. Это было еще утром, до того, как ее жизнь необратимо изменилась.

К тому времени, когда в дверь позвонили, Пейдж успела отварить спагетти, заправить их соусом и сервировать стол. Ей пришлось срочно сделать и еще кое-что: выбросить в мусорное ведро цветы, которые принес Картер. К приему родителей все было готово. Пейдж глубоко вздохнула и пошла открывать.

— Мама, папа, здравствуйте!

Пейдж подставила щеку для поцелуя — родители никогда ее не обнимали.

— Здравствуй, дорогая, — сказала мать. — У тебя красные щеки, ты не заболела?

— Конечно нет! — ответил за Пейдж отец. — Она вся в меня, никогда не болеет. Правда, дочка?

Это была слабо замаскированная шпилька в адрес Ирен Кенсли, в истории болезни которой числился целый список недугов, причем многие были подлинными. Весной у нее был сердечный приступ, по счастью, не тяжелый, но Пейдж при каждом удобном случае поощряла мать больше двигаться и есть малокалорийную пищу. Ирен, пропустив реплику Майлса мимо ушей, сняла мокрый плащ.

— Отвратительная погода… о, ты еще не накрыла на стол?

В голосе матери послышался хорошо знакомый Пейдж упрек. Она поспешно пробормотала в свое оправдание:

— Я не успела, ко мне неожиданно заехала подруга.

Мать прошествовала в кухню.

— Макароны с соусом «неаполитано»? Прекрасно. Ты сама готовила соус?

— Да, я готовлю его сразу много, делю на порции и замораживаю, очень удобно. Мама, налить тебе вина?

— Нет, спасибо, я предпочитаю фруктовый сок. И тебе советую.

В кухню вошел отец.

— А ты знаешь, почему французы живут дольше, чем люди других национальностей? Потому что пьют красное вино. Врачи доказали, что оно полезно для сердца.

— Папа, у меня есть только белое, — сухо заметила Пейдж.

Ирен рассмеялась.

— Если бы у тебя было красное, он бы захотел белого.

Пейдж только поморщилась.

— Кстати, о сердце. Мама, как твое здоровье?

Ирен ответила весьма подробно и закончила так:

— На прошлой неделе я была на приеме у нового кардиолога. Очень приятный молодой человек. Тебе бы стоило с ним познакомиться.

У Пейдж не было ни малейшего желания знакомиться с кем бы то ни было, поэтому она сменила тему.

— У тебя новая прическа, тебе очень идет.

— Да, стрижка хорошая, но краска для волос подобрана не очень удачно, придется, наверное, сменить салон.

Майлс принял из рук Пейдж бокал вина и насмешливо поинтересовался:

— Остался ли в городе хоть один салон, в котором ты еще не побывала? Не понимаю, чем ты недовольна на этот раз.

Ирен фыркнула.

— Это ты сейчас так говоришь, а когда у тебя было что стричь, ты тоже придирчиво выбирал парикмахера.

Это был удар ниже пояса: Майлс почти совсем облысел и очень переживал из-за этого. Пейдж поспешила разрядить обстановку.

— Папа, будь любезен, зажги свечи, спички лежат на кофейном столике.

Пейдж положила булочки в духовку, чтобы они немного подогрелись. Ирен, пользуясь временным отсутствием мужа, понизила голос и сказала:

— Твой отец неважно выглядит, но он отказывается сходить к врачу. Может быть, тебе удастся его уговорить. Ты не представляешь, как мне с ним тяжело!

— Очень даже представляю, ты регулярно меня информируешь.

Ирен театрально вздохнула.

— Пейдж, но ты же мой единственный ребенок, с кем же мне еще поделиться?

У Пейдж вертелся на языке вопрос: «Мама, а ты любишь своего мужа?» — но она промолчала. Что толку спрашивать? Сколько Пейдж себя помнила, Майлс и Ирен постоянно пребывали в состоянии войны при внешней вежливости друг с другом. Они ни разу не выпустили пар, но непрестанно подкалывали друг друга, что было гораздо хуже. Морщинки на лице Ирен залегли по линиям, складывающимся в гримасу недовольства.

— Я приготовила черничный пудинг, — сменила тему Пейдж, — думаю, вам понравится.

— Наверняка он слишком калорийный.

— Я использовала только нежирные компоненты.

Пейдж приготовила салат, выложила булочки в плетеную корзиночку, и все сели за стол.

— Пейдж, тебе нужно повесить занавески, — заметила Ирен, — иначе любой желающий может заглянуть в квартиру.

— Вряд ли, моя квартира на третьем этаже.

— Ах да, конечно, — вздохнула Ирен, — ты так редко нас приглашаешь, что я забыла.

Пейдж кольнуло чувство вины, но она напомнила себе, что прожила с родителями до восемнадцати лет и ее присутствие не сделало их счастливее. Скорее наоборот, давало родителям еще один повод для споров. Вот и сейчас черничный пудинг дал Майлсу основания посетовать, что Ирен никогда не готовит десерты, а Ирен вслух скрупулезно подсчитывала калории, поглощенные мужем.

Пейдж стала разливать кофе и задумалась: что бы сказал о ее родителях Картер? Понял бы он, почему она поспешила его выпроводить?

— Ты льешь кофе мимо чашки! — резко сказала Ирен.

— Ой… прошу прощения. Сейчас принесу тряпку.

Майлс внимательно посмотрел на дочь.

— Мне кажется, ты немного не в себе, не хочешь рассказать, что случилось?

Много чего, подумала Пейдж. С утра я буквально набросилась на мужчину, которого почти не знаю, и затащила его в постель, а потом вела себя, как распутная потаскушка — именно такими словами Майлс как-то охарактеризовал героиню телесериала. Сериала, который, как не преминула заметить Ирен, он смотрел с начала до конца.

— Ничего, папа, я просто немного устала.

После обеда родители стали собираться домой. Проводив их, Пейдж вернулась в гостиную. Возможно, зря я выпроводила Картера, подумала она. Если бы он остался и увидел моих родителей, то сразу понял бы, почему я настроена против серьезных отношений.

Как-то раз Пейдж спросила мать, не лучше ли ей развестись, раз уж она так несчастлива в браке. В ответ Ирен прочла дочери целую лекцию о святости уз брака и об обязанностях, которые накладывает на женщину материнство. Больше Пейдж не заикалась о разводе.

Пейдж прошлась по гостиной, не находя себе места. Она бы вышла на прогулку, но дождь по-прежнему лил как из ведра. В гостиной стоял диван, но он был слишком короткий, чтобы лечь на нем спать. В конце концов Пейдж заставила себя войти в спальню, разделась и легла в кровать. Но стоило ей коснутся подушки, как она ощутила едва уловимый запах Картера.

Зажмурившись, чтобы не заплакать, Пейдж стала повторять про себя, что поступила правильно, прогнав Картера. Она внушала себе эту мысль до тех пор, пока не уснула.

11

Жизнь текла своим чередом. Тяжелее всего Пейдж было вечерами, когда она возвращалась с работы в пустую квартиру. Пейдж сделала для себя открытие: хотя она и прогнала Картера, она втайне надеялась, что он попытается с ней связаться. Но ей звонили подруги, мать, кто угодно, только не Картер. Вопреки всякой логике Пейдж злило, что Картер так легко сдался. В довершение всех ее неприятностей, она стала очень плохо спать. В то время как умом она понимала, что ей лучше не видеться больше с Картером, ее тело посылало совсем другие сигналы, и Пейдж по полночи ворочалась с боку на бок, не в силах расслабиться.

Когда вечером в четверг зазвонил телефон, Пейдж без энтузиазма подумала: наверное, мама решила узнать, почему я не захожу в гости.

— Алло?

— Это Картер.

От одного только звука его голоса все тело Пейдж наполнилось томлением. Она плюхнулась на ближайший стул и вцепилась в трубку.

— Я же велела тебе оставить меня в покое.

Пейдж с удивлением отметила, что ее голос звучит гораздо тверже, чем можно было ожидать.

— Мне казалось, ты уже знаешь, что я далеко не всегда делаю то, что мне велят. Какие у тебя планы на выходные?

— Никаких, я никуда не собираюсь ни с тобой, ни с кем бы то ни было.

— С кем еще ты спала после воскресенья?

— О, каждую ночь — с пятью разными мужчинами, а во вторник — с шестью.

— То есть у тебя нет времени, чтобы пообедать со мной в субботу вечером?

— Нет.

— Тем хуже для тебя, — бодро заключил Картер и отсоединился, даже не попрощавшись.

Пейдж была озадачена и разочарована. Картер как-то легко смирился с отказом, казалось, он даже не особенно расстроился. Значит, он уже выкинул ее из головы. Вместо того чтобы обрадоваться, Пейдж впала в уныние. Она не хотела встречаться с Картером, но злилась, что он слишком быстро ее забыл. Пейдж понимала, что рассуждает нелогично, но ничего не могла с собой поделать.

Выезжая на улицу, Картер посмотрел на часы: он должен подъехать к торговому центру сразу после закрытия книжного магазина. С Пейдж ничего нельзя знать заранее, возможно, она даже не согласится сесть в его машину, не говоря уже о том, чтобы куда-нибудь с ним поехать, но Картер был полон решимости ее убедить. Он никогда не пасовал перед трудностями, не собирался отступать и сейчас, он не верил, точнее, не хотел верить, что Пейдж действительно не желает его больше видеть. Ее слова не вязались с ее же поступками, взять хотя бы, как она занималась с ним любовью…

Картер сразу понял, что у Пейдж мало опыта — она искренне удивилась, когда он несколькими прикосновениями разжег в ней желание. Но как страстно она отвечала на его ласки, как самозабвенно отдавалась! Картер мог поклясться чем угодно, что он был первым мужчиной, разбудившим в ней женщину. И теперь он не собирался сидеть сложа руки и позволять Пейдж снова спрятаться в скорлупу.

Во всех своих раздумьях и мысленных спорах с самим с собой Картер старался избегать слова «любовь». Когда Даг спросил, не влюбился ли он, Картер тут же сказал, что нет. Он пытался убедить не столько друга, сколько самого себя, что адская смесь вожделения, неудовлетворенности и тоски не имела никакого отношения к любви, но точно он знать не мог. Картер не считал себя экспертом по части любви и подозревал, что Пейдж разбирается в этом чувстве еще меньше.

В четверг он ловко вытянул из Пейдж, что у нее нет планов на субботу, теперь оставалось только надеяться, что за это время она не передумала. К служебному входу торгового центра Картер приехал с пятнадцатиминутным запасом.

Это были самые долгие пятнадцать минут в его жизни. Картер успел во всех подробностях вспомнить, как они с Пейдж занимались любовью и как потом она его прогнала, а Пейдж все не выходила. Когда она наконец появилась, Картер быстро вышел из машины. Увидев его, Пейдж остановилась как вкопанная, на ее лице отразилась борьба противоречивых чувств, но — если только Картеру это не почудилось — среди них мелькнула и радость.

— Привет, — сказал он. — Я проезжал мимо и подумал, не подвезти ли тебя до дома?

Это было ложью только отчасти.

Пейдж в задумчивости покусывала нижнюю губу, радости на ее лице совсем не осталось. Наконец она медленно подошла к машине и призналась:

— Я устала.

Картер заметил, что под ее глазами залегли тени.

— Тогда тем более не стоит отказываться.

Он гостеприимно распахнул дверцу, Пейдж села и пристегнула ремень безопасности. От волнения сердце Картера едва не выпрыгивало из груди, он, не придумав ничего более оригинального, заметил:

— К пятнице всегда устаешь. Что бы мы делали без уик-эндов?

Пейдж слабо улыбнулась.

— Да ты прав.

Отъезжая от торгового центра, Картер задал несколько вопросов о работе и был рад, когда Пейдж с воодушевлением стала рассказывать о новых поступлениях книг. Доехав до парка, Картер свернул в другую от дома Пейдж сторону, Пейдж заметила это только минут через пять. Прервав свой рассказ, она спросила:

— Куда ты меня везешь? Эта дорога не ведет к моему дому.

У Картера пересохло во рту, но он с напускной небрежностью бросил:

— Все верно, я тебя похищаю.

— Что-о?

— Сегодня пятница, у тебя нет никаких планов на выходные, у меня тоже, а я знаю отличное курортное местечко.

— Ты увозишь меня на весь уик-энд?

— Вот именно.

— Ты что, спятил?

— Насколько мне известно, нет.

— Я никуда с тобой не поеду!

— Расслабься, Пейдж, тебе надо отдохнуть.

— Не учи меня жить! Остановись у следующего светофора, я выйду.

Картер взвешивал разные варианты, но не продумал свою речь на случай, если Пейдж сначала сядет в машину, а потом откажется с ним ехать. Пришлось действовать экспромтом.

— Если ты действительно не хочешь со мной ехать, я могу отвезти тебя домой…

— Разумеется! — фыркнула Пейдж.

— Если ты упрямо не желаешь изменить свою жизнь и саму себя хоть в чем-то, я отвезу тебя домой. Я не шучу.

— Я и так уже изменилась! — вспылила Пейдж. — До прошлого воскресенья я никогда не затаскивала мужчину в свою постель и не набрасывалась на него, как сексуальная маньячка. Никогда!

Голос Пейдж задрожал. Покосившись на нее, Картер заметил в ее глазах слезы.

— Я знаю, — сказал он.

— Ты мне веришь?

— Конечно! Ради всего святого, Пейдж, ведь это я был с тобой в постели, неужели ты думаешь, что, пока мы занимались любовью, я ничего о тебе не узнал? Я понял, что ты невинная, доверчивая, щедрая… А потом ты выставила меня за дверь с такой скоростью, что я и опомниться не успел.

Пейдж достала из сумочки носовой платок и высморкалась.

— Это потому, что ты меня напутал до чертиков.

— Знаю, я сам испугался.

Она недоверчиво посмотрела на него.

— Ты? Испугался? Не может быть.

— Я никогда не похищал женщин. У меня ничего подобного и в мыслях не было… пока я не познакомился с тобой. — Он свернул на обочину и затормозил. — Выслушай меня. Моя мать исчезла, когда мне было шесть лет. Вечером я пожелал ей спокойной ночи и лег спать, а когда проснулся, она исчезла. Мне сказали, что мама уехала в Окленд, но через несколько дней отец сказал, что она умерла. Однако я не помню похорон. Когда я попытался узнать у отца, куда она девалась, он запретил даже упоминать ее имя. А затем он отправил меня в этот чертов пансион. Мне было очень жаль покидать остров, но меня никто не спрашивал. — Картер помолчал, задумчиво глядя перед собой. — С тех пор у меня в душе как будто что-то умерло, наверное, это была моя способность любить. Не знаю, Пейдж, как называется то, что я к тебе чувствую, но это чувство сильнее всего, что я когда-либо испытывал. Я не могу делать вид, что ничего не произошло.

После паузы Пейдж сказала:

— Спасибо за честность.

— Не спрашивай, почему нас тянет друг к другу, я сам не знаю, — грубовато продолжил Картер. — Но это что-нибудь да значит. Для меня — точно, и подозреваю, что для тебя тоже. — Он повернулся к Пейдж и посмотрел ей в глаза, — Пейдж, не убегай, жизнь слишком коротка, чтобы разбрасываться тем, что действительно ценно.

Пейдж посмотрела на свои сцепленные руки.

— Тебя правда не шокировало мое поведение в воскресенье?

— Шокировало? Да я был счастлив! Неужели ты этого не заметила?

— Д-да, пожалуй, заметила.

Чувствуя, что Пейдж сомневается, Картер с жаром заговорил:

— Ты прислушалась к голосу собственного сердца, не побоялась быть самой собой, от этого я почувствовал… не знаю, как описать мои ощущения… я как будто стал выше ростом. Если мы проведем вместе эти выходные, никто не знает заранее, что из этого выйдет, — продолжал Картер, — но если мы откажемся, то похороним нечто ценное и редкое.

Пейдж натужно сглотнула и, уже чувствуя, что сдается, ухватилась за соломинку.

— У меня нет с собой ничего, кроме того, что на мне.

Картер заговорщически улыбнулся.

— Я тебе кое-что купил. Я надеялся, что ты согласишься.

— Купил одежду? Откуда ты знаешь мой размер?

— У меня хороший глазомер. — Под взглядом Картера Пейдж покраснела. — Я купил пару платьев, купальник, босоножки, нижнее белье и ночную рубашку.

Пейдж покраснела еще гуще.

— Ночную рубашку?

— Ну, можно это и так назвать.

— Картер, ты меня пугаешь.

— Я готов на все, чтобы в этот уик-энд тебе было хорошо.

Дальше Картер решил пока не заглядывать и жить одним днем.

Дорога до туристического комплекса заняла меньше получаса. Картер зарегистрировался у администратора и получил ключи. Их бунгало находилось в самом конце узкой грунтовой дороги, терраса домика была обращена к океану. В лучах заходящего солнца на мокром песке влажно блестели гладкие валуны.

Бунгало было обставлено не просто хорошо, но даже роскошно. В просторной ванной имелись и душевая кабина, и вмонтированная в пол ванна, размерами напоминавшая небольшой бассейн.

Картер раскрыл чемодан и вывалил на широченную кровать гору одежды.

— Надеюсь, мои покупки тебе понравятся.

— Все очень красивое, но ты потратил кучу денег…

— Об этом потом. Ты устраивайся, а я подожду на террасе. Пойдем пообедаем, ты, наверное, проголодалась.

Картер облокотился о перила и стал смотреть на океан. В эту минуту ему больше всего на свете хотелось обнять Пейдж и удостовериться, что она рада быть с ним, а не просто подчинилась его воле. Но Картер прекрасно понимал, что произойдет, если он ее обнимет, поэтому приказал себе не торопить события. Впереди целый уик-энд.

На террасу вышла Пейдж в новом платье, открывавшем гораздо больше, чем скрывавшем. Покупая это платье, Картер подбирал его под цвет глаз Пейдж.

— Ну что, готова идти в ресторан? — спросил Картер.

Пейдж молча кивнула.

Из окон ресторана открывался великолепный вид. Пейдж и Картер обсудили меню, за столом вели в основном незначащие разговоры о погоде. Убрав тарелки, официант принес меню десертов. Пейдж прочла список блюд и заговорила о своем пристрастии к черному шоколаду. Картер был немного удивлен, ему казалось, что Пейдж не из тех женщин, которые готовы болтать о чем попало, лишь бы только заполнить паузу. Как только официант ушел, Картер, отбросив церемонии, сказал напрямик:

— Я не хочу шоколада, я хочу тебя.

Пейдж выронила меню.

— С тех пор, как мы приехали, ты до меня и пальцем не дотронулся, я уж решила, что ты передумал и сожалеешь, что вообще привез меня сюда.

Предположение Пейдж было бесконечно далеко от истины. Картер накрыл ее пальцы своими.

— Я просто не хотел набрасываться на тебя, едва переступив порог.

— Это я заметила.

— На этот раз постараюсь вести себя цивилизованно.

Пейдж опустила ресницы.

— Так что ты выбираешь: шоколадный мусс или меня?

По-прежнему держа ее за руку, Картер отодвинул стул и встал из-за стола.

— Я попрошу официанта записать обед на наш счет… пошли.

— Если мы сбежим, это будет выглядеть не совсем прилично.

— Мне все равно. Я тебя хочу, и не вздумай в этом сомневаться.

Пейдж ослепительно улыбнулась, от ее улыбки у Картера закружилась голова.

— Это взаимно.

В бунгало они возвращались не бегом, но всю дорогу держались за руки. Как только они переступили порог, Картер привлек Пейдж к себе и жадно поцеловал. Затем, с явной неохотой оторвавшись от нее, поспешно опустил жалюзи. Пейдж тем временем сбросила босоножки и сняла платье. Картер сам купил ей кружевное белье, но сейчас, когда он увидел ее груди в обрамлении тончайших кружев, он задохнулся от восторга.

— Каждый раз, когда я тебя вижу, — хрипло сказал он, — я заново удивляюсь, как же ты прекрасна.

Пейдж подошла к нему, не стесняясь его откровенного взгляда.

— Картер, займись со мной любовью.

Он положил руку на ее талию и привлек Пейдж к себе. Степень его возбуждения говорила сама за себя. Картеру было трудно думать, но он поймал себя на мысли, что с ним женщина, которая единственная способна избавить его от одиночества — и это при том, что он до сих пор не осознавал, насколько он одинок. Картер решил подумать об этом позже, а пока он собирался сделать все от него зависящее, чтобы Пейдж было так же хорошо, как ему.

Позже, вспоминая эти выходные, Картер мог очень отчетливо восстановить в памяти каждую минуту. Он помнил игру чувств, отражавшихся на ее лице, ее смех, ее грациозные движения, ее внезапные слезы после их головокружительного соития.

Не считая вечера пятницы, они выбрались в ресторан всего два раза — на ланч в субботу и на завтрак в воскресенье. Один раз они минут на пятнадцать вышли на пляж, а все остальное время провели в бунгало, занимаясь любовью. Когда приходило время подкрепить силы, они заказывали еду в номер. Картер надеялся, что в эти два дня они закладывают основу для будущего, но в чем состоит это самое будущее, представлял весьма смутно.

Воскресным утром, когда они отдыхали от бурной страсти, Картер сказал:

— Эх, жаль, что нельзя остаться здесь на неделю. Не хочется возвращаться домой.

Пейдж хихикнула.

— Вообще-то мне нужно выйти на работу… чтобы отдохнуть.

Картер самодовольно усмехнулся.

— Что, не выдерживаешь моего темпа?

— Да, пожалуй.

— Но я не помню, чтобы ты жаловалась.

Улыбка Пейдж померкла.

— Картер, это был великолепный уик-энд, но нам действительно пора вернуться в реальный мир.

Он взял ее за руку.

— Завтра вечером у меня встреча, которую нельзя отменить, но, может, встретимся у меня во вторник после работы?

Вместо ответа Пейдж закрыла глаза, приложила его ладонь к своей щеке и прошептала:

— Я не могу тобой насытиться.

— Имей в виду, после того, как отсюда уедем, я никуда не исчезну!

Значит, он догадался, о чем я думаю, поняла Пейдж.

— Эти два дня были сказочными, но сказку нельзя перенести в реальную жизнь. — В ее голос прокралось отчаяние.

— Мы попробуем — и я уверен, у нас получится.

Пейдж положила ладонь на грудь Картера, почувствовала мерное, ритмичное биение его сердца и попыталась разрядить обстановку:

— Значит, говоришь, во вторник вечером? Будем считать, что ты назначил мне свидание. А сейчас мне нужно одеться, я надену другое платье, в котором ты меня еще не видел.

Оно цвета океана, на фоне которого я впервые тебя увидел, — сказал Картер.

Ресницы Пейдж затрепетали. Снова Картер всего лишь несколькими словами сумел проникнуть в самую сердцевину ее души. Она вернулась в спальню, надела белье и платье, потом остановилась посреди комнаты, стараясь запомнить все: залитую солнцем спальню, шум прибоя, кровать, на которой она испытала такое наслаждение, о каком раньше и не мечтала.

Пейдж хотелось остаться в этом райском уголке навсегда, мысль об отъезде была невыносимой.

12

К вечеру понедельника Пейдж уже ни в чем не была уверена. Проснувшись среди ночи у себя дома, она протянула руку в сторону, но Картера, конечно, там не было. Казалось, ничто не мешало ей предаваться приятным воспоминаниям о выходных, проведенных с Картером, но ее охватила необъяснимая тревога и ощущение пустоты, от которого Пейдж никак не могла избавиться.

Да, уик-энд в обществе красивого, сексуального мужчины прошел великолепно, но два дня — это еще не серьезные, длительные отношения. Пейдж почти не сомневалась, что Картер хотел бы встречаться с ней и дальше, но она не могла разобраться в самой себе, не понимала, чего она хочет. Ей не нужен был серьезный роман, о браке она и думать не желала, нужна ли ей череда безумных уик-эндов, бегство от действительности на пару с Картером? Пейдж прекрасно понимала, что из этого тоже не получилось бы ничего хорошего.

В воскресенье вечером Картер предлагал ей переночевать у него, но Пейдж отказалась. Картер слишком торопил события, ей нужно было время, необходимо было побыть одной. Доводы, которые Пейдж приводила самой себе, были вескими, но почему-то она все равно скучала по Картеру.

Утром звонок будильника вырвал ее из беспокойного, сумбурного сна. Не чувствуя себя отдохнувшей, Пейдж позавтракала и отправилась на работу. Целый день она крутилась как белка в колесе и поэтому после работы решила прогуляться. Задумавшись о Картере, Пейдж не сразу обнаружила, что неосознанно шла по направлению к дому родителей. А почему бы не заглянуть к ним? — подумала она. Может статься, после того, что со мной произошло, я взгляну на них новыми глазами. К тому же мне надо забрать у них книги, я давно собиралась.

Родителей дома не оказалось, но Пейдж не слишком огорчилась, у нее были ключи. Она поднялась на чердак. Книги хранились в одной из коробок, но в какой именно Пейдж не знала. Она стала открывать одну за другой. В первой оказалась старая посуда, во второй — семейные фотоальбомы. Пейдж взяла верхний и открыла. С первой страницы на нее смотрела молодая пара, судя по смокингу и белому платью — новобрачные. Молодая жена уверенно опиралась на руку мужа, тот обнимал жену за талию, оба улыбались. Лишь через несколько секунд Пейдж поняла, что перед ней фотография ее собственных родителей. Пейдж села на пол и всмотрелась в лица. Майлс и Ирен выглядели счастливыми, беззаботными, сама их поза говорила о глубокой близости. Но Пейдж они казались незнакомцами, она никогда не видела у родителей таких улыбок, таких счастливых глаз.

Значит, счастье не вечно, с тоской думала Пейдж. Когда-то ее отец и мать любили и желали друг друга, возможно так же, как они с Картером. Пейдж перевернула несколько страниц и увидела другой снимок: мать сидит на стуле с трехлетней девочкой на руках, отец стоит у нее за спиной, положив руку на ее плечо. В позах и в выражениях лиц супругов чувствовалась напряженность, улыбки на их лицах явно предназначались объективу фотоаппарата, в них не было счастья, радости. Значит, к тому времени, когда мне исполнилось три, а возможно, еще раньше, у родителей что-то не заладилось, поняла Пейдж. Она невольно задалась вопросом, нет ли в том ее вины, может, она была нежеланным ребенком?

Пейдж со слезами на глазах захлопнула альбом и закрыла коробку. Забыв о книгах, она встала, стряхнула с одежды пыль и побежала вниз. Родители еще не вернулись, но сейчас Пейдж была даже рада этому.

Никогда еще собственная квартира не казалась Пейдж такой уютной. Пейдж плюхнулась на диван и дала волю слезам. Она плакала по родителям, по счастью и близости, которые они потеряли, и по самой себе. Ее худшие опасения подтвердились: завязывать серьезные отношения с Картером не имеет смысла. Счастье не вечно, его слишком легко потерять, и потеря оставит в ее душе страшную пустоту. Пейдж знала, что наблюдать за постепенным угасанием страсти будет нестерпимо больно, так лучше уж не встречаться с Картером совсем. С этой мыслью она и легла спать.

На следующий день в магазине был наплыв покупателей, но Пейдж это вполне устраивало, так как позволяло отвлечься от личных проблем. Едва она переступила порог квартиры, вернувшись с работы, как зазвонил телефон.

— Алло?

— Пейдж, я заказал столик в ресторане! — с энтузиазмом сообщил Картер. — Дома у меня есть нечего, в холодильнике шаром покати, но зато… — он выдержал паузу, — я сменил постельное белье.

Пейдж молчала, думая только о том, как бы не расплакаться.

— Ты меня слышишь? — встревожился Картер.

— Д-да.

— У тебя странный голос. Что стряслось?

Пейдж не знала, что хуже, энтузиазм Картера или его участие.

— Я… Картер, я не смогу с тобой встретиться… ни сегодня, ни завтра… никогда. Нам не стоит больше видеться.

— Что ты сказала?

— Нам не стоит больше встречаться, — повторила Пейдж тверже.

— Я сейчас приеду.

— Не надо!

Но Картер уже повесил трубку. Пейдж оставалось только сделать то же самое. Она посмотрела на себя в зеркало. Лицо бледное, под глазами тени… Она пошла в ванную, умылась холодной водой и нанесла легкий макияж: чуть-чуть румян на скулы, немного розовой губной помады. В последнюю встречу с Картером она хотела выглядеть, по крайней мере, презентабельно. Скоро — очень скоро, по мнению Пейдж — в дверь решительно позвонили. Она с тяжелым сердцем пошла открывать.

Войдя в квартиру, Картер запер за собой дверь и заключил Пейдж в объятия. На несколько мгновений она забыла обо всем, кроме знакомого тепла его тела, но затем усилием воли взяла себя в руки, выпрямилась и отстранилась от Картера. Он внимательно посмотрел в ее лицо, наверняка не упустив ни одной детали.

— Что случилось?

Пейдж заговорила быстро, словно боялась, что растеряет решимость и не скажет того, что должна:

— Так дальше продолжаться не может, я не хочу больше с тобой встречаться.

— Это ты мне уже сказала, но почему? Что изменилось между воскресеньем и сегодняшним вечером?

— Я поняла, что счастье, страсть, любовь — все это когда-нибудь кончается.

— Они продлятся столько, сколько ты захочешь, нужно только постараться.

— Возможно, ты веришь в то, что говоришь, но я — нет.

Картер прищурился.

— В воскресенье ты рассуждала совсем по-другому. Что изменилось? Ты встречалась с родителями?

Пейдж обреченно вздохнула.

— Ах, Картер, какая разница? Почему ты не можешь просто смириться с тем, что я сказала?

— Потому что твои слова меня не убедили. Что-то не клеится. Мы с тобой великолепно провели вместе выходные, а теперь ты вдруг решила порвать со мной и объясняешь свое решение какими-то общими фразами.

— Ну хорошо, я объясню.

Пейдж вкратце рассказала о своей находке на чердаке родительского дома.

— Когда-то мои родители были счастливы вместе, прямо как мы в этот уик-энд, но теперь они друг друга терпеть не могут. Однако они слишком хорошо воспитаны, чтобы показать свои чувства, так что их взаимная неприязнь скрывается под маской вежливости, при этом каждый не упускает случая кольнуть другого. И так было всегда, сколько я себя помню. — Пейдж расплакалась. Досадуя на себя, она попыталась стереть слезы, но только размазала их по щекам. — У нас в доме действовали определенные правила, которым мне полагалось подчиняться — ради моего же блага, разумеется. Когда я стала подростком, ограничений стало еще больше, например, всякие разговоры о сексе строго воспрещались. Я даже не знаю, занимались ли мои родители любовью, во всяком случае, при мне они никогда не прикасались друг к другу, я не припоминаю, чтобы отец когда-нибудь обнял маму. Я бунтовала против правил и поселилась отдельно, как только окончила школу. — Пейдж хмуро посмотрела на Картера и после паузы продолжила: — Только в том, что касалось секса, я подчинялась их правилам… наверное, потому что боялась. Возможно, я интуитивно чувствовала, что близость с мужчиной чревата болью. И последний уик-энд показал, что я была права. Я не хочу закончить так же, как мои родители, уж лучше я останусь одна. Так что я больше не хочу с тобой встречаться.

Картер взял ее за плечи и посмотрел в глаза.

— Мы не закончим как твои родители, я уверен.

Но Пейдж не разделяла его уверенности.

— А я — нет.

— Эта ерунда повторяется уже во второй раз: ты сначала занимаешься со мной любовью, а потом указываешь мне на дверь.

— Картер; неужели ты не понимаешь, что я ничего не могу с этим поделать?! Лучше закончить наши отношения сейчас, пока нас связывает только секс. Пока мы не…

— Только секс?! — возмущенно перебил ее Картер. — Вот как ты расцениваешь наши отношения?

— А как же иначе? Мы два дня практически не вылезали из постели.

— Пейдж, это был не секс, мы занимались любовью.

— Это только так говорится. Пристойная словесная оболочка, как и вежливость моих родителей. У нас был секс, Картер. Потрясающий, удивительный, великолепный, но секс, и не надо притворяться, что это было нечто большее.

С каждым ее словом Картер все сильнее хмурился. Когда Пейдж закончила, он был мрачнее тучи.

— Что ж, если ты так думаешь, то мне действительно лучше уйти. Я не позволю обращаться со мной, как с племенным жеребцом.

Сам того не подозревая, Картер дал в руки Пейдж оружие против него.

— Не понимаю, из-за чего ты кипятишься, — холодно проговорила она. — Такой секс, как у нас, случается нечасто, но все равно это только физиология.

— Значит, ты даже не видишь во мне человека? Я для тебя только сексуальный объект?! — взорвался Картер. — Поразительно! Обычно в этом обвиняют мужчин.

Пейдж хотелось закричать, что он ошибается, что для нее близость с ним была чем-то особенным, удивительным, но она не могла. Нужно было поскорее заканчивать разговор, пока она не сорвалась и не расплакалась.

— Только не надо говорить, что ты в меня влюбился, я все равно не поверю.

— Влюбился или нет — не твое дело, — проскрежетал Картер. — Давно я не ошибался в человеке так сильно… честно говоря, не ожидал от себя такой глупости. Прощай, Пейдж.

Он ушел и очень тихо закрыл за собой дверь. Пейдж, двигаясь, как столетняя старушка, доковыляла до двери, заперла замок и еще накинула цепочку. Потом так же медленно доплелась до спальни, рухнула на кровать и беззвучно заплакала.

13

Прошло три недели. Жизнь Пейдж следовала заведенному порядку: работа — дом, дом — работа. На работе было легче, во-первых, Пейдж любила свою профессию, а во-вторых, в магазине у нее не оставалось времени думать о личной жизни. Гораздо хуже бывало по ночам дома. Картер не давал ей покою, являлся в снах, Пейдж просыпалась, не отдохнув, и за десять дней похудела на пять фунтов. В выходные Пейдж ходила в гости к друзьям, посещала все художественные выставки, какие только устраивались в Окленде, — она готова была пойти куда угодно, только бы не сидеть в четырех стенах, вспоминая уик-энд с Картером. Так проходили день за днем, ночь за ночью. Картер не пытался связаться с Пейдж, и ей не в чем было его упрекнуть.

По понедельникам Пейдж всегда шла на работу если не с радостью, то с облегчением. На этот раз первая половина дня выдалась совершенно сумасшедшей. Когда наплыв покупателей немного спал, Пейдж сходила в кафетерий, расположенный на том же этаже торгового центра, что и магазин, и взяла чашку кофе и сандвич. Сандвич показался Пейдж безвкусным, наверное, потому, что у нее в последнее время пропал аппетит, но она все равно его доела и выпила кофе, чтобы подкрепить силы. В торговый зал Пейдж вернулась одновременно с миниатюрной женщиной лет пятидесяти с густыми каштановыми волосами, слегка тронутыми сединой, и карими глазами. Что-то в ее облике показалось Пейдж очень знакомым, хотя она точно знала, что видит женщину впервые.

Она приветливо улыбнулась.

— Вам помочь, мэм?

— Покажите, пожалуйста, где у вас стоят альбомы по искусству.

Пейдж проводила покупательницу к нужному стеллажу и, не выдержав, заметила:

— Странно, но мне кажется, что вы похожи на кого-то из моих знакомых…

— Вот как? И на кого же?

Женщина заметно напряглась, и Пейдж вдруг поняла, кого женщина ей напоминает. Но это сходство могло быть только случайным, Пейдж спохватилась и пробормотала:

— Извините, это было бестактное замечание.

— Нет, почему же… Прошу вас, скажите, кого я вам напоминаю?

Пейдж с большой неохотой ответила:

— Несколько недель назад я познакомилась с Картером Блэкмором. У него такие же глаза, как у вас, и похожая форма губ, только вы миниатюрная, а он очень высокий.

Женщина вдруг побледнела.

— Не могли бы мы поговорить где-нибудь наедине?

— Мы можем поговорить в раздевалке, я закрою дверь, и нам никто не помешает.

В раздевалке Пейдж усадила женщину на стул, а сама села на скамеечку напротив.

— Давайте познакомимся, — сказала женщина, — меня зовут Шейла Маккри, я художница.

— Очень приятно, а меня зовут Пейдж Кенсли.

— Пейдж, расскажите мне о человеке, которого я вам напомнила. Вы хорошо с ним знакомы? Он вам нравится?

Пейдж не знала, как отнестись к неожиданному любопытству Шейлы Маккри. Помявшись, она сказала:

— Что я думаю о Картере? Он сильный, умный, прямой… говорит все, как есть. — Пейдж поморщилась, словно от боли, и дополнила список: — А еще он обаятельный, высокий, красивый.

— Понятно, — тихо произнесла Шейла. — Я его мать.

Молчание затягивалось и становилось неловким, наконец Пейдж набралась смелости возразить:

— Шейла, этого не может быть. Картер говорил, что его мать умерла, когда ему было шесть лет.

— Насколько хорошо вы его знаете?

Пейдж решила сказать правду, но опустить детали.

— Мы познакомились на одном приеме, после этого я встречалась с ним всего несколько раз.

Шейла сцепила пальцы, сложив руки, и вздохнула.

— Даже хорошо, что вы заметили сходство между нами… мне давно нужно было кому-то рассказать, иначе я с ума сойду.

Пейдж накрыла ее тонкие пальцы своей рукой и мягко сказала:

— Успокойтесь и рассказывайте.

Шейла снова глубоко вздохнула и начала свой рассказ.

— Я с детства мечтала стать художницей. Я знаю, все дети любят рисовать, но учителя говорили, что у меня есть талант. У меня были большие планы: колледж, университет, выставки по всему миру… А потом, когда мне было восемнадцать, я познакомилась с Эдмундом Блэкмором — красивым, сильным, энергичным — и влюбилась. Очень скоро, не думая о последствиях, я оказалась в его постели. Моя история не нова, дело кончилось тем, что я вышла замуж и через пять месяцев после свадьбы родился Картер.

Пейдж слушала, затаив дыхание. Сомнений в правдивости рассказа Шейлы у нее не возникало, она интуитивно чувствовала, что Шейла говорит правду.

— Я старалась быть хорошей матерью, но, наверное, природа, одарив меня талантом художника, в чем-то обделила меня как женщину. Через некоторое время я стала чувствовать, что роль примерной жены и матери не для меня, я задыхалась в доме, каким бы он ни был просторным. Конечно, я могла просто баловаться живописью в свободное время, но мне хотелось получить настоящее образование, вращаться в среде профессионалов, без этого я бы не смогла стать настоящей художницей. Я довольно скоро поняла, что мы с Эдмундом не подходим друг другу, но по мере сил старалась быть хорошей женой и матерью. А потом я снова забеременела. Стивен родился вскоре после того, как Картеру исполнилось шесть. Я чувствовала себя в ловушке, была зла на весь мир. Но дети ни в чем не были виноваты, я не имела права изливать свою неудовлетворенность на них, и я обратила гнев на себя. У меня началась депрессия. Эдмунд отправил меня в Веллингтон к известному психиатру, на сеансе коллективной психотерапии я познакомилась с художником Гаем Финчем. Это была любовь с первого взгляда. Когда его выставка закрылась и он улетел в Лондон, я улетела вместе с ним.

У Пейдж было много вопросов, но она молчала, понимая, что история еще не закончилась.

— Вы, наверное, уже поняли, что рассудительность — не моя сильная черта, я почти всегда действую импульсивно. Я позвонила Эдмунду и сказала, что хочу развода и что собираюсь через пару месяцев прилететь домой, чтобы увидеться с детьми. — Шейла невесело усмехнулась. — Наивная, я думала, что мысможем развестись, как цивилизованные люди. Эдмунд пришел в неописуемую ярость. Он сказал, что даст мне развод, но о детях я должна забыть. Он велел мне сменить имя и фамилию и никогда не показываться ни в Окленде, ни на Таонге. Он сказал, что его адвокаты подготовят документы о разводе и пришлют их мне почтой, а он больше не желает слышать мой голос. — Шейла замолчала, словно собираясь с силами. — Я надеялась, что через неделю-другую Эдмунд остынет, но, когда я позвонила ему в следующий раз, он уже сказал Картеру, что я умерла. Стивен был еще маленький, ему и объяснять ничего не пришлось. Позже я узнала, что Эдмунд даже инсценировал в Гамильтоне, где я родилась, мои похороны. Что касается Гая, то наше счастье длилось недолго: он погиб на войне.

Ошеломленная рассказом Шейлы, Пейдж не сразу нашла в себе силы заговорить.

— Не понимаю, как Эдмунд мог быть таким жестоким?

— Им двигала оскорбленная гордость, он считал, что я выставила его на посмешище.

— Он так и не рассказал Картеру правду о вас.

— Я знаю, потому я и приехала. Я хочу заново познакомиться со своим первенцем, если это еще возможно. Но я боюсь к нему приблизиться. — Шейла смущенно улыбнулась Пейдж. — Нелепо, правда? Мы живем с Картером в одном городе, но он не знает о моем существовании, а я не пытаюсь с ним встретиться.

Пейдж не хотелось сыпать соль на раны Шейлы, но она считала, что должна рассказать ей все, что знает.

— После того, как вы уехали, Картера послали в пансион, первые два года ему не разрешали приезжать на Таонге даже в каникулы.

— Бедный мальчик. — Шейла подняла голову и посмотрела Пейдж в глаза. — Я хочу попросить вас о большом одолжении. Если Картер рассказал вам о своем детстве, значит, он вам доверяет. Я прошу вас передать ему, что я жива, что я в Окленде и хочу с ним увидеться. Тогда мое появление станет для него не таким сильным потрясением. Я редко кого-нибудь умоляю, гордость не позволяет, но сейчас я умоляю вас. Если честно, я просто боюсь. Боюсь, что он вообще не захочет меня видеть. — Шейла печально улыбнулась. — Представьте себе, я не боялась самых строгих критиков Европы, но боюсь собственного сына. Если Картер не захочет со мной встречаться, его можно понять, ведь я сбежала, бросила его, как будто он ничего для меня не значил.

На какое-то мгновение у Пейдж мелькнула шальная мысль рассказать Шейле об уик-энде в постели с Картером и о том, как потом она его прогнала. Пейдж хотелось признаться, что она сама его боится. Но она посмотрела на Шейлу и сказала:

— Хорошо, я попробую вам помочь. Только дайте мне пару дней подготовиться и отрепетировать свою речь.

— Конечно! — Шейла медленно расцепила пальцы. — Спасибо вам, Пейдж, мне не хватает слов, чтобы выразить, как я вам благодарна.

— Не спешите меня благодарить, еще неизвестно, чем эта затея обернется.

— Я вам доверяю, вы сделаете то, что сможете, а дальше дело за Картером.

Шейла встала, Пейдж тоже.

— Вы дадите мне знать, когда поговорите с Картером? — спросила Шейла.

— Да, конечно.

Шейла попрощалась и ушла, оставив Пейдж в смятении. Три недели назад она сказала Картеру, что между ними все кончено, и вот теперь ей придется встретиться с ним и сообщить ему новость, к которой он еще неизвестно как отнесется. Пейдж боялась, но к страху примешивалась частичка радости от мысли, что она снова его увидит.

14

Этим вечером Картер вернулся с работы позже обычного. День выдался трудным, но силы у Картера отнимала не столько работа, сколько постоянная борьба с собой: он безуспешно пытался выкинуть из головы Пейдж. За прошедшие недели он несколько раз снимал телефонную трубку, чтобы ей позвонить, но потом вешал ее обратно, раза три он нарочно проезжал мимо дома, где жила Пейдж, только чтобы увидеть ее освещенные окна. Он понимал, что ведет себя как одержимый, но ничего не мог с собой поделать.

Идти в ресторан в одиночестве Картеру не хотелось, и он купил по дороге домой пиццу. Поставив ее в духовку, он пошел в спальню, снял рубашку и достал из ящика комода чистую футболку, отметив попутно, что пора идти в прачечную и можно будет заняться этим в ближайшую субботу. Картер вспомнил, что Даг пригласил его на следующие выходные в свой коттедж на побережье, но Картер не был уверен, что примет приглашение: в коттедже Дага он вероятнее всего будет делать то же, что и дома, то есть с утра до вечера думать о Пейдж.

Картер собирался приняться за еду, когда кто-то позвонил в дверь. Никогда еще мелодичная трель звонка так не раздражала Картера. Он выругался и пошел открывать. Если за дверью, как он подозревал, стояла навязчивая блондинка из соседней квартиры, то ее ждал холодный прием. Даже не заглянув в глазок, он распахнул дверь и хотел уже выпалить заготовленную фразу, да так и застыл с открытым ртом.

— Пейдж?!

Он быстро окинул ее взглядом, не упуская ни одной детали ее облика: облегающие белые джинсы, коралловая шелковая блузка с коротким рукавом, помада под цвет блузки и огромные синие глаза.

Она передумала и вернулась!

Картер обнял ее за талию, приподнял, перенес через порог, ногой захлопнул дверь и осыпал поцелуями. Пейдж напряглась в его объятиях, но Картер не обратил на это внимания. Его переполняли благодарность и счастье. Он с радостью почувствовал, что Пейдж начинает отвечать на его поцелуи, из ее тела уходит напряжение, оно становится податливым и льнет к его телу. Картер вмиг забыл тоску и одиночество последних недель, забыл свою злость на Пейдж. Он подхватил ее на руки и понес в спальню. Постель была не заправлена, на полу валялись вещи, но Картеру было все равно. Ослепленный радостью и собственной решимостью, он лишь через несколько секунд понял, что Пейдж молотит его по груди кулаками.

— Картер, отпусти!

Он радостно улыбнулся.

— Перестань, на кровати нам будет гораздо удобнее заниматься любовью, чем на полу.

— Я пришла не за этим!

— Ну да, просто заглянула в гости по-дружески. Только друзей не целуют так, как ты меня целовала.

— Ты не понимаешь, я пришла, потому что мне нужно с тобой поговорить.

Картер секунд пять непонимающе смотрел ей в глаза, потом медленно поставил Пейдж на пол, положил руки на ее плечи и заключил:

— Ты беременна.

— Какая ерунда!

Он покачал головой, посерьезнев.

— Почему же ерунда, сама подумай: мы с тобой два дня подряд занимались любовью и ни разу не предохранялись. Именно так, дорогая, и получаются дети, если ты не знала.

Пейдж нетерпеливо отмахнулась.

— Я пришла совсем по другому поводу… Даже не знаю, с чего начать, но лучше поговорим не в спальне, а в другом месте. — Она огляделась по сторонам. — Какой беспорядок.

Картер наконец понял, что Пейдж говорит всерьез, что она пришла не затем, чтобы восстановить их отношения.

— Да, моя спальня похожа на свинарник, и что из этого? Я скучал по тебе днем и ночью, мне было не до уборки.

Пейдж попыталась оправдать свое поведение и промямлила:

— Я не хотела отвечать на твои поцелуи, это вышло… вышло само собой.

— Ну конечно, ты тут ни при чем.

Пейдж повела плечами, стряхивая его руки.

— Пойдем в гостиную, ты нальешь мне вина и молча выслушаешь, что я тебе скажу.

— Надеюсь, новость хорошая, — мрачно буркнул Картер.

Он провел Пейдж в гостиную и неопределенно махнул рукой.

— Садись, где хочешь. Тебе какого вина — красного или белого?

— Красного.

Картер откупорил бутылку и плеснул вина в два бокала. Пейдж, вместо того чтобы сесть, встала у окна. Когда Картер передал ей вино, она сделала большой глоток и выпалила на одном дыхании:

— Недавно я кое с кем познакомилась. Картер, это очень важно, так что прошу выслушать меня внимательно.

Впервые с той минуты, как Пейдж позвонила в дверь, Картер по-настоящему прислушался к ее словам. Он еще не знал, к чему Пейдж клонит, но у него появилось неприятное предчувствие. Пейдж начала свой рассказ издалека, со знакомства с женщиной, поразительно похожей на него, и постепенно изложила всю грустную, даже трагическую историю. Картер слушал, присев на подлокотник дивана. Когда Пейдж дошла до похорон в Гамильтоне, он встал, взял ее за руку и отрывисто спросил:

— Ты не выдумываешь?

— Нет, я бы не смогла.

— Значит, это правда?

— Да.

Значит, его мать жива. У Картера мелькнула мысль, что все это сон, что он откроет глаза и все окажется по-прежнему.

— Шейла попросила меня повидаться с тобой и рассказать тебе о ней. Картер, твоя мать — удивительная женщина, она мне с первого взгляда понравилась, и я согласилась выполнить ее просьбу.

Пейдж закончила. Картер выглядел ошеломленным, но это было естественно: он с шести лет думал, что его матери нет в живых. Пейдж хотелось обнять Картера и погладить по голове, как ребенка, но она понимала, что если сделает это, то снова окажется в его постели. Она быстро достала из кармана сложенный вчетверо листок бумаги и протянула Картеру.

— Вот возьми, здесь адрес и телефон Шейлы.

Картер посмотрел на листок, как на ядовитую змею.

— Это что же, я должен с ней связаться?

— Или она сама тебе позвонит, — терпеливо объяснила Пейдж. — Если ты разрешишь мне дать ей твой номер.

— И она рассчитывает, что мы можем начать с того, на чем остановились двадцать восемь лет назад?

— Конечно нет, но Шейла очень хочет тебя увидеть.

— Я подумаю, — мрачно изрек Картер.

— Я понимаю, ты потрясен…

Он не дал Пейдж закончить.

— Значит, она не умерла, а просто бросила мужа и детей! С какой стати я должен хотеть с ней увидеться?

Пейдж взяла его за руку и тихо сказала:

— Не сердись на меня, я всего лишь гонец, принесший новость.

Картер глубоко вздохнул.

— Когда… то есть если я решу с ней встретиться, ты пойдешь со мной. Раз уж ты взялась быть посредником, исполни роль до конца.

Пейдж глотнула, с ужасом понимая, что увязает все глубже. Но она догадывалась, что Шейла тоже была бы рада ее присутствию при встрече с сыном, возможно, от ее участия действительно будет какой-то прок. Пейдж глубоко вздохнула.

— Ладно, я приду. Когда?

— Не ожидал, что ты так легко согласишься, — сказал Картер с едким сарказмом и добавил деловито: — В пятницу вечером я заеду за тобой.

— Картер, я уверена, она очень сожалеет…

— Ты ляжешь со мной в постель?

Пейдж поморщилась.

— Нет.

— Тогда допивай свое вино и выметайся. Я не расположен вести светские беседы.

Ответить какой-нибудь колкостью было бы нетрудно, но Пейдж сдержалась. Она поставила бокал на подоконник и осторожно сказала:

— Представляю, как ты потрясен.

— Оставь сочувствие при себе, я в нем не нуждаюсь! — огрызнулся Картер.

— Тогда до пятницы.

— Буду ждать с нетерпением, — произнес Картер тоном, не оставлявшим сомнения, что думает он совершенно противоположное тому, что сказал.

Вернувшись домой, Пейдж сразу позвонила Шейле. Шейла пыталась узнать подробности, но Пейдж сослалась на усталость и поспешила закончить разговор. Перебирая в памяти встречу с Картером, Пейдж вдруг вспомнила его вопрос: «Ты беременна?». Картер прав, они были так нетерпеливы в своем стремлении обладать друг другом, что забыли о предохранении, причем Пейдж была уверена, что неосторожность — не в привычках Картера. Она нахмурилась. Ее циклы всегда были нерегулярными, но такой большой задержки, как в этот раз, еще не бывало.

Может, это просто совпадение?

Пейдж где-то читала, что стресс может вызывать сбои цикла, а с тех пор, как она познакомилась с Картером, вся ее жизнь превратилась в сплошной стресс. Еще один повод прекратить с ним отношения, подумала она. От Картера нужно держаться подальше.

15

В пятницу вечером Пейдж стояла перед раскрытым шкафом, раздумывая, что надеть на предстоящую встречу матери с сыном. Джинсы для такого случая явно не годились. Ни одно из платьев, купленных Картером, она надевать не хотела. В конце концов Пейдж выбрала блузку бирюзового цвета и расширяющуюся книзу шелковую юбку длиной до середины икр. Одевшись и причесавшись, Пейдж спустилась вниз и стала ждать Картера. Как только его машина подъехала к подъезду, Пейдж села на переднее сиденье. Не глядя на Картера, она пристегнула ремень безопасности и вежливо поинтересовалась:

— Привет, как прошел день?

— Удивительно, — хмуро сказал Картер, — каждый раз, когда мы встречаемся, мне кажется, что я вижу тебя впервые, и каждый раз такое чувство, будто я сунул палец в электрическую розетку.

Пейдж ответила раздраженно:

— Со мной происходит то же самое. И что из этого, Картер? Мы не можем руководствоваться в своих поступках только плотским влечением.

Картер мрачно усмехнулся.

— С каких это пор ты стала такой благочестивой?

— Ты несправедлив!

— Я не в настроении быть справедливым.

Пейдж все-таки посмотрела на него.

— Надеюсь, ты хотя бы выслушаешь Шейлу благосклонно!

Не ответив, Картер нажал на газ. Дорога заняла не больше десяти минут, и вскоре Картер и Пейдж уже входили в многоквартирный дом постройки начала века. Они молча поднялись на лифте, молча прошли по коридору. Пейдж остановилась возле одной из дверей, позвонила и отошла в сторону, пропуская вперед Картера.

Когда дверь открылась, Картер переступил порог со странным ощущением нереальности происходящего.

— Здравствуй, Картер, — сдержанно поздоровалась Шейла.

Они не виделись двадцать восемь лет, но Картер узнал ее с первого взгляда. Конечно, мать постарела, — но в чем-то главном она не изменилась. Картер почувствовал себя мальчишкой, но одновременно в нем вдруг вспыхнул абсолютно взрослый гнев, который он с помощью взрослой же выдержки подавил. Здороваться с матерью за руку было бы нелепо, но обнять ее Картер был не готов, поэтому он остался стоять на прежнем месте и скованно заметил:

— Я попросил Пейдж прийти со мной. Надеюсь, ты не против.

— Нет, конечно. — На лице Шейлы появилось слабое подобие улыбки. — Выпьете что-нибудь?

Все трое прошли в гостиную. Картер сел в кресло у окна, Пейдж — на диван, Шейла заняла место напротив сына. Когда вино было разлито, Картер поднял бокал и иронично улыбнулся:

— Ваше здоровье! Пейдж сказала, что ты пользуешься большим успехом в Европе. Странно, но я никогда о тебе не слышал.

— Твой отец заставил меня сменить имя. Маккри — девичья фамилия моей бабушки, тебе она ни о чем не говорит. Кроме того, я популярна в узком кругу, авангардное искусство не всем по вкусу.

Шейла казалась спокойной, но, приглядевшись, можно было заметить, что ее лицо напряжено.

— Долго же ты ждала, чтобы со мной связаться, — сказал Картер.

— Твой отец взял с меня обещание, что я никогда не буду пытаться увидеть своих детей, я держала слово почти тридцать лет, но теперь он уже ничего не может мне сделать, и я вернулась. — Шейла неожиданно подалась вперед. — Картер, я понимаю, что у тебя есть все основания на меня сердиться.

— Стивен тебя даже не помнит.

— Я его тоже.

— Это было твое решение.

Шейла на секунду потупилась, но затем снова посмотрела на Картера.

— Да, я совершила ошибку, выйдя замуж за Эдмунда, но разве тебе не приходилось совершать поступки, о которых ты потом сожалел?

Картер подался вперед.

— Я не женат, и у меня нет детей, так что я не могу бросить жену и ребенка. Эту конкретную ошибку я никогда не совершу.

Лицо Шейлы на миг исказилось от боли, но она быстро взяла себя в руки.

— Картер, я не знала, что Эдмунд будет так жесток! Пойми меня правильно, я была молода, передо мной открылась дорога, по которой я с детства мечтала пойти, к тому же я встретила родственную душу… Эдмунд пригрозил, что уничтожит нас обоих, если я посмею прислать тебе хотя бы открытку. Я знала, что он очень влиятелен и вполне способен выполнить угрозу…

— Я еще могу понять, что тебя поманило твое призвание, но чего я не могу ни понять, ни простить, так это того, что ты оставила меня с отцом. Да, ты была молода, но я-то вообще был ребенком. Очень одиноким ребенком.

Картер ни на йоту не смягчился. Пейдж видела, что Шейла вот-вот расплачется, но не посмела вмешаться. Разговор касался матери и сына, и, хотя Пейдж помогла им встретиться, у нее не было права голоса. Слушая Картера, она невольно представляла одинокого шестилетнего мальчугана, оставшегося без матери и сосланного с любимого острова в пансион.

— Покидая страну, я собиралась навещать тебя каждые два месяца, — продолжала Шейла, — не могу передать словами, как мне жаль, что жизнь распорядилась по-другому. И сейчас я прошу тебя как взрослого, попытайся понять меня и простить за то зло, которое я невольно тебе причинила. Но в том, что делал твой отец, я не виновата.

— К сожалению, Эдмунд оказался не лучшим отцом, чем ты — матерью. Меня он всегда держал на расстоянии, правда, к Стивену он относится более благосклонно. Думаю, дело в том, что Стивен пошел в него, а я напоминаю ему тебя.

— Я собиралась встретиться с вами обоими, но обязательно сначала с тобой, — тихо сказала Шейла.

— Если ты ждешь от меня благодарности, то напрасно.

— Картер, я прошу только об одном, дай мне шанс.

Он допил вино и поставил бокал на журнальный столик.

— Если хочешь рассказать о своем творчестве, я тебя выслушаю.

Что ж, это лучше, чем совсем ничего, подумала Пейдж. Разговор не клеился. Пейдж молча потягивала белое вино, и когда минут через двадцать Картер встал и собрался уходить, она тайком вздохнула с облегчением. Прощаясь, Картер не прикоснулся к матери. Оба говорили, что нужно встретиться еще, но ни один не назвал ни конкретного места, ни определенного времени. Только сев на переднее сиденье машины Картера и откинувшись на спинку, Пейдж поняла, что мышцы ее лица затекли от напряжения. Всю обратную дорогу она молчала.

Довезя Пейдж до дома, Картер затормозил и повернулся к ней.

— Спасибо, что пошла со мной. — В его бесстрастном холодноватом тоне не слышалось благодарности.

— К сожалению, я не могу тебя поколотить, когда мы сидим в машине перед домом, где я живу.

— Пейдж, ты хочешь подраться?

— Вообще-то да, хочу.

— С удовольствием выступлю в роли спарринг-партнера.

— Тогда пошли.

Пейдж сказала себе, что приглашает Картера в квартиру только затем, чтобы выпустить пар, и больше ни за чем, и уж конечно не для того, чтобы заняться с ним сексом. В напряженном молчании они поднялись по лестнице. Пейдж бросилась в наступление, как только закрыла за собой дверь.

— Картер, у тебя было время привыкнуть к мысли, что твоя мать жива и живет в Окленде. Что ты собираешься предпринять по этому поводу?

— Моя мать умерла много лет назад.

— Глупец, у тебя появилось то, что редко кому выпадает в жизни: второй шанс! Ты не можешь просто игнорировать Шейлу.

— Спорим, что могу.

— Ты очень жесток!

— Я много лет оплакивал свою мать и вдруг она появляется, как чертик из табакерки, и хочет, чтобы я ее простил, забыл прошлое и вел себя, как подобает сыну? Полно, Пейдж, это жизнь, а не сказочка!

Но Пейдж не собиралась сдаваться без боя.

— Теперь я расскажу, какой ситуация видится мне. Тебе посчастливилось иметь такую мать, как Шейла, — талантливую, живую, страстную. Она неординарная личность.

— В этом-то и проблема, — возразил Картер. — Шестилетнему ребенку нужна обыкновенная мать, а не выдающаяся художница. Ему нужна самая обычная женщина, которая читала бы ему на ночь сказки, к которой он мог бы прийти со своими вопросами и бедами. Может, Шейла и достигла успеха как художница, но какой ценой!

Пейдж возразила, сверкая глазами:

— Ты бы предпочел иметь мать вроде моей, которая всегда на месте и постоянно контролирует каждый твой шаг? Которая так боится любых проявлений чувств, что похоронила свои, а заодно и мои? В моей матери не больше материнского, чем в Шейле, только Шейла честнее. А результат в обоих случаях одинаков, я тоже не вышла замуж, потому что боялась стать такой, как моя мать.

К собственному ужасу, Пейдж рухнула на диван и разрыдалась. Картер сел рядом и неловко обнял ее за плечи. Она стряхнула его руку.

— Убирайся, оставь меня в покое! Все мы трусы… хуже зайцев!

Картер убрал руку, но с дивана не встал.

— Я могу доказать, что ты ошибаешься. Давай рискнем. Оба рискнем.

Пейдж всхлипнула и пробормотала:

— Даже не думай о спальне!

— Я не об этом. Мне нужно вырваться из города, подышать свежим воздухом, расслабиться… Даг — это мой друг, возможно, я тебе о нем рассказывал — предложил мне провести выходные в его загородном коттедже. Поезжай со мной. Я хочу побыть с тобой наедине на берегу океана, это все, о чем я прошу.

— Это не так уж мало.

— Боюсь, я с ума сойду, если проведу еще один день в этой чертовой квартире.

Пейдж слабо улыбнулась и покачала головой.

— О, это чувство мне знакомо.

— Ну что, готова рискнуть и поехать со мной? Или струсишь?

Пейдж задумалась. Она не хотела уподобляться своей матери, но и становиться такой, как Шейла, тоже не желала. Если она откажется и проведет выходные одна в квартире, то это будет поступок в духе Ирен. Кроме того, уик-энд на океане пойдет ей на пользу, снимет усталость, которая уже порядком измотала Пейдж, возможно, после этого и цикл у нее восстановится. О том, что она может быть беременной, Пейдж не хотела даже задумываться, во всяком случае, когда Картер сидел рядом.

— Я никогда не трушу.

Картер улыбнулся и приказал:

— Тогда собирай вещи.

Улыбка сразу сделала его моложе лет на десять. Пейдж встала, умылась холодной водой, наскоро побросала в чемодан кое-какую одежду и вернулась в гостиную.

— Поехали, пока я не передумала.

Картер заехал домой за вещами, и они тронулись в путь. Пейдж откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза и через минуту уже спала. Ведя машину, Картер украдкой поглядывал на свою пассажирку. За последние недели Пейдж похудела, под ее глазами залегли тени, и Картер почти не сомневался, что причина в нем. Он рассчитывал за выходные убедить Пейдж, что им не стоит спать в разных постелях и что после этого уик-энда они не разойдутся в разные стороны, а будут продолжать встречаться. А вдруг Пейдж откажется? Картер посмотрел на ее длинные ресницы, на пухлые губы, чуть приоткрытые во сне, и его сердце наполнила нежность. Совершенно новое, непривычное чувство. Картер никогда не влюблялся. После разрыва помолвки у него, конечно, были женщины, и немало, но он всегда с самого начала давал им понять, что в его словаре нет таких слов, как «любовь» и «брак». Кое-кто пытался его переделать, но безуспешно.

Так почему же с Пейдж все иначе?

Картер знал, что Пейдж не понравилось, как он разговаривал с Шейлой… то есть с матерью, он давно отвык от этого слова. Сейчас Картер сам не понимал, почему был суров с матерью. Шейла не собиралась исчезать из жизни детей, это Эдмунд запретил ей с ними видеться. Картер понимал, что логичнее было бы злиться на отца, а не на Шейлу, но при встрече с матерью он меньше всего руководствовался логикой. Он чувствовал себя этакой холодной и твердой гранитной глыбой. Он догадывался, что должен извиниться перед матерью и надеялся, что в будущем сможет общаться с ней, но он не верил, что сумеет полюбить ее, как сын любит мать. Они с Шейлой стали друг другу чужими.

В ближайшее время Картер собирался съездить к отцу и объясниться с ним. Следующим пунктом в его плане стояла поездка к родителям Пейдж — с ней или без нее, и даже без ее согласия. Картер по-прежнему не был уверен, что любит Пейдж, но с трудом представлял, как сможет без нее жить. Последние три недели показались ему тремя годами.

По мере того, как миля за милей оставались позади, солнце все ниже клонилось к горизонту, тени становились длиннее. Дорога свернула к побережью, повторяя его причудливые изгибы. Картер стал высматривать указатель поворота на нужную ему дорогу. Он был рад, что вчера вечером, еще не будучи уверенным, что ему удастся уговорить Пейдж, позвонил женщине, присматривающей за коттеджем Дага, и попросил все подготовить к приезду гостей и закупить продукты. Он мечтал провести уик-энд наедине с Пейдж и не хотел тратить время даже на поездку в магазин.

Пейдж проснулась и сонно спросила:

— Мы приехали?

— Почти.

Картер подъехал к коттеджу и нарочно выбрал для парковки место, откуда было одинаково хорошо видно и домик, и пляж. Даг купил коттедж семь лет назад, и за это время Картер много раз приезжал сюда на выходные. Позже он понял, почему ему так нравится гостить в коттедже Дага: это место напоминало ему Таонге.

— Как красиво! — восхитилась Пейдж.

— Да, очень.

Картер посмотрел ей в глаза, и Пейдж поняла, что он имел в виду вовсе не пейзаж. Она слегка покраснела, но не отвела взгляд.

— Я не хочу, чтобы у нас были разные комнаты, — сказала она.

Сердце Картера подпрыгнуло в груди.

— Я тоже не хочу.

Пейдж улыбнулась.

— Ну что же, один вопрос решен. Но хотя я изголодалась по тебе, я бы не прочь перекусить в традиционном смысле слова. В этом замечательном месте водится еда?

— Да, в холодильнике полно всего.

— Тогда сначала обед, все остальное — потом.

— Согласен.

Картер взял Пейдж за руки и посмотрел в ее лучистые глаза.

— Если ты боишься стать такой, как мать, думаю, твои тревоги напрасны. Тебе это не грозит.

— Давай не будем говорить о матерях, ни о твоей, ни о моей.

— Значит, никаких споров?

Пейдж усмехнулась.

— Знаешь, что мне в тебе нравится… конечно, кроме великолепного тела? Твоя сообразительность.

От ощущения безмятежного счастья у Пейдж немного кружилась голова. Картер сказал:

— На обед я поджарю стейк. А десерт тебя ждет в спальне.

— Отлично, но сначала мясо, — чопорно ответила Пейдж и вышла из машины.

Картер тоже вышел и позвал:

— Иди сюда.

Пейдж обошла капот машины, подошла к Картеру, обняла его и склонила голову ему на грудь.

— Подошла. И что дальше?

— А вот что.

Картер страстно поцеловал ее, вложив в поцелуй все мастерство любовника, какое у него только было. К тому времени, когда он оторвался от губ Пейдж, сердце его билось так, будто он пробежал марафонскую дистанцию.

— Этак я могу разжечь барбекю даже без спичек, — хрипло пробормотал он. — Пожалуй, надо будет поблагодарить Стивена за то, что он пригласил тебя на Таонге.

Пейдж рассмеялась.

— Представляю, как он удивится.

— Иначе мы бы не познакомились.

Пейдж вдруг очень серьезно сказала:

— Я рада, что мы познакомились.

— Я тоже.

Этот первый разговор задал тон всему уикэнду. Изрядную его часть Картер и Пейдж провели в постели. Они вместе плавали в море, вместе мыли посуду, говорили о природе, о политике, жарили на вертеле мясо, гуляли по окрестностям. И много смеялись. В воскресенье вечером, складывая вещи в багажник, Картер взял Пейдж за руку, посмотрел ей в глаза и проникновенно сказал:

— Пейдж, то, что между нами происходит — это не просто секс.

Она робко подняла на него взгляд и неуверенно согласилась:

— Да.

— Когда мы снова встретимся?

— Может, в четверг…

— А раньше?

— В понедельник я обещала маме сходить с ней на фильм, который отец не хочет смотреть. Во вторник договорилась встретиться с подругой, а по средам я работаю допоздна.

На лицо Картера набежала тень, но он прогнал неприятные мысли.

— Тогда я заеду за тобой на работу в четверг в половине шестого.

— Договорились. — Пейдж в последний раз огляделась и с нотками отчаяния в голосе призналась: — Ужасно не хочется уезжать. Боюсь, я не готова вернуться в реальный мир.

— Это и есть реальный мир. Ты и я вместе — что может быть реальнее? Кроме того, мы можем приехать сюда еще, Даг в ближайшее время не собирается жить в коттедже.

Пейдж не ответила, только неопределенно хмыкнула и села в машину.

На этот раз Картер не предложил ей переночевать у него. В прошлый раз он слишком торопил события и теперь не собирался повторять свою ошибку. Но ему очень хотелось, чтобы Пейдж осталась у него, более того, он с удивлением понял, что хочет, чтобы она переехала к нему жить, хотя раньше он никогда не жил с женщиной одним домом. Но и это еще не все — Картер поймал себя на мысли, что хотел бы услышать от Пейдж что-то вроде обещания, что они будут вместе. Однако в человеческих отношениях нет и не может быть гарантий. Не это ли Пейдж имела в виду, говоря о реальном мире?

16

С утра Пейдж вывернуло наизнанку сразу после завтрака, а потом, когда она приехала на работу, еще раз. Прополоскав рот и умывшись холодной водой, Пейдж посмотрела на себя в зеркало. Лицо было неестественно бледным. Наверное, я подхватила какой-то вирус, решила она. О том, что это токсикоз, Пейдж не хотела даже задумываться. К обеду тошнота прошла, и, если не считать усталости, от которой Пейдж не могла избавиться вот уже несколько недель, Пейдж чувствовала себя нормально. Вечером они с матерью посмотрели фильм, оказавшийся на удивление интересным, и даже одновременно смеялись над забавными эпизодами. Ночью Пейдж спала, как младенец.

Утром Пейдж съела на завтрак только овсяную кашу и выпила стакан чаю, но не успела еще выйти из квартиры, как была вынуждена срочно бежать в ванную. Выйдя из ванной, Пейдж решительно подошла к телефону и позвонила в клинику. К счастью, ей удалось записаться на прием к гинекологу на обеденное время. Врач подтвердил то, о чем Пейдж уже смутно догадывалась: она беременна.

Выйдя из клиники, Пейдж шла по улице, как в тумане. Что же делать? До встречи с Картером, то есть до вечера четверга, ей необходимо найти ответ на этот непростой вопрос. Об аборте у Пейдж и мысли не возникало. Как только врач произнес слово «беременность», Пейдж поняла, что хочет этого ребенка и готова перестроить всю свою жизнь так, чтобы заботиться о маленьком человечке. Проблема была не в ребенке, а в Картере. Как он отнесется к этой новости? И вдруг Пейдж осенило: можно не торопиться его извещать. Осенью он собирался в Европу, до этого времени ее беременность еще не будет заметна. В конце концов он, конечно, узнает, но до тех пор она придумает, как быть. Надо только постараться скрыть от него утреннюю тошноту и рвоту. Пейдж решила, что будет вставать пораньше, чтобы к тому времени, когда пора ехать на работу, ее утренние неприятности уже закончились.

Однако в четверг, как назло, именно в четверг, когда они должны были встретиться с Картером, тошнота мучила Пейдж дольше обычного. И, как назло, первым посетителем магазина в это утро стал Картер.

— Доброе утро.

Пейдж вздрогнула и едва не выронила книги, которые собиралась поставить на полку. Картер! Здесь! Она вдруг покрылась липким холодным потом и усилием воли попыталась подавить тошноту.

— Я тебя не… Извини, я на минутку…

Пейдж, не глядя, сунула книги в стеллаж, и бросилась в туалет, обогнув Картера, словно предмет мебели. В зал она вернулась минут через десять. Картер задержал взгляд на ее бледных щеках.

— Что случилось?

— Наверное, съела что-нибудь неподходящее, — быстро сказала Пейдж. — А ты почему пришел утром, мы же договаривались встретиться после работы?

Картер пропустил вопрос мимо ушей и убежденно сказал:

— Ты беременна.

— Сколько можно повторять одно и то же? Я не поняла, мы сегодня вечером встречаемся или нет?

— Пейдж, не увиливай! Ты беременна? Да или нет?

— Да! — выдохнула Пейдж.

— Тогда мы как можно быстрее поженимся.

— Я… что ты сказал?

— Мы поженимся и будем жить вместе. Мой ребенок никогда не будет чувствовать себя брошенным.

— Вообще-то женщину обычно спрашивают, хочет ли она выйти замуж, а не приказывают ей.

— У нас особый случай.

Его самоуверенность начинала раздражать Пейдж, но она сдержалась и постаралась говорить бесстрастно:

— Картер, не прими это на свой счет, но я не хочу выходить замуж. Дело не в тебе, дело во мне.

— Вижу, ты не поняла. У тебя нет выбора. Мы поженимся так скоро, как только это будет возможно технически. Думаю, на следующей неделе.

— Но ты меня не любишь! — возразила Пейдж.

— Любовь тут ни при чем. У ребенка должно быть два родителя, а не один.

— У меня два родителя, ну и что? Родители, которые не любят друг друга, это самое худшее, что можно пожелать ребенку!

— Я, конечно, не знаком с твоими родителями, но готов поспорить, что ты не такая, как твоя мать. И очень сомневаюсь, что я похож на твоего отца.

Пейдж покачала головой и в отчаянии повторила:

— Картер, мы не можем пожениться, мы не любим друг друга.

— Я точно знаю, что мы друг для друга кое-что значим, на этом и будем строить наши отношения. У нас все получится.

— Ты меня не слышишь! Я не выйду за тебя замуж!

Картер молчал почти минуту.

— Я забыл тебя кое о чем спросить. Скажи, Пейдж, тебе ненавистна мысль, что ты беременна?

— Нет, Картер, я не прочь стать матерью, но — матерью-одиночкой.

— Об этом и речи быть не может.

— Это только твое мнение.

Картер прищурился и заметил с мягкостью, в которой было нечто пугающее:

— Не забывай, что это и мой ребенок тоже.

Пейдж повернулась к Картеру спиной.

— Господи, ну почему мы не подумали о последствиях до того, как заняться любовью?

— Потому что нас слишком сильно влекло друг к другу, это было похоже на ураган, на стихийное бедствие.

Картер провел указательным пальцем по ее шее, и Пейдж почувствовала, что ее сердце забилось чаще. Картер это, видимо, тоже почувствовал, потому что спросил:

— Видишь? Отрицать бесполезно.

Пейдж повернулась к нему лицом и беспомощно посмотрела в глаза.

— Но страсть не тот фундамент, на котором можно построить семью!

Он покачал головой.

— Семьи строились и на более зыбких фундаментах. — Картер нахмурился. — Подготовкой к бракосочетанию я займусь сегодня же. Затем я хочу познакомиться с твоими родителями. Надеюсь, Даг согласится стать моим шафером, а ты подумай, кто будет подружкой невесты.

— Картер, ты, как лавина, сметаешь все на своем пути! — возмутилась Пейдж. — Ты уже подумал, пригласишь ли мать?

Картер улыбнулся.

— Папа будет в шоке. Хотя… чем больше я об этом думаю, тем больше укрепляюсь в мысли, что ему известно, что Шейла в Окленде. Потому он и пошел на мировую так легко, что хотел поскорее спровадить меня куда подальше.

— Ты ей звонил?

Картер впервые за все время отвел взгляд.

— Нет еще.

— Но тебе придется, если ты собираешься на мне жениться, — не без издевки заметила Пейдж.

— Никаких «если»!

Набравшись храбрости, Пейдж задала вопрос, который не давал ей покою:

— Картер, почему ты хочешь на мне жениться?

— Я уже сказал, из-за ребенка.

— Значит, ко мне это не имеет никакого отношения?

— Оставь, Пейдж. Последний уик-энд мы провели вместе, ты убедилась, что мы друг другу подходим.

Пейдж охватило отчаяние.

— Но влечение не может длиться вечно!

— Во-первых, я не согласен, а во-вторых, даже если и так, это не повод провести всю жизнь в одиночестве.

Вот почему я хочу этого ребенка, подумала Пейдж. Мне нужен ребенок, но не его отец.

Картер будто прочел ее мысли.

— Ты собиралась сказать мне о беременности? — подозрительно спросил он.

— Я сама узнала только вчера.

— Я спрашивал не об этом.

Пейдж помолчала и нехотя призналась:

— Собиралась… когда-нибудь.

— Когда сочла бы удобным для себя. После того, как я уехал бы из Окленда.

Пейдж потупилась, возразить было нечего. Двумя предложениями Картер умудрился выставить ее эгоистичной дрянью.

— У меня пока не было времени как следует об этом задуматься.

— И ты не особенно спешила, — мрачно подытожил Картер. — Я сообщу тебе дату свадьбы, как только улажу все формальности. Сегодня вечером мы поедем к твоим родителям.

Тут уж Пейдж не сдержалась.

— Нет, не поедем! Если эта пародия на брак должна состояться, я сначала побываю у родителей одна. Я хочу сама сообщить им новость.

— Тогда завтра вечером мы посетим их вместе.

Пейдж поняла, что сопротивляться Картеру бесполезно, его воля сильнее.

— Ты так уверен, что я за тебя выйду…

— Спорим, что ты струсишь?

