Одна на мосту: Стихотворения. Воспоминания. Письма [Ларисса Николаевна Андерсен] (fb2) читать постранично, страница - 3

мужа Мориса Шеза, почти 40 лет назад поселилась Ларисса Андерсен.

Теперь, по прошествии времени, понимаю: то была сужденная встреча. Судьба распорядилась так, чтобы Ларисса Андерсен вернулась на родину не только своими дивными стихами: по-русски лиричными, искренними, пронизанными воздухом Китая, где они впервые появились на свет. В ее личном собрании, который ей одной разобрать уже не под силу – зрение катастрофически падает, – мы смогли обнаружить немало литературных сокровищ.

Проза Л. Андерсен – что не легло в рифму, – заслуживает не менее пристального внимания. Проза не многотомна и практически неизвестна читателю, при этом обладает редкой поэтичностью, точностью в деталях, тонкостью в образах. Можно сказать, это живопись, рожденная словом. В архиве Л. Андерсен сохранились путевые заметки, воспоминания об известных людях прошлого столетия, с которыми ее свела судьба, статьи, опубликованные в журналах «Рубеж» (Харбин), «Возрождение» (Париж), а также в газетах «Чураевка» (Харбин), «Шанхайская заря», «Русская мысль» (Париж). Некоторые из них подписаны ее псевдонимами – Марина Барсова, Ларисса Томилина, Андреева.

Особый интерес представляет эпистолярное наследие поэтессы (пока еще до конца не изученное), часть которого также вошла в книгу. Ларисса Андерсен почти полвека активно переписывалась с друзьями юности, разбросанными по всему свету, с кем ее породнила общая эмигрантская доля. Увы, с каждым годом их остается все меньше: из чураевцев время поберегло лишь ее и Владимира Слободчикова, который сейчас живет в Москве.

Не изменяя прежней традиции, Ларисса (именно так, без отчества, она попросила себя называть при первой же встрече) и сегодня каждое свое письмо печатает на старенькой портативной машинке «Kolibri» под копирку, в двух экземплярах. Получить ее послание все равно что впустить в дом праздник. Это всегда умные, интересные, нередко ироничные наблюдения за тем, что происходит вокруг, размышления о судьбе, о Боге, о душе. Искренняя боль и сердечные переживания о животных, к которым она испытывает особую любовь и привязанность с детства.

Лариссины письма можно назвать своего рода мемуарами: «полное сочинение» своих воспоминаний она пока так и не собралась написать. В этих письмах бьется живой пульс давно минувшего времени – здесь и колорит эпохи, и нюансы взаимоотношений людей творческих, к тому же довольно известных. Она была знакома со Святославом Рерихом, Александром Вертинским, Вс. Ивановым, Арсением Несмеловым, Виктором Петровым, Валерием Перелешиным, Ириной Одоевцевой, Борисом Зайцевым, Зинаидой Шаховской, Сергеем Оболенским. И это был круг равных.

Поражает еще одно, почти мифическое совпадение: когда мы стали подыскивать снимок Лариссы для обложки книги, выбор пал на фото, сделанное много лет назад в Китае на паспорт. Как оказалось, Вертинский, готовивший к печати книжечку стихов Л. Андерсен^[4] в Шанхае почти 70 лет назад, тоже выбрал именно его, но тогда снимок по каким-то причинам не попал в тоненький томик. Фотография, с которой «широко раскрытыми глазами… глядит – простое и строгое, чуть-чуть иконописное лицо автора»^[5]. В нем нет и налета лицедейства – только ясность и какая-то притягательная сила.

Было время, когда Лариссу Андерсен находили удивительно похожей на знаменитую актрису Вивьен Ли. Родись первая в Лос-Анжелесе, она, возможно, тоже стала бы популярной кинодивой. Но Ларисса появилась на свет на восточной окраине Российской империи, в провинциальном г. Хабаровске, а молодость ее прошла в Китае, среди харбинских бескрайных гаоляновых полей, шанхайских туманов и вечно спешащей респектабельной Bund – знаменитой набережной Шанхая.

У нее была своя судьба, свой талант, своя известность. И особая, только ей присущая красота: синие–пресиние глаза, темные, почти черные локоны с оттенком благородной меди, чистый овал лица, божественная фигура, врожденная грация.

Природа оказалась к ней на редкость щедра. Ларисса писала «прекрасные и терпкие стихи»^[6], а еще она восхитительно танцевала, пройдя «ускоренный курс» хореографической школы Лидии Карловны Дроздовой, воспитанницы Петипа, причисленной в свое время к российскому императорскому двору.

Александр Вертинский, большой поклонник таланта и красоты Лариссы Андерсен, написал в одной из статей, посвященных ей: «Я… хочу отметить появление «странного» цветка, прекрасного и печального, выросшего в «Прохладном свете просторного одиночества». И еще не затоптанного жизнью»^[7].

Даже много лет спустя, вернувшись в Москву из Шанхая, где они познакомились, из последней точки своего долгого эмигрантского путешествия, он нередко цитировал ее стихи в компании друзей, в письмах к жене, Лидии Циргвава, с которой Ларисса тоже была знакома: