Битва при Азенкуре. История Столетней войны с 1369 по 1453 год [Альфред Бёрн] (fb2)

Альфред Бёрн Битва при Азенкуре. История Столетней войны с 1369 по 1453 год

Охраняется Законом РФ об авторском праве. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.


Посвящается Джону Престу, показавшему мне Азенкур

Предисловие

В моей предыдущей книге о Столетней войне «Битва при Креси» (М., Центрполиграф, 2004) исследуется период от начала войны в 1337 году до договора, заключенного в Бретиньи в 1360 году. Война возобновилась в 1369 году и продолжалась, включая ряд перемирий, до 1453 года. Повествованию об этой второй войне, или периоде войны, которое я озаглавил в интересах краткости «Время битвы при Азенкуре», посвящена эта книга. Второй период включает две, если не три военные кампании, а с 1396-го по 1415 год соблюдалось перемирие. После договора в Труа характер войны изменился. Войска Англии и Франции объединились для борьбы против сил дофина – «короля горожан».

Тем не менее основной нитью повествования о 116-летнем периоде Столетней войны остается борьба англичан за владения в пределах территории нынешней Франции.

На 1369 год приходится расцвет военной мощи и славы Англии. Мы видим спад, усиление и снова спад военных действий. Хотя методы ведения войны и сами обстоятельства войны изменились мало, следует отметить, что, если вначале в боевых действиях принимали участие рыцари в легких доспехах и плохо оснащенная артиллерия, то в финале – рыцарей мы видим закованными с ног до головы в латы, а мощь артиллерии выросла настолько, что она и решила исход последней битвы.

Большая часть военной кампании прошла в утомительных однообразных осадах городов. Описывая эти операции кратко, мы имеем возможность более подробно остановиться на значительных сражениях.

Битва при Азенкуре главное сражение, но не стоит забывать и другие сражения этого времени, поучительные для военной истории. Также следует сказать, что на этом этапе Генрих V был доминирующей фигурой. Но, отдавая должное его доблести и подвигам, я хотел проникнуть сквозь ослепительное сияние его славы, затмевавшее таланты и достижения его главных военных помощников. Их имена неизвестны даже большинству образованных людей – разве что Шекспир спасает их от забвения.

«Король Гарри, Бедфорд и Эксетер, Уорик и Толбот, Солсбери и Глостер».

Эти и другие имена, такие, как Хантингтон, Скейлз, Фастольф и Керьел, будут вновь упомянуты в нашей книге.

Эта книга по жанру похожа на предыдущую. Она адресуется скорее «широкой публике», чем специалистам-историкам или студентам, изучающим историю. Поскольку средний читатель из «широкой публики» не любитель многочисленных сносок, я постарался свести их до минимума. Однако снабдил большинство глав книги приложениями с краткими комментариями к спорным вопросам.

Акцент на заявленной в титуле «военной истории» предполагает свести к минимуму анализ политических проблем. Но полностью политический контекст игнорировать невозможно. Например, о влиянии на ведение боевых действий недостаточного финансирования упомянуть необходимо, но без углубления в причины и способы выхода из этого положения. Опять же исследование источников боеспособности войск должно занять подобающее место, но без подробного описания системы набора в армию – разве что в общих чертах.

Воспроизведение истории в целом возможно лишь предположительно, и это применимо к военной истории более, чем к какой-либо иной. Следовательно, нельзя упускать из виду, что во всех описаниях военных операций присутствует элемент вероятности. Однако читателя утомило бы использование в начале каждого предложения таких выражений, как «Представляется, что...», «При всей вероятности того, что...» или «Имеются свидетельства, подтверждающие тот факт, что...». Когда меня особенно одолевали сомнения и трудности, я подвергал проблему испытанию тем, что называю «неизбежными военными версиями» (НВВ), и то, что мне подсказывали НВВ, я обычно принимал. Конечно, критикам легко высмеять этот метод, многие из них так и поступали, но другого метода я не знаю.