Он криво улыбнулся, но Пейдж не ответила на его улыбку и сказала очень серьезно:

— Мне не нравится, когда меня воспринимают как нечто само собой разумеющееся.

Реакция Картера оказалась неожиданной. Он с размаху грохнул кулаком по стене. Пейдж вздрогнула.

— Черт подери, мы все делаем не так! Пейдж, вспомни прошлый уик-энд. Не знаю, люблю ли я тебя — я привык считать, что потерял способность любить, когда моя мать исчезла, — но я точно знаю, что неравнодушен к тебе. И ты ко мне тоже. Пейдж, дай нам обоим шанс, это все, о чем я прошу. Вспомни, как мы занимались любовью, как смеялись вместе, как разговаривали обо всем подряд… Когда я с тобой, я чувствую, что действительно живу.

Пейдж смотрела на него широко раскрытыми глазами. Картер говорил с ней начистоту и имел право на ответную честность.

— Выйти за тебя замуж… не могу передать словами, как меня это пугает.

Картер протянул к ней руку, но Пейдж отшатнулась. Она боялась, что разревется, как последняя дура, если он дотронется до нее хотя бы пальцем. Картер замер с вытянутой рукой, в его глазах мелькнуло что-то очень похожее на страдание, но быстро исчезло, Пейдж даже не была уверена, что ей не почудилось. Картер опустил руку и бесстрастно сказал:

— Я позвоню позже.

С этими словами он пошел к двери. Пейдж смотрела ему вслед, но ничего не видела из-за слез.

В обеденный перерыв Пейдж позвонила Шейле и попросила о встрече. Они договорились на шесть часов, сразу после работы. Ровно в шесть Пейдж вошла в элегантную гостиную Шейлы, с удивлением думая о том, что ей легче обратиться за советом к матери Картера, чем к своей собственной. Шейла предложила ей сесть и спросила:

— Что-нибудь случилось? Это касается Картера?

— Да. — Пейдж опустила глаза. — Вы не все знаете о моих отношениях с Картером.

— Я догадывалась, — мягко сказала Шейла.

— До встречи с Картером у меня был только один мужчина, это было давно, еще в студенческие годы. Насмотревшись на брак моих родителей, я давно решила для себя, что не буду выходить замуж. А потом я встретила Картера. — Пейдж замолчала, чувствуя, что краснеет. — Я чуть ли не сама затащила его в постель… впрочем, он не возражал.

— Не сомневаюсь, что не возражал.

— Мы все время ссорились, но весь последний уик-энд мы провели вместе и все было прекрасно. А на днях я узнала, что беременна.

Шейла впервые за все время по-настоящему удивилась, но промолчала.

— Сегодня утром Картер зашел в магазин, где я работаю, а меня как назло стало тошнить… В общем, он сразу догадался, в чем дело, и теперь требует, чтобы мы срочно поженились. Ах, Шейла, я не могу за него выйти, мы друг друга не любим!

— Что бы вы делали, если бы Картер не предложил вам выйти за него?

Пейдж пожала плечами.

— Родила бы ребенка, нашла бы работу где-нибудь в другом городе и растила бы сына или дочь.

Шейла кивнула.

— Одна. А какое место в этой картине занимает отец ребенка?

Пейдж снова пожала плечами и беспомощно призналась:

— Не знаю… Наверное, он бы иногда нас навещал.

— Пейдж, я видела взрослого Картера всего один раз, когда вы приезжали ко мне, но мне не верится, что он удовольствуется ролью приходящего папаши. Он как минимум потребует совместной опеки.

— Но…

— Значит, в ближайшие восемнадцать лет вы будете с ним связаны. Так почему бы вам не выйти за него замуж? Даже я, не знающая толком ни вас, ни его, заметила, что между вами существует очень сильная связь.

— Это просто секс, — пробурчала Пейдж.

Шейла покачала головой.

— Я бы выразилась по-другому. Страсть.

— А я-то думала, вы будете на моей стороне, иначе бы не пришла к вам!

— Пейдж, не забывайте, что речь идет о судьбе моего внука или внучки.

Пейдж сникла.

— Похоже, с тех пор, как я познакомилась с Картером, я стала туго соображать. Мне нравится быть хозяйкой своей судьбы, я люблю свою работу… ах, лучше бы я его не встречала!

Шейла посмотрела на нее с сочувствием и резонно заметила:

— Но это уже случилось. В детстве Картер был одинок, неужели вы думаете, что он бросит своего ребенка?

— Так что же мне делать?

— Выходите за него замуж. Я не утверждаю, что у вас будет тихая идиллическая семейная жизнь, для этого вы оба слишком упрямы и слишком независимы. Однако мне кажется, вы могли бы полюбить Картера, но только если сами пожелаете.

Пейдж в задумчивости прикусила губу. Она пришла к Шейле за утешением и сочувствием, но оказалось, что сантименты — не в ее стиле. Так что Пейдж снова была предоставлена сама себе.

— По отношению к вам Картер повел себя отвратительно, — сказала Пейдж.

Шейла не попыталась возразить или приукрасить действительность.

— Он просто еще не готов простить. Если вы думаете, что я надеюсь добиться каких-то личных целей, поженив вас с Картером, то вы ошибаетесь. Я не способна на такую низость.

Пейдж встала.

— Шейла, вы удивительная женщина. Во всей этой истории меня утешает только одно: если мы поженимся, моей свекровью будете вы.

Шейла улыбнулась и обняла Пейдж на прощание.

— Спасибо на добром слове. Честно говоря, мне кажется, что вы с Картером созданы друг для друга. Я понимаю, вам сейчас трудно со мной согласиться, но я интуитивно чувствую, что это так.

— Я приглашу вас на свадьбу… если она состоится.

— Состоится. Спасибо, я приду.

Пейдж поспешила домой. Еще не успев войти в квартиру, она услышала телефонные звонки. Пейдж взяла трубку так, словно боялась, что та ее ужалит.

— Алло?

— Это Картер. Свадьба состоится в церкви святой Маргарет в воскресенье, в три часа. Я сообщу отцу, Шейле и Стивену. С Дагом я договорился.

Сердце Пейдж забилось так сильно, что стало трудно говорить.

— А мое согласие тебе уже не требуется?

— Сегодня ты пойдешь к родителям, не забудь, что я хочу встретиться с ними завтра вечером. Перед этим мы можем пообедать, я заеду за тобой, скажем, в половине седьмого.

Пейдж возмутило, что Картер говорил таким тоном, словно отдавал распоряжения команде бессловесных подчиненных.

— Есть, сэр!

— Я устроил так, что три дня в офисе обойдутся без меня, с твоим начальством я тоже все уладил, тебе дают три выходных. Так что у нас будет небольшое свадебное путешествие, Даг отдал в наше распоряжение свой коттедж.

От возмущения Пейдж на несколько секунд лишилась дара речи, а потом воскликнула:

— Ты обращаешься со мной, как с марионеткой!

— Какие цветы ты любишь? — как ни в чем не бывало поинтересовался Картер.

— Какие угодно, кроме роз. Розы это банально!

— Наша свадьба будет какой угодно, только не банальной, — заверил Картер. — До того, как повесить трубку,хочу сказать тебе одну вещь. Когда я представлял себе, что улетаю в Европу, а ты остаешься, то не мог понять, как я это вынесу.

Интересно, что он имел в виду? — размышляла Пейдж. Она не сразу обнаружила, что прижимает к уху трубку, в которой звучат короткие гудки. Непонятно, но все равно черт бы побрал этого несносного типа!

Пейдж сердито бросила трубку. Цветы, венчание, медовый месяц — все это только одна видимость. И все-таки, сама не понимая, как это вышло, Пейдж почти согласилась на эту нелепую свадьбу.

Она переоделась и отправилась к родителям, чтобы сообщить, что выходит замуж. Как и следовало ожидать, мать расчувствовалась, а отец задал несколько вопросов о финансовом положении Картера. Ни одному из родителей не пришло в голову спросить, счастлива ли Пейдж. Только когда Пейдж уже собралась уходить, отец подозрительно поинтересовался:

— Все это как-то очень неожиданно. Твоя свадьба — вынужденная?

— Право, Майлс, как ты можешь задавать девочке такие грубые вопросы! — Ирен улыбнулась дочери. — Мы не спросили, какой ты хочешь получить свадебный подарок.

Пейдж вдруг разобрала злость.

— Знаете, чего я хочу? Чтобы вы или пошли к психологу по семейным вопросам, или развелись! Или то, или другое.

— Пейдж!

Редчайший случай: родители произнесли слово хором. Но даже это маленькое чудо не подействовало на Пейдж.

— Как вы думаете, почему я не стремилась выйти замуж, даже почти ни с кем не встречалась? Да потому, что мои папочка и мамочка отбили у меня охоту к семейной жизни, еще когда мне было лет пять. Вы никогда не ссоритесь открыто, нет, вы предпочитаете наносить уколы друг другу исподтишка, вы живете под одной крышей как два врага! Папа прав, я выхожу замуж потому, что беременна. И я до смерти боюсь, что стану такой, как вы.

— Я не потерплю, чтобы со мной говорили в таком тоне! — возмутился Майлс.

— Поздно, папа, я уже говорю. И знаешь что? — Пейдж удивленно рассмеялась. — Оказывается, очень приятно высказать вслух то, что думаешь. В детстве я думала, что вы не ладите из-за меня, что это я во всем виновата. Но больше я так не думаю, вы были взрослыми людьми и сами отвечали за свои поступки.

— Пейдж, это не…

— Я еще не закончила. Я хочу, чтобы вы вместе поднялись на чердак и взглянули на свою свадебную фотографию. Интересно, вы сами-то себя узнаете? Я узнала с трудом. — Пейдж схватила сумочку и открыла дверь. — До завтра.

Она сбежала по лестнице и быстро зашагала по тротуару, гадая: поднимутся ли родители на чердак или, как обычно, погрязнут во взаимных обвинениях?

17

В пятницу вечером, ровно в половине седьмого, Картер подъехал к дому Пейдж. Поднявшись на третий этаж, он позвонил в дверь и стал ждать, пока Пейдж откроет. Его снедало нетерпение. Картер понимал, что повел себя безобразно, приказывая Пейдж, не поинтересовавшись ее мнением, фактически он принял все важные решения, касающиеся их обоих, единолично. Теперь он собирался извиниться — если, конечно, Пейдж его впустит. Картер рассчитывал, что, как только они поженятся и на пальце Пейдж появится обручальное кольцо, он сможет расслабиться. За три дня на берегу океана в коттедже с большой кроватью они уладят все разногласия.

Картер снова нажал на кнопку звонка. Почему-то Пейдж не открывала. Он позвонил еще раз, приложил ухо к двери и прислушался. Из квартиры не доносилось ни звука. У него неприятно засосало под ложечкой. А вдруг с Пейдж что-то случилось? Подождав еще минут пять, Картер собрался уходить, когда на лестничной площадке появился мальчишка лет десяти, ведущий на поводке таксу. Посмотрев на Картера, он важно сообщил:

— Леди из этой квартиры ушла.

— Как ушла? Откуда ты знаешь?

— Я видел, когда выходил с собакой. Она вышла из подъезда с большой сумкой, села в белую машину и уехала.

— Ты случайно не знаешь, куда она поехала?

— Не знаю, я не спрашивал. Мама говорит, что задавать взрослым много вопросов неприлично.

Помянув мысленно недобрым словом неизвестную ему мамашу, Картер поблагодарил мальчика и с тяжелым сердцем вышел на улицу. Он поехал к Пейдж прямо из офиса, не заезжая домой, и сейчас у него теплилась надежда, что Пейдж оставила ему записку в его квартире. И действительно, за ручку входной двери была засунута записка.

«Извини, Картер, я не могу выйти за тебя замуж. За меня не волнуйся, я уезжаю на несколько дней. Мне нужно побыть одной и подумать. Я не знаю, как жить дальше, с тех пор, как я познакомилась с тобой, моя жизнь вышла из-под контроля. Не пытайся меня найти, я сама с тобой свяжусь. Пейдж».

Первой реакцией Картера было облегчение. По крайней мере, Пейдж здорова. Картер налил себе пива и со стаканом в руке подошел к окну. От пристани отходил паром. Не на нем ли сбежала Пейдж? Картер не мог даже приблизительно предложить, куда она направилась. Но, даже если бы он знал, где искать Пейдж, она просила ее не искать.

Позвонить Дагу и сообщать, что шафер не потребуется? Действительно, зачем шафер, если свадьбы не будет. На смену облегчению пришло чувство, которое Картер не желал признавать: боль. Пейдж отвергла его и сбежала. Если разобраться, он не оставил ей другого выбора: вместо того, чтобы попытаться ее уговорить, убедить в своей правоте, он пошел напролом и ожидал, что она подчинится его приказам.

И вдруг Картера осенило, он понял, как нужно действовать. Он быстро нашел в телефонном справочнике адрес родителей Пейдж и покинул квартиру.

Из аккуратного до нереальности коттеджа на звонок Картера вышла женщина, на первый взгляд совсем не похожая на Пейдж.

— Миссис Кенсли? — вежливо спросил он. — Меня зовут Картер Блэкмор, я жених Пейдж. Она случайно не у вас?

— Мы думали, что она с вами.

— Можно мне войти?

Гостиная блистала чистотой, все предметы идеально гармонировали друг с другом по стилю, но в целом комната казалась какой-то холодной, ей недоставало человеческого тепла, которое хорошо ощущалось в эклектично обставленной квартире Пейдж. В комнату вошел пожилой мужчина. Картер представился и, не дожидаясь приглашения, сел.

— Пейдж сбежала. Это почти целиком моя вина, в последние несколько дней я вел себя недопустимо. Вы не знаете, куда она могла поехать?

— Сбежала?! — Голос Ирен сорвался на фальцет.

Майлс посмотрел на Картера и произнес обвиняющим тоном:

— Она беременна.

— Да. У нее есть какое-нибудь заветное местечко, где она могла бы укрыться?

— Если и есть, — ответила Ирен, — то мы о нем не знаем. Пейдж с самого детства была скрытной.

— Чушь! — заявил Майлс.

— Нет, не чушь. Просто мы так много времени тратили на споры друг с другом, что на дочь не оставалось.

Майлс напыжился, как бойцовый петух.

— Может, не стоит выставлять нашу жизнь напоказ перед посторонним?

— Мистер Блэкмор не посторонний, он собирается жениться на Пейдж, к тому же он отец нашего будущего внука.

Ирен села на стул и застыла с таким видом, словно сама была потрясена собственной дерзостью. Несмотря на все переживания, Картер был заинтригован. Он спросил наугад:

— Пейдж вчера была у вас в гостях?

Супруги переглянулись, но ни один, казалось, не собирался отвечать. Тогда Картер высказал собственную версию:

— Пейдж очень боится брака, похоже, она считает, что любовь не Может длиться долго.

— Ерунда! — фыркнул Майлс.

Ирен вдруг запричитала, чуть не плача:

— Это мы испортили ей жизнь! Это мы виноваты!

— До встречи с вашей дочерью у меня никогда не возникало желания связать свою жизнь с женщиной. — Картер постарался говорить как можно убедительнее. — Да, она беременна, но я не поэтому хочу на ней жениться, вернее, не только поэтому. Она умная, добрая, отзывчивая, гордая… — Он прервал сам себя нетерпеливым жестом. — Черт, похоже на речь адвоката в суде! А еще она прекрасна, для меня она самая красивая девушка на свете.

— Майлс, — вдруг пролепетала Ирен, — помнишь, когда-то ты тоже называл меня самой красивой. Давно это было.

— Ты и сейчас прекрасна, Ирен.

