радостью восполнит дефицит общения в «Лоцмане». Мой лишь совет дружите с иногородними. Видя друга раз-два в год проще ощущать Подлинность Дружбы.
Кто-то, возможно, возьмется за третий путь. Трансформировать моральноэтические, литературные, философские идеи ВПК в идеи СВОИ. И восхищаясь «пушистостью» (как называет это один мой московский друг) Крапивина, помнить — самый пушистый зверек имеет острые зубы и скверные привычки.
Друг — это не только пушистый мех. Это еще и пять-шесть черт характера, которые всегда хочется — и никогда нельзя — изменить.
Всегда сохраняя в себе детский восторг и чистоту, воспетую Крапивиным как никем иным, надо уметь смотреть и на реальную жизнь, реальный мир. Да, мы поддались на магию огромного таланта…
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от детских своих катастроф.
Детям вечно досаден
Их возраст и быт
И дрались мы до ссадин,
До смертных обид.
Но одежду латали
Нам матери в срок,
Мы же книги глотали,
Пьянея от строк.
Да, мир книг Крапивина был слишком прекрасен для нас, распятых на оплывших идеалах и поблекших победах. И так здорово было выйти на бой с Ящером, кинуть палку в манекена, доказать злой учительнице, что она не права.
Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз,
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь
Мы, не знавшие войн,
За воинственный клич
Принимавшие вой,
Тайну слова «приказ»,
Назначенье границ,
Смысл атаки и лязг
Боевых колесниц.
А самым главным для нас была дружба и любовь, верность и преданность, что так яростно кипели на страницах любимых книг, что помогали победить любое зло…
А в кипящих котлах прежних воин и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на роли предателей трусов, иуд,
В детских играх своих назначали врагов.
И злодея следам
Не давали остыть,
И прекраснейших дам
Обещали любить;
И друзей успокоив,
И ближних любя,
Мы на роли героев
Вводили себя.
И книги, которые мы любили, были такими живыми, такими реальными. И Гелька Травушкин был куда ближе и лучше соседа по парте. Уже не хотелось дружбы обычной. Но! Ребята! Опомнимся!
Только в грезы нельзя насовсем убежать:
Краткий век у забав — столько боли вокруг!
Попытайся ладони у мертвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.
Испытай, завладев
Еще теплым мечом
И доспехи надев,
Что почем, что почем!
Разберись, кто ты — трус
Иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус
Настоящей борьбы.
Скажите, а вы способны стать друзьями не по переписке? Не по книгам? Способны на «командорство»? Владислав Петрович Крапивин уже много лет доказывает — он способен. И ребята из «Каравеллы», уверен, тоже способны. У них, кроме книг, была еще и жизнь. С ВПК — реальным человеком, со всеми его плюсами и минусами, с настоящим фехтованием и подлинными штормами, и, главное, реальными друзьями.
И когда рядом рухнет израненный друг,
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг,
От того, что убили его — не тебя,
Ты поймешь, что узнал,
Отличил, отыскал
По оскалу забрал
Это смерти оскал!
Ложь и зло, — погляди,
Как их лица грубы,
И всегда позади
Воронье и гробы!
Да, нам дали романтический пинок и светлый идеал. Но то, что он был дан книгами, породило чудовищный по непредсказуемости эффект. Мы не смогли (в большинстве своем), претворить книги в реальность. И стали творить реальность из книг. Сможем ли мы использовать этот шанс — перевести данное Крапивиным из абстрактно-красивой плоскости в плоскость реальную, жизненную? Найти свой вариант приложения романтики, доброты, дружбы? Увидеть парус своего корабля, своей каравеллы? Или сведем все к говорильне о книгах Крапивина, поискам рапир, медных пуговиц и настоящего друга?
Последние комментарии
9 часов 50 минут назад
17 часов 50 минут назад
1 день 8 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 12 часов назад