В книге не выдержан размер глав. Не видя в этом какой-либо пользы, я предпочел поместить в отдельные главы описание важной военной операции или четко очерченной фазы войны.

Места военных операций, за исключением малозначащих географических пунктов, либо указаны на картах, либо описаны в соответствующих фрагментах книги.

Я снова становлюсь должником господина Робина Джеффса из колледжа Святой Троицы Оксфордского университета, который прочел мою рукопись и проконсультировал меня в политических проблемах. Если временами я уклонялся от узкой стези достоверности, то это следует отнести на счет моей рассеянности, но отнюдь не на счет моего наставника. В заключение хотелось бы выразить благодарность сотрудникам Лондонской библиотеки, которые неизменно оказывали мне любезное внимание и помощь.

Альфред X. Берн


ФРАНЦИЯ В ПЕРИОД СТОЛЕТНЕЙ ВОЙНЫ

– – – → Большой переход Джона Гонта


Глава 1 ВОЙНА ДЮГЕКЛЕНА (1369-1396 ГОДЫ)

«Вверху сияла голубизна небес – но вдали на горизонте виднелось маленькое облачко, размером в человеческую ладонь».

Вышеприведенными словами заканчивалась прошлая книга. Небо было голубым потому, что короли Англии и Франции после 22-летней войны поклялись в вечной дружбе, маленькое же облачко указывало на неопределенность в состоянии здоровья французского монарха.

В течение 22 лет Эдуард III, король Англии, преследовал единственную цель – ликвидацию вассальной зависимости своего владения на французской территории от короля Франции. И вот наконец в 1360 году он добился своего, заключив договор в Бретиньи.

Согласно этому договору король Англии приобрел абсолютные суверенные права на треть французской территории. Ликвидация взаимных претензий мыслилась как шаг, направленный на заживление гноящейся раны, которая портила отношения между королями соседних государств в течение двух столетий. Все было хорошо. Но договор предусматривал передачу нескольких французских провинций, связанных узами вассальной зависимости, от одного государя к другому. Хотя идея национальной принадлежности еще не утвердилась в той степени, в какой это случилось впоследствии, такая передача повлекла за собой результаты, подобные тем, которые производит в живом теле хирургическая операция. Требовался период полного покоя, в течение которого новый орган прижился бы в теле и начал нормально функционировать. В этом состояла трудность. Наилучшим выходом из положения было бы сохранение королем Франции Иоанном королевского скипетра в течение нескольких лет, но его здоровье резко ухудшилось, а после смерти короля в 1364 году ему наследовал сын – Карл V.

Смерть короля Иоанна стала похоронным звоном для договора в Бретиньи. Новый король Карл V был, возможно, одним из самых миролюбивых французских королей, за исключением Карла VII. Он не желал новой войны, но жаждал реванша. Будучи достаточно проницательным, он терпеливо дожидался времени, когда его жажда могла быть утолена.

Между тем произошли важные события. В Бретани с переменным успехом более 20 лет продолжалась «освободительная война». Одного из двух претендентов на герцогство, Жана Монфора, поддерживали англичане, которые к этому времени установили свою власть на большей части территории Бретани. Другой претендент, Карл Блуа, был ставленником французов... После короткого перемирия война вспыхнула с новой силой и в 1364 году достигла критической стадии. Противоборствовавшие армии встретились в миле от северного городка Оре, в 60 милях к юго-западу от Рена. В последовавшем сражении англо-бретонская армия под командованием сэра Джона Чандоса разгромила войска графа Блуа, который погиб в сражении. Военачальник Бертран Дюгеклен, командовавший французами, попал в плен. Сражение явилось завершением освободительной войны и началом золотого века Бретани.