Майлс смотрел на нее из противоположной части комнаты, и его голос скрипел, как несмазанная дверь. Ирен покраснела, как девушка. Картер впервые заметил некоторое сходство Пейдж с матерью. Он не вполне понимал, что происходит, но чувствовал, что нечто важное.

— Вчера Пейдж на нас очень рассердилась, — вдруг призналась Ирен, — поэтому сегодня днем мы с Майлсом позвонили психологу по семейным вопросам и записались на прием.

Картер сдержал улыбку и как можно серьезнее сказал:

— О, это очень серьезный шаг.

— Не знаю, что из этого выйдет, не удивлюсь, если окажется, что все эти психологи обыкновенные шарлатаны, — фыркнул Майлс.

Ирен не выглядела обескураженной.

— Ну, это мы скоро узнаем. Это Пейдж нас заставила, она была очень, очень сердита.

Ирен украдкой улыбнулась, и Картер вдруг понял, что персонажи этого маленького спектакля далеко не так однозначны, как ему показалось вначале.

— Значит, вы не знаете, куда Пейдж могла поехать?

Картер встал, собираясь уходить. Майлс тоже поднялся.

— Не знаем, но на всякий случай оставьте нам свой телефон, мы позвоним, если что-то узнаем.

Это было равносильно официальному одобрению. Картер вручил им свою визитную карточку и ушел. От родителей Пейдж он решил отправиться к Шейле. Являясь без предупреждения, он рисковал не застать ее дома, но, к счастью, застал.

Шейла была в джинсовой юбке и в белом свитере. Ее волосы были зачесаны назад и повязаны алым шарфом. Картеру показалось, что она одновременно и рада его видеть, и насторожена, так как не знает, чего ждать от его визита.

— В воскресенье мы с Пейдж должны были пожениться, — сразу приступил к делу Картер, — но она сбежала. Ты не знаешь, где она?

Шейла отрицательно покачала головой.

— Нет. Она была у меня вчера, я поняла, что она очень боится брака… и собственных чувств.

Картер улыбнулся элегантной женщине, которую еще не привык воспринимать как мать.

— Вчера она побывала и у своих родителей. Жалко, что я при этом не присутствовал, она взбунтовалась.

Шейла философски заметила:

— Гнев — это первая ступень, а вторая — прощение.

— Думаешь, это применимо и ко мне?

— Я знаю, что ты на меня сердишься. У тебя есть на то основания.

Картер досадливо поморщился.

— Моя мать умерла, и мне нелегко снова принять ее, то есть тебя в свою жизнь.

— Я понимаю. — Шейла поколебалась и добавила: — Надеюсь только, что ты этого действительно хочешь.

— Ты очень прямолинейна.

— Ты тоже, и Пейдж бы со мной согласилась.

Картер понурил голову.

— Да, в нашей с ней ситуации я повел себя как слон в посудной лавке.

— Я бы сказала, скорее как стадо слонов на стекольном заводе. Ты вручил ей кольцо по случаю помолвки?

— Нет! У нас не тот случай.

— А какой? Разве ты не предложил Пейдж стать твоей женой? Значит, можно считать, что вы помолвлены.

— Ах, мама, ты заставляешь меня чувствовать себя нашкодившим мальчишкой.

— Но ведь ты ее любишь.

— Она мне нравится, и я ее хочу, — с чувством сказал Картер. — Я бы не назвал свои чувства любовью.

Шейла помолчала, казалось, она мысленно формулировала какой-то важный вывод.

— Кажется, я поняла, в чем дело. Ты так же боишься любви, как Пейдж, вот почему ты гонишь ее к алтарю силой, не особенно интересуясь ее мнением. Но с Пейдж так нельзя, она не позволит не считаться с ней. — Шейла снова помолчала, словно сомневаясь, стоит ли продолжать, но затем решилась: — Я не люблю давать советы и не уверена, что имею на это право, я совершила в жизни много ошибок. Прошлого не вернешь, но сейчас я точно знаю, что любовь — это все, что действительно имеет значение.

— Ты сожалеешь, что ушла от отца?

— Нет, но будь я много лет назад мудрее, я могла бы сохранить детей.

— Не уверен, что Эдмунд позволил бы.

Шейла пожала плечами.

— Что толку спорить об этом сейчас? Хватит о прошлом. Если бы я знала, где Пейдж, я бы тебе сказала.

— Я тебе верю. — Неожиданно для самого себя Картер спросил: — У тебя есть с собой картины или хотя бы репродукции?

Шейла кивнула.

— Мне было бы интересно на них взглянуть, только не сегодня, через несколько дней.

— С удовольствием дам тебе альбом моих работ.

Помолчав, Картер медленно проговорил:

— Но сама ты бы никогда не предложила, правда?

Шейла виновато улыбнулась.

— Меня многие называли слишком гордой и негибкой, наверное, они правы. Ты наверняка унаследовал некоторые худшие черты моего характера, но, надеюсь, что и лучшие тоже.

— Об этом лучше спросить Пейдж, — с усмешкой сказал Картер. Он посерьезнел. — Ты долго еще пробудешь в Окленде?

— Я останусь на столько, на сколько ты захочешь.

— Я рад.

Картер заметил в глазах матери слезы. Он был уверен, что Шейла не из тех женщин, у которых глаза всегда на мокром месте. Не задумываясь, он подошел к матери и обнял ее. Шейла ненадолго склонила голову на его плечо, потом выпрямилась и отстранилась.

— Картер, я хочу, чтобы ты знал: я никогда тебя не забывала, не переставала любить. Ты и Пейдж всегда будете желанными гостями в моем доме.

Картер в отчаянии стукнул кулаком по бедру.

— Я даже не знаю, где она!

— Не растворилась же она в воздухе. Вот увидишь, она вернется.

Картер возвращался домой в мрачном расположении духа. Шейла права, Пейдж, конечно, вернется рано или поздно, но какое решение она примет? Не утвердится ли она в своем намерении стать матерью-одиночкой?

18

В субботу Картер стоял на причале, на том самом месте, где впервые увидел Пейдж. Только увидев безлюдный берег, он понял, что втайне надеялся, что Пейдж каким-то чудом снова окажется здесь. Ее не было, зато к берегу подходил «Быстрый». На палубе стоял Эдмунд. Борт катера стукнулся о прибитые к сваям автопокрышки. Картер поймал причальный конец и привязал к металлическому кольцу.

— Здравствуй, Дональд. У меня к тебе просьба: не мог бы ты несколько минут посидеть в моей машине?

— Нет проблем.

Дональд подмигнул и вразвалочку пошел к дороге. Картер запрыгнул на борт. Увидев сына, Эдмунд недовольно произнес:

— Надеюсь, у тебя действительно важное дело. В Блэкмор-холле гости, мы не можем задерживаться.

Картер не стал ходить вокруг да около.

— Я встречался с Шейлой.

Где-то пронзительно закричала чайка. Волны шлепали о причал и о борта катера. В наступившей тишине все звуки были отчетливо слышны.

— Она подписала документ, в котором обещала никогда не возвращаться в Окленд, — наконец с достоинством сказал Эдмунд.

— Ты говорил, что моя мать умерла, а потом сослал меня в пансион!

— Картер, это было сделано для твоего же блага. Она тебя бросила… нас всех, и меня, и тебя, и Стивена. Она повела себя бессердечно.

— Она была молода и поступила необдуманно, возможно, даже глупо, но бессердечной я бы ее не назвал. Кто был бессердечным, так это ты. Ты лгал собственным детям, что их мать умерла.

— Я действовал из лучших побуждений.

— Ты не мог простить Шейле, что она тебя бросила! — вдруг осенило Картера. — В этом все дело?

— Чепуха!

— Вот почему ты устроил фальшивые похороны в Гамильтоне — чтобы сохранить лицо. И не спорь, я знаю, что попал в точку, удивительно, как я раньше не догадался.

Некоторое время Эдмунд молчал, на его лице отражалась борьба противоречивых чувств, потом он заговорил с нетипичной для него горячностью:

— Шейла околдовала меня с первого взгляда, она была такая живая, страстная, свободная… в ней было все, чего не доставало мне. А как она была прекрасна! Едва я ее увидел, как понял, что она должна принадлежать мне, только мне.

Погруженный в воспоминания, Эдмунд, казалось, стал выше ростом, выцветшие глаза засияли ярче.

— Но Шейла слишком свободолюбива, чтобы кому-то принадлежать, — проницательно заметил Картер.

Воистину для него наступил час озарений: он вдруг понял, что Пейдж чем-то похожа на его мать — она такая же свободолюбивая.

— Возможно, ты прав, — сказал Эдмунд. — Я не хотел, чтобы моя жена занималась чем-то, кроме семьи и дома, чтобы она рисовала непонятные картины и ходила в бесформенных хламидах, как это принято у богемы. Мы начали спорить, потом ссориться. Наверное, в одну из этих ссор Шейла меня разлюбила. — Эдмунд помолчал, вспоминая. — Я надеялся, что второй ребенок привяжет ее к дому, но вышло наоборот. Шейла почувствовала себя в ловушке, и у нее возникло отчаянное стремление вырваться, сбежать. И вот однажды, возвращаясь из деловой поездки, я нахожу в спальне вместо жены записку, в которой она пишет, что улетела в Европу. Я был вне себя от ярости. Конечно, моя гордость была задета, если бы правда открылась, надо мной смеялись бы не только враги, но и друзья. Но самое ужасное заключалось в том, что я по-прежнему был от нее без ума. И я сделал вид, что похоронил ее. Мне так было легче. А потом тайком оформил развод и через два года женился на Аманде.

— Ты все еще любишь Шейлу? — мягко спросил Картер.

Эдмунд наконец посмотрел сыну в глаза.

— Не знаю, честно тебе скажу. Наверное, нет, ведь прошло столько лет… Я натворил много такого, чего делать не стоило. Даже тогда я понимал, что поступаю неправильно, но не мог остановиться, я был как одержимый. А расплачиваться за мои ошибки пришлось тебе. Если тебя это хоть немного утешит, знай, что совесть мучает меня уже много лет.

Но у Картера оставалось еще несколько вопросов.

— Ты всегда держал меня на расстоянии, но не Стивена. Почему?

— Неужели не понимаешь? Посмотри на себя в зеркало, ты же точная копия Шейлы, только в мужском варианте.

Кусочки головоломки постепенно складывались в целостную картину. Картер взлохматил пятерней и без того растрепанные ветром волосы.

— Я не брал кольцо.

Эдмунд снова помрачнел.

— Еще одна моя ошибка. На прошлой неделе, когда я втолковал Стивену, что ни при каких обстоятельствах не исключу тебя из завещания, он признался, что ребенком закопал кольцо под старой яблоней. Его уже нашли и отдали ювелиру на реставрацию. Мне следовало догадаться, что ты бы не стал воровать фамильные драгоценности. Прости, Картер.

— Извинения приняты. — У Картера полегчало на душе. — Я рад, что Стивен сознался.

— То, что Стивен стал таким, каков он есть, тоже мое упущение, — вздохнул Эдмунд. — Это я его избаловал.

Картеру еще не доводилось видеть отца пристыженным, тем паче кающимся. В нем шевельнулись теплые чувства по отношению к отцу, более того, он даже почувствовал, что между ними есть нечто общее.

— В воскресенье я должен был жениться на Пейдж, она беременна от меня, но она сбежала, и я не знаю, где ее искать.

Эдмунд внимательно выслушал рассказ сына и заключил:

— История повторяется. Смотри, Картер, не делай те же ошибки, что сделал я. Спрячь свою гордость, признайся в любви, а потом не мешай Пейдж быть самой собой.

В отличие от Шейлы Эдмунд любил давать советы. Картер грустно улыбнулся и пообещал:

— Так я и сделаю… если, конечно, найду ее.

Эдмунд похлопал сына по плечу.

— Желаю удачи.

— Спасибо, папа. Удача мне очень нужна.

На прощание отец грубовато пробурчал:

— Приезжай в любое время, мы тебе всегда рады.

— Обязательно приеду.

Картер сошел на берег и стал подниматься по склону холма к дороге. Он шел и думал, что больше всего на свете ему нужна не удача, а Пейдж. И его отец, и его мать с поразительной легкостью заключили, что он любит Пейдж, и их это нисколько не удивило. Но если это любовь, думал Картер, тогда непонятно, почему люди ее так превозносят, очень уж много в ней боли.

Перекинувшись несколькими словами с Дональдом, он сел в машину и поехал в аэропорт встречать Дага.

Двадцать четыре часа спустя Картер бесцельно бродил по берегу океана в окрестностях коттеджа Дага. День был теплым, солнечным, но настроение у Картера было пасмурное. Он сильно сожалел, что поддался на уговоры друга и согласился провести день в его коттедже, где все напоминало ему о Пейдж.

По песку зашуршали шаги, Картер оглянулся.

— Вот, возьми, — сказал Даг, — принес тебе пива. По-моему, тебе не помешает выпить.

Картер взял запотевшую бутылку и буркнул:

— Спасибо.

— Может, расскажешь, наконец, в чем дело?

Картер обрисовал Дагу ситуацию лишь в общих чертах: Пейдж сбежала, свадьба отменяется. С тех пор друзья говорили обо всем, кроме того, что мучило Картера.

— Ты что же, пригласил меня в расчете, что я разговорюсь?

Даг усмехнулся.

— Точно.

— Давай посидим на террасе, — предложил вдруг Картер.

— Пошли. У меня есть текила, в крайнем случае можно просто напиться, если ничего другого у нас не получится.

Даг вынес на террасу и поставил на плетеный столик тарелки с пиццей, бутылки с пивом и стаканы.

— Я тут подумал и решил, что все обернулось к лучшему, — философски заметил он. — Тебе повезло, что ты избавился от Пейдж. На кой черт она тебе сдалась? С тех пор, как вы познакомились, она только и делает, что водит тебя за нос.

— Болван, она беременна! — взорвался Картер.

Даг прищурился и пристально посмотрел на друга.

— Ты не говорил. А ты уверен, что ребенок от тебя?

— Черт возьми, конечно, уверен!

— Почему «конечно»? Он может быть чьим угодно.

— Ты не знаешь Пейдж!

— Не знаю и, признаться, не уверен, что жажду с ней знакомиться. — Даг помолчал. — Значит, ты хочешь этого ребенка?

— Он мой.

Картер с неудовольствием отметил, что произнес это точь-в-точь, как его отец. Даг тем временем продолжал свои логические построения:

— Итак, это твой и ее ребенок. Ты уверен, что Пейдж не гоняется за твоими деньгами?

— Если так, она бы не сбежала.

— Кто их разберет, этих женщин, они такие хитрые.

— Только не Пейдж! — отрезал Картер.

Даг снова замолчал, потом откусил кусок пиццы, запил пивом и, проглотив, вынес вердикт:

— Ты втрескался в эту девчонку по уши.

Картер почувствовал себя неуютно.

— За последние два дня ты уже третий, кто мне это говорит. Мне до чертиков надоело, что все копаются в моих чувствах!

Даг развел руками.

— Не пойму я тебя, дружище. Если ты ее не любишь, то почему у тебя вид, как у побитой собаки? А если любишь, то какого черта торчишь тут со мной, вместо того чтобы ее разыскивать?

— Она не хочет, чтобы я ее искал.

Картер вздохнул с неподдельным отчаянием. Даг спокойно допил пиво и налил себе еще.

— Вот что, давай не будем валять дурака. Если я тебя подталкиваю, то только потому, что мне интересно, чем вся эта история закончится. Пока я понял следующее: во-первых, ты любишь Пейдж, во-вторых, необходимость сидеть и ждать, когда же она вернется, сводит тебя с ума. В-третьих, хороший частный детектив найдет ее в два счета и, может быть, тогда ты наконец успокоишься. И, в-четвертых, я взял отпуск за свой счет, чтобы быть твоим шафером, но для свадьбы нужна невеста.

