Циклопедия [Александр Александрович Матюхин] (fb2) читать постранично, страница - 3

энергия скрывалась в его пухленькой и низенькой материальной оболочке. В темноте, да еще издалека Карл Давидович походил на объевшегося карлика, но стоило ему приблизиться, как он тут же превращался в американского киноактера Денни Де Вито, только имел нос картошкой и некоторую раскосость глаз, придававшую ему неуловимый шарм людей азиатского происхождения. Не сочтите меня нацистом, но Мусорщик был евреем. Причем, железобетонным. Его речи зажигали, за ним шли люди, он вынашивал и осуществлял безумные идеи, и это, заметьте, всегда сходило ему с рук.

Однажды Мусор забрел в Интернет, и наткнулся на сообщение пришельца, который писал, что зарыл в центре города таинственный инопланетный клад и готов за умеренную плату предоставить любому желающему карту, с обозначенным местом. Как вы думаете, кто купился на эту уловку? Мусор. Да еще и меня втянул заодно. Сева, наш общий друг, тоже стремился, зараженный речами Мусора, но его не пустила жена Марья, единственный разумный человек в этом безумном мире. Мы бродили по городу почти два дня, делая редкие перерывы на обед и сон, промокли под дождем и потеряли мой сотовый где- то в трущобах старых кварталов. Распечатка карты в руках Мусорщика, к концу приключений, представляла собой жалкое зрелище, а крестика на нем, который, собственно, на местоположение зарытого клада и указывал, даже при сильнейшем желании, разглядеть было уже невозможно. И, тем не менее, Мусор не сдавался. Он тащил меня сквозь улицы, мимо мусорных баков и подозрительных кучек грязи ("Смотри, вот оно! Бежим, Витек! Нас ждут сокровища!"). В запале он даже попытался организовать раскопки под подъездом одного административного здания культурного уклона, но его культурно же оттуда вытурили, скорее всего, из- за того, что к третьему дню поисков мы с Мусором обрели впечатляющее сходство с некоторыми личностями без определенного места жительства. В общем, я сдался еще через день и ушел домой, отсыпаться, а Мусор заявился через два дня, заросший до ушей черной щетиной, в порванной куртке, и завалился спать на раскладушке в кухне. Чем закончились поиски клада, Мусор не рассказывает никому, но, делая выводы из лилового фингала под его глазом, угрюмой молчаливости и в хлам угробленной обуви, ничего особо ценного он не обнаружил...

Поглощенный описанием прошедшей игры, Мусор несколько секунд пытался содрать пластмассовую крышку с банки открывалкой, потом плюнул на все и принялся за обертку с горлышка портвейна.

- Рюмок, как обычно, не водится? Удивляюсь тебе, Витек. Три года в этой холобуде живешь, а на рюмок денег нет! Знаешь ведь, что к тебе в любой момент может прийти, не постесняюсь этого слова, друг! Предложить выпить! А в чем, спрашивается? Вот в этом?

Мусор приподнял на уровень глаз граненный стакан и долго всматривался в него, жуя губами.

- Семисотграммовый. - Наконец, сказал он, - штопор есть?

Я протянул Мусору штопор, и в это время в дверь едва слышно заскреблись.

Направляясь в коридор, я уже знал, кто это. Только один человек на свете, не удосужившись вспомнить про звонок, станет скрестись, опасаясь, что я либо сплю, либо не желаю, чтобы меня тревожили. Правда, это не мешало ему скрестись столь долго, что не выдерживали мои соседи и смачно изрыгали на него всевозможные проклятия. Особенно, если меня действительно не было дома...

На пороге стоял и клацал зубами от холода Сева. Как всегда, он не удосужился надеть что- то, что спасло бы его холода, и напялил два свитера и летнюю болоньевую куртку, забыв ее застегнуть. В результате, грудь его покрылась густыми хлопьями снега. На Севиной же макушке плотно сидел древний, как мир, трехцветный "петух", с коим Сева не расставался никогда и ни при каких обстоятельствах.

- Х- холодно там, - сообщил он, - я войду?

- Россия в финале чемпионата мира, - гордо сказал я, отодвигаясь.

- Ол- лэй, - шумно выдохнул Сева и, следуя сегодняшней традиции ни в коем случае не разуваться, прошел на кухню.

До меня донесся удивленный возглас. Проследовав за Севой, я узрел оного вкупе с Мусором, оживленно трясущих друг друга за руки.

- Не ожидал, - говорил Мусор, умудряясь свободной рукой разливать по трем (!!) стаканам портвейн, - ты ж, Сева, не болельщик, чего пришел? Откуда взялся?

- Ин- нтуиц- ция, - Сева, как обычно, попытался взять сложное слово с налета, но не одолел и в результате зациклился на последнем слоге до тех пор, пока ему не протянули стакан.

Сева немного заикается, особенно когда начинает волноваться или перепьет горячительных напитков. Он помешан на фантастике едва ли не так же сильно, как Мусор, и уж наверняка гораздо сильнее, чем я, а еще от него постоянно несет чесноком, но я считаю, что это все мелочи, не способные разрушить настоящую мужскую дружбу, которая, к тому же, скреплена общими идеями, погонями за отрубленной головой и борьбой со злобным демоном Цеденбалом.

А разве я не рассказывал? Было дело, как раз год назад. В ту зиму Мусорщик, окрыленный очередной безумной