Второе важное событие произошло далеко на юге. Короля Педро Жестокого (которого его придворный называл «камберлендским мясником») свергнул с трона его незаконнорожденный брат Энрике Трастамара. Педро обратился за помощью к Черному принцу, которого Эдуард III сделал герцогом Аквитанским. Он содержал свой двор в столичном городе Бордо. Принц Эдуард откликнулся на обращение с большим энтузиазмом. Собрав армию англосаксов – в дальнейшем именуемую для краткости англичанами, – он преодолел Пиренеи по горному проходу у Ронсеваля, получившего известность благодаря эпосу о Роланде, прошел через Памплону к Витории, следуя тем же путем, каким двигался Веллингтон в 1813 году. Принц Эдуард вступил в сражение с армией Энрике Трастамары у горного хребта близ Нахеры и добился впечатляющей победы. Командовавший французским контингентом войск Бертран Дюгеклен вновь был захвачен в плен. Англичане преследовали противника вплоть до Нахеры и окружили беглецов в ущелье, которое до сих пор называется местными жителями «ущельем англичан».

Несмотря на успешный исход, испанская кампания имела пагубные последствия. От Педро (позже умерщвленного единоутробным братом) на оплату военных расходов не было получено ни пенни, впоследствии пришлось взимать с населения Аквитании обременительные налоги. Феодальные вотчины Аквитании заплатили в начале 1368 года дополнительные налоги, которые потребовал Черный принц, но два основных феодала пожаловались на поборы королю Англии. Не дожидаясь его ответа, они попросили защиты у короля Франции. Согласно заключенному в Бретиньи договору, Карл V, разумеется, не имел права вершить суд в Аквитании, но юристы убедили короля в обратном на том основании, что статьи об этом в договоре не были прописаны. После некоторых колебаний Карл перешел Рубикон, дав аудиенцию двум жалобщикам. После этого война стала неизбежной, и 30 ноября 1369 года король ускорил дело захватом Аквитании – как это сделал его дед поколением раньше.

Перед тем как совершить роковой шаг, Карл всячески подготовился к войне: он собрал военное снаряжение и продовольствие, обеспечил себе союзников и, что важнее всего, задействовал посредством своего брата, герцога Анжу, мелких феодалов Гаскони. Все это время Эдуард III, совершенно неготовый к войне, делал жесты примирения, однако Карл, стиснув зубы, отказывался пойти навстречу английскому королю и даже не отвечал на его послания.

Принц Уэльский отнесся к происходившему не столь миролюбиво. Когда французский король вызвал его в Париж, тот дал свой знаменитый ответ: «Мы придем в Париж, но в шлемах и во главе шестидесяти тысяч войск». Это было хвастливое заявление, которое принц не имел возможности выполнить. В то время максимум, на что он мог рассчитывать, – это собрать армию в десять раз меньшую по численности. Война приближалась!

БИТВЫ ДЮГЕКЛЕНА (1369-1396 ГОДЫ)

Последовавшая военная кампания, продолжавшаяся с небольшими перерывами с 1369-го по 1396 год, не имеет названия. Мы называем ее по имени военачальника, принимавшего в ней активное участие. (Сражения были прерваны перемирием.) В этот период не произошло ничего, достойного называться собственно битвой. Дело в том, что французские войска, выполняя строгий приказ своего короля, уклонялись от прямых столкновений с англичанами. Соответственно последние располагали возможностью передвигаться в стране по своему усмотрению, французы же ограничивались осадами городов. Таким образом, эта война малоинтересна именно из-за крайне малого числа реальных сражений.

Несмотря на то что французы располагали преимуществом в военном снаряжении, численности войск, союзниками и фактором внезапности, несмотря на то что они вторглись в герцогство, находившееся на грани мятежа, их действия отличались поразительной нерешительностью. Захватив ряд окрестностей Рурге, французы перешли к спорадическим нападениям на отдельные замки. Возможно, их осторожная тактика была вызвана вестью о том, что сэра Джона Чандоса вызвали на юг из его нормандского замка Сен-Савер-ле-Виконт и вскоре он прибыл с войсками в Пуату.

Первый год войны не дал определенных результатов. Но для англичан большой потерей стала гибель несравненного сэра Джона Чандоса, одного из блестящих героев Англии, у ворот Луссака в провинции Пуату. Дело Чандоса продолжили сэр Роберт Ноулз и сэр Хью Калверли.

ЛИМОЖ

В 1370 году произошло событие, которое историки впоследствии так извратили, что на нем следует остановиться подробнее. В ходе своего похода герцог Беррийский вышел к Лиможу, однако штурмовать крепость не было оснований, поскольку епископ Лиможа сам пригласил французов в город. Когда Черный принц узнал об измене, он пришел в ярость. Епископ числился в кругу самых близких друзей. Он был крестным сына принца – Ричарда Бордоского, его лояльность не вызывала подозрений. Принц Уэльский пригрозил отомстить епископу и выступил в поход на Лимож вместе с братом Джоном Гонтом, прибывшим из Англии с подкреплениями. То есть правильнее было бы сказать, что марш совершала только армия, поскольку самому принцу сильно нездоровилось и его несли на носилках. Герцог Беррийский со своей армией благоразумно воздержался от встречи с войсками принца[1]. Англичане осадили город, подорвали крепостные стены и через шесть дней взяли его штурмом[2]. Затем последовало знаменитое «разорение Лиможа».

Многие историки – я должен констатировать, к сожалению, что наиболее злостными фальсификаторами из них были англичане, – дали волю слишком богатому воображению в описании мнимых зверств, чинимых английскими войсками по наущению Черного принца. Любопытно, что даже такого выдающегося рыцаря, как Эдуард Вудсток, низвели в связи с этим историческим эпизодом до крайней степени бесчестия, назвав его «пятном позора». Однако новейшие исследования дали правильный ответ на вопрос. Он очень прост: никакой поголовной резни в Лиможе не было. Слишком легковерные последователи абсолютно безответственного летописца Фруассара подхватили знаменитый отрывок из его хроники: «В этот день были преданы смерти более 3000 мужчин, женщин и детей». Отрывок принялись дружно цитировать английские исследователи, хотя Фруассар благоразумно исключил эту цифру из своей последующей Амьенской рукописи, которая этим исследователям известна не была, поскольку ее не переводили на английский язык.

Ролан Делашеналь цитирует знаменитый отрывок Фруассара, где описано, как женщины и дети бросаются на колени перед Черным принцем, моля о пощаде, и замечает, что этот отрывок «не следует игнорировать». Что ж, посмотрим. Однажды я стоял на том месте, где предположительно помещались носилки принца, и изо всех сил стремился представить сцену, описанную Фруассаром. Мне не удалось этого сделать. Во-первых, в обстановке резни ее жертвы не могли знать о местонахождении принца. Во-вторых, даже если бы они и знали, то не смогли бы приблизиться к нему. Чтобы подойти к принцу, следовало пройти по узкой улочке, которую перегородили его охранники. Судя по утверждению Фруассара, таких смельчаков прикончили бы на месте, если бы они попытались это сделать, поскольку он свидетельствует, что любого встретившегося им жителя города захватчики убивали. В-третьих, инстинкт подсказал бы женщинам, оказавшимся в городе, где бесчинствуют убийцы и мародеры, бежать за городские стены или прятаться в погребах, а не пытаться пробиться с детьми к принцу сквозь узкую улочку. Вместо этого перед нами душераздирающая сцена, созданная опытным сказителем, который хорошо знал, как воздействовать на чувства читателей. Его перо постоянно напоминает, что это была большая трагедия. Коротко же говоря, этот отрывок не следует принимать во внимание: трагическую сцену создало воспаленное воображение летописца.

В общем, как считают английские летописцы, не скрывая своего удовлетворения, принц Уэльский преподал урок неверным защитникам Лиможа, но действовал наследник английского престола больше посредством грабежа и разорения, нежели убийств. По просьбе Джона Гонта победители даже пощадили жизнь епископа. ...

Скачать полную версию книги