— Давай-ка задержимся на третьем пункте, — предложил Картер. — Думаешь, мне не приходило в голову нанять частного детектива? Пойми, если Пейдж не хочет вернуться ко мне по собственной воле, что толку ее разыскивать? Я же не могу тащить ее к алтарю силой! Даже если бы я это сделал, она бы ответила священнику не «да», а «нет». — Он вздохнул. — Это одна из причин, по которым я ее люблю. — Последние три слова, казалось, повисли в воздухе. Картер обхватил голову руками и глухо пробормотал: — Господи, почему я позже всех это понял? Я же действительно ее люблю. Наверное, я влюбился в нее еще тогда, когда увидел в первый раз.

Даг похлопал друга по плечу.

— Не убивайся так, приятель, она обязательно вернется.

— Или ты притащишь ее на веревке? — Картер усмехнулся. — Ты прав, я не могу больше сидеть сложа руки. Завтра я отправлюсь вдоль побережья, буду заезжать во все мотели и гостиницы подряд. Самое смешное, что у меня впереди три выходных — у меня и у Пейдж, я это устроил, чтобы у нас был маленький медовый месяц.

— Если ты найдешь Пейдж завтра, вы еще сможете использовать эти выходные. Ты посиди тут, а я пойду насажу на вертел пару кусков мяса.

Оставшись в одиночестве, Картер посмотрел в даль, туда, где небо смыкалось с океаном. Да, он любил Пейдж и хотел, чтобы она стала его женой, но больше всего на свете он хотел, чтобы она его тоже любила. Картер дорого дал бы, чтобы разделять уверенность Дага, что свадьба состоится.

Воскресным вечером Пейдж сидела перед телевизором. Она провела перед экраном уже часа четыре и смотрела все подряд: новости, ток-шоу, рекламу, уроки кулинарии, погоду, опять новости. Спальня была очень удобной, но так и должно быть: гостиничный номер со старинной кроватью с пологом и вышитым вручную льняным постельным бельем стоил недешево. Пейдж рассудила, что, если уж она несчастна, можно предаться своему горю в стильной, комфортабельной обстановке. За время, прошедшее с пятницы, когда она уехала из дома, ее планы на будущее не стали яснее.

Пейдж ехала, куда глаза глядят, пока ей не попалась на пути эта элегантная стилизованная под старину гостиница. В субботу, после того, как прошла утренняя тошнота, Пейдж отправилась за покупками. Проведя в магазинах почти весь день, она купила одежду для беременных и соблазнилась на несколько детских вещичек, которые одинаково подошли бы как для мальчика, так и для девочки. В воскресенье Пейдж устроила себе длительную прогулку и, приятно уставшая, вернулась в гостиницу. Несмотря ни на что, Пейдж чувствовала себя глубоко несчастной. Этот день должен был стать днем ее свадьбы, а предстоящая ночь должна была стать ее первой брачной ночью.

Пейдж встала и заходила по комнате, скрестив руки на груди. К сожалению, это не помогло подавить желание, постоянно напоминавшее о себе и днем, и ночью. Тогда она разложила на покрывале крошечные ползунки с вышитыми трогательными пчелками. Убегая от Картера, она убеждала еще не родившегося ребенка, что ему будет достаточно одного родителя, но теперь Пейдж не была в этом уверена. Она засомневалась, имеет ли право лишать малыша полноценной семьи, двух любящих родителей.

Вдруг Шейла права и они с Картером действительно созданы друг для друга?

По телевизору начался местный выпуск новостей. Пейдж рассеянно слушала скороговорку диктора и насторожилась, только когда стали передавать репортаж о крупной катастрофе, произошедшей к северу от городка, где остановилась Пейдж. На экране появился крупный план одного из пострадавших автомобилей. У Пейдж замерло сердце: насколько можно было судить по искореженным останкам темного спортивного автомобиля, это был «феррари». Картер ездит на темном «феррари»! Пейдж придвинулась ближе к экрану, жадно ловя каждое слово диктора и корреспондентов, но о судьбе водителя «феррари» не было сказано ни слова. Далее стали передавать прогноз погоды, и Пейдж выключила телевизор.

А вдруг Картер поехал меня искать и угодил в эту самую аварию? — в ужасе подумала она.

Пейдж дрожащей рукой сняла телефонную трубку, открыла телефонный справочник и позвонила в местную больницу. Ее несколько раз просили подождать, но в конце концов ответили, что пока не могут предать огласке список пострадавших. Тогда Пейдж позвонила в полицию. Ее соединили с дежурным офицером. От волнения у Пейдж заплетался язык, но она постаралась взять себя в руки.

— Я бы хотела узнать, кто был за рулем «феррари», пострадавшего в аварии, — сказала Пейдж и торопливо добавила: — Вы даже можете не сообщать мне имя водителя, мне будет достаточно, если вы просто скажете, не был ли это Картер Блэкмор. Я его невеста.

— Одну минуту, мэм.

Ожидание показалось Пейдж бесконечным. Наконец глубокий баритон сообщил:

— Я не могу назвать вам имя водителя, но могу вас заверить, что это не Блэкмор. Вы меня слышите, мэм?

— Да, большое спасибо.

Пейдж дрожащей рукой повесила трубку и вытерла слезы, которых до этого даже не замечала. Значит, искореженный автомобиль принадлежал не Картеру. Позже, когда она легла в постель, у нее все еще немного кружилась голова от пережитого волнения. А если бы Картер погиб? Погиб, не узнав, что она его любит! Пейдж вдруг поняла, что это действительно так, она его любит. Иначе он бы не сломал так легко ее защиту, иначе она бы не испытывала такое наслаждение, занимаясь с ним любовью. Я его люблю и ношу его ребенка, думала Пейдж. Ее губы сложились в блаженную улыбку, все вдруг сделалось просто и ясно, Пейдж знала, что ей делать дальше: утром она поедет обратно, к Картеру.

Решение было принято, но Пейдж все не удавалось расслабиться и уснуть, ей хотелось поскорее поговорить с Картером. Около полуночи, устав лежать без сна, она наконец решила ему позвонить. К разочарованию Пейдж, Картер не ответил. У нее еще оставалась надежда, что он в ванной или смотрит телевизор и не слышит звонка, поэтому через некоторое время она позвонила еще раз. Снова безрезультатно. Значит, поняла Пейдж, Картера нет дома, такого поворота она не ожидала, поневоле напрашивался вопрос, где он… и с кем.

Пейдж не хотела даже думать, что он может быть с другой женщиной. Однако Картер не говорил, что любит ее, он предложил ей выйти за него замуж, но они не обсуждали, на каких принципах должна строиться их семья, например, должны ли супруги хранить верность друг другу. И все же Пейдж не верилось, что он мог быть сейчас с другой женщиной: не такой Картер человек. Она могла лишь гадать, где он. Возможно, у отца? Позвонить в Блэкмор-холл в первом часу ночи Пейдж, конечно, не решилась. Она снова легла и попыталась заснуть.

19

Картер затормозил перед небольшим придорожным кафе. Он держал путь на юг и остановился перекусить. В кафе было многолюдно, но Картеру удалось найти свободный столик рядом с семейством с маленьким ребенком в коляске. Он сделал заказ и развернул газету. На первой полосе были помещены фотографии с места крупной автокатастрофы на прибрежном шоссе. Картер узнал о трагедии прошлой ночью из выпуска новостей. Первой его мыслью было: Пейдж! Он позвонил в больницу и в полицию и уснул, только когда удостоверился, что Пейдж Кенсли не числится в списках погибших или раненых.

Ребенок в коляске заплакал, молодой папаша достал свое сокровище из коляски и взял на руки. Плач тут же прекратился, малыш одарил папочку беззубой, но оттого не менее довольной улыбкой. Семейная идиллия, подумал Картер. Он тоже хотел быть отцом и мужем, мужем Пейдж. Он еще не знал, как вернет любимую, но был полон решимости ее завоевать, от этого зависела его жизнь.

Перекусив сырным пирогом и кофе, Картер встал из-за стола и пошел к кассе. В это время дверь кафе открылась, впуская еще одну посетительницу. Картер посмотрел на нее и замер как вкопанный. Пейдж! Наверное, он издал какое-то восклицание, потому что Пейдж посмотрела в его сторону. Глядя на Картера, она оступилась и, возможно, упала бы, если бы не Картер. Он метнулся вперед, в мгновение ока оказался рядом с Пейдж, и она упала к нему в объятия.

— Пейдж, дорогая, ты в порядке?!

— Да, все хорошо. — Она обняла его за шею, да так крепко, что чуть не задушила. — Ох, Картер, как же я рада тебя видеть! Как же я тебя люблю! Что ты здесь делаешь? Я ехала домой и остановилась перекусить, как хорошо, что мы здесь встретились. Ты рад меня видеть? Почему ты молчишь?

Картер засмеялся и спрятал лицо в ее волосах, вдыхая знакомый аромат, по которому сильно истосковался.

— Я молчал, потому что ты меня чуть не задушила. Скажи, ты правда сказала то, что я слышал, или мне почудилось?

Пейдж положила руки ему на грудь.

— Я много чего наговорила.

— Я имею в виду самое важное, что ты меня любишь.

— Да, я это сказала. Хочешь, чтобы я повторила?

— Вообще-то не помешает, чтобы я окончательно убедился, что это не сон.

— Не сон. Ты не представляешь, как я по тебе соскучилась, не надо было мне убегать, но я растерялась, мне было так плохо…

— Пейдж, — властно сказал Картер, — ты меня любишь?

— Да, люблю.

— Слава Богу!

Испустив вздох облегчения, Картер припал к ее губам. Подросток за ближайшим столиком присвистнул, послышались смешки. Пейдж забарабанила кулачком по его плечу, только тогда Картер с явной неохотой оторвался от губ Пейдж.

— На нас смотрят!

— Так ты выйдешь за меня замуж?

Пейдж улыбнулась и огляделась.

— Не самая романтическая обстановка для предложения руки и сердца.

Картер тоже огляделся, схватил из вазочки на ближайшем столе букет искусственных цветов и, протянув его Пейдж, упал перед ней на одно колено.

— Мисс Кенсли, прошу вас стать моей женой. Пейдж, если ты выйдешь за меня замуж, ты сделаешь меня самым счастливым человеком на свете, а я клянусь сделать все, что в моих силах, чтобы ты была счастлива!

— Да, Картер, я выйду за тебя замуж.

Картер встал, Пейдж приподнялась на Цыпочки и звучно поцеловала его в губы. Посетители дружно зааплодировали. Пейдж зарделась.

— Мы можем пожениться в четверг? — настойчиво прошептал Картер. — В пятницу Даг должен лететь в Рим.

— Я могу выйти за тебя хоть завтра, если хочешь.

Картер усмехнулся.

— Хочу ли я? Да если бы я мог это устроить, мы поженились бы через пять минут! Мне не терпится назвать тебя своей женой. — Картер посерьезнел и посмотрел Пейдж в глаза. — После того, как ты сбежала, три человека сказали мне, что я тебя люблю: Шейла, Эдмунд и Даг. Но я понял это позже всех. Извини, что я был таким тугодумом.

— Извиняю. Я сама была не лучше. Я поняла, как ты мне дорог, только когда представила, что могу тебя потерять.

Пейдж вкратце рассказала о том, как звонила в больницу и в полицию.

— Я и тебе позвонила, но тебя не было дома.

— Я гостил в коттедже Дага. Скучал по тебе и вспоминал все, чем мы там с тобой занимались.

Румянец на щеках Пейдж стал еще ярче.

— Все-все? Ах, Картер, я так счастлива…

Картер обвел долгим взглядом ее соблазнительную фигуру и сказал севшим голосом:

— Поехали домой, к тебе или ко мне — все равно.

— Вообще-то я проголодалась. Ты забыл, что я зашла сюда поесть?

— Закажем тебе еду на вынос, так будет быстрее.

Картер взял Пейдж за руку и потянул к стойке, на ходу доставая из кармана бумажник. Пейдж кокетливо захлопала ресницами и невинно поинтересовалась:

— Почему ты так торопишься домой?

— Мне не терпится уложить тебя в постель. Мне кажется, мы не занимались любовью уже целую вечность. Но мы обязательно наверстаем упущенное, ведь впереди у нас целая жизнь!

На лужайке перед церковью святой Маргарет молодожены фотографировались с гостями. Пейдж в атласном белом платье была прекрасна и лучилась счастьем, как и подобает новобрачной. В руках у нее был букет из орхидей. Картер, невероятно элегантный в черном смокинге, ни на шаг не отходил от своей молодой жены. Эдмунд уже познакомил Шейлу с Амандой, и теперь все трое мирно беседовали. Пейдж жестом подозвала к себе мать и совершенно искренне сказала:

— Мама, ты прекрасна.

Родители Пейдж выглядели помолодевшими, Майлс был против обыкновения весел. Поздравляя дочь, он сказал:

— Из тебя получилась очень красивая невеста, Пейдж. Мы поставим вашу свадебную фотографию на книжную полку рядом с нашей. Кстати, для своей мы заказали новую рамку.

Пейдж обняла отца и поцеловала мать в щеку. Улучив минутку, Ирен быстро заговорила:

— Пейдж, мы тебе очень благодарны. Ты заставила нас взглянуть на наши отношения по-новому. — Ирен замялась. — Мы ссорились вовсе не из-за тебя. Дело в том, что мне хотелось иметь четверых детей, а Майлс хотел ограничиться одним, из-за этого и начались наши разногласия. Только через десять лет после твоего рождения я узнала, что зря сердилась на Майлса, я все равно не могла больше иметь детей.

— А мне не следовало быть таким упрямым, — вставил Майлс.

— Ох, Майлс, мы оба были хороши. — Ирен оперлась на руку мужа и посмотрела на дочь. — Знаешь, Пейдж, у меня такое чувство, словно я очистила дом от ненужного хлама, который копился там годами.

Пейдж смахнула слезинку.

— Я рада за вас обоих. Между прочим, вы не хотите поговорить с родителями Картера?

Пейдж недолго стояла в одиночестве. К ней подошел Даг.

— Я рад, что принял участие в вашей свадьбе. Я уверен, вы — та самая женщина, которая нужна Картеру, с вами он будет счастлив.

Пейдж улыбнулась.

— Я тоже была рада с вами познакомиться, Картер много о вас рассказывал.

К ним подошел Картер.

— Дорогая, как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно.

— Тогда, думаю, нам пора ехать на банкет. Твои и мои родители многое сделали, чтобы нас соединить, пора вознаградить их шампанским.

— Картер, я хотела тебя кое о чем спросить. Я знаю, тебе приходится много ездить по всему свету, но ты не думал о том, чтобы поселиться поближе к бабушкам и дедушкам нашего малыша?

Картер нежно погладил жену по щеке.

— Признаться, я об этом подумывал. Я теперь человек семейный, мне не к лицу жить как перекати-поле, пора осесть на месте. Мы можем построить домик на острове Зеленом. Я хочу, чтобы наши дети могли каждое лето бегать на свободе, как я когда-то.

— Дети? — переспросила Пейдж. — По-моему, ты торопишь события.

— Сомневаюсь, что мы успокоимся на одном.

— Да, наверное, ты прав. Все это звучит замечательно, я так счастлива… Я люблю тебя! Но мы отстали, нам нужно догонять гостей. В конце концов, чем скорее начнется банкет, тем скорее он закончится и мы сможем остаться наедине.

— Мне нравится ход ваших мыслей, миссис Картер Блэкмор